Жду тебя Арментроут Дженнифер

– Я уже сейчас вижу в тебе второкурсницу. – Он снова схватил прядку, но теперь щекотал мне щеку. – А все, что я говорю, сбывается.

– Тогда как ты ощущаешь себя старшекурсником? Это будет твой последний год.

– Потрясающе, – ответил он, проводя кисточкой волос по моей нижней губе. – Просто потрясающе.

Теснее прижимаясь к нему, я зарылась пальцами под воротник его рубашки.

– Это чертовски приятно – чувствовать себя второкурсницей.

– Было бы еще лучше, если бы ты не записалась на летний курс.

– Верно. – На лето я записалась на курс биологии, чтобы потом не тратить на нее время. И все как раз складывалось удачно. Кэм помогал тренировать детскую футбольную команду в местном спортивном лагере, так что большую часть времени оставался в городе. Хотя я скучала по Брит и Джейкобу, которые уже разъехались по домам.

Мне удалось придвинуться к нему ближе. Кэм раскинул руки, и я устроилась у него на плече, закинув сверху ногу и руку.

– Достаточно близко? – спросил он.

– Нет.

Он ухмыльнулся, пробегая пальцами по моему позвоночнику. Мое тело блаженно расслабилось. Его губы потерлись о мой лоб, и я улыбнулась.

Многое изменилось между нами с того дня, когда я рассказала ему правду. Поначалу был момент некоторой растерянности и неловкости. Хотя Кэм и не признавался в этом, но он как будто не был уверен в том, как продолжать наши отношения. Он не знал, что ему следует говорить и как себя вести, так что это не было чудесным превращением, которое происходит за одну ночь. Прошло три недели, прежде чем секс снова вошел в нашу жизнь. И не то чтобы он избегал этого, просто я знала, что он не хочет давить на меня. Мне пришлось взять инициативу в свои руки и едва ли не наброситься на него, чтобы он понял намек. Конечно, это была лишь прелюдия к тому сексу, которого я ждала, но она обнадеживала.

В чем-то он действительно смотрел на меня иначе, но это было не то, чего я боялась. Теперь он знал о моем прошлом, и это не могло не изменить нас.

К лучшему.

Во мне стало больше меня прежней. Я даже пошла на вечеринку, которую устраивал Джейс в минувшие выходные. Мне не сразу удалось там освоиться, и временами я чувствовала себя не в своей тарелке, но Кэм всегда был рядом и помогал мне справиться с этим. Я танцевала с Кэмом.

Он был в восторге.

Между нами не было никаких секретов, а впереди нас ожидало целое лето новых впечатлений и открытий. Но мне еще было о чем подумать. Я вернула Кэма, и это был важный и необходимый шаг, но я должна была сделать и следующий, чтобы наконец очистить душу. И для меня это был серьезный вызов.

Я взобралась на Кэма, устраиваясь на его бедрах.

– Эй!

В его глазах появился тяжелый, чувственный взгляд, когда он положил руки на мою талию.

– Эй, там, наверху.

– Знаешь, я тут подумала…

– О боже!

– Заткнись. – Я засмеялась и, наклонившись к нему, поцеловала его губы. – На самом деле я много думаю. И у меня есть идея.

– Что? – Его руки скользнули вниз по моим шортикам и остановились на бедрах.

Я закусила губу.

– Я хочу съездить домой.

Его брови взметнулись вверх.

– Что? В Техас?

– Да.

– И надолго?

Я оторвалась от его губ и положила руки ему на живот. Напряженность промелькнула на его лице, когда я надавила ладонями, но она была вызвана не только этим прикосновением.

– Тебе не удастся так легко от меня избавиться. Всего на денек-другой.

Он крепче сжал мои бедра.

– Проклятье. Кажется, мой генеральный план провести лето в образе сексуально помешанного бакалавра летит к чертям.

Я закатила глаза.

– Что ты хочешь сделать, если поедешь туда? – спросил он, поглаживая мои бедра.

– Я хочу встретиться с родителями, – призналась я. – Мне нужно поговорить с ними.

– О том, что произошло?

– Я никогда не говорила с ними об этом, с того самого вечера. – Я пробежалась пальцами по его груди. – Мне необходим этот разговор. Я знаю, это звучит как бред, но я должна высказать им все, что думаю.

Кэм отпустил мои бедра и взял меня за руки.

– Это не бред. Но как ты считаешь: это мудрое решение? Я хочу сказать, ты думаешь, это поможет тебе и не…

– Не сделает мне больно? – Я мягко улыбнулась. – Больнее того, что сделали со мной мои родители, уже ничего не может быть. Но я чувствую потребность сказать им все в лицо. Я, наверное, злая?

– Нет.

– Для меня это важно. – Я сделала глубокий вдох. – И еще я должна поговорить с Молли.

– Что?!

– Я должна поговорить с ней и попытаться объяснить, почему я сделала то, что сделала. Я знаю, что рискую, и, если все всплывет и мне придется отвечать за нарушение договора, что ж… значит, так тому и быть. Но если мне все-таки удастся убедить ее понять меня хоть в чем-то, тогда, возможно, ей станет легче с этим справиться и она прекратит эту нелепую переписку.

Это было бы по-настоящему здорово. После нашего разговора она по-прежнему присылала мне сообщения. Правда, они приходили гораздо реже, и уже это радовало, но я бы хотела остановить этот поток.

Я хотела обрубить все связи с прошлым, чтобы двигаться дальше.

Кэм перехватил мой взгляд.

– У меня сомнения на этот счет. Похоже, у девушки проблемы с психикой.

– Она не сумасшедшая. Она просто взбешена, и у нее есть на то причины.

– И ты не виновата в том, что с ней произошло. Ты ведь это понимаешь, да? Ты не несешь за это ответственности.

Я ничего не сказала, потому что не была уверена в том, что это правда. Если бы я не сняла свои обвинения, Блейну не сошло бы с рук то, что он сделал, и, возможно, это остановило бы его. А может, и нет. Кто знает?

– Мне необходимо это сделать – для себя и для Молли, – сказала я, зная, что это будет нелегко. – Я больше не хочу бежать, Кэм. И я знаю, что никогда не смогу забыть об этом. То, что случилось… это всегда будет частью меня, но это не буду я. Уже не буду.

Кэм помолчал.

– Знаешь, что я думаю?

– Что я необыкновенная?

– Это само собой.

– А что еще?

– Я думаю, что ты уже давно это сделала, Эвери. Ты смирилась с тем, что это часть тебя, но это не ты. Ты просто этого не осознавала. – Его руки вернулись на мои бедра. – Но, если ты решила это сделать, тогда вперед, и я буду рядом с тобой.

– Ты хочешь поехать… – Я завизжала, когда Кэм вдруг перекатился, и я оказалась на спине, а он надо мной.

– Я не оставлю тебя один на один со всем этим. И к черту любые твои возражения, – сказал он. – Я еду с тобой. Тебе не удастся отговорить меня. Когда ты хочешь поехать?

– Есть какие-то планы на этот уик-энд?

Тихий смех сотряс его плечи.

– Господи.

– Я должна это сделать.

Он коснулся поцелуем кончика моего носа.

– Я так не считаю, дорогая, но, если это твое решение – остальное не важно.

Я восхищалась его верой в меня. Это было так красиво.

– Ты правда хочешь поехать со мной?

– Глупый вопрос, Эвери. И да, есть такая вещь, как глупые вопросы. Это был один из них. Разумеется, я буду с тобой.

На моих губах заиграла улыбка.

– Я люблю тебя.

– Я знаю.

– Нахал.

– Уверенный в себе, – ответил он, склоняясь ко мне. Он поцеловал меня нежно, но мое тело сразу проснулось к жизни. – Я люблю тебя, милая.

Я уже потянулась к нему, но он скатился с меня и схватил за руку.

– Эй! Возвращайся на место.

– Ни в коем случае. У нас куча дел. – Он стащил меня с кровати. – И, если ты начнешь меня будоражить, мы ничего не успеем.

– И что мы делаем?

Неожиданным рывком он поднял меня и закинул на плечо, устремляясь к двери.

– Заказываем билеты.

Казалось полным безумием, что спустя два дня мы уже были в Техасе, но вот мы были здесь и регистрировались в отеле неподалеку от дома моих родителей. Мне не хотелось откладывать задуманное, поэтому, забросив в номер свой багаж, мы тотчас отправились в путь. Я не предупреждала родителей о своем приезде, поэтому даже не знала, застану ли их дома.

Кэм длинно присвистнул, когда за очередным поворотом серпантина перед нами открылись владения моих родителей.

– Боже правый, вот это дом.

– На самом деле, нет, – сказала я, скользнув равнодушным взглядом по идеально выстриженным голым лужайкам и махине кирпичного особняка. – Вот у твоих родителей – дом. А это всего лишь гигантская коробка.

Он припарковал арендованный автомобиль на подъездной аллее возле мраморного фонтана, из которого плескалась вода. Оглядывая его, Кэм слегка улыбнулся.

– Пожалуй, я только в кино видел дома с фонтанами.

Я набрала в грудь воздуха, взволнованная, но настроенная решительно.

– Я справлюсь.

– Ты справишься. – Он нежно сжал мое колено. – Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Да. – Я посмотрела на него и улыбнулась. Конечно же, я хотела, чтобы он был рядом. – Мне необходимо сделать это самой.

Он откинулся на спинку сиденья.

– Если ты передумаешь, пришли мне сообщение, и я сразу приду.

Я потянулась к нему с нежным поцелуем.

– Ты необыкновенный.

Его рот изогнулся в усмешке под моими губами.

– Ты тоже.

Снова поцеловав его, я открыла дверцу и вышла из машины. Если бы я задержалась чуть дольше, то могла и передумать. Я уже хотела захлопнуть дверцу, когда Кэм остановил меня:

– Помни одно: что бы они ни говорили, это не изменит того факта, что ты самая сильная женщина, и во всем, что случилось, твоей вины нет.

Слезы наполнили мои глаза, и стальная решимость распрямила плечи.

– Спасибо тебе.

Кэм подмигнул.

– А теперь иди и твори добро.

Улыбаясь ему сквозь слезы, я повернулась и поднялась по широкой лестнице на крыльцо. Вентилятор под потолком гонял жаркий воздух, раздувая мои волосы. Я приготовилась постучать в дверь, но передумала. Я полезла в карман и достала ключи. Мне не нужно было стучаться.

Замок открылся, и, бросив взгляд в сторону Кэма, я перешагнула порог родительского дома.

Здесь ничего не изменилось. Таким было мое первое впечатление, когда я тихо закрыла за собой дверь. Кругом чистота и блеск. Никаких звуков и запахов. Холодный, негостеприимный холл.

Я прошла под золоченой люстрой и ступила в парадную гостиную.

– Папа? Мама?

Тишина.

Я вздохнула, лавируя среди белой мебели, над которой так тряслась моя мать, не позволяя никому рассиживаться на этих безупречных диванах. Я заглянула в столовую и другую гостиную. Убедившись, что никого нет ни в кабинете отца, ни на кухне, я поднялась по лестнице.

Мои шаги тоже были беззвучны.

На втором этаже я прошла в самый конец коридора, к последней двери и толкнула ее.

Это была моя спальня – ключевое слово была.

– Боже правый, – прошептала я.

От меня здесь ничего не осталось. Мои книги, мой письменный стол, плакаты на стенах, милые безделушки – все исчезло. Не могу сказать, что это имело какое-то значение, но, черт возьми, ничто в этой комнате не напоминало о том, что когда-то я здесь жила.

– Мы упаковали твои вещи.

Я вздрогнула и резко обернулась. Она стояла в дверях некогда моей комнаты – в бежевых льняных слаксах и белой блузке, заправленной внутрь. Волосы цвета «клубничный блонд» были тщательно уложены, на лице ни одной морщинки или следов физического несовершенства.

– Мама.

Изящная бровь выгнулась дугой.

– Твои вещи на чердаке, если ты за ними. Мы перетащили их туда после нашего с тобой разговора осенью.

– Вы забыли про мой день рождения, – выпалила я.

Легким элегантным движением она склонила голову набок.

– Неужели?

Я смотрела на нее и думала только одно: какая же сука. Во мне поднялась злость, но я затолкнула ее обратно. Злость – плохой помощник, если имеешь дело с миссис Морганстен. Тут надо было бить ее же оружием – ледяным спокойствием и собранностью.

– Я пришла не за вещами.

– Может, ты хочешь вернуться? – спросила она, но в ее голове не прозвучала надежда. В нем не прозвучало ничего, и я даже подумала, не сделала ли она пластическую операцию на голосовых связках. Он был таким же, как и ее лицо.

– Нет. – Я едва не фыркнула. – Я здесь, чтобы поговорить с тобой и отцом. Он дома?

Она ответила не сразу.

– На веранде.

Простые смертные назвали бы это крытым крыльцом, но только не мама.

– Что ж, пошли.

Не дожидаясь ответа, я прошла мимо нее и спустилась вниз. Она шла за мной, держась на некотором расстоянии, и я чувствовала, как ее взгляд впивается мне в спину. Я начала считать про себя. На цифре «пять», когда я уже была на нижней ступеньке, она наконец открыла рот:

– Ты давно была в парикмахерской?

– Да.

Легкая усмешка в голосе.

– Я так и думала.

Я вздохнула.

– Тогда зачем спросила?

Мама отозвалась только в прихожей.

– А кстати, что на тебе надето?

– Барахло из комиссионки, – ответила я, хоть это было не так.

Она укоризненно покачала головой.

– Замечательно, Эвери.

Я закатила глаза и толкнула дверь на крыльцо, хотя меня так и подмывало броситься обратно в дом и забраться с ногами на белоснежные диваны. Отец сидел в шезлонге и читал газету. Прежде чем я успела открыть рот, это сделала мама:

– Посмотри, кто решил нанести нам визит.

Отец опустил газету и поднял взгляд. Удивление мелькнуло на его лице.

– Эвери.

– Привет, пап.

Приподнявшись, он отложил газету в сторону.

– Мы тебя не ждали.

Ни тебе «как ты поживаешь», ни «рад тебя видеть». Я села на плетеный стул.

– Я знаю. Я ненадолго.

– Она хочет поговорить с нами. – Мама осталась стоять на месте. – Ума не приложу о чем, но возле дома стоит арендованный автомобиль, и за рулем парень.

Я пропустила ее реплику мимо ушей.

– Это не имеет отношения ни к арендованному автомобилю, ни к тому, кто в нем сидит.

– Я очень надеюсь, что ты не проделала такой путь ради того, чтобы поговорить именно об этом, – ответила она.

Я сделала глубокий, долгий вдох.

– Я разговаривала с Дэвидом. – Отец напрягся, но мама хранила поразительное спокойствие. Хороший знак. – Он рассказал мне про Молли Симмонс и Блейна Фицджеральда, о том, что произошло прошлым летом – и произойдет нынешним.

– Эвери…

– Нет, – сказала я, перебивая мать, прежде чем она успела сказать то, что определенно выбило бы меня из колеи. – Я не нарушала условия соглашения. Я молчала все эти годы. Я сделала в точности то, о чем просили вы оба.

Мама вытянулась в струну.

– Дэвид не имел права звонить тебе…

– Почему нет? – спросила я. – Разве это противозаконно – сообщить мне о том, что Блейн изнасиловал еще одну девушку, как когда-то изнасиловал меня?

Отец судорожно вздохнул, но мама… она побледнела еще больше, если такое было возможно.

– Не надо так грубо об этом, – сказала она, складывая на груди руки. – Мы понимаем, что ты имеешь…

– В ту ночь в госпитале я сказала вам ровно то, что сказала полиции. Блейн изнасиловал меня. Это вы решили, что я должна забрать заявление, из-за чего все подумали, что я солгала.

– Эвери… – начал отец.

Но я не дала ему продолжить.

– Я здесь только потому, что мне необходимо избавиться от того, что произошло со мной, а сделать это я могу, лишь сказав вам те слова, что должна была сказать тогда. – Я глотнула воздуха, хотя это было лишнее. Я чувствовала в себе уверенность. – Вы двое поступили нечестно. Вы совершили чудовищную ошибку.

Мама шагнула вперед.

– Прошу прощения?

– Не делай вид, что ты не расслышала. – Я встала, сжимая кулаки. – Вы должны были послать к черту его родителей. Вы должны были спустить их с лестницы. Вы должны были пойти в полицию и рассказать о том, с чем к вам пришли его родители, потому что это была взятка за молчание вашей дочери. И ради чего все это? Ради того, чтобы вам не пришлось идти в суд? Чтобы никто не задавал лишних вопросов? И вы по-прежнему могли ходить в свой клуб и чувствовать себя там как дома? И пусть все это время вашу дочь будут называть лживой шлюхой? И Блейн будет на свободе, чтобы совершить то же самое еще раз? Не по нашей ли с вами вине? Вы должны были встать рядом со мной и поверить мне! Вы должны были помочь мне с этим справиться! Я же ваша дочь! Вам следовало думать прежде всего обо мне!

Отец отвернулся, и я могла понять почему. Возможно, он всегда подозревал, что было правдой. Мне бы на его месте тоже стало стыдно.

– Но для тебя все сложилось не так уж плохо, Эвери. – Мама шумно выдохнула. – В конце концов, сама подумай, какие возможности открыли для тебя эти деньги. Ты уехала учиться. Обставила собственную квартиру. – Ее губы скривились. – Тебя послушать, так мы вообще ничего для тебя не сделали.

– Нэнси, – одернул ее отец, поднимая голову.

– Что? – Вздернулся вверх подбородок. – Она ни разу не подумала о том, как нам тяжело.

Я уставилась на свою маму, но не от удивления. Хотя лучше бы я удивилась, потому что ее слова на самом деле глубоко ранили.

– Знаешь, в этом вся проблема, мама. Вас всегда только и беспокоило ваше собственное благополучие. – Я покачала головой и перевела взгляд на отца. – Мне уже лучше. Это я на всякий случай, вдруг вас это интересует. Я хорошо учусь. У меня есть друзья, и я встретила замечательного человека, который знает, что произошло со мной. Так что в этом смысле все сложилось неплохо. Я надеюсь, что когда-нибудь смогу сказать это и про нас с вами.

Отец прижал пальцы к губам и смотрел куда-то вдаль, за деревья. Я повернулась к матери. Она выдержала мой взгляд, но тонкие морщинки показались в уголках ее глаз. Какой бы невозмутимой она ни выглядела, я знала, что задела ее за живое.

– Я приехала сюда не для того, чтобы вы почувствовали свою вину, – сказала я, тяжело сглотнув. – Дело не в этом. Мне было необходимо наконец-то высказать вам все в глаза. И еще я хочу, чтобы вы знали: я вас прощаю, но больше никогда не позволю вмешиваться в мою жизнь.

Она задержала мой взгляд чуть дольше, а потом отвернулась, и было видно, как напряжено ее лицо. Я подождала немного, надеясь услышать от них хоть что-нибудь, но молчание снова стояло между нами. Что ж, так тому и быть.

Я пошла к двери с прямой спиной и высоко поднятой головой. И это не было вымученной позой. Это была я, настоящая. Еще один камень свалился с души, и мне оставалось сделать последний шаг. Но это я оставила на завтра, а сегодня – сегодня был просто хороший день.

Улыбаясь, я шла через парадную гостиную. Мимоходом схватила с дивана подушку стоимостью, наверное, с ежемесячную аренду моей квартиры, и бросила ее на пол. Ребячество? Да. Получила ли я удовольствие? О, да, еще какое.

Выйдя на крыльцо, я увидела, что Кэм вышел из машины и, надвинув бейсболку чуть ли не на глаза, осматривает фонтан. Я расплылась в улыбке, когда он опустил руку в чашу с водой и начал плескаться.

Он повернулся и, увидев меня, побежал мне навстречу.

– Как все прошло?

– А… – Я привстала на цыпочки и, наклонив голову набок так, чтобы можно было заглянуть под козырек, поцеловала его. – Как и следовало ожидать.

Его руки сразу же спустились мне на бедра – верный признак того, что быстрый поцелуй зажег его, пусть даже и на лужайке перед домом моих родителей.

– Хочешь рассказать?

– За обедом. – Я отступила назад, и он поймал мою руку. – Я собираюсь пригласить тебя в «Чуйс»[21]…

– Эвери?

Кэм напрягся, крепче сжимая мою ладонь, когда я повернулась на голос моего отца. Он уже спустился с крыльца и шел прямо к нам.

– Если он скажет что-нибудь недостойное, не обещаю, что не вырублю его прямо здесь и сейчас, – предупредил Кэм, понизив голос.

Я сжала его пальцы в ответ.

– Надеюсь, что до этого не дойдет.

– Я предупредил, – пробормотал он.

Мы подождали, пока отец подойдет к нам. Он оглядел Кэма и наши сцепленные руки.

– Это Кэмерон Гамильтон, – представила я Кэма, как того требовали приличия. – Кэм, познакомься, это мой отец.