Клятва истинной валькирии Мид Райчел

– Ох ты ж… – пробормотал он. – Моя потрясающая внешность любимца женщин попорчена, причем надолго! Как же мне теперь выходить из дома!

Мэй потерла ладони – руки дрожали.

– Ничего, переживешь как-нибудь. Не так уж сильно тебе досталось. Лед приложишь – и все пройдет.

Он покачал головой:

– Боюсь, мне понадобятся средства посильнее. Мы остановимся на ночь в Виндзоре. Хочешь прогуляться? Там бурная ночная жизнь, насколько мне известно.

– С ума сойти, – процедила она. – На тебя только что напал сумасшедший фанатик, а ты только о клубах и думаешь.

– А что ты предлагаешь? – поморщился он. – Ой, б-больно…

– Скулишь, как девчонка. Если бы я побежала с этим в военный госпиталь, меня бы на смех подняли.

– А я не суперсолдат с болеутоляющим имплантом под кожей.

– Все равно ерунда, а не ранение, – уперлась она, против воли расплываясь в улыбке.

– Доктор Марч!

Полиция как раз тащила мимо них жреца. Тот уже оправился от страха, и к нему вернулось прежнее высокомерие. Он остановился напротив них и заявил:

– Вы, наверное, весьма горды собой. Ваш хозяин восторжествовал над моим – чем не повод для радости…

– Это уж точно, департамент справлялся с ребятами и пострашнее, чем вы, – насмешливо протянул Джастин.

Глаза Золотой Стрелы вспыхнули:

– Не о департаменте речь, доктор Марч.

– А что с вашей сообщницей? – фыркнул Джастин. – Я-то надеялся застать здесь мадам Каллисту.

– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Стрела. – Но вот незадача – она уехала вместе с Надей!

Джастин примолк, пытаясь вспомнить, кто такая Надя. Потом встрепенулся:

– Надя Менари? Жрица Арианрод?

– С ума сойти! Вы даже помните имена людей, чьи судьбы разбили!

– Она проповедовала уничтожение мужчин, – отрезал Джастин. – И ей очень повезло, что она избежала ареста. А Каллиста-то что делает в ее компании?

– Понятия не имею.

Судя по горечи в голосе, Золотая Стрела имел личные причины, чтобы огорчиться.

– Может, они решили основать какой-то гиперфеминистский культ.

– А где?

Жрец полыхнул глазами:

– Не знаю! Они украли половину денег из кассы и смылись!

– Если вам нужно пообщаться, – заявил один из полицейских, – мы предоставим вам комнату для допросов в нашем участке.

Джастин покачал головой:

– Все, спасибо.

Но Мэй уловила в его голосе нотки разочарования.

– Тем не менее, – крикнул Золотая Стрела, когда полицейские потащили его прочь, – ваша сторона еще не одержала победы! Вам еще далеко до победы, не обольщайтесь!

– Ты вообще не представляешь, на чьей я стороне, – пробормотал Джастин.

Мэй пронаблюдала, как Золотую Стрелу вывели из здания, и повернулась к Джастину:

– Ты слышал, что он говорил? Может, тебе как раз Каллиста и нужна?

– Эх… – Джастину явно было не по себе. – Красавица с точеной фигурой. А любопытно, что она спелась с Надей. – тоже жрицей, но другого культа. Обе их богини ратуют за власть женщин над мужчинами. И обе связаны с серебром и луной. Если бы все убитые были мужчинами, я бы заподозрил странную связь.

Он пожал плечами и поднялся со скамьи.

– Но их надо отыскать. А прямо сейчас я намерен отдохнуть в каком-нибудь уютном местечке. В общем, провести вечер в гармонии и согласии. Если хочешь – присоединяйся, моя дорогая.

Мэй подумала, что Джастин наверняка шутит, но когда они приехали в Виндзор, разошлись по своим номерам – и ее спутник постучал в дверь. Галстук он куда-то забросил и предстал перед Мэй в черном пиджаке поверх официальной белой рубашки с расстегнутым воротом. Даже в таком виде он умудрялся выглядеть стильно – плюс, конечно, он привел себя в порядок после драки в храме: волосы лежали волосок к волоску. Мэй обычно окружали военные, предпочитавшие… скажем, практичную униформу, и потому его ухоженность всякий раз производила на нее неотразимое впечатление. Джастин смерил ее удивленным взглядом.

– Ты собирается ужинать в таком простом наряде?

– Слушай, оставь меня в покое! – отрезала она – кстати, а почему бы не посидеть в ресторане в джинсах и черной блузке? – Понятно или нет? – прорычала она.

– Ладно. Естественно, безупречная принцесса из касты не может составить компанию плебею – это громадное унижение для нее. Но дело вот в чем. Я здесь вообще-то в служебной командировке. И ты не можешь отпустить меня без присмотра в злачные кварталы Виндзора! А вдруг очередной последователь культа Аполлона ищет меня, чтобы отомстить? Тебе не будет жалко, если меня убьют?

– Я умру. От горя.

Но он смотрел столь жалостливо, что она вздохнула: а ведь он прав.

– Договорились. Но я не собираюсь переодеваться.

Джастин скроил недовольную гримасу – но возражать не стал. Просто пожал плечами:

– Отлично. Но что-то мне подсказывает, что это тебе не слишком поможет. Будь начеку. Поехали.

Она не знала, первый раз он в Виндзоре или нет, но клуб, в который он ее привел, оказался подозрительным заведением и за милю отдавал нелегальщиной и наркотиками. У них даже официального помещения не было – вечеринку устроили в бывшем складе. А когда они очутились в помещении, Мэй просто ахнула. Ничего себе! Что за безобразие здесь творится, а власти – ни сном, ни духом?!

В душный зальчик умудрились набиться сотни людей. Воняло потом и … чем только можно. В смысле, убойной смесью из контролируемых и запрещенных субстанций. Прямо-таки забегаловка Кристобаля, только почище и дизайн посовременнее. Повсюду царил полумрак, лишь вспыхивали в такт громкой, бьющей по ушам музыке разноцветные лампы. Посетители объединились в компании по периметру зала и пытались общаться, с трудом перекрикивая соседей. В середине находился танцпол, где тряслись и терлись друг о дружку десятки не совсем вменяемых личностей.

– Ух ты! – восторженно воскликнул Джастин.

А Мэй почувствовала, что обстановка привела имплант в действие. Джастин решительно двинулся к бару, она пошла следом.

– Объясни мне! Ты четыре года просидел в Панаме! Выл от горя! И что? Приехал сюда – и сразу в панама-стайл место! Как?! – Она пыталась перекричать шум и музыку.

– Здесь клиенты другие! – ответил он. – Цивилизованные!

Мэй скептически огляделась. Вряд ли. Нет, она заметила и пижонов вроде Джастина… Стильно одетые, явно состоятельные люди озирались по сторонам в поисках новомодных и запретных наслаждений. Однако остальные выглядели похуже – ни дать ни взять отбросы общества. Таким самое место в Панаме. Вот бармену, например, – все губы в пирсинге, живого места нет.

– Мне виски! «Блэк Бэй»! Безо льда! – заорал Джастин через стойку.

И посмотрел на Мэй:

– А его в провинции – не достанешь!

И повернулся обратно к бармену:

– Пепел есть?

Мэй постаралась не застонать и глубоко задумалась: что солдат Республики обязан делать в подобной ситуации? Обвинять, стрелять, арестовывать – или сесть и выпить?..

– Без проблем, – отозвался парень и вручил Джастину стаканчик жидкости янтарного цвета. – Но пепел – развлечение для детей. Взрослая штука – это «Врата рая», приятель.

Джастин фыркнул:

– У вас нету, поди.

Однако бармен молча потянулся под стойку и немедленно выудил маленькую пластиковую пипеточку. Джастин ахнул:

– Поделись с жаждущим, дружище!

– Что еще за «Врата рая»? – поинтересовалась Мэй.

Джастин уже передавал бармену толстую стопку долларов ВС. В братской стране все еще рассчитывались в твердой валюте, и джемманы без проблем меняли ее. Поскольку наличность невозможно было проследить, деньги Восточного Союза использовали именно в таких ситуациях.

Джастин взял пипетку.

– Одна капля – и ты даже без имплантов – бог.

Джастин решительно высунул язык и стряс на него пару светлых прозрачных капель. Он смежил веки, и по его телу прокатилась ощутимая дрожь.

– Ну, мне конец, – выдохнул он.

Звучало это не как проклятие, а как благословение. Он открыл глаза и поморгал – видимо, пытался сфокусировать взгляд. Даже в полутьме стало заметно, как расширились зрачки.

– Небесное наслаждение. А тебя, наверное, не пробьет?

– Точно, – отрезала она. – Мне, чтобы проснуться с ясной головой спозаранку, наркотики не нужны.

– Сказала женщина, сидящая на эндорфинах от подкрученных нейромедиаторов.

Мэй залилась краской:

– Это совсем другое.

– Безусловно.

И он опрокинул в себя виски и отдал пустой стакан и пипетку бармену.

– Еще бурбон, пожалуйста.

И сделал широкий жест в сторону Мэй:

– А даме – все, что она захочет.

Она решила отказаться, но стоять и ничего не пить – тоже глупо. Поэтому она произнесла:

– Мохито, пожалуйста.

Бармен смерил ее красноречивым взглядом:

– Девушка, посмотрите вокруг! По-вашему, здесь мохито подают?

– Тогда на ваш выбор. Обрадуйте меня чем-нибудь, молодой человек.

Он сделал ей мартини:

– Специально для выпендривающихся ханжей, мадам.

Мэй ждала, что Джастин пойдет клеиться к женщинам, но он, как ни странно, никуда не двинулся – а прислонился к стойке бара и принялся компанейски молчать. Он внимательно присматривался к публике, и Мэй принялась размышлять: вот он по уши залит алкоголем и наркотиками, и что теперь? Где его легендарная наблюдательность? Пробуксовывает или нет? Джастин медленно потягивал виски. Лицо выражало крайнюю степень довольства и самоуверенности – обычное выражение. Но затем Мэй заметила в его глазах старую тоску. Прямо как в Панаме.

– Что-то не так? – спросила она.

Он покосился на нее и хотел отделаться стандартным «все в порядке», но передумал.

– Знаешь, почему мы не допрашиваем свидетелей в поместьях? Почему культами занимаемся?

– Потому что убивал сектант, разве нет?

Улыбка на его лице вспыхнула и погасла. Впрочем, даже не улыбка, а ее бледный призрак.

– Теоретически, да. Хотя я бы предпочел никуда не ездить, а только отчеты из лабораторий получать. Понимаю, что тебе было бы скучно.

Вдруг он резко посерьезнел:

– Сиятельная Корнелия осчастливила меня звонком. И поставила меня в известность о том, что недовольна, как продвигается дело. Мы застряли на мертвой точке. – Мэй не имела отношения собственно к расследованию, но она тотчас взорвалась:

– Как несправедливо! Ты делаешь все что можешь! Ты тщательно всех опрашиваешь! Информацию собираешь! Анализируешь ее! И мы еще не закончили со свидетелями!

– А ты прямо в фанаты мои записалась… – ухмыльнулся он.

Джастин поднял руку – словно хотел притронуться к ней. Потом опустил.

– Тщательно, не тщательно – а следствие зашло в тупик. И Корнелия в весьма жестких выражениях напомнила мне, что у меня мало времени.

Он уставился в стакан.

– В общем, где только я не искал ответов. Даже к придуркам вроде аполлонистов заявился – все впустую. А я, по правде говоря, считал, что разберусь в два счета. Интеллектом блесну – и папка уйдет на стол к начальству. А, похоже, меньше чем через месяц меня сошлют обратно в Панаму.

– А как ты там вообще оказался?

Он вновь печально взглянул на нее, и у Мэй почему-то сжалось сердце.

– Ты не поверишь.

Мэй прониклась к нему невольным сочувствием. Может, он не слишком чистоплотный тип, но его поставили в крайне невыгодное положение. И дали неисполнимое задание. Департамент Сект и Культов действительно хватался за соломинку в полном отчаянии…

– А если ты сумеешь отыскать ту женщину, Каллиопу…

– Каллисту, – поправил он. – Не знаю. Люди обычно не исчезают бесследно, но у нее могло получиться. У нее – связи в подпольных сектах, которые не светятся в департаменте. Эти ребята держатся сплоченно и прячут своих адептов до последнего. Конечно, такие, как они, простому служителю помогать не станут. Но она бы согласилась сотрудничать. Я уверен. На сто процентов.

Он проглотил остатки бурбона и жестом подозвал бармена:

– «Врата рая» – еще раз.

Бармену было плевать на здоровье посетителей, но даже он ошалел:

– Тебе должно было хватить одного на целую ночь!

Джастин выложил на стойку стопку денег:

– День выдался тяжелый.

Бармен немного поколебался, но сгреб деньги и выложил крошечную пипетку на стойку. Мэй прикусила язык – хотя очень хотелось что-нибудь сказать – и молча понаблюдала, как Джастин закапывает на язык наркотик. Депрессивное настроение как рукой сняло – во всяком случае, внешне он развеселился. В нем опять проснулся бесстрашный похититель женских сердец, и он придвинулся ближе:

– Потанцуем?

– Нет. Кстати, это не танцы!

И она смерила презрительным взглядом трясущихся в центре зала придурков. Потом уставилась на Джастина – он находился в ее зоне комфорта, что нервировало Мэй.

– Они просто обжимаются.

Он наклонился к ней:

– Если память мне не изменяет, ты была не против – в прошлый раз…

– Я оставлю твою реплику без ответа, потому что ты под кайфом и не соображаешь, что делаешь, – рявкнула она. – И если память мне не изменяет, ты не охотник до повторных свиданий!

– А я, принцесса, и не на свидание тебя приглашаю!

Глаза его смотрели пугающе пристально, словно вбирая всю ее целиком, а голос стал бархатным и призывным. Такой же, как он во время допросов свидетелей использовал – чтобы вытянуть из них побольше информации.

Проснувшаяся в Мэй симпатия мгновенно улетучилась:

– Если ты думаешь, что кличка звучит как комплимент – ты ошибся, дружище!

– Это не комплимент, а чистая правда.

Теперь он смотрел на нее так, будто видел одновременно в прошлом и будущем.

– А когда я тебя в первый раз увидел – еще в панамском клубе, я забыл, как дышать. Мир остановился, и все исчезло, кроме тебя. И ты шла, как королева на приеме, и я любовался лебединым изгибом твоей шеи и отблеском зимнего солнца в волосах.

Он задумчиво склонил голову к плечу:

– Ты стефанотис видела когда-нибудь?

Мэй сглотнула – ей вдруг показалось, что она перенеслась в Панаму и лежит в постели с мужчиной, который знает о ней все.

– Стефа… чего?

– Цветок. Мы купим много-много стефанотисов и поедем в гостиницу.

И он протянул руку и погладил ее по волосам.

– И мы сплетем венок из них, и увенчаем тебя, как царицу, и мир между нами – вспыхнет…

Мэй шарахнулась в сторону – ибо обнаружила, что слушает его, затаив дыхание. Какой позор! Она – солдат или девка, падкая на лесть?!

– Ступай, потанцуй. Уверена, ты отыщешь себе массу подружек с сияющими глазами. Им понравятся разговоры про цветы и дурацкие комплименты.

– Я в комплиментах профессионал!..

Она повернулась к нему спиной. И застыла в напряженном ожидании – что он еще предпримет? Оказалось – ничего. Когда она осторожно оглянулась, он исчез. Ушел.

– Еще мартини? – предложил бармен.

Она отрицательно покачала головой и прислонилась к стене – решила находиться поближе к черному выходу. Оттуда хорошо было наблюдать за танцполом – и в то же время оставаться полностью незамеченной. Однако и здесь в Мэй постоянно кто-то врезался. Что она тут делает? Зачем она здесь? Зачем она вообще сюда пришла? Наверное, что-то мешало ей бросить Джастина – особенно в его нестабильном пьяном наркотическом угаре. Но ему, похоже, ее помощь не очень-то нужна. Он часто мелькал в толпе – каждый раз с новой дамой. Неотразимый, излучающий харизму бабник-профессионал. Время шло, Джастин чувствовал себя очень уверенно. Правда, он еще раз наведался к барной стойке – за бурбоном и пипеткой. Ей стало противно, и Мэй понравилась заполнившая ее гадливость. Проще ненавидеть, чем симпатизировать.

Она присмотрелась к танцполу, Джастина не увидела – зато несколько человек встали кружком и на что-то смотрели, лежавшее на полу. Один из глазеющих отодвинулся, и Мэй заметила пиджак, который Джастин надел в клуб. В кровь хлынул адреналин. Они кинулась к кружку зевак – те просто стояли и ничего не предпринимали. К сожалению, ее худшие опасения подтвердились. Сердце провалилось в пустоту, когда она увидела лежавшего на полу Джастина. Веки приоткрыты, дыхание быстрое и поверхностное. Он был пока жив. Она быстро опустилась на колени рядом с распростертым тело. В голове мелькнуло: а если он умрет – что с ней сделают?!.