Ассоциация Литтл Бентли

Она мчалась без остановки, пока не поравнялась с коттеджем Лиз и Рэя. Буквально пролетела по дорожке и заколотила в дверь. Господи, хоть бы они были дома!

Морин оглянулась через плечо, заранее прикидывая, куда бежать, если псих сунется за ней на чужой участок.

Дверь открылась почти сразу. Морин, задыхаясь, оттолкнула Лиз в сторону, захлопнула дверь и зашарила по ней, пытаясь защелкнуть замок.

Ее страх передался Лиз.

– Что такое? Что случилось?

Морин только отмахнулась, мотая головой – она все никак не могла перевести дух. Осторожно выглянула в окно: незнакомец стоял у обочины.

– Вон тот тип! – Морин ткнула пальцем в его сторону. – Он за мною гнался!

– Кто это?

– Не знаю!

Лиз, нахмурившись, тоже выглянула в окошко.

– Рэй уехал в магазин… Проверь, дверь хорошо закрыта? Пойду, позвоню шерифу.

– Стойте! Посмотрите!

Возле человека у обочины остановилась какая-то машина. Из нее вышли двое. Один приблизился к неизвестному слева, другой – справа.

– Это Чак Шей и Терри Эбби.

Лиз распахнула дверь.

– Чак! Терри!

Они оглянулись и замахали.

– Привет, Лиз! – крикнул тот, что повыше.

– Этот тип гнался за моей подругой Морин! Я уже собиралась звонить шерифу.

– Звони! – отозвался высокий. – Мы его подержим. – И добавил, обращаясь к своему приятелю: – Я тебе говорил, что этот юморист не к добру тут шатается.

Лиз ушла на кухню. Морин слышала, как она набирает номер и коротко рассказывает о происшествии.

Чак и Терри встали по обеим сторонам от бородача, а их машина загораживала ему путь к отступлению.

– Гори в аду, сука! – проорал он, глядя на дверь домика, за которой пряталась Морин. – Гори в аду!

– Уже едут, – объявила вернувшаяся Лиз.

Долго ждать не пришлось. Минут через пять вдали послышался вой сирены, а еще через две минуты напротив дома Дайсонов затормозила машина шерифа. Лиз и Морин наконец решились выйти во двор.

На этот раз шериф явился собственной персоной. Немолодой, жилистый, похожий на рептилию, с фамилией – нарочно не придумаешь – Хитмэн[4]. Он привез с собой нового помощника, молодого и ужасно толстого. Вдвоем они затолкали бородача в машину, не говоря ни слова, – видимо, допрашивать собирались позже.

Морин как жертве преследования пришлось дать показания. Она рассказала шерифу, как пробежала мимо этого странного человека, как он стал кричать ей вслед непристойности, а потом бежал за ней до самого дома Дайсонов.

– Вообще-то, я не знаю, гнался он за мной или нет. Просто мне показалось…

– Не беспокойтесь! – Шериф кивнул помощнику. – Джонсон, зафиксировал?

– Да, сэр! Пожалуйста, все сообщите ваши имена, адреса и номера телефонов, по которым вас можно застать в дневное время.

Пока помощник записывал, Терри отвел шерифа в сторонку и протянул ему свою визитную карточку. Они о чем-то заговорили вполголоса.

Бородач крикнул из машины:

– Гори в аду!

Шериф с помощником заняли свои места, и машина уехала.

Морин, глядя вслед, покачала головой.

– Шериф Хитмэн! – изумленно повторила она.

Все расхохотались.

Чак спросил:

– Как вы себя чувствуете? Может, вас подвезти до дома?

– Нет, спасибо.

– Не за что, мэ-эм, – протянул он, пародируя юго-западный выговор.

Лиз улыбнулась.

– Чак, Терри, спасибо! Хорошие вы ребята.

– Да, спасибо вам! – подхватила Морин.

– Пустяки, было бы о чем говорить! Для того и существует ассоциация.

– Вы… – Морин так растерялась, что даже покраснела. – Как…

– Молчите, молчите! – Он со смехом оглянулся на Лиз. – Мы знаем, как к нам здесь относятся.

– Я ни при чем!

– Такая уж у нас работа, – хмыкнул Терри.

– Многие недовольны разными запретами, – признал Чак. – Но как иначе, когда наш поселок не инкорпорирован в город? Ассоциация помогает поддерживать порядок. Благодаря воротам сюда не лезет всякая шантрапа. С другой стороны, укрепляется общинный дух. Видели теннисные корты?

Морин кивнула.

– Видели, только опробовать пока не успели.

– Ну вот! Еще планируем построить бассейн. Может, и клуб… У нас здесь свой замкнутый мирок, и если для поддержания уровня требуется немного ужесточить правила – так сказать, поднять планку… Большинство жителей более чем готовы платить такую цену. – Он улыбнулся Лиз. – Подавляющее большинство.

– Кое-кто из городских нам завидует. – Терри кивнул в ту сторону, куда уехала машина шерифа. – Мы с Чаком в комиссии по безопасности, наша задача – присматривать, чтобы по поселку не шатались разные подозрительные личности. Посторонние редко здесь безобразничают. Не знаю, из-за чего этот тип затаил злобу, но в девяти случаях из десяти все просто: кому-нибудь из местных не дает покоя, что у нас тут дома лучше, или машины, или работа, или пенсия больше.

– Такое уже случалось раньше? – спросила Морин.

– Нет, что вы! – воскликнул Чак. – Просто попадаются… скажем так, нарушители спокойствия. Как Терри и говорит, обычно это обозленные местные.

– Или пьяные.

– Или пьяные, – согласился Чак.

– Знаете, – сказала Морин, – у нас пару недель назад кто-то нахулиганил. Дом не тронули, а вот в саду все разорили. И кота нашего убили. То есть он был не наш, просто бездомный кот, мы его подкармливали.

Терри нахмурился.

– Впервые слышу! Вы подали жалобу в правление?

– Да нет, просто позвонили шерифу.

– Нужно было подать жалобу в правление, в письменном виде. Строго говоря, вы обязаны сообщать о подобных происшествиях. То есть я, конечно, не формалист и ни в чем вас не обвиняю – вы здесь люди новые, не со всеми правилами пока знакомы… Мы предпочитаем быть в курсе того, что творится на территории поселка, особенно если речь идет о вандализме, хулиганстве и так далее. Это может случиться и с другими! Лучше знать заранее, с чем мы можем столкнуться.

Чак закивал.

– Не удивлюсь, если тот тип и здесь замешан… Возможно, он выбрал вас как символ своих проблем. Вы молоды, красивы и, с его точки зрения, вероятно, богаты. То есть идеальный объект для преследования.

– Не волнуйтесь, – добавил Терри. – Шериф мне обязательно позвонит, как только допросит бедолагу. А потом я позвоню вам.

Терри открыл дверцу машины со стороны пассажира, Чак сел за руль.

– Вас точно не надо подвезти?

Морин покачала головой.

– Спасибо! Я хочу немножко поболтать с Лиз.

Мужчины распрощались и уехали.

– Вроде не такие уж плохие, – заметила Морин.

– Да, – согласилась Лиз. – Иногда они бывают ничего себе.

Когда Морин вернулась домой, Барри, сидя на диване, перечитывал написанные за утро страницы. Разговаривая с Лиз, Морин отвлеклась, и воспоминания о неприятном происшествии поблекли, но сейчас ее вдруг задело, что Барри сидел себе дома как ни в чем не бывало, пока она убегала от преследователя, спасая свою жизнь.

– Эй, что так долго? – спросил он, оторвавшись от работы.

– За мной гнался какой-то психопат. Его потом арестовала полиция… то есть, я хотела сказать, шериф.

Барри вскочил, уронив на пол листы рукописи, и бросился к ней.

– Что?!

Морин рассказала всю историю с самого начала, подробней, чем шерифу. В красках расписала, как она испугалась, какое ощущение агрессии исходило от косматого незнакомца. Барри то и дело перебивал ее возгласами:

– Вот черт!

Морин стало приятно, что он за нее испугался. В конце концов они обнялись, и она сама стала уверять, что все было не так уж страшно и никакая реальная опасность ей не грозила. Барри сперва хотел мчаться в контору шерифа и поквитаться с этим типом или, по крайней мере, убедиться, что на него заведено дело, но Морин его отговорила. Незачем суетиться, пусть служба охраны порядка спокойно делает свою работу.

Они вместе поднялись в кухню. Барри налил себе апельсинового сока, а Морин допила остатки кофе.

– Какая ирония судьбы – тебя выручили деятели из ассоциации!

Женщина повела плечом.

– Наверное, мы были к ним немного несправедливы.

– Несправедливы? – изумился Барри. – Они разорили нам сад и убили нашего кота!

– Я думаю, это не они.

– Да ну? И какие же доказательства внезапно открылись…

– А у тебя какие доказательства, что это сделали они? Черт возьми, Барри, ты всегда хвастаешься, какой ты объективный и непредвзятый, а сам уперся, как какой-нибудь узколобый…

– Прости! Я не преуменьшаю того, что случилось…

– Именно преуменьшаешь!

– …но давай смотреть на вещи трезво. Ребята из ассоциации тебе помогли. Хорошо, отлично! Они не совершили ничего из ряда вон выходящего. Любой на их месте поступил бы так же. Шерифа, например, вызвала Лиз. Она впустила тебя к себе в дом.

– А ты остановился бы, чтобы помочь совершенно незнакомому человеку?

– Насколько я понял, они остановились не ради тебя. Ты уже была в доме. Они просто решили проверить этого типа, потому что он показался им подозрительным.

– Ну да, всё так. Они следят за порядком в поселке. Что-то вроде добровольного дежурства. Ну и отлично! Тот тип мог привязаться к кому-нибудь еще. Они заботились не только обо мне, а обо всех здешних жителях. Ты бы так сделал?

Барри улыбнулся.

– Нет. Я же самовлюбленный эгоист, зацикленный на своей писательской карьере, и гори все остальное синим пламенем.

– В каждой шутке есть доля шутки…

– Доля? Да я абсолютно серьезен!

Тут зазвонил телефон.

– Я возьму, – быстро сказал Барри. – Алло?.. Это тебя, – он протянул трубку Морин.

Звонил Чак Шей, чтобы сообщить новости от шерифа. Тип, который преследовал Морин, сознался, что попортил растения у них в саду и убил кота. Он набезобразничал еще на нескольких участках, где владельцы приезжают только летом и потому еще не успели обнаружить ущерб. Шериф сейчас занимается составлением списка пострадавших.

Виновного зовут Дик Мелдрум, у него зуб на кого-то из жителей Бонита-Висты, хотя неясно, по какому именно поводу.

– Наверное, выполнял здесь какую-нибудь работу и остался недоволен оплатой, – предположил Чак. – В прошлом году ассоциация заключила договор с местной фирмой на обслуживание зеленой зоны поселка и общественных построек. Кое-кто из независимых мастеров сильно обиделся. Я думаю, тот тип как раз из них. Лицо мне показалось знакомым, хотя космы мешали рассмотреть как следует.

– Что с ним будет? Его арестовали?

– Да-да!

– А то вдруг он освободится и опять…

– Не волнуйтесь, – успокоил Чак. – Ассоциация предъявит ему обвинения и проследит, чтобы дело не спустили на тормозах. Пусть посидит, сколько положено.

– От меня что-нибудь требуется?

– Мы обо всем позаботимся. Вам, скорее всего, даже в суд идти не придется. Поскольку много участков пострадало, жалобу подаст ассоциация. Самое большее, от вас понадобятся письменные показания. Сейчас мы с Терри едем к шерифу, выясним, что и как.

– Расскажете, если будет что-нибудь новое?

– Конечно, не сомневайтесь!

Морин поблагодарила его, попрощалась и, положив трубку, шумно перевела дух.

– Ну, слава богу!

– Что такое?

– Звонил Чак. Сказал, что разговаривал с шерифом. Оказывается, тот тип, что за мной гнался, и Барни убил, и наши цветы повыдрал. Его зовут Дик Мелдрум, не то садовник, не то водопроводчик… Он и на других участках набезобразничал – там, где дачи. Теперь его будут судить за все сразу.

– Нам нужно будет поехать, подать заявление или что?

– Нет, жалобу оформит ассоциация домовладельцев.

Барри промолчал.

– Ну ладно тебе, неужели и тут недоволен? Думаешь, вы с Рэем раскрыли какой-то невероятный заговор и теперь ассоциация заметает следы – хочет все свалить на психа-садовника? Тебе самому-то не смешно?

Барри по-прежнему молчал, а Морин, заметив его смущение, прибавила:

– На этот раз ассоциация – не злодеи. Наоборот, они оберегают нас от злодея. Пусть они не созвучны твоему вольнолюбивому духу, в данном случае они на нашей стороне.

– Не нравятся они мне, вот и все.

– Не хочешь признать, что иногда и ты можешь быть не прав?

Барни посмотрел на нее и вздохнул.

– Иногда и я могу быть не прав.

– Вот-вот.

– Изредка.

– На этот раз ты не прав, – заключила Морин.

И вдруг поняла, что действительно так думает.

Пластинка Гордона Лайтфуда закончилась. Барри продолжал печатать. Вообще-то он любил работать под музыку, но сейчас тишина не отвлекала – он втянулся, и работа пошла. Однако десять минут спустя он словно уперся в стену. Попробовал продолжить, оставляя все больше пустых промежутков, чтобы позже их заполнить, но вскоре стало ясно, что он в тупике. Барри сдался и отошел от компьютера.

Перебрав стопку пластинок, он поставил старый альбом Джони Митчелл и стал смотреть на раскинувшийся за окном пейзаж. Было что-то природное в фолк-певцах конца 60-х. А еще оттенок грусти, словно мостик, переброшенный от той давней эпохи, полной надежд, к нынешней реальности, причем сравнение получалось отнюдь не в пользу последней.

Эта музыка находила отклик в его душе.

Конечно, Джони Митчелл сейчас уже совсем не та. В последний раз он видел ее по телевизору на каком-то благотворительном концерте. Она уныло тянула песню прокуренным голосом и прервалась на середине, укоряя публику за то, что ее невнимательно слушают. Ожесточившаяся, обидчивая, она ничем не напоминала ту смешливую, искреннюю девчонку из записанного вживую альбома «Miles of Aisles». Печально, как меняются люди – и эпохи…

С музыкой вернулась творческая энергия. Барри снова бросился за компьютер. Проработав час, он встал и потянулся.

Морин уехала – у нее была назначена встреча с управляющим единственного в городе банка. Она хотела завести деловые связи в Корбане, познакомиться с местными предпринимателями и финансистами. Барри поднялся в кухню и достал из холодильника банку кока-колы.

Он просидел в доме безвылазно почти неделю и теперь чувствовал, что задыхается. Работа шла хорошо, но невозможно постоянно торчать взаперти! Барри вышел во двор, наслаждаясь свежим воздухом.

Пройдясь до конца подъездной дорожки, он остановился. По ту сторону улицы, за поросшим деревьями участком, начинался лес. Барри подумал немного и вдруг, поддавшись порыву, вернулся в дом, набросал записку для Морин и снова вышел, тщательно заперев за собой дверь.

У подножия холма свернул направо и здесь пошел медленнее, высматривая столбик у начала прогулочной тропы.

Он и без столбика не пропустил бы уходящую в глубь леса широкую немощеную дорогу. Барри с удовольствием сошел с асфальта на мягкую землю. Под кроссовками приятно похрустывала прошлогодняя хвоя.

Вот это ему нравилось в Бонита-Висте – лес, дорожки… Хотя Барри до сих пор ни разу так далеко не забирался. Надо каждый день ходить на прогулку, хотя бы по часу. А то уже отрастил брюшко, с тех пор как писательство стало его основной профессией.

Морин уговаривала гулять вместе с ней, особенно после той встречи с психопатом, но ей нравилось бродить по улицам поселка, а Барри это казалось бессмысленным и скучным. В конце концов Морин махнула на него рукой и стала по утрам ходить на прогулку с Лиз и ее приятельницами, а Барри валялся дома на диване и смотрел программу «Сегодня».

На самом деле он любил бродить по лесу, любил деревья и запах земли. Черт, может, все-таки получится уговорить Морин – они могли бы гулять по лесу вместе.

Дорога свернула в низину, вроде овражка, огибая густые заросли манзаниты и рощицу остролиста. Высокие деревья заслоняли дома, и казалось, будто ты в самой гуще огромного неизведанного леса.

Вдруг справа в кустах зашуршало, и, несмотря на ясное солнечное утро, по спине Барри пробежал холодок страха. Все-таки он человек городской, неожиданные шумы всегда его пугали. Что делать, профессиональное заболевание! Как человек, пишущий в жанре ужасов, он сразу представил себе наихудший возможный вариант развития событий: вот сейчас выскочит пума и вырвет ему легкие, или медведь растерзает его на клочки… Впрочем, не стоит давать волю воображению. Барри остановился, оглядываясь в поисках источника шума.

В подлеске захрустели ветки.

И еще какой-то звук…

Барри застыл. Звук раздался снова. Невнятный стон, отдаленно напоминающий человеческую речь.

Вдруг справа, совсем рядом, колыхнулась ветка, потом другая.

Из кустов на дорогу выполз безногий, безрукий, страшно грязный человек, смуглый и бородатый. Он полз вперед, судорожно изгибая свое искалеченное тело. Безумные глаза смотрели в пространство. Судя по нечленораздельным звукам, умственно отсталый. Из одежды на нем был только чудовищно замызганный, окровавленный памперс, в разинутом рту – ни одного зуба.

Барри пробрал озноб, хоть он и понимал, что это какая-то детская реакция. Несчастное уродливое существо должно бы вызывать жалость, а не страх.

Обрубок человека прополз до середины дороги, увидел Барри и завизжал.

– Все хорошо, – сказал ему Барри. – Я тебя не трону. – Он огляделся – вокруг никого. – Может, тебе помочь? Или…

Человек снова пронзительно завизжал и задергался, корчась на земле, явно в сильном волнении. Барри почудилось, что тот пытается ему что-то сказать, однако визг и судорожные движения могли с одинаковым успехом означать просьбу о помощи или требование поскорее отсюда проваливать.

Жилистая шея мучительно изогнулась, глаза на заросшем лице выпучились, беззубый рот неестественно широко раскрылся.

Барри присел на корточки.

– Тебе что-то нужно?

Снова визг и конвульсивные рывки.

– Прости, я не понимаю… – Барри запнулся.

Он не знал, что делать.

Человек вновь закричал и забился еще отчаяннее.

Может, просто уйти, сделать вид, что ничего не произошло?

Дорога, уходящая в лес, вдруг показалась темной и мрачной. Барри развернулся и бросился обратно, в ту сторону, откуда пришел. У него не было какого-то определенного плана, только чувство, что надо кому-то все рассказать, привести помощь. За странным и жутким обликом несчастного скрывался реальный человек со вполне реальными проблемами. Необходимо было сообщить о нем властям.

Барри пустился бегом.

У поворота на свою улицу он увидел пикап Фрэнка.

Барри замахал руками. Пикап затормозил рядом с ним.

– Ты как будто привидение увидел!

– Вроде того. – Барри тяжело дышал – из-за разреженной атмосферы он быстро запыхался. – Я тут гулял по лесу и вдруг наткнулся… на человека. Человек без рук, без ног, не может говорить… Ползает по земле в подгузнике.

– А, это Культя, – усмехнулся Фрэнк. – Он живет в лесу.

Такого Барри уж точно не ожидал.

Он готов был снова бежать в лес, показывать калеку Фрэнку, даже, может быть, тащить несчастного к пикапу и везти в больницу, к шерифу или еще куда-нибудь, где тому окажут помощь. Но он не был готов услышать жизнерадостное подтверждение: да, всем в Бонита-Висте прекрасно известно, что в лесу возле поселка живет изувеченный человек, ползает целыми днями вдоль дорог и кричит… Это же полный сюр! Такие штуки случаются в его собственных романах, но никак не в реальной жизни. Барри от растерянности не находил слов.

Фрэнк, должно быть, неправильно понял его молчание.

– Не беспокойся, Культя безобидный. Вреда от него никакого.

– Я не из-за него беспокоюсь, а о нем! Он… – Барри глотнул воздуху. – Он весь грязный, в крови… Черт подери, у человека ни рук, ни ног, он ползает на животе…

– Ну да, такой он и есть, наш Культя. – Фрэнк сочувственно улыбнулся. – Слушай, я понимаю, ты хочешь как лучше и прочее, но тут уж ничего не поделаешь. Он сам выбрал такой образ жизни. Кто мы такие, чтобы диктовать ему, как надо жить? Он взрослый человек, у нас свободная страна…

– По-моему, ему совсем не нравится такая жизнь, – возразил Барри. – Он орал от боли и пытался что-то мне сказать.

– Да он всегда такой. Не напрягайся!

Фрэнк явно не понимал, почему Барри все не успокаивается и отчего его тревожит вид грязного калеки, корчащегося на земле. Барри решил, что разговор пора заканчивать. Он кивнул, как будто ему наконец-то все стало ясно, и попрощался. Пикап двинулся дальше, к выезду из поселка.

Барри тоже пошел своей дорогой, ощущая какую-то непонятную отстраненность от случившегося. Страх еще не совсем его отпустил, и в то же время тревога за Культю была скорее рассудочной и не затрагивала эмоций.

Судя по отсутствию «Субурбана», Морин еще не вернулась. Барри, не заходя домой, отправился к Рэю. Лиз выпалывала сорняки во дворе. Она сказала, что Рэй на террасе и что входная дверь не заперта.

Пройдя через прихожую в гостиную, Барри увидел за окном Рэя – тот сидел с книгой в шезлонге.

Барри открыл раздвижную стеклянную дверь. Рэй оглянулся на звук.

– Привет! – Он помахал экземпляром «Пришествия», который ему подарил Барри. – Вот, читаю вашу книгу! Отлично написано.

– Спасибо, – смутился Барри.

Ему всегда становилось неловко, когда хвалили его работу, – хотя и приятно, конечно.

Рэй отложил книгу корешком вверх на столик рядом с шезлонгом.

– А что случилось? По какому такому случаю меня отрывают от чтения?

– Культя.

Старик хмыкнул, вставая.

– А, так вы наконец услышали о Культе?

– Что значит – услышал? Я его увидел! Пошел в лес размяться, и вдруг – какие-то странные звуки в кустах, а потом на дорогу выкатывается безрукий-безногий человек и вопит, как резаный! Перепугал меня чуть ли не до смерти. Я пробовал с ним поговорить, но он, кажется, умственно отсталый, ничего связно произнести не может. Я пошел за помощью и встретил Фрэнка. Он мне сказал, что это Культя, живет в лесу; похоже, все о нем знают.

– Ну да, – подтвердил Рэй. – Культя в лесу живет. Наверное, у него там какой-нибудь сарайчик есть, но обычно он просто ползает, где захочет.

– И всем всё равно?

– Так ведь… Вроде да.

– А вам это не кажется несколько необычным?

– Само собой, но он ведь не в поселке живет. Лес – территория государственного заповедника. Мы не против, чтобы он бродил по дорогам. И вообще, у кого духу хватит подать на такого в суд за незаконное вторжение? Даже в ассоциации все-таки не совсем чудовища сидят! Культя здесь с незапамятных времен, к нему, можно сказать, привыкли. Мы его не трогаем, и он нас не беспокоит.

– Черт возьми, у него на памперсе кровь! Кто-то же должен проверить, что он… я не знаю, что у него есть доступ к водопроводу и канализации и хотя бы самое необходимое для жизни!

Рэй грустно улыбнулся.

– Стыдно сказать – мне никогда в голову не приходило посмотреть под таким углом. Эх, поживешь здесь подольше, совсем зачерствеешь…

– Так может, позвонить в социальную службу или еще какую-нибудь окружную инстанцию?