Сломанные сказки Портвейн Артем

Вышел судья.

– Всем встать. Заседание суда начинается – прокричал прокурор.

Судья сел в свое кресло и оглядел людей. Гул стал стихать.

Судья начал.

– Сегодня… кх кх… слушается дело Майкла Хоулмза, человека, который обвиняется в четырех убийствах, трёх покушениях.

Заседание суда длилось долго, каждый хотел высказаться. Каждый пытался внести свою лепту в тюремный срок или даже казнь заключённого.

– Из-за него я несколько недель пробыл в тюрьме. От меня отвернулись родные. Жена уехала в Лондон – высказался Вильям.

– Он прострелил мне ногу на площади! – выкрикнула девушка с лавки.

– Из-за него меня чуть не убили в тюрьме – добавил ещё один чиновник.

Десятки обвинений. Некоторые из которых переходили в оскорбления и сыпались на Майкла. А он молчал. Уткнувшись своим безликим лицом в стену, он старался не слушать их.

– Из-за него меня сняли с поста управляющего фабрики!

Он молчал. Слушал. А обвинения не прекращались.

Пока не раздался стук молотка.

Судья:

– Я услышал достаточно. Теперь пришло время защиты. К сожалению, или может, к радости, ни один юрист нашего города или страны не решился защищать Майкла Хоулмза. Поэтому Майкл решил самостоятельно подготовить выступление в свою защиту. И думаю, это было бы гуманно, дать ему такую возможность.

Недовольных возгласов было достаточно. Но их все оборвал новый стук молотка.

– Тихо!!! Любой человек в этом зале, в этой стране и в этом мире имеет право на объяснение своих поступков, какими бы аморальными они не были… Майкл Хоулмз, встаньте. Суд, несмотря на ваше дерзкое и антиобщественное поведение, даёт вам возможность выступить и попробовать оправдать себя.

Майкл встал и подошёл к решётке. Он медленно поворачивал голову, оглядывая толпу своими бесцветными глазами.

– Присутствует ли здесь Хенри Баккет, детектив, который поймал меня? – спросил Майкл своим обезличенным голосом.

– Да, я здесь.

– Вы не могли бы подойти?

Хенри отделился от общей массы людей и, пройдя через центр зала, подошёл к решётке.

– Вы поймали меня, и это поистине гениально.

– Благодарю.

– Но прежде, чем я начну свою речь в собственную защиту. Я хотел бы попросить Вас рассказать, как Вы додумались найти меня. Если это, конечно, не сложно.

– Я протестую! – выкрикнул прокурор – Это не имеет отношение к делу.

– Протест отклонён – отрезал судья – Думаю, всем присутствующим здесь будет интересно, как же мистер Баккет поймал виновного.

– Что ж…. Поначалу я не видел связь между всем происходящим.

Сначала один человек беспричинно убил своего друга, потом другой расстрелял толпу…. И так далее…. Но все эти люди были из высшего общества, все они были далеко не последними людьми в городе. Важными, высокопоставленными.

– Так… продолжайте.

– Я сразу понял, что за этим стоит кто-то ещё. Другой. Но по какой причине он отбирает свои жертвы, я понять не мог. Пока не увидел связь. Все они были избраны на свои посты, получили свои места или должности в один год. И тогда я стал смотреть архивы, единственный, кто ещё не пал жертвой, был Себастьян Блэк. Он был избран на свой пост в тот же год.

– А кто назначил их всех на эту должность?

– К чему ведёт этот уродец? Заткните его!!?!?! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Да. Пускай замолчит – поддакнул ему ещё кто-то.

Не обращая внимания, детектив продолжил.

– Его назначил некий…

– Денис Крайн!!! – закончил за Хенри фразу безликий – Я прав?! Именно он двадцать второго июля отдал в распоряжение Вильяма Аддерли главную юридическую контору города. Именно он первого августа отдал во владения Даниэля Барнес…

– Что он там несёт?! – выкрикнул Даниэль Барнес.

– Да… Именно он… – подтвердил Хенри, – К чему Вы ведёте?

– Это я – Денис Крайн! – выкрикнул Майкл, – А это все… все, кого перечислили вы, кого перечислил я… все они… предатели, коррумпированные и жадные ублюдки…

– Как ты смеешь позорить имя великого Крайна! – возмутился главный юрист города.

– Заткнись Вильям, – ответил ему безликий, – Тебе я доверял больше всего.

В зале поднялся гул, перешёптывание.

Снова застучал молоток.

– ТИХО!!! ТИХО!!! – повысил голос судья.

Рты стали закрываться.

Судья задал вопрос заключённому.

– Вы хотите сказать, что Вы – тот самый Денис Крайн, мэр нашего города, который по неизвестным причинам ушёл в отставку, а потом и погиб?

– Я не погиб! Эти люди, движимые своей жадностью и подлостью, сделали так, чтобы я исчез из этого мира.

– Это абсурд! – возмутился судья, – Крайн был великим человеком, а Вы – подлый мошенник.

– Я Денис Крайн! И я расскажу вам свою историю. И в конце, если вы мне поверите, вы поймёте, почему из благородного джентльмена я превратился в того, кого вы видите сейчас. В мстительное существо. Я не прошу помилования или оправдания… Я лишь хочу, чтобы вы выслушали мою историю.

– Это суд, а не место для рассказов какого-то сумасшедшего, – снова выкрикнул Вильям Адерли.

– Заткните этого ненормального!

– ТИХО!!! Мы дали право Майклу Хоулмзу оправдаться, так не будем забирать у него этой возможности.

Зал стих.

А Майкл Хоулмз подошёл к краю клетки и рассказал историю, которая повергла многих в шок, кого-то насмешила, кого-то заставила задуматься.

Свою историю Майкл Хоулз начал с детства, объясняя это тем, что чтобы понять его и его поступок, нужно понять всю его жизнь.

Ему, как человеку с достаточно специфичной болезнью, жилось нелегко. Ведь люди-манекены, или по-научному – эмпликанты, зарекомендовали себя в этом мире, как достаточно скверные создания. С раннего детства многие из них, осознавая свои возможности, часто обманывали людей. Подставляли… или просто пропадали из города, прихватив с собой чужое лицо.

Сорвать с человека кожу или волосы для эмпликантов далеко не простая задача, так как для этого жертва должна была находиться в состоянии покоя. Поэтому, часто, поймав манекена с чужой плотью, в его кармане можно было обнаружить порошок из коры сонного дерева или другие наркотические или усыпляющие вещества.

Родители Сара и Кристофер Хоулз, будучи совершенно нормальными, тоже находились в немилости у большинства горожан, так как пожалели своё чадо. Пожалели и не отдали Майкла в приют, где он получил бы стерилизующую сыворотку, которая лишила бы его возможности забирать чужую кожу, волосы, глаза и так далее. А после, всю свою жизнь он бы провёл на грязной работе.

Каждый из эмпликантов в этом мире пронумерован, чтобы в любой момент его можно было опознать, если тот совершил преступление.

Жизнь манекенов далеко не проста, и этот мир, со всеми его законами и предрассудками, делает её ещё более сложной. Нельзя сказать, что поступки эмпликантов сделали людей такими жестокими к этим созданиям, или же жестокие люди привели эмпликантов к тому, что те стали поступать подло.

Майкл Хоулз мог бы закончить свою жизнь и существование, как и многие другие – на каторге. Среди подобных, где один похож на другого, где единственное, что тебя отличает – это код на затылке, он вывозил бы из шахты радиоактивную пыль или камень.

Могла бы закончиться так, если бы не воспитание отца.

С детства Кристофер Хоулз говорил своему сыну, что он не такой, как все, что ему будет тяжело в этом мире и что этот мир не простит ему, если он оступится. Он говорил: «Каждый раз, когда ты увидишь, как люди косятся на тебя… каждый раз, когда ты услышишь оскорбления в свой адрес… каждый раз, когда ты почувствуешь, что ярость и злость переполняет тебя… сожми свою волю в кулак и терпи…. ПОМНИ!!! Таким, как ты, ошибки не прощаются».

И Майкл помнил. Он терпел. До одного дня.

Все началось днём, на школьном дворе. Михаель, одноклассник нашего героя, пытался затеять драку с эмпликантом. Собралось много учеников, многие не любили Майкла, и посмотреть на его унижения желали десятки учеников.

– Слышь, урод, – выкрикнул Михаель, – не думаешь сходить позагорать, а то ты какой-то бледный.

Ученики засмеялись – Майкл молчал.

– Ты меня вообще видишь или слышишь, а? – не унимался задира.

Майкл хотел пройти мимо, но сверстник, взбешённый тем, что тот не реагирует на его оскорбления, встал и толкнул того.

– Куда идёшь?! Я вроде с тобой разговариваю.

Майкл остановился и стал ждать. Разглядывая своего врага пустыми глазами.

– Я иду домой, – ответил тому эмпликант.

– Что ты там промямлил?! Господи, да ты даже говорить нормально не можешь. Куда ты вообще после школы собираешься попасть? На каторгу?

Майкл сделал выпад вперёд и Михаель отпрянул.

– Ууууу. Ну давай, ударь меня… – мальчишка злобно улыбался – и отправишься на каторгу уже сегодня.

Майкл замер. Внутри него бурлила злость. Но на поверхности была только безэмоциональная кожа. Белая и гладкая.

Майкл глубоко вздохнул и развернулся. Он знал, что одним кварталом правее он снова выйдет на дорогу, которая приведёт его домой.

– Ты куда пошёл? К своим родителям? Если они родили такого, как ты, то они ничем не лучше тебя…

Майкл замер. Последняя капля терпения упала в его чан ненависти и злости. Главное было держаться. Нет. Он заслуживает наказания, этот маленький ублюдок… Заслуживает… Но не сейчас, не при всех.

– Давай. Иди сюда. Я твой билет на твою любимую каторгу – мальчишка дразнил нашего героя, зазывал его распростёртыми руками.

Не сейчас…

Юный эмпликант понимал, что действовать надо хитро. Очень хитро.

Постояв ещё немного, он пошёл дальше. Слушая отдаляющиеся с каждым шагом оскорбления и смех.

Дома Майкл почти ничего не ел и почти ни с кем не разговаривал. Он думал, как он будет мстить.

Может, одеть его кожу и что-нибудь украсть в магазине у всех на глазах? Нет,… нет,… Прийти под окна учителя и накричать тому гадостей…

Нет.

Нужно было что-то более коварное…

Мысли об изощрённой мести не покидали его, не давали ему спокойно делать уроки, читать, думать, есть…

Наступила ночь. Михаель жил на первом этаже всего в десяти домах от Майкла. И вот сейчас, выбравшись на улицу, он стоял около окон своего одноклассника.

Ставни были открыты, на это он и рассчитывал. В такие жаркие сентябрьские дни у многих были открыты окна.

Медленно, стараясь не шуметь, он подошёл к подоконнику и заглянул внутрь. Михаэль спал.

Поставив ногу на выпирающий кирпич, Майкл подтянулся.

Ещё чуть-чуть, и он первый раз в жизни примерит настоящую кожу. Ещё чуть-чуть, и он будет выглядеть, как обычный человек. Ещё чуть-чуть, и он покажет этому ублюдку Михаелю, каково это – оскорблять родителей эмпликанта.

Он подтянулся… рывок… и…

Кто-то резко схватил его за шиворот и оттащил от дома. Майкл не мог понять, что происходит. Неизвестный затащил его за угол и зажал ему рукой его безгубый рот.

Майкл мычал, пытаясь вырваться. Через минуту хватка ослабла, и мальчик выбрался из объятий.

– Да кто… Папа?

Кристофер Хоулз смотрел на него сурово.

– Пошли домой, – сказал он.

Майкл молча кивнул и направился в сторону дома.

Кристофер был в ярости. Он ходил по комнате, размахивая руками и крича. Давно он так не злился. Мать Майкла, Сара Хоулз, стояла в стороне и молчала.

– Ты о чём думал, а?!

– Но папа… он.

– Что он?! Обзывался?

– Да!

– Что я тебе на это говорил?!

– Но пап. Он оскорблял и вас.

– Мне плевать, что про меня говорит какой-то малолетний придурок… И вот, скажи мне… Что?! Что ты хотел сделать, А?!

– Я хотел забрать его кожу и что-нибудь сделать,… чтобы ему было стыдно.

– ХА! И ты думаешь, что никто бы не догадался?!.. – Кристофер Хоулз ходил по комнате, размахивая руками, – то есть, за день до этого, этот придурок оскорбляет эмпликанта, а на следующий день творит что-то, что может его опозорить… Как ты думаешь, сколько человек бы догадалось, что это ты? М?

– Ну…

– ВСЕ! Абсолютно все. Десятки эмпликантов попадались на этом… десятки. Этот мир, против таких, как ты,… но нужно терпеть…

– Мне надоело терпеть! – Майкл пытался сделать свой голос злым, – Я хочу быть как все. Да и что ждёт меня дальше, а?! Такой, как я сейчас, я никому не нужен. Ни один университет не возьмёт меня. Ни один человек не захочет, чтобы я на него работал.

– Это моя забота… Поверь, я что-нибудь придумаю.

И, Кристофер Хоулз, правда нашёл выход из положения. Он придумал, как сможет дать образование своему сыну.

Ни кто так и не узнал о том инциденте.

Майкл больше не пытался мстить и до конца школьных дней держал свою злость в сжатых кулаках.

На выпускной он не пришёл. Только спустя несколько дней, он молча забрал свой диплом из школы.

Придя домой, он положил коричневые корочки на стол и сел.

Кристофер Хоулз подошёл к своему сыну и посмотрел на диплом.

– Поздравляю!

– С чем? Думаю, он мне не сильно поможет, когда буду таскать камни в шахтах.

– Я думал, ты прошёл предварительные вступительные экзамены в юридический университет в Лондоне?

– Прошёл. Но думаю, когда они узнают, кто я, когда они увидят меня, они найдут десятки причин, чтобы не пустить меня за ворота своего учреждения.

– Я же обещал, что придумаю что-нибудь, – Кристофер заговорчески улыбался.

– И что же ты придумал?

– Сегодня ты первый раз в жизни примеришь чужую кожу.

Глаза Майкла расширились от удивления.

– Кожу?! Где ты её взял.

Кристофер улыбнулся, тепло, любовно.

– Я с ней родился.

– ТВОЮ?! Нет, я так не могу. А как же ты? Ведь ты не сможешь нигде работать.

– Смогу. Я уже всё рассчитал.

– Я не понимаю.

Кристофер подсел к своему сыну. Улыбка не сползала с его лица.

– У меня есть знакомый врач. Помнишь? Дядя Джон?

– Конечно.

– Так вот… я объяснил ему суть своего плана… и он согласился мне помочь.

– Какого плана? Папа, что ты задумал? – Майкл не понимал.

– Твой дядя и, по совместительству, мой друг, установил, что у меня развивается язвенный супровит, и что уже через месяц, моё лицо будет покрыто язвами. Есть все справки и, уже через несколько недель, всё моё лицо будет перебинтовано. Никто не будет видеть мою кожу.

– Почему ты молчал?!?! Какой ужас.

Майкл вскочил, схватился за голову.

– Успокойся же ты, – Кристофер выпустил смешок, – Я не болен. Болен только на бумагах.

– Я не понимаю тебя.

– Ты заберёшь моё лицо, мои волосы и глаза. Мою кожу. И никто об этом не узнает.

– Как же ты? Тебя уволят.

– Моё лицо всегда будет в бинтах. И, если меня захотят уволить, то судебный иск, который я им предъявлю, разорит завод. Поверь.

– Но… – Майкл пытался сопротивляться.

– У меня есть работа и друзья. У меня есть любимая женщина, которая любит меня. Это лицо мне больше не нужно, а вот тебе… Ещё может пригодиться. Возможно, оно немного старовато для юноши, но уж прости,… другого у меня нет.

– Пап…

– Бери.

В этот день Майкл Хоулз первый раз в своей жизни ощутил теплоту кожи. Дотронулся до волос. Провёл языком по губам. Незабываемые, для такого как он, чувства. Он провёл рукой по столу и каждой клеточкой ощутил её шершавость.

Миллиарды чувств. Тысячи ощущений. Голова кружилась от новой информации.

– Пап, это потрясающе… – с замиранием сердца сказал он – Мой голос…. Это же твой голос…. Так непривычно.

– Я рад, что тебе нравится, – рябя голосовыми связками ответил ему отец.

– Спасибо. Я обещаю, что найду способ найти другую кожу…. И что верну твоё лицо тебе…. Я найду честный способ, обещаю.

– Я верю тебе. Ты умный малый, – Кристофер похлопал сына по плечу, – Просто тебе немного не повезло.

Майкл улыбнулся.

– В Лондон ты поедешь как Денис Крайн. Твои новые документы уже почти готовы.

– А это зачем?

– Серьёзные учебные заведения могу затребовать любые документы. Вплоть до медицинской истории. А Денис Крайн за всю свою жизнь болел только коклюшем и простудой.

Уже через несколько дней, Майкл Хоулз ехал в Лондон. В столицу. Он ехал в поезде, где была сотня человек, и никто на него не таращился, никто даже не смотрел в его сторону. Без тени смущения или страха, он сумел купить себе еды в кафе. Смог улыбнуться проходящей девушке. Майкл ликовал.

Шесть лет университета. Десятки предметов, сотни знакомых, тысячи лекций. Майкл вгрызался в юридические науки, упивался жизнью нормального человека. Не всё сразу давалось ему легко. В начале, в каждом слове, в каждой реплике, обращённой к нему, он искал подвох, оскорбление. Но со временем он понял, что сейчас люди не видят его,… не видят его таким, какой он есть. Среди них были славные ребята, чудесные преподаватели и очаровательные девушки, которые улыбались ему, разговаривали с ним, ходили с ним на свидания. Все они были дружелюбными,… но Майкла, на протяжении всего периода обучения, не оставлял только один вопрос. Говорили бы они с ним, улыбались ли они ему, проучился бы он здесь хоть один семестр,… если бы он, в один день, в один миг взял и снял бы с себя маску нормального человека, обнажив своё истинное лицо.

Однажды он хотел признаться своему товарищу. Молодому студенту, с которым лучше всего сумел сблизиться. Он, без скрываемого удовольствия и улыбки, мог бы назвать его другом. Но, даже перед ним он не мог снять с себя лицо чужого человека, показав своё.

«Вдруг он решит всё рассказать,… эмпликант с кожей… да я приравниваюсь к преступникам,… ведь меня могут отчислить» – сотни страхов крутилось в его голове. Но, главная причина, из-за которой он молчал – это боязнь потерять друга…. Друга, в которого верил… друга, в котором так боялся разочароваться.

Шесть лет учёбы пролетели быстро, и вот уже лондонский поезд вёз его обратно в родной город. К родителям, к людям, которые знали его таким, каким он был.

На перроне его никто не встречал, сжимая чемодан в одной руке, он побрёл к дому. Медленно, не торопясь, он осматривал улицы, которые ему были так знакомы, но от которых он отвык.

Подойдя к своему дому, поднявшись на второй этаж, дойдя до нужной квартиры, он постучал. Дверь открыла Сара Хоулз.

– Майкл?! Хах… я и забыла,… прости,… я хотела тебя встретить… прости. Она сжала своего сына в объятьях. Прижавшись к его груди.

– Как же я соскучилась!.. проходи, проходи.

– Я тоже скучал. Как вы здесь?…

– Всё хорошо… но… – Сара запнулась.

– Что но?

– Проходи. Выпьем чая.

Майкл прошёл в гостиную. Он не мог узнать её. На полках копилась пыль, завядшие цветы, грязные полы… и не только гостиная… прежде ухоженная квартира гнила изнутри под пылью, грязью и в полном хаосе.

– Что случилось?

– А, это… – Женщина отмахнулась – У меня не хватает времени, чтобы ухаживать за квартирой. Работа в магазине занимает всё свободное время…

– Ты работаешь?… А как же папа?

– Майкл, послушай…. Мы не хотели, чтобы ты беспокоился.

– Что с папой?! – наш герой повысил голос.

– Не кричи.

– Где он?

– Он в спальне. Отдыхает. Ему плохо… он болеет.

– Как долго?

– Уже несколько лет.

– И ты молчала??? – Майкл был возмущён, – Я должен был вернуться.

– Это было не моё решение, а его.

Майкл сорвался с места и быстрым шагом направился к спальне.

– Только не включай свет. Свет пагубен для него.

Он открыл дверь и вошёл в тёмную спальню. Были видны только очертания мебели, и тонкая полоска света из-за штор резала комнату.

– А, мой любимый студент, – прозвучал скрипучий голос эмплианта.

Майкл подошёл к кровати и присел. Отец лежал, почти не шевелясь. Белая мраморная грудь поднималась высоко при каждом его вздохе.

– Поздравляю тебя. Мама говорила мне, что ты окончил университет с отличием. Я горжусь тобой.

– Отец, что с тобой.

– Не знаю,… никто не знает.

– Доктор осматривал тебя?

– Меня осматривали доктора, – Кристофер был слаб, его слова были прерывисты, – Много докторов. Но никто ничего не может сказать. Но ты не переживай. Всё хорошее в этом мире заканчивается. А я был хорошим человеком. Я это знаю.

Они ещё долго болтали. Майкл рассказывал про свои студенческие годы, а Кристофер, борясь с болью в груди, рассказывал про то, что произошло в их городке за те шесть лет.