Ее первая любовь Эшли Дженнифер
– Овощи созревают. Некоторые начинают понемногу дичать. Я подумала, лучше кое-что собрать. Чтобы помочь Махиндару в готовке.
Болтовня помогла. Однако Джулиане не удалось перестать пялиться на его туго обтянутые бедра, на массивную выпуклость в районе гульфика, которую едва умещали брюки.
Эллиот дождался, пока она договорила до конца.
– Где Прити?
– С Махиндаром. Помогает ему обхаживать козу.
– Сделай так, чтобы малышка ни днем, ни ночью не отходила от него либо от его домочадцев. А Хэмиш?
– Крутится в буфетной. Я не знаю, когда он спит.
– Он молодой. – Эллиот потер подбородок, на котором золотилась густая щетина. – Придется самому приготовить себе ванну. Ты не беспокойся.
Однако он так и не сдвинулся с места. Стоял на дорожке, положив руки на винтовку.
– Эллиот, тебе ведь известно, что за тобой увязалась собака?
Рыжая псина сидела на дорожке в нескольких футах у него за спиной. Увидев, что Джулиана смотрит на нее, она замела хвостом.
Эллиот тоже глянул на нее. Хвост стал мести по дорожке с удвоенной силой.
– Одна из собак Макферсона. Наверное, хочет еще ветчины.
– Опять ветчина? Ты просто одержим.
– Я все о той же. Скормил ее собакам Макферсона.
– Так вот зачем ты поднялся так рано? Прикормить собак?
– Чтобы проследить, кто возьмет ветчину. Никто не взял. Тогда я решил, что собакам она тоже придется по вкусу.
– Значит, ты ошибся насчет Стейси, – заметила Джулиана. – Его здесь нет.
Эллиот покачал головой:
– Я не ошибся. Мой эксперимент доказал это.
– Но если он не пришел за едой…
– Если тот, кто скитается по лесу, простой бродяга или цыган, он обязательно забрал бы сверток. Но Стейси – опытный следопыт.
– О! – Нервы Джулианы снова напряглись. – Значит, исходя из того, что Стейси не показался на глаза, стало понятно, что он где-то рядом?
– Да.
Ну разумеется. Как логично!
Эллиот наклонился к ней, отставив винтовку в вытянутой руке. От него лучилось тепло. Тепло доходило до нее сквозь одежду. Он поцеловал жену. Щетина на подбородке царапнула Джулиану по губам. Пахнуло ветром, ночным холодом и шелком.
– Продолжай собирать свои овощи. – Чмокнув ее в лоб, Эллиот поднял винтовку и направился к дому.
Джулиана смотрела ему вслед. Шелк обтягивал самую прекрасную мужскую задницу, которую только мог сотворить Господь.
Прижав колена к груди, Эллиот сидел в старинной оловянной ванне, из которой черпал воду медным ковшом и поливал себе на голову. Горячая вода стекала на шею, потом на спину, смывая грязь и пену.
Он словно ощутил толчок, хотя из-за плеска воды не услышал звука открываемой двери. Нагнувшись к коленям, он не стал оглядываться. Зачерпнул еще и полил себе на спину, кожа в том месте мгновенно согрелась.
– Заходи, Джулиана.
Дверь закрылась, напряжение отпустило.
– Как ты узнал, что это я?
Он узнал бы ее в любом месте, в любое время.
– По шагам. Я знаю, как звучат шаги всех в доме.
– Думаю, Хэмиша трудно с кем-нибудь спутать.
Да, ее с Хэмишем не спутаешь. Как только Эллиот услышал, что Джулиана вошла в комнату, как только до него долетел ее аромат, он испытал головокружительное возбуждение и продолжал испытывать.
Проклятый Стейси! Вместо того чтобы сидеть на дереве и высматривать его в темноте, Эллиот мог бы всю ночь провести в объятиях жены.
От недосыпа глаза у него слипались, от горячей воды кожа на руках съежилась, но вот член бодрствовал и был во всеоружии.
Эллиот поднял из воды руки, брызги полетели на ковры, которые Махиндар настелил вокруг ванны. Эллиот взял Джулиану за руку и приложил ее ладонь к своей щеке.
– Я побрился, – сказал он. – Уже не такой варвар, каким был.
Она слегка покраснела.
– Мне нравится, когда ты похож на варвара.
Тело Эллиота напряглось, фаллос грозил высунуться из воды.
Кончиком пальца Джулиана провела по скулам мужа, потом спустилась к губам. Он приоткрыл их и осторожно прикусил ей палец.
Она вздрогнула, но не отстранилась, а зачарованно смотрела, как Эллиот взял ее палец в рот и пососал.
– Пожалуйста, расскажи мне, – проговорила она, не отрывая глаз от его губ. – Что случилось в Индии? Я хочу понять.
Поток жара у него в крови начал ослабевать. Он отпустил ее палец.
– Не сейчас.
– Это не причуда. Я специально пришла сюда, чтобы спросить об этом.
Эллиот оперся рукой о край ванны и закрыл глаза.
– Мне не хочется возвращаться туда. Я хочу оставаться здесь. С тобой.
– Не надо никаких подробностей, которые могут расстроить тебя. Я хочу знать главное. Пожалуйста, муж мой, позволь мне понять.
От слова «муж» жар в крови вернулся. Он побарабанил пальцами по краю ванны.
– Махиндар…
– Я не стану ни о чем спрашивать Махиндара. Я хочу, чтобы ты рассказал мне.
Внимательно вглядываясь в нее, Эллиот опустился ниже и откинул голову на спинку ванны.
– Почему?
– Потому что Махиндар знает все только с твоих слов. Я уверена, ты что-то опустил.
– Ммм. Возможно.
Джулиана приложила руку к груди, как раз над сердцем. На голубом лифе появился мокрый отпечаток ее ладони.
– Я знаю, то, что ты пережил, ужасно. Я знаю, это уязвит твою гордость, если ты станешь обсуждать эти вещи со своей женой…
Эллиот рассмеялся и снова прикрыл глаза.
– Гордость? Из меня ее вырвали много лет назад. Гордость ничего не стоит. Ничего!
Его вдруг закрутил холодный вихрь с гор, он услышал грохот оружейной пальбы в кажущейся бесконечной стычке с людьми, которым наплевать на границы, установленные правителями – их ли собственными, англичанами ли. Эллиот, ни о чем не беспокоясь, укрылся в расщелине скалы рядом со Стейси. Они могли бы ускользнуть в темноте, спуститься с горы в долину, туда, где безопасно. И все бы закончилось.
Но тут были семьи. Двое идиотов англичан в дурацких тропических шлемах приволокли сюда своих жен, детей да еще и индийских слуг в придачу, чтобы всем вместе полюбоваться на тропы, которыми шагал Александр Великий.
Ох, эти английские глупцы! Они думали, что цвет кожи или национальность гарантируют их безопасность. Дорогу назад им перерезал один из местных кланов, людям которого было наплевать на англичан. Эти племена жили в горных крепостях с незапамятных времен. Даже Александр, один из величайших полководцев, отступил перед ними.
Эллиот вспомнил ощущение страха, крики женщин, плач детей. Он и Стейси выскользнули из укрытия и стали прокладывать дорогу в ущелье. Эллиот приказал этим идиотам бежать. Но те двигались, как вареные.
Грянул залп. Одна из дам поймала пулю. Слава Богу, ее только ранило, но от жутких криков у Эллиота надолго заложило уши. Они со Стейси коротко посовещались и выработали стратегию. Надо было быстро убираться отсюда. Эллиот останется, чтобы отвлечь нападавших, орудуя своим скорострельным винчестером, а Стейси проводит английские семьи вниз, в долину. И вернется, когда они окажутся в безопасности, чтобы прикрыть отход Эллиота.
Только Стейси так и не вернулся. Эллиот надолго задержал членов племени. Они решили захватить сумасшедшего стрелка в ущелье. В конце концов Эллиот расстрелял все патроны и нападавшие взяли его.
Руки обожгло болью, когда враги начали выворачивать их, чтобы отобрать у него винчестер. Они плевались в него, обзывали трусом, затем перемазали в крови своих павших товарищей и попытались забить до смерти. Стейси не пришел. Спасения ждать было неоткуда.
Эллиот вздрагивал, получая удары ногами, палками, а потом и прикладом собственной винтовки.
Заметавшись в ванне, он выплеснул добрую порцию воды на пол. Чтобы успокоить его, Джулиана положила ладони ему на плечи.
– Эллиот!
Он пришел в себя. В глаза светило солнце Шотландии, вода в ванне почти остыла. Джулиана обнимала его со спины.
Она не стала спрашивать, почему он вдруг начал бороться, не стала спрашивать, что ему привиделось. Джулиана просто обняла его, не обратив внимания на то, что рукава сразу намокли, а голубое платье тонкого сукна превратилось в темно-серое.
Эллиот повернул голову и поцеловал жену в щеку, наслаждаясь тем, как ее дыхание холодит ему влажную кожу. Визг, выстрелы, крики разъяренных воинов сменились ласковыми звуками поцелуев.
Совершенно мокрыми руками он дотянулся до пуговок на ее лифе, чтобы расстегнуть их. Только пальцы оказались слишком мокрыми и скользили.
– Сними, – попросил он, мучаясь с пуговицей.
Она удивленно округлила глаза.
– Прямо сейчас?
– Ты же знала, что я сижу в ванне. – Эллиот не собирался ее отпускать. – Как ты думаешь, зачем я начал их расстегивать?
Он провел рукой вдоль планки, нашел мокрый след от ее ладони. Плечо, в том месте, куда он клал голову, тоже было темным от воды.
– А ведь я уже вымокла с ног до головы.
Джулиана расстегнула две верхние пуговки на лифе, и Эллиот почувствовал, как вернулось возбуждение. Еще более сильное, чем раньше.
– Встань, – сказал он. – Разденься для меня. Мне хочется на тебя посмотреть.
Она покраснела, но поднялась, поиграла пуговичкой.
– Только очень порочная женщина делает такие вещи.
– Порочная, это если мужчина ей не муж, – возразил Эллиот. Он закинул руки за голову. Теперь кровь в жилах стала горячее, чем вода в ванне. – Но ты и так порочная, девочка моя. Уселась мужчине на колени там, в часовне, и предложила жениться на тебе.
– Все было не совсем так.
– Я это так запомнил, любимая. Начинай.
Он снова положил руки на края ванны, но в этот раз они были расслабленными, теплыми.
Недолго поколебавшись, Джулиана расстегнула следующую пуговицу на лифе. Под ним оказался полотняный чехол корсета, украшенный бантиком, что очень шло ей. Эллиот видел, как трепещут ее пальцы, пока она расстегивала лиф до низа.
– Снимай, – сказал он.
Стянув лиф, Джулиана повесила его на стул. Теперь руки у нее оголились, корсет поддерживал грудь и утягивал талию.
– Продолжай, – сказал Эллиот.
Джулиана вспыхнула. Краска залила не только щеки, но и шею. К десяти веснушкам на носу добавились веснушки на шее, а потом между грудей. Краска только подчеркнула их.
Джулиана расстегнула крючки на корсете, а потом потянулась за спину, чтобы распустить шнуровку. Операция завершилась успешно, и Джулиана с облегчением вздохнула. Под корсетом оказалась комбинация.
– Юбки тоже снимать? – спросила Джулиана, откладывая корсет в сторону.
– И нижнюю юбку, и все, что под ней.
– Мне приходится надевать под нее хотя бы маленький турнюр, иначе одежда будет висеть мешком. – Джулиана расстегнула крючки, распустила завязки на талии и откинула юбку. Развязала нижнюю юбку и, когда она вместе с турнюром упала на пол, перешагнула через них.
Теперь на ней почти ничего не было, за исключением комбинации с панталонами, чулок и туфель на низком каблуке. Она потянулась к застежке на комбинации.
– И это снять?
Эллиот неожиданно вспомнил, как еще совсем зеленым юнцом, возвращался в Индию после короткой отлучки. Корабль сделал остановку в Марселе, и он вместе с сослуживцами, сойдя на берег, отправился в кабаре. Там на сцене лихо отплясывали молодые дамы в совершенном неглиже, выкрикивая время от времени: «Что нам еще с себя скинуть, месье?»
В мимолетном видении вульгарной греховности эротики не было ни на гран в отличие от Джулианы, стоявшей перед ним в одной комбинации и стыдливо спросившей: «И это снять?»
– Только чулки и туфли, – сказал Эллиот. На него вдруг сошли мир и покой. Это, правда, не относилось к его фаллосу, который возбужденно торчал, как майское дерево. Кстати, а что это дерево символизирует?
– Ах да. – Джулиана скинула рабочие туфли и стянула с себя чулки.
– Этого достаточно. Иди ко мне.
Она нерешительно направилась в его сторону. Сделала один шаг, другой, третий…
Эллиот потянулся к ней, обнял за талию, привлек к себе.
Промокнув, Джулиана даже не пискнула. Наоборот, засмеялась.
Ее смех дорогого стоил. То, что она смеялась рядом с ним, было несравненно лучше, если бы она молча принимала его ласки.
Эллиот затащил ее в ванну, посадил на себя – член торчал все так же упрямо – и замкнул объятия.
Джулиана прильнула к нему и решила, что мокрый Эллиот представляет собой роскошное зрелище. От воды у него слиплись ресницы, а волосы стали цвета темного золота. Из-под ресниц на нее смотрели ясные серые, почти серебристые глаза. Ее бросило в жар даже в остывающей ванне.
Брызги покрывали его плечи, вода копилась в ямке у основания горла, стекала вдоль линий татуировки. Волосы на груди влажно курчавились, из золотых превратившись в черные.
Большие руки прошлись по мокрой комбинации. Он погладил Джулиану по спине, подержал за талию, потом руки поднялись к груди. У него были утомленные от бессонницы глаза, но прикосновения оставались уверенными и сильными.
Эллиот взял ее лицо в ладони и слегка закинул ей голову назад. Он поцеловал Джулиану, снимая языком капли воды с губ.
Она, едва коснувшись, лизнула его в скулу. Джулиане понравилось, как от этого прикосновения краска вернулась на его загорелую кожу.
Джулиана промокла насквозь, комбинация плотно облепила все тело, тонкая ткань не скрывала ничего.
Эллиот положил руки на груди, наслаждаясь при этом тем, как твердые соски упираются ему в ладони. Он неторопливо и размеренно целовал ее, как целует мужчина, который растягивает удовольствие.
Он был возбужден, что было отлично видно по вздыбившемуся члену. Джулиана потерлась об него, и ей понравилось возникшее ощущение.
– А ты шалунья! – шепнул Эллиот.
Его руки скользнули вниз, вдоль ее талии. Подцепив панталоны, он стянул их с нее и отбросил в сторону. Те влажно шлепнулись рядом с ванной.
Ему не хватало здесь места, чтобы заняться с женой любовью. Эллиот снова поцеловал ее, слизал воду с ее губ, заставил их раскрыться и вошел в нее языком. А она гладила его по влажным плечам, по скользкой спине, прижимаясь к нему и наслаждаясь поцелуем.
Руки Эллиота вдруг оказались повсюду – на ее бедрах, на ягодицах, на талии, на груди. Эллиот целовал жену со страстью, его губы были ласковыми и настойчивыми.
Он поднялся, держа ее на руках. Вода хлынула с них назад в ванну, растеклась по полу. Стянув с нее комбинацию, Эллиот прижал Джулиану к себе мокрую и нагую.
И не переставая целовать, подхватил жену под ягодицы, сцепив ее ноги у себя на талии. Снизу ее подпирала его возбужденная плоть. Потом Эллиот вышел из ванны.
Глава 18
До кровати было всего два шага. Эллиот осторожно положил Джулиану на спину и накрыл своим телом, теплым и влажным.
Он, не останавливаясь, продолжал целовать ее. Раздвинул ей ноги. Мозолистые ладони царапнули кожу. И резко вошел в нее.
Очень скоро от их тел простыня под ними стала влажной. Эллиот размашисто работал бедрами, его глаза потемнели. Он любил Джулиану так же жадно, как и целовал.
Еще несколько толчков бедрами, и для нее все закончилось, Джулиана закричала от полноты души. Эллиот продолжал любить ее. Его взгляд стал тяжелым. И он тоже достиг своего пика. Подмяв ее под себя, Эллиот провалился в неподвижный сон.
Когда Джулиана проснулась и рискнула спуститься вниз, дом снова был полон мужчин, которые вернулись, чтобы провести второй день за ремонтом замка Макгрегора. Она услышала их голоса еще в кровати, где лежала в обнимку с Эллиотом. Поэтому, прежде чем выйти к ним, привела себя в порядок перед зеркалом, тщательно уложила волосы и переоделась в другое платье, на котором не было и намека на влажные следы от воды, до сих пор не высохшей на полу.
Раскинувшись на спине, Эллиот наблюдал за ней. Простыня провисла на бедрах. На его губах играла улыбка, откровенно греховная.
– Давай-давай, – сказал он, когда Джулиана замешкалась, – возвращайся к списку своих дел.
Она улыбнулась ему в ответ. Ее тело было полно ощущения счастья. И она ушла.
На лестнице ей встретился Махиндар. Тот направлялся к Эллиоту. Судя по всему, индиец чувствовал, когда Эллиот нуждался в нем.
Джулиана остановила его на площадке.
– Махиндар, – сказала она, – спасибо вам. За все, что вы сделали.
Индиец удивленно заморгал.
– Я еще только начал, хозяйка. Сегодня столько дел впереди.
– Я об Эллиоте. За то, что вы ухаживали за ним. За то, что заботились о нем. Вы ведь могли этого не делать.
Махиндар покачал головой.
– Ему требовался уход. Ему до сих пор требуется внимание. Когда мы обнаружили сахиба полумертвым от жажды и солнца, он всего несколько миль не дошел до своего дома. Мы принесли его домой. И не дали ему умереть.
– Никто бы не сделал большего.
– Меня так воспитали – всегда оказывать помощь несчастным. Так случилось, что сахиб оказал мне огромную услугу. Он забрал меня у человека, который издевался надо мной. – Махиндар улыбнулся. – Он даже ударил того человека по лицу. Моей жене это очень понравилось. Но мы в любом случае помогли бы сахибу. Он в полном смысле слова прекрасный человек.
– Я всегда так к нему относилась. – Джулиана помолчала. – Вам что-нибудь известно о том, как ему удалось вырваться из того ужасного места, где его держали?
– Нет, хозяйка. Он никогда не рассказывал свою историю от начала до конца. Только отдельными кусками и отрывками.
Джулиана уступила дорогу двум рабочим, которые тащили по лестнице свернутый в рулон ковер, и сделала им знак не останавливаться.
Сейчас было не то время, чтобы выслушивать историю жизни Эллиота, и, кроме того, ей хотелось услышать этот рассказ от него самого.
– Спасибо, Махиндар, – еще раз искренне поблагодарила она и пошла вниз по лестнице, чтобы вернуться к своим спискам и письмам.
Внизу она с радостью обнаружила, что Хэмиш привез почту, там были и письма от родственников. Забрав почту с собой, Джулиана устроилась в столовой, чтобы спокойно прочесть ее.
Эйнсли прислала очаровательно длинное и подробное письмо, которое лишь она одна могла написать. В нем говорилось, что Эйнсли понятно желание Джулианы какое-то время не общаться с родней, но одновременно она предупреждала, что они увидятся в середине лета, так как вся семья Маккензи приедет к ней на Иванов день. Кроме того, Эйнсли заверила Джулиану, что все свадебные подарки отправлены назад. Не вернули лишь тем, кто одобрил брак Джулианы с Эллиотом и распорядился, чтобы молодожены оставили их подношения себе. Эти подарки привезут в замок Макгрегора немного позже, на этой неделе.
Письмо заканчивалось выражением признательности за то, что Джулиана вышла замуж за ее несчастного брата, и надежды на то, что она окажет на него положительное воздействие.
Синклер, брат Эллиота, написал им обоим, что радуется тому, как развернулись события. Синклер, который был на два года старше Эллиота, признался, что с удовольствием присутствовал бы на их празднике, но дела постоянно держат его в Лондоне. Помимо суда на нем еще лежат заботы о двух детях. У них каждую неделю меняются гувернантки. И ему постоянно приходится подавлять в себе желание до конца лета скинуть детей на Эллиота и Джулиану. Все-таки у молодых супругов должно остаться время на то, чтобы лучше узнать друг друга, прежде чем семья Макбрайдов начнет терроризировать их своим присутствием. Так что вместо них Синклер отправит детей к Эйнсли.
Дочитав его письмо до конца, Джулиана улыбнулась. Синклер всегда был добрым человеком. И безумно любил свою жену, которая умерла совсем молодой, оставив ему на попечение двух детей.
Отец Джулианы со свойственными ему недомолвками писал о том, что доволен тем, что Джулиана кажется счастливой. Между строк читалось обещание без всяких вопросов принять ее назад в отчий дом, если она почувствует себя несчастной. В этом случае мистер Сент-Джон даже собирался оказать Джулиане необходимую юридическую помощь.
Любой счел бы это письмо холодным, только не Джулиана. Она отлично знала своего отца. Мистер Сент-Джон был глубоко чувствующим человеком, но давным-давно решил для себя, что его чувствительность не должна мешать другим людям. Этот образчик равнодушного и сурового шотландца ожидал худшего, но с полным спокойствием принимал лучшее, если выпадала такая удача.
Письмо Джеммы оказалось самым длинным. Джулиана любила мачеху за ее убежденность в том, что, если держать рот на замке, это никому не принесет пользы. Она была откровенна и честна. И даже если кто-то находил ее высказывания излишне резкими, с ней было спокойно – все прекрасно понимали, чего от нее можно ожидать. Вежливая ложь была не для Джеммы Сент-Джон. Она верила в ничем не прикрашенную правду, к добру это или нет.
«Должна сообщить тебе, о чем говорят люди, чтобы ты была готова к этому по возвращении в Эдинбург. Никто в мире этим словам не верит, но я слышала разговоры о том, что твой стремительный брак с Эллиотом доказывает, что ты пошла в свою мать. То, как ты вела себя в течение всей своей жизни, подтверждает – это неправда. Но разве можно остановить таких заядлых сплетниц, как леди Гасконь, миссис Бассингтон-Смит и дам похожего склада ума.
Я решила не давать им спуску и заявила миссис Бассингтон-Смит, что твоя матушка действительно была легкомысленна, – мы все это знаем, – но ты похожа на нее так же, как цветок на головку сыра. Я еще добавила, что ты поступила очень мудро, приняв своевременное предложение мистера Макбрайда. Теперь ты при муже, у тебя есть собственный дом, и все хорошо, что хорошо кончается.
Итак, я ее заткнула, как ты можешь себе представить. Однако в мое отсутствие они будут трепать языками на эту тему. Увы, ни одно общество не может существовать без таких гарпий, мне это понятно, но я предупредила тебя. Тем не менее ты здесь имеешь много сторонников, включая меня, которые считают, что тебе страшно повезло избежать брака с мистером Беркли. Что касается мнений, высказываемых в отношении мистера Макбрайда, то все в один голос говорят о нем как о прекрасном человеке. И никто не может отрицать того факта, что он выходец из исключительно уважаемой семьи.
Конечно, при этом они добавляют: какая жалость, что он свихнулся…»
Закончив читать, Джулиана испытала беспокойство, но одновременно обрела внутреннюю уверенность. Она представила себе довольно миловидную миссис Бассингтон-Смит, жену верховного судьи, с аккуратно уложенными черными локонами, которая объявляет, обмахиваясь веером, что Джулиана ничуть не лучше, чем ее мать.
Она вдруг вскипела. В самом деле, никого не касается, что они с Эллиотом поженились и как у них обстоят дела. Миссис Бассингтон-Смит не значилась в списке приглашенных на летний праздник. И Джулиана тут же решила, что этой дамы никогда не будет ни в одном ее списке приглашенных, отныне и во веки веков.
А Эллиот не сумасшедший. Совсем не сумасшедший! Он страдает от последствий того, что ему пришлось пережить, и старается преодолеть их.
Джулиана подавила в себе раздражение. Надо было отвечать на все письма, в первую очередь тем, кого любила больше всего. Потом она еще написала поставщикам в Абердин и Эдинбург, заказав все необходимое для дома, для праздника, для бала.
Эллиот передавал ей через Махиндара, что, если потребуется, она может неограниченно пользоваться его счетом. Со всей бережливостью и деловитостью, воспитанной в ней с детства, она отобрала самое лучшее по самой выгодной цене.
Когда Джулиана покончила с письмами и отправила Хэмиша отвезти их в деревню, наступило время ленча. Она по-свойски села завтракать вместе с Прити. Девочка умела держать себя за столом, заметила Джулиана. Правильно управлялась с ножом и вилкой, руками брала только хлеб.
Глядя на нее, у Джулианы стало тепло на сердце. Разве можно было не любить этого ребенка с непокорными черными волосами, с обаятельной улыбкой, щебечущего на смеси английского с пенджабским? У нее были темно-карие глаза, но взгляд Эллиота. Когда вырастет, девочка станет красавицей, и Джулиана поклялась себе, что будет заботиться о ней.
После ленча в столовую заглянула Чаннан, чтобы отвести Прити назад, на кухню. Девчушка обрадовалась, что можно опять поиграть не только с козой, но и с ее новой подругой – собакой, которая не изъявляла видимого желания вернуться домой к мистеру Макферсону.
Прити забралась к Джулиане на колени и поцеловала ее. Та прижала девочку к себе. Джулиана была довольна, что Эллиот забрал ребенка из Индии и привез сюда, где намного безопаснее.
Прити оставила еще один липкий поцелуй на щеке Джулианы, сползла с коленей, а потом, схватив Чаннан за руку, потащила пожилую женщину из комнаты.
Не прошло и минуты, как в столовой появился Махиндар. Вид у него был расстроенный.
– Хозяйка, к вам пожаловали с визитом.
– С визитом? – Джулиана встала, вытерла щеку, куда Прити приложилась своими медовыми губками. – Господи, кого еще принесло, когда у нас тут кто в лес, кто по дрова?
Махиндар протянул серебряный поднос, на котором лежали две визитные карточки с именами миссис Терелл и миссис Далримпл.
Глава 19
– О Боже! – воскликнула Джулиана. – Я совершенно точно помню, как говорила, что из-за ремонта мы не принимаем вплоть до летних праздников. Где мне их разместить?
– Не переживайте так, хозяйка. Комнату, которую вы отвели под завтраки, уже вымыли и убрали. Я могу подать туда чай с маленькими кексами. Молодая мисс Россморан научила Чаннан готовить их.
– Прекрасно, Махиндар. Вы – чудо. Отведите дам туда и предупредите, что я буду через минуту.
Слуга исчез.
Джулиана поправила волосы перед зеркалом и оглядела себя. В таком наряде гостей не принимают. На ней было обычное рабочее платье из коричневого поплина с минимумом отделки. Правда, у ее портнихи из Эдинбурга любые платья, даже такие, выходили прелестными и изящными.
«Пусть принимают нас такими, какие мы есть», – раздраженно подумала Джулиана, идя к комнате для завтраков через хаос, творившийся в доме.
При появлении Джулианы дамы поднялись, приветствуя ее. Они оглядели ее наряд, переглянулись, и их лица застыли.
– Прошу прощения за пыль и шум, – слегка покраснела Джулиана. – У нас работают строители, как вы сами видите.
Дамы уселись, восклицая, что по-другому и быть не может, что в столовой просто прелестно, что вид отсюда прекрасный и здесь будет настоящий рай, когда работы закончатся. Пока они болтали, в комнату проскользнул Махиндар, выставил на стол чайный сервиз, тот, который подарила Эйнсли, и трехъярусную горку с крошечными кексами и птифурами.
Джулиана разлила чай по чашкам.
– Мне кажется странным, что ваш муж привез с собой слуг из Индии, – сказала миссис Далримпл, принимая чашку и выбирая кекс. – Конечно, там приходилось их терпеть. Но сейчас мне нравятся слуги-шотландцы. Индийцы еле-еле передвигают ногами, и большинство из них откровенные воры. Это выводит из себя.
Джулиана глянула на Махиндара, который стоял с отсутствующим видом.
– Среди моих слуг воров нет, – сказала она. – Они прекрасные люди.
– Попомните мое слово, им нельзя доверять. – Миссис Далримпл взмахнула рукой с кексом. – И о чем только думает мистер Макбрайд, не понимаю. Индусы считают противоестественным готовить убоину, можете себе представить, миссис Терелл? Они вообще не едят мяса.
– Махиндар не индус, – заметила Джулиана. – Он сикх.
Миссис Далримпл пожала плечами.
– Это еще хуже. Они такие кровожадные.
– Я ни в коей мере не считаю его кровожадным, – сказала Джулиана. – Кстати, он прекрасно говорит по-английски. – Она послала миссис Далримпл многозначительный взгляд.
Та пропустила ее слова мимо ушей, потому что как раз в эту минуту откусила от своего кекса и принялась жевать. Неожиданно у нее на лице появилось странное выражение, и она закашлялась.
– Боже, помоги нам. Он нас отравил!
Махиндар удивленно вытаращился на нее. Миссис Терелл, которая рассматривала вид из окна и не обращала на них внимания, обернулась. Джулиана протянула миссис Далримпл салфетку и постаралась не отпрянуть от отвращения, когда та выплюнула пережеванный кекс.
– Это яд, – проскрежетала миссис Далримпл. – Немедленно пошлите за констеблем.
Читать бесплатно другие книги:
