Гонка Касслер Клайв

Глава 34

Гарри Фросту показалось, что с востока доносится какой-то звук. Паровозного прожектора он не видел. Тем не менее, Гарри наклонился и прижал здоровое ухо к рельсу, желая убедиться, что это не поезд. Рельс не дрожал.

Дэйв Мэйхью согнулся над телеграфным ключом. Это он, подслушивая переговоры железнодорожных диспетчеров, сообщил поразительную новость: в темноте из Форт-Уорта поднялись несколько летающих машин. И среди них робкая новобрачная, Джозефина.

— На этот раз, — поклялся Гарри Фрост таким тоном, что Мэйхью до костей проняло холодом, — я устрою ей незабываемую брачную ночь.

Он почти час наблюдал за небом на востоке, надеясь увидеть в первом свете дня силуэт ее машины. Тщетно. По-прежнему было темно, как в угольной шахте. Но теперь он уверился, что слышит мотор.

Он повернулся влево и крикнул в темноту:

— Слышите меня?

— Да, сэр, мистер Фрост.

Он повернулся направо и снова крикнул.

— Да, сэр, мистер Фрост.

— Приготовьтесь!

Он подождал ответного крика «Готов!», повернулся вправо, снова крикнул «Приготовьтесь!» и опять услышал «Готов!».

Звуки далеко разносились в холодном ночном воздухе. С обеих сторон Фрост услышал тот отчетливый щелчок, с каким открывается затвор пулемета, принимая первую обойму.

У каждого пулемета стоят по колено в воде, оставшейся после вечерней грозы, три человека: стрелок, помощник, подающий патронную ленту, и наблюдатель с полевым биноклем. Майка Скоттса Фрост держал при себе, чтобы тот мог передать приказ, если его самого не услышат.

Звук делался громче — звук напряженной работы мотора. Потом Фрост понял, что слышит не один мотор, а два. Должно быть, летят очень близко друг к другу, подумал он. Чересчур близко. Что-то не так. Неожиданно он понял, что слышит звук двух плохо синхронизированных моторов биплана Стива Стивенса. Стивенс летел первым.

— Не стрелять! Это не она. Не стрелять!

Биплан пролетел в вышине, моторы его гудели громко и неровно; он шел совсем низко, чтобы летчик видел рельсы. Джозефина тоже полетит низко, и это сделает ее легкой целью.

Прошло десять минут, прежде чем Фрост услышал новый звук. И опять он не увидел огней локомотива. Определенно аэроплан. Джозефина ли это? Или Исаак Белл? Аэроплан быстро приближался. Оставалось несколько секунд, чтобы принять решение. Белл обычно летел за Джозефиной.

— Готовы?

— Готовы, мистер Фрост!

— Готовы, мистер Фрост!

Пулеметчик слева возбужденно закричал:

— Вон она летит!

— Ждите!.. Ждите!

— Вон она летит, парни! — крикнули справа.

— Ждите!

Неожиданно Фрост услышал отчетливый глухой выхлоп роторного мотора.

— Это «Гном»! Это не она! Это «Гном»! Он впереди. Не стрелять! Не стрелять!

Фрост опоздал. Взбудораженные стрелки заглушили его крики длинными очередями, подавая ленту так быстро, как остывал пулемет. Выплевывая пустые гильзы и обрывки ткани, пулеметы со скоростью четыреста выстрелов в минуту поливали свинцом подлетающую машину.

Исаак Белл определил место расположения обоих пулеметов по вспышкам у стволов — в двухстах ярдах к северу и к югу от рельсов. Ослепленные этими вспышками, пулеметчики не могли его видеть. Но все равно стреляли точно, ориентируясь на звук его мотора: громко стреляли, потом останавливались, чтобы прислушаться, и снова стреляли.

Свинец свистел возле центральной подвески «Орла».

Белл заглушил мотор, некоторое время неслышно планировал, потом снова включил. Стрелки услышали это и снова открыли огонь. Тяжелые пули застучали по распоркам за ним. Несколько пуль попало в руль направления, и Белл слышал, как пули ударились в крепления колес.

Белл развернул «Орла» и полетел вдоль рельсов обратно туда, откуда прилетел. Глядя на восток, в сторону Форт-Уорта, он увидел первые проблески рассвета. Его острые глаза разглядели точку в нескольких милях от «Орла». Джозефина приближалась со скоростью шестьдесят миль в час. У него было всего две минуты, чтобы вывести из строя стрелков, прежде чем летчица окажется в облаке свинца, которым они шпигуют небо. Но, вооруженный одним «Ремингтоном», он был намного слабее их. Оставалось одно — сбить их с толку.

Он снова выключил мотор, накренил машину и неслышно полетел вправо. Включил мотор. Загремел южный пулемет. Стреляя на звук мотора, он выдал свою позицию. Белл пролетел мимо, развернулся и полетел назад, между пулеметами, курсом, перпендикулярным к рельсам.

Оба пулемета — южный, что поближе, и северный, дальний, — открыли огонь. Белл пролетел над ближайшим. При свете вспышек он видел, что трое стрелков поставили пулемет на легкую тележку и, искусно поворачивая его, стреляли ему вслед.

Белл снизился и пролетел под потоком пуль. Он летел так низко, что видел отражения вспышек на рельсах. Гарри Фрост стрелял из дробовика по ярким выхлопам «Гнома». Белл спустился почти к самой земле, едва не коснувшись колесами волос Фроста, выстрелил из ружья в северный пулеметный расчет, чтобы привлечь его внимание, заставить повернуть пулемет и вести непрерывный огонь. Если бы они стреляли дольше, их пулемет с воздушным охлаждением вышел бы из строя. Он и так видел, что ствол раскалился докрасна. Стрелки вдруг прекратили стрельбу и нырнули за насыпь, спасая свою жизнь от огня южного пулемета: к этому пулеметчика вынудил бреющий полет Белла.

Секунду спустя южный пулемет взорвался: это последние пули с северной насыпи попали в его ящики с боеприпасами.

Белл сделал еще один крутой поворот и в последний раз обстрелял из «Ремингтона» вспышки выстрелов. Он не рассчитывал попасть в Фроста при тусклом свете из летящей машины, но надеялся, что просвистевшие мимо головы пули 35 калибра заставят того нырнуть в укрытие.

Но Фрост не дрогнул.

Не двигаясь с места, он стрелял, пока в его дробовике не кончились патроны.

Потом спрыгнул в сухое русло ручья и с поразительным проворством побежал к тому пулемету, стрелки которого сбежали. Когда Джозефина пролетала низко над ним, Фрост развернул тяжелую установку и дал по ней длинную очередь. Белл повел машину прямо на него. Его «Ремингтон» был пуст. Он достал пистолет и стал стрелять, лихорадочно нажимая на курок. Окруженный летящим свинцом, Фрост стрелял в ответ, пока не заело патронную ленту, которую никто не направлял.

Белл видел, как машина Джозефины наклонила крыло. Она спустилась к самой земле и пролетела над рельсами. Белл испугался, что летчица ранена или ее приборы управления так сильно повреждены, что она заденет крылом землю. Сердце билось где-то в горле; со страхом, перешедшим в облегчение, Белл увидел, как моноплан Селера поднял крыло, выровнялся и поднялся в небо.

Всю дорогу до Абилина, где южная и северная дороги на Абилин и дорога на Санта-Фе сливаются с «Тексас Пасифик», Белл держался рядом с Джозефиной. Она неловко приземлилась, проехав чуть не до здания станции. Белл сел поблизости.

Он застал ее у приборов управления. Джозефина зажимала одной рукой другую. Пулеметная пуля задела ее, порвав кожу и поцарапав плоть. Ее подвенечное платье было выпачкано кровью и машинным маслом. Губы дрожали.

— Я едва не потеряла управление.

— Простите. Я должен был остановить его.

— Я вам говорила, он хитер как зверь. Его никому не остановить.

Белл перевязал ее рану, еще кровоточившую, носовым платком. Подбежали мальчики, за ними старики с бородами, не бритыми со времен Гражданской войны. Мужчины и мальчики удивленно смотрели на две желтые машины, стоящие рядом в пыли.

— Мальчики, — крикнул Белл. — Сбегайте за врачом.

Джозефина выпрямилась, но не пыталась выбраться из машины. Ее тело словно затекло от усилий во время полета. Она была бледна и выглядела очень усталой. Белл обнял ее за плечи.

— Можете поплакать, — мягко сказал он. — Я никому не скажу.

— Машина в порядке, — ответила она тихим, полным отчаяния голосом. — Но он погубил мое подвенечное платье. Почему я плачу? Мне ничуть не жаль этого дурацкого платья. Минутку! — Она огляделась во внезапном волнении. — А где Стивен Стивенс?

Подбежал врач с медицинской сумкой.

— Вы видели белый биплан с толстым летчиком? — спросила Джозефина.

— Только что вылетел, мэм, в сторону Одессы. Сказал, что надеется через пару дней добраться до Эль-Пасо. Позвольте, я помогу вам выбраться из машины.

— Мне нужны масло и бензин.

— Вам нужна настоящая перевязка, карболовая кислота и неделя в постели, барышня.

— Посмотрите, — сказала Джозефина. Она подняла окровавленную руку и пошевелила пальцами. — Я владею рукой, видите?

— Я вижу, что кость не сломана, — согласился врач. — Но вы пережили сильное потрясение.

Белл видел, как решительно она сжимает зубы и как яростно блестят ее глаза. Он подозвал мальчиков и бросил им по пятидолларовой монете.

— Раздобудьте масло и бензин для аэроплана Джозефины. Бензин и касторовое масло для моей. Живо!

— Она не может в таком состоянии управлять летающей машиной, — возразил врач.

— Заштопайте ее! — сказал Белл.

— Вы серьезно считаете, что она в таком состоянии долетит до Эль-Пасо?

— Нет, — ответил Белл. — Она долетит до Сан-Франциско.

Глава 35

Два дня спустя Джозефина облетела деловой район Эль-Пасо, а Белл в бинокль разглядывал крыши в поисках Фроста с ружьем. Моноплан Селера первым вылетел из Пекоса, а накануне прилетел туда из Мидленда.

Землю внизу заполонили десять тысяч жителей Эль-Пасо, которые приветствовали летчицу, предупрежденные газетами, заголовки которых кричали:

ЛЕТИТ НОВОБРАЧНАЯ

Люди запрудили деловой район, собрались на улицах и площадях, стояли у окон и на крышах шестиэтажных домов. Помня о толпах, встретивших их в Форт-Уорте, Белл уговорил Уайтвея перенести место посадки на железнодорожную станцию у Рио-Гранде: ее легче охранять. И, глядя на безумную толпу внизу, он радовался, что сделал это.

Люди продолжали приветствовать Джозефину, когда на востоке показался большой белый биплан Стива Стивенса, а за ним красный «Освободитель» Джо Мадда.

Джозефина ради зрителей описала еще один круг, украсив маневр резкими спиральными поворотами, и села на железнодорожной станции.

Белл сел рядом с ней.

Весь день гонщики боролись с сильным противным ветром, и их поезда поддержки уже пришли. Экипажи праздновали прибытие. Теперь, когда штат Техас остался позади, финиш, казалось, был совсем близко. На юге, за рекой, мерцала на жарком солнце экзотическая Мексика. Но их интерес был связан с западом — территорией Новой Мексики, территорией Аризоны и наконец Калифорнией на берегу Тихого океана.

Но они еще не там, понимал Белл: он видел, что впереди синеет горная гряда, ведущая к Континентальному водоразделу. Чтобы преодолеть даже самый низкий участок Скалистых гор, летающим машинам придется подниматься на высоту более четырех тысяч футов.

Его ждали телеграммы. Одна заметно подняла ему настроение. Арчи настолько поправился, что смог рискнуть и поехать вместе с Лилиан на запад в «особом» Осгуда Хеннеси, чтобы увидеть окончание гонки. Белл в ответ написал, что адвокаты должны утроить усилия, чтобы вызволить Даниэллу ди Веккио из психиатрической лечебницы. Она должна сама увидеть, что машина ее отца, охраняя гонку, пролетела через весь континент. Конечно, подумал Белл, суеверно постучав по дереву, если она не разлетится на куски в небе от выстрела Гарри Фроста.

Менее приятные новости содержались в телеграмме аналитической службы.

ПЛАТОВА НЕ ВСТРЕЧАЛИ НЕ ВИДЕЛИ ЕГО НИКТО НЕ ЗНАЕТ

Признав свою неудачу, Грейди Форрер начал поиски любых материалов о русском изобретателе помимо отчетов из Белмонт-парка. Начальник аналитической службы агентства добавил интригующие сведения, которые еще усугубили загадку.

ТЕРМОДВИГАТЕЛЬ ДЕМОНСТРИРОВАЛСЯ НА ПАРИЖСКОЙ ВСТРЕЧЕ ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЕЙ ИЗОБРЕТАТЕЛЕМ/ГУРТОВЩИКОМ ОВЕЦ ИЗ АВСТРАЛИИ

НЕ ПЛАТОВЫМ

АВСТРАЛИЕЦ ПРОДАЛ СВОЙ ДВИГАТЕЛЬ И УЕХАЛ ДОМОЙ

СВЯЗАТЬСЯ С НИМ НЕ УДАЛОСЬ

ПОКУПАТЕЛЬ ТЕРМОДВИГАТЕЛЯ НЕИЗВЕСТЕН

ВОЗМОЖНО ПЛАТОВ

Исаак Белл пошел искать Дмитрия Платова.

Нашел он Джеймса Дэшвуда, которому поручил следить за Платовым. Тот удивленно смотрел в хвост поезда поддержки Стива Стивенса. Увидев идущего к нему старшего дознавателя, молодой детектив смущено наклонил голову.

— Полагаю, — строго сказал Белл, — вы упустили Платова.

— Не только Платова. Исчез весь вагон-мастерская. Этот вагон шел в составе последним. И теперь исчез.

— Он не мог уехать сам по себе.

— Нет, сэр. Парни рассказали, что, когда проснулись утром, вагон был отцеплен и исчез.

Белл осмотрел ветку, на которой стоял поезд Стивенса. Рельсы шли слегка под уклон. Вагон Платова, если его отцепить, должен был покатиться.

— Он не мог укатиться далеко.

Но в глубине железнодорожной станции стрелку кто-то перевел, соединив линию поезда поддержки со вспомогательной веткой, исчезавшей в лабиринте мастерских и складов на берегу реки.

— Раздобудьте дрезину, Джеймс.

Дэшвуд вернулся с легкой дрезиной, на которой ездят инспекторы. Белл вскочил на нее, и они поехали по фабричной ветке. Белл объединил свою силу с усилиями Дэшвуда, и вскоре они катили со скоростью почти двадцать миль в час. Пройдя поворот, они увидели впереди дым; его источник скрывали дощатые стены склада. На следующем повороте рельсов они увидели поднимающийся в чистое голубое небо маслянистый дым.

— Быстрее!

Миновав кожевенную фабрику и зловонную бойню, они увидели горящий вагон Платова, который стоял возле упора в тупике. Пламя вырывалось из окон, дверей и люков на крыше. За те несколько секунд, которые потребовались Беллу и Дэшвуду, чтобы подбежать к нему, пламя охватило весь вагон.

— Бедный мистер Платов! — воскликнул Дэшвуд. — Все его инструменты… Боже, надеюсь, его нет внутри.

— Бедный мистер Платов, — мрачно повторил Белл.

Вагон, полный баков с бензином и маслом, горит жарко и быстро.

— Повезло, что вагон не был присоединен к поезду мистера Стивенса, — сказал Дэшвуд.

— Очень повезло, — согласился Белл.

— А чем это пахнет?

— Боюсь, жарится какой-то бедняга.

— Мистер Платов?

— А кто еще?

Подскакивая на рельсах, прибыли пожарные повозки на конной тяге. Пожарные раскатали шланги в сторону реки и пустили в ход паровой насос. В огонь устремились мощные потоки воды, но без особого толка. Огонь быстро поглотил деревянные борта, пол и крышу вагона, и вскоре между рельсами и стальными колесами осталась только груда пепла. Когда огонь догорел, пожарные нашли обгоревшие человеческие останки; обувь и одежда превратились в золу.

Белл рылся во влажных углях.

Его взгляд уловил какой-то блеск. Полоска стекла в медной рамке. Еще теплая. Он стал переворачивать находку в руках. На меди с двух сторон бороздки. Он показал Дэшвуду.

— Инженерная логарифмическая линейка фермы «Фэйбел-Кастелл»… вернее, то, что от нее осталось.

— А вот и Стив Стивенс.

Хлопковый плантатор подошел, подбоченился и сердито посмотрел на золу.

— Только этого не хватало. За мной гонится этот красный социалист. Вся страна с ума сходит по Джозефине только потому, что она женщина. А теперь мой высокооплачиваемый механик превращает себя в жареное мясо. Кто будет следить за моей машиной?

Белл предложил:

— Почему бы вам не попросить помощи у механиков Дмитрия?

— Никогда ничего глупее не слышал. Даже этот русский дурак не мог синхронизировать мои моторы. Никто лучше его не умел работать с моей машиной. Несчастный аэроплан мог бы сгореть вместе с ним. Он знал его как свои пять пальцев. Мне повезет, если без него я доберусь до Нью-Мексико.

— Неглупая мысль, — сказала Джозефина. Белл видел, что она неслышно подъехала на велосипеде, который у кого-то одолжила. Стивенс этого не заметил.

Удивленный толстяк резко повернулся.

— Откуда вы взялись? Давно подслушиваете?

— С тех пор как вы сказали, мол, по мне сходят с ума, потому что я женщина.

— Что ж, черт побери, это правда, и вы знаете, что это правда.

Джозефина смотрела на дымящиеся руины вагона Платова.

— Но Исаак прав. Дмитрия нет… а вы нуждаетесь в помощи.

— Все равно. Не думайте, что я выбыл, потому что лишился механика.

Джозефина покачала головой.

— Мистер Стивенс, у меня есть уши. Я слышала, как ваши моторы буквально надсаживаются всякий раз, как вы поднимаетесь в воздух. Хотите, взгляну?

— Ну, не знаю…

Вмешался Белл.

— Я попрошу Энди Мозера посмотреть вместе с Джозефиной.

— Это чтобы вы не думали, будто я испорчу вашу машину, — сказала Джозефина, с улыбкой глядя на Стивенса.

— Я этого не говорил.

— Но подумали. Позвольте нам с Энди вам помочь. — Она широко улыбнулась и насмешливо добавила: — Исаак прикажет Энди зорко следить за мной, чтобы я намеренно ничего не испортила.

— Хорошо, хорошо. Если посмотрите, это не повредит. Джозефина уехала обратно, в сторону железнодорожной станции.

— Садитесь, — велел Белл Стивенсу и повел дрезину за ней.

Стивенс молчал, пока не проехали бойню и фабрики. Потом сказал:

— Я ценю, что вы пытаетесь мне помочь, Белл.

— Цените Джозефину.

— Она захватила меня врасплох.

— Вам пора понять, что все вы участвуете в одном деле.

— Сейчас вы говорите, как этот красный олух.

— Мадд тоже в этом участвует, — сказал Белл.

— Проклятый юнионист.

Но благие намерения не могли преодолеть изматывающего действия и напряжения трехтысячемильного пробега. Джозефина и Энди всю вторую половину дня пытались применить свое волшебство к двум моторам Стивенса, но вынуждены были признать свое поражение.

Джозефина отвела Белла в сторону и настойчиво заговорила:

— Вряд ли Стивенс прислушается ко мне, но, может, он задумается, если услышит это от Энди.

— Что услышит?

— Его машина не дотянет до Сан-Франциско. А если он попытается заставить ее, то убьется.

Белл подозвал Энди. Энди сказал:

— Лучшее, что я мог сделать: синхронизировал их на несколько минут, но потом они опять пошли вразнос. И даже если бы нам удалось их синхронизовать, моторы изношены. Он не переберется через горы.

— Скажите это ему.

— Пойдете со мной, мистер Белл? Вдруг он разозлится. Белл стоял рядом, когда Энди объяснял Стиву Стивенсу положение дел.

Стивенс подбоченился и побагровел.

Энди сказал:

— Мне очень жаль, мистер Стивенс. Но я говорю правду. С этими моторами вы убьетесь.

Стивенс сказал:

— Парень, я не вернусь домой в Миссисипи, поджав хвост. Я вернусь домой с кубком Уайтвея или не вернусь вообще. — Он посмотрел на Белла. — Ну, говорите теперь вы. Вы считаете, что я спятил.

— Я считаю, — сказал Белл, — что храбрость и глупость — разные вещи.

— И вы растолкуйте мне, в чем разница?

— Человек должен понять это сам.

Стивенс смотрел на свою большую белую машину.

— В детстве вы были толстым, Белл?

— Нет, насколько помню.

— Вы бы помнили, — мрачно усмехнулся Стивенс. — Ни за что не забыли бы… Всю взрослую жизнь я был толстым. А до того был толстым мальчиком.

Он подошел к своему биплану, провел пухлой рукой по туго натянутой ткани и погладил один из больших пропеллеров.

— Папаша твердил, что никто не полюбит толстяка. Оказывается, он был совершенно прав… — Стивенс с трудом глотнул. — И я хорошо знаю… Когда вернусь домой, меня по-прежнему никто не будет любить. Но будут уважать!

Глава 36

Джозефину пугал горный воздух. Он казался разреженным, особенно в жаркие дневные часы, и не таким прочным, как она привыкла, даже на большой скорости. Она, едва веря глазам, смотрела на барометр, кружа в таком голубом небе, какого никогда не видела, и пыталась вести машину на высоте над железнодорожной станцией Деминг, в Нью-Мексико. Самодельный альтиметр словно застыл. Она сильно стучала по нему пальцем, но стрелка не двигалась. Когда Джозефина посмотрела вниз, на паровозное депо и на ресторан Харви, стоявшие между железнодорожными путями, те как будто бы не уменьшились, и она поняла, что прибор не ошибается. Просто она поднималась чрезвычайно медленно.

Стив Стивенс и Джо Мадд были далеко под ней, и она могла только гадать, каково им приходится. У нее по крайней мере был опыт полетов в горах: она летала над Адирондакскими горами. Хотя, нужно признать, это не очень помогало, когда воздушные течения Дикого Запада хватали ее за крылья, восходящие потоки лягались, как мул, и тот же воздух, который тянул ее вниз, словно не хотел ее поднимать. Она оглянулась через плечо: «Орел» Исаака Белла был на своей неизменной позиции над ней и чуть сзади, плясал, словно подвешенный на эластичной нити.

Наконец она поднялась на три тысячи футов, отказалась от попыток подняться выше и полетела к Лордсбургу, надеясь, что этой высоты хватит, чтобы перевалить через горы. Джозефина летела вдоль линии Южно-Тихоокеанской железной дороги и вскоре обогнала поезд, который вышел из Деминга на тридцать минут раньше ее. Локомотив, медленно взбираясь на крутой подъем, пускал дым: ясный признак того, что местность продолжает повышаться и ей придется забраться еще выше.

Ее сосредоточенность неожиданно нарушили мрачные мысли о Марко.

Она не боялась, что он погиб в обличье Платова. В Форт-Уорте он предупредил ее, что «исчезнет». Но, когда он появится в новом обличье, какое придумает для себя, первое, о чем она его спросит: кто погиб в огне вместо него? Ужасный вопрос. Ей не удавалось придумать, какой ответ она смогла бы принять. Слава богу, сейчас у нее хватает дел: она пытается преодолеть Континентальный раздел, и все прочее нужно изгнать из головы.

Джозефина видела, что впереди рельсы уходят в ущелье между двумя вершинами. Хотя везде небо было голубым, над ущельем висел толстый слой облаков. Словно кто-то набросал между горами толстый слой ваты. Железнодорожная линия проходила через него. Ей следовало подняться выше, чтобы остаться над облаками. Если она войдет в них, то заблудится и не увидит гору, пока не врежется в нее.