Брак по-австрийски Петрова Юлия
Мы отлично посидели. Я честно выполняла роль радушной хозяйки, вовремя меняла тарелки и приборы, следила, чтобы всем было удобно, а когда итальянская тетя Марианна устала и прилегла, принесла ей подушку. Фелиситас меня похвалила – даже мне с моим нулевым немецким стало это понятно. Я была сегодня явным молодцом.
Раньше всех разъехались представители более старшего поколения – мама увезла тетю отдыхать. Затем отбыл и брат с детьми. Как воскресный папа, после ужина он должен был отвезти детей к их матери. Остались Вольфганг, Франциска с Хайнцем и мы с Петером.
Пиво уже давно закончилось, и на смену ему пришло вино. А затем Петер подал на стол легендарную водку, которую я ему привезла из украинского Duty Free. Он также принес сигары, и, к моему удивлению, все дружно закурили.
– Будешь? – Петер предложил мне тоже.
– Нет, я не курю.
– А ты попробуй. Затянись один разок.
Я заметила, что он изрядно набрался. И хотя Петер еще в Киеве мне объявил, что никогда не пьянеет, глаза его заметно окосели.
Спорить не хотелось, да и выбиваться из общей семейной массы тоже. Я неуверенно взяла сигару и сделала затяжку. Это была редкая гадость, но мне удалось не закашлять.
– Ну как? – спросил Вольфганг с таким видом, будто делал мне вызов. Отношения между нами так и не улучшились.
– Нормально, – я попыталась выглядеть как можно более благостно.
– Вот видишь! – восторжествовал Петер. – Я говорил, что тебе понравится. Я всегда прав!
– Ерунда! – хохоча, отозвалась Франциска.
– Что?
– То, что ты всегда прав. Иногда такое гонишь, ахтунг!
Остальные заржали.
Похоже, набрались решительно все. Я была единственным трезвым человеком, потому что в заботах о сервировке стола и комфорте гостей не нашла времени на еду и питье.
– Что с вами говорить, вы все равно ничего не понимаете! – махнул рукой Петер. – Правильно? – обратился он ко мне.
Все посмотрели на меня. Следовало бы с ним согласиться, но идти против остальных тоже не хотелось. А промолчать – значило, прослыть дурочкой без собственного мнения.
И я совершила ошибку. Я решила быть честной, как всегда и обещала.
– Э… ну, бывает, – осторожно ответила я.
– Что бывает? – спросил Петер.
– Иногда ты говоришь такие… непонятные вещи.
– Это когда же?
Мне не хотелось задерживаться на данной теме.
– Давай не будем.
– Нет, ты скажи. Если у тебя нет конкретного примера, значит, ты просто врешь.
Все продолжали на нас смотреть. Я уже ненавидела Франциску за то, что та подставила меня своими выступлениями.
– Давай, скажи ему! – подбодрила меня она.
– Ну? – ждал Петер.
Я зажмурилась и выпалила:
– Например, сегодня.
– Конкретнее?
– Конкретнее – когда ты сказал, что будешь гулять голым при гостях.
– Ха-ха! – захохотал Петер. – А они не возражают! Могу прямо сейчас все снять. Вы не против? – обратился он к остальным.
Похоже, всех это только забавляло – чего не скажешь обо мне. Они одобряюще загикали. И в следующую секунду Петер спустил джинсы вместе с трусами. Я с ужасом наблюдала за тем, как он победно помахал своим небольшим «достоинством» из стороны в сторону. Остальные зааплодировали и засвистели.
Тогда он скинул и остальную одежду. Она полетела в сторону бассейна и шлепнулась в воду. А Петер принялся совершать смешные телодвижения, которые привели всех в полный восторг.
Я медленно развернулась и ушла в дом. Для меня это было чересчур. Я оставалась в спальне, пока Петер, уже одетый, не пришел за мной.
– Все уезжают, – сказал он. – Надо пойти их проводить.
Только невероятным усилием воли мне удалось подняться и пойти к этим людям, которые в одночасье потеряли для меня свое человеческое обличье. Наверно, в Австрии все это было нормально. И может, тут так просто веселились. Но это было сильнее меня. И мне никак не удавалось найти оправдание их недавнему поступку. Причем больше всего меня испугал не поступок пьяного Петера, а реакция куда более трезвых гостей. Хорошо еще, что дети ушли! Чего доброго, это случилось бы при них! Даже подумать страшно…
Никто не подал виду, будто что-то произошло. Я тоже постаралась абстрагироваться и попрощалась максимально корректно.
– Спасибо тебе, Мария, за хороший вечер! – сказала Франциска и чмокнула меня на прощанье в щеку – тут так было принято.
– Спасибо, что пришли, – ответила я.
Остальные тоже попрощались, причем Вольфганг не пошел дальше протянутой руки, да и то с явной неохотой.
А когда мы остались одни, Петер сказал мне:
– Это было не очень-то вежливо.
Я промолчала. Мне было тяжело смотреть на него.
– У нас не принято уходить из-за стола.
– А у нас – снимать штаны.
– Вы какие-то слишком чувствительные, – сказал Петер. – Не могу вас понять.
– Да, мы такие, – слова вылетали сами собой, и я совсем не хотела этого говорить – но должна была. – Я не уверена, смогу ли с этим справиться.
– Что за чепуха, с чем ты должна справляться?
– Я не уверена, смогу ли тут жить. Может, нам лучше отменить свадьбу?
– Из-за маленькой шутки? Да ну, это глупо.
Я не удержалась, и у меня по щеке побежала слеза.
– Это не глупо. Я в жизни такого не видела. Меня это пугает.
– Ничего себе! – Петер вытер мою слезу. – Ладно, извини. Я не думал, что ты это примешь так близко к сердцу. Ну, хочешь, я больше никогда так не буду делать?
Я вытерла вторую слезу и слабо улыбнулась.
– Хочу.
– Договорились. Я обещаю. В будущем, если тебе что-то неприятно, сразу об этом говори. А я постараюсь привыкнуть к твоему чудному украинскому менталитету. Потому что люблю тебя.
7
Замуж
С женщинами всегда так: выходят замуж и берут себе чужое имя, что– бы исчезнуть без следа.
Рэй Брэдбери
Перед тем как окончательно перебраться в Австрию, мне предстояло вернуться домой и доделать все важные дела. Прежде всего следовало забрать из ГАИ мои липовые права. Это была необычная процедура! Мой дальний родственник отрекомендовал мне своего знакомого, который все и провернул. Мы поехали в Бровары, потому что в Киеве такие дела бы не прошли. Там мне быстренько состряпали справку от психиатра и все остальные необходимые бумажки, а затем меня привели в соответствующее отделение, где я без очереди прошла якобы на экзамен. Предупрежденный заранее милиционер выдал мне клочок бумажки с написанными на нем циферками – правильными номерами ответов – и наказал очень внимательно скопировать их в компьютер. Я управилась за минуту, и меня отправили погулять. На вопрос о том, стоит ли мне где-то расписаться, милиционер сказал, что за меня распишутся «девочки» и что у них уже «рука набита». Через час мне выдали свеженькие права с чужой корявой подписью.
Затем я забрала недостающие справки для свадьбы, которые заказывала еще до отъезда. Это был отдельный геморрой, мне хотелось проклясть всех бюрократов, которые заправляют делами и бумагами. Но в результате я со всем справилась.
Сумела я также сдать в аренду мою квартиру. Коль скоро она оставалась пустой навсегда, надо было с ней что-то делать. Не хотелось никого в нее пускать, но по счастливому стечению обстоятельств сестра моей подруги Инны как раз искала жилье. Я решила, что это все-таки не чужой человек, и по выгодной для нее цене заключила контракт на год.
Куда сложнее получилось с визами для гостей. Я очень хотела, чтобы на свадьбу приехал мой брат. Кроме того, я обещала Инне, что она будет моей свидетельницей. Петер вызвался оплатить им дорогу и сделать визы, а также поселить в нашем доме – чтобы мне не было одиноко. И теперь нам троим предстояло еще раз навестить посольство, чтобы оформить новые визы.
Мой брат Сергей прибыл в Киев из Одессы с неохотой. Он вообще был малоинициативным человеком и предпочитал жить в своем мире, без лишних эксцессов. Ему явно не улыбалась идея ехать в Австрию, но я попросила его повести меня к алтарю. Естественно, в такой ситуации он не мог мне отказать. Но ворчал всю дорогу до посольства знатно.
Инна, в отличие от Сергея, уже подавала документы на визу и выезжала за границу, так что она была куда более покладистой и внимательной.
Перед собеседованием мы зашли в Макдоналдс, чтобы повторить заученные ответы на возможные вопросы работников посольства. Из-за более доступной цены Петер купил билеты для гостей до аэропорта города Мимминген, что в Германии, а оттуда он собирался привезти всех на машине в Тироль. Инна и Сергей должны были выучить детали предстоящей поездки, чтобы не путаться в своих, так сказать, показаниях.
Я не на шутку переживала. Пожалуй, экспедиция за визами для моих гостей волновала меня больше, чем до этого моя собственная. Инна честно старалась и вызубрила всю информацию о свадьбе. А вот Сергей концентрироваться не собирался – он скучал.
– Ты не спишь? – я помахала перед ним бумагами.
– Не, – ответил он. – Я устал после поезда.
– Ты все помнишь?
– Да все, все.
– Ну и куда вы тогда летите?
– В этот, как его… Мирмингем!
Инна подавилась пирожком и выплюнула половину на меня. Я только покачала головой. Сергей был неисправим. Я могла два часа вдалбливать ему имена людей и названия городов – если бы не захотел, он бы ничего не запомнил. Ладно, будь что будет, решила я. Нам пора было выдвигаться в посольство.
У входа, как всегда, стояла огромная толпа людей. Но нам она была нипочем – Петер заранее записал всех на собеседование, и мы ждали, когда нас вызовут. Вскоре работник посольства зачитал имена Инны и Сергея. Только за счет моей настырности мне удалось просочиться внутрь вместе с ними. Я заявила, что, как невеста, должна сопровождать их при оформлении виз на мою свадьбу.
Сергей умудрился нахамить работнику посольства прямо у входа, а затем уселся посередине зала, раскинув ноги на полкилометра. На него уже хмуро смотрел какой-то австриец за стойкой.
– Сереж, – сквозь зубы процедила я, ткнув его локтем.
– Чего?
– Веди себя прилично.
– Мне тут не нравится, – резюмировал он.
– Мне тоже, – тихо прошептала я. – Но, пожалуйста, ради меня. Потерпи.
– Ладно, – неохотно отозвался он.
Я дрожала при мысли о том, что будет, когда Сергей подойдет сдавать документы. Но, к моему удивлению, его практически не мучили расспросами. Может, по скучающему лицу поняли, на чем он вертел всю их Австрию, и не увидели в нем потенциального невозвращенца.
А вот Инну терзали вовсю. Она проторчала возле окошка минут десять. Я порывалась кинуться ей на помощь, но работник посольства сделал мне замечание и наказал вернуться на место. Очень хотелось показать ему фигу, тем более что с визой в кармане я чувствовала себя вправе держаться куда более вольно. Но здравый смысл сдержал мои порывы.
Когда мы вышли из посольства, я спросила Инну, о чем ее пытали.
– Знаешь, редкие идиоты, – сказала она. – Он меня спрашивает – вы куда едете? Я говорю – на свадьбу. Он спрашивает – откуда вы знаете невесту. Я отвечаю – мы вместе в школе учились. Он – я понимаю, но откуда вы ее знаете? Я – со школы. И так несколько раз. Наверно, ждал, что я запутаюсь и проколюсь.
– Хрен их знает. Они все неадекваты, – подытожил Сергей.
И он был прав.
Это подтвердилось в очередной раз, когда мы с Инной пришли забирать паспорта. Свой она получала сама, а я пришла с доверенностью от Сергея, который второй раз в Киев ехать не хотел.
Работник посольства, коротко стриженный, со шрамом через пол-лица, хищновато улыбнулся и выдал мне паспорт Сергея. Я заглянула внутрь. Там стояла свеженькая виза. Есть!
А затем к окошку подошла Инна. И в следующий момент я услышала, что она выдохнула:
– Как?!
Сразу стало понятно, что у нее какие-то проблемы. Я метнулась к окошку.
– В чем дело?
– Сядьте, – сказал Лицо со шрамом.
– Мы вместе подавали. Это моя свидетельница. Что случилось?
– Ваша свидетельница принесла неполный пакет документов. Мы не можем дать ей визу.
– Как неполный? Я лично собирала все документы и сверяла со списком.
– Она не предоставила бронь билета.
– Но этого совершенно не может быть!
Да, это действительно было невозможно – если человек подавал неполный пакет документов, их у него просто не принимали. И предупреждение об этом висело на сайте посольства. Говоря, что Инна не предоставила бронь билета, которая стопроцентно была в папке, собранной мною для нее, работники посольства противоречили сами себе. И я не преминула об этом сказать.
– Девушка, ну что вы мне рассказываете? Я вам сказал: пакет документов неполный. Принесете билет – будем говорить дальше.
– Мы принесем, а вы их снова потеряете?
– Не задерживайте очередь. Выйдете, пожалуйста, на улицу!
Я почувствовала, как закипаю.
– Это несправедливо! Я лично распечатала билет, лично положила его в папку и передала моей подруге. И брату тоже. Документы взяли. Брат получил визу, а она – нет. Как так может быть?!
– Маша, – Инна потянула меня за руку. – Пошли.
– Никуда я не пойду. Мы должны разобраться во всем прямо сейчас! Или прикажете мне свадьбу без свидетельницы делать?
Меня понесло. Казалось бы, еще свежа была память о том, как я сама мыкалась по посольствам, как боялась открыть рот и промолвить слово. Но теперь я уже чувствовала себя совершенно иначе. Одной ногой я была в Австрии, за мной стоял всемогущий, уверенный в себе Петер, и мне захотелось выплеснуть на это подлое Лицо со шрамом все то возмущение, которое скопилось во мне за годы.
– Маша! – Инна дернула меня сильнее. – Идем, я потом все донесу.
– Может, это все потому, что она не замужем и вы боитесь, что она не вернется? – бушевала я.
– Выйдите на улицу! – повторил Лицо со шрамом.
– Ко мне вы так не придирались!
– Вы уезжаете замуж, к вам другие требования.
– Ах, другие? Ну так, может, и мою визу заодно аннулируете, а я потом билет донесу?
Лицо со шрамом смотрел на меня с непроницаемым видом. Казалось, передо мной андроид, а не человек.
Меня трясло от негодования.
– Пошли, пошли, – Инне удалось наконец утянуть меня на улицу.
Уже там, снаружи, отдышавшись, я неожиданно поняла, что устроила самую настоящую истерику в посольстве. Что это на меня нашло? Прежняя Мария и пикнуть бы там раньше не посмела! А теперь у меня было уже совершенно другое мировосприятие. Я чувствовала себя сильной и вправе разговаривать с другими так, как хочу. Более того, у меня был человек, которому можно пожаловаться, если меня обижали.
Я набрала номер Петера.
– Любимый, эти дебилы вообще ничего не соображают! – даже не удосужившись отойти подальше от посольства, принялась кричать я.
– Котенок, у меня встреча.
– А мы под посольством, и нас только что опустили по полной!
Я рассказала Петеру все, что случилось. Несмотря на встречу, он выслушал и обещал немедленно помочь. Судя по всему, ему вообще нравилось решать проблемы других людей. А мои – особенно. И получалось это у него просто великолепно. Не знаю, что сказал или сделал Петер, но уже через два дня у Инны была виза. Когда она снова пришла в посольство с распечаткой билета, никто даже на эту распечатку не посмотрел. А визу дали в тот же день.
Похоже, я выходила замуж за супермена!
Наконец настал день моего отъезда.
Петер приехал за мной на машине. Он мчался из Австрии больше суток. Выехал после укороченного рабочего дня, в пятницу, прямо из офиса. Я очень волновалась и попросила Петера написать после пересечения границы, но он этого так и не сделал. Я просидела всю ночь возле телефона, переживая. Написала эсэмэску, но она так и осталась без ответа. А потом, уже утром, задремала.
Петер прибыл вечером, совершенно замученный. Я не стала допекать его вопросами, почему он ни разу не отозвался. Мне было неприятно, однако дать ему выспаться было куда более мудрым решением. Петер рухнул на кровать и отрубился.
На следующий день мы собрали мои вещи (их было, как оказалось, совсем немного). Пожалуй, больше всего места занимало свадебное платье французской фирмы «Divina Sposa», которое я купила накануне. Оно стоило больше тысячи евро и отличалось ото всех, что я когда-нибудь видела. Главным его украшением был прозрачный корсет. Я решила, что раз уж в Тироле никого не шокирует снятие трусов на людях, то я могу позволить себе немного провокационный наряд. А к платью прилагались изящные туфли – на небольшом каблуке, чтобы быть ненамного выше жениха. Деньги на всю эту красоту, разумеется, выделил Петер.
Ехали мы через венгерскую границу. Всю дорогу я не могла сдержать свой восторг и нетерпение, безостановочно болтая обо всем на свете. Петер, как всегда, был спокоен и немногословен. Увы, садиться за руль мне было нельзя – несмотря на купленные права и курс вождения на немецком, я пока была в этом вопросе абсолютным нулем. Но в Австрии Петер уже забронировал для меня полноценные курсы с англоязычным инструктором. И мне не терпелось начать!
На границе мы довольно долго простояли в очереди. Пограничник вроде захотел нас потрясти, но увидел свадебное платье и пропустил без особых расспросов.
Вот это да! Мой статус невесты творил чудеса. Никогда бы не подумала, что все настолько проще, когда выходишь замуж!
Добрались до Тироля мы только на следующий день, в дикий ливень. Петер открыл очередную бутылку просекко и заснул, едва отпив несколько глотков. Я укрыла его одеялом и бродила по дому несколько часов. Теперь это был и мой дом тоже! Нам предстояло здесь жить и строить семью! Невероятно!
Петер сказал, что создал этот дом для своей принцессы, которая придет и спасет его от одиночества. Здесь все было совершенно новым. Очень многие комнаты пустовали и имели необжитой вид. Нам предстояло много работы.
К этой работе на следующий день я и приступила. Сперва распаковала и расставила свои вещи, а затем занялась уборкой. Буквально через неделю к нам должны были приехать Инна и Сергей, которым предстояло провести тут пять дней перед свадьбой.
Я выкатила пылесос, запаслась тряпками и пошла обходить комнаты. Конечно, привести в порядок абсолютно все было нереально – площадь дома превышала четыреста квадратных метров. Да и уборщица приезжала сюда каждую неделю. У нее были специальные моющие средства, которые надо было использовать строго по науке – для каждого камня и материала свое. Но я хотела создать комфорт именно в тех комнатах, где будут жить мои гости. В детской и гостевой.
Гостевую Петер обставил просто шикарно. Оставалось только установить диван, который должны были подвезти в ближайшее время.
А вот детская оказалась попроще. Полностью меблированная, но почему-то вещами из IKEA. Меня еще раньше удивило, отчего это Петер поторопился с ее оформлением – в новом-то доме! Но, как бы там ни было, именно здесь предстояло жить Сергею.
Я поставила на розовом столике кое-какие безделушки, которые привезла из дома. Вазочку, салфетку, несколько статуэток. Смахнула пыль с телевизора, поправила постель. В поисках второй подушки выдвинула из шкафа ящик… и оторопела.
Он был полон игрушек и книг. Причем вещи были явно не новые. Они принадлежали какому-то ребенку, которого сейчас здесь не было. Я перелистала книги. «Пиноккио», «Хоббит», сказки… Все издания были не старше двух лет, а одно – даже прошлогоднее. Не похоже, чтобы они остались от дочерей Петера – тем было не по возрасту читать такие вещи, да и временные рами как-то не совпадали. А затем я увидела книгу на чешском. По крайней мере, я так поняла. Потому что с обложки на меня смотрел тот самый знаменитый чешский крот, мультики с которым нам показывали во времена советского детства. «Krtek a kamaradi»[8] – было написано большими буквами.
Я медленно отложила книгу в сторону и почувствовала, что у меня бешено колотится сердце. Впервые я ощутила незримое присутствие в этом доме кого-то еще. И тут же из подсознания выпрыгнули усыпленные на время мысли о том, как часто и напряженно Петер общался по телефону непонятно с кем. И как странно он повел себя в день моего первого приезда, когда осекся на слове «Ванес…». И как упоминал чешскую подружку, которая однажды его очень ранила и ушла к другому.
Дальше мои руки действовали самостоятельно, оставив мозг лихорадиться в одиночестве. Они извлекли из ящика девчачий браслетик с надписью «Тамара». Я уже знала, что дочерей Петера зовут Фиона и Моника. Так что принадлежал он явно кому-то другому. Рядом лежала студийная фотография девочки лет восьми. Она не была похожа ни на кого из семьи Петера – черные глаза и волосы. А под этой фотографией было еще несколько. На всех – три человека: эта девочка и двое взрослых, мужчина и женщина. Одеты они были в лыжные костюмы, но рассмотреть их лица было невозможно, потому что у взрослых оказались выколоты глаза!
По спине у меня пробежал холодок. Я отложила фотографии в сторону и беспомощно оглянулась. Хорошо, что Петера не было дома. Иначе я побежала бы к нему за объяснениями. А делать этого, пожалуй, не стоило. Возможно, узнав о моей находке, Петер бы разозлился.
Я походила по комнате минут десять, нервно покусывая губы. А затем сделала что-то, совсем мне не свойственное, – отправила все эти фотографии в мусорный пакет. Пусть они уйдут из нашего дома, и все будет хорошо и спокойно, решила я. Наверняка они попали сюда по ошибке. Весь образ Петера никак не вязался с этими фотографиями и с выколотыми глазами. Может, здесь ночевала какая-то дочка одного из его многочисленных знакомых. Или даже дочь Мартина. Я ведь так и не запомнила, как зовут его детей. Да мало ли, что угодно! С глаз долой – из сердца вон.
Точно так же я закрыла глаза и на найденные в кладовке прокладки. Наверно, от уборщицы остались, сказала я себе.
– Машаа-а-а!
Инна буквально налетела на меня при выходе из зала прибытия. Взявшись за руки, мы запрыгали, как маленькие девочки.
Сергей вышел следом и снисходительно покачал головой.
– Привет, сестра!
– Привет! – я поцеловала его в щеку.
Он смущенно улыбнулся.
Петер радушно поприветствовал наших гостей.
А затем мы все погрузились в машину и отправились из аэропорта Миммингена в Тироль.
Шел дождь, и погодка была не очень. Но стоило нам пересечь границу Германии и проехать под аркой с крупной надписью «Tor zu Tirol»[9], как выглянуло солнышко, и все наладилось.
– Видите, вот она разница между Австрией и Германией! – сказал Петер. – У нас даже погода лучше!
Я уже давно подметила, что в пути мой будущий муж развлекался унижением других. Про немцев он говорил, что они тупые, про голландцев – что те не умеют ездить. Англичан вообще за людей не считал. Стоило ему увидеть машину с британскими номерами, как он начинал сыпать гадостями. Может, тут свою роль сыграли мои рассказы о прошлом. Но доставалось и другим, никак со мной не связанным людям. Женщин на дороге он вообще не терпел и обзывал их тупыми курицами. При этом неизменно добавлял: «Ну ничего, скоро ты сядешь за руль, станет совсем весело!» И я уже заранее начинала бояться.
Мои гости прониклись настроением Петера, и вскоре Инна тихо спросила:
– Ма-аш? А чего Петер так ненавидит всех, кроме украинцев?
– Как тебе сказать? Он и украинцев, наверно, не особо любит. Просто они редко встречаются.
Дома мои гости расположились в приготовленных для них комнатах. Накануне нам доставили шикарный белый диван, который Петер почему-то поручил устанавливать мне. «Ну хотя бы на первый этаж затащи, а то дождь пойдет и все испортит», – сказал он мне по телефону будничным тоном. Но я не то чтобы затянуть диван внутрь – я его в одиночку с места сдвинуть не могла. В результате тот простоял на улице целый день, и Петер, вернувшись домой, высказал мне свое «фи».
Но теперь все было готово. Инна освоилась достаточно быстро, а вот Сергей мучился. Выйдя из комнаты на кухню, он неизменно терялся и начинал бродить по дому, открывая все двери подряд. Периодически он возникал на пороге нашей спальни и с грустным видом констатировал:
– Опять мимо!
А затем уходил бродить дальше.
Чтобы как-то нас развлечь, Петер устроил поездку в замок Нойшванштайн. Сергей подхватил насморк и пугал всех громкими чихами. Инна смеялась. В замок мы поднимались на повозке с лошадьми, а обратно шли пешком, потому что зазевались и остались наверху одни. Я натерла ноги, и Петер нес меня на руках. Мечта!
Но между нами двумя нет-нет да и пробегала черная кошка. Дело в том, что Петер сильно затянул со всеми приготовлениями к свадьбе. Он постоянно жаловался на занятость. А я в чужой стране почти ничего не могла сделать самостоятельно. Единственное, что мне удалось организовать, – это сюрприз для жениха. Мы ангажировали на свадьбу тирольскую рок-группу, которая должна была петь песни из нашего собственного списка. Тайком от Петера я умудрилась договориться с вокалистом о встрече на их репетиционной базе, куда меня после моего очередного урока вождения, в обстановке страшной конспирации, увез гитарист. Там мы в течение часа разучивали песню «Lavender» группы «Marillion». В ней была строчка – «IOU for your love»[10], и я хотела спеть это Петеру. Репетиция прошла успешно, и все мы остались довольны.
А вот с кольцами, цветами, тортом и рестораном выходила полная катастрофа. Кончилось тем, что ресторан и торт Петер в спешке заказал без меня, а цветы мы поехали выбирать с его мамой и очень мучились от невозможности понимать друг друга. Кольца купили за два дня перед свадьбой, при этом поссорившись. Петер психанул, когда я сказала, что у нас ничего не готово, и крикнул: «Если у нас вообще ничего не готово, значит, все можно отменить!» Но самое невероятное случилось со свадебными приглашениями. Их полностью спланировала и заказала Фелиситас, а меня она только поставила в известность, когда все было напечатано. Под не самыми нашими удачными фотографиями в дурацких рамочках стояло, как мне, смеясь, перевела сестра Петера: «Пожалуйста, не дарите нам подарки. Принесите деньги – мы передадим их в фонд помощи Lebenshilfe». Когда я спросила у Петера, что это такое, он ответил: «Да это фонд для умственно отсталых придурков». В общем, моя свадьба оказалась полностью под контролем других людей. Хорошо, хоть платье уже было готово, и меня не пытались переодеть.
За день до торжества к нам приехал друг Петера Эли. Он был ливанцем, жил в Бельгии и занимался продажей подержанных автомобилей. Его семья осталась в Брюсселе, а к нам он прибыл с любовницей Талией. Они появились уже затемно и привезли с собой три бутылки шампанского «МОЕТ», а мы приготовили шикарный стол с итальянскими деликатесами.
Эли оказался приятным человеком. Он немедленно подружился с Сергеем, который, если хотел, мог быть воплощением компанейского парня. Жаль только, что желание посещало его крайне редко. И то, что Эли разбудил в Сергее эту дремлющую сущность, было хорошим знаком.
С Талией мы общались жестами, потому что она говорила только на французском и на арабском. Эли же вполне свободно изъяснялся и по-английски. В промежутке между распитием шампанского он отвел меня в сторону и доверительно сказал:
– Мария, ты береги его. Он очень хороший.
Благо, Петер нас не слышал – он уже перешел на стадию курения сигар и немного улетел в космос.
– Конечно. Я его люблю и буду беречь, – пообещала я.
– Он очень переживал, когда расстался с Ванессой.
Это имя резануло мне ухо. То смое имя, которым чуть было не назвал меня Петер в день моего первого приезда.
– А кто это? – осторожно поинтересовалась я.
– Его бывшая, которая ушла к другому.
Так, значит, интуиция меня не подвела!
– А! Ну да, конечно. Я поняла, – мне удалось сделать невозмутимый вид.
– Когда это случилось, он приходил ко мне плакать. Я очень хорошо знаю его боль. Никто другой не слышал того, что он мне рассказывал. Будь с ним терпеливой.
– Буду, – пообещала я.
Упоминание о прошлом, которое постоянно каким-то незримым образом присутствовало в нашей жизни, очень меня расстроило. Но уже завтра Петер должен был стать моим мужем, и я собиралась приложить все усилия, чтобы он был счастлив и чтобы мы вместе строили наше светлое будущее.
– Я думаю, ты именно та, которая ему нужна, – Эли улыбнулся. – В тебе он нашел свою судьбу.
И от этих слов я почувствовала необычайное воодушевление.
Мы еще пили и танцевали под Верку Сердючку, курили кальян и рассказывали друг другу анекдоты. С пьяных глаз Сергей окрестил Талию Тотошкой в честь собачки из своей любимой книги «Волшебник Изумрудного города». Эли переименовывать не пришлось. Зато тот вскоре назвал Сергея своим братом и пригласил в Брюссель. А затем он сообщил, что дарит нам в качестве подарка на свадьбу путешествие в Ливан – семь дней в одном из лучших отелей Бейрута. Мы еще долго громко ржали, а потом все заснули по углам. Я отвела совсем пьяного Петера в постель, переживая, как он будет себя завтра чувствовать. Инна ушла в гостевую. Эли с Тотошкой переместились в детскую, а Сергей остался спать в кресле-мешке, прямо у стола, громко похрапывала.
Я же еще долго убирала, а потом повторяла слова песни, которую собиралась спеть завтра Петеру на свадьбе.
Я проснулась рано утром и прислушалась. В доме было тихо. Похоже, никто еще не пришел в себя после вчерашнего. Уф, ну и вечерок у нас выдался! Такое не забудется никогда.
Петер спал рядом. Я повернулась на бок и смотрела на него, не отрываясь. Еще несколько часов – и мы станем мужем и женой. Несколько часов… И случится нечто особенное.
На мгновение я задумалась: а действительно ли я готова к этому? Хочу ли остаться здесь и продолжать свой австрийский путь, или же стоит остановиться прямо сейчас? Существовало много моментов, которые меня откровенно смущали. Уклад жизни, немного странноватая семья, проявляющийся временами и совсем мне не понятный цинизм Петера… Но все перевешивала моя любовь. Она полностью отключала мозг и порабощала тело.
Хотя однажды я уже повелась на что-то подобное. И закончилось все трагически. Не выйдет ли так и на этот раз?
Но, если быть честной, было еще кое-что. Этот дом. Я не любила его, он никогда не вызывал у меня того восторга, на который, видимо, рассчитывал Петер. Но дом лишал меня воли. Он будто был живым и не отпускал. Он уже стал моим или… я стала его. Такой вот парадокс. Петер и дом. Нет. Я не могла их оставить. Я приняла решение и не собиралась его менять! Будь что будет!
Решительным рывком я отбросила одеяло и вскочила.
Петер проснулся и слабо застонал.
– Ты как, любимый? – спросила я.
– А? Сейчас… Сейчас все будет хорошо.
– Голова болит?
– Нет, у меня нет на это времени. У нас сегодня свадьба, голова подождет.
В этом был весь Петер. Если у него появлялись какие-то трудности – физические или, скажем, на работе, – он напускал на себя важный вид и заявлял, что на это у него нет времени. А потом шел напролом вопреки всему.
Читать бесплатно другие книги:
