Тезей и Ариадна. Нить любви Павлищева Наталья
Стрелять лучникам не пришлось. Раздался гул, дрогнула земля под ногами, дрогнули и покачнулись массивные каменные стены, в ужасе завизжали женщины на трибунах, закричали мужчины. Лучники больше не целились в безоружного Тезея, охране не до выполнения приказов грозного Миноса, как и самому Миносу не до Тезея. Рушились верхние столбы арены, проседала крыша, трещали стены.
Тезей на мгновение замер, пытаясь понять, что им делать теперь. Оставаться на арене глупо, даже если рухнет все вокруг, погребая под собой Миноса с его приближенными, люди на арене окажутся в ловушке. Нужно как-то выбираться.
Дверь, через которую юноша попал на арену, ведет к слишком длинному лабиринту из блестящих стен, пока его пробежишь… Дверь под царской ложей куда ближе, но кто знает, что это?
К тому же сама ложа уже основательно содрогалась. Наверху метались пытающиеся поскорей найти выход люди, только внизу на арене замерла толпа тех, кого намеревались завтра принести в жертву.
Тезей сделал шаг и вдруг увидел полные ужаса глаза застывшей у самого края ложи Ариадны. Все пытались за что-то ухватиться, бежать, кричали, а девушка стояла, распахнув свои огромные глаза, и смотрела на афинянина. Сам не зная зачем, Тезей протянул к ней руки:
– Прыгай!
Ариадну уже звали, царь с семейством покидали ложу, но девушка не обратила внимания на крик отца. Она действительно прыгнула прямо в объятья окровавленного Тезея, который, едва поставив ее на ноги, потащил в сторону двери в комнату с мертвым Минотавром.
– Нет, туда! – показала Ариадна под царскую ложу.
Спрашивать, что там, не было времени, с козырьков над ложами уже вовсю летели камни. Глупо быть прибитым каким-нибудь никчемным камешком, победив Быка. Кроме того, опомнившийся Минос уже показывал своей страже на свою дочь. Хорошо, что ложа заметно выступала над дверью, образовывая большой козырек, он укрывал и от взглядов, и от камней.
Пленники забежали внутрь и закрыли дверь огромным брусом.
В нее уже били первые подоспевшие охранники.
Ариадна показала куда-то в глубь комнаты:
– Туда!
– Что там? – на сей раз Тезей решил все выяснить заранее.
– Там потайной ход, который выведет на царскую дорогу к Амнису. Но нужно крепче закрыть дверь на арену, сейчас сюда спустится царь, чтобы тоже бежать.
Пока одни заваливали выход на арену всем, чем только могли, другие уже открыли вторую дверь и теперь кричали, что там внутри есть даже факелы. Видно, Минос был готов покинуть дворец в минуту опасности.
– Там есть охрана?
– Да, снаружи. И стоят колесницы царя. Поторопись, не то дорога может оказаться заваленной и добраться до Амниса будет слишком сложно.
– А ты? Тебе нельзя оставаться!
– Если ты возьмешь меня с собой…
Но тут возмутился Идас:
– В Амнис идти опасно, на побережье будет трясти еще сильней, чем здесь. И волны огромные.
– У нас нет другого выхода, на острове нас просто переловят, как коз, и принесут в жертву.
– Ты хочешь выйти в море?! – ужаснулся сын Аркада. – Безумец!
– До моря еще нужно добраться, – пробурчал Тезей, увлекая Ариадну за собой в потайной ход.
Они также завалили дверь в ход изнутри, и тут Тезей вспомнил рассказ Дедала о множестве ловушек в каком-то подземелье. Он-то считал эти ловушки находившимися в Лабиринте и удивился, что ни одну не встретил.
– Стойте! Ни шагу вперед!
– Что случилось, Тезей? – немедленно откликнулся Проктид, который шел первым.
– Здесь есть ловушки, о которых мне говорил Дедал. Прежде чем идти дальше, нужно вспомнить какие, чтобы не погибнуть в первой же.
– А ты знаешь? – усомнилась Перибея.
– Не уверен, что обо всех, но постараюсь вспомнить.
Все затихли, только было слышно, как содрогается земля, кричат наверху люди и трещит масло на факелах.
– Ариадна, а ты их не знаешь?
– Нет, я ходила только однажды в сопровождении отца.
Тезей вспоминал рассказ Дедала, стараясь представить, какая ловушка приготовлена первой. Это был не тоннель, а скорее пещеры, по цепочке одна за другой связанные переходами.
«Если попадаешь в такое место, нужно просто представить, какую из ловушек ты сам поставил бы первой»… Это слова Дедала, он словно знал заранее, что Тезею придется разгадывать эту загадку. Дедал… а не являешься ли ты самой большой ловушкой?
Но выбора не было, двинулись вперед.
Тезей оглядел своды подземелья и вдруг понял. Вот здесь первая ловушка. Камень справа едва держит те, что опираются на него. Возможно, это поработало землетрясение, но скорее так и задумано, если его задеть, то проход окажется заваленным, и они попадут в каменный мешок, из которого нет выхода, кроме как обратно на арену.
Юноша показал спутникам на этот камень:
– Нужно пройти, не коснувшись его, придется прижиматься в противоположной стене и двигаться очень осторожно.
– Тогда я пойду последним, – отозвался Фенип, который был больше похож на бочку, чем на юношу.
– Нет, ты просто проползешь под ним на четвереньках.
– Все равно последним.
– Согласен, – рассмеялся Тезей.
Они проходили, царапая спины о противоположную стенку, хотя до злополучного камня оставалось два локтя. Один за другим парни и девушки буквально просачивались в следующую пещеру, Тезей и Фенип шли последними. Тезей напомнил остальным, чтобы без него дальше ни шагу, и вернулся к не решавшемуся начать движение Фенипу:
– Вставай на четвереньки.
– Нет, я лучше останусь здесь.
– Вставай, ты задерживаешь остальных!
Перепуганный грозным окриком Фенип послушно опустился на колени.
– Может, мне вообще лечь?
– От твоей спины до камня больше локтя, если ты не поднимешься выше, то легко проползешь. Ползи. Быстрей!
Наверное, это были самые долгие минуты в жизни Фенипа, он обливался холодным потом, пыхтел, краснел, снова потел, но полз. Локоть, другой, третий… Тезей, присев на корточки, успокаивал:
– Хорошо, не заденешь. еще. еще.
Даже миновав опасный камень, дрожащий Фенип не рискнул подняться на ноги, которые к тому же не держали от слабости.
– Ты так все подземелье намерен проползти? Поднимайся и отойди подальше.
– За-а. чем?..
– Сейчас увидишь.
Подняв камень побольше, Тезей метнул его в тот самый, который они так старательно обходили. Раздался страшный грохот, и в следующий миг проход оказался завален полностью.
– Ой! – перепуганный Фенип плюхнулся на зад.
– Вставай и пойдем.
Беглецы послушно ждали их в следующей пещере. Увидев Фенипа живым, хотя и дрожащим от ужаса, Перибея ахнула:
– Фенип, а мы думали, что это ты обвалил камень.
– Н-нет, это Т-тезей… камнем…
Следующая пещера опасной не выглядела, но именно это насторожило Тезея. Сердцем он чувствовал, что что-то хитрое здесь есть, только вот что?
– Ариадна, скажи честно, ты бывала в этом подземелье?
– Бывала. в три года за руку с отцом.
– А ты уверена, что из него есть выход?
– Да, царь пользовался им.
– Остается надеяться, что мы сумеем избежать ловушки, и выход не завален камнями, – пробормотал Тезей, оглядываясь.
– Тезей, у вас нет выбора, вас все равно всех предназначили Быку. Не этому, так другому.
– Поэтому ты умоляла меня сразу после встречи с Минотавром возвращаться по красной нити обратно?
– Да, у выхода тебя ждал Дедал с крыльями, сделанными из перьев птиц и воска.
– Зачем?
– Чтобы ты мог улететь в свои Афины.
– Оставив всех здесь?
Договорить им не дали, Перибея раздраженно окликнула:
– Эй, может, вы поговорите потом, если уж царская дочь ничего не знает?
Тезей словно очнулся, действительно следовало спешить.
Он снова и снова оглядывал своды пещеры, не решаясь шагнуть в темный проход вперед. Дедал говорил, что под землей в каждом месте есть какая-то хитрость, потому один неверный шаг может привести к гибели. Мастер сам придумывал эти хитрости, но план не сохранился, вернее, его забрал себе Минос.
«Не всегда стоит идти прямо…» Но куда же еще идти?
– Тезей, – окликнула его Гесиона, – здесь еще один ход.
Проход тоже был узким – на одного человека, хотя и Фенип свободно помещался. Тот самый случай, когда не стоит идти прямо?
– Посмотрите, нет ли проходов на других стенах.
Не нашлось, но когда Тезей решительно шагнул к обнаруженному Гесионой, его не менее решительно отодвинул Антий:
– Я пойду. Ты нужен им, если с тобой что-то случится, кто их выведет?
Антий посветил факелом, не обнаружил ничего опасного и шагнул вперед. Все притихли, кажется, было слышно, как бьются сердца. Немного погодя из темноты прохода раздался крик Антия:
– Идите свободно, здесь не опасно.
Все же они шли осторожно.
Пещера была большой и очень гулкой. Посередине озерцо с кристально чистой, хотя и темной из-за отсутствия света водой. Отдохнуть бы, но Тезей вспомнил, что их могут преследовать. Конечно, теперь не по подземному ходу, но Минос может отправить стражу, чтобы перекрыть им выход.
– Ариадна, а куда выводит этот ход?
– К царской дороге, где наготове всегда колесницы, чтобы уехать в Амнис.
– Это я помню, но как далеко это от Кносса, не успеет ли Минос прислать охрану раньше, чем мы туда доберемся?
– Не знаю.
Это было бы обидно, испытать столько трудностей и выбраться прямо в руки палачей! Но иного выхода, как двигаться вперед, у них все равно не было.
Он двигались очень медленно, в каждой пещере обнаруживалась какая-нибудь ловушка, Тезей вспоминал слова Дедала, искал, какая именно ловушка может быть здесь, какой ход ведет вперед, а какой не просто в тупик, а к гибели. Обычно из каждой пещеры было три прохода дальше – прямо, налево и направо. Но только один ход вел дальше, остальные оказывались с ловушкой.
Вот если бы заранее знать, какой из трех ходов без ловушки! Тезей вздохнул – не зная, они будут проверять еще очень долго, Минос успеет прислать своих людей к выходу раньше, чем беглецы туда доберутся.
– А как сам Минос миновал эти ловушки?
Вопрос Перибеи весьма разумен. Тезей вздохнул:
– Он отобрал у Дедала план.
– И уничтожил этот план, так говорил Дедал.
Уничтожил? – что-то в этом насторожило Тезея. Если план уничтожен, значит, Минос должен знать ловушки на память? Дедал называл число девять… Тезей не помнил, в связи с чем, зато он вдруг отчетливо вспомнил другое: у царя Миноса на руках татуировки с буквами, обозначающими числа.
– Ариадна, что за буквы на руках у твоего отца?
Ариадна, с которой Перибея просто не спускала глаз, не доверяя царской дочери ни на мизинец, перечислила буквы.
– Калликрат, какие числа они обозначают?
Молодой человек ответил. Тезей задумался. Три числа на левой руке, три на правой. Числа не по прядку, три пропущены.
– Это номера пещер! Первой пещеры в списке нет, и нужно было идти прямо, вторая на левой руке – и следовало сделать поворот налево. Мы сделали и обошли большую ловушку. В третьей пещере снова поворот налево, ее номер на левой руке. Четвертая на правой руке, и мы тоже поворачивали направо. Пятой в списке нет, значит, нужен ход прямо. Антий, проверяй.
Вот теперь они двигались куда быстрей, проверяли догадку Тезея, убеждались, что так и есть, и шли, хотя и очень осторожно. Чего же только не придумано в качестве ловушек! Протянутая поперек веревка была способна, если ее случайно задеть, вызвать камнепад с потолка, а заметить веревку можно только если смотришь под ноги, при том что с потолка свисают летучие мыши… Стоило наступить на ступеньку, ведущую в симпатичное озерцо посреди другой пещеры, и человек проваливался в колодец вместе с мгновенно уходящей вниз водой.
– Ну, Дедал, попадешься ты мне! – в сердцах ругнулся Тезей после очередной каверзы.
В переходе из третьей пещеры в четвертую беглецы снова устроили большой завал, чтобы, если пойдут по их следу, решили, что они погибли.
Чисел девять, значит, и пещер тоже. Перед входом в последнюю, девятую, Тезей сделал знак замереть. Следовало проверить, не ждут ли их в этой пещере.
Побег
Дедал объяснял Икару, как двигать прикрепленными к спине крыльями, но главное, чего опасаться:
– Ты будешь над морем, одно неверное движение, и тебя поглотят морские волны. Не рискуй напрасно и не позволяй этого делать Тезею.
– Но отец! Я не полечу без тебя.
– Полетишь, вы должны спастись, вы еще молоды. Обещай мне только беречь себя и придумать все то, что не успел я.
– Да, отец.
Неизвестно, сколько бы еще Дедал наставлял сына, но к входу в Лабиринт прибежал охранник, позвал своего друга:
– Чего здесь сидеть, пойдем, посмотрим, там этот афинянин на арену вышел. Сейчас с Быком биться будет!
Дедал ахнул: Тезей не послушал совет и вышел на арену. Значит, он победил Минотавра, но никто не может в одиночку победить Быка. Оказаться против Быка на арене одному – верная смерть даже для Тезея. Мелькнула мысль, что не зря сына Эгея учили разным трюкам с быками, но Дедал отбросил ее, против этого Быка не пройдет.
Сейчас он был готов биться головой о стену, раскаиваясь в своем малодушии. Ну, почему не рассказал все Тезею честно, почему не предупредил о Быке, говорил только о Минотавре?!
– Пойдем! – неожиданно позвал он сына в Лабиринт.
– Нет, туда нельзя, – ужаснулся Икар.
– Туда можно и нужно. Пойдем, или я буду считать тебя трусом.
– Ты мне сам твердил, что туда нельзя.
– Бывают случаи, когда все «нельзя» стоит забыть. Там может погибнуть Тезей, мы должны хотя бы попытаться ему помочь. Не смотри по сторонам, только под ноги или на мою спину. Только бы Тезей продержался хоть немного! Мы отвлечем Быка, чтобы Тезей смог спастись, отвлечем… Как делают акробаты, ты видел? Они отвлекают быка, чтобы прыгун смог встать, если упал.
Все это произносилось во время бега по Лабиринту. Потерявший от увиденного дар речи Икар молча спешил за отцом, прижимая к себе незавершенные крылья. Он забыл совет отца обращаться с еще не просохшими полностью крыльями осторожно, слишком уж странные события происходили вокруг.
Слева и справа возникали и куда-то девались их собственные многочисленные отражения, все кружилось и перемещалось, не будь впереди отца, Икар давно бы растерялся и попросту сел на пол, но он так боялся отстать и потеряться в этих стенах, прозрачных и отражающих их тела одновременно, что торопился за Дедалом.
Наконец, Дедал открыл какую-то дверь, потом еще одну… На полу в огромной луже крови лежало чудовище с телом человека и головой быка. Минотавр. мертвый Минотавр.
А за другой дверью, к которой вела узкая лестница, слышался рев трибун. Дедал рванул на себя эту дверь, отец с сыном вбежали в комнату, где совеем недавно Тина успокаивала несчастную Ариадну, но дверь, через которую на арену вышел Тезей, оказалась закрыта, кто-то позаботился о том, чтобы сыну Эгея некуда было отступать.
Дедал, который многое обустраивал в этом дворце и на его арене, а потому прекрасно знал все закоулки, уверенно потянул сына дальше по лестнице. Они оказались на одной из трибун как раз вовремя, чтобы увидеть решающую минуту поединка человека со зверем, а потом и попытку Миноса расстрелять Тезея стрелами лучников.
Дедал не выдержал и закричал. Но его крик потонул в криках ужаса зрителей, потому что вся арена затряслась. Однако своего скульптора увидел Минос, указал на него пальцем, стража бросилась к отцу с сыном. Тезею не поможешь, тем более, все греки скрылись в помещении под царской ложей, где и был вход в Лабиринт, Дедалу оставалось спасать своего сына.
– Икар, крылья!
Дедал так торопился пристегнуть сыну его крылья, что не обратил внимания на то, что Икар поломал некоторые непросохшие соединения. Но выбора все равно не было. Руки в ремешки своих крыльев он продел быстро.
– Только не бойся, у тебя все получится.
Отец с сыном бежали по самому краю крыши арены.
– Маши, слышишь, маши крыльями!
Икар взмахнул, потом еще и еще раз. Его ноги оторвались от края, и юноша повис в воздухе, не веря самому себе. Вовремя, потому что крыша попросту рухнула, не удерживаемая пошатнувшимися колоннами. Следом за сыном взлетел и Дедал.
– Я лечу! Отец, я лечу!
– Да, поспеши за мной.
Дедал уже испытал это чувство восторга и понимал, что опомнившиеся стражники могут начать стрелять из луков, а потому торопил сына поскорей унестись подальше от Кносса. На их счастье, ни Миносу ни его страже было не до парящих в небе отца с сыном, нужно спасаться самим, а дверь под царской ложей, ведущая в подземный Лабиринт, оказалась закрытой.
Дедал с Икаром летели на запад, потому что со стороны Тиры надвигалась огромная черная туча и дул сильный ветер. Этот ветер помог им быстро преодолеть опасное расстояние над самим Критом, но не менее опасным оставался участок над морем.
Перепуганный Икар уже поверил в свою способность летать и попросту не слушал, как отец кричит, чтобы не делал резких взмахов, его крылья плохо держатся, воск не вполне застыл. Юности свойственна самоуверенность, а ощущение полета пьянило. Опасности добавлял и сильный ветер. Дедал понимал, что, чудом спасшись в Кноссе, они могут погибнуть из-за начинающейся грозы. Нужно было пересидеть грозу где-нибудь на Крите, вдали от Кносса, но, сколько ни кричал сыну, что нужно вернуться, пока не поздно, Икар не слышал, он взмахивал своими неокрепшими крыльями все резче и резче…
Дедал уже понял, что это конец, что он не сможет спасти сына даже ценой собственной жизни. Резких взмахов крылья не выдержали, сначала вниз посыпались перья из правого крыла, Икар страшно закричал от испуга, замахал еще резче, не слушая советов отца, начало разваливаться и левое крыло.
Через несколько мгновений Икар уже камнем падал вниз, в воду, с большой высоты.
Дедал еще долго кружил над местом, где на воде плавали белые перья, но ветер усиливался, где-то сильно громыхало, и ему ничего не оставалось, как поспешить спасаться хотя бы самому.
Люди Акама не дождались Дедала с сыном в условленном месте на Гавдосе. Никто не видел, как погиб Икар и куда девался его отец. Дедалу удалось добраться до Китиры и там переждать непогоду. А оттуда и до Лаконики совсем близко.
Тезей с товарищами пробирались к выходу из подземного Лабиринта.
– Одним броском нам нужно уничтожить стражу и захватить колесницы, иначе беда. Если они успеют взяться за луки, мы пропали, у нас совсем нет оружия.
Проктит знаком поманил за собой Тезея:
– Смотри.
Оружие было, хотя и немного. За большим камнем у стены поставлены луки, сложены стрелы, и чуть дальше лежали несколько мечей. Видно, охрана колесниц держала здесь оружие на случай защиты потайного хода.
Лучше не придумаешь.
И снова помогли навыки акробатов, потому что перепрыгнуть через большущий камень и мгновенно оказаться перед обомлевшим стражем без подготовки невозможно.
И все же главный вклад сделал Калликрат. Он поманил к себе Тезея и показал на стражу и в сторону от пещеры:
– Я проскользну туда и начну стрелять, чтобы они не поняли, откуда нападают. Вон тех пятерых беру на себя, а вы в это время постарайтесь перебить остальных.
– Тебя убьют!
– Ты забыл, что я должен погибнуть? Я не боюсь, в царстве Аида меня ждет моя семья.
– Ты же сказал, что они на юге?
– Их убили, когда пришли за мной. Тезей, не теряй времени, его слишком мало.
Калликрат ужом скользнул между камней, прихватив лук и стрелы. Стражи действительно не поняли, откуда в них полетели их же собственные стрелы, они вообще ничего не поняли.
Беглецам удалось перебить охрану, а Калликрат оказался смертельно ранен единственным опомнившимся лучником.
– Оставь меня здесь, бегите!
А вокруг творилось что-то ужасное, земля тряслась и покрывалась трещинами, стоял гул, как тогда на Тире, только мощней.
– Надо как можно скорей бежать!
В Амнисе из всех кораблей у берега только один – царский, с пурпурными парусами. Он огромен, но выбора все равно не было. Идас восторженно заорал, что это и есть корабль Дексия. У корабля только охрана из двух рабов, остальные разбежались. Тезей подумал, что царь Минос даже бежать с острова не смог бы, грести некому.
Путь на судно загородил Дексий, он не смог покинуть свое любимое судно даже в такой ситуации.
– Дексий, отправляйся с нами, нужно бежать из этого кошмара!
– Нет, у меня семья в Кноссе.
– Так беги к ним, что ты стоишь?
– Если я уйду… – И вдруг махнул рукой: – Плывите, может, хоть вы спасетесь? А может, когда уплывете, Посейдон сжалится над Критом?
На весла сели все, даже девушки, взявшись вдвоем за одно. Перибея, к изумлению Тезея, взялась за весло вместе с Ариадной, видно, боялась, что дочь Миноса сумеет навредить, если за ней не присматривать.
Не менее удивительным было и то, что сама Ариадна не жаловалась и даже гребла, а потом вычерпывала воду. Но удивляться некогда, Тезей сначала ставил вместе с Идасом и Антием парус, потом взялся за весло, нужно уйти как можно дальше от Крита, да и от обезумевшей Тиры.
Гавань Амниса уходила все дальше, но разглядывать ее невозможно: сгущались облака, небо почернело, из глубин моря доносился гул и волны уже просто перехлестывали даже через высокие борта царского корабля.
– Всем девушкам вычерпывать воду! Бесполезно грести, если пойдем ко дну! – уверенно распорядился Идас.
Они стремились добраться до того маленького острова, с которого полгода назад разглядывали громаду Тиры. Все устали, устали грести, бороться с волнами, вычерпывать заливавшую корабль воду, просто от страха перед морем, ведь никто из беглецов не был опытным моряком, а буря бушевала нешуточная.
Но не буря напугала Тезея и его спутников, а поведение Тиры. Гора уже не клубилась, она начала выбрасывать страшные огненные столбы, по всему морю шел гул, оно содрогалось, как и земля в Кноссе.
– Подальше бы от него… – покачал головой Антий.
Тезей тоже так думал, остальные поддержали. Ветер рвал парус так, словно хотел унести корабль не просто в морскую даль, а на само небо. Удерживать курс очень трудно, но Тезей и без советов Идаса понимал, что пристать к берегу в такую бурю, может, и удастся, а вот обнаружить наутро корабль целым вряд ли. Он махнул рукой:
– Вперед!
Вперед не очень удавалось, ветер гнал судно как ему вздумается, парус пришлось убрать. Мачта скрипела, грозя вот-вот обрушиться на гребцов. Вокруг темно, и море освещалось только красными вспышками огня, вылетавшего из Тиры.
Впереди виднелись громады каких-то островов.
– Идас, что это может быть?
– Если Тира остается позади справа, значит… справа Иос, слева Сикинос. Хорошо, что нас несет в пролив между ними.
– Чем хорошо? – кричал во весь голос Тезей, с трудом удерживая рулевые весла. Грохот волн, грохот Тиры и вой ветра заглушали его слова.
– Подальше от этого, – Идас кивнул в сторону сошедшей с ума Тиры.
С этим был согласен не только Тезей.
Медея с удовольствием разглядывала картинку в прозрачном шаре.
– Ах, какая буря!.. Даже если этот мальчишка не пойдет ко дну, все равно хорошо.
– Зачем тебе Тезей, мы же давно не в Афинах? – удивился вошедший в комнату Мед. – Оставь парня в покое.
– Нет, он никогда не будет знать покоя! Никогда! Ты еще не знаешь, что сейчас будет. Не одному этому мальчишке, а всему миру ахейцев, всему миру богов Олимпа грозит гибель.
– О чем ты говоришь? – почти испугался Мед.
– О, да! Я долго ждала этот сладкий миг мести, он вот-вот настанет. Так что для твоего Тезея было бы лучше отправиться к своему отцу Посейдону поскорей, чтобы не увидеть главного ужаса в своей жизни.
Мед смотрел на мать, пытаясь понять, что же питает ее ненависть. Неужели всего лишь потеря Афинского царства? Но у него уже есть куда большее…
Кто их поймет, этих женщин, особенно таких, которые умеют видеть что-то в прозрачном шаре и колдовать на расстоянии во многие сотни стадий.
В шаре появилось перепуганное женское лицо.
– Гекала, что тебя так испугало? – медовым голосом произнесла Медея.
– Это ты такое натворила? Прекрати трясти Крит, у нас весь дворец развалился.
– Я? Ты слишком хорошо обо мне думаешь. Нет, мне такое не под силу. Это ОН. Он нашел выход из-под земли. Нашел. Совсем скоро исчезнет все – ваши дворцы, ваши храмы, ваши святилища, ваши боги и вы сами!
– Медея! – закричала Гекала, но больше уже ничего не смогла, потому что сверху на нее повалились камни потолка. Медея притворно вздохнула:
– Во что бывает, если не удрать вовремя, я ее еще вчера предупреждала, но Гекале хотелось сначала увезти золото. Погибнуть из-за золота, имея такую власть в руках! Эти минойцы не умней ахейцев.