Логика выбора Корецкий Данил
Хотя здесь не было ни спутников, ни летательных аппаратов, да и ни одной живой души вокруг, но обустройство следовало завершить в темное время суток – таков закон конспирации, которому учили злые книги. Поэтому мы рьяно взялись за работу и успели развернуть жилой блок и спрятать оборудование.
И тут началось цветопредставление. Звездная люстра стала блекнуть и вскоре совсем погасла, словно чья-то могущественная рука повернула реостатный выключатель. Черная мгла просветлела до коричневой, потом сменила цвет на пурпурный, который тут же стал превращаться в багрово-красный. Из играющего перламутром океана выплыл темно-красный диск, казавшийся раза в два больше земной Луны и гораздо ярче ее. Ночная звезда! За несколько часов она описала дугу, пройдя через зенит, и скрылась за горизонтом, небо принялось менять кровавые тона на золотистые, потом светло-голубые. Собственно говоря, это уже здорово напоминало земной рассвет. Только выкатившееся местное солнце, хотя и было размером с земное, светило не так ярко и переливалось цветами расплавленного золота и красной меди, будто та же самая рука играла с зеркалом.
Вот тогда-то мы и увидели Навою во всей красе. Неправдоподобная, без единой морщинки, гладь океана была светло-изумрудной, желтые, с хрустальными вкраплениями прибрежные скалы выступали из песка нежно-розового цвета. Серый жилой блок-хамелеон изменил цвет на золотистый, с розовой подошвой и слился с окружающим пейзажем. Но никто не обратил на это внимания. Я смотрел на небо, пытаясь определить цвет: то ли темно-голубой, то ли откровенно синий. Между золотыми скалами торчали сочные шапки буйной зелени. И хотя мы знали, что нас ожидает на Навое, и неоднократно видели голограммы, впечатление было потрясающим, и мы смотрели как зачарованные.
– Какая изумительная цветовая палитра! – выдохнул Комков, хотя его вряд ли можно было заподозрить в сентиментальности.
Как, впрочем, и любого из нас. Но я, Лобов и Малко промолчали, а сказал это именно Комков. И добавил:
– В эту планету можно влюбиться!
Но мы прибыли сюда не любоваться закатами и рассветами, а определить тренд развития гуманоидной цивилизации. Вначале выбирались в ближайшие города на несколько часов, ходили по улицам, наблюдали, завязывали знакомства – точнее, пытались завязывать знакомства, ибо местные жители держались очень настороженно, явно опасаясь каких-то врагов. Приходилось вести себя осторожно и нередко применять гипнотическое внушение. И все же эти вылазки были полезны. Со спутников наблюдения нельзя было определить мелкие детали местной жизни: после первых разведывательных выходов мы заклеили ногти и изменили одежду, уяснили, как надо держаться, чтобы не привлекать внимания, изучили еще массу полезных мелочей. Потом покинули базовый лагерь и расселились по стране, внимательно изучая устройство местной цивилизации.
На планете имелось два континента, на нашем располагалось государство Таго, на другом – Агрегания. Они жестко враждовали между собой – официальная пропаганда каждого обвиняла во всех неудачах другую сторону. Время от времени в Таго разоблачали и казнили шпионов Агрегании, а в Агрегании с ликованием уничтожали одного за другим шпионов Таго. Об этом сообщали наши ребята, работающие в Агрегании.
Правда, как удавалось агреганским шпионам проникать в Таго и наоборот, оставалось только догадываться: между континентами было несколько тысяч километров, а мореходство здесь было не очень развито – только небольшие парусные шхуны выходили в океан на рыбную ловлю, огибали материк в исследовательских целях или для торговли с отдаленными районами, но пределов прибрежных вод не покидали. Это обстоятельство препятствовало масштабной войне между Таго и Агреганией, а над загадкой появления чужих шпионов никто не задумывался.
Надо сказать, что нас факт такой ксенофобии насторожил с самого начала. А чем больше мы погружались в местную жизнь, тем больше понимали, что она не так красива, как сказочный серповидный берег, на котором мы высадились. Природа и общество имели разнонаправленные векторы. Серые унылые однотипные строения, блеклая мешковатая одежда, озабоченные лица местных жителей – все это входило в противоречие с буйством красок вокруг.
Столицей Таго являлся почти миллионный город Стакка, вокруг беспорядочно рассыпались городки поменьше и сельские поселения, в которых без элементарных удобств, в бедности и голоде жили запуганные и темные крестьяне. В Стакке уровень жизни был повыше: здесь имелось электричество, по твердому покрытию дорог разъезжали запряженные тягловыми животными повозки, население было более обеспечено продуктами питания, которые, впрочем, распределялись по талонам, в зависимости от положения навойцев на социальной лестнице. Политический режим был непонятен, так же как форма правления. Повсюду в общественных местах висели плакаты, восхваляющие некоего «Мудрейшего», часто глашатаи с малопонятными портретами громко кричали такие славословия вслух. Жители в разговоры на политические темы не вступали, а на расспросы выкрикивали: «Слава Мудрейшему!» – и торопились уйти.
Неприятным открытием стало то, что даже формальное равенство в навойском обществе отсутствовало: каждая социальная группа обозначалась своим цветом, от которого зависело все: оплата труда, жилищные условия, медицинское обслуживание, социальная защищенность… Когда мы узнали про сословную цветовую палитру, то это вызвало шок, ибо сразу стало ясно: о какой бы то ни было демократии на Навое говорить не приходится… Это никому не понравилось. Но больше всех не понравилось Комкову.
Через полгода по земному исчислению мы стали готовить итоговое решение, и здесь мнения разошлись. Трое пришли к выводу, что развитие общества соответствует земному уровню конца девятнадцатого века и, несмотря на определенные отклонения, цивилизация развивается нормально, то есть поступательно движется по восходящей, а следовательно, наблюдается очевидный и устойчивый прогресс. И только Комков написал отрицательный отчет: дескать, развитие диспропорционально и в среднем соответствует середине двадцатого века на Земле, но в науке и технике наблюдается отставание на пятьдесят-семьдесят лет! И это не частное отклонение на фоне общего прогресса, а регресс, вызванный дефектами общественного строя – бюрократическая диктатура подавляет инакомыслие, нагнетается военная истерия, образ внешнего врага призван объяснить обнищание народа, тормозится развитие науки, искусства, литературы, процветают приспособленчество, лицемерие, очковтирательство. Все успехи существуют только на бумаге. А все это вместе взятое является признаками торможения, а не развития цивилизации, хотя очевидные последствия регресса проявятся только через двадцать-сорок местных лет!
Тревогу Комкова на Земле не разделили: дескать, положительное развитие – главное, независимо от частных недостатков, которые существуют при любом общественном и государственном устройстве. Навою зачислили в категорию благополучных планет, и нас отозвали. Но вернулись только трое: Комков к посадочной шлюпке не вышел!
В космосе много загадок, и не все они могут быть разгаданы. Навойскую страницу перевернули на неопределенное время. Оставленный на орбите спутник наблюдал за происходящим на планете и передавал в Центр общую информацию. Через год он зафиксировал, что прекратил работу лептонный генератор Комкова – та самая «фасолина», вшитая каждому из нас под кожу и позволяющая многократно усиливать способность к внушению, чтению мыслей, телекинезу и т. д. и т. п. Это было совершенно необъяснимо: генератор рассчитан на пятьдесят лет непрерывной работы, а уничтожить его мог только ядерный взрыв, которых на Навое никогда не происходило… Что же случилось с практически вечной энергетической установкой? Ответ на этот вопрос так и не был получен, а Комкова официально признали погибшим.
И вдруг, девять лет спустя, аппаратура спутника вновь зафиксировала пропавший генератор! Меня, Лобова и Малко, как знающих обстановку на Навое, отозвали из командировок и направили в спасательную экспедицию. Но спасать оказалось некого. Генератор исчез и вновь появился на Серпе – береговой полоске между золотыми скалами и океаном, где когда-то был разбит базовый лагерь. К нашему прибытию сигнал опять пропал, а на Серпе мы никого не нашли. Зато обнаружили, что местное солнце – Тор изменило внешний вид и выглядело, мягко говоря, не очень «здоровым».
Тесты показали, что в ЕН-17 нарушена устойчивость ядерных реакций плазменного ядра и через несколько лет произойдет вспышка сверхновой, которая уничтожит всю звездную систему. Так, на базе поисков Комкова, началась планетарная спасательная операция.
В соседней звездной системе подобрали планету, сходную с Навоей по условиям жизни. Синие, покрытые густой травой холмы, густые леса, чистые реки, прозрачные озера, теплые моря, напоенный озоном свежий воздух… Хрустальный синеватый купол небес с легкими облаками и молодым желтым солнцем, уменьшенная сила притяжения давала приятное ощущение легкости… Разумных существ на ней не было, самыми многочисленными «местными жителями» были брюхоногие моллюски, похожие на земных улиток, только размером с кошку. Наблюдая своими фасеточными глазами на длинных рожках за тем, как грузовые корабли один за другим бесшумно садятся на нетронутую цивилизацией природу, моллюски не могли осознать, чем грозит им это нашествие, какие грандиозные изменения ожидают их привычный мир в скором будущем. Серебристо-матовые сферические днища грузовиков приминали деревья, словно травинки. Откидывались широкие пандусы и на поросшие синей травой холмы, продавливая мягкую землю, выкатывалась тяжелая техника. Прибывшие строительные бригады землян с ходу развернули бурную деятельность.
Огромные бульдозеры выравнивали площадки, ковши экскаваторов вгрызались в грунт, отрывая котлованы для фундаментов будущих домов. Для коренных обитателей это была катастрофа: многие гибли, остальные спешно переползали на новые места обитания. Но на них на первых порах не обращали внимания. Гигантские роторные экскаваторы вскрывали карьеры и насыпали в кузова таких же гигантских самосвалов розовый песок и голубую глину для производства строительных материалов. Стройматериалов нужно было много, для их производства из местного сырья требовался завод. Для постройки этого завода нужны были строительные материалы… Порочный круг разорвали доставкой готовых блоков и оборудования с Земли – завод был построен в рекордные сроки.
Небольшие поселки стали расти, как растут грибы после дождя на Земле. Эти поселки должны были стать пристанищем для первых переселенцев с Навои. Остальную же работу по созданию новой цивилизации предстояло выполнять им самим. На «местных жителей» наконец обратили внимание, но на пользу им это не пошло: оказалось, что их мясо вкусное, питательное и вполне годится в пищу. Поэтому строители, вопреки строгим запретам, стали жарить их и есть во время редких пикников.
Первым переселенцам с Навои – птицам – «улитки» тоже оказались по вкусу. Доставлялись сюда не только птицы. Весь спектр видов фауны отбирался по десятку особей, кроме опасных хищников. Правда, когда комиссия по переселению обсуждала этот вопрос, профессор-биолог Перье с пеной у рта доказывал, что пищевые цепочки должны быть закольцованы, то есть все должны есть друг друга, и хищники необходимы для поддержания биологического равновесия. А следовательно, и лупары, и халеры – огромные броненосцы размером с бегемота, и все остальные опасные твари тоже должны поселиться на новой планете, чтобы жители не расслаблялись! Спорить с ним никто не стал, да это и не имело смысла, ибо вся мудрость профессора заканчивалась за пределами кабинетов, конференц-залов и академических кафедр, а на Навое отлавливали представителей животного мира совсем другие люди. И представления об устройстве мира у них были совсем другими, тем более что одно дело приветствовать переселение чудовищ, а другое – осуществлять это своими руками… Отлов животных на Навое производился, разумеется, в глубокой тайне: ночью, в безлюдных районах, с использованием ружей, стреляющих усыпляющими ампулами. Руководили группами ловцов мы трое, и особых проблем при этом не возникло.
Но предстояло главное: отбор переселенцев из числа разумных экземпляров! Техническая сторона вопроса была решена: из разных концов Галактики собрали два огромных межзвездника – «Ахиллес» и «Гектор», построенных некогда для колонизации отдаленных планет. Выпуклые диски километрового диаметра зависли на околоземной орбите, прошли профилактику, загрузились всем необходимым и были готовы за один рейс перевезти две тысячи навойцев каждый. Вот тут и возникла проблема!
Как это сделать? Спустить посадочную шлюпку на главную площадь Стакки, а мне выйти в качестве навойского спасителя и объявить: «Граждане, скоро вам всем придет кирдык, поэтому давайте-ка, занимайте очередь на эвакуацию!» Ясное дело, что этот путь не годился: он только вызовет панику, а невиданные корабли и самозваных спасителей попытаются уничтожить как захватчиков, прибывших из Агрегании! Усыплять спасаемых по одному, как крупных животных? Или ловить в силки, как птиц? Применить гипнотическое воздействие на массы, чтобы они послушно поднимались на борт, как жители некоего города под звуки волшебной дудочки из старинной сказки? Тоже не вариант! Мало того, что это нарушение свободы воли и давно запрещенное насилие над разумными существами… Была еще одна проблема! Расчеты показали, что мы можем спасти около пятидесяти тысяч навойцев из полутора миллиардов, населяющих оба континента. Как и кого отбирать из этой массы?
Общая Концепция спасения, принятая Правительством, звучала очень обтекаемо: «Необходимо сохранить генофонд для новой цивилизации, для чего в первую очередь спасти лучшие умы Навои – выдающихся конструкторов и инженеров, изобретателей, писателей, военачальников».
Но по каким критериям отбирать счастливцев? Никто из руководителей советов в этом направлении не давал, да и ученые молчали. Даже неистовый профессор Перье не стал высказываться, потому что животные – это одно, а разумные существа – совсем другое! Поэтому конкретизировать задачу нам предстояло самим. Для этого мы и собрались на Серпе – в месте нашей первой высадки. Нас опять было четверо – только место пропавшего Романа Комкова занял немногословный Горик Таланов.
Мы прошли специальную подготовку для разведки обитаемых планет. Нас объединяло многое – психофизиологические характеристики, физическая и ментальная подготовка, а главное – наличие вшитых под кожу лептонных генераторов, подпитывающих энергией наши нейронные и нервные цепи, органы чувств, мышцы, усиливающие биотоки мозга и почти безгранично расширяющие возможности организмов. По существу, каждый из нас теперь являлся соединением биологической и технической систем. Если быть точными и не бояться называть вещи своими именами, то мы уже не являлись людьми в обычном смысле слова. Каждый из нас был биониклом: получеловеком, полумашиной.
Но мы, конечно, над этим не задумывались и считали себя самыми обычными людьми. И потом – что такое лептонный генератор? Сегодня, пока мы в дальнем космосе, он выполняет свои функции, усиливая наши ментальные способности, как экзоскелет усиливает физическую силу. А когда мы вернемся на Землю, его уберут, и мы снова станем такими же, как все… Но на самом деле мы никогда не станем такими же, как остальные люди Земли. Потому что все мы учились по «злым книгам», а впитанное знание абсолютного зла не удалишь никаким скальпелем…
Специальные архивы хранились на территории бывшей военной базы с теми же предосторожностями, что и оружие в опечатанных арсеналах. А может быть, даже с большими. Мы получили специальные разрешения и доступ к материалам, которые не использовались уже двести лет. Они считались аморальными, вредными, античеловечными, опасными, и это полностью соответствовало действительности.
«Ложь требует правдивости во внешнем виде, голосовых интонациях, а особенно – во взгляде, только в этом случае она может достигнуть результата. При надлежащих тренировках ложь даже не выявляется при инструментальном тестировании на лай-детекторе…»
«…склонение агента к сотрудничеству осуществляется на основе материальной либо нематериальной заинтересованности или путем использования компрометирующих материалов. При подготовке к вербовочной беседе надо учитывать следующие обстоятельства….»
«…уход от наблюдения осуществляется следующими способами…»
«Ликвидация применяется в случае, когда другого выхода нет либо он является менее предпочтительным, но если решение принято, исполнять его следует без колебаний, проявляя решимость и жесткость… Предпочтительно использовать приборы гашения звука выстрела или холодное оружие. Акцию следует довести до конца в любом случае, в чем необходимо убедиться с абсолютной точностью…»
За узкими окнами бывшего форта лежит мир, не знающий лжи, шантажа и убийств, ласково светит солнце, на зеленых лугах пасутся овцы, то и дело по небу проносятся дисковидные летательные аппараты, и то, что написано в старых наставлениях для разведчиков, сотрудников полиции, тюрем, шпионов, кажется совершенно невероятным и страшным. Разве такое может быть? Нас было около пятидесяти человек, половина отказалась от дальнейшего обучения, остальные постепенно притерпелись к мысли, что эти ужасные действия могут быть допустимы ради общего полезного дела.
«…нож зажимается прямым или обратным хватом (рис. 1), его надо скрыть – в рукаве, за спиной или иным образом, после чего приблизиться спереди или сзади вплотную к объекту и нанести резкий удар в одну из уязвимых точек (рис. 2 и 3)…»
Роман Комков взял на себя обязанности инструктора: изготовил человеческую фигуру в натуральную величину, достал ножи и проводил с нами практические занятия. Мы постепенно переходили со ступеньки на ступеньку обучения: учились стрелять из допотопного оружия, применять приемы рукопашного боя, выводить противника из строя… Когда привыкаешь к новым мыслям, то в этом можно даже найти определенную увлекательность. Наверное, мы действительно менялись. И недаром отношение к «злым книгам» как вредным, античеловеческим материалам переносилось и на тех, кто с ними ознакомился. Во всяком случае, пятнадцать человек, которые прошли полный курс специальной подготовки, сразу же были отосланы в дальний космос. Четверо высадились в Агрегании, четверо – на Навое-2, трое несли дежурство на орбитальном спутнике, и наша четверка готовилась начать свою работу в Таго.
Мы сидели полукругом на вещмешках с самыми необходимыми вещами, лицом к океану, переливавшемуся в лучах заходящего Тора всеми цветами радуги.
– Мы не можем помочь большинству, – продолжил Артур начатый ранее разговор. – Нам предстоит спасти ничтожную часть населения, но… Кого мы должны спасать? По каким критериям производить отбор? Каков будет результат? Вам не кажется, что нас просто подставляют? Мол, пусть вся ответственность ляжет на читателей «злых книг»?
Все молчали. Такая мысль нередко приходила в голову каждому из нас.
– Мы много раз говорили на эту тему, – медленно проговорил я. – Я думаю, что критерием должны быть человеческие качества…
– Лучшие из лучших? – спросил Артур. – Почему именно так?
– Лучшие из лучших, дружище, это противовес худшим из худших, – меланхолично произнес Стас.
– А профессионализм? – не успокаивался Артур. – Хороший человек – это не профессия. Как будет развиваться новое общество?
– Как и любое другое, – пожал плечами я. – Мы отбираем представителей всех социальных групп. Ткачи, врачи, учителя, металлисты… Но, вдобавок, они должны быть порядочными людьми. Нет, не вдобавок. В первую очередь!
– Очень расплывчатый критерий, – так же меланхолично заметил Малко. – Причем в разные времена и в разных общественно-политических формациях его понимали по-разному. В один период времени предавать близких родственников во имя благополучия государства считалось вовсе не предательством, а патриотизмом. Потом предательством. Потом опять патриотизмом…
Я свел брови.
– Отбросим абстрактные рассуждения! На новое место жительства должны отбираться люди образованные, грамотные, способные думать. И еще, они должны быть инициативными, энергичными, способными повести за собой остальных.
– Тут тебе трудно что-либо возразить, – протянул Малко. – Безвольная серая масса в новом мире просто не приживется. Там необходимо осваиваться, строить все с нуля. Только есть одно «но»! Ты делаешь упор на слой образованцев, но, кроме интеллекта, они должны уметь работать руками! Зачем нужны философы, когда строится дом? Востребованными окажутся архитекторы, каменщики, шоферы и т. д. и т. п.! А тут заново строится целый мир!
– Не спорю. И сейчас особенно нужны строители, отделочники, энергетики. А так же врачи, учителя, интеллектуальная элита…
– …Это должны быть энергичные, если хотите, пробивные особи. Им ведь придется бороться за свое существование, за интересы семей. Лично я жестко сориентирован на эти критерии, – как всегда решительно говорил Стас.
– Пробивные качества зачастую подавляют все другие, – резко произнес я. – Как сорняки забивают цветочные клумбы…
– И еще, – напористо продолжал Малко. – Надо учитывать физические данные: состояние здоровья, возраст. Стариков и детей тащить на новую планету нерационально. Они обуза для общества. Наши переселенцы должны быть трудоспособными людьми – молодыми, энергичными, здоровыми…
– И репродуктивно способными, – вставил Артур. – Нельзя забывать о соотношении полов. Один плюс один, мальчик – девочка, мальчик – девочка…
Они переглянулись.
– Что-то ты замолчал, Марк?
Я потер виски.
– Боюсь нарушить вашу единую концепцию. У вас царит такое взаимопонимание.
– А ты не согласен?
– Нет, конечно.
– Почему?
– Да потому, что мне не нравится ваш подход! Мы должны спасти цивилизацию! Не просто несколько тысяч индивидов, не просто биологический вид, а ци-ви-ли-за-цию! Культуру! Переселенцы должны составлять срез общества, а следовательно, среди них должны быть и не любимые вами философы и старики, которые могут нести и передавать сформировавшиеся веками традиции и устои, хранители культурных ценностей, те, кто будет нянчить и воспитывать детей, пока их родители обустраивают новый мир!
– Ну вот, – протянул Артур. – Сейчас ты заведешь свою любимую пластинку о гуманизме, любви к ближнему и прочих правильных вещах… Но сейчас они никому не нужны! Пойми ты, Марк, навойцы должны просто выжить! А культура и все остальное… Когда жизнь наладится, мы им дадим свою культуру!
– Черт вас подери! – неожиданно для самого себя взорвался я. – Никогда переселенцы не станут единым народом, если не будут объединены морально-нравственными принципами, языком, культурой, историей предков. Мы не должны засорять их культуру своей, земной. Иначе они превратятся в землян!
– А разве это плохо?!
– Да! Очень плохо! Если нам нужно заселить космос землянами, можно просто расселять их с Земли! А концепция навойской спасательной операции состоит в том, что нельзя вмешиваться в естественное развитие цивилизации! Она должна развиваться самостоятельно и по своим законам!
– Тогда получается, что они должны погибнуть вместе со своей родной планетой! – Лобов также перешел на повышенный тон. – Так, что ли?!
– Не передергивай! Мы спасаем их от гибели! Но нам необходимо сохранить структуру их общества, традиции, культуру, историю…
– Концепцию придумывали на Земле умники, сидящие задницами в мягких креслах и даже не читавшие злых книг, – тихо, но недобро сказал Малко. – А мы здесь ходим по краешку пропасти и в любой момент можем попасть под суд! Стандартное обвинение в шпионаже и утилизация! А ради чего все это?!
– В любом деле есть неизбежные издержки… Но в главном линия должна быть верной, – буркнул я и повернулся к Таланову: – Ну, а ты что молчишь? У тебя есть свое мнение?
– Есть, – кивнул Горик. – Может, не будем ломать сложившуюся структуру? Здесь есть определенная система управления, хорошая или плохая – другой вопрос. Если положить цветовую гамму в основу спасательной операции, то задача упростится до предела: вывезти высшую категорию, потом первую, и сколько получится из второй и третьей…
– А справедливость?
– Хм… Вряд ли это справедливо но, по крайней мере, мы бы руководствовались какими-то четкими критериями… К тому же управленческая верхушка сумеет наладить жизнь на новом месте…
– Не факт. Управлять в привычной стабильности и налаживать жизнь на новом месте – это совершенно разные вещи. Скорей всего, наладят жизнь только для себя, путем жестокой эксплуатации остальных… Нет, это не выход…
Наступила довольно длительная пауза. Эта идея никому не понравилась, кроме самого Горика.
– Тогда давай брать людей прямо с улицы, – не успокаивался он. – Это упростит процедуру, ускорит процесс, а что до справедливости… Случайный отбор, большой массив, закон больших чисел – это та же справедливость, только естественная!
Наступила долгая тишина.
– Подведем итог! – сказал, наконец, Малко. – Переселенцы должны быть, по возможности, здоровыми, энергичными, репродуктивно способными особями обеих полов. Преимущественным правом должны пользоваться строители, инженеры, ученые-прикладники, врачи, учителя, ремесленники и вообще мастеровые. Свою квоту должны получить ученые-теоретики, представители творческой интеллигенции, носители культурных традиций. В отдельных случаях в число кандидатов могут попасть особо знаковые фигуры преклонного возраста… Так?
– Не хотите случайной выборки – ладно! – сказал Горик. – Тогда надо использовать другой принцип: отбирать значимых представителей общества. Крупные ученые, изобретатели, военачальники…
– С кем воевать-то? – с усмешкой спросил Стас.
Снова наступила пауза. На словах все просто… Но на деле отбор будет выглядеть совсем по-другому…
– В конце концов, у каждого из нас свое право выбирать, – сказал я напоследок. – Вот давайте им и воспользуемся.
Закончив совещание, мы отправились в город и приступили к спасательной операции. К выборочно-спасательной операции. Потому что обычно спасатели вытаскивают всех, а не ничтожную часть.
Надо сказать, что за прошедшие годы местная жизнь совершила заметный скачок вперед: появились автобусы и машины, более совершенное оружие, телефонная связь, активно строились дороги между населенными пунктами, более разнообразной стала одежда, усложнилась архитектура, повысился образовательный и культурный уровень населения… Правда, не всего: только красной, синей и желтой категорий… Сословное неравенство стало еще более заметным. Словом, радоваться было особенно нечему…
Глава 3
Настоящая работа
Артур Лобов
– Здравствуйте, гражданин Чартер Сон! – Тика вскочила, как только он зашел в приемную, демонстрируя вышколенность, почтительность, знание субординации и изящную фигурку.
Как и служанка, она должна была обеспечивать не только работу, но и интимную жизнь босса. Когда Сон только занимал этот кабинет, кадровый начальник прозрачно намекнул, что обязанности секретаря достаточно широки, многоплановы, и он может полагаться на нее не только в переносном, но и в самом прямом смысле. Однако Чартер Сон этой возможностью не воспользовался, хотя Тика ему нравилась куда больше Здены. Почему? Точно ответить он и сам не мог. Может, потому, что домашняя обстановка больше, чем рабочий кабинет, располагала к использованию такой возможности, да и держалась Тика более официально… Сейчас она явно была не в своей тарелке.
– Здравствуй, Тика, – как всегда ровным голосом произнес администратор. – Что случилось?
– Крон Лоп арестован! – понизив голос, выпалила женщина.
– Когда? Кем? За что? – машинально спросил Чартер Сон.
– Не знаю… Случайно услышала в секретариате…
– Все, что нам положено знать, доведут в установленном порядке, – спокойно сказал он. – Подготовь мне обзор нарушений в идеологической сфере за неделю!
– Сейчас исполню, гражданин Сон. – Тика буквально поедала его глазами. – Я всегда ставлю ваши поручения выше всего остального!
– Спасибо, Тика, я знаю, – сказал Администратор. Он действительно знал, что, как и весь обслуживающий персонал, его секретарь аккуратно информирует сектор внутренней безопасности о своем шефе.
Он прошел в кабинет. На столе уже лежала пачка утренних газет. Он быстро перебрал их и сразу нашел то, что хотел. Потому что знал, где искать. «Голос народа», четвертая полоса – неофициальная и развлекательная информация: «Недавно в горах северных провинций зоологическая экспедиция поймала дикого человека, внешне похожего на гражданина. Он очень силен и ловок, как настоящий зверь. Когда его привезли в город, он разорвал прутья клетки, перепрыгнул высокий забор и убежал. Это потеря для науки и для народа. Всех, кому известно что-либо об этом существе, просим сообщить в редакцию…»
Значит, вот за что арестовали Крона Лопа! Но почему так быстро? Газета только несколько часов как вышла из типографии… Никто еще не успел оценить вредоносность статьи! И потом – почему сразу арест? Ну, выговор, снижение заработка, увольнение… Непонятно!
Дверь резко распахнулась, на пороге стояла взволнованная Тика.
– Вас вызывает гражданин Администратор первой категории Хорг Тон! – испуганно сообщила она и застыла. – Наверное, это связано с гражданином Лопом…
Чартер Сон встал и одернул мундир. На такой уровень по пустякам не вызывают, недаром секретарша так испуганна. Он тоже ощутил волнение, но никак его не проявил.
– Ничего, сейчас все выяснится…
Он шел по бесконечным коридорам в сектор руководства. Удостоверение он держал в руке и предъявлял постовым на каждом повороте и в переходах. Те внимательно читали и подозрительно осматривали его с головы до ног. Это было очень неприятно. Если не считать охранников, коридоры были пустыми, и они его пугали. Наконец он оказался в просторном светлом зале с высоким потолком. Огромные окна, в облицованной темным деревом стене пять массивных дверей. У стены напротив скорчились на стульях в тягостном ожидании четыре фигуры в мундирах администраторов. Сейчас они не выглядели ответственными чиновниками высшего ранга, даже золотые позументы не казались роскошными и не подчеркивали важность своих обладателей.
Посередине, за большим столом, сидел молодой человек в строгом костюме и с таким же строгим лицом. Когда вошедший приблизился, тот молча уставил на него холодный взгляд. Так смотрят на приблудную собаку.
– Чартер Сон, по вызову администратора первой категории гражданина Хорг Тона прибыл!
В ответ небрежное движение руки.
– Пройдите во вторую дверь.
Он выполнил команду. Дверь открывалась тяжело, за ней оказался коридор, в котором дежурили три могучих охранника.
– Вам придется раздеться до белья, – безразличным тоном сообщил один.
Так в полицейском участке обращаются с задержанным за правонарушение гражданином четвертой категории. Администратор Чартер Сон давно отвык от такого обращения, а находящийся в его шкуре Артур Лобов никогда к нему не привыкал. Но оба они знали, что на высших уровнях Аппарата дважды повторять не принято. Стараясь не суетиться и не показывать своего возмущения, Чартер Сон стал раздеваться. Жесткий темно-синий френч с золотым шитьем он повесил в шкафчик, внизу поставил тяжелые лакированные туфли, вместо этого надел легкий серебристый комбинезон, серые матерчатые тапочки, и сразу почувствовал себя как черепаха, с которой содрали панцирь. Наверное, кроме обеспечения безопасности высшего руководства, процедура переодевания преследовала и цель морального подавления.
– Идите за мной! – Высокий худощавый человек сделал повелительный жест, и Чартер Сон послушно выполнил команду.
Он оказался в другом мире, где действовали свои законы и правила и где администратор второй категории Сон был маленькой, ничего не значащей песчинкой.
Они шли по хорошо освещенным коридорам, пересекали небольшие залы с паркетом, отражавшим лучи Тора. Шаги гулко отдавались от стен и высоких потолков пустых помещений. Несколько раз на пути встретились патрули внутренней охраны, но их уже не останавливали и не проверяли, ограничиваясь внимательными взглядами, обшаривающими с головы до пят.
Наконец Чартер Сон оказался в очередной приемной. Резная мебель, дорогие панели, секретарь за столом у высокой двустворчатой двери и трое настороженных сотрудников в незнакомой, серой с бронзовым отливом, форме. Один подошел к вошедшему и без вступлений и титулов безлично произнес:
– Администратор первой категории чрезвычайно занят. Вам надо войти и остановиться в пяти шагах. Не нужно присаживаться, не надо обращаться к руководителю по званию, а тем более по имени. После приветствия отвечайте на вопросы четко и кратко. Прием продлится пять-семь минут. Когда вам скажут, что вы свободны, уходите. Не ждите реакции на ваши ответы или комментарии к ним. О результатах сообщат позднее. Если сочтут необходимым. Вопросы есть?
– Нет.
– Входите, вас ждут.
Высокие створки распахнулись сами собой, и он шагнул через порог. Это был большой кабинет. В глубине стоял огромный стол. То ли стол был слишком велик, то ли его хозяин слишком мал, но над пустой полированной столешницей возвышалась лишь лысая голова пожилого человечка. На крючковатом носу сидело пенсне, сквозь толстые стекла внимательно смотрели большие круглые глаза. Чартер Сон прижал ладонь к груди и кивнул головой.
– Приветствую вас, гражданин!
– Привет, гражданин! – неожиданно густым баритоном отозвался человечек. – Сегодня утром арестован ваш подчиненный. Он рекомендовал редактору «Голоса народа» опубликовать информацию о каком-то странном диком существе, которого поймала зоологическая экспедиция. Что вам известно об этом?
– Ровным счетом ничего, гражданин!
– Вы курируете идеологию. Доложите обстановку в газетах, журналах, на радио.
– В редакциях напряженная обстановка, вызванная доносительством, подсиживанием, частыми арестами, – с печалью доложил Чартер Сон.
– Мы должны знать все, что происходит в этих государственных подразделениях, и вовремя избавляться от чуждых людей, – скучным голосом прервал его хозяин кабинета.
– Безусловно! Но аресты носят столь массовый характер, что слишком быстрая ротация молодых кадров снижает профессионализм публикаций и передач. Проводимый анализ сигналов, поступающих от народных защитников, показал, что газеты почти никто не читает, радио не слушают. На периферии стали появляться незаконные машинописные издания, которые передаются из рук в руки и пользуются популярностью у отдельных категорий граждан. Некоторые публикации носят явно враждебный Комитету характер…
– Но в отчетах ничего этого нет! – Круглые глаза оставались равнодушными.
– Я читал вариант, подготовленный для вас. Он совершенно не соответствует действительности. Справка, которую я подписал, принципиально отличается от той, что легла на ваш стол. Беру на себя смелость предположить, что от вас по каким-то, быть может, чисто гуманистическим, соображениям скрывают реальное положение дел.
Приблизиться к должностному лицу столь высокого уровня практически невозможно, и случайной возможностью следовало воспользоваться. Увлеченный речью Чартер Сон провел открытой ладонью справа налево. Внушение действий может ощущаться опытным объектом и впоследствии просчитывается по неожиданным или нетипичным поступкам. Внушение эмоций не ощущается и выявлению не поддается. Поэтому Артур ограничился тем, что внушил Администратору чувство симпатии и расположения к себе.
– Я располагаю достаточной информацией, что в обществе нарастает напряженность…
Докладчик повторил жест в обратном направлении.
– Вот как? – В увеличенных линзами глазах мелькнул интерес. – Ваши принципиальные предложения?
– Некоторая либерализация публикаций печатных изданий и радиопередач могла бы понизить градус общественного напряжения. Я имею в виду критику отдельных негосударственных подразделений, грубых чиновников низшего звена, какие-то юмористические рассказы, любовные романы с продолжениями. Все это, мне представляется, способствовало бы…
– Интересно, свежо и как раз в русле тех изменений, которых от нас требует Спе… Гм… Кто готовил отчет с искаженными фактами?
– К сожалению, мне это неизвестно. Подготовленную справку я передал начальнику управления.
– Понятно. Вопросы есть?
– Почему арестован мой подчиненный? Какое преступление он совершил? Чем вредна эта публикация?
Хозяин кабинета задумался. Крючкообразный нос качнулся сверху вниз, словно намеревался клюнуть что-то лежащее на столе. Морщинистая рука сняла пенсне. Глаза сразу уменьшились и стали добрее.
– Тем, что в этой статье перечисляются признаки странностей, относящихся к государственной тайне… Впрочем, это может быть случайное совпадение. Думаю, что наши органы перестарались. Я распоряжусь об освобождении…
– Благодарю вас, гражданин!
– Идите.
Возвращение в кабинет заняло куда меньше времени, чем поход к Администратору первой категории. Увидев его, Тика всплеснула руками:
– Вы вернулись?! Я думала, вас тоже арестуют!
«Да, может, и арестуют, – подумал он. – Ладно, как говорили встарь: “Ставки сделаны, лошади бегут”!»
Но все обошлось. Более того, к концу дня Крона Лопа освободили из-под ареста. Это был хороший признак. Он прибежал к Чартеру Сону и долго благодарил своего спасителя. Что с ним произошло, он так и не понял: арест на Навое был делом самым обычным и исключать его ни для кого было нельзя.
Марк Джордан
В вычурном зале «Тора» посетителей было немного – слишком дорого и помпезно. Сюда ходила определенная публика: руководители, творческая интеллигенция и официальные богачи. Мы не составляли исключения – я вполне мог олицетворять творческую интеллигенцию, а мой собеседник – руководителя, хотя и бывшего. Мы сидели, как всегда, в углу, у окна, полуприкрытого тяжелыми бордовыми шторами. Он жадно ел вунора, а я ковырял филе четырехкрылой птички.
– Все, чего я хочу – уйти в Долину снов через зеленый дым. Несмотря ни на что, я проработал в Аппарате Комитета более пяти лет и имею законное право на такую привилегию! Но они про меня забыли, и я боюсь, что сдохну, как простой гражданин какой-то там третьей категории!
– Говорите потише про зеленый дым, – тревожно прошептал я, оглядываясь – не слышит ли официант.
– А мне нечего и некого бояться! Нурк Дод слишком высоко был поднят, чтобы кто-то мог на него замахнуться! Мне разрешалось все, что запрещено остальной серой массе!
Он опрокинул очередную рюмку.
С Нурком Додом мы почти подружились, если это можно было назвать дружбой. Он любил дорогие рестораны, хорошую еду, очень любил браску, а еще больше – уважение, переходящее в поклонение перед ним – таким великим и простым. При этом гражданин первой категории не только бравировал своей открытостью, но просто нарывался на неприятности. Было понятно, почему он покинул высокие сферы государственного управления, и совершенно очевидно, что закончит он свой жизненный путь в тюрьме или у расстрельной стены. Я ему не раз об этом говорил, но в ответ слышал одно и то же:
– Пусть! Я стар и готов уйти на вечный покой, но…
Тут он, как правило, замолкал и переводил разговор на другую тему. Понадобилось немало времени и почти море браски, чтобы однажды бывший руководитель не оборвал фразу, а договорил ее до конца:
– Я готов уйти на вечный покой, но только через зеленый дым!
То, что первый произнес в разговоре запрещенное словосочетание «зеленый дым», было признаком успеха. Значит, я не зря столь старательно вел его разработку…
– Разве зеленый дым там разрешается? – придав голосу неподдельное изумление и подняв палец, спросил я.
Первый любил, когда ему внимают почтительно и с явным интересом. Он снисходительно кивнул.
– Конечно, руководителям высшего уровня разрешалось все! Но, знаешь ли, даже бесконечно широкие границы рано или поздно оказываются узкими… Поэтому некоторые надевают золотые маски и едут в Роганду, в особую зону… Впрочем, я несколько отклонился… О чем я рассказывал?
– О зеленом дыме.
– Да, конечно! Так вот, я дышал им дважды!
– И как это было?
Он положил двузубую вилку, откинулся на спинку кресла и вытер рот платком. Официант убрал тарелку с остатками вунора и мгновенно исчез.
– Для нас, посвященных, это было обычное поощрение. Ну, как… Как внеочередной выходной! Только серьезней, конечно! Наступило время пятого обязательного тоста. Плескани-ка мне браски… Вот так. За Тор, дающий нам жизнь!
Во всяком случае, я узнал иерархию обязательных среди руководителей тостов: два первых за Мудрейшего, третий за Комитет, за народ и вот…
– Правда, в последнее время мне совсем не нравится, как он выглядит, – добавил он, опрокинув очередную рюмку. – В прежние времена я бы знал, что происходит, но сейчас, увы, мне не предоставляют аналитических обзоров по всем областям жизни…
– Но у вас же остались знакомые, сослуживцы…
Он усмехнулся и взглянул на меня как-то по-особенному: понимающе и лукаво.
– Когда выпал за борт и смотришь вслед уходящему кораблю, что толку с того, что там у тебя много друзей? И какое имеет значение меню их ужина?
– Никакого. Только прошу вас, не отвлекайтесь! Вы замечательный рассказчик, и мне не терпится услышать продолжение…
– Ты хоть и корчишь из себя умника, но ничего не понимаешь. Потому, что в настоящем рассказе важны не слова, важны эмоции и переживания.
Он вылил, именно вылил в рот содержимое очередной рюмки, которую сам же и наполнил.
– Меня и еще четырех посвященных отправили на остров Сайсто – там отдыхает руководящая элита. Красиво, чисто, опрятно, как в раю. И в отличие от Роганды – этого сосредоточения разврата, совершенно бесплатно! Много обслуги, которая живет там постоянно и не контактирует с обычными гражданами. Да она и не рвется сюда. Там всем гораздо лучше…
Он задумался, очевидно вспоминая подробности. На этот раз я не перебивал и не торопил.
– На второй день нас привели в курильню: мы лежали на удобных ложах веранды над океаном, каждому дали прибор для курения, я затянулся и улетел…
– Куда?
– О, милый мой! Если б я мог знать! Это был иной мир – приятный, светлый, добрый… Там все было так, как я хотел. Все, понимаешь, все! Я бегал ребенком по бесконечным покоям огромного дворца, среди невиданной роскоши и богатства, я швырялся драгоценными камнями из огромных мешков, мне были доступны любые яства и развлечения, я купался в любви родителей и в пугливом обожании покорных рабов… Я рос, мужал, я научился скакать верхом и владеть саблей, я путешествовал, охотился на халеров, ласкал самых красивых дев, рубил головы врагов…
Глаза рассказчика подернула пелена воспоминаний, на щеку выкатилась слеза.
– Значит, это были очень образные видения, сны?
– Вздор, ты говоришь вздор, умник! Это был не сон, а явь. Потому, что ощущал женское тело так же реально, как сейчас ощущаю твою руку. – Дод вцепился пальцами в мою кисть. – Я резал горло предателю и обонял запах крови, в сражениях я слышал скрежет металла, ночь опускалась, и я ложился спать, просыпаясь с первыми лучами солнца. Я взрослел, матерел, менял женщин, водил огромные армии, осаждал города, пленял и убивал королей и баронов, насиловал их жен и дочерей, пил вина, какие трудно даже вообразить. Потом я состарился и должен был умереть…
– И умер?
– Нет. Я очнулся или проснулся. Все на той же веранде, на удобном ложе. Спросил, сколько лет я тут провел, а мне сказали, что сеанс длился пятнадцать минут. Я не поверил. Тогда не поверил. Потому, что там я жил так долго, что стал уставать от этого процесса. Теперь ты понимаешь, почему я не боюсь уйти в Долину снов. Если, конечно, мне опять позволят вдохнуть зеленый дым… Я ведь снова проживу долгую прекрасную жизнь и не почувствую момента ухода…
Я как можно незаметней освободил свою руку.
– Прекрасная жизнь? Но она была полна насилия, крови, страданий…
Нурк Дод буднично кивнул.
– Да. Но насилию подвергался не я, кровь лилась не моя, и не я страдал. А если мне была уготована такая жизнь, значит, я желал ее. Пусть подсознательно, пусть боясь признаться в этих помыслах самому себе, но я хотел этого, и получил это!
– А второй раз вы жили в том же мире?
«Первый» вздохнул и ответил коротко, без прежнего подъема:
– Нет. Второй раз я был женщиной.
– Женщиной?!
– Ну да, – невозмутимо подтвердил Нурк Дод. – Значит, подспудно я был не прочь почувствовать себя распластанным под мужчиной и ощутить в себе мужскую плоть. Эта жизнь была так же прекрасна и длинна, как и первая. Но мне не хотелось бы о ней рассказывать. По этическим соображениям.
– Понимаю, понимаю, – почтительно кивнул Глостер Чи. – Такому осведомленному мужу есть что рассказать и не копаясь в своей личной жизни. Вы видели Мудрейшего?
– А-а-а! – загорелись глаза «первого». – Я знал, что тебя интересуют государственные секреты. Знал с самого начала! Ты как ликург ходил вокруг да около, пытался сдружиться, угощал…
Глостер Чи был огорчен и растерян.
– Я старался, чтобы угощение было хорошим, но делал это без всякого расчета…
Нурк Дод прищурился и погрозил пальцем.
– Да, я много знаю! Очень много! У тебя денег не хватит, чтобы выкупить всю информацию. Тебе придется поить и кормить меня ровно столько, сколько я буду топтать землю, пока Комитет не одумается и не призовет меня, чтобы отправить в Долину покоя так, как подобает…
Глостер Чи готов был заплакать.
– Очень жаль, что вы так толкуете мои чистые намерения… Неужели наше общение основано только на еде и выпивке?
«Первый» довольно усмехнулся.
– Ладно, ладно! Я встречаюсь с тобой не только из-за браски, но еще и потому, что ты мне противен менее других. А это многого стоит…
– Мне не нужны государственные секреты! Я их боюсь… Но интересно, как выглядит Мудрейший? Неужели это тайна?
Дод махнул рукой.
Читать бесплатно другие книги:
