Прихоти повесы Дрейлинг Вики
– О них можно судить по состоянию твоего дома.
– Он не мой… и, может, никогда им не будет.
Это прозвучало немного брюзгливо, так что ей нужно быть осторожнее в выборе слов.
– Я оказалась права, – решила сменить тему Анджелина. – Мебель здесь георгианская.
– И что на это указывает? – заинтересовался он.
– Овальной формы подушки и красная обивочная дамасская ткань на стульях и канапе – отличительный признак того времени. – Она подошла к стене. – Обрати внимание на эти деревянные панели. В прошлом веке они использовались, чтобы стулья не повредили стены. В наше время так уже не делают.
– Меблировка здесь чересчур женственная – мне бы что-нибудь более солидное.
– Твоей будущей невесте она понравится.
Он упер кулаки в бока.
– Почему, интересно, тебе все время хочется уколоть меня?
Анджелина спрятала улыбку.
– Поскольку сразу же переехать сюда у тебя намерения нет, я советую пока не трогать эту мебель, а заняться более насущными делами.
– Давай поднимемся и посмотрим спальни, – предложил Колин.
Он подвел ее к следующему пролету лестницы. Анджелина не могла не обратить внимания на отсутствие фамильных портретов на стенах, хотя можно было с точностью определить место, где они раньше висели. Пришлось успокоить себя тем, что спальни – это всего лишь комнаты, ему нужно их осмотреть, а она просто его сопровождает. При этом она прикинула, как отреагирует отец, когда узнает, что его дочь заходила в спальню с Колином. Ох, ради бога! Отец никогда об этом не узнает, а Колин не станет вдаваться в подробности при по возвращении в Дирфилд.
Анджелина никогда не была ветреной, но очень огорчила свою семью. Для нее чувство вины было похоже на туман: так или иначе, но все равно прокрадется внутрь.
Первая спальня оказалась прекрасно меблированной, где главным предметом была кровать красного дерева с высокими столбцами по углам. Они поддерживали балдахин розового цвета, который гармонировал со шторами на окнах. В углу стояла небольшая кушетка с розовыми подушками.
– Это была комната твоей матери?
– Мне кажется, да. – С решительным выражением лица он выдвинул ящик ночного столика.
Сначала она не придала этому значения, подошла к окну и раздвинула шторы.
– Весной под окнами можно разбить прекрасный цветник.
Оглянувшись, Анджелина увидела, как Колин один за другим открывает ящики туалетного столика, и на сей раз встревожилась:
– Ты что-то ищешь?
– Да.
Колин стремительно подошел к гардеробу и открыл дверцы. Ей показалось странным, что он не сказал, какова цель его исков, а когда, сердито вздохнув, перешел к другому ночному столику, она предложила:
– Давай помогу.
– Тут пусто.
Он прошел в следующую комнату через смежную дверь, и Анджелина последовала за ним, обеспокоенная его странным настроением.
– Это, должно быть, спальня твоего отца.
Кровать под балдахином темно-бордового цвета держалась на чудовищно огромных столбах. Весь угол занимала стойка умывальника для бритья – красного дерева, с зеркалом.
Он заглянул в гардероб, потом принялся осматривать ящики комода.
– Колин?
Сначала он ничего не ответил, но когда заговорил, голос у него был хриплым:
– Все выглядит так, словно ее никогда не существовало.
Сердце у нее ухнуло куда-то вниз.
– Если ты скажешь, что ищешь, то я помогу.
– Не знаю, сможешь ли ты.
– Опиши, что именно, и я попытаюсь.
– Это миниатюра… портрет матери.
О господи! Она перевела дыхание, постаравшись взять себя в руки.
– Когда ты последний раз ее видел?
– Я помню, она стояла на туалетном столике, но могу и ошибаться. Это было давно. – Он вздохнул. – У меня ничего нет на память о ней.
Анджелина проглотила комок в горле.
– Миниатюра наверняка где-нибудь в доме. Может, вспомнишь что-то особенное?
Он нахмурился.
– Я почему-то представляю себе гладкие камешки. Но это может не иметь к ней отношения.
– Ты ведь был совсем маленьким. – Чтобы не выдать волнения, она постаралась произнести это ровным голосом.
Колин подошел к окну и положил ладони на волнистое стекло.
– Я не помню, как она выглядела.
Анджелина закусила губу, чтобы сдержать слезы, – ведь они ничем не могли ему помочь.
Он порывисто вздохнул:
– Слишком давно это было.
Анджелина тихо перевела дыхание.
– Наверное, слуги перенесли все вещи на чердак.
– Наверное. – Колин зашагал по комнате. – Надо было оставаться в Лондоне, и пусть бы все шло как идет.
– Нет, – заявила она решительно. – Сомеролл для тебя важен.
– Можно было бы сюда наведаться много лет назад. Просто я думал, что получу его в наследство. Один бог знает, что тут сгнило или пришло в полную негодность.
– Колин, твой отец по-прежнему остается его владельцем, а раз так, ответственность полностью лежит на нем.
– Ты пропустила важную деталь. Я не вспоминал о Сомеролле, пока отец не задумал его продать.
– Не занимайся самоедством. Ты не мог предугадать, что маркиз решится на такой шаг.
Он с шумом выдохнул.
– Если бы не то письмо насчет продажи, я сделал бы все, чтобы избежать появления здесь. Не заблуждайся, Анджелина. Я законченный эгоист, много чего натворил в жизни. Не хочу утруждать твой слух перечислением своих «подвигов», но поверь, моя репутация беспутного повесы абсолютно заслуженна.
Анджелина с пониманием отнеслась к его приступу самобичевания, потому что ее посещали такие же. Сколько раз она молча укоряла себя за то, что влюбилась в никчемное существо, хотя и знала, чем все закончится! И все равно обманывала себя, будто верит, что благодаря ей он стал другим.
– Невозможно изменить прошлое, но и рабом его становиться тоже нельзя.
Он опять вздохнул:
– Ты должна понять еще кое-что: повесу ничто не исправит – безнадежен.
– А я и не собиралась. Мы оба совершали ошибки, каждый на своем пути. Это совсем не означает, что ты не заслуживаешь Сомеролла.
– Если в тебе есть хоть чуточка здравого смысла, ты должна потребовать, чтобы я отвез тебя назад в Дирфилд.
– Я не боюсь тебя, Колин.
Он посмотрел на нее:
– А надо бы.
– Ну да. Ты ведь большой, страшный и порочный.
Он прищурился.
– Почему ты решила помочь мне? Представила, что это сродни раздаче милостыни бедным?
Этот гордец, вероятно, уже сто раз пожалел о том, что так откровенно распространялся о своих прегрешениях.
– Знаешь старую пословицу – насчет того, что дареному коню в зубы не смотрят?
– Тебе наскучило вышивать и долбить пальцами по клавишам, вот ты и заинтересовалась ремонтом дома.
– Мне казалось, что это очевидно. А вот тебя ремонтировать мне не интересно.
У него вырвался смешок.
– Что ж, тем лучше. Значит, ты считаешь, что я безнадежен?
Она не стала излагать ему настоящую причину и попыталась представить, что почувствовала бы сама, если бы в детстве лишилась семьи и уехала из родного дома. Этот ее год в Париже без Пенни и отца оказался тяжелым, но она была уже взрослая и знала, что увидит их, когда вернется домой.
Какие чувства возникли бы у нее при осознании, что никогда больше не увидит мать, не услышит ее голос? Что чувствует человек, который практически не помнит того, кого любил? Она даже представить не могла ту боль, что испытал ребенок.
Ему было всего шесть, когда лишился матери. Сейчас Колин хотел лишь отыскать миниатюру с ее портретом и сохранить место упокоения.
– Ты уверена, что хочешь этого? Ведь потом можешь пожалеть. – Он, поддразнивая ее, улыбнулся.
«Ведь потом можешь пожалеть». У нее иголками закололо в затылке. В тот вечер, когда Анджелина впервые согласилась потанцевать с Брентмуром, он произнес те же самые слова и улыбнулся так, словно удачно пошутил, а она оценила его шутку. Он предупредил ее, но Анджелина не приняла его всерьез.
Она натолкнулась на взгляд Колина и на миг засомневалась. Она не может позволить себе еще одну ошибку: одной хватило с лихвой, – но в этот раз все складывается по-другому. Колин хочет вовсе не ее, а ее помощь в восстановлении дома.
– Тут не о чем жалеть, – сказала она. – Если ты действительно хочешь увидеть свой дом в прежней красе, я сделаю все, что в моих силах. Если нет, скажи об этом сейчас.
– Ну что ж. Похоже, мы заключили сделку.
– Мы найдем миниатюру, – решительно заявила Анджелина. – Полагаю, она все-таки на чердаке.
– Это будет похоже на поиски иголки в стоге сена, – заметил Колин. – Не могу позволить себе тратить столько времени, когда еще полно дел. Нужно думать о более важных вещах.
– Каждый день мы будем осматривать по небольшому участку чердака.
Колин покачал головой:
– Я не могу требовать от тебя этого.
– Мы найдем ее, – пообещала Анджелина. – Заглянем в каждый сундук, в каждый ящик, обследуем все уголки и щели.
– Мне нечего тебе предложить в обмен на помощь.
– Ты уже предложил – реальное дело. – Она не стала говорить, что главным для нее было избавиться от дурных воспоминаний.
Он встретил ее взгляд.
– Я чувствую себя так, словно использую тебя в корыстных интересах. Такого бы не было, если бы мы были друзьями.
– Но мы и не враги, – напомнила Анджелина.
– Несколько лет назад ты, должно быть, считала меня врагом.
– Забудь о прошлом. У нас впереди много работы.
Глава 5
Наткнувшись на кухне на кран с водой и щелок, Анджелина отправила служанку мыть мраморные полы. Агнес сначала было воспротивилась оттирать мрамор порошком – так можно и поцарапать.
– Отчисть хотя бы пятна, – все же настояла Анджелина.
– Сделаю все, что в моих силах, миледи.
Затем Анджелина вернулась наверх, где столкнулась с Колином.
– Чем собираешься заняться?
– Отправлюсь на чердак разыскивать клад.
– Смотри не нарвись на пиратов.
Колин вскинул брови.
– Эй, на палубе, красотка! Не прогуляешься со мной по краю борта?
Она погрозила ему пальцем.
– Не отлынивать! Приступить к работе!
Колин странным образом церемонно поклонился и ушел.
Анджелина принялась обходить другие спальни, которые были практически одинаковыми и отличались друг от друга лишь цветом балдахинов над кроватями. Удачно, что ковры здесь оказались в отличном состоянии благодаря тяжелым портьерам на окнах. Правда, в них было полно пыли, и Анджелина взяла себе на заметку распорядиться, чтобы Агнес, после того как закончит мыть полы, выбила их как следует вместе с ковровой дорожкой с лестницы.
На тех немногих картинах, которые висели на стенах спален, были – вполне ожидаемо – изображены пасторальные сценки. Ни в одной из комнат не нашлось каких-нибудь личных вещей. Должно быть, слуги все перенесли на чердак.
В спальнях как минимум требовалось кое-что заново перекрасить или обновить обивку на стенах. Ей уже стало понятно, что в гостиной придется поменять жалюзи, ковер и шторы. К счастью, никаких протечек на потолке или возле окон она не нашла. Тем не менее у них было не так много времени, чтобы решить все проблемы, которые еще, возможно, обнаружатся. За столь короткий срок она могла помочь лишь советом.
Анджелина спустилась вниз, чтобы проверить, как обстоят дела у Агнес. Та в это время, стоя на четвереньках, терла пол.
– Ну как, оттираются?
– Да, миледи. Просто на это требуется время.
– Сообщи, когда пол высохнет.
Вернувшись в гостиную, она попыталась представить, какой вид будет у этой комнаты с новыми обоями и новой обстановкой. Стены красного цвета слишком темные для небольшой комнаты. У нее в воображении возник интерьер золотистого цвета с яркими пятнами желтой обивки на мебели. Драпировки вдоль южной стены, украшенные золотыми фестонами, придадут помещению театральный вид.
Анджелина села в кресло и, достав блокнот с карандашом, быстро набросала эскиз того, что увидела внутренним взором. Позже она покажет эти зарисовки Колину. Разумеется, дом ему не принадлежит, но надо хотя бы поделиться с ним мыслями о том, что можно поменять в гостиной. Эти ковры придется убрать, новые – заказать в Лондоне. Все в конечном счете будет зависеть от того унаследует ли он Сомеролл. А это было совсем не очевидно.
Она преодолела еще один пролет лестницы и распахнула среднюю дверь. Здесь перед окном стояло кресло-качалка. Комната, вероятно, была детской. В углу виднелось что-то укрытое полотнищем. Когда она приподняла ткань, у нее перехватило дыхание.
Это была колыбелька.
Его мать умерла во время родов.
Сердце неистово заколотилось. Не было ничего удивительного в том, что маркиз в такой спешке покинул Сомеролл. Трагические воспоминания оказались слишком тяжелыми.
Попятившись, Анджелина тут же покинула комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Сердце никак не успокаивалось, когда она осталась стоять, привалившись к двери спиной и сжимая руки.
Ей не хотелось, чтобы Колин увидел колыбель.
В конце коридора появилась Агнес.
– Миледи, вы хотите, чтобы я убралась в комнатах?
– Не сегодня, Агнес. Сейчас только в гостиной. И поаккуратней там с сервантом и мебелью.
Когда служанка ушла, Анджелина перевела дыхание. Колин и сам скоро обнаружит детскую, но она не хотела, чтобы он в первый же визит сюда увидел мрачное напоминание о прошлом. Ей было трудно представить, какую сердечную боль он пережил в детстве. До нее вдруг дошло, каким ужасом это обернулось для него.
Сейчас он не должен застать ее здесь торчавшей у двери, словно на часах. Глубоко вздохнув, Анджелина направилась в последнюю спальню, где, может быть, найдется миниатюра.
Через десять минут Анджелина закрыла дверь и в эту комнату и двинулась дальше по коридору. Она всерьез не рассчитывала обнаружить портрет в одной из этих спален, но все равно не могла избавиться от разочарования. Если бы Колин получил в руки миниатюру с портретом, у него стало бы спокойнее на душе, потому что образ матери был бы всегда перед его глазами.
Возможно ли излечить такую давнюю душевную травму? Оставалось только надеяться, но самое главное – чтобы он продолжал верить в это.
– Анджелина, подожди!
Она резко остановилась и повернулась к нему. Колин уже снял сюртук и закинул на плечо. Галстук помялся, рукава сорочки закатаны, и все равно выглядел он потрясающе.
– Как успехи? – поинтересовалась она.
– Успел перерыть содержимое одного сундука. Полный бардак. Такое впечатление, что слуги второпях засовывали в сундуки все, что попадало под руки.
Слуги, должно быть, тоже сильно переживали.
– Что-нибудь нашел?
– Потрепанные книги с вырванными страницами, старые письма, писчие перья, носовые платки, какие-то вазы, спутанная пряжа.
Судя по всему, слуги были предоставлены сами себе.
– Потребуется куча времени, чтобы разобрать все это, – вздохнул Колин.
Если рамка миниатюры была из золота или серебра, тогда, возможно, их уже опередил вор. Ей не хотелось делиться с ним своими предположениями – пусть лучше думает, что портрет просто потерялся.
– Надо каждый день понемногу уделять этому время. Все, что ты не захочешь оставить себе, можно раздать слугам и арендаторам.
Колин упер руки в бока.
– Это же колоссальный труд! Как можно добиться чего-нибудь в такие сжатые сроки?
– Разделяй и властвуй, – улыбнулась Анджелина.
– Какая-то запредельная задача.
– Сделаем сколько сумеем. Я уверена, что у тебя все прекрасно получится, даже если мне придется уехать.
– Если ты решила меня приободрить, то у тебя не получилось.
Его недоверие не казалось наигранным. Он был всегда готов к худшему, потому что в раннем возрасте пережил огромную утрату.
– Когда это ты вдруг ощутила в себе такой оптимизм?
– Как только приехала сюда.
Колин вскинул брови.
Она сказала то, что думала, но поскольку он сильно удивился, решила успокоить:
– Я пошутила.
Если честно, то Анджелина превратилась в циника после того, как год повращалась в высшем обществе, а также научилась искусству демонстрировать напускную апатию, но испытывала искреннюю скуку от общения с модниками, объявлявшими себя мизантропами. Все эти годы щитом ей служили ее саркастическое остроумие и титул отца, но в конце концов не помогло и это. Теперь она больше не походила на ту женщину, у которой все и вся вызывало скуку. Тогда это была всего лишь невидимая маска, но притворство не уберегло ее от душевных ран. Не хотелось вспоминать о них, потому что в памяти сразу всплывало то, что хотелось забыть, а заново переживать прошлое неконструктивно.
Колин рассматривал ее с таким выражением лица, что ей стало неуютно и она поспешила открыть свой блокнот.
– Дальше у нас по программе что? – Ее карандаш повис в воздухе.
– Надо распорядиться, чтобы завтра сюда привезли уголь и растопку, тогда я смогу проверить дымоходы.
Слава богу, ей удалось его отвлечь!
– Может, повар из Дирфилда уделит нам немного времени и осмотрит кухню? Я поговорю с Маргарет на этот счет.
– Спасибо. Как только я пойму, что остов в полном порядке, можно начинать красить.
– Хорошо бы тебе проконсультироваться с архитектором, который составлял нам проект и нанимал рабочих, когда мы решили отремонтировать главные помещения в Уортингтоне. Мистера Ротерби высоко ценят как специалиста за усовершенствования, которые он предлагает.
– Сомневаюсь, что моих средств хватит на оплату его услуг, – вздохнул Колин.
– Хуже не будет, если выслушаешь его соображения и получишь предварительную оценку работ. Тебя это ни к чему не обяжет.
Он провел рукой по волосам.
– Боюсь, я бесцельно потрачу время.
Ее губы дернулись в усмешке, и Колин насупился.
– Что тебя так развеселило?
– Пойдем со мной. – Она открыла дверь в спальню, которая, по ее предположениям, принадлежала его отцу.
– Анджелина, о чем это ты?
– Не беспокойся. Я не собираюсь тебя соблазнять.
Он театрально вздохнул:
– Какая жалость!
– Для этой цели найди кого-нибудь еще. – Она подвела его к умывальнику для бритья. – Взгляни на себя.
– На голове черт знает что. Не прическа, а облако какое-то. – Колин встретился с ней взглядом в зеркале. – Когда я был мальчишкой, то приглаживал кудри ладонями, предварительно на них поплевав.
Она засмеялась.
– Помню.
– Сейчас тоже хочется так сделать.
– Ради кого? Мне так все равно: пусть у тебя волосы хоть дыбом стоят. – «Лгунья!»
Колин повернулся к ней и схватился за сердце.
– О горе мне!
Анджелина никогда в жизни не сказала бы, что непокорные кудри только добавляют шарма к его мужественному облику.
У него на губах появилась легкая улыбка, от которой слабели колени и начинали трястись поджилки. Такой улыбкой повесы обезоруживают дам. На нее, конечно, его приемчики не действовали. Ну хорошо, действовали, но не совсем.
– У тебя тоже прическа немного растрепалась, – заметил Колин.
– Что? – Анджелина нагнулась к зеркалу.
– Купилась! – расхохотался обольститель.
Она резко обернулась.
– Ты такой же противный, как в детстве.
– Может, и противный, но уже не ребенок.
– Поздравляю! Сегодня тебя уже можно выносить с трудом.
– Мне повезло. – Он шагнул к ней.
Анджелина попыталась не обращать внимания на легкую хрипотцу в его голосе, чьи низкие звуки легкой вибрацией откликнулись в глубине ее души. Напряжение повисло в воздухе. Невольно она вспомнила, как резко напрягались его мускулы, когда он орудовал топором. Нельзя было давать ему понять, что он ее волнует.
– Мне нужно кое в чем признаться, – заявил Колин.
Теперь она затаила дыхание. Он стоял совсем близко, и запах, свойственный только ему, обволакивал ее.
– Сегодня я нахожу тебя просто очаровательной.
Анджелина сделала шаг назад и вздернула подбородок.
Читать бесплатно другие книги:
