Тот, кто станет моим Гибсон Рейчел

– Знаю.

С губ Отэм сорвался тихий смех. Она подняла глаза и на мгновение встретилась со взглядом Сэма, прежде чем вновь сосредоточить внимание на коньках сына.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, если не перенапрягаюсь. – Сэм сел на скамью и помог Коннору закрепить налокотники.

Отэм завязала шнурки на двойной узел и посмотрела на Сэма. Он ловко орудовал одной рукой, склонив белокурую голову над сыном. Отэм приехала сюда прямо с работы, забрав по дороге Коннора. Чуть раньше она и Шайло встретились с подругами последней Лизой и Джен, чтобы обсудить церемонию их бракосочетания. Они не в первый раз организовывали свадьбу для однополой пары, но впервые делали это для друзей и хотели, чтобы этот день стал для них незабываемым.

После того как Отэм забрала Коннора из школы, они поехали прямиком в «Ки-арену» и припарковались на стоянке. Их встретил кто-то из обслуживающего персонала «Чинуков» и провел по бетонному лабиринту в самое сердце арены. У выхода из туннеля на резиновом коврике стоял Сэм. В своем черном свитере с логотипом команды и коньках он казался поистине огромным и разгоряченным. Отэм обратила внимание, что он не стал надевать щитки на ноги и перевязь на руку. Сэм причесал влажные волосы пятерней, как если бы только что вышел с тренировки. Только вот никто не знал, тренировался ли он один или с какой-нибудь из своих длинноногих подружек. К сожалению, Отэм хорошо представляла себе такие тренировки. Знала, что Сэм обладает завидной выносливостью и упорством настоящего спортсмена.

Брови Отэм сошлись на переносице. Лучше вообще не думать о Сэме в таком ракурсе.

– Для тебя это не опасно?

– Нет, если только Коннор не толкнет меня бедром так, что я впечатаюсь лицом в плексиглас.

Коннор засмеялся:

– Я постараюсь не причинять тебе слишком сильной боли, пап.

Отэм взяла со скамьи наколенник и начала закреплять его на ноге сына.

– Мне это не нужно.

– Я понимаю, что ты не хочешь надевать защиту. Но она тебе нужна.

– Ты к ней привыкнешь. И к шлему тоже. Это неотъемлемая часть хоккея, – произнес Сэм, подавая бывшей жене левый наколенник. – Мама всегда помогала мне надевать обмундирование.

– А твой папа тоже помогал?

Сэм покачал головой:

– Его не интересовало мое увлечение хоккеем.

Не интересовался собственным сыном? Руки Отэм на мгновение замерли. Сэм, должно быть, шутит.

Сэм посмотрел на Отэм, не поднимая головы, а потом произнес, словно прочитал ее мысли:

– Он был полицейским. Очень хорошим полицейским. Но не очень хорошим отцом.

Как и он сам. Сэм опустил глаза, но Отэм успела прочитать в них эту мысль. Хотя стоило отдать бывшему мужу должное. В последнее время он уделял Коннору гораздо больше внимания, чем раньше. Он очень старался и сдерживал данные обещания. Но если бы Отэм была любительницей пари, она ни за что не поставила бы на Сэма. Она бы скорее поставила на то, что совсем скоро он вернется к прежнему образу жизни, в которой не было места для сына. Хотя с момента возникновения нового, «улучшенного» Сэма прошел только месяц.

Отэм закончила закреплять наколенники и встала в полный рост. Здоровой рукой Сэм надел на мальчика шлем и помог ему встать.

– Лед сегодня не слишком скользкий. Так что, думаю, ты будешь падать не очень часто, – заверил он сына.

– Это хорошо. – В голосе Коннора прозвучало облегчение, когда он вместе с отцом вышел на лед. – Мне не нравится все время падать, потому что попа начинает болеть.

– Кажется, мы с тобой уже говорили о том, что мальчики не пользуются такими девчачьими словами.

– Говорили.

Отец и сын переставляли ноги, понемногу продвигаясь вперед, и напоминали при этом – Господи, как она только осмелилась подумать такое? – пингвинов.

– Ну и что мы с тобой решили?

– Мы решили, что раз мама – девчонка, то она не такая умная, как мы, парни.

Отэм взглянула на Сэма как раз в тот самый момент, когда он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

– Э… что-то не припоминаю, говорил ли я подобное, – виновато протянул Сэм.

Отэм вскинула бровь, изо всех сил стараясь не засмеяться.

– Ты не умеешь лгать.

Сэм тихо засмеялся, продолжая медленно катиться рядом с сыном. Он поставил Коннора перед воротами, а потом расставил перед ним шайбы. Даже в шлеме и щитках мальчик казался крошечным рядом со своим отцом.

– Не могла бы ты принести мне клюшки? – крикнул Сэм, указывая на скамью позади Отэм. Она сняла с себя объемную куртку и положила ее на скамью. После этого поправила рукава своего темно-синего платья и алый пояс на талии, прежде чем взять с соседней скамьи две клюшки «Рибок» – короткую и длинную. Рукоятки и крюки обеих были тщательно обмотаны клейкой лентой. На набалдашниках рукояток обеих клюшек был написан номер Сэма – шестнадцать.

Отэм как можно осторожнее ступила на лед с резинового коврика. Она постояла несколько секунд, чтобы опробовать поверхность и убедиться, что не упадет, едва только сделав шаг. Подошвы ее красных балеток оказались не слишком скользкими, и Отэм осторожно двинулась к Коннору. Холодный воздух скользил по ее обнаженным ногам, а в туфли попали снежные хлопья. Теперь каток казался больше, чем с другой стороны плексигласа, шире и длиннее.

Отэм подала Сэму и Коннору клюшки и, поскользнувшись, начала отчаянно размахивать руками в попытке удержать равновесие.

– Ой!

Сэм бросил клюшку на лед и подхватил Отэм здоровой рукой.

– Теперь я знаю, откуда у Коннора такое плохое чувство равновесия.

– У меня нормальное чувство равновесия. – Отэм посмотрела на бывшего мужа. Прямо в его голубые глаза. Из-за коньков он стал еще выше. Около шести с половиной футов. – Только не на льду.

Отэм развернулась, чтобы уйти, но Сэм не собирался ее отпускать.

– Возьми меня под руку.

– Не хочу утянуть тебя за собой, если вдруг свалюсь.

Сэм отпустил Отэм и подал согнутую в локте здоровую руку.

– Ты не настолько сильная, чтобы утянуть меня за собой.

Стараясь касаться бывшего мужа как можно меньше, Отэм взяла его под руку и положила пальцы на тугой бицепс. Исходящий от его тела жар согревал ее ладонь и кончики пальцев. Горячий тестостерон впитывался в кожу Отэм, и непрошеное воспоминание о прикосновениях разгоряченной влажной кожи Сэма к ее заставило пульс участиться. Это чисто физическое воспоминание согрело теплом руку Отэм и ее грудь.

– Господи, какой ты горячий! – выпалила она.

Сэм тихо засмеялся.

– В этом платье ты тоже выглядишь довольно горячей штучкой, только вот не пойму почему. Оно такое старомодное.

Отэм опустила глаза и посмотрела на платье.

– Оно винтажное.

– Так это и значит – старое.

– Некоторые вещи с возрастом становятся только лучше. Как вино и сыр.

– А еще виски и секс.

Но нет, Отэм не станет заглатывать эту приманку.

– Сказав, что ты горячий, я имела в виду температуру тела.

– Да. Я знаю.

Отэм скользнула взглядом по совершенным очертаниям подбородка Сэма и остановилась на его голубых глазах.

– Здесь холодно.

– Не слишком, – возразил мужчина, источающий жар подобно печке с горячими углями.

Они ступили на резиновый коврик, и Отэм тотчас же отпустила руку Сэма и сжала пальцы, чтобы сохранить в ладони тепло.

– Можешь пойти в комнату отдыха, если хочешь. Там теплее.

Отэм посмотрела поверх плеча Сэма на Коннора, гоняющего клюшкой шайбы, а потом упавшего на лед без всякой видимой причины.

– Я лучше посмотрю на вас с Коннором. – Отэм села на скамейку и укутала голые ноги курткой.

– Сиди смирно. – Сэм направился по туннелю в сторону раздевалок, а Отэм смотрела, как сын поднимается на ноги.

– Ты в порядке? – крикнула она.

Мальчик кивнул, и его шлем съехал набок, когда он уперся коньком в лед и поднялся на ноги. Только теперь Отэм подумала, что ей следовало переодеться, прежде чем везти сына на каток. Например, в лыжные брюки и теплые сапоги. Но в тот момент ее голова была забита предстоящим празднованием пятидесятой годовщины бракосочетания Кремеров. Она не хотела упустить ни одной важной мелочи.

Пятьдесят лет. Отэм обняла себя руками и поежилась от холода. Ее родители не протянули и пятнадцати. Так что какие там пятьдесят. Бабушка умерла, не дожив совсем немного до пятидесятой годовщины, а ее собственный брак… Впрочем, настоящим браком это нельзя было назвать. И если бы не ее беременность, она больше никогда не увидела бы Сэма. То обстоятельство, что люди праздновали пятидесятилетие совместной жизни, заставляло Отэм поверить, что подобное все же возможно, несмотря на ее довольно циничное отношение к таким вещам.

– Встань. – Черный свитер Сэма с логотипом «Чинуков», заслонил ей обзор. Под мышкой Сэм сжимал теплое сине-зеленое одеяло.

Отэм послушно поднялась со скамейки, уронив куртку, и Сэм укутал ее принесенным одеялом до самого подбородка.

– Ты уверена, что не замерзнешь окончательно?

Отэм кивнула, и костяшки пальцев Сэма коснулись ее подбородка.

– Ты двигаешь рукой.

– Я могу двигать рукой, – произнес Сэм, глядя Отэм прямо в глаза. – Но не плечом.

– Пап, я готов, – окликнул отца Коннор.

– Сейчас приду, приятель. – Сэм провел подушечкой большого пальца по подбородку Отэм. – Помнишь, как мы говорили о твоем маффине у меня в душевой?

– Ты хочешь сказать, о моих кексах.

Сэм улыбнулся:

– Я думал, мы говорили о маффине.

– Ты был накачан лекарствами. – Отэм изо всех сил сдерживалась, чтобы не рассмеяться. – Речь шла о кексах.

– Мне нравятся маффины.

Да уж. Об этом пристрастии Сэма знали все вокруг.

– Так что ты хочешь сказать?

– Может, я вышел за рамки приличий, затеяв тот разговор, но раз уж мы упомянули твои кексы, то я…

– Сэм, что ты делаешь с этой несчастной женщиной? – перебил Сэма мужской голос, и Отэм повернулась, чтобы посмотреть на направляющегося к ним человека. При виде Отэм Тай Сэвидж в недоумении остановился. – Почему ты пристаешь к организатору свадеб?

– Привет, – произнесла Отэм. – Как дела?

– Хорошо. – Тай перевел взгляд с Отэм на своего приятеля. – Судя по всему, вы знакомы с Сэмом.

Сэм опустил руки.

– Отэм – моя бывшая жена.

Бывшая жена? Обычно он представлял ее как мать Коннора.

Темные брови Тая удивленно взметнулись:

– О…

Отэм давно уже привыкла к подобной реакции. Ведь Сэм предпочитал женщин совсем иного типа.

– Что задумал? – спросил Сэм своего бывшего товарища по команде.

– Просматриваю записи в поисках перспективных парней.

– Кто-нибудь приглянулся? – невозмутимо поинтересовался Сэм, словно и не было разговора о маффинах и кексах.

– Паренек из России и второкурсник из Сиракуз. У него очень классный щелчок.

– А из новичков есть кто-нибудь стоящий?

– Ага. У нас полно таких звезд, как ты.

– Пап!

Сэм повернулся к Коннору:

– Иду.

– Приятно было увидеть вас снова, Отэм. – Тай развернулся и бросил через плечо: – Если вдруг увидишь Джулса, скажи, что я его искал. – С этими словами Сэвидж пошел прочь, неслышно ступая по резиновой дорожке.

– Ну как – теперь согреешься?

Отэм кивнула, а когда Сэм вернулся на лед, наклонилась и подняла куртку. Сэм подъехал к сыну и поднял свою клюшку. Потом они принялись гонять шайбу, а Отэм наблюдала за тем, как Сэм останавливался, чтобы потрепать Коннора по голове или терпеливо помочь встать, когда тот падал. Отец и сын катались бок о бок. Только у Сэма это получалось легко и непринужденно, а вот Коннор то и дело спотыкался, покачивался и постоянно падал. Сэм сказал что-то, и до слуха Отэм донесся его низкий голос, смешавшийся с детским голоском Коннора. Они засмеялись, и сердце Отэм подпрыгнуло в груди.

Одеяло соскользнуло с ее плеч, когда она сунула руку в карман за телефоном, и теперь лежало вокруг талии Отэм подобно облаку. Она взяла в руки свой «блекберри», пока сердце не заныло от боли. Пока она не разрыдалась при виде душещипательного зрелища. Отэм проверила почту, отправила несколько текстовых сообщений Шайло и внесла поправки в календарь. В пятницу после Дня благодарения они с Коннором уезжали на короткие каникулы. Они должны были выехать рано утром, но в этом году Сэм был в городе на праздник, который обычно не праздновал в третий четверг ноября, так как был канадцем. Такие совпадения были редкими, но если уж подобное случалось, Сэм забирал Коннора к себе и оставлял на ночь. Отэм собиралась поговорить об этом с бывшим мужем и очень надеялась, что он ее поймет и привезет Коннора ночевать домой, чтобы они могли отправиться в путь с рассветом. В этом году впервые за долгое время Отэм не придется готовить праздничный ужин для Винса и Коннора. Мальчик проведет день с отцом, Винс будет на работе, так что она потратит целый день только на себя.

– Ждете кого-то?

Отэм скользнула взглядом по черно-коричневым клетчатым брюкам, черной рубашке и пестрому галстуку, выглядывающему из-под персикового джемпера с узором из ромбиков. Ткань натянулась на мускулистых руках незнакомца, а ворот рубашки с трудом застегивался на мощной шее. У незнакомца была смуглая кожа, черные как смоль волосы и темно-зеленые глаза.

– Я жду своего сына. – Отэм указала на Коннора, стоящего между коньками Сэма.

– Вы – мама Коннора?

– Да.

– А я – Джулиан. – Мужчина опустился на скамейку рядом с Отэм. – Вы занимаетесь подготовкой моей свадьбы, верно?

– О… – Отэм окинула взглядом джемпер непривычной расцветки и произнесла: – Вы – жених Бо Росс. – Отэм протянула Джулиану руку. – Приятно познакомиться.

Джулиан пожал протянутую ему руку.

– Я рад, что вы отговорили Бо и Челси от двойной свадьбы. Иногда они заканчивают фразы друг за друга, и я начал волноваться, что женюсь не на той сестре.

Отэм улыбнулась. Она познакомилась с близнецами совсем недавно, но считала, что опасения Джулиана небеспочвенны. А еще Отэм подумала, что, наверное, хорошо, что Бо предпочитает черные и белые цвета, учитывая весьма своеобразный вкус ее жениха.

– Красивое повседневное платье.

Брови Отэм взметнулись вверх. Он знает толк в платьях?

– Благодарю. Я купила его у Ле Фрока. Есть такой винтажный магазинчик в Пайн.

– Я знаю, где это. Прошлым летом я купил там костюм из кожи акулы.

– Синий?

– Именно.

– Я его помню. Готова спорить, вы в нем сногсшибательны.

– К сожалению, нравится он только мне одному. – Джулиан пожал плечами. – Я познакомился с Коннором несколько недель назад после матча звезд. – Взгляд Джулиана скользнул по лицу Отэм. – Вы выглядите немного иначе, чем я представлял себе бывшую жену Сэма.

– А вы, наверное, представляли длинноногую модель с большой грудью?

– Нет. Вы симпатичнее его моделей.

Отэм рассмеялась:

– Точно!

– Я серьезно. До сего момента я считал, что у Сэма отвратительный вкус по части женщин, но вы меня удивили. Цвет волос восхитителен.

Ложь была настолько вопиющей, что Отэм засмеялась еще громче. Она положила руку на плечо Джулиана и слегка толкнула его, как если бы с ней рядом сидел Винс.

Отэм подняла глаза, услышав скрип коньков по льду. Сэм резко затормозил всего в нескольких шагах от нее в облаке блестящей снежной крошки. Его голубые глаза холодно смотрели на Джулиана.

– Тебя ищет Сэвидж, красотка.

Сэм взял из морозилки упаковку с зеленым горошком, захлопнул дверцу, а потом приложил горошек к плечу. Он прошел в гостиную, остановился перед большим окном, из которого открывался вид на город и бухту. Когда он увидел, как Отэм смеется с Джулианом, дотрагивается до него так расслабленно и легко, в его груди что-то щелкнуло. Раскололось надвое, и он обозвал Джулиана красоткой. Нет, Сэм никогда не испытывал угрызений совести от того, что оскорбил другого человека. Даже если этот человек Джулиан. Просто он всегда четко знал, по какой причине оскорбляет того или иного парня.

«Ты можешь развлекать каких угодно женщин в своем доме, – сказала ему недавно Отэм. – Так же как я могу развлекать каких угодно мужчин в своем». До сего дня Сэм не задумывался над ее словами всерьез. О том, что она действительно может развлекаться с мужчинами у себя дома или где-то еще. И скорее всего потому, что Коннор никогда не упоминал никаких мужчин, кроме Винса. Сэм никогда не задумывался, есть ли у его бывшей жены постоянный друг или она предпочитает знакомиться с мужчинами на одну ночь.

Но сейчас он задумался. Задумался, почему почувствовал себя столь неуютно при мысли о бывшей жене в объятиях другого мужчины. Сэму хотелось думать, что он просто не хочет, чтобы его сын знакомился со случайными мужчинами своей матери. Ведь у него уже есть Винс.

И все же за беспокойством Сэма стояло нечто большее. Может быть, ему просто не нравилось думать о том, что в постели Отэм спит какой-то мужчина, который прижимается к ее гладкой коже. И все это происходит в доме, который фактически купил он.

Но дело было даже не в этом. Сэм никогда не интересовался, как Отэм тратит деньги, которые он дает на содержание Коннора. Но он не мог сказать того же о человеке, прижимающемся к коже Отэм. Из всех мужчин на планете он менее, чем кто бы то ни было, имел право возмущаться из-за того, что Отэм позволяет кому-то к себе прижиматься. Сэм прекрасно это понимал, но ничего не мог с собой поделать. В последнее время он постоянно думал о бывшей жене.

Очень много думал. Мысли об Отэм и тех нескольких днях в Вегасе постоянно всплывали в памяти. Словно сон, от которого невозможно избавиться. Словно жаркий сон, наполненный безрассудным желанием и всепоглощающим томлением.

Может, так происходило оттого, что он стал проводить больше времени с Коннором и чаще видел его мать. Оттого, что у него, проводящего всю свою жизнь на выездных играх, вдруг появилось огромное количество свободного времени. Вот он и начал думать, как бы заполучить в постель свою бывшую жену. Оттого, что в последнее время у него не было подружки.

Или оттого, что он умирал от скуки.

Какими бы ни были причины, заставляющие Сэма думать об Отэм, настало время в них разобраться.