Сломанные сказки Портвейн Артем

Доброе утро

История моего нового героя началась всего несколько лет назад, в красивом и уже знакомом многим Париже.

Герой, молодой человек, не старше двадцати пяти лет, одетый в неумирающую классику, прогуливался с молодой девушкой по парку. Несомненно, по глазам, по нежным жестам было видно, что он был влюблен в свою спутницу. В юную, стройную, зеленоглазую.

Как вспоминает герой, в такую просто нельзя было не влюбиться. В эту фигуру, в эти светлые волосы. Он даже не помнил, как с ней познакомился, ему казалось, что он был влюблён в неё всегда. Он всегда хотел держать за руку именно её, гулять именно с ней, целовать именно её.

И тогда, прогуливаясь по парку, он не хотел быть нигде и ни с кем, кроме как в этом парке с этой девушкой.

Не пойми меня неправильно, мой читатель. Я недаром начал свой рассказ с такого приторно романтического вступления. Просто с самых первых моих слов я хочу, чтобы ты понял, что эта зеленоглазая, белобрысая особа является основной шестерёнкой моей сегодняшней истории сломанного циферблата.

Некоторое время они шли молча.

Парк заливал солнечный свет, делая все краски насыщенно яркими. Солнце, птицы, бодрящая прохлада – маленький рай на земле.

– Как сегодня хорошо, – произнесла девушка.

– И не поспоришь.

– Ну, и какие у нас сегодня планы? – её голос был мягким.

– Я подумал, что можно весь день провести на улице. Гуляя… Я знаю один отличный ресторанчик, прогуляемся?

– Отлично. Ты мне что-то хотел рассказать про работу?

– Ах, ну да! Сегодня в редакции мне сказали, что меня повысят. Я скоро буду большим начальником! – молодой человек засмеялся.

– Так это же потрясающе! Надо отпраздновать!

– Вот поэтому мы и идём в тот ресторанчик. Там я расскажу тебе ещё одну новость, которая…

– Так, лекарство начало действовать! – голос был далёкий… как эхо.

Голос прозвучал из ниоткуда. Голос смешивался со звуками города и парка.

– Жан, что-то случилось? – обеспокоенно спросила девушка.

Жан, стоял растерянно.

– Я вижу реакции. Он поморщился. Он слышит нас! – голос продолжал быть эхом идущим из неоткуда.

– Жан… – девушка пыталась достучаться до молодого человека, который стоял как вкопанный.

– Ты это слышала? – спросил он её.

– Что именно?

– Это… Голоса.

– Ты меня пугаешь, – голос девушки был обеспокоенным.

– Наверное, солнце напекло.

– Может, нам вернуться домой?

– Нет, нет! Такое уже было… но давно. Пойдём.

Двое продолжали свой путь. Жан ещё несколько минут прислушивался, но слышал только гул с дороги, птиц и голоса проходящих, вежливо улыбающихся людей.

Парк кончился, и Жан указал на дом, который был в нескольких десятках метрах от них.

– Вон! Ресторан «Лё Вент», он чудный! Очень уютный!

– И когда ты это только успел без меня в ресторан сходить?! – с наигранным упрёком поинтересовалась девушка.

– Нет, я не ходил. Из окна он показался мне очень уютным.

– Ладно. – девушка улыбнулась, – выкрутился.

Они пересекли улицу и подошли к дверям.

Внутри действительно было уютно. Тихо. Немного народу. Много дерева и мягкого расслабляющего света.

Официант проводил их за столик.

Жан волновался. С каждой секундой всё больше. Потными подушечками пальцев он сжал в кармане пиджака маленькую коробочку.

– Что будете заказывать? – спросил их официант.

– Меню такое аппетитное. Жан, ты был прав, здесь чудесно.

– Я же говорил., – немного взволнованно произнёс он, – Нам нужна бутылочка шампанского. И, думаю, пять минут на размышления.

– Я вас понял, – официант удалился.

– Жан, шампанское, это конечно хорошо, но сейчас, ведь день, – До вечера я просто бы умер от нетерпения.

– Ты так хочешь отпраздновать повышение? Я думала, ты позовёшь друзей?

– Нет, не в этом дело… – у него вырвался истерический смешок.

– Ну…

– Диана… Фууух. Мы уже ведь давно вместе.

– Ну, прилично.

– И я очень тебя люблю… Ты же знаешь.

– И я тебя, милый.

– Просто раньше мне не хватало средств, чтобы мы перешли на новый шаг, но теперь…

– Так первый препарат введён. Вижу реакцию… – был снова слышан голос. Таким же эхом. Но ближе.

– Жан… Жааан, – девушка пыталась окликнуть молодого человека, который отвлёкся.

– Ааа… так вот, раньше мне не хватало средств для того, чтобы…

– Делайте вторую инъекцию.

– Так вот… – Жан повысил голос, чтобы заглушить неизвестный голос.

– Ты чего кричишь, милый?

– Я всю жизнь мечтал только об одном, чтобы прожить жизнь с тобой. Диана, ты.

– Завершайте!

– Доктор, думаете, получится? – голос был женский и также эхом.

– Будем надеяться.

Жан старался не слушать, не подавать виду, что он слышит голоса, что они заглушают собой все другие звуки, он вышел из-за стола и попытался встать на одно колено, но именно в этот момент пол стал вязким, рисунок плитки поплыл. Стены стали терять краски, а все звуки превратились в писк.

А потом всё превратилось в вакуум.

Потом полную черноту.

По рукам побежал холод.

Было темно, и только через минуту Жан стал понимать, что он лежит с закрытыми глазами. В нос ударили запахи, горькие, с примесью сырости.

Холод. Было холодно.

Жан открыл глаза и ему сразу же в глаза ударил холодный свет, превратив весь мир в белое пятно.

– Немедленно выключите прожектор, – голос, который раньше рассеивался в пространстве, стал четким.

– Доктор. Он проснулся! Проснулся!!! – был слышен женский голос.

– Да. Мы молодцы.

Жан не понимал, что происходило. Всего секунду назад он был в уютном ресторане, со своей девушкой. А теперь здесь… где здесь? В окружение врачей, которые прятали свои лица за масками, в комнате, набитой непонятным и диковатым медицинским оборудованием. Яркий свет, белоснежно белый кафель, неприятный горький запах.

Герой бегал глазами, крутил головой и глубоко дышал. Он вжался в кровать, словно снова хотел провалиться в вакуумную пустоту и выплыть обратно в уютный ресторан, туда, где хотел сделать предложение своей девушке.

– Доктор, что с ним? – спросила девушка в белом халате.

– У пациента шок, Вы разве не видите, – ответил врач, который стоял ближе всех и, по-видимому, был главным в этой комнате, – Думаю, ему понадобится еще несколько часов, а может и дней, чтобы прийти в себя. Главное, что наша методика по борьбе с Дианой работает.

– Где я?! Как я сюда попал? А?! – Жан кричал.

– Не кричите. Вы в больнице, в процедурном кабинете… Вы…

– Как я сюда попал?! Что вам нужно?!

– Вы в безопасности. И, от всего нашего коллектива, мы хотели бы Вас поздравить. Вы пятнадцатый человек из двадцати испытуемых, который проснулся.

– Что Вы несете?!

– Кажется, он не рад, – подметила девушка.

– Это вполне естественно, сестра. Сон, которым он жил, был настолько реален, что сейчас ему тяжело перестроиться… и думаю, он просто не верит в происходящее. Он один из самых «глубоких» пациентов.

– Да что Вы там несёте! – из его рта летели слюни.

Жан попытался встать с кушетки, но ноги не удержали его и он повалился на пол. Слабость, вязкая и тяжёлая, обволакивала всё его тело. Никогда раньше он не чувствовал себя таким слабым.

– Милый, куда же Вы, – обеспокоенно спросил доктор, – Ваше тело ещё слишком слабое, а многие мышечные ткани атрофированы после долгого бездействия.

– Что происходит? – Жан был растерян и напуган.

– Не переживайте. У Вас будет два дня на реабилитацию, после чего мы продолжим с Вами разговор.

Голова Жана кололась на сотни мелких кусочков боли. Глаза закатывались. Комната плыла, лица, люди, стены, оборудование – всё расплывалось.

Рвотный кашель.

– Пациент может потерять сознание. Немедленно ведите ему «А– согнорий», – мы же не хотим, чтобы вся работа пошла насмарку.

Двое санитаров, которых Жан не сразу заметил, одним рывком подняли несчастного с пола и водрузили на кушетку.

Подошла медсестра. Из-за маски лица не было видно, но глаза были карие – карие, напуганные и красивые. Она обнажила иглу шприца и взяла Жана за запястье.

Жан попытался вырваться.

– Так… держите его, – попросила медсестра, – Препарат нужно вводить медленно.

– Вот так! Всё, голубчик, не дёргайся, – басом произнёс санитар.

– Что Вы мне вводите?! Уберите иглу!

– Это «А-согнорий» – препарат, который блокирует некоторые каналы мозга, из-за чего Вы не будете видеть сны, – ответил ему Доктор, – Мы же не хотим Вас снова потерять. Сейчас он вводится Вам принудительно, в дальнейшем, мы надеемся, Вы будете принимать его добровольно.

– Кто вы?! Где я?! Зачем всё это?! – Жан пытался вырываться, но сильные руки санитаров не оставляли ему шансов, – Прошу, отпустите меня!

– Это… это реальность, – спокойным тоном отвечал ему доктор, – Это моя клиника, и здесь мы пытаемся «овощ» превратить обратно в человека.

Препарат вводили с минуту, Жан ощущал, как тепло бежит по вене.

– Через несколько минут пациент потеряет сознание. Переведите его в палату номер двадцать один… Ну и, конечно, обездвижите его!

– Куда Вы уходите!? Вернись, мерзавец!

– У меня есть другие пациенты. С вами мы поговорим через несколько дней.

– Объясните мне!

– Потерпите Жан. Потерпите.

Доктор оказался прав, уже через пару минут комната снова стала расплываться в глазах. И уже в скором времени Жан потерял сознание.

Когда Жан проснулся, за окном было светло. Был день, мрачный, пасмурный, серый день. Вся палата, в которой он лежал, была одной большой палитрой серого цвета. Светло-серый стол, две тёмно-серые кровати. Мутно-серые стены и так далее.

Мир словно лишился красок.

– Дааа… давно я не видел пасмурных дней, – произнёс Жан, когда проснулся.

Кто-то в палате засмеялся.

– И не говори… там то… тааам… там всегда солнечно. А если дождь, то только тогда, когда ты хочешь…

Жан приподнял голову. В палате был ещё один человек. Облысевший, немного нервный, одетый в больничную пижаму мужчина.

– Ты кто?!

– Меня зовут Оливер. Как и ты! Я… я пациент. Но я иду на поправку… честно… скоро я смогу выписаться отсюда. – его речь была прерывистой, нервной – А ты, ты, наверное, мечтаешь вернуться обратно.

– Куда обратно?! Я хочу, чтобы меня выпустили отсюда.

Жан попытался встать, но руки, ноги и грудная клетка были перетянуты ремнями из толстой бычьей кожи. Единственное, что он мог, это немного приподнять голову.

– Он нет! Лежи… ты ещё из тех… непонимающих…, поэтому ты нуждаешься в фиксации.

– Чего я не понимаю!? – Жан повысил голос, – Я понимаю, что меня незаконно похитили и привезли в какую-то больницу! Но этого я так не оставлю. Диана, она юрист. Она весь город на уши поставит.

– Диана. – Оливер рассмеялся, – вот про это я и говорю… ты не понимаешь! Но я не имею право тебе ничего рассказывать. Ведь я могу дать неправильную информацию. Доктор Этьен… он гений, он тебе поможет!.

– ЭЙ! Выпустите меня! ЭЙ!!! – Жан кричал.

– Тише! – сосед по палате забил указательным пальцем себе по губам, – Или тебе введут препарат и погрузят в вакуумный сон!

– Какой сон?! ЭЙ!

– Вакуумный. Здесь так называют сон без сновидений. Сны… ведь никто не хочет снова утонуть там… в том мире.

– ЭЙ!!! Я прошу – выпустите меня! – Жан продолжал кричать.

В комнату влетел крупного телосложения мужчина. Это был один из санитаров, на нём была белая, немного мешковатая роба. Взгляд был недовольный.

– Что здесь за крик!? – недовольно спросил он.

– Вот видишь, я же говорил!

– ТЫ! Немедленно освободи меня! Если мой друг или моя девушка вас найдут, то они тут камня на камне не оставят!.

– Так… У тебя ещё один день реабилитации. – ровным, строгим голосом ответил санитар, – Хочешь инъекцию? Думаю, не стоит. Веди себя тихо!

– Да иди ты! Когда я выберусь, я устрою такое! ЭЙЭЙЭЙ!!! Вы, на улице, услышьте меня!

– Значит, хочешь инъекцию.

Санитар медленно подошёл к привязанному пациенту, попутно доставая шприц из нагрудного кармана рубашки.

– Убери эту дрянь от меня! – Жан пытался извиваться.

– Я же говорил! Ну, зачем! – Оливер нервно закусил руку.

– ЭЙ! Спасите! Спасите!

– Да тихо ты! – Санитар грубо схватил нашего героя за предплечье и, не прицеливаясь, ввел шприц под кожу. Всего за несколько секунд комната превратилась в мутное пятно.

– Я же говорил… – голос соседа по палате растворялся.

Два дня, как их здесь называли – дни реабилитации, показались Жану вечностью.

На третий день, в палату вошёл уже знакомый санитар и стал методично отстёгивать ремни.

– Я поведу тебя к доктору Этьену. Так что без глупостей, у меня хватит силы и злости, чтобы скрутить тебя и снова приковать к кровати. Договорились?

Жан молча кивнул.

Целых два дня наш герой не видел ничего, кроме белого потолка палаты, своего соседа и пустых снов.

Его вели по коридорам, узким и широким, мимо палат, операционных и процедурных кабинетов. По лестницам. Вели по клинике, которая пропахла лекарствами и крахмалом.

Почти все больные прятались в палатах, только некоторые выходили в коридор. Других пациентов, замученных, с потушенными или безумными глазами, санитары вели из кабинетов врачей. Картина была удручающей.

– НЕТ! Я не вру, они были здесь! Я должен вести войско вперёд! – кричал кто-то из палаты.

– Я не хочу пить лекарства… нет, нет, нет! – слышно было из процедурного кабинета.

– Смотри, какой красивый, – сказала пожилая дама, которая стояла около подоконника, – Заходи сегодня к нам, мы живём здесь недалеко… Заходи обязательно.

– Мадам Мари, вернитесь, пожалуйста, к себе в палату, – произнёс Санитар, который дежурил на этаже.

Жану и провожающему санитару пришлось пройти несколько этажей, прежде чем они оказались около нужного кабинета.

Внутри было достаточно просторно. Много полок и книг. Светильник, шкаф. Стол, и за столом тот самый таинственный врач, из-за которого Жан и оказался здесь.

– Что ж, ну вот мы, наконец, встретились. Мне сказали, что Вы очень нетерпеливый пациент.

– Я не пациент! – огрызнулся Жан.

– Как вВам угодно, – ответил доктор Этьен, – Думаю, ты можешь ослабить хватку, Себастьян… Присаживайтесь, Жан.

Жан сел в удобное кресло и стал более тщательно осматривать кабинет. Санитар остался позади, не спуская взгляда со своего подопечного, он стоял не шевелясь.

– Вы знаете, где Вы находитесь? – начал беседу доктор.

– Ну, делая выводы из того, что я увидел, осмелюсь предположить, что я в психушке.

– Вы в клинике для душевнобольных, – поправил его Этьен.

– Я что, псих? Вы сказали, что Вы объясните, почему я здесь.