Гонка Касслер Клайв

Глава 39

Исаак Белл в своей желтой машине, планируя и спускаясь пологими кругами, слышал только гудение ветра в проволочных оттяжках крыльев. Под ним мирно пасся скот, продолжала лететь своим курсом стая белых пеликанов, что доказывало: он парит над землей неслышно, как кондор.

Прибрежные горы преодолевала буря с Тихого океана, и тень от машины то появлялась, то исчезала, когда тяжелые грозовые тучи закрывали или открывали солнце. Тень машины ползла по отлогим холмам, и Белл искусно маневрировал, чтобы она не упала на «Томас-Флаер», в облаке пыли несущийся впереди вдоль короткой ветки.

В «Томасе» сидели трое. Белл летел слишком высоко, чтобы распознать их, даже в бинокль. Но массивная фигура на переднем сиденье открытой машины, перемещенные брезентовые указатели и неудавшаяся попытка Юстаса вывести из строя аэроплан говорили Беллу, что это Фрост.

В десяти милях от того места, где Белл свернул на Змеином Танце по указателю, он заметил пыль в воздухе и немедленно выключил «Гном». Джозефина была в безопасности на земле, в тридцати милях позади; она бушевала из-за проволочки, хотя Престон Уайтвей официально задержал гонку, чтобы дать Беллу возможность схватить Фроста.

Белл повернул назад к скрещению путей и снова включил «Гном». Увидев длинную желтую линию — «особый» Джозефины, — он снизился к поезду, пролетел над ощетиненной ружьями детективов крышей вагона-ангара, снова повернул и повел поезд за «Томасом», поднявшись над локомотивом всего на пятьсот футов.

Он решил, что они должны догнать машины за десять минут, но рельсы оставались пустыми, а пыльный след исчез. Впереди показался широкий сухой ручей, глубокая прорезь в равнинной местности; рельсы начали уходить в сторону от отрогов прибрежных гор. Ручей пересекала длинная деревянная эстакада.

Держа руль одной рукой, рослый детектив в бинокль разглядывал эстакаду. Решетка из бревен создавала прекрасное укрытие для стрелков. А в тени эстакады можно было спрятать «Томас». Но Белл не видел ни людей, на авто. Неожиданно раздались два громких взрыва, заглушившие рев «Гнома». Он знал, ему не послышалось. Но звук доносился не от эстакады, а прямо из-под него, как будто от локомотива.

Большой черный «Атлантик» резко затормозил. Из-под колес полетели искры: машинисты пытались как можно быстрее остановить длинный поезд. Белл понял, что причина громких взрывов — детонаторы, прикрепленные к рельсам. Когда локомотив проходил над ними, они взрывались достаточно громко, чтобы машинист и кочегары услышали это сквозь шум топки и свист пара.

Белл видел белый пар, поднявшийся от тормозных башмаков; вагоны сталкивались и с грохотом останавливались посреди эстакады. Локомотив немедленно дал пять свистков. Пять свистков — это сигнал тормозным в последнем вагоне, личном вагоне Престона Уайтвея, что нужно выскочить и бежать назад, маша красным флагом — предупреждать, что «особый» поезд внезапно остановился и преградил путь. К этому времени Белл обогнал поезд и миновал эстакаду.

В бинокль он увидел блеск отраженного солнца.

И в то же мгновение заметил «Томас», припаркованный в тени ремонтного навеса. Солнце снова блеснуло в телескопическом прицеле. Белл увидел два ружья по обе стороны от крыши навеса; оба изрыгнули красное пламя.

Великолепно устроенная западня: поезд, остановленный препятствия; отличная позиция для стрельбы; потрясение, вызванное полной неожиданностью. И Белл знал, что, будь на его месте молодая летчица чье имя написано на бортах его желтого моноплана, Фрост уничтожил бы ее потоком огня, когда она невольно отвернула бы, представив еще более удобную цель для стрельбы.

Исаак Белл направил машину прямо на навес, на миг отклонившись, чтобы пропеллер не мешал стрелять, и опустошил пятизарядную обойму «Ремингтона» так быстро, что выстрелы слились в один звук, подобный грохоту орудийного залпа. Подняв машину и повернув назад, он увидел, что снял стрелков на флангах у Фроста. Он выбросил пустую обойму, вставил новую и снова нырнул.

Фрост по нему не стрелял. Белл задумался, не попал ли в него. Возможно, тот ранен так серьезно, что не может отвечать? Но нет, Фрост бежал к «Томасу». Он ручкой завел мотор, сел в машину и поехал по рельсам. Затем, к изумлению Белла, выскочил из машины и на мгновение нагнулся к рельсам.

Потом снова сел в «Томас» и поехал к холмам.

С начала стрельбы прошло меньше десяти секунд. Детективы все еще прыгали с крыши вагона-ангара. Белл резко накренил машину, преследуя «Томас». Но, когда аэроплан наклонился, Белл, уже знакомый с безжалостной жестокостью Фроста, внимательно всмотрелся в то место, где Фрост наклонялся к рельсам.

И увидел дым, тонкий белый столб дыма.

Белл без колебаний нажал на выключатель, переместил руль вперед и опустил «Орла» к рельсам. В дыму, движущемся вдоль рельса, он различил бегущую полоску красного пламени — наклонившись к рельсам, Гарри Фрост хладнокровно поджег шнур, тот самый запальный шнур, который украл в Бербанке вместе с взрывателями и динамитом.

Белл понял, что под эстакаду заложена взрывчатка. Нападение Фроста преследовало две цели: расстрелять Джозефину в небе и взорвать поезд Престона Уайтвея со всеми детективами.

Белл снизился и опустился рамой на рельсы. Он сел так жестко, что машина подскочила и снова попыталась подняться. Конечно, безопаснее было опять поднять ее, но счет шел на секунды. Белл продолжал удерживать аэроплан внизу, чувствуя, как рама разбивается на шпалах. Полетели осколки дерева, протестующе заскрежетал металл, «Орел» соскользнул с рельсов. Белл выскочил и, едва коснувшись земли, побежал.

Дым двигался перед ним, набирая скорость по мере приближения к эстакаде. Белл бежал быстрее, догонял и через несколько шагов должен был бы наступить на шнур и погасить огонь, но шнур ушел в ущелье под эстакаду, где до него не добраться.

— Назад локомотив! — закричал он, побежав по эстакаде. — Уведите его с моста!

На это не было времени. Он видел, что машинист смотрит на него из кабины, а детективы бегут ему на помощь, не сознавая опасности. Среди них Белл увидел Дэша.

— Дэш! — закричал он. — Под рельсами бикфордов шнур. Стреляй в него!

Белл спустился за край и оказался под рельсами на эстакаде. Он видел, как шнур переходит от шпалы к шпале, продолжая ярко гореть. Дэш быстро спустился туда же, пробрался между бревнами и увидел огонь в пятидесяти футах от себя. Держась одной рукой за бревно, молодой детектив вытащил длинноствольный кольт, прицелился и выстрелил. Фитиль подпрыгнул, но продолжал гореть.

Белл пробирался под рельсами, перескакивая с бревна на бревно. Впереди, в тени локомотива, он видел связки динамита — десятки и десятки шашек, довольно, чтобы уничтожить эстакаду, поезд и всех в нем. Дэш снова выстрелил. Огонь подпрыгнул.

Исаак Белл перемахнул на горизонтальную шпалу, выхватил из пальто свой «браунинг» и сделал один выстрел.

Пламя исчезло. На его месте, колыхаясь на ветру, стоял столб дыма, потом он поплыл, как дым свечи, которую погасили в конце приятного вечера.

Белл поднялся на рельсы, побежал к поезду и принялся отдавать распоряжения.

Механики-детективы Джозефины были хорошими людьми, но городскими жителями и в дикой местности почти бесполезными.

— Заведите авто Уайтвея, — приказал он им, — и спустите по погрузочному трапу из вагона. Отсоедините динамит под мостом. Потом почините раму моего аэроплана, чтобы он мог летать.

— Дэш, прикрывайте ребят, работающих над моей машиной. Если эта змея Фрост вернется, стреляйте в голову. — Он подозвал Дэша поближе и тихо добавил: — Не подпускайте Селера к моей машине. Да, кстати, я знаю, что этот кольт вам подарила мама. Но я был бы признателен, если бы вы позволили моему оружейнику снабдить вас более подходящим «браунингом».

— «Техасец» Уолт! Пойдете со мной!

Белл сел за руль желтого «роллс-ройса» Престона Уайтвея. Уолт Хэтфильд с парой «Винчестеров» сел рядом с ним; они проехали по эстакаде и двинулись по рельсам к подножиям Прибрежного хребта.

Через три мили постепенно поднимающихся путей (в травяную прерию мало-помалу вторгались кустарники и отдельные деревья) они увидели на рельсах «Томас-Флаер» с шинами, пробитыми железнодорожными костылями. Техасец отыскал след Фроста, вначале по сдвинутому гравию, там, где Фрост сбегал с насыпи, потом по дорожке, оставленной в высокой, по колено, траве.

Белл с «Винчестером» прикрывал кусты и скальные выступы впереди, а Хэтфилд перебегал от ямки в песке к согнутой травинке и сломанной ветке. Белл и сам был опытным следопытом, но Техасец мог читать след, как команчи, которые его вырастили.

Над холмами гремел гром, в грозовых тучах блестели молнии. В лицо подул ветер, сначала холодный, потом горячий.

Впереди в полумиле из рощи вечнозеленых дубов вылетела голубая сойка.

Слишком далеко для точного выстрела, но Белл, тем не менее, приказал:

— Ложись!

В холмах эхом отдался выстрел. Уолт рядом с Беллом упал.

Глава 40

Белл бросился вправо, укрываясь за валуном. Пуля калибра .45–70 ударила в камень в шести дюймах от его щеки. Вместо того чтобы прятаться за камнем, Белл проскочил мимо него и нырнул в узкое сухое русло.

Он молча побежал по сухому дну ручья, глядя вперед и одновременно под ноги, чтобы не споткнуться обо что-нибудь и не наделать шума. Русло свернуло направо, от Фроста, и начало подниматься. Белл побежал быстрее. Он пробежал целую милю, а земля все время поднималась.

Остановившись наконец, чтобы перевести дух, он обнаружил, что стоит на выступе, который позволяет осмотреть оставленную позади местность. Он лег на живот и полз вперед, пока не увидел заросли, откуда стрелял Фрост.

Теперь заросли находились под ним и покрывали почти акр склона холма. Фрост мог прятаться в них в любом месте или мог выйти оттуда и подняться на холм почти вровень с Беллом. Если он умен, он отступит. Но Белл готов был ручаться, что Фрост допускает типичную ошибку охотников на крупную дичь: либо остается на месте, либо отходит недалеко, чтобы устроить новую западню. Большинство животных, когда на них нападают, удирают. Некоторые, пантера или слон, могут напасть сами. Но очень немногие обходят охотника и нападают на него с тыла.

Белл выбрал для нападения маршрут по узкому сухому руслу мимо зарослей. Он слез с уступа, чтобы оставаться невидимым, и начал спуск.

Свинцовую арку неба вдруг прошила рваная молния.

В пыль ударили капли дождя.

Снова налетел ветер, вначале горячий, потом холодный, взъерошил ветки колючего кустарника чапараля.

Внезапно Белл потерял равновесие. Он споткнулся о камень, и тот с шумом покатился вниз.

Прогремел выстрел, пуля подняла пыль в пятнадцати футах под ним. Белл мгновенно схватил другой камень и бросил вправо. Камень с грохотом упал и вызвал новый выстрел. Пусть Фрост гадает, какой камень сдвинут с места случайно, а какой брошен намеренно. Белл снова начал спускаться. Он почти точно угадал место, откуда стрелял Фрост. Тот засел в зарослях, которые теперь были менее чем в трехстах ярдах под Беллом. Но Фрост уже знал, куда смотреть.

Фрост начал действовать внезапно: выскочил из густых зарослей и побежал к углублению, которое показалось Беллу входом в небольшой каньон. Том Криггз не ошибся — Фрост прихрамывал, но все равно бежал удивительно быстро для такого крупного человека. Белл выстрелил в него и промахнулся. Вставил в «Винчестер» новый патрон и выпрямился, чтобы сделать вторую попытку, ведя стволом за бегущим и рассчитывая погрешность на ветер для разделявшего их расстояния в двести ярдов. Прогремел ружейный выстрел.

Фрост высоко вскинул руки, уронив «Марлин». Расстояние было слишком велико, чтобы услышать крик, но Белл подумал, что тяжело ранил его, а потом увидел, что Фрост, подобрав с земли упавшее ружье, исчезает в каньоне.

Исаак Белл побежал вниз по склону, перемахивая с кочки на кочку, огибая кусты и прыгая через камни. Он споткнулся, упал, перекувырнулся, не выпустив «Винчестер», снова вскочил и побежал дальше.

Движение у входа в каньон он скорее почувствовал, чем увидел. И нырнул на землю. Пистолетная пуля просвистела там, где он только что был. Он прижал «Винчестер» к груди, перекатился и, вскочив в этот раз, тотчас начал стрелять, посылая в затвор патрон за патроном, обрушивая смертоносный поток туда, где укрылся Фрост.

Фрост почему-то не стрелял из своего «Марлина». Белл считал, что повредил оружие тем выстрелом, который заставил его отлететь в сторону; в таком случае Фрост был безоружен. Исаак ворвался в ущелье, которое было не шире обычного сельского дома, но как будто уходило глубоко в склон холма. Вход в углубление густо зарос кустами. Белл продирался сквозь колючий чапараль. Прогремели пистолетные выстрелы, выдав позицию Фроста; тот, пригнувшись, палил из короткоствольного автоматического револьвера «Уэбли-Фосбери», из которого едва не застрелил Арчи Эббота. Но для такого оружия расстояние было слишком велико. Пули летели куда попало, обрывая куски коры от стволов.

Белл попробовал выстрелить в ответ. В «Винчестере» не оказалось патронов.

Фрост бросился на него, как бык, ломая кусты; к тому времени как он вырвался из чащи, он вдвое сократил расстояние и взвел курок своего револьвера. Белл впервые увидел Фроста вблизи. Один глаз затек, глазница обожжена: это выстрел из «Ремингтона» Белла в чикагском арсенале швырнул ему в лицо каменные осколки. Ухо, в которое попал Белл, рваное. Челюсть изувечена — ее сломал Арчи. Но здоровый глаз горел жарко, как пламя над лужей бензина, и мчался Фрост неудержимо, как локомотив.

Белл опустился на колено, достал из-за голенища метательный нож и с силой бросил. Лезвие вошло между костями предплечья Фроста, и смертоносный «Уэбли-Фосбери» выпал из онемевших пальцев. Но он еще не успел коснуться земли, а Фрост левой рукой уже достал карманный пистолет.

Белл поднял «браунинг» и дважды выстрелил. Их выстрелы прозвучали одновременно. Жилет Фроста отразил обе пули Исаака. Одна из пуль Фроста пролетела возле щеки Белла, вторая попала в рукав. Пистолет Фроста заело, и он достал «браунинг», гораздо более опасное оружие. Белл бежал прямо на него; выстрелом он выбил «браунинг» из руки Фроста. Фрост ударил Белла слева, с разворота, обрызгав его кровью из раненого предплечья.

Белл отчасти погасил удар плечом. Но столкновение с этим гигантом сотрясло все его тело и бросило Белла на колени. Перед глазами вспыхнули белые круги. Руки словно налились свинцом. Белл почувствовал приближение второго удара, увернулся и ударил сам, целясь в сломанную Арчи челюсть.

Его крепко сжатый кулак попал в цель; удар сотряс гиганта и у того вырвался вскрик боли. Но Фрост развернулся и ответил ударом, который швырнул детектива на землю. Фрост подобрал свое неисправное ружье и замахнулся им, как длинной стальной дубиной. Белл выхватил из шляпы «дерринджер».

— Брось! — сказал он. — Ты мертвец.

Фрост замахнулся ружьем.

Белл нажал на курок.

Вспышка света и взрыв в пятьдесят раз громче пистолетного выстрела выбил ружье из рук Фроста; вращаясь, оно поднялось на сорок футов. Фрост упал. Белл в шести футах от него остался на ногах, в ушах у него звенело; он удивленно смотрел на поверженного противника. В воздухе запахло горелой плотью. Лицо Фроста почернело, борода обгорела, рубашка и брюки дымились, подошвы с обуви срезало.

В глаза Фроста вернулась жизнь. Он со свистом втягивал воздух сквозь обожженные губы. Но голос его по-прежнему звучал сильно, хрипло и презрительно.

— Не ты меня скрутил. Это молния ударила в ружье.

— Тебя скрутил я, — ответил Белл. — Просто молния добралась до тебя раньше.

Фрост хрипло рассмеялся.

— Поэтому ван дорны никогда не сдаются? Боги погоды на вашей стороне?

Исаак Белл торжествующе смотрел на умирающего преступника.

— Мне не нужны боги погоды, — тихо сказал он. — На моей стороне Уолли Лафлин.

— Что за дьявол? Кто такой Уолли Лафлин?

— Мальчишка-газетчик. Когда ты взорвал газетный склад на Дирборн-стрит, ты убил его и двух его друзей.

— Газетчик?.. Ну да, помню. — Он содрогнулся от боли и заставил себя сказать: — Узнаю его в аду. Сколько ему было?

— Двенадцать.

— Двенадцать? — Фрост лег. Голос его слабел. — Двенадцать лет — это был мой великий год. Я был коротышкой, и мной помыкал кто ни попадя. Но вдруг я начал расти, я рос и рос, и все пошло по-моему. Я впервые победил в драке. Сколотил свою первую банду. Убил первого человека — ему было двадцать, и он был взрослый.

Обгорелые губы Фроста искривились в отвратительной пародии на улыбку.

— Бедный маленький Уолли, — саркастически пробормотал он. — Кто же знал, что от этого ублюдка будет столько неприятностей?

— Он оставил по себе память, — сказал Исаак Белл.

— Как?

— У него была добрая душа.

Белл встал и поднял оружие.

Гарри Фрост позвал его. В его голосе неожиданно прозвучал страх.

— Ты бросишь меня умирать здесь в одиночестве?

— Ты многих бросил умирать в одиночестве.

— Что, если я скажу тебе, чего ты не знаешь о Марко Селере?

Белл сказал:

— Марко Селер объявился в Юме три дня назад, живой и здоровый. Ты сбежал от единственного убийства, которое не совершал.

Фрост приподнялся на локте и ответил:

— Я знаю.

Заинтересованный Белл склонился к умирающему, не сводя взгляда с его рук: он ожидал, что увидит спрятанный в тлеющей одежде нож или пистолет.

— Откуда?

— Шесть недель назад Марко Селер объявился в Белмонт-парке.

— Мне Селер сказал, что шесть недель назад был в Канаде.

— Он был в самой гуще гонки, — прохрипел Фрост. — Расхаживал по полю, словно оно ему принадлежит. Вы, проклятые ван дорны, не узнали его.

— Платов! — воскликнул Белл. — Конечно!

Марко Селер и был саботажником, хотя доказать это в суде будет почти невозможно.

— Поздновато, мистер детектив, — усмехнулся Фрост.

— Как ты его увидел?

— Он заметил меня, когда я пытался подобраться к машине Джозефины. Подошел ко мне и предложил сделку.

— Я бы полагал, что ты убьешь его, как только заметишь.

— Знаешь обрезы, которые итальянцы называют lupa? Он целился из такого мне в голову. И оба курка были взведены.

— Что за сделка?

— Передать тебе подарок от маленького Уолли? — насмешливо спросил Фрост. — Сведения, которые ты сможешь использовать против Селера? Думаешь, если я сделаю тебе одолжение, ко мне лучше отнесутся в аду?

— Лучшей возможности у тебя все равно не будет. Что за сделка?

— Если я не убью Джозефину до того, как она выиграет гонку, он поможет мне спрятаться в таком месте, где я в роскоши буду жить до конца своих дней.

— И где же этот рай? — скептически спросил Белл.

— Северная Африка. Ливия. Турецкая колония в Африке, которую захватит Италия. Он сказал, что там мы будем в безопасности, как дома, и жить по-королевски.

— Похоже на болтовню мошенника.

— Нет. Селер дело знает. Я там был и видел все собственными глазами. Оттоманская империя — турки — очень слабы, а Италия бедна и перенаселена, ей ужасно хочется отобрать колонии. Селер мечтал сделаться золотоволосым героем, поставить итальянской армии боевые воздушные машины. Когда Италия с его аэропланами, оснащенными пулеметами, и с его бомбардировщиками разобьет Турцию, он станет национальным героем. Но он знает, что ему нужно доказать свои способности. Его машины будут покупать, только если Джозефина выиграет гонку.

— Почему же вы с ним не столковались?

Обожженное лицо Фроста перекосилось от гнева.

— Я же говорил, я не болван. Если он закрепится в Северной Африке так, что сможет защитить меня, он получит ключ от моей камеры. Я бы охотнее вернулся в сиротский приют.

— Почему же он не снес тебе голову из lupa?

— Селер как жонглер, который бросает в воздух сразу много шаров. Он рассчитывал, что ты ее защитишь, и надеялся, что я передумаю — и убью Уайтвея, когда придет время.

— А когда придет время?

— Свадьба. Он знал, что Уайтвей ухаживает за Джозефиной. Марко рассчитывал, что я так взбеленюсь, что убью Уайтвея. Тогда Джозефина унаследует все его деньги и выйдет за него. А если я потом убью и ее, он получит все.

Единственным глазом Фрост уставился в глаза Белла.

— Все это начал Марко. Это он вскружил ей голову. И я решил, что, если все шары жонглера вдруг упадут на него, это и будет для меня лучшей местью.

— Еще одна причина убить ее? — спросил Белл.

— Марко знал, что биплан Стивенса не долетит. Ему нужна была Джозефина, чтобы доказать — ее машину можно использовать в бою.

Белл покачал головой.

— Она хочет только летать.

— Я дал ей такую возможность, а она обратила ее против меня. Она заслуживает смерти, — прошептал Фрост.

— Ты умираешь с ненавистью на устах.

Исаак Белл испытал огромное облегчение, увидев сидящего под дождем Уолта. Техасец держался за голову.

— У меня в котелке словно играет Джон Филип Суза[26] на своей каллиопе.

Белл помог ему сесть в «роллс-ройс» и отвез к эстакаде; на каждом ухабе Уолт чертыхался. Механики починили шасси «Орла». Удобно устроив Уолта в поезде, Белл поднялся в воздух и полетел во Фресно, на последний ночлег перед Сан-Франциско. Желтая машина Джозефины и красная Джо Мадда были привязаны на грязном поле в пятидесяти ярдах друг от друга. Джо Мадд, опираясь на костыли, шутил с механиками, трудившимися над его шасси.

— Жесткая посадка? — спросил Белл.

Мадд пожал плечами.

— Всего лишь подвернул ногу. Машина в порядке. В основном.

— Где Джозефина?

— Они с Уайтвеем в ярмарочной гостинице. На вашем месте я бы держался подальше.

— А что случилось?

— Буря.

Белл подозвал механиков-детективов Джозефины, которые подавали инструменты Марко Селеру; тот качал головой, осматривая ее мотор.

— Не спускайте глаз с Селера. И не подпускайте его к машине Джо Мадда.

— А если он сбежит? — спросил Дэшвуд.

— Не сбежит. Марко никуда не денется, пока у Джозефины есть возможность выиграть гонку.

Белл пошел в гостиницу. Уайтвей снял весь второй этаж двухэтажного здания. Услышав, как орет издатель, Белл стал подниматься быстрее. Громко постучав, он вошел. Уайтвей стоял над Джозефиной, которая свернулась клубком в кресле и смотрела на ковер.

Уайтвей увидел Белла и, вместо того чтобы спросить, что с Фростом, закричал: