Северный Часовой и другие сюжеты Акунин Борис
И еще одно – уже не про Чулпан и не про доктора Лизу, а в развитие темы.
На прекрасном благотворительном поле зарыта одна мина, на которой иногда подрываются люди, по праву заслужившие всеобщее уважение и даже славу. Некоторые из этих праведников начинают думать, что служение Хорошему Делу позволяет им не держаться общепринятых этических норм, ибо ведь не корысти ради – и вообще: кто вы все такие, чтобы меня осуждать, когда я сделал и делаю столько хорошего?
Хочу рассказать вам про одну выдающуюся женщину, которая ради Хорошего Дела зашла слишком далеко. Она мне почти как мать. Ну, то есть Борису Акунину. Именно с этой дамы, собственно, когда-то и начался весь проект.
У меня в романе «Азазель» есть такая леди Эстер, великая благотворительница, которая решила ни более ни менее как спасти всё человечество, ускорив исторический прогресс. Самым интересным персонажем для меня была она, а вовсе не юный дурачок Фандорин.
У моей баронессы Эстер есть вполне реальный прототип, ныне совершенно забытый, а в свое время оказавшийся в центре ужасного всероссийского скандала.
Игуменья Митрофания (имя, которое мне потом пригодилось для серии про монашку Пелагию) прожила удивительную жизнь. Она принадлежала к высшей аристократии, была дочерью командующего Кавказским корпусом барона Розена (которого я потом уворовал для романа «Герой иного времени» – у меня безотходное производство). В юности она была фрейлиной императрицы, а в 26 лет, после череды семейных трагедий, постриглась в монахини.
Баронесса Прасковья фон Розен была из породы людей, которые спешат делать добро. Вероятно, живи она в наше время, возглавила бы Международный Красный Крест или «Эмнести Интернешнл» – такого масштаба и темперамента была женщина.
В молодом еще возрасте она стала настоятельницей Введенского монастыря в подмосковном Серпухове – и привела эту бедную обитель к процветанию. Получив большое наследство, Митрофания всё его истратила на монастырь и на благотворительность.
Потом рамки одной обители ей стали тесны. Митрофания была одной из создательниц и руководительниц русского движения сестер милосердия – за это ей безусловно следовало бы поставить памятник. Но и этой обширной деятельности энергичной игуменье было мало. Она захотела превратить свой монастырь в огромное идеальное хозяйство, подобие земного рая, где духовность идет рука об руку с деловитостью и экономическим успехом (утащено автором в роман «Пелагия и черный монах»). Среди ее прожектов – получение железнодорожной концессии, строительство мыловаренного завода, производство гидравлической извести, и так далее, и так далее.
Какое лицо, а?
В общем, это была совершенно уникальная личность – самоотверженная, абсолютно бескорыстная, с незаурядным организаторским талантом и исполинским размахом.
Исполинский размах вкупе с упомянутой выше миной ее и погубили. Грандиозные затеи требовали столь же грандиозных капиталовложений. Никакие частные пожертвования столько дать не могли. И тогда матушка решила, что Бог простит, если она будет строить большое Хорошее Дело за счет маленьких нехороших людишек, к тому же закоренелых грешников.
В 1873 году Россию потрясла весть о том, что самая уважаемая и чтимая из деятельниц церкви, знаменитая игуменья Митрофания, находится под судом по делу о подлогах и фальшивых векселях на фантастическую сумму в два миллиона рублей (для сравнения: коллежский регистратор Фандорин получал тридцать пять целковых в месяц).
Митрофания подчинила своему влиянию – а характер у нее был могучий – купчиху-алкоголичку, миллионщика-скопца и еще нескольких столь же несимпатичных толстосумов, выдоив из них всё, что можно. Действовала она не одна, а, как сказали бы теперь, в составе ОПГ – у Митрофании было несколько преданных помощников.
«Это была женщина обширного ума, чисто мужского и делового склада, во многих отношениях шедшего вразрез с традиционными и рутинными взглядами, господствовавшими в той среде, в узких рамках которых ей приходилось вращаться, – пишет Анатолий Федорович Кони, руководивший обвинением – и всё же испытывавший к подсудимой явную симпатию. – Эта широта воззрений на свои задачи в связи со смелым полетом мысли, удивительной энергией и настойчивостью не могла не влиять на окружающих и не создавать среди них людей, послушных Митрофании и становившихся, незаметно для себя, слепыми орудиями ее воли».
Знаменитый Федор Плевако, который защищал на процессе интересы жертв мошенничества, дотоптал игуменью в своей страстной речи, вдохновившей потом Островского написать пьесу «Волки и овцы», где Митрофания выведена под именем хищницы и мерзавки Мурзавецкой: «Овечья шкура на волке не должна ослеплять вас. Я не верю, чтобы люди серьезно думали о Боге и добре, совершая грабительства и подлоги». (Хм, а я верю.)
Грозные противники игуменьи: А.Ф. Кони и Ф.Н. Плевако
Для подсудимой всё закончилось печально, но, с учетом тяжести обвинений, не ужасно: ссылкой в отдаленные монастыри, где Митрофания до конца своих дней мирно занималась иконописью – был у этой разнообразно одаренной женщины и такой талант.
Конечно, Митрофания – не совсем леди Эстер. Мировых заговоров не составляла и никого не убивала, только обкрадывала. Но мотивация та же самая, тот же тип личности, а главное – та же дилемма.
Одна из ключевых тем не только романа «Азазель», но всей фандоринской серии – растяжимость границ Хорошего Дела, неуловимый шов на ленте Мёбиуса, где лицевая сторона превращается в изнанку.
Можно ли, например, угробить несколько плохих людей ради спасения большого количества хороших? (Да не вопрос, ответит большинство читателей.) А можно ли во имя блага всего человечества пожертвовать буквально одним юнцом, симпатичным, но сильно мешающим Хорошему Делу? Кого, в конце концов, жальче – какого-то мальчишку или всё человечество? Баронесса Эстер тяжко вздохнет, и, конечно, поспешит спасти человечество.
Слава богу, в наших нынешних этических баталиях до столь жесткого выбора пока не доходит.
Сатурн почти не виден
К 150-летию Московского зоопарка
06.12.2014
- А-а, крокодилы-бегемоты…
Любите ли вы крокодилов и бегемотов, как люблю их я? Бегемот для меня – царь зверей; крокодил – царевич.
За бегемотами я могу наблюдать бесконечно. В следующей жизни я хочу быть таким же бесстрашным, несуетливым и равнодушным к мнению окружающих.
Когда-то давно я прочитал, что бегемот – неоспоримое доказательство наличия чувства юмора у Господа Бога, ибо только очень большой шутник мог придумать сардельку размером почти с автомобиль «Победа», какие ездили по улицам во времена моего детства, когда я специально ходил в Московский зоопарк смотреть на бегемотов.
Вот таким
Их было двое: царь и царица.
Они ничего не делали, просто лежали в большой грязной луже, время от времени ненадолго приоткрывая один глаз. В этом было нечто глубоко умиротворяющее и неподдельно величественное.
Мой приятель поэт Гандлевский в детстве состоял в юннатском кружке при зоопарке и любит вспоминать, как бегемот-самец поступал с зеваками, когда их собиралось у вольера слишком много.
Он (бегемот, не Гандлевский) царственно вставал из ванны – ко всеобщему восторгу. Поворачивался к зрителям своей толстой попой. И начинал опорожнять кишечник. Этот процесс у бегемотов происходит под высоким давлением, а хвостик у царя зверей – такая смешная лопаточка, и лопаточка эта моталась быстро-быстро, на манер вентилятора. Хватало на всех зрителей.
Кормление бегемотов в Московском зоопарке
Я такой сцены ни разу не застал. Даже не знаю, радоваться или сокрушаться по этому поводу.
Когда Московский зоопарк попросил меня откликнуться на юбилей, я первым делом затребовал досье на кумиров моего детства.
Теперь я знаю о них гораздо больше, чем тогда. Оказывается, их звали Петер и Грета. Они жили долго и счастливо. Петер в последние годы совсем ослеп и ходил, уткнувшись носом в пышный дерьер своей супруги.
Царь и царица на прогулке в сопровождении фрейлины
Умерли Петер с Гретой, когда я учился в институте и в зоопарк по воскресеньям давно уже не ходил. Мне стыдно, что я даже не узнал об их смерти. Спасибо им за то, что они были. Да не пересохнут никогда грязевые ванны в болотах их бегемотьего рая.
Еще у них была дочка Ракета, но ее я, увы, никогда не видел. Она росла девкой-вековухой, жениха в Москве ей взять было негде, и когда папа с мамой умерли, Ракета уехала в Казанский зоопарк, где, кажется, нашла свое женское счастье. Казанским детям повезло, а московских жалко. И нам еще будут рассказывать про «сирот казанских». Эх, что за город без бегемотов? Одна суета.
Раз в зоопарке теперь бегемотов нет, я попросил, чтобы меня отвели к крокодилам. К ним я тоже неравнодушен. Люблю их за чрезвычайную позитивность. Они все время улыбаются, слезы льют, только чтоб вывести из организма избыток соли, а пасть разевают так, словно хотят проглотить весь мир. Если в следующей инкарнации не получится обладать бегемотьим характером, согласен на крокодилий.
Один раз, в Австралии, мне довелось гладить маленького крокодила. Он оказался не склизкий и жесткий, а теплый и мягкий. Пасть у него была перетянута канцелярской резинкой. У крокодилов очень сильные мышцы, отвечающие за смыкание, а размыкательные слабые, и простой резинки вполне достаточно. Я гладил и млел, вспоминая Московский зоопарк, где когда-то любовался на улыбчивых ящеров издали, из-за решетки. Крокодилу не нравилось, что я его глажу, и он злобно щурился. Резинка натягивалась, но держалась. Зачем, зачем на белом свете есть безответная любовь?
В минувшее воскресенье, пользуясь блатом, я накрокодилился за всё свое обездоленное детство. Меня пускали прямо внутрь зимних вольеров и давали пообщаться с зубастыми красавцами и красавицами.
Одна тупорылая крокодилица (это не оскорбление, а видовое название) была особенно хороша. Сидит такая скромная, юная, прелестная, прямо Наташа Ростова.
Ах, Соня, Соня, как можно спать?
Сначала стесняется, на подарки даже не смотрит:
Потом вдруг ЦАП! И фотоаппарат не поспел за пастью.
Но больше всего я, конечно, волновался перед встречей с легендарным Сатурном, дуайеном Московского зоопарка и звездой мирового уровня.
Так бы вот и полетела бы!
Злые американцы готовят подростка Сатурна к отправке в неметчину. Он явно не хочет.
Это миссисипский аллигатор, который в 1936 году был переправлен из США в Берлинский зоопарк и жил там чуть ли не в личном зверинце фюрера.
Насчет личного зверинца, может, и сказки, но юность у Сатурна, вне всяких сомнений, была драматическая. От голода и бомбежек погибло почти всё население Берлинского зоопарка: из 16 тысяч зверей уцелели только 96. Прямо в террариум попала бомба, убив большинство крокодилов, а остальные бегали по соседним улицам, страшные, как белая горячка.
Сатурну повезло. Он выжил, капитулировал вместе со всем Берлином и в качестве то ли трофея, то ли военнопленного отправился в Москву. Вместе с ним конфисковали тигрового питона, которому, разумеется, дали имя Гитлер, но питон прожил недолго, а Сатурн оказался долгожителем.
Он совершенно обрусел, со временем женился на молодухе (на тридцать лет младше), пережил и ее. Говорят, тосковал, когда она умерла. У Сатурна характер выдержанный, нордический, поэтому тоска выразилась лишь в том, что какое-то время он отказывался от пищи. Однако со старостью приходит мудрость, и Сатурн понял, что такова его карма – доживать одному. Сейчас ему за восемьдесят, но он в отличной форме. Проживет до ста, дай ему крокодильский бог здоровья.
Меня пустили к Сатурну в его личный апартамент, пообщаться.
Группенфюрер, к вам можно?
Сатурн. Живая зубастая история
Я хотел расспросить ветерана – и про фюрера, и про войну, и про всякое разное. Но дедушка повел себя неприветливо. Зигу, правда, не кинул, но, едва я переступил порог – недовольно заурчал, как пропеллер, и слегка оскалил зубы. На взятку в виде рыбины не польстился. Я очень хотел его потрогать, но мне не посоветовали. Сказали, что он неплохо относится к женщинам, особенно молодым, а мужчин не любит. Отлично его понимаю.
Зоопарк, конечно, совершенно волшебное место. Я вошел в его ворота сильно немолодым дядькой, у которого вся жизнь идет строго по ежедневнику («12.00–13.15 крокодилы; Сатурн?») – и вдруг словно попал в хронодыру. Будто мне девять лет, и у меня праздник: я в зоопарке, с крокодилами! Ни разу даже на часы не посмотрел, а ведь это мой вечный тик.
Господи, ну почему я сорок пять лет не был в зоопарке?
Не повторяйте моей ошибки.
Опросы-вопросы-ответы
Ведя блог, получаешь возможность моментально узнавать, что твои читатели думают по тому или иному поводу, производить блиц-исследования вкусов, взглядов, предпочтений. Поэтому я часто устраиваю опросы по интересующим меня темам. Мне странно, что все писатели, люди уединенной профессии, не пользуются этим инструментом для постоянной связи с аудиторией. А то так и засохнешь в своей башне слоновой кости, воображая себе людей такими же, какими они были вчера. А люди меняются, их взгляды, вкусы и предпочтения эволюционируют. Особенно в такой динамичной стране, как Россия, которую вечно кидает то в жар, то в холод, то вверх, то вниз.
Я включил в книгу всего несколько опросов – не злободневного свойства. Иногда результаты были поистине удивительны.
Чтобы всё было честно, я даю возможность и членам интернет-сообщества задавать мне вопросы о том, что интересует их. Здесь дано несколько самых ярких и развернутых – с такими же развернутыми ответами.
Некоторые ответы на некоторые вопросы
18.09.2013
Уваж… то есть лучше дорогой Григорий Шалвович. \ … \ Мне нужно разобраться, в чем разница между уважением и вежливостью. Как на Ваш взгляд?
Я живу во Франции и, хоть и не хотелось сравнивать разность менталитетов (в смысле «они, мол, такие, а мы – сякие»), тем не менее как-то впитываешь, наблюдаешь… Мне кажется, что здесь больше «в цене» именно вежливость. Я интуитивно чувствую, что уважение – это нечто более глубокое, в «аристономическом» смысле. И тест этот, я считаю, «провалила»… Что же такое Уважение, как говорится «dans la vie de tout les jours», по сравнению с вежливостью?
А второй вопрос про любовь, то есть как описывать любовь. Вы нередко повторяете, что писателю не нужно слишком заботиться, что подумает публика. И пост о Евгении Шварце мне понравился. И тем не менее; вот Вы так красиво пишете про любовь. И, я думаю, многим хочется испытать такую любовь, как Фандорин и О-Юми… В жизни – совсем не так. Kak же писать, не становясь вульгарным и т. д.? (мне почему-то вспомнился роман «Кокаин»…)
1. Про вежливость и уважение.
Уважение, насколько я понимаю, бывает двух типов: абстрактное и конкретное.
Первое – плод цивилизационной эволюции или результат воспитания. Если ребенку с детства втолковывают, что нужно ко всем без исключения людям относиться с уважением, это впитывается в сознание, и на первом этапе общения ты ко всем благожелателен и уважителен. Потом, конечно, тот, кто скверно себя ведет, твое уважение утрачивает. Самая давняя традиция такого «априорного» уважения, по-моему, зафиксирована в японской культуре. Там в Средние века была даже «уважительная» смертная казнь – харакири. И самым худшим наказанием была не смерть, а остракизм, то есть лишение права на уважение. Сейчас в японских тюрьмах к осужденным обращаются без приставки «сан», и это там главное мучение. Даже странно, что «Эмнести интернешнл» до сих пор не приравняла это к пыткам.
Дежурный по станции уважает пассажиров…
В современном западном мире уважение этого рода считается нормой. В бытовых взаимоотношениях оно принимает вид форсированной вежливости, иногда, на наш взгляд, утомительной или комичной. Помню (даже и в романе про это написал), как, совершая кругосветное плавание на британском теплоходе, я тысячу раз мысленно поблагодарил английского знакомого, который перед отплытием дал мне добрый совет: «Ни с кем не встречайтесь глазами. Иначе придется улыбнуться и кивнуть; со второго раза начать здороваться; с третьего – останавливаться и вести бессодержательную беседу про погоду-природу – и так все три месяца, потому что это теплоход и деться друг от друга некуда». Один раз дал слабину – вступил в визуально-кивочный контакт с симпатичной английской парой. И потом несколько недель пугливо косился по сторонам. Потому что я шагаю по палубе с блокнотом, придумываю «Шпионский роман», у меня там ужас что творится, абвер свирепствует – а навстречу с широкой улыбкой мистер или миссис Polite, и нужно обсуждать fabulous afternoon, и рабочий настрой уже не вернется. Я прямо ожил, когда они сошли в Сиднее.
Второе уважение, настоящее, возникает в любых обществах, даже ужасно невежливых (вроде нашего). Это когда уважение заслуживают, зарабатывают, завоевывают. Оно, конечно, выше качеством, но, если выбирать, я предпочитаю общество, в котором царит вежливость. Ведь нам на самом деле от 99,99999999 % живущих ничего другого и не нужно: лишь бы были с нами вежливы, а для сердечных отношений и истинного уважения нам вполне хватит близких.
2. Как писать про любовь.
Очень своевременный вопрос – для меня. Как раз сейчас ломаю над ним голову. У меня в романе «Аристономия» главный герой, который, скрипя учеными мозгами, размышляет над мыслом счастья и «правильной жизни», оговаривается: «Я признаю, что счастье бывает и другого происхождения – дарованное счастливой любовью, этим волшебным заменителем самореализации. Если бы не свет и тепло любви, жизнь большинства людей, до самой смерти не нашедших себя, была бы невыносима. Предполагаю, впрочем, что способность любви – тоже Дар, которым обладают не все и не в равной мере. Однако я не могу углубляться в этот особый аспект, поскольку никак не являюсь в нем экспертом. Мне почему-то кажется, что в природе любви способна лучше разобраться женщина. Во всяком случае, я бы прочитал такой трактат с интересом».
Я спою тебе, спою еще одну
Вот именно к этой мудреной задаче я и пробую подступиться во втором романе серии. Это будет книга про «правильную любовь» (whatever it means). Не знаю, получится ли. Очень мешает то, что я не женщина. Если допишу – Вы получите на свой вопрос гораздо более полный, хоть и не уверен, что удовлетворительный ответ.
И вопрос еще более головоломный:
Григорий Шалвович, не приходило ли Вам в голову, что пора бы уже сделать героем человека, который не рассуждает, про себя или в компании единственного собеседника, о том, как в России все сложно, поэтому главное – создать вокруг себя уютный мирок; а который активно действует на благо общества. Что, мало примеров, когда люди не живут по принципу «моя хата с краю»? Часто встречаю в комментариях к Вашим постам слова, что, мол, Фандорин бы на митинг не пошёл. Получается, что в ваших книгах Вы в лучшем свете выставляете рефлексирующих эгоистов, а деятельные неравнодушные у вас толкают Россию к пропасти. И выходит эдакая апология для ваших осторожничающих читателей. А Вы потом удивляетесь, отчего люди не протестуют против преступного режима. Задумчивый Борис Акунин для них бльший авторитет, чем уверенный в своей правоте гражданин Григорий Чхартишвили.
Попробую ответить по частям.
«Пора бы изобразить героя». Ну, наверное, пора бы, если смотреть на литературу по-ленински: «очень своевременная книга». Но я отношусь к писательству иначе. Когда пишу в развлекательном жанре – то развлекаю и не пытаюсь под прикрытием Эраста Петровича впихивать людям в мозги свои ценности. Если же такое все-таки случается, то не намеренно, а просто потому, что так уж я вижу мир.
«Рефлексирующие эгоисты». Вообще-то это именно мой случай. Я как в девятом классе прочитал про «разумный эгоизм», так сразу на всю жизнь и решил: это мне годится. Все мои поступки, даже если они чреваты для меня каким-то ущербом, диктуются не общественно-альтруистическими, а глубоко личными соображениями: я хочу быть в мире с самим собой. Дороже этого ничего нет. Раньше для сохранения внутренней гармонии было довольно не совершать каких-то действий. Теперь оказывается, что этого мало – приходится иногда делать что-то, чего делать очень не хочется, но надо.
Ситуацию, как Вы справедливо заметили, отягощает еще и привычка к рефлексии, свойственная моему сословию. Вечный вопрос, который люди вроде меня себе задают, когда пытаются как-то участвовать в общественной жизни: а не навязываю ли я свои ценности стране, большинству населения которой они ни за чем не сдались? Сколько тех, кому они нужны и важны, эти ценности? Может, мы чужие в этом комеди-клабе, в этой стасмихайловляндии? Что я тут лезу со своей демьяновой ухой? Ешь ее сам, но не запихивай в тех, кому не надо.
А потом происходят какие-то события (декабрь 2011-го, «писательская прогулка» или недавние московские события) и говоришь себе с огромным облегчением: нет, не чужой, нас много.
Василий Перов. «Блог Б. Акунина и его читатели»
Однако почитаешь большинство комментов к моим «политическим» постам – и такая тоска берет. Сплошные стоны про то, как всё в России плохо, и всегда в России всё будет плохо, и в России непременно должно быть плохо, потому что в России иначе не бывает, а кто в это не верит или пытается что-то изменить – тот в лучшем случае прекраснодушный кретин, а в худшем – волк в овечьей шкуре. И такое удручающее неверие в собственные силы. И такое нежелание даже пальцем шевельнуть, чтобы сделать или попытаться сделать свою жизнь хоть чуть-чуть лучше…
«Уверенный в своей правоте гражданин Григорий Чхартишвили».
Насчет уверенности в правоте у меня, как можно понять из вышесказанного, не всё гладко. К тому же мои взгляды меняются, эволюционируют. Я слушаю чью-то точку зрения и, хотя бы временно, начинаю смотреть на мир глазами этого человека. Писательская гуттаперчивость. Часто чувствую себя раввином из старого анекдота, которого позвали рассудить спор. Послушав первого, он говорит: «Ты прав». Послушав второго: «Ты тоже прав». «Ребе, но так не бывает!» – восклицает третий. «И ты тоже прав», – соглашается раввин.
Потому-то я и не иду в политики. Там рефлексирующим эгоистам не место. Лучше буду книжки писать. И говорить, что думаю в настоящую минуту, не заботясь о том, последователен ли я и шагаю ли в ногу со временем.
Гендерное покаянное
16.10.2013
Делюсь впечатлениями от сбора материалов к роману, который будет посвящен теме не весьма оригинальной – отношениям между полами. Как обычно, я начал с изучения профильной литературы. Читал, делал выписки. Один из файлов называется «Серпентарий». Туда я выписывал яркие примеры межгендерного антагонизма, в частности мизандрические высказывания знаменитых женщин и мизогинические высказывания знаменитых мужчин.
Поразительно то, что мужененавистнических цитат накопилось очень мало, даже радикальные феминистки не особенно разжигают. Максимум – нечто отстраненно-неприязненное, вроде Кэтрин Хэпберн (которая к тому же, вероятно, пошутила): «Иногда мне кажется, что мужчины и женщины не очень подходят друг другу. Может быть, им лучше было бы жить по соседству и иногда заходить друг к дружке в гости».
При этом, положа руку на сердце, следует признать, что женщинам мужчин любить особенно не за что. Мы грубые, упертые, эгоистичные, жестокие, инфантильные. И предатели – обязательно изменим если не с другой женщиной, так с какой-нибудь дурацкой Идеей. А еще мы некрасивые, неаккуратные и тактильно неприятные. Я не перестаю удивляться, как это умные и тонкие существа противоположного пола могут посвящать всю свою жизнь любви к мужчине.
А начитавшись гадостей, которые мужчины пишут про женщин три тысячи лет подряд, я почувствовал, что становлюсь феминистом. И вы сейчас станете.
Давайте поделюсь с вами перлами из своего цитатника. Отбираю только самых что ни на есть почтенных авторов.
Платон: «…Очевидно, что только мужчины являются полноценными людьми и могут надеяться на полную самореализацию; женщина же может надеяться лишь на то, чтобы уподобить себя мужчине».
Аристотель: «Природа устроила отношения между мужчиной и женщиной таким образом, что первый выше, а вторая ниже; первый управляет, а вторая повинуется».
Или вот Геродот о персидском обычае не показывать отцам сыновей до пятилетнего возраста: «До той поры мальчик живет с женщинами. Причина такова: если младенец умрет, отец не будет слишком сильно горевать. По-моему, хороший обычай», – заключает историк. А что женские-то чувства беречь?
Священные писания относятся к женщинам примерно так же.
Вот вам Библия:
«Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем» («Послание к Эфесянам» 5:22–24»).
И не думайте, что с веками эта позиция поменялась. Реформировавшись, христианство к женщинам не подобрело:
«У мужчины широкая грудь и узкие бедра, а разумения больше, нежели у женщин, – с восхитительной логичностью пишет Мартин Лютер, – ибо у женщин, наоборот, грудь узка, а бедра широки, и потому женщинам надлежит сидеть дома, не возбуждаться, заниматься хозяйством, рожать и взращиватьдетей».
Интересно, что уже в наши времена эту мудрую мысль почти буквально повторяет светоч религии, оппонирующей христианству, почтенный Хашеми Рафсанджани, кажется, считающийся в Иране либералом: «Различия в росте, жизненной силе, тембре голоса, развитии, мускулистости и физической силе между мужчиной и женщиной демонстрируют, что первый во всех областях лучше и способнее».
Бывший иранский президент, собственно, лишь пересказывает своими словами Коран: «Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими, и за то, что они расходуют из своего имущества. И порядочные женщины – благоговейны, сохраняют тайное в том, что хранит Аллах. А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их» («Женщины» 4:34).
Вот еще любимое о некрасивых женщинах от нашего Даниила Заточника: «Жене бо злообразне не достоит бо в зерцало приницати, да не в большую печаль впадет воззревше на нелепостьство лица своего».
Но больше всего меня впечатлило одно простенькое семейное письмецо первого века. Автор-римлянин пишет своей (видимо, любимой) супруге: «Приветствие Илариона его дорогой Алис, а также дорогому Бероусу и Аполлинариону. Мы все еще в Александрии. Не беспокойся, если я задержусь и остальные вернутся раньше. Присмотри за нашим малюткой. Как только со мной расплатятся, вышлю деньги. Если – молю об этом богов – ты благополучно родишь, мальчика оставь, а девочку выбрось. Ты сказала Афродизиасу, чтоб я тебя не забывал. Как я могу забыть тебя? Не волнуйся».
В общем, простите нам, женщины, нашу историческую вину, если можете. Мы не виноваты, нас так воспитывали.
И все-таки, удовлетворите мое любопытство. Спрашиваю безо всякого кокетства: почему вы нас, скотов, любите? (Если любите.)
Почему вы любите мужчин?
Голосовалка для женщин (Можно больше одного ответа)
Участников: 2794
Потому что вы умные – 492 (13.9 %)
Потому что вы красивые – 180 (5.1 %)
Потому что вы нас защищаете – 445 (12.5 %)
Потому что вы творите – 356 (10.0 %)
Потому что надо же кого-то любить – 674 (19.0 %)
Сама не пойму – 700 (19.7 %)
Да не люблю я вас, с чего вы взяли? – 700 (19.7 %)
Валентинное
14.02.2014
В связи со списками любимых книжек возник у меня тут один спор, довольно дурацкий, но в то же время и любопытный.
Кто самые желанные жених и невеста в отечественной литературе? В смысле, за кого из литературных персонажей охотней всего вышли бы замуж современные читательницы и на ком, не раздумывая, женились бы современные читатели?
Ставки в споре сделаны. Теперь всё зависит от вас.
До гроба и даже дальше. (Муж и жена на голландском кладбище, поделенном между католиками и протестантами)
Два предупреждения:
1. Выкиньте из памяти литературные экранизации, они могут сбить с толку. Вам ведь не с актерами бракосочетаться.
2. Речь идет не о любовном приключении, а о браке на всю жизнь. Так что не советую связываться с Печориным или с Настасьей Филипповной. Хотя, конечно, хозяин – барин, то есть хозяйка – барыня.
На ком из этих литературных героинь вы бы женились?
Голосовалка для мужчин
Участников: 1908
Маргарита (будем считать, что мастера она не встретила) – 399 (23,5 %)
Татьяна Ларина – 389 (22,9 %)
Бэла – 75 (4,4 %)
Наташа Ростова – 193 (11,4 %)
Княжна Марья – 140 (8,2 %)
Анна Каренина – 35 (2,1 %)
Настасья Филипповна – 219 (3,6 %)
Кити Щербацкая – 137 (8,1 %)
Соня Мармеладова – 99 (5,8 %)
Аксинья (которая из «Тихого Дона») – 169 (10,0 %)
А женщинам предлагается выбор более широкий, потому что у них запросы шире и интересы многообразней.
Кандидаты подобраны один краше другого:
Британский клуб джентльменов-пловцов (1863)
За кого из этих литературных героев вы бы вышли замуж?
Голосовалка для женщин
Участников: 3020
Андрей Болконский – 590 (20,7 %)
Пьер Безухов – 530 (18,6 %)
Базаров – 102 (3,6 %)
Печорин – 65 (2,3 %)
Князь Мышкин – 92 (3,2 %)
Вронский – 181 (6,4 %)
Мастер – 136 (4,8 %)
Ставрогин – 32 (0,5 %)
Рахметов – 22 (0,8 %)
Раскольников – 26 (0,9 %)
Юрий Живаго – 233 (8,2 %)
Доктор Дымов («Попрыгунья») – 309 (10,8 %)
Поручик Мышлаевский – 108 (3,8 %)
Дубровский – 355 (12,5 %)
Алеша Карамазов – 85 (3,0 %)
Лучший муж и лучшая жена
17.02.2014
Результаты нашего матримониального голосования оказались чертовски интересны и, по-моему, заслуживают анализа.
Приятно, что в холостяках и девках-вековухах у нас не остался никто. Даже педофила Ставрогина, за которого я очень беспокоился, готовы подобрать и спасти 32 самоотверженные женщины. А скандалистки Настасьи Филипповны не устрашились 219 героических мужчин.
Но интереснее другое. Каждый из литературных героев и героинь, которые были перечислены в списках, обозначает некий набор характеристик и соответствует определенному типу личности. При этом персонажи довольно легко объединяются в группы по тому или иному качеству, что и позволяет осуществить анатомическое исследование сердечных склонностей читателей. (И не наскакивайте на мои дилетантские потуги. Как умею, так и анатомирую.)
Умею плохо: видите, даже не знаю, с какой стороны сердце
Здесь и на сайте «Эха Москвы» в голосовании приняли участие примерно 8700 женщин и 6700 мужчин – достаточно внушительные цифры, чтобы сделать некоторые осторожные выводы про наших современников и современниц. В смысле, про нас с вами.
Начну с женской аудитории. Здесь, на мой взгляд, любопытно посмотреть на выбор, сделанный по трем ключевым мотивациям.
1. Первая градация такая: муж должен быть «надежный» (то есть предсказуемый, от кого не ждешь неприятных сюрпризов) или «романтический» (тот, с кем, что называется, не соскучишься).
К категории «надежных» относятся Безухов, Базаров, Мышкин, Вронский, Живаго, Дымов и Алеша Карамазов.
К «романтическим» – Болконский, Печорин, Мастер, Ставрогин (демоническая личность все-таки), Рахметов, Раскольников (человека сожгла идея), Мышлаевский и Дубровский.
Если сложить вместе голоса, поданные за «надежных», получается 56,3 %.
«Романтическим» готовы отдать руку лишь 43,7 %, притом что у этой команды численный перевес на одного персонажа.
О чем это, по-вашему, свидетельствует? Боюсь, о том, что мужья у нас страдают дефицитом надежности. Не уверен, что у них и с романтичностью всё в порядке…
2. Следующая сегрегация по принципу «защитник» (тот, кто способен защитить) или «подзащитный» (тот, кого самого нужно защищать).
«Защитники» у нас: Болконский, Базаров, Печорин, Рахметов, Дымов, Мышлаевский, Дубровский, Вронский. Их опеке готовы ввериться 58,3 %.
«Подзащитные»: Безухов, Мышкин, Мастер, Ставрогин (очень уж мечется, бедняжка), Раскольников, Живаго, Алеша Карамазов. Их берут под свое крыло 41,7 % невест.
С этим ясно: несмотря ни на что большинство современных женщин все еще предпочитают быть слабыми, а не сильными. Или, по крайней мере, охотно мечтают о возможности побыть слабой. Но всё же очень большая пропорция невест-защитниц порадовала бы поэта Некрасова: если понадобится, и войдут, и остановят.
3. Наконец, третья категория – «умный» или «красивый» (можно выразиться и без экивоков: sexy или не sexy). Умников, на красоту которых автор обращает наше особенное внимание (например, Болконского), я зачисляю в первую группу.
Итак, «красивые»: Болконский, Печорин, Вронский, Ставрогин, Живаго (попадает сюда за Омара Шарифа и Меньшикова, от которых его уже не отлепишь), Мышлаевский, Дубровский.
«Умные»: Безухов, Базаров, Мышкин, Мастер, Рахметов (потому что аскет), Раскольников, Дымов, Алеша Карамазов.
Здесь боевая ничья – голоса распределились поровну. А я был уверен, что победят умные. Не любовника ведь выбирали, а партнера на всю жизнь, в радости и горе, до гробовой доски. Однако поди ж ты. Половине женщин все равно подавай красивого.
Переходим к мужчинам. С ними проще, потому что они (то есть мы) вообще проще. Пожалуй, я бы выделил всего два определителя.
1. Первое деление примитивнее некуда: хорошенькая или так себе.
Блещут не красой, а душевными качествами в нашем списке Ларина («не привлекла б она очей»), княжна Марья, Соня Мармеладова, Маргарита («меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах»), низенькая и полненькая Анна тоже не отвечает современным канонам красоты (помню, читал – расстраивался).
Anne Anderson. Красавица и чудовище
Тем не менее этот дрим-тим одерживает убедительную победу над ослепительными красавицами (58,3 % – 41,7 %).
Вот, видите, дамы, вы про нас плохо думаете, а мы в вас душу любим больше, чем внешность.
2. Второй выбор несколько сложнее. Какая жена лучше: живущая сердцем или живущая умом; эмоциональная или рассудительная; жена-праздник или жена-повседневность?
Читать бесплатно другие книги:
