Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия Жур Бель

Среда, 11 февраля

На прошлой неделе у меня было назначено еще три свидания. Возможно, это означает, что друзья обеспокоены моим душевным благополучием. Или боятся того, что может произойти, если я останусь одна достаточно долго. Или и то и другое. Я не хочу слишком уж быстро привязываться к П.С. Он хороший парень, но чем больше я думаю о нем, тем больше нахожу его намерения… чересчур активными.

Однако ни один из означенных джентльменов и близко не похож на тот тип, который я имела в виду в качестве любовного партнера.

Претендент номер раз был довольно симпатичный парень: высокий, странные темные глаза и сногсшибательный уэльский акцент. Если есть что-нибудь, что может заставить меня трепетать, то это медовые нотки голоса мужчины из южных долин. Это несерьезно, я понимаю, но у каждого из нас свои слабости.

Увы! Парень, видимо, не был посвящен в детали моей трудовой жизни. Не успели мы еще покончить с закуской, как он рассказал затейливую историю, которая, по существу, сводилась к высмеиванию его лучшего друга за то, что тот «встречается с сестрой шлюхи». Ах! Ну, что ж… Жаль. Зато еда была классная.

На прошлой неделе у меня было назначено еще три свидания. Возможно, это означает, что друзья обеспокоены моим душевным благополучием.

Холостяк номер два встретил меня в пабе – и был уже пьян. Еще одно воплощение мужественности, но имеющее явные проблемы с налаживанием взаимоотношений между своим телом и силой гравитации. Не прошло и получаса, как он уже цеплялся за барную стойку, обнаружив, что мой рост совершенно не годится для того, чтобы поддержать шатающегося мужчину весом в сотню с чем-то килограммов.

Через пару часов после этого мы стояли в очереди в ночной клуб. Несмотря на дождь и общую отвратность погоды, там применяли тактику «один вошел – один вышел», хотя в самом заведении народу было не так чтобы полно. Холостяк номер два воспринял такую несправедливость близко к сердцу и решился сообщить об этом вышибалам заведения. Они, что вполне естественно, вырубили его ударом в ухо. Я отскребла его от мостовой, отвезла к нему домой на такси, обнаружила в морозильнике упаковку зеленого горошка и шлепнула ему на начинающую раздуваться щеку, прежде чем откланяться. Поскольку он был уже в отключке, сомневаюсь, что он это заметил.

Холостяк номер два встретил меня в пабе. Он был уже пьян и явно не справлялся с силой гравитации.

Претендент номер три оказался из тех, для кого была создана мантра «Лучше промолчать и показаться дураком, чем открыть рот и развеять все сомнения»[50].

После целого часа моей непринужденной болтовни (поскольку лично я не опасаюсь того, что другие люди сочтут или, наоборот, не сочтут меня тупой) он, наконец, выдал пару коронных фраз:

– Я не то чтобы прям такой уж фанат… (далее последовало название предмета, который я изучала в универе).

Вот так взял и перечеркнул целую научную дисциплину одним предложением. Ладно, ладно, хорошо… я не придаю особого значения таким вещам. Итак, беседа двинулась дальше, на этот раз перейдя к музыке – предмету, вызвавшему у него большее воодушевление.

– Я готов слушать что угодно, кроме кантри и вестерна.

Как, жизнь без Долли?! Без Пэтси? Без «летающих Братьев Буррито»?! Нет, я допускаю, что недавние «урожаи открытий» в Нэшвиле были ужасающе однообразны, но вычеркивать разом все подобия «Уилко» или «Лэмчоп»[51]?! Перефразируя богиню кантри и вестерна, «и что, ради этого я эпиляцию делала»[52]?!

Четверг, 12 февраля

Ехала в такси и вроде как задремала на заднем сиденье. У меня выдался день из тех, когда просыпаешься уже усталой, и так до вечера все из рук и валится. Зазвонил телефон.

– Дорогая, надеюсь у тебя все в порядке? – Это менеджер. Я забыла позвонить ей, уходя от последнего клиента.

– Ой, прости! У меня все хорошо. – Такси мчалось на север, на улицах было тихо. – Все прошло прекрасно, он был очень мил.

– Ты всегда говоришь, что они очень милы. Как тебя послушать, так ты такая счастливая!

– Счастливая?.. Ну, да… полагаю, это так. Во всяком случае, не несчастная.

– У тебя все клиенты очень милы. Как тебя послушать, так ты такая счастливая!

На самом деле этот мужик был похож на тролля, но ей это знать не обязательно.

– Это потому, что ты на работе еще ни разу не подвергалась агрессии.

Я рассмеялась. По сравнению с реальными человеческими отношениями эти мужчины – абсолютные лапушки, мало того, лапушки, которым легко угодить. Ничего такого, с чем я не могла бы справиться, пусть даже сонная и в полуотключке – по крайней мере до сих пор.

– Наверное, это просто доказательство того, как ты хорошо обо мне заботишься, – сказала я.

Вскоре после этого приехала домой и рухнула в койку. Сунула телефон под подушку – на всякий случай, просто ждала другого звонка. Он зазвонил около полуночи.

– Дорогая, ты еще не легла? Можешь выполнить еще один заказ?

– Мррр?.. Фрррр… рррр…

– Ладно, ладно, поспи. Оставайся такой же счастливой, дорогая!

Пятница, 13 февраля

Обычно я придерживаюсь довольно позитивного мнения о клиентах, ибо они – та вода, что несет мою мыльную пену, и, как правило, довольно приятны – на манер «кораблей, проходящих мимо в ночи». Если кто-то из них неистово фанатеет по поводу достоинств своей школьной медсестрички образца 1978 года или требует, чтобы я читала газеты порнографическим голосом, в то время как он воображает, что имеет раком Фиону Брюс[53], я просто-напросто собираюсь с духом и мирюсь с этим. Но некоторые вещи переходят все разумные границы. От некоторых вещей у меня кровь в жилах стынет!

Например, называть вчерашнюю встречу в отеле «послеполуденным отдыхом». Клянусь любовью к Харви Николсу, приятель, у тебя что, вообще никакого вкуса нет?!

Суббота, 14 февраля

Но, конечно, мадам не права. Не так уж я и счастлива. Наступило благословенное время единения влюбленных, когда мы чтим годовщину обезглавливания христианского святого тем, что обмениваемся товарами и услугами по безумным ценам.

Примитивность и явное мошенничество Валентинова дня даже меня могут привести в смущение. Дело не просто в одиночестве, хотя технически я и не одна (в Лондоне никогда одна не бываешь): у меня полным-полно друзей и достаточно работы. Нет, скорее, дело в самодовольном взаимном разнузданном баловании, которым занимаются парочки.

Я никому не завидую и не жадничаю – пусть развлекаются. Я вполне способна улыбаться парочкам, обжимающимся в вагоне метро, в то время как беременным женщинам и маленьким старушкам приходится стоять. Если у вас есть вторая половинка – неважно, насколько она для вас важна или не важна, – я всем сердцем в этот день поощряю вас щедро изливать друг на друга любовь.

Что действительно меня достает, так это бесстыдная алчность маникюрш, парикмахерш и поставщиков эротичного белья. Я прилагаю определенные усилия, чтобы поддерживать себя в состоянии младенческой гладкости и шелковой нарядности в любое время года. И какова же награда? А никакой! Однако попробуйте заказать развратный спа-уикенд на двоих – и все скидки мира к вашим услугам.

Хм… Думаю, что я все же заслуживаю лучшего. Конечно, с точки зрения бытовой экономики день святого Валентина практически равен по прибыли Рождеству, но как насчет того, чтобы подсыпать немного крошек и тем птичкам, которые поддерживают вас на плаву все остальное время года?

Я завела разговор на эту тему с мастерицей, которая как раз перед этим занималась восковой эпиляцией моего кустика. Моя логика не произвела на нее впечатления.

Воскресенье, 15 февраля

Поскольку больше в эти выходные мне было заняться нечем, я отправилась навестить матушку Н. Она превосходная женщина, крепка духом и телом и недавно овдовела. Мне показалось уместным провести Валентинов день с женщиной, чье отношение к мужчинам можно выразить примерно так: «Не волнуйся, дорогая, – к тому времени, как удается отыскать хорошего мужика, он просто берет и откидывает копыта прямо на тебе».

Она подумывает о том, чтобы продать фамильный дом – теперь, когда все ее дети выросли и она осталась одна.

– Он, должно быть, кажется вам теперь… несколько пустым? – сказала я осторожно. Никогда не знаешь, в какой момент ляпнешь что-нибудь не то, разговаривая со старшими!

– Вовсе нет, – отозвалась она. – Видишь ли, у меня здесь есть маленькие привидения.

– Ах, да, ну конечно! – проговорила я. Милая чокнутая старушка. Ничего другого мне тогда в голову не пришло.

Позже мы отправились погулять по округе. Это неухоженная деревушка к северу от Лондона, которая никогда не была фешенебельным местом. Там до сих пор есть местный мясник, который, кстати, не торгует органической дикорастущей кинзой и колбасой из свинины породы «тамворс» – для тех, кто недавно заделался гурманом. Там пабы – это по-прежнему настоящие пабы, не лезущие из кожи вон ради внимания «Мишлена»[54] и Игона Ронея[55]. А местные жители ездят на машинах нормального размера, а не на бегемотах-«Лендроверах» или даже (что еще более потрясающе) пользуются общественным транспортом. Короче говоря – захолустье. И тем оно милее.

Мы поболтали с хозяином углового магазинчика, купили газету и сэндвичи. Я настояла, чтобы мы взяли два кремовых пирожных с розовой глазурью и маленькими пластиковыми сердечками, вдавленными в верхушку. Пошли дальше вниз, к кладбищу. Погода была так себе, довольно серая и ветреная, но кое-где в небе проглядывали мазки голубого. Матушка Н. тяжело опустилась на каменную скамью рядом с памятником.

– Давай-ка, прочти вслух.

Я повиновалась. Целая семья – отец, мать и четыре девочки: их имена, даты рождения и смерти были вырезаны кудрявыми буквами в стиле ранневикторианской эпохи.

– Ничего не замечаешь? – спросила она.

– Все они умерли в один день. Какой-то несчастный случай?

– Пожар, – ответила она. – В том доме, где я сейчас живу. – Неподалеку от нас остановилась седовласая женщина, выгуливавшая терьера. Она помахала рукой матушке Н., в то время как ее собачка оскверняла вечную память некоего достойного армейского офицера. – Они так и не проснулись.

– Да быть не может!.. – неуверенно пробормотала я.

И тут же представила себе кроватки маленьких девочек, их одеяльца, фланелевые пижамки, занимающиеся огнем… Судьба, которой нам, возможно, удается избегать благодаря центральному отоплению и огнеупорной мебели. Теперь такого рода вещи происходят, только если папаша, которому грозит банкротство, съезжает с катушек и решает прикончить всю свою семью.

– Когда проснешься с утра, спустись в кухню и принюхайся: не пахнет ли дымом?

– А откуда мне знать, может быть, у вас просто тосты подгорели? – улыбнулась я.

– Это не я, – отозвалась она. – Это четыре призрака маленьких девочек, которые так и не проснулись.

Мы отправились домой, где читали газету и ели сэндвичи. Я послала Н. эсэмэску о том, что я замечательно провожу время с его матушкой, а втайне гадала, смогу ли заснуть сегодня ночью. Каждый хруст сучка и порыв ветра снаружи казались мне разрастающимся пламенем, и каждые несколько минут я подскакивала и садилась в постели, уверенная в том, что в воздухе пахнет дымом.

Проснувшись, обнаружила кухню без всяких признаков задымления и СМС: «Приятных выходных. Не позволяй ей рассказывать истории про призраков! Н.».

Понедельник, 16 февраля

Сушу с утра волосы; раздается стук в дверь. Оказалось – один из строителей, а в его руках – одна-единственная розовая роза.

– Э-э-э… М-м-м… – выдал он очаровательную реплику.

– Это мне? – осведомилась я.

К этому времени строители уже должны были закончить работы, но нарисовались некие проблемы с новой посудомоечной машиной, которые они либо не желают объяснять столь хрупкому созданию, как я, либо не способны выразить словами. Их утренние просьбы приготовить чайку и смутные уверения, что скоро все будет закончено, стали привычными чертами моей домашней жизни. Если один из них решил скрепить наш союз, то я не уверена, что мне хватит духу разочаровать его. Разве что устрою каверзу и притворюсь, что кончился чай.

– Как мило!

– Это не от меня, – открестился он. – Я имею в виду… в смысле… это не от меня, кое-кто попросил вам передать.

– Чудно! А записка там есть?

– Да я не видел…

– От кого это, вы сказали?..

– Не знаю, – он на мгновение задумался, почесывая подбородок пластиком, обернутым вокруг цветочного стебля. – От какого-то парня…

– А как он выглядел?

– Ну, такой, средних размеров…

Приятно узнать, что обычная туманность их речей предназначена не только для того, чтобы сохранить за собой чайные привилегии! Я подозревала, что дальнейшие попытки вытянуть подробности, например, приехал ли мой воздыхатель на машине или пришел пешком – добудут мне столь же бесполезную информацию.

– Что ж, спасибо, что принесли, – проговорила я, завладевая цветком. Строитель развернулся и ссыпался по ступенькам вниз к своему фургончику. Я заметила, что на пластиковой обертке есть наклейка от флориста и торговца фруктами, чей магазинчик сразу за углом, так что отсюда тоже нельзя было извлечь никаких намеков. Учитывая, сколько покупателей у них должно было быть за прошлую неделю, не могу даже представить себе, как бы служащие запомнили того, кто купил именно эту розу.

Судя по розе, у меня появился тайный воздыхатель. Кто сказал, что романтика умерла?

Я расспрашивала всех вероятных кандидатов, но никто из них не принял на себя ответственность за этот жест. Отсюда следует, что у меня, должно быть, появился тайный воздыхатель, но поскольку это время года как нельзя лучше подходит для тайных воздыхателей, я пока оставлю все как есть. Кто сказал, что романтика умерла?!

Вторник, 17 февраля

К 1992 году я занималась французским уже шесть лет. Он никогда мне особенно не давался. В школе ничего интересного нам читать не предлагали. У меня была подружка из Канады по имени Франсуаза, которая как-то сказала мне, что Маргерит Дюра пишет очень «сексуально». Так что я купила себе самую короткую из ее книжек, какую смогла найти, поскольку французский мой на то время был весьма плох, а переводить мне разонравилось. Книга называлась «Любовник».

Переводы очень похожи на макароны. Поначалу, поскольку ничего об этом не знаешь, покупаешь то, что есть в наличии. Аудиокнига, где Кит Харрис читает Гюнтера Грасса? Пойдет! Комикс-версия «Илиады»? Ну еще бы! Но чем больше входишь во вкус, читая оригиналы, тем более требовательной становишься. Пробуешь себя в простеньких переводах, вооруженная всего лишь базовой «кухонной лексикой», как вдруг оказывается, что результат не так уж плох. Друзья впечатляются твоим талантом. Если говорить честно, то ты – тоже. Прилагаешь больше времени и энергии – и получаешь положительную отдачу. Наконец, вкладываешь все силы и душу в изготовление макарон (в «Оксфордскую классическую грамматику») и сама превращаешься в машинку по изготовлению спагетти (переводов). Покупаешь дополнительные книги по теме, вступаешь в общество любителей перевода и смотришь правильные программы по телику. А потом осознаешь, сколько времени поглощает твое хобби и, что еще хуже, насколько скучной ты кажешься друзьям, когда разглагольствуешь о пшенице твердых сортов (Гессе в оригинале на немецком), как будто это бог весть какая важность. И ты оставляешь это дело в покое. Те, кто не бросает, либо становятся в конце концов профессиональными переводчиками, либо вскоре обнаруживают, что на вечеринках к ним относятся с опаской, как к социальному эквиваленту ручной гранаты.

Но даже если ты перестаешь изготавливать собственные макароны (переводить с оригинала), у тебя остается достаточно знаний, чтобы полностью испортить то, что с самого начала доставляло столько удовольствия. Никогда тебе больше не наслаждаться «просто» тарелкой макарон, «просто» хорошей книжкой! Ни то, ни другое не имеет никакого вкуса, когда это – примитивный, упакованный в картон, готовый к употреблению, оскопленный под западноевропейского потребителя мусор. Так что я купила «Любовника» на французском, чтобы посмотреть, осилю ли я его. А еще это было единственное издание, на обложке которого не пестрела реклама одноименного фильма. Ничто не способно отвратить меня от бумажной обложки с большей гарантией, чем чудовищные слова: «Смотрите великолепный художественный фильм, снятый по этой книге!»

В общем, я начала читать. Книга мне не очень нравилась, никакой особой сексуальности в ней я не находила. Страниц десять или больше Дюра пишет об азиатской жаре, о шелковом платье, о шляпке. Описывает девушку, похожую на меня – маленькую для своего возраста, отягощенную тяжелой копной волос, ранимую и странную. «Наверное, Франсуаза мне соврала. Ни одна девчонка, похожая на меня, не может быть сексуальной», – думала я. Хотя в некоторых пассажах понимала, что имелось в виду, но необходимость постоянного обращения к французской грамматике, чтобы расшифровать изящно сработанные автором строчки, разрушала смысл.

А потом меня ждал сюрприз. К концовке книги, секрета которой я вам не выдам, потому что пересказ событий только принизит их, я обливалась слезами. Хотя с точки зрения сюжета там нет ничего удивительного. События, происходившие не со мной, разбили мне сердце! Вот так я и узнала, что способна на чувства.

Время от времени я снова ее перечитываю. Часто – когда мне одиноко. И финал каждый раз наступает так же стремительно и с тем же самым эффектом.

Среда, 18 февраля

Когда-то мне не составляло труда покупать слегка смущающие предметы и прятать их среди остальных моих покупок. Конечно, это не столько хитрая уловка, сколько уступка социально пиемлемым фантазиям. Ни одного продавца не обведешь вокруг пальца, спрятав дезодорант с экстрасильным запахом среди апельсинов, – просто он не считает приличным комментировать один-единственный необычный предмет в остальном потоке ничем не примечательных товаров. И вообще, у каждого из нас есть биологические функции.

С другой стороны, сложи слишком много или хотя бы несколько таких предметов вместе – и станешь предметом насмешек. Тот, кто увидит, какую кучу косметических принадлежностей я обычно покупаю, может заподозрить, что я обеспечиваю всем необходимым как минимум шестерых транссексуалов, только что прошедших операцию. Так что теперь к одному аптекарю я иду за нормальными средствами, а к другому – за всем остальным. Типичный список покупок у аптекаря номер один:

Шампунь

Зубная паста

Соли для ванны

Гелевая маска с огурцом

Скраб из люфы.

В самом худшем случае это может вызвать участливую реакцию: «О-о-о… Маска для лица? Решили побаловать себя?» А вот, для сравнения, сегодняшние покупки у аптекаря номер два:

Тампоны

Вагинальные свечи (от раздражения)

Презервативы

Мятная жевательная резинка без сахара

Лубрикант

Салфетки после эпиляции в индивидуальной упаковке

Жидкость для автозагара

Бритвенные лезвия

Гранулы цитрата натрия (от цистита).

Это было встречено совершенно равнодушным комментарием: «Если вас это интересует, то в конце второго ряда есть средства от дурного запаха изо рта».

Сучка!

Четверг, 19 февраля

Теперь строители принялись за досадную проблему с моим морозильником. Это явилось для меня сюрпризом, и не просто потому, что я бы и не заподозрила в них экспертов по сложным внутренним конденсаторам, а потому, что понятия не имела, что с моим морозильником что-то не так.

– Что это за шум? – спросил один из них вчера днем, отвлекшись от детального изучения треснувшей плитки на полу. Причиной этому, спешу заметить, был он сам: несчастный случай во время установки новой посудомоечной машины; надо же было одной из моих фигуристых соседок именно в этот момент начать свою дневную пробежку!

– Не знаю, – отозвалась я, поднимая взгляд от газеты. – Скорее всего, это морозильник. – Я уже привыкла к издаваемому им время от времени мурлыкающему звуку, похожему на пение сверчка, и нахожу его вполне уютным.

Он приоткрыл дверцу.

– Ничего себе! Когда вы в последний раз его размораживали?

Размораживала? А разве они не делают этого сами, если их надолго оставить в покое? Как, например, резиновые сапоги десятилетней давности, стоящие в моем заднем чулане: я с полной уверенностью ожидаю, что они сами заклеят свои дырки, если – и когда – понадобятся мне снова.

– Не уверена, что я вообще когда-нибудь его размораживала.

Он обозрел пустынный ландшафт обросших сосульками батонов хлеба и мумифицировавшихся бутылок с водкой.

– А вы понимаете, что наросший там лед не дает вакуумному механизму работать как следует?

Чего-чего?

– Прошу прощения?..

– Дверца не закрывается. Этот звук означает, что морозильник постоянно пытается компенсировать холодный воздух, который просачивается наружу.

Что ж, это могло бы объяснить, почему в кухне постоянный сквозняк.

– Надеюсь, это не значит, что я должна купить новый морозильник?

– Нет, не значит.

– И, как я понимаю, размораживание морозильников не входит в ваш контракт?

– Нет, не входит.

Жаль, что пренебрежение домашними устройствами не предусматривает получения новых за счет хозяйки дома! Право, мне стоит просмотреть контракт более внимательно, когда придет пора его возобновлять. Так что, пока строитель наблюдал за мной во время перерыва, попивая чай и наслаждаясь разнообразными пикантностями одной из самых утонченных газет этой страны, я атаковала ледяную бурю. Замотала в кухонное полотенце руки ножом для чистки овощей – как какой-нибудь бесстрашный несгибаемый полярный исследователь или безумный каннибал из пригорода – выберите, что вам больше по вкусу. А плитку на полу, кстати, так и не заменили.

Пятница, 20 февраля

А2, поклонник латексной любви, столь счастливый своим новообретенным фетишем, крайне обеспокоен моим личным благополучием. Я изо всех сил стараюсь не ляпнуть, что если альтернатива одиночеству будет пахнуть, как взрыв на резиновой фабрике, то – нет, благодарю покорно, не стоит!

Мы встретились, чтобы выпить чашечку кофе и провести смотр «новых талантов» в этом городе. Скорее, это он высматривал таланты, а я ожесточенно отбивалась от его навязчивого сводничества.

– За моим левым плечом, – прошипел А2. Я посмотрела, кто это там за его левым плечом. – Нет, не смотри прямо на него, просто глянь и отвернись!

Это еще что такое, детский сад, дошкольная группа? «Ты хочешь меня поцеловать?» Отметь галочкой, «да» или «нет».

– Ты начинаешь разговаривать, как моя мама! – фыркнула я. – В любом случае он слишком маленького роста.

Мы встретились, чтобы выпить чашечку кофе и провести смотр «новых талантов» в этом городе.

– Откуда тебе знать? Он ведь сидит.

– О-о-о, поверь мне, уж я-то знаю! – Застегнутая на все пуговицы хлопчатобумажная рубашка, заправленная в брюки со слишком высокой талией. – Да, и еще у него наверняка собрана полная коллекция романов Патрика О’Брайана[56].

– Да ты, должно быть, шутишь! – А2 явно не видит леса за каучуковыми деревьями. – Не можешь же ты отвергать человека только из-за его вкуса – нет, даже не из-за его вкуса, а из-за твоих предположений о его вкусе!

– Могу. Буду. Уже отвергла.

Несколькими минутами позже, когда мы по очереди пощипывали один шоколадный тортик на двоих, он заприметил еще одного вероятного кандидата.

– Слева от тебя. Высокий. Читает.

Я оглянулась. И точно: этакая пожарная каланча умащивала свои конечности под столиком, держа в руках экземпляр «Реквиема по мечте» в бумажной обложке.

– Неплохо… – протянула я. Ой, погоди-ка… нет. – Фу, да он курит! Забудь об этом.

Я оглянулась. И точно: этакая пожарная каланча умащивала свои конечности под столиком, держа в руках экземпляр «Реквиема по мечте» в бумажной обложке.

– Но ты же раньше встречалась с курильщиками!

– С этим покончено, – отрезала я. – Если человеку так хочется иметь дорогостоящее и бессмысленное хобби, я бы предпочла, чтобы это были горные лыжи. А еще лучше – покупка дорогостоящих и бессмысленных мелочей для меня!

– Будешь продолжать в том же духе – умрешь в одиночестве.

И это я слышу от человека, который однажды сказал мне (в возрасте 23 лет), что у него не было секса в течение шести месяцев, и поэтому он снимает свою кандидатуру с рынка навсегда! Это я слышу от человека, который по-прежнему вожделеет свою первую возлюбленную, которую не видел с тех пор, как им обоим было по семнадцать! При таких-то друзьях кому нужны родственники?!

Я насмешливо фыркнула.

– Что, в своем почтенном дряхлом возрасте я уже кажусь тебе безнадежной? Кроме того, о, мой припудренный тальком друг, каждый из нас все равно умирает в одиночестве!

Суббота, 21 февраля

У меня сегодня клиент, с ним я уже дважды встречалась. Волевое лицо, высокие скулы, прозрачные, как вода, глаза и ресницы, которым можно позавидовать. Шикарный парень, красивый – в этаком грубоватом стиле, интеллигентный. Умный. Мы разговариваем о книгах. Он, оказывается, инженер чего-то там, ненавидит свою работу, и мы переходим к разговору о театральных пьесах и фильмах. Я выражаю восхищение Беном Кинсли и Энтони Шером. На его губах – полуулыбка. Понятия не имею, почему он не женат. Может быть, ему просто нравится быть свободным?

Я вышла из многоквартирного дома и отправилась к реке, чтобы поймать такси. По дороге к берегу прошла мимо входа на станцию метро, где безногий выпрашивал пожертвования.

– Помогите инвалиду, пожалуйста, помогите инвалиду, – нараспев произносил он.

Капля пота скатилась по внутренней части бедра – пожалуй, единственной части меня, которой действительно было тепло. Когда она добралась до верха чулка, я почувствовала, как влага впиталась и разошлась по ткани. Через мгновение снова раздался голос безногого. «Помогите инвалиду, пожалуйста, помогите инвалиду». Его завывания были однообразны, но напевны, их ритм совпадал с ритмом шагов проходивших мимо него людей. «Помогите инвалиду, пожалуйста, помогите инвалиду…»

Я встала в очередь, но за несколько минут не подъехало ни одно такси. Ко мне подошел низенький кругленький человечек с битком набитыми пластиковыми пакетами.

– Приняли ли вы Иисуса как Господа своего? – спросил он. Эта фраза прозвучала так, будто была рефлекторной, лишенной значения, такой же автоматической, как «привет».

– Боюсь, что вряд ли: я еврейка, – ответила я. Стандартный ответ. Для меня он имеет скорее культурный, чем религиозный подтекст, но обычно его бывает достаточно, чтобы отпугивать сумасшедших.

Он сочувственно кивнул, так и не подняв взгляд выше уровня моего плеча.

– Евреи хотели царя, и Бог дал им царя, но тот, видите ли, оказался депрессивным маньяком и прятался в кустах, крича оттуда на народ свой.

– Да, можно сказать, не слишком полезным оказался тот царь, – согласилась я.

– Я заледенею, стоя на этом мосту! – отозвался он и, подобрав свои пакеты, пошел прочь.

Воскресенье, 22 февраля

За сегодняшний день я получила:

Один фунт сдачи (с двухфунтовой монетки – воспользовалась автобусом)

Пару белых носков (из качалки, где забыла их в тот раз)

Будильник (в подарок от друга)

Серебряный браслет с янтарем (в подарок от клиента)

Пять этих странных ромашек оттенка «вырви глаз» (от поклонника, который не платит)

Счет от строителей (разве не собственнику жилья положено с этим разбираться?)

Странные взгляды от водителя такси (наверное, он обо всем догадался)

Простуду (см. первый пункт списка).

Так что хваленый Ливингстоновский улучшенный общественный транспорт[57], как оказалось, вполне соответствует критерию «общественный». Правда, транспортирует он заодно и микробы. Ну и ладно, зато можно улечься в постель с какой-нибудь хорошей книжкой и потребовать горячих блинчиков от своих ближайших и дражайших.

Понедельник, 23 февраля

Таинственная машина вернулась. Я не хочу смотреть на нее, но не могу не смотреть, я не уверена, что это просто моя паранойя. Не забыть бы запереть все замки. Строители бросают на меня странные взгляды, подумываю о том, чтобы вложить немножко денег в парик копной и пару гигантских солнечных очков в стиле Джеки Онассис – и вовсе не только ради винтажного прикида.

Что до остального – сегодня мне немного лучше, спасибо, что поинтересовались!

Вторник, 24 февраля

Он:

– У тебя там…. Как бы так сказать…

Я (оглядываясь через плечо на стоящего позади меня на коленях мужчину):

– Что-нибудь случилось, сладенький?

– Там у тебя…. Честное слово, не знаю, как и сказать тебе…

Я вдруг ужасно разволновалась – что там? Волдырь от бритья? Пропущенный кустик волос? Недельной давности тампон? Начал отрастать хвост?!

– Там у тебя…. Честное слово, не знаю, как и сказать тебе…

– Что такое?

– У тебя синяки сзади на бедрах.

– А-а-а, это! Это значит, что просто ты – не первый, кто с энтузиазмом топчет эту дорожку, дорогой. Я тебя успокоила? А то можем поменять позу.

– Ну-у, на самом деле… – проговорил он, сделавшись тверже и гораздо энергичнее, – ты могла бы мне рассказать, как ты их заработала?

Среда, 25 февраля

А1 отмечал день рождения – круглую дату. Приготовлениями занималась его подружка, которая заказала стол в перехваленном индийском ресторане в Клеркенвелле, что вполне простительно, ибо вкуса у нее нет никакого.

Я с нетерпением ждала возможности оказаться в большой толпе людей. Работа иногда напрягает. Все равно, что снова и снова ходить на свидания вслепую, пытаясь со своей стороны создать атмосферу непринужденности и легкости и зная при этом, что вряд ли из них выйдет что-то путное. Изнурительно! Недавно хлынувший поток настоящих первых свиданий тоже вносит свою лепту. И хотя мне нравится тусоваться по кафе и барам в тесной компании друзей, всегда существует опасность, что вы слишком многое друг о друге знаете, а из-за этого все полезные навыки общения будут в конце концов утрачены. Только с теми, кого знаешь с подросткового возраста, можно развлекаться такими разговорами:

– А помнишь, как… – Следует неопределенный взмах рукой.

– Да-да, точно как в том фильме!

– О боже! И еще он вот так рукой делал…

Следует случайная цитата из «Звездных войн».

Следует ссылка на политический курс середины 1990-х годов.

Следует удовлетворенное молчание или приступ необъяснимого хихиканья на полчаса кряду.

Этот стиль общения – не та крепость, которую легко взять штурмом новому завоевателю, и подружки Н. и А. обычно оказываются на обочине разговора, независимо от своих прелестей и способностей. Среди них была одна, которая воспитывалась в коммуне в Южной Африке, выстроила свой последний дом собственными руками, начиная с фундамента, и ни разу в жизни не была в «Макдоналдсе» (это, кстати, воистину замечательная черта!). Но она не могла свободно цитировать фразы из «Принцессы-невесты» и поэтому пребывала в постоянном состоянии недоумения, особенно когда А2 попытался – безуспешно – сделать ей предложение руки и сердца, объясняя, что «жизнь – это боль».

Нам надо чаще бывать на людях. С другими людьми. С нормальными.

Я приехала поздно, в шикарном наряде, состоявшем из черной шелковой блузки и сшитых на заказ брюк. Высокая прическа, крохотные жемчужные сережки. Ну да, я немножко смахивала на этакую готическую секретаршу. Неважно! За столом было шумно, напитки текли рекой, разговор был восхитительно, сногсшибательно, потрясающе нормальным. Я сидела напротив Н., который привел с собой подругу Энджел, ту самую профессионалку, с которой у меня в прошлом месяце вышла размолвка. Но она, по-видимому, вошла в разум, казалась очень милой и болтала без умолку.

Во время ужина Энджел попросила у меня телефон (у ее мобильника села батарейка), чтобы послать эсэмэску. И да, я – доверчивая душа, к тому же была занята флиртом с голубоглазым Адонисом, сидевшим по правую руку от меня, поэтому даже не подумала проверить, что она посылала и кому!

Так что я немало удивилась, когда во время вскрытия подарков объявился мистер Первое Свидание. Он улыбнулся мне. Я улыбнулась в ответ. Он оглядел стол и уселся радом с Энджел. Интересно! Мне бы, наверное, следовало знать, что они знакомы, но я бы никогда не подумала о них как о потенциальной паре.

Так что я немало удивилась, когда во время вскрытия подарков объявился мистер Первое Свидание.

Адонис разулыбался и представился ему через стол. П.С. пожал ему руку.

– А вы здесь с кем?.. – спросил Адонис.