Егор Молотков и сыпучая карта Сертаков Виталий

Глава двадцать вторая,

в которой полковник полиции хочет арестовать целый поселок, Максим Гайкин задает неприятные вопросы, а хозяин дома гордится стеклянной тюрьмой

Все обернулись и увидели настоящего полицейского полковника. У Егора слегка екнуло внутри: он решил, что полицейский сейчас всех арестует за полеты без билетов или за прогул школьных занятий. Однако вместо этого полковник схватил дедушку Гайкина и крепко прижал к своему круглому животу.

– Ах ты, негодяй, дезертир, обманщик! – закричал полковник и трижды поцеловал дедушку Гайкина в разные щеки. А Максим Иванович, ничуть не боясь, ткнул полицейского начальника кулаком в пухлый живот. – Видали этого дезертира? – обратился ко всем полковник, зажав худого Гайкина под мышкой. – Самая светлая голова на всю область! В министерство звали – отказался. В Москву – отказался. Главным конструктором умоляли остаться – отказался, сбежал! Все областное начальство его уговаривало не уходить и не бросать завод!

– Спасибо огромное, Павел, что приехал, – с чувством произнес Гайкин. Он попытался ответно обнять полковника, но не хватило длины рук. – Ты нас проводишь?

– Я вас не только провожу, а ради тебя весь поселок арестую! – ударил себя в грудь полковник.

– А вот арестовывать никого не надо, – попросил Гайкин.

– Максим Иванович, у вас один час, – Белугин постучал ногтем по золотому циферблату.

Дедушка Гайкин браво отдал честь, и все побежали к черному автомобилю. Директор Белугин опять схватился за телефон и закричал:

– Да мне неважно, кто звонит, хоть сам премьер-министр! Никакой медосмотр мы проходить не будем, так и передайте! Что значит «не выпускают из офиса»?!

Ехали недолго. Молотков подумал, что за последние два дня с ним очень много вещей произошло впервые. В первый раз катался на ворованном велосипеде. В первый раз летел в маленьком частном самолете. В первый раз ехал в настоящем полицейском лимузине с телевизором и холодильником. А еще он впервые видит человека, которому рады услужить директора заводов и полицейские начальники. О том, что происходит в школе, Егор старался не думать. Ему казалось, если об этом думать, можно быстро сойти с ума. Два дня назад ему уже казалось, что он вот-вот сойдет с ума, когда в подвале услышал голоса. Лучше бы он сошел с ума два дня назад!

– Максим Иванович, это разве Москва? – удивился Молотков, когда вокруг побежали одинаковые унылые пятиэтажки. Всем ведь известно, что москвичи живут в самых роскошных высотных домах, а здесь жить не хотелось. Здесь не хотелось даже вылезать из машины.

– Это почти Москва, – ответил за Гайкина полковник. – Здесь живут люди, которым очень хочется стать москвичами. Но тот, кого вы ищете, устроился гораздо лучше.

Лимузин погудел перед воротами, молчаливый водитель показал сторожу пропуск, и ровными рядами замелькали сосны. Наконец, машина замерла возле высокого каменного забора. Водитель постучал в стекло и сделал знак рукой. Его лица мальчик не запомнил (тот все время находился за толстой стеклянной шторкой).

Дедушка Гайкин развернул на колене маленький планшет и сверился с картой.

– Точно, это здесь, – произнес он. – Егор, держись у меня за спиной. Если что-то пойдет не так, беги назад, к машине. Вот тебе бумажка с номером телефона, спрячь. И обещай мне: если со мной что-нибудь случится, ты позвонишь Валериным родителям и расскажешь правду. Если что-то случится! Обещаешь?

– Обещаю, – еле выговорил Егор. Рот вдруг свело от неприятной сухости, и опять противно заныло в животе. – А что может случиться?

– Все что угодно, – не слишком радостно пообещал Гайкин. – Если крысу загнать в угол, она может броситься на человека. Так устроено.

– Максим Иванович, ты геройство прекращай, – посоветовал полковник. – Только скажи, и мои ребята этого проныру в два счета наизнанку вывернут.

– Достаточно того, что ты здесь, – Гайкин указал на видеокамеру, наблюдавшую за ними с забора.

Когда подошли к воротам, Егор решительно встал рядом с Гайкиным. Мотор лимузина негромко урчал, водитель заслонился газетой, полковник включил телевизор. Вокруг – никого. За высокими заборами торчали крыши таких же дорогих особняков.

Дедушка Гайкин позвонил, глядя в глазок видеокамеры. Долго никто не отвечал, затем в переговорном устройстве что-то щелкнуло.

– Нам нужен господин Дымов, – произнес Гайкин. – К нему приехал внук Семена Молоткова по важному делу.

– Нет здесь никакого Дымова, – ответило устройство сухим старческим голосом. – Вы ошиблись, уходите.

– Мы не ошиблись, – ласково улыбнулся в глазок Гайкин. – И мы никуда не уйдем. Видите ли, господин Дымов не выполнил условий сделки.

Во дворе гулко залаяла собака. За ней – другая.

– Уходите немедленно, я полицию вызову! – проскрипел голос.

– Полиция уже здесь, – обрадовал собеседника Гайкин. – Хотите, позову? Вместе обсудим, откуда у господина Дымова новый паспорт. И как он приобрел у Молотковой Ольги Сергеевны автомобиль без документов. И почему по месту рождения господина Дымова никакого Дымова нет и никогда не было.

– Что вам нужно?

– Атаман, открой нам. Серые охотники напали на людей, – прижав рот к микрофону, прошептал Гайкин.

Микрофон пару секунд потрескивал, не отвечая. Егор чувствовал, что их разглядывают. Потом загудел мотор, и створка ворот медленно поползла в сторону.

– Ну, здорово, атаман! – любезно произнес Гайкин.

Егор не сразу понял, к кому относилось приветствие. Под навесом крыльца стоял низкий человечек в пестром блестящем халате.

– Клянусь великим циркулем, это же Гайкин, – вяло проскрипел человечек. – Ты постарел.

– Зато ты не меняешься, атаман, – усмехнулся Гайкин.

Егор быстро огляделся. Двор за кирпичным забором поразил его почти полным отсутствием зелени. Пара травинок росла лишь под самыми воротами. Будто трава пыталась проникнуть снаружи в охраняемую крепость, но не могла преодолеть невидимый барьер. Деревья здесь тоже не росли, и в пустом дворе гулял ветер. Позади дома сгрудились железные навесы, морские контейнеры и гаражи. Под навесами громоздились ящики. Дом ничем не выделялся, разве что полным отсутствием окон на первом этаже. Всюду висели телекамеры и мощные прожектора. И никаких следов собак, которые только что лаяли.

– Я забыл про тебя, Гайкин, – тоскливо произнес человечек. – Хотел, чтобы все оставили меня в покое. Зачем ты привел с собой ребенка?

– Этот мальчик – внук Семена Молоткова.

– Семену Молоткову я ничего не должен, – холодно рассмеялся хозяин дома.

– Атаман, мы пришли предложить тебе честную сделку.

Егор никак не мог понять, что у человечка не так с лицом. Он все время прятался в тени козырька над крыльцом. Кажется, поблескивали линзы очков.

– Не ври, ты пришел просить о помощи. Прекрати называть меня атаманом. Атамана Дымова давно нет. Есть пенсионер Дымов. А пенсионер ничем не может тебе помочь.

– Я тоже про тебя забыл, атаман. Думал, ты вернулся домой.

– Домой? – Дымов засмеялся с таким звуком, точно заводил давно не смазанную механическую игрушку. – У меня больше нет дома. Меня изгнали, выкинули из города, как старую заводную куклу.

– Не все в городе считали тебя предателем, – возразил Гайкин. – Многие говорили, что тебя надо вернуть назад и выслушать.

– Я никогда туда не вернусь, клянусь чистой резьбой, – уперся Дымов. – Теперь говори правду, что тебе надо?

– Мальчик случайно открыл калитку. Серые охотники напали на жену Семена Молоткова. Я подумал, что это случайность. Видишь ли, они могли нанять кого-то из местных. Но сегодня утром они напали на школу, где учится Егор. Если мы не вмешаемся, охотники захватят весь город. Похоже, полковник затеял войну.

Человечек на крыльце вздрогнул:

– Зайдите в дом.

К удивлению Егора, дверь за ними закрылась сверху вниз, как жалюзи на окне. Только пластины жалюзи были толстые, массивные, а запор находился изнутри ниже уровня порога. Получалось, что, если хозяин заперся внутри, снаружи пришлось бы взрывать дверь или пробивать тараном. Ни замка, ни ручки. И ни одного окна. Настоящая крепость.

– Я знаю, что они здесь. Они приходили ко мне, – атаман Дымов зажег свет и первым начал спускаться по железной лесенке. – На этой неделе мои часы пробили дважды. Впервые за много лет… А потом явился сержант Затвор со своими серыми служаками. Гайкин, помнишь сержанта?

Дымов зажег свет в подвале и повернулся к гостям. Молотков вначале испугался, но скоро понял, что бояться нечего. Хотя хозяин выглядел странно. Слишком странно для обычного человека. Ростом он едва обогнал Егора, зато был раза в три шире в плечах. Плоскую макушку скрывали темно-рыжие волосы, жесткие и скрученные в спиральки. Волосы ужасно походили на медную стружку, которая получается при работе токарного станка. На подбородке атамана курчавилась такая же жесткая колючая бородка. Кожа его казалась блестящей и медной, словно атаман месяц загорал в горах, на сильном ветру. Верхнюю половину лица занимали самые удивительные очки, которые Егор когда-либо встречал. Таких он точно никогда не видел! К глазам атамана плотно прилегали круглые окуляры, видимо, с очень сильными стеклами, потому что зрачки за ними казались огромными. Поверх круглых очков и сбоку от них крепился сложный механизм, состоявший из шестеренок, рычагов и ящичков. Лоб атамана закрывали еще две или три пары очков с самыми разными стеклами.

– Я помню сержанта, – пробормотал дедушка Гайкин. – Но… я не думал, что он осмелится явиться сюда. Ведь ему запрещено. Я видел только охотников.

– Сам сержант бы не осмелился, его послали, – Дымов махнул гостям рукой и зашагал в глубину неосвещенного подвала. – Он явился ко мне, но войти побоялся. Я даже не стал спрашивать, чего он хочет. Выпустил трошей, прикончил двоих охотников, а одного взял в плен. Полюбуйся, какой красавец!

Атаман очень быстро перебирал коротенькими ножками, догнать его оказалось непросто. Там, где он проходил, звякая подошвами о металлический пол, автоматически загорался свет. А за спиной гостей свет опять гас, так что оценить размеры подвала Молотков не мог. Атаман подвел гостей к громадному стеклянному стакану. Внутри него, обернув вокруг колен длинную руку-клешню, сидел очередной Нестор Альбертович. Правой руки у него не было, но это не мешало пленному скалить железные клыки.

– Что ты будешь с ним делать? – спросил Гайкин.

– Буду ждать, – атаман скинул пестрый дачный халат и остался в синем рабочем комбинезоне с множеством кармашков и отделений. – Гайкин, ты ничего не замечаешь?

Атаман постучал отверткой по толстому стеклу. Серый охотник внутри стакана оскалился и вдруг всем телом молниеносно кинулся на людей. Мальчик попятился, споткнулся о кабель и шлепнулся на холодный металлический пол. Потрошитель на его запястье задергался.

– Зачем ребенка пугаешь? – обиделся дедушка Гайкин. Он подошел вплотную к прозрачной преграде, присел на колено и стал разглядывать перекошенную морду охотника. Видимо, здешний Нестор уже не раз бросался на преграду – его темные очки треснули в трех местах, кожа на искусственном лице помялась, усики висели криво.

– И вовсе я не испугался, – отряхиваясь, заявил Егор. – Я их вообще не боюсь.

– Зато я боюсь, – легко признался Дымов. – Ну что, Гайкин, догадался? Какого числа у тебя прозвонили часы?

– Ах, ну конечно! – дернул себя за бороду дедушка Гайкин. – Он уже должен был рассыпаться, а еще жив!

– Еще как жив, – кивнул атаман. – Видимо, кое-кто внес серьезные улучшения в конструкцию. Теперь они могут жить неделю в вашем мире, вероятно даже больше. Семь дней назад я бы не поверил, что охотники напали на кого-то в этом мире. Про сержанта тоже.

– Ночью сержант приходил ко мне домой, – сказал Егор.

– Что? Что ты сказал? – разом ахнули мужчины. – Почему же ты молчишь?

– Некогда было сказать, – смутился Егор. – И ничего плохого он мне не сделал.

– Егор, это очень-очень важно, – Гайкин присел и сжал мальчику плечи. – Если сержант приходил к тебе до нападения на школу и… ничего тебе не сделал, чего он хотел?

Егор задумался. В конце концов сержанта спугнул папа. Еще неизвестно, как бы все обернулось.

– Мне показалось… Понимаете, может, я ошибаюсь, но мне показалось, он не хотел, чтобы меня поймали охотники.

Глава двадцать третья,

в которой Егор Молотков попадает в удивительный подвал, дедушка Гайкин вспоминает детство, а железный песок сыплется снизу вверх

– Егор, расскажи нам, что случилось.

Молотков никак не мог понять, к другу они пришли или к врагу. Но спросить у Гайкина не было возможности. Тот сам выглядел сбитым с толку. Мальчик стал рассказывать. Чем дольше он рассказывал, тем мрачнее становились лица у взрослых. Сначала о сержанте, затем о нападении на школу, серых палатках и разграбленном магазине. Дымов несколько раз перебивал, уточнял детали.

– Линзы – что-то новое, не обошлось без магии, – подвел итог атаман. – Такими темпами за пару дней ваш Нестор Альбертович займет кресло губернатора.

– Они накопили силы, – покачал головой Гайкин. – Но их еще можно загнать обратно…

– Молчи, – поднял толстый палец Дымов. – Так вот зачем ты пришел? Решил, что я побегу за тобой рисковать жизнью? Можно подумать, что серые охотники впервые прорываются в этот вонючий мир. Напомнить тебе исторические даты, когда они подчиняли себе людей? Все равно рано или поздно им приходит конец, ты это знаешь…

– На сей раз опасность серьезная, – уперся Гайкин. – Они почуяли сундук, который спрятал Молотков…

– Какой еще сундук? – задрожал Дымов.

– Тот самый, – кивнул Гайкин. – Тот самый, который ты искал всю жизнь.

Дедушка Гайкин коротко рассказал о приключениях последних дней. Когда он в рассказе добрался до сундука с сыпучей картой, атаман зафыркал, как встревоженный кот:

– Клянусь чистой резьбой, как Молотков посмел?

– Теперь поздно его судить, – развел руками Гайкин. – Важно, что охотники осмелились напасть на людей здесь, в этом мире.

– Молотков нарушил договор, – атаман уперся в Гайкина толстым пальцем. – Теперь не удивляйтесь, что и другие будут его нарушать! А карту без ключа им все равно не вскрыть… Гайкин, не тяни. Где она? Где карта?

– А если его у тебя найдут? – разглядывая пленного охотника, вдруг сменил тему Максим Иванович. – Ведь могут сказать, что ты силой удерживаешь человека.

– Сюда никто не войдет. А если войдет, я нажму эту кнопку, – атаман показал маленький брелок, какими отпирают автомобили. – И его засыплет ржавым песком. Песок против них еще действует.

Дымов нажал другую кнопку, и вокруг разом вспыхнули лампы. Молотков замер в восхищении. Подвал оказался огромным. От пола до потолка вздымались стеллажи, забитые инструментами, деталями механизмов, непонятными конструкциями и рулонами чертежей. Дедушкину «Победу» Егор увидел почти сразу. Она стояла без колес, на деревянных колодках, вся пыльная, и было непонятно, как ее сюда привезли и опустили под землю. Слева от «Победы» красовался еще более древний легковой автомобиль с длинным черным капотом. Мальчик вспомнил, что на таких машинах в кино про войну катались немецкие генералы. Справа от «Победы» разместился широкий американский кабриолет, его мотор лежал снаружи. Еще там был военный мотоцикл с коляской и пулеметом, трехколесный мотороллер с пропеллером и несколько совсем разобранных агрегатов.

У противоположной стены на крюках висел самый настоящий батискаф для глубоководных погружений. Рядом стояли два блестящих скафандра, один с пропеллерами за спиной, другой – с винтами, как у катера. Здесь же находилась коляска, похожая на те, в которых ездят инвалиды, но с гусеницами вместо колес. На верстаке были разложены схемы и чертежи. На дальней стене тикали уже знакомые Егору красочные ходики с шестью башнями. За потолочной решеткой с тихим скрежетом вращались лопасти вентиляторов. В углу скромно стоял универсальный станок, о котором мечтал папа, но никак не мог купить. А у богатого Дымова кроме этого станка имелось, как минимум, еще два! Под потолком крепилась большая колба, доверху заполненная рыжеватым песком, и из нее к верхушке стакана, где сидел охотник, тянулся толстый шланг.

– Ты замечательный механик, Дымов, – похвалил Гайкин. – Я уверен, многие в твоем городе мечтают о твоем возвращении.

– Я не механик, а испытатель, – оборвал хозяин. – Ты сам не понимаешь, о чем говоришь? Если я вернусь, меня мигом сошлют на болота. Клянусь великим циркулем! Лучше я буду коротать дни в этом скучном мире, чем соглашусь гнить среди мусорных куч! Гайкин, так сыпучая карта у тебя?

– Что от тебя хотели охотники? – снова уклонился от ответа Гайкин.

– Они не признались, однако я решил, что охотники искали то же самое, что и ты. Машину Семена Молоткова, – скривил рот коротышка. – Но быстро поняли, что здесь им ничего не добиться. Сержант может прислать хоть сотню серых охотников, я прикончу всех.

– А если сержант пришлет тысячу охотников? – спросил Гайкин. – А если они научатся жить не неделю, а месяц? А если однажды тебе не поможет ржавый песок? Что будешь делать?

– Гайкин, ты пришел меня пугать? Я честно купил машину у Семена. И не собираюсь ее никому отдавать.

– Но ты не можешь ее завести.

– Это мое дело!

– Послушай, Дымов, мы можем вместе открыть карту…

– Мы? – расхохотался атаман. – Ты сказал «мы»?

– Я пришел предложить тебе сделку, – дедушка Гайкин посмотрел на часы. Егор понял, что его терпение на пределе.

– Но мне от тебя ничего не надо, – скрипуче засмеялся атаман. – Если у тебя нет карты, которая по праву принадлежит мне…

– Этот мальчик – внук Семена, – дедушка указал на Егора. – Только он может завести машину.

– К чему ты ведешь? – Атаман тронул колесико за ухом, механизм его очков щелкнул, и плоское стеклышко на левом глазу сменилось выпуклой линзой.

– У Егора есть ключ.

– Что ты сказал? – Дымов впервые обратил на мальчика внимание. – Этого не может быть! Семен Молотков сломал свой ключ при мне. Когда мы бежали с медных пустошей.

– Семен сделал еще один ключ, – торжествующе объявил Гайкин. – Даже я об этом не знал. Он ждал, когда внук подрастет, чтобы передать ему машину. Но что-то случилось, и Семен внезапно умер. Если бы его жена знала правду, она бы никогда не продала тебе «Победу».

– Покажите мне его… – Дымов от волнения закашлялся. – Не бойся меня, мальчик. Если это правда, и ключ Семена Молоткова, я… я узнаю его работу. Положи здесь.

Атаман подвинул чертежи на верстаке, за шнурок притянул с потолка лампу. Егор неохотно снял с шеи шестерню и положил ее в круге света.

– Я вас не боюсь!

– Клянусь великим циркулем… – пробормотал Дымов, нагнувшись над ключом. Он принялся щелкать очками, меняя одну линзу на другую. – Клянусь чистой резьбой, это он! Гайкин, что ты хочешь за этот ключ?

Егор поскорее схватил свое сокровище и спрятал на груди.

– Нам нужно оружие, машина, горючее, – загнул три пальца дедушка Гайкин.

– Максим Иванович, вы же сами говорили – никому не отдавать ключ! – испугался Егор.

– Ты надо мной смеешься? Клянусь великим циркулем! Оружие, машина, горючее? – расхохотался Дымов, но тут же оборвал смех. Его глаза за стеклами очков стали еще больше. – Гайкин, ты сошел с ума? Как я сразу не понял! Ты боишься идти один. Хочешь отправить туда мальчишку?

– Сам не справлюсь, – погрустнел Гайкин. – Так уж устроено. А внук Молоткова может исправить ошибку своего деда.

– Ты считаешь меня лавочником с жестяного рынка? – злобно ощерился Дымов. – Нет таких денег, за которые бы я вернул эту машину.

– Есть кое-что важнее денег, – дедушка Гайкин достал из внутреннего кармана куртки железный кубик. – Это карта. Та самая карта Запретных земель, за которой охотился сержант. За которой охотились все, и ты тоже.

– Карта? – Дымов потянулся ее забрать, но тут же отдернул руку. – Ты… ты сам принес ее мне? Я… я искал ее всю жизнь.

Его пальцы затряслись, на лбу выступил пот. Волшебные очки защелкали сами собой. Наконец, вместо обычных выпуклых стекол напротив глаз установились длинные трубки с линзами, как настоящий бинокль.

– Ты забыл, что мы с Семеном Молотковым ходили за ржавые болота? – напомнил Гайкин. – Когда были такими же мальчишками, как сейчас Егор. Мы отправились туда, куда боялись ходить взрослые вроде тебя. И нашли эту карту там же, где инструменты. Знаешь, о каком месте я говорю?

– Да, знаю, – еле слышно пробурчал Дымов. – Но это всего лишь сказка.

Молотков переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем они толкуют.

– Я покажу тебе эту сказку, – пообещал Гайкин, держа кубик на ладони. – Но ты должен мне обещать. Если это та самая карта, ты дашь нам взамен машину, ржавый песок и горючее.

– Хорошо, обещаю.

Хозяин подвала быстро собрал с верстака чертежи, инструменты и прочие железяки. Схватил тряпку, смахнул пыль, затем протер поверхность верстака влажной губкой. Егор подобрался поближе, стараясь не упустить из виду ничего важного. В кабинете географии и дома в большом папином атласе он видел карты мира, России и многих других стран. Они даже играли с папой в игру, будто путешествовали из города в город по рекам или на автомобиле. Но Егор и представить себе не мог, чтобы бумажную карту хранили в неудобной железной шкатулке.

Дедушка Гайкин вел себя как заправский колдун. Он бережно поставил кубик в центре стола. Затем достал из кармана и натянул на руки тонкие резиновые перчатки. Максим Иванович был похож на помощника врача, а Дымов стал главным хирургом. На отдельном столике он разложил набор удивительных блестящих инструментов. Никогда раньше мальчик не видел, чтобы отвертки и ключи шевелились!

– Крестовую и ключ на девять, – попросил Дымов.

Гайкин мигом подал нужное. Егор перестал дышать.

Двое волшебников колдовали.

– Торцевую… упор… – Дымов вставил в уши трубочки и стал прослушивать кубик, как врач проверяет дыхание больного. При этом его вторая рука мелькала с нечеловеческим проворством. Гайкин едва успевал подавать тончайшие диковинные инструменты.

Наконец раздался тихий хруст.

Квадратная крышка на кубике задвигалась и распалась на две части. Атаман запустил пальцы под крышку и что-то нажал, шепча цифры. Затем отвинтил и очень медленно снял верхнюю крышку. Егор заглянул внутрь.

Вместо сложенных листов бумаги кубик был доверху заполнен бурым песком. «Ерунда какая-то!» – успел подумать Егор, но в следующий миг забыл обо всем. Даже о Лере, папе и проклятом Несторе. Потому что песок начал сам высыпаться из куба.

Снизу вверх.

Глава двадцать четвертая,

из которой становится ясно, что карты рисуют не только на бумаге, автомобили заправляют не только бензином, а ружья заряжают не только пулями

Бурый песок все сыпался и сыпался снизу вверх, словно его выталкивала из куба невидимая рука. Песок сыпался все сильнее, и в какой-то момент Егор понял, что внутри куба его просто не могло находиться так много. Куб вместил бы максимум литр, а на деревянную столешницу уже вылилось столько, что, пожалуй, хватило бы на небольшую детскую песочницу. Железный песок струился во все стороны с тихим звенящим шелестом. По верстаку точно разбегались четыре тускло блестящие реки. Дедушка Гайкин и атаман с горящими глазами следили, как четыре реки подбираются к краям верстака. Казалось, вот-вот – и бурые потоки обрушатся на бетонный пол, но… ничего подобного не произошло.

Все четыре потока будто чувствовали, где находится край верстака. Сантиметрах в трех от краев они сменили направление движения, разделились на мелкие ручейки и потянулись навстречу друг к другу. Ручейки встретились, перемешались, кое-где возникли воронки, маленькие тайфуны, потом на месте тайфунов остались… кукольные озера, долины и деревни, а весь верстак словно покрылся живой дышащей массой. Она уже не являлась песком, да и вряд ли была песком с самого начала. Егор наклонился и стал вглядываться до рези в глазах. Ему показалось… наверное, именно показалось… что разноцветные песчинки смыкаются между собой, образуя крохотные трубочки, гаечки и шестеренки!

– Это она… – стуча зубами, пробормотал Дымов. – Карта Запретных земель, клянусь великим циркулем! Я узнаю: вот цинковые холмы, а вот река, здесь всплывающий мост и тоннель… А дальше никто никогда не ходил!

– Мы с Семеном дошли только до моста, – указал пальцем Гайкин. – Дальше не смогли бы пройти. Сам видишь почему. Но тогда у нас еще не было этой карты.

– Вижу, дальше непроходимая чаща, – взволнованно подтвердил Дымов. – Но вот здесь, к северу… Смотри, та самая тропа, которую я не смог найти!

Железный песок почти успокоился. Кубик, из которого появилась чудесная карта, засыпало полностью. Теперь карта меняла цвет, бугрилась, проваливалась, как дрожжевое тесто. На пузырящейся поверхности потекли синие ручьи, зашумели желтые деревья, выросли белые стены и железные башенки. И вдруг…

На Егора ощутимо пахнуло ветром. Странные незнакомые запахи щекотали ноздри. Лампы над верстаком светили так же ярко, но чудесная карта словно оставалась в тени. То, что мальчик принял за мох, оказалось травой, уменьшенной в тысячи раз. То, что напоминало серую плесень, – болотами, целой системой болот, соединенных протоками и ручьями. Над болотами плыл туман и перекликались невидимые птицы. А может, вовсе не птицы. Что-то каркало, жужжало, квакало и попискивало. Из болот торчали изогнутые палки, кольца, диски, словно скелет утонувшего металлического динозавра.

Над редкими маленькими домиками вспыхнули огоньки. Несколько огоньков горели прямо посреди леса, на укромных полянах.

– Почему там темно? – шепотом спросил Егор. – И что это за огоньки?

– Потому что сейчас там ночь, – улыбнулся в бороду Гайкин. – Я открывал эту карту трижды и всякий раз сам удивляюсь. Она живая, показывает то, что происходит в данный момент. Атаман, дай, пожалуйста, мальчику бинокль.

Молотков схватил протянутый бинокль и жадно прильнул к окулярам. Через минуту он понял, что это круче любой компьютерной игры. Волшебную карту можно было рассматривать часами, и такое кино никогда бы не надоело. Он разглядел стаю птиц, плавно махавших крыльями. Только у каждой было по четыре крыла. Крылатые создания за кем-то охотились над болотами: вдруг резко, как по команде, обрушились вниз. Он разглядел замшелую стену, тянувшуюся через луга и рощи. С одной ее стороны качал ветками удивительный еловый лес. Похоже, иголки на этих деревьях выросли длиной с руку! А еще, вместо шишек там висели… Егор до упора провернул колесико настройки бинокля, но так и не разглядел, что рождается на колючих деревьях вместо шишек. С другой стороны стены лес обрывался, там расстилалась безжизненная рыжая пустыня. Над пустыней плавали непонятные серые шары, чем-то похожие на пузатых шмелей. Кое-где в пустыне бурлили лужицы воды, а может, и не воды. Возле них поднимались строительные леса, толпились избушки, полыхали костры…

Мальчик повел биноклем в другую сторону. Открылась голубоватая равнина, покрытая корявыми шишками вроде кактусов. Кажется, эти шишки двигались. Внезапно показалась стая диковинных животных, похожих на сороконожек. Они удирали от непонятной машины с куполом и торчащими во все стороны трубками. Возможно, это был танк, он катился по равнине на блестящих колесах. Сороконожки стали с разбегу зарываться в землю, оставляя после себя лишь черные дырки. Егор хотел получше рассмотреть блестящий танк, но тот куда-то пропал.

– Ищите севернее, – негромко подсказал Гайкин. – Атаман, то, что ты хотел найти много лет назад, спрятано в горах.

На севере, куда показал Гайкин, вздымались горные пики, настоящая ледяная страна. Через колючий снежный лес змеились узкие тропы. Лес заканчивался на длинном крутом обрыве, под которым текла могучая река. Она несколько раз обрывалась водопадами и в конце концов стекала в большое озеро. Егору показалось, что над озером тоже мелькали серые шмели. Они замирали на мгновение, а затем уносились так быстро, что проследить не получалось. В центре озера торчала ярко-красная скала, на ее вершине угадывались башни и зубчатые стены замка. От замка к островкам поменьше протянулись невесомые мостки, похожие на паутинки. А под мостами сквозь озерную гладь просвечивали корпуса затонувших кораблей. Один корабль сильно напоминал модель военного крейсера, которую Егор собирал вместе с папой. Другой был похож на лежащую на боку двухэтажную подводную лодку. Через окна обоих этажей вплывали и выплывали светящиеся рыбы. Посреди корпуса лодки зияла черная неровная дыра, словно ее прорубили гигантским топором.

– Не может быть… Не может быть… – чуть не плача, повторял атаман. – Гайкин, ты видел это? Еще мой прадед искал заброшенное логово и не мог найти!

– Зато ты сможешь, атаман Дымов, – дедушка Гайкин наклонился к центру верстака и тихонько потянул вверх тоненькую цепочку, которую Егор не заметил. Цепочка была с маленьким колечком на конце и действовала, видимо, как затычка на дне ванны. Едва Гайкин за нее потянул, как двухметровая объемная карта затряслась, задергалась и… поплыла обратно. Песок в центре закружился воронкой, туда проваливались крошечные зеленые домики, мельницы, серебристые распаханные поля, пруды и рощи. Еще пара секунд – и верстак полностью очистился. Никаких Запретных земель, лишь темные доски, царапины от напильников и шляпки гвоздей. Гайкин тщательно затянул болты на крышке куба и вопросительно поглядел на хозяина дома.

– Атаман, у них моя внучка. Думай быстрее, у тебя все равно не получится отсидеться. Ты сможешь найти тропу и заброшенный замок. Эта карта все равно должна принадлежать тебе. Ведь это ты помог, когда мы с Семеном Молотковым…

– Это было до того, как меня изгнали из города, – с горечью ответил Дымов.

– Тебя простят, если ты принесешь карту, – твердо заявил Гайкин. – В городе все поймут, что ты не трус и не предатель.

– Они мне не поверят.

– Поверят, если за тебя заступится внук Семена Молоткова.

– Ладно, будь по-твоему, Гайкин, – буркнул атаман. – По рукам?

– По рукам! – отозвался Максим Иванович и отдал кубик с картой.

Не прошло и минуты, как в подвале закипела работа. Атаман запрыгнул на кресло, снабженное множеством ручек и рычагов. Под креслом разогнулись ходули и понесли низенького человечка вдоль стеллажей. Атаман хватал что-то с полок и кидал вниз, Гайкину. Дедушка Гайкин ловил и передавал все Егору, а тот едва успевал складывать коробки и ящички на верстаке. В коробках оказались запчасти от мотора, но в папином автосервисе мальчик никогда не видел таких деталей. Следующее удивительное открытие ждало его в багажнике «Победы». Выяснилось, что позади сидений никакой не багажник, там едва бы влез чемодан. Под потайной крышкой скрывался еще один мотор, совсем непохожий на тот, что размещался спереди, под капотом. Атаман достал из ящика масленку с длинным-предлинным носиком и стал заливать прозрачное масло в загадочный мотор, а дедушка Гайкин начал вручную накачивать масляный насос. При этом длинный носик масленки изгибался, как живой, – прямо настоящий комариный хоботок.

Потом они сообща вытирали пыль с «Победы» и распаковывали длинные мешки с самым странным бензином на свете.

– Это горючее для вашей машины, – объяснил атаман и показал Егору в двух ладонях две горсти разноцветных шариков. Затем он открыл крышку бензобака, и оказалось, что под крышкой не одно отверстие, а два. В левую дырку полагалось засыпать белые шарики, в правую – черные.

Из ящиков они достали сборный багажник и привинтили его к крыше. Молотков так и не понял, что они собираются возить в багажнике.

– Немножко обидно, – грустно рассмеялся Дымов. – У меня два ящика превосходного горючего, лучшая машина, изобретенная лучшим механиком, но я не могу сдвинуть ее с места!

– Не переживай, – подбодрил Максим Иванович. – У тебя будет машина не хуже, когда вернешь себе мастерскую.

– Мою мастерскую? Ты всерьез думаешь, они вернут мне мастерскую? – жалобно спросил Дымов. – Но где я возьму подмастерьев? Никто не пойдет учиться к бывшему трусу и предателю.

– Я к вам пойду учиться, – неожиданно для себя заявил Молотков. – Конечно, если вы меня возьмете…

– Ты слышал, атаман? – без тени улыбки спросил дедушка Гайкин. – Внук самого Семена Молоткова хочет учиться у испытателя Дымова!

Атаман бросил колесо, которое катил, отвернулся и стал шумно высмаркиваться. Сморкался он долго и тщательно, но никто ему не мешал. А когда он повернулся к Егору, его глаза закрывали очки для сварки.

– Чего стоим? – ворчливо спросил он. – Ставим колеса, раз-два!

Через пару минут «Победа» горделиво возвышалась на стареньких надутых шинах. Егор потрогал колесо и сильно огорчился. Резина была совершенно стертая, колпак наполовину проржавел. Дымов ухитрился где-то купить колеса, которые на заводе давно не выпускали.

– Горючего хватит часов на сорок, – деловито сообщил атаман. – Больше я вам дать не могу. Я знаю, где его купить и на какие деньги, но мне там не продадут.

– Ему продадут, – дедушка Гайкин указал на мальчика. – Но полтора дня нам должно хватить.

– А сорок часов это сколько километров? – поинтересовался Егор и подумал: как они доставят «Победу» домой, если сюда летели на самолете?

– Для этой машины важны не километры, а время, – подмигнул Гайкин.

– Но как мы на ней выручим Леру? – Молотков с сомнением оглядел лысые колеса, треснувшее лобовое стекло и погнутый бампер. – У них же грузовики и автобус.

– А мы не собираемся идти на таран, – загадочно улыбнулся Гайкин. – Надеюсь, мотор в порядке.

– На это вся надежда, – кивнул Дымов. – А теперь прошу всех в оружейную комнату. Вам еще кое-что понадобится. Нельзя идти туда, куда вы собрались, с пустыми руками.

И нажал на скрытую кнопку.

Загудел мотор. Часть стены вместе с полками, запчастями и инструментами повернулась и отъехала в сторону. Открылся проход в длинный узкий зал. При слове «оружейная» Егор представил себе комнату, набитую пушками, ружьями и пулеметами, но ничего похожего за секретной стеной не оказалось. Дымов достал из шкафа и положил на стол очень странное оружие. Больше всего это устройство походило на садовый распылитель против вредных насекомых. К белому пластмассовому корпусу с раструбом были прикручены два железных баллона.

– Что там внутри? – спросил Молотков.

– В одном баллоне воздух, в другом ржавый песок, – атаман горделиво погладил баллоны. – Я внес серьезные изменения в рецепт и работал над ним четыре года. Хорошо, что у меня осталась нужная стружка. В этом мире полно грязи, но нужную гадость достать непросто. Пришлось ездить на три больших завода, причем на самые грязные.