Темный город Батицкая Маргарита

Вчера мне было не до того, чтобы оглядываться по сторонам, а сегодня я с удовольствием залюбовался красиво разрисованными стенами вестибюля. Стены были расписаны фресками, изображающими различные ремесла.

На одной из них стоял огромный бородатый мужчина, с длинными смоляными волосами, перехваченных тонкой полосой ткани. Одет он был в коричневые штаны, сапоги и кожаный фартук. Лицо его хоть и было скрыто за густой бородой, но темные глаза светились мудростью и силой. Перед кузнецом стояла наковальня, на которой лежал раскаленный кусок металла. В одной могучей руке гигант держал щипцы, а в другой – огромный молот.

На второй фреске за гончарным кругом сидел худой человек, одетый в тонкую рубашку и штаны, закатанные до колен. Лицо его было простым, грубым, обветренным, а в глазах жила страсть к своему делу. Седые волосы были коротко пострижены, а лицо, руки и одежда были сплошь перепачканы пятнами глины. Человек крутил босыми ногами круг, на котором лежал пока еще не имеющий формы глиняный комок.

Казалось, что и кузнец и гончар сейчас находятся в раздумьях. У каждого из них был материал, каждый из них обладал умением и мастерством, но никто из них не знал, что же им сейчас создать. Хотя сомнений не было, чтобы не вышло из-под рук мастеров, это будет либо шедевром, либо позором. Что-то среднее не хотел создавать никто из них. В глазах обоих читалась решимость создать шедевр. Но если не получится шедевр, каждый из мастеров готов был изуродовать свое творение до неузнаваемости, расплющить, смять, сломать, но только не сделать его обычным, средним, обыденным. Все или ничего!

На третьей фреске мужчина в свободной одежде сидел за ткацким станком. Волосы его были светлыми, а черты лица довольно крупными. В глазах у ткача читалась решимость, но казалось, что она борется с отчаянием. Казалось, что мастер начал свой узор, а теперь он ему не нравится. Но распускать полотно мастеру было жалко, а продолжать ткать – значит заниматься нелюбимым делом. Нет ничего хуже для истинного Мастера, чем заниматься любимым делом и чувствовать, что оно не приносит радости.

Рядом с ткачом лежали мотки цветных нитей, а в правой руке он сжимал челнок. На ткацком станке, развернутом так, что любой, смотрящий на фреску, видел полотно, был выткан незаконченный узор. На нем воин в черной кольчуге, черных штанах и сапогах со щитом в одной руке и секирой в другой сражался с демоном. Лицо воина скрывал черный шлем с опущенным забралом, но, тем не менее, казалось, что сквозь щели забрала глаза воина блестят. Демон был на две головы выше своего соперника, у него были тонкие уродливые ноги, длинные лапы с огромными когтями и тонкое туловище, на котором бугрились уродливые наросты. Голову демона украшали изогнутые рога, а на морде огнем горели желтые глаза. Остальная часть морды демона была словно смазана, рассмотреть ее не было никакой возможности. В правой руке демон сжимал длинный меч, острие которого было направлено в незащищенное горло воина.

Фигуры были сотканы настолько реалистично, что казалось, стоит последнему стежку закончить плотно, и демон и человек набросятся друг на друга. На правом плече демона был выжжен знак – крест, вписанный в круг. Еще один вопрос, который, скорее всего, останется без ответа.

Эти три фрески были окружены другими более мелкими, изображающими представителей других профессий. Плотник, каменщик, повар и многие другие, но все они терялись на фоне трех гигантских мастеров – Кузнеца, Гончара и Ткача.

– Это боги всех ремесел, – тихо сказал подошедший сзади человек в балахоне, указывая на три центральные фрески. – Покровители всех мастеров. Родоначальники ремесла.

– Почему они? – также тихо спросил я.

– Потому, что они, как никто другой олицетворяют собой человека. Кующего свое счастье, лепящего свою жизнь, ткущего свою судьбу, – ответил человек.

«А ведь он прав», – подумал я, а вслух спросил:

– А что это за знак на плече у демона?

– Этот знак был нарисован на первой картине, созданной Первым Мастером. Никто не знает, что он означает, но теперь его ставят на каждой новой фреске, изображающей «Последний бой».

– «Последний бой»?

– Так называется картина, которую создает на полотне Ткач.

– То есть еще где-то есть ее изображение?

– В каждом филиале Гильдии Мастеров есть своя копия. Но, говорят, что на той, самой первой картине полотно ткача закончено.

– А где же она – первая картина? – я дрожал от волнения.

– Говорят, что сейчас первая картина находится в Светлом городе, – внезапно голос человека стал хриплым, и теперь в нем звучали знакомые нотки.

– Виссенд!

Я резко обернулся, но никого не увидел. Лишь резкий хлопок и запах серы говорил о том, что я не ошибся и не разговаривал сам с собой. Виссенд дал мне еще одну подсказку, а вот вопрос, для которого служат подсказки, он так и не задал.

– Молодой человек, – внезапно я понял, что меня уже несколько раз окликнули.

Я обернулся. Там, где раньше была регистратура, теперь располагался гардероб. За столом сидела полная пожилая женщина, кутающаяся в вязаный платок. Именно она и пыталась меня дозваться. Увидев, что я наконец-то обернулся, она спросила:

– Вам чем-нибудь помочь, молодой человек?

– Извините, – я немного смутился. – Просто я засмотрелся на фрески. Никогда не видел ничего подобного. Видно, что их создавал Мастер.

– Да, фрески действительно прекрасны, – женщина убрала за ухо седую прядь. – Такие могут создавать только истинные Мастера.

Я протянул ей пакеты с одеждой, раздумывая, стоит ли оставлять в гардеробе куртку. Пока я стоял в раздумьях, с лестницы спустились две молоденькие девушки. Весело щебеча, они протянули женщине номерки и, забрав свои шубки, одевались, искоса поглядывая на меня.

– Чешется, – пожаловалась одна из девушек, и потерла поясницу. – Он, конечно, Мастер, но вот игла у него немножко кривая.

– Потерпи, – ответила ее подруга, натягивая белую шапочку, – он сказал, что до вечера все пройдет.

– Угу, – первая девушка завязала шарфик, и обе подруги направились к выходу.

– О чем это они? – поинтересовался я у гардеробщицы.

– Да, – она махнула рукой, – эти… как их…тьфу, забыла. А, вот, татуировки себе делали. И зачем они нужны? Ну, пока молодые, еще ладно, а потом, на старости лет, кому это надо.

– Спасибо, – я все же оставил куртку в гардеробе, предварительно переложив деньги в карман джинсов, а колья из рукавов заткнул за пояс.

Гардеробщица покосилась на меня, но все же повесила куртку на крючок и дала мне номерок. Тринадцатый. Опять номер тринадцать. Счастливое число. Сунув номерок в задний карман, я быстро поднялся по лестнице на третий этаж и вошел в зал номер три. Если в «Карнавале» полки, стеллажи и вешалки с вещами стояли, как попало, то здесь четко просматривались ряды, и проходы между ними.

– Здравствуйте, – я первым поздоровался с девушкой, сидевшей за небольшим столом и разгадывающей кроссворд из старой газеты.

– Здравствуйте, – девушка тут же отложила газету и, улыбнувшись, направилась ко мне. Одета она была в белые джинсы, красный свитер и высокие красные сапожки. – Что вам предложить?

– Я ищу черную теплую куртку, – я огляделся по сторонам.

– У нас есть черные зимние куртки, но, молодой человек, – девушка замялась, – вы и так весь в черном. Может, выберете себе одежду более веселого цвета?

– Нет, спасибо, – я улыбнулся. Продавщица была не первой, кто говорил мне о том, что я слишком мрачно одеваюсь, но менять свою годами устоявшуюся привычку я не собирался, да и не хотел.

Черный был именно тем цветом, который мне нужен. В черной одежде я отгораживался от всех остальных. За черным цветом я прятал все, что носила моя потемневшая от времени и боли душа. Благодаря черному цвету я дожил до этого времени и продолжал жить сейчас. Почти нормально жить, между прочим.

Девушка пожала плечами и провела меня к стальной трубе идущей от стены до стены. На трубе висели самые различные куртки, начиная от черных кожанок и заканчивая нежно-розовыми дубленками. Но я искал нечто особенное, и я это нашел.

Куртка была немного ниже пояса, но такая, чтобы закрывать от ветра именно то место, которое надлежит закрывать лучше всего. Два кармана у пояса и два кармана на уровне груди, два внутренних кармана, и один карман на левом рукаве. Несмотря на то, что куртка была очень теплой, она не была широкой и нисколько не стесняла движения. Застегивалась куртка под самое горло, но самое главное – она не шелестела при движении, даже если терлась сама о себя.

– Мы можем нашить на нее любую вещь по желанию клиента, – подсказала девушка.

– Спасибо, – я повертелся перед зеркалом. Налюбовавшись собой, я снял куртку и передал девушке. – Тогда сделайте внутри каждого из рукавов защелкивающиеся петельки, чтобы в них проходили колья, а внутри, с левой стороны нашейте три небольших кармашка, прихваченных резинкой.

– Хорошо, – девушка приняла куртку из моих рук. Затем она вошла в белую дверь, находящуюся в самом углу зала, но буквально через минуту вернулась с пустыми руками. – Ваш заказ будет готов через пятнадцать минут.

– Так быстро? – я удивленно поднял бровь.

– У нас Гильдия Мастеров, – с достоинством ответила продавец. – А пока вы можете погулять по этажам. Может быть, вас заинтересует еще что-нибудь.

– Спасибо, – я вышел из зала и спустился на второй этаж, где располагались небольшие кабинеты. Навстречу мне по ступенькам прошли мужчина и женщина, а чуть позже несколько молодых ребят со спортивными сумками. Эти, скорее всего, на рукопашный бой. Надо заглянуть для интереса.

На втором этаже людей было еще больше. В двадцать девятый кабинет стояла очередь из пяти человек, у соседнего кабинета, с надписью «Мастер-стоматолог» сидело трое людей, у парикмахера перед дверью сидело три девушки. А вот у кабинета с надписью «Мастер татуировки» не было никого. Я легонько постучал костяшками пальцев по лутке и вошел в кабинет.

Комната поражала своей белизной. Стены, пол и потолок были ослепительно белыми. У стены стояла длинная кушетка, а у окна, под тремя мощными светильниками, располагалось мягкое кресло. У входа за столом сидел полный мужчина лет сорока, одетый в черные кожаные штаны и футболку без рукавов. На голове Мастер носил красную бандану. Как и полагалось, все руки мужчины были покрыты самыми разнообразными татуировками. На стеклянном столике лежала электрическая машинка, стояли банки с краской и лежали несколько пар запакованных резиновых перчаток. На стене прямо над столом висело несколько грамот, относящихся ко времени, когда о границах еще никто и не думал. Рядом висел сертификат, под которым стояла печать Мастера и подпись мэра Ксандра. Солидные ребята!

– Чем могу помочь? – Мастер поднялся со своего места.

Да, собственно чем он мне может помочь? Зачем я вообще сюда пришел? Ведь татуировку делать я не собирался, а больше сюда вроде бы и незачем приходить. Но что-то привело меня сюда.

– Могу я посмотреть, какой ассортимент татуировок вы предлагаете? – наконец поинтересовался я, когда мое молчание стало слишком уж подозрительным.

– Конечно, – мужчина улыбнулся и достал из ящика стола объемную папку. – Присаживайтесь, – кивнул он на стул, стоящий рядом с его столом.

Я опустился на предложенное место, и мастер протянул мне папку.

– Интересует что-то конкретное? – спросил он.

– Да пока нет, – пробормотал я, медленно перелистывая спрятанные в файлы страницы. – Скажите, мастер, а каждая татуировка что-нибудь обозначает?

– Ну, не всегда. Некоторые татуировки созданы лишь для того, чтобы просто украшать тело, но есть и такие, которые могут доставить неприятности своему владельцу, если он появится с ними не в том обществе. Например, в тюрьме с этим строго. Был случай с одним человеком, который наколол себе на коленях звездочки, – поймав мой вопросительный взгляд, мужчина пояснил, – «никогда, ни перед кем не встану на колени». Ну, а когда его спросили, встанет ли он на колени перед матерью, а он ответил положительно, дали нож и заставили срезать звезды за ночь. Но, вообще-то, мастер должен предупреждать клиента о том, что означает выбранная татуировка. Так же имеет значение, где делать татуировку.

– А что означает вот этот знак? – я наконец-то нашел то, что искал.

– А, этот, – мастер с каким-то отвращением посмотрел крест, вписанный в круг. – Вы ведь видели фреску на входе, которая изображает «Последний бой»?

Я кивнул.

– Есть древняя легенда, которая рассказывает об одном юноше. Он был изгоем своего общества, никто его не любил и никому он не был нужен. Куда бы он ни пошел, где бы он ни искал свое предназначение, отовсюду его гнали. Нигде не мог он встретить того, кто полюбил бы его или того, кто был бы ласков с ним. Все смеялись над нм, над его мыслями и над его бескорыстными поступками. Но эти насмешки делали его только сильнее. И однажды он вышел на середину городской площади и крикнул: «Я все равно стану лучшим». И ушел. Все посмеялись над ним и скоро забыли о том, что вообще был такой человек. Но прошли годы. Этот юноша вырос, окреп, возмужал. Никто не знает, где он был и кто были его учителя, но когда он вернулся, никто не смог сравниться с ним ни в одном из ремесел. Никто не мог выковать меч легче и острее, чем это делал этот парень. Никто не мог испечь хлеб вкуснее, чем это делал он. Никто не мог сравниться с ним в искусстве борьбы или танцев. И тогда все поклонились ему и признали его мастером. А поскольку имени его никто не помнил, то все так и стали называть его – Мастер. И три верховных бога – Кузнец, Гончар и Ткач – признали его лучшим среди людей и объявили его своим приемником. И тогда стал он делиться своим мастерством с другими людьми, стал обучать их своему умению. А чтобы все его знания не были утеряны, три бога подарили ему бессмертие.

Но нашлись такие, которые не желали принимать знания из рук Мастера. И зависть выела их души, а злость царила в их сердцах. И стали они пускать слухи, что не может обычный человек быть мастером во всем, что не богами отмечен он, а демонами, что не знания дарит он людям, а наоборот, выпивает их силы. И становилось их с каждым годом все больше и больше, и на шее был у них выжжен этот самый знак. А через несколько лет и вовсе объявили они, что Кузнец, Гончар и Ткач это не боги вовсе, а злобные демоны. Что есть на земле один лишь бог, достойный поклонения и имя ему Драгор. И называли они себя детьми Драгора.

И многие шли за ними и внимали им. Кто шел, польстившись на силу и власть Драгором обещаемые, кто пошел за ними, потому, что не нужен был никому, а стать подобным Первому Мастеру ему не хватало мужества и терпения. Многих страхом брали они, обещая муки страшные тому, кто отвергнет Драгора. И шли за ними люди, и у каждого на шее был такой знак.

И сказали тогда боги Первому Мастеру: «Видишь, гибнет мир наш, будь нашим воином, собери армию и очисти землю от скверны». И тогда позвал Мастер своих друзей и учеников, те позвали своих друзей и учеников и собрали они армию огромную, и пошли войной на детей Драгора. И была битва страшная, и вел людей Первый Мастер, а детей Драгора вел лысый жрец. И победили тогда люди, но многие не вернулись домой к своим семьям.

А лысый жрец Драгора бежал с поля боя и скрылся в Черном лесу. И тогда Первый Мастер сам ушел в Синие горы и там из глубин земли достал он редчайший металл, не поддающийся обработке от рук человека. И было это мифическое черное серебро. Взял Первый Мастер руду черную и отнес ее богу своему Кузнецу. И открыл ему двери своей кузницы великий бог и пустил к своей наковальне. Раскалил Первый Мастер руду в божественном горне, и взял он инструменты, принадлежащие богу и выковал он из черного серебра тридцать тысяч крошечных колец. И сковал их одно с другим и сделал себе кольчугу. Не было никогда ни в одном мире кольчуги более совершенной. Была она черной, как ночь и легкой, как воздух. Ничто не могло пробить кольчугу тройного плетения. Ни нож, ни кинжал, ни меч, ни булава, ничего не могло пробить ее.

Взял тогда Мастер остатки черного серебра, раскалил его в небесном горне и выковал себе секиру двуручную. И щит он выковал себе круглый, как солнце. И хоть были и секира и щит размеров великих, но легки они были и не стесняли движения Мастера. Но не хватало чего-то Мастеру. Собрал он тогда остатки руды, переплавил ее и выковал себе шлем, черный, как зрачок человека. И тогда поблагодарил он бога своего Кузнеца и направился в Черный лес. И нашел он убежище лысого жреца и вызвал того на бой. И три бога пришли в Черный лес, чтобы посмотреть на эту битву.

Но взмолился жрец богу своему Драгору, окропил алтарь проклятый кровью младенца и ушел из этого мира. А вместо него возник демон страшный и огромный с мечом в руке и бросился он на Первого Мастера. И на плече у демона был выжжен знак этот. И никто не знает, как закончился тот бой. Только трем богам то известно. И бог Ткач соткал на своем станке картину того боя, но только не закончил он ее.

Мастер замолчал. А я сидел и боялся вдохнуть, чтобы не нарушать ту атмосферу, что создал волшебный голос мастера.

– Говорят, – продолжил мужчина, – что Ткач боится закончить картину, потому что тогда все узнают, как закончился тот бой, а демон вернется в мир.

– Но ведь говорят, что это Первый Мастер нарисовал эту картину, – я удивленно посмотрел на мастера. – Как же это могло произойти?

– Этого никто не знает, – покачал головой мой собеседник. – Все три картины появились в доме Первого Мастера сами по себе. Его ближайший ученик нашел эти картины и повесил их в первом здании Гильдии Мастеров. А этот знак теперь считается знаком злых сил, противостоящих человеку идущему к своей цели.

– А откуда ты это знаешь? – я не заметил, как перешел на «ты».

– Эту историю знают все Мастера, – мужчина пожал плечами. – Да этот знак и не делает почти никто. Правда, вчера заходил один рыжий парень и попросил набить ему эту татуировку. Я спросил: «Не на шею ли?», а он улыбнулся так зло и сказал: «Нет, на правое плечо».

– Рыжий? – я встрепенулся. Слишком много рыжих в последнее время крутится вокруг меня.

– Рыжий, – кивнул мастер. – Чуть повыше тебя будет. И возраста твоего прмерно.

– Спасибо, мастер, – я поднялся со своего места. – Я к вам еще обязательно зайду, а сейчас мне нужно забрать свою куртку.

– Конечно, конечно, – мастер забрал у меня папку с файлами и быстро пролистав, показал мне одну страницу. – Я бы посоветовал тебе вот эту татуировку.

На листе был изображен дракон, выдыхающий струю пламени. Я хмыкнул и вышел из комнаты.

Куртку я забрал сразу же и, не торгуясь, заплатил сто двадцать рублей серебром, расставшись с последней серебряной монеткой полученной от Великого Инквизитора. Во-первых, куртка того стоила, а во-вторых, не до торговли мне было. Забрав свои вещи в гардеробе, я вышел на улицу и тут же бросил свою старую куртку в кучу горящего мусора в ближайшей подворотне. Потом я вставил серебряные колья в петли в рукавах и направился дворами к своему дому.

Рассказ мастера настолько впечатлил меня, что я совершенно перестал обращать внимание на то, что происходило вокруг. Если все так и было, а в этом у меня сомнений не было, то…то… То, что же это получается? Гильдия Мастеров была создана сразу после того, как границы разделили наш мир. Тем не менее, мастер был уверен, что рассказывает историю своего мира. А это невозможно в принципе, потому, что в принципе невозможно. Я же знаю историю очень хорошо. Никогда раньше на Земле не был зафиксирован случай появления людей с такой меткой. И о Первом Мастере в нашем мире никто раньше не слышал, а о черном серебре и трех богах и подавно. И если Видящий и есть тот самый жрец, то это значит, что он может путешествовать между мирами. В существовании этих самых миров я уже тоже не сомневался. А вообще, почему меня это все так волнует? Мое дело сейчас срубить много денег незаконным способом, быстро смотаться в Светлый город, забрать Тень от детей Драгора и вернуться назад, в Темный город. Казалось бы, как все просто. Но денег я еще не срубил, до Светлого города не добрался, а забрать Аню от детей Драгора будет не так просто. А кто вообще мне сказал, что она пойдет со мной? А если девушка не захочет уезжать из самого крупного города нашего «квадрата» только потому, что он самый крупный? От этой мысли меня прошиб холодный пот. Я уже все решил, не задумываясь над тем, что кое-что зависит не от меня.

Черт! Опять голова забита другими мыслями. Я же вроде сказал себе, что буду решать проблемы по мере их поступления. Сейчас моя главная проблема – выполнить заказ. Все остальное потом. Потом. Потом!

Я остановился, зачерпнул горсть снега и протер лицо. Холодные струйки тут же убежали за пазуху, и я вздрогнул. Холод заставил сознание немного проясниться, и я принудил себя отвлечься от мыслей про детей Драгора, Тень и Первого Мастера.

Но к Великому Инквизитору у меня появилась еще пара вопросов.

А вот и мой дом. У входа стояла Маша в теплой сиреневой куртке, с надвинутым на глаза капюшоном. Руки ее в шерстяных перчатках сжимали ручки пластикового пакета.

– Привет, – я улыбнулся. – Ждешь кого?

– Дождалась уже, – девушка даже не улыбнулась в ответ.

Нос и щеки у нее были красными, как маки. Сколько же она тут стоит и меня ждет. Меня ждет. Зачем?

– Ну, тогда пошли, – кивнул я. – Ты же уже замерзла, как цуцик. Давай пакет, хоть наверх нести не придется.

Но девушка вцепилась в пакет, как утопающий в спасательный круг. На мою протянутую руку она даже не посмотрела.

Я пожал плечами и первым начал подниматься по лестнице. Дядя Митя посмотрел на нас и подмигнул. Я скривился и показал ему кулак. Сторож сделал вид, что ужасно испугался и отвернулся. Нет, ну что за люди вокруг. Объяснил же вроде бы все доступно, нет, все равно норовят подколоть. Уже и злиться сил нет.

Поднявшись на свой этаж, я открыл дверь в комнату и первым вошел внутрь. Поставив кульки с одеждой в шкаф, я снял куртку и кинул ее на кровать. Потом стянул свитер, все-таки в нем было слишком жарко в помещении, и подошел к окну. Маша вошла следом, закрыла дверь и остановилась в центре комнаты. Она явно колебалась, не зная с чего начать.

– Присаживайся, – предложил я, но девушка не пошевелилась. Вместо того чтобы сесть на предложенный стул, она дрожащими руками достала из своего пакета странный предмет, напоминающий оленьи рога, только намного меньше.

Я моментально узнал приворотник, хотя до этого видел его только на картинке. Достать корень приворотника можно было лишь за пределами Темного города, но ценился он не слишком высоко в первую очередь из-за своих слабых свойств. А точнее из-за кратковременности действия. Одного корня приворотника хватало на три дня разделенной любви, потом чары пропадали. Хотя я слышал о таких оригинальных личностях, которые пичкали свой объект страсти приворотником несколько месяцев. Правда, после этого из человека получалось слюнявое безвольное существо. А главное, что вовсе необязательно было подсыпать приворотник в еду или питье. Достаточно было отломить один из рожков в присутствии жертвы. А, судя по количеству рожков, растущих на корне, который держала в руках Маша, нам приворотника хватит на год счастливой любви. Вот только это никак не входило в мои планы. Я и на три дня выпасть из общественной жизни не мог, слишком много от меня зависит.

– Маша, – я развел руки в стороны, показывая, что они пусты, – не нужно этого делать.

– Почему? – девушка смотрела холодно, но руки и губы ее дрожали. – Неужели я не имею права на собственное маленькое счастье?

Ну вот, сам собирался решать проблемы по мере их поступления. Получи еще одну, чтобы не скучал.

– Этой дрянью ты счастья не добьешься, – я сделал шаг вперед. В принципе действие приворотника можно было отвести, но это требовало огромной затраты сил. Пришлось бы выложить добрую половину запасов моей ауры. А на такой риск я идти не хотел.

– Стой на месте, – девушка нервно дернулась. – Добьюсь. Ненадолго, но добьюсь. Пусть даже ты меня потом возненавидишь!

– Блин, можно подумать, в мире других парней нет, – психанул я. – Совсем с ума сошла? Вон, Звягинцев от тебя глаз не отводит. Ему и приворотник не понадобится.

– Замолчи, – на глаза Марии навернулись слезы. – А сам на моем месте как бы поступил? Отступил бы? Позволил ей жить так, как она хочет? Или применил бы все, что под рукой окажется? Ты сам точно такой же. Ради своей цели ничем не брезгуешь. И любишь ее до фанатизма, а ей может быть на тебя наплевать. Она там живет в Светлом городе и не думает о тебе ни грамма, а ты здесь только себя гробишь. Да весь этаж слышит, когда ты во сне ее имя выкрикиваешь.

Я едва удержал рванувшуюся к ножу руку. Она права. Но даже если она права, это не дает ей права так говорить.

– Убери приворотник, – твердо сказал я, делая еще один шаг.

– И не подумаю, – девушка упрямо сжимала корень в руках. – Я тоже пойду до конца.

– Иди, – плюнул я, понимая, что другого выхода нет. – На меня это все равно не подействует.

– Врешь! – выкрикнула Маша, но в глазах ее мелькнула растерянность.

– Делать мне больше нечего, – я шагнул еще раз, и между нами осталось расстояние не более полуметра.

Маша зажмурилась, руки ее дрожали.

– Отдай мне корень, – прошептал я, протягивая руку.

Девушка на ощупь вложила приворотник в мою руку. Я облегченно вздохнул. Маша уткнулась носом мне в плечо и разрыдалась. Я мужественно выстоял пятнадцать минут, молча гладя девушку по волосам. Нужно ей сейчас поплакать, очень нужно.

Потом я отвел ее на кухню и напоил крепким чаем, не пожалев заварки и сахара. Я вообще человек не жадный, но только до тех пор, пока меня не начинают в наглую использовать.

– Где ты взяла привортник? – спросил я, сидя напротив Маши за кухонным столом.

– Купила, – девушка всхлипнула.

– А где ты его купила?

– На рынке?

– А у кого? – клещами из нее все приходится вытягивать, но срываться сейчас мне нельзя, а то еще чего доброго опять в истерику ударится.

– У Смешного.

– Замечательно, – я вздохнул. Смешной торговал на рынке кастрюлями, но в нижних кругах Темного города был известен, как продавец всякой запрещенной гадости, в основном наркоты. Но и всякого рода растительной отравы он не гнушался. Желающий мог найти у Смешного практически любой, запрещенный Стражей препарат. Кто его прикрывал, я не знал, да как-то особо и не стремился. Не было надобности.

– Темный, не вздумай его трогать, – забеспокоилась Маша. – Он же не виноват, это же работа у него такая. Я же сама все купила.

– Да не собираюсь я его трогать, – своих проблем мне что ли мало. – Но в следующий раз лучше подумай, прежде чем предпринимать такое решение.

– Темный, а, правда, что приворотник на тебя бы не подействовал?

– Правда, – я улыбнулся. – Сколько ты заплатила за корень?

– Какая разница? – грустно улыбнулась девушка. – Тридцать рублей.

– Будем считать, что я у тебя его купил, – я выложил на стол тридцатирублевую монетку. – И не спорь, мне тоже может понадобиться приворотник.

Девушка кивнула. Ну, будем надеяться, это конец.

Скрипнула дверь, и на кухню вошел Звягинцев. Нос его был немного распухшим, но в целом имел нормальные размеры. Хмуро посмотрев на нас с Машей, он набрал воды из крана в кастрюльку, поставил ее на плиту и вышел.

– Что это с ним? – удивленно посмотрела на меня соседка.

– В косяк не вписался, – хмыкнул я. – Теперь в темноте по коридору ходить не будет.

– Дурак, – фыркнула Маша. – Можно подумать, я вчера ничего не слышала.

– А раз слышала, то нечего странные вопросы задавать, – я поднялся со своего места. – Ладно, Маша, пойду я. Мне еще вечером с одним человеком нужно встретиться.

Вернувшись к себе в комнату, я закрыл дверь и рухнул на кровать. Фу-у-у. Ну и нахрена мне приворотник? Что я с ним делать буду? Кого привораживать? Ладно, что-нибудь придумаю. Или продам кому-нибудь. Хотя пусть лучше у меня лежит, все-таки безопасней. Незаметно для себя, я заснул, а когда проснулся, на улице уже было темно.

Часы высветили половину пятого. Пора собираться. Я быстро умылся и принялся одеваться. Черный новый свитер, черная куртка, тоже новая, черная шапка. В следующий раз лягу спать без ботинок, а то ноги болят, сил нет. Повесив нож на пояс, я на всякий случай проверил, как он выходит из ножен. Ночью по Темному городу лучше ходить готовым к любым неприятностям. Проверив, как колья ложатся в ладонь, я остался доволен. Петельки были нашиты профессионально. Мастера работали хорошо. Одевшись и вооружившись, я с сомнением посмотрел на булаву. Брать, или все же не стоит? Поколебавшись, я все же повесил булаву на пояс. Лучше переесть, чем недоспать. В смысле лучше больше, но лучше. Ну, вы меня поняли.

Я вышел на улицу и побрел в сторону западной части города. Блин, поближе Ксандр не мог своего «Зайца» открыть. Теперь тащиться через полгорода. Интересно, Серега будет в ресторане или потом опять скажет, что дела мэра его не касаются?

Темные улицы манили и в то же время отпугивали. Так хотелось нырнуть в темноту, раствориться в ночи, слиться с черной, манящей пустотой. Но темнота была опасной. Многие, кто поддался на ее уговоры, и вошли в нее, не вышли обратно. Темнота таила в себе опасность. Опасность непонятную и, поэтому, еще более страшную. Человек, который ничего не видит, ничего не боится. Но человек, который видит все, но ничего не понимает, боится еще больше.

Но я шел, шел сквозь темноту улиц и дворов. Шел, растворяясь в темноте и растворяя ее в себе. Шел, сунув руки в карманы, думая о темноте. Не о той опасности, которую она может в себе таить, а о том, как она укрывает меня от посторонних взглядов и чужих мыслей. Дворы, улицы, переулки, все это оставалось позади, подарив мне частичку своей темноты.

Улица Третьей Танковой дивизии вынырнула неожиданно, ударив неярким светом по привыкшим к темноте глазам. Я подождал, пока глаза привыкнут к свету, и посмотрел на часы. Без пятнадцать шесть. Отлично, ждать придется недолго. Надеюсь, что Ксандр пунктуальный человек.

Ксандр оказался еще более пунктуальным, чем я думал. Ждать его не пришлось вообще. Когда я подошел к «Зеленому зайцу», то увидел, что машина мэра уже стояла у входа. Раздевшись в гардеробе, я даже не удивился, когда гардеробщик протянул мне жетон с номером «13». Эдик и второй охранник стояли у входа в зал.

– Темный, – Эдик узнал меня сразу. – Мэр тебя уже ждет.

– Привет, ребята, – поздоровался я с охранниками. – Серега там?

– Сергей Витальевич будет минут через десять, – ответил Эдик. – Он просил, чтобы вы его дождались.

– Спасибо, – я кивнул охраннику и прошел в зал.

Ты смотри, Сергей Витальевич! Большая шишка. Хотя если учитывать то, что он их непосредственный начальник, то тогда становится понятным отношение Эдика к моему другу.

В зале горел свет. Электрический. И горел он еще ярче, чем вчера днем. Кроме люстры под потолком у каждого столика, располагающегося у стены, горел свой отдельный бра.

Зал был почти полон. Проходя мимо столиков, я мимоходом рассматривал сидящих за ними. Так, вон сидит Игорь Ефимов, банкир. За соседним с ним столиком в компании двух девиц распутного вида ужинал Стас Ибгим, директор театра. Хотя в театре я не был ни разу, но говорили, что по выходным там яблоку упасть негде. Оно и понятно, развлечений у нас в городе мало.

А вот этого человека я не ожидал здесь увидеть. Сам Евгений Морган. Магистр Гильдии Магов Темного города. Самый сильный маг нашего города. Обычно Морган не появлялся в людных местах, но сегодня он преспокойно сидел за одним из столов у стены. Хотя чего ему волноваться? По моим прикидкам Морган мог спалить весь этот ресторан и выйти через дверь. И никто не смог бы ему помешать. Ну, почти никто.

Еще за одним столом сидел Олег Елин, Старший Мастер Гильдии Мастеров. Я начал понемногу замедлять свой шаг. Что-то слишком серьезные люди сегодня собрались в «Зеленом Зайце». Я еще раз оглядел зал и не особо удивился, разглядев за одним из столов Илью Нитоша. Этот был главным в Гильдии Алхимиков. Я даже не знал, как называется его должность, но Нитош стоял на самой верхушке лестницы управления Гильдией.

Основная масса народа в ресторане была из обычных, хоть и богатых людей. Большинство из них даже сюда пришли лишь для того, чтобы подчеркнуть свой статус в обществе, а не для того, чтобы просто поужинать. Типа я тут в крутом ресторане питаюсь, среди крутых, значит тоже крутой. Или я круто питаюсь в крутом ресторане, значит вокруг все тоже крутые.

Но вот эти трое не относятся к так называемым «крутым», хотя круче всех крутых Темного города вместе взятых. И особенно настораживает, что все они появились здесь в одно время со мной, совершенно одни, без сопровождения. Я не думаю, что хоть кому-то из них здесь могут угрожать, но все же, все же…

Я продолжал пробираться в глубь зала, туда, где возвышались охранники, стоящие за спинкой стула Ксандра. Хотя нет, насчет сопровождения я ошибся. Вот эти трое явно с Нитошем. Слишком они пытаются в его сторону не смотреть, но собраны и готовы к решительным действиям. Вон пара мастеров у стены сидит. А вон еще дальше у стены сидит…

Вот сейчас я прямо-таки обалдел от удивления. За столом, расположенным в самом углу зала, сидел сам Великий Инквизитор. Поймав мой взгляд, Великий улыбнулся, но когда я направился к нему, отрицательно покачал головой. Я пожал плечами и наконец-то устремился к столу мэра.

Ксандр ужинал не один. Рядом с ним сидело двое мужчин, имена которых я не знал, но знал, что они входят в Совет. Как бы они не пытались выглядеть солидно, но на фоне Ксандра они были похожи на цыплят, которые попали в орлиное гнездо. Мэр был прав, когда говорил, что вся власть Темного города в его руках. Эти двое чиновников разве что в рот Ксандру не заглядывали и смотрели на мэра преданными глазами. Меня передернуло.

– Здрасте, – я сел на свободный стул. Охрана мэра дернулась, но Ксандр взмахом руки заставил их остаться на месте.

Двое «советников» даже жевать от удивления перестали. Еще бы. Мало того, что за стол к членам Совета садится никому не известный человек, так еще и мэр не велит его тотчас выкинуть на улицу.

– Что будете заказывать? – услышал я за спиной знакомый голос.

Я обернулся и подмигнул Тане. Улыбка слетела с лица девушки со скоростью света, а лицо тут же покрылось красными пятнами.

– Ты?! – прошипела она. – Что ты здесь делаешь?

– Танюша, все нормально, – Ксандр вмешался очень даже вовремя. – Это мой гость, будь с ним повежливее.

Девушка проглотила рвущиеся наружу слова и, преисполненная собственного достоинства, открыла свой блокнотик.

– Что будете заказывать? – тон, которым это было сказано, не оставлял ни малейшего сомнения, что кроме мышьяка и цианистого калия в меню ресторана есть только расплавленный свинец.

– Я положусь на выбор нашего уважаемого мэра, – я улыбнулся Тане, а затем повернулся к ее отцу. – Прошу прощения, мэр Ксандр, но я абсолютно незнаком с меню вашего ресторана.

– Конечно, конечно, – мэр промокнул губы салфеткой. – Танечка, ему пожалуйста окрошку и равиоли. Ну и бутылку вина само собой. Да, и плитку шоколада.

Я сидел на стуле, словно громом пораженный, пытаясь как-то скрыть свое удивление. Окрошка, равиоли, шоколад. Откуда это все в Темном городе, где с мясом была постоянная напряженка, а о шоколаде уже три года никто не слышал? Опять же, и в «Трех Поросятах» я сегодня ел то, от чего уже давно отвык. Что же происходит?

Пока я раскачивался на стуле и предавался раздумьям, мэр решил удалить лишних свидетелей.

– Можете быть свободны, – сказал он своим подчиненным таким тоном, что вздрогнули даже охранники, стоящие за его спиной. – Завтра в здании Совета мы обсудим детали предстоящей операции.

Оба мужчины встали, молча задвинули стулья и направились к выходу. Каждый из них одарил меня полным презрения взглядом, на что я только хмыкнул. Да я вас сам презираю! Презираю за ваше слюнтяйство, за ваш страх перед тем, кто стоит выше, за ваше отношение к окружающим вас людям.

Я проводил их взглядом до самого выхода и поэтому первым заметил Серегу, входящего в зал. Поздоровавшись с каждым из членов Совета, мой друг окинул взглядом зал и, заметив меня, крикнул:

– Темный, ты уже здесь!

Сразу стало тихо. Очень-очень тихо. Про такую тишину говорят: «Как на кладбище». Хотя эта тишина больше походила на могильную. Все, кто в этот момент был в зале, повернулись и посмотрели на меня. Не на Серегу, который крикнул через весь зал и который сейчас стоял, растерянно оглядываясь, а на меня. В полной тишине, цокая каблучками по мраморным плитам, к нашему столику подошла девушка, – не Таня, другая – поставила на стол тарелку с окрошкой и еще одну с равиоли и удалилась. Никто не обратил на нее внимания. Все продолжали смотреть на меня.

Банкиры, члены правительства, бизнесмены. Морган, Елин и Нитош переглянулись между собой. Великий Инквизитор тоже смотрел на меня, но как-то спокойно. Еще бы, ведь он меня раньше видел. И еще я почувствовал чужой взгляд. Взгляд существа, которого не было в этом зале, этом городе, да и в этом мире. Чей-то тяжелый, кровожадный взгляд, который проникал, казалось бы, прямо мне в душу. От этого взгляда сразу стало и жарко и холодно одновременно, а в груди раскинула свои сети старуха-тоска.

Я с удивлением огляделся, одновременно отгораживаясь от внешнего мира, вешая между собой и миром черную ширму. Стало легче, но я чувствовал, как взгляд скользит по ширме, ищет малейшую щель, малейшую дырочку, куда можно было бы проникнуть.

И тут мир лопнул. Ткань реальности с треском разорвалась, и я увидел лысого мужчину в балахоне. Видящий стоял у алтаря, изображающего демона с фрески «Последний бой», в какой-то большой комнате. Он смотрел на меня, но не его взгляд я чувствовал. Глаза демона полыхали пламенем, словно в каменную статую был заключен дух огня. Именно эти глаза сейчас смотрели на меня, пытаясь проникнуть в самые глубокие тайники моей души. Драгор хотел узнать обо мне все, покорить мою волю, подчинить меня себе.

Мир снова заколебался. Ткань реальности задрожала, завибрировала и схлопнулась. Кто-то одним заклинанием стянул края трещины и, в несколько стежков, грубым швом зашил дыру. Гнетущая тяжесть взгляда тут же пропала, а мир наполнился звуками.

Люди словно сбросили с себя оцепенение и вновь вернулись к своим делам, но в воздухе все еще витало тяжелое, звенящее как струна напряжение. Серега наконец-то пробрался к нашему столу и бухнулся на свободный стул.

– Ну и денек сегодня, – выдохнул он, протягивая мне руку для пожатия. – Пока все проблемы решили, чуть с голода не умер.

– Вы все сейчас это видели? – спросил я, пожимая протянутую руку.

– Что именно? – Серега удивленно переглянулся с мэром.

– Лысого мужика в балахоне, – я уже понял, что кроме меня и еще четверых людей в этом зале никто ничего не почувствовал.

– Темный, ты слишком много времени уделяешь Инквизиции, – Серега расхохотался. – Тебе уже всякие лысые мужики мерещатся.

– Ладно проехали, – я решил не развивать эту тему. Потом с Великим обсудим. Ох, чувствую, долгий разговор нам предстоит. – Давайте поговорим о том, зачем собрались…

– Нет, – перебил меня Сергей. – Давайте сначала поедим, а то я умру и ничего дельного вам посоветовать не смогу. Таня! – опять заорал он через весь зал.

Через пару минут мы с Сергеем не спеша ужинали в обществе мэра и его очаровательной дочери. Таня вспомнила, что она все-таки заместитель гендиректора и села на последний свободный стул за нашим столом. Правда при этом, она передвинула его и села не между мной и Серегой, а между Серегой и своим отцом. Ну, хозяин барин.

Давно я не ел такой вкусной окрошки, а если честно, то не ел никогда. Свежая зелень, квас шипевший и приятно щекочущий небо, да и вообще, давно я не получал настоящего удовольствия от еды, несмотря на то, что сегодня нервы мне потрепали порядочно.

– Вот теперь можно и о делах поговорить, – Серега первым отложил ложку и вытер рот салфеткой. – Но я так понимаю, что раз Темный сегодня появился здесь, то его ответ положительный.

– На все сто процентов положительный, – я вытер руки и посмотрел на Ксандра. – Но прежде, чем мы начнем наш разговор, я хочу уточнить одну деталь.

– Что именно тебя волнует? – Ксандр положил подбородок на сложенные кисти рук.

– Твоя дочь, которая сейчас сидит здесь, – я перевел взгляд на Таню. – Она может быть посвящена во все тонкости нашего непростого договора?

– А с чего ты решил, что договор будет непростым? – удивился мэр. – Не думаю, что ты потребуешь у меня что-нибудь невыполнимое.

– Что-нибудь я просить у тебя, в самом деле, не собираюсь, но моя оплата все же будет довольно высокой.

– Можешь говорить свободно, – сладким, как сироп голосом проговорила Таня. – Папа от меня ничего не скрывает.

У-у-у, мегера. Такой дай только из человека крови попить. И как ее Серега терпит? Или это только у меня с ней психологическая несовместимость?

– Значит, будем говорить, – я откинулся на спинку стула. – Я согласен выполнить твой заказ, мэр Ксандр.

– Это мы уже поняли, – влез Серега. – Ты давай условия свои выставляй.

– Сергей, не лезь, – Ксандр даже не повернулся в его сторону, продолжая смотреть на меня. – Темный не любит, когда его перебивают.

– Хорошо, мэр Ксандр, – Серега ничуть не обиделся и подмигнул мне, мол: «Давай, проси у него таблетки от жадности. Да побольше проси, побольше».

– А условия мои таковы. – Я обернулся и посмотрел на Великого Инквизитора, но тот сделал вид, что меня не знает. – Ты платишь мне по шесть тысяч серебром за каждого оговоренного нами человека, плюс, выдаешь мне разрешение на ношение огнестрельного оружия в пределах Темного города. Еще мне нужен пистолет прямо сейчас. Лучше всего «Стечкин» или ТТ. Неплохо было бы также организовать мне пожизненное бесплатное питание в «Зеленом Зайце», но этот пункт не является обязательным. Есть еще кое-что, но это мы обговорим несколько позже.

– Хорошо, – Ксандр кивнул. – Это меньшее, что ты мог у меня попросить. Но я в который раз убеждаюсь, что ты не такой как все. Ты не попросил ничего лишнего, только то, что тебе действительно нужно.

– Излишество несет гибель, – я хмуро посмотрел на мэра. – Как и недостаток.

– Да ты философ, Темный, – воскликнул Серега. – А с виду не похож на интеллигентного человека.

– А я таковым и не являюсь, – ответил я. – Просто, когда я не занимаюсь заказными убийствами, у меня есть время поразмышлять на философские темы.