Префект Рейнольдс Аластер
– Я свяжусь с тобой, когда проверю всех троих.
Лишь после разговора с Траяновой Дрейфус проанализировал свои чувства. Результат поражал, даже шокировал. Пару дней назад гибель симулякра бета-уровня ощущалась бы как потеря рядовой улики. Том досадовал бы, даже злился, но исключительно из-за того, что стопорилось расследование. Сам утраченный артефакт особых чувств не вызвал бы: ведь это просто артефакт.
Сейчас все воспринималось иначе. Перед глазами стояло лицо Дельфин в последние секунды, когда сознание еще не полностью разрушилось и она понимала, что обречена.
Но симулякры бета-уровня априори неживые. Как же они могут погибнуть?
Первой мыслью Гаффни было, что Клепсидра мертва или по крайней мере в коме. Он даже вздохнул с облегчением – не нужно снова брать грех на душу, – но тут вскрылась правда. Сочленительница дышала, а похожая на смерть неподвижность была лишь отдыхом, естественным в отсутствие посторонних. Лицо с острыми скулами и подбородком уже поворачивалось к Гаффни с плавностью ракетной установки, наводящейся на цель. Глаза, еще недавно сонные щелки, раскрывались.
– Не думала, что вы так быстро вернетесь, – сказала Клепсидра. – Хотя, может, это и к лучшему. Я думала о нашей последней беседе…
– Это хорошо, – перебил Гаффни.
– Я ждала Дрейфуса, – сообщила Клепсидра после долгой паузы.
– Дрейфус занят, не смог прийти. – Гаффни остановился, с ювелирной точностью рассчитав свои движения. – Надеюсь, вы не очень расстроились.
Взгляд Клепсидры впивался в лицо, проникал под кожу, ощупывал кости. Череп зачесался. Никогда в жизни Гаффни не рассматривали так скрупулезно.
– Я догадываюсь, зачем вы здесь, – заявила сочленительница. – Пока меня не убили, хочу сказать, что знаю, кто вы.
Заявление обескуражило Гаффни. Может, Клепсидра блефовала, может, нет. Если она впрямь заглядывала в архивы «Доспехов», то могла видеть досье префектов. Хотя какая разница? Пусть хоть на весь Блистающий Пояс его имя кричит, никто ее не услышит.
– Разве кто-то говорил об убийстве? – тихо спросил Гаффни.
– Дрейфус приходил без оружия.
– Вот и дурак. Я не вошел бы к сочленителю в камеру без оружия. Или я должен верить, что вы не убили бы меня в мгновение ока?
– Я не собиралась убивать вас, префект. До этой минуты.
Гаффни развел руками.
– Так убейте! Или скажите то, что хотели сказать Дрейфусу, а потом убейте.
– Что говорить? Вы и так все знаете.
– Ну, может, не все. – Гаффни отстегнул хлыст-ищейку и, нажав на кнопку, привел в состояние боевой готовности. – С превеликим удовольствием отпустил бы вас отсюда живой к вашему народу. Вой свидетель, вы заслуживаете награды за свои деяния. Но это просто невозможно. Если отпущу, вы поставите под угрозу важный план. И тогда будете косвенно виновны в ужасах, о которых мечтал ваш народ, – в ужасах, которых я стараюсь не допустить. – Гаффни нажал на другую кнопку, ищейка изготовилась к броску. В невесомости пузыря хвост раскачивался взад-вперед, как длинная водоросль в штиль.
– Вы понятия не имеете, что мы видели в «Прологе», – сказала Клепсидра.
– Мне и не надо, это Аврорино дело.
– Гаффни, да вы хоть в курсе, что представляет собой Аврора?
Он надеялся, что Клепсидра не чувствует в его ответе подсознательного. Нет, наверняка чувствует. Для сочленителей слово «подсознательное» – пустой звук.
– Я знаю все, что мне нужно.
– Аврора не человек.
– При встрече она показалась мне человеком.
– При личной встрече?
– Ну, не совсем, – признал Гаффни.
– Некогда Аврора и впрямь была человеком, только это дело прошлое. Сейчас она нечто другое, форма жизни, прежде существовавшая лишь мимолетно. Человеческая ипостась вспоминается ей примерно так же, как вам младенчество. Это ее часть, необходимый этап развития, но далекий-далекий. Ей уже не верится, что она была такой маленькой, уязвимой и беспомощной. Сейчас Аврора – подобие богини, ближайшее из когда-либо существовавших, и крепнет день ото дня. – Клепсидра одарила Гаффни улыбкой, совершенно чужой ее лицу. – И этой твари вы спокойно доверили будущее Блистающего Пояса?
– Суть Аврориного плана – сохранить человеческую расу вокруг Йеллоустона, – категорично заявил Гаффни. – В далекой перспективе Аврора видит наш маленький культурный центр архиважным для человеческой диаспоры в целом. Падет центр – диаспоре несдобровать. Без Йеллоустона ультра потеряют доходнейший транзитный пункт. Межзвездная торговля зачахнет. Другие демархистские поселения повалятся, как костяшки домино. Через десятилетия или даже через века, но это случится. Поэтому о выживании нужно думать сейчас.
Клепсидра выразительно усмехнулась:
– Суть Аврориного плана – ее собственное выживание, а не ваше. Пока она тащит вас на буксире, но однажды перестанет нуждаться в ваших услугах. Этот день непременно настанет, так что обязательно составьте план спасения.
– Благодарю за совет. – Гаффни сильнее сжал рукоять. – Клепсидра, я в недоумении. Вам известно, что я могу убить вас этой штуковиной. Мне известно, что вы можете подчинить ее себе, ну, отчасти.
– Вы удивлены, что я не настроила хлыст против вас?
– Ну да, есть такая мысль.
– Я просто осознаю бессмысленность этой затеи. – Клепсидра кивнула на запястье Гаффни. – К примеру, у вас рука в перчатке. Возможно, это чтобы предотвратить заражение оружия, но, по-моему, дело в другом. Перчатка уходит под рукав. Думаю, она сливается с легким бронекостюмом, который вы прячете под формой.
– Точно. Это тренировочный бронекостюм, в таких кадеты учатся управлять ищейками. Гипералмазное волокно, перевивочное переплетение; нити заточены на микроскопическом уровне, чтобы стопорить и тупить режущий край хвоста. Даже если направите хлыст на меня, он не перережет мне руку. Тем не менее странно, что вы не попытались.
– Со смертью я смирилась в тот момент, когда вместо префекта Дрейфуса увидела вас.
– Предлагаю сделку, – ухмыльнулся Гаффни. – Я в курсе, что сочленители способны приглушать боль. Но почти уверен, вы предпочли бы скорую смерть медленной. Особенно здесь, в одиночестве, вдали от друзей.
– Смерть – это смерть. Как умереть быстро, решу я сама, я, а не вы.
– Предложу-таки сделку. Мне известно, что вы заглянули в наши файлы. Честно говоря, я был готов закрыть на это глаза, потому что убить вас собирался при любом раскладе. Надеюсь, вы увидите нечто полезное для меня.
– Я увидела.
– Я не об Авроре, а о Часовщике.
– Не понимаю.
«Ложь», – подумал Гаффни. Даже если Клепсидра не слышала о Часовщике до прилета на «Доспехи» – хотя спящие «Пролога» не были отрезаны от внешнего мира полностью, – то наверняка восполнила пробел, когда без спросу рылась в архивах префектов.
Гаффни покрутил рукоять хлыста на ладони.
– Открою вам маленький секрет. Официально Часовщик считается уничтоженным при бомбардировке Силвестовского института искусственного интеллекта. – Гаффни понизил голос, словно их могли подслушать. – Только это неправда. Бомбардировка началась после того, как префекты вынесли из СИИИ софт и технику. Они действительно считали, что Часовщик уничтожен, и нашли его мнимые останки. Сувениры бережно сохранили – и часы, и музыкальные шкатулки, и мерзкие мины-ловушки. Один из тех сувениров оказался… ну уж очень плохим. Просто хуже некуда. Это был сам Часовщик.
– Кто допустил бы подобную глупость? – удивилась Клепсидра.
– По-моему, тут не глупость, а гипертрофированная самонадеянность. Хотя в интеллекте тем префектам не откажешь. Провернули такую операцию, одиннадцать лет держали ее в тайне… Без хитрости и старания тут никак.
– Почему вас интересует Часовщик? Надеетесь и его использовать? Или это Аврора такая наивная?
– Нет, – Гаффни глубокомысленно покачал головой, – Аврора такой ошибки не допустила бы. Но сейчас Часовщик очень ее беспокоит. По ее сведениям, Часовщика не уничтожили. Авроре известно, что некая секта в составе «Доспехов» одиннадцать лет держала его в некоем месте и изучала. Аврора опасается, что в последнюю минуту Часовщик сведет на нет все ее усилия. Поэтому, пока секта не запустила Часовщика, его нужно найти и уничтожить.
– И вы уже пытались? В последние дни?
Гаффни изумленно взглянул на Клепсидру:
– А вы умница. Большая-большая умница.
– Раскин-Сарторий. – Клепсидра тщательно проговорила каждый слог. – Я видела это в ваших файлах. Вы считали, что Часовщик там, поэтому анклав пришлось уничтожить. Но вы же опоздали?
– Могу лишь предположить, что Аврора добывала разведданные недостаточно осторожно и кто-то занервничал. Теперь главный вопрос: куда перепрятали Часовщика?
– Почему бы не выпытать ответ у кого-нибудь знающего?
Вопрос вызвал у Гаффни улыбку.
– Думаете, я не пробовал? Увы, оказалось, что старик почти ничего не знает. Я слово сдержал: оставил ему достаточно мозгов, чтобы заниматься садоводством. Я же не монстр.
– Мне тоже нечем вам помочь.
– По-моему, это неправда. Не скромничайте, Клепсидра. Я знаю, что наши архивы – для вас раскрытая книга, меры безопасности – детский лепет, а попытки запутать и навести на ложный след смехотворны. Доступ к нашим файлам вы имели только во время короткого пребывания в медкрыле у Мерсье, и то успели разобраться, что случилось с Раскин-Сарторием.
– Я не увидела ничего, связанного с нынешним местонахождением Часовщика.
– Не увидели того, что просто лезет в глаза? Ни ложных конструкций и зеркальных отражений в архитектуре, ни фальшивых русел и намеренных ошибок в инфопотоке? Ничего такого, что проглядит немодифицированный человек, даже опытный префект, но только не сочленитель?
– Я ничего не видела.
– А подумать не хотите? – Гаффни постарался, чтобы голос звучал примирительно. – Если угодно, мы найдем компромисс. Я сохраню вам жизнь и чуток нервной активности, но за это вы поможете мне.
– Гаффни, лучше не сохранять мне жизнь. Особенно если хотите спать по ночам.
– Похоже, ответ отрицательный. – Гаффни любезно улыбнулся. – Переспрашивать бессмысленно.
– Совершенно бессмысленно.
– Тогда говорить больше не о чем.
Гаффни заставил хвост втянуться в рукоять и пристегнул хлыст к поясу.
– Я думала… – начала Клепсидра.
– Хлыстом я вас убивать не собирался. Слишком рискованно, ведь вы способны вонзить в него телепатические когти.
Гаффни достал из кармана пистолет. Смазанная маслом сталь и простейшая пиротехника – такое оружие сочленитель себе не подчинит. Допотопное, как арбалет или штык, оно применялось в исключительных случаях.
Гаффни прострелил Клепсидре лоб, прямо под гребнем. На затылке образовалось выходное отверстие в три пальца шириной. Мозг и костяное крошево брызнули на заднюю стену допросного пузыря. Гаффни присмотрелся. Помимо ожидаемого запаха кордита, мерзко воняло горелой проводкой. Розово-серая масса напоминала кашу с осколками керамики и обрывками ткани.
Были в каше и блестящие предметы, серебристо-серые и бронзовые, частью соединенные золотыми проводами, частью с огоньками. Гаффни завороженно наблюдал за мерцанием мозга, пока оно не прекратилось, – совсем как засыпающий город. Какая-то часть Клепсидры, размазанная по стенке, продолжала думать.
Клепсидра, вне сомнений, погибла. Сочленители хоть и сверхлюди, но уязвимы. Женщина с открытыми глазами висела в невесомости. По направлению взгляда казалось, что она наблюдает за пулей, пробившей ей голову. Лицо было безмятежным, на губах застыла кокетливая улыбка.
Гаффни не переживал. Он навидался трупов на своем веку и знал, как обманчиво выражение их лиц. Статичное изображение начинающего кричать мало отличается от портрета смеющегося или томимого радостным ожиданием.
Дело почти сделано. Гаффни спрятал пистолет в карман и громко, медленно и очень четко произнес:
– Галлий, бумага, базальт. Галлий, бумага, базальт. Проявись. Проявись. Проявись.
Секундная пауза пощекотала ему нервы. Только волновался он напрасно. Справа возник невиконт, хромированный шар, поверхность которого криво отражала стыки панелей. Гаффни подплыл к невиконту, вскрыл его, разделив полушария, и достал набор судмедэксперта. На очистку стены от прямых улик убийства Клепсидры ушло минуты две. Супервещество впитало бы улики, но допросный пузырь выложили совершенно идиотской плиткой. К счастью, тщательной чистки не требовалось, а висящие в воздухе микрочастицы крови и тканей совершенно не волновали Гаффни.
С помощью того же набора Гаффни очистил перчатку и пистолет, потом сам набор вместе с пистолетом сунул в невиконт и повернулся к Клепсидре. В невесомости заталкивать ее в небольшой невиконт оказалось непросто, но Гаффни справился, не воспользовавшись режущей функцией хлыста. Он сложил шар и перевел в невидимый режим. Секунду спустя ему почудилось, что просматривается тонкий контур. Гаффни отвел взгляд, а когда снова посмотрел туда, где стоял невиконт, не увидел абсолютно ничего.
Он надел очки и настроил их на эхолокацию. Контейнер старательно поглощал звуковые импульсы, которые посылал ему Гаффни. Впрочем, невиконты были оптимизированы для вакуума, а не для атмосферы. В очках хромированный шар просматривался. Гаффни коснулся холодной гладкой поверхности – шар качнулся. Через двойную перегородку шар пришлось толкать, но один раз у Гаффни получилось, значит получится снова. Только бы никого не встретить – Дрейфуса, например. Два человека еще могут разойтись, а с широким невиконтом не получится.
Удача – Гаффни нравилось считать ее окном просчитанного доступа – ему не изменила. Он без приключений добрался до широкого коридора, который вел к внешнему шлюзу отсека для допросов. Стало куда просторнее, невиконт мог самостоятельно прятаться, при необходимости огибая плывущих ему навстречу. Гаффни дал ему волю: пусть работает встроенный антидетектор.
Гаффни снимал очки, когда из-за угла, цепляясь за поручни, выплыл неизвестный сотрудник. Он тащил целый тюк мундиров, запакованных в усадочную пленку.
– Старший префект! – почтительно проговорил сотрудник, отдавая честь.
В ответ Гаффни кивнул, засовывая очки в карман.
– Молодец, сынок, так держать, – сказал он чуть взволнованнее, чем хотелось бы.
Глава 18
Дрейфус щипал себя за веки, пока блестящие огоньки модели Единой системы не перестали кружиться. Он уже долго боролся с усталостью. Предательский сон периодически подкрадывался, одолевал буквально на минуту, и мысли сменялись сладкими грезами, в которых сбывались тайные желания. Старшие и полевые префекты, а также внештатные сотрудники сновали туда-сюда, вполголоса обменивались сведениями и сплетнями, сверялись с компадами, выводили увеличенные изображения прямо на Единую систему. Время от времени Дрейфусу позволяли участвовать в обсуждении, даже высказываться, но старшие префекты были непреклонны: в штабе он присутствует на их условиях, а не на собственных. Выведенный из себя, он слушал, как старшие префекты определяют следующий шаг. После долгих споров решили отправить четыре катера, по одному к каждому из молчавших анклавов. На катерах полетят по три префекта, вооруженных как для организации блокады.
– Это абсурд, – заявил Дрейфус. – Четыре разбитых корабля и двенадцать погибших префектов – ничего больше вы не добьетесь. Корабли нам терять нельзя, префектов – тем более.
– Это логичный ответ на усилившуюся угрозу, – возразил Криссел.
– При чем тут логичные ответы? – Дрейфус в смятении покачал головой. – Нам уже показали, что корабли будут встречены как вражеские.
– Что вы предлагаете?
– Нужны четыре внутрисистемника, желательно больше. Они вместят сотни префектов, если нужно, пробьются в анклавы и совершат жесткую стыковку.
– По мне, так это значит класть все яйца в одну корзину, – поморщился Криссел.
– А вы предпочитаете швырять яйца одно за другим, пока они не кончатся?
– Я за разумные ответные действия, а не за горячку. Не следует ставить на карту сразу все наши…
– Если хотим вернуть анклавы, действовать нужно сейчас же, – перебил его Дрейфус. – Захватчикам наверняка сложно контролировать местное население, поэтому атаку небольшого, но скоординированного отряда префектов они не смогут отразить. В общем, шанс у нас есть, но он тает на глазах.
В штаб вернулся Гаффни, отлучавшийся по какому-то делу. Дрейфус с удивлением заметил, что лоб старшего префекта блестит от пота. Зачем Гаффни надел тяжелую черную перчатку и бронекостюм для осваивающих хлыст-ищейку?
– Мелодрамой тут попахивает, но Дрейфус прав, – заговорил Гаффни, глядя только на старших префектов. – Мы не в состоянии выделить ни четыре внутрисистемника, ни даже два. Зато у нас есть один, готовый к старту. За десять минут можно посадить в него пятьдесят префектов. Даже больше, если передвинем смены.
– Им понадобятся боевые скафандры и оружие для действий в особой обстановке, – напомнил Криссел.
– Доспехи не проблема, а вот оружие до сих пор под запретом, – смутился Гаффни. – Кризис разразился так внезапно, что мы не провели референдум о возможности применения оружия.
– Джейн уже провела бы его, – проговорил Дрейфус. – Не сомневаюсь, что она хотела организовать референдум в мое отсутствие.
– Еще не поздно, – вмешалась Бодри. – Я воспользуюсь своим законным правом и объявлю о внеочередном референдуме. Результат узнаем минут через двадцать и еще успеем снарядить внутрисистемник.
– Если жители анклавов нас не подведут, – вставил Дрейфус.
– Не подведут. Я очень популярно объясню, для чего нам необходимо оружие.
– И добавите к нашим проблемам новую вспышку волнений? – спросил Гаффни, скептически наклонив голову. – Будьте очень осторожны. Если жители анклавов разнюхают, что дело не в простом конфликте с ультра, придется сдерживать массовую панику.
– Я буду предельно осмотрительна, – с невероятным самообладанием пообещала Бодри.
– Надеюсь, анклавы проголосуют, как нужно нам, – вмешался Дрейфус. – Но даже в этом случае одного внутрисистемника мало.
– Больше мы сейчас отправить не сможем, – заявил Гаффни. – Либо один, либо вообще ничего.
– Я согласен на один, – вздохнул Дрейфус. – При условии, что мне позволят командовать ударной группой.
С минуту в штабе царило молчание. Дрейфус чувствовал смятение других префектов. Лететь к Дому Обюссонов не хотелось никому.
– Операция связана с колоссальным риском, – предупредил Гаффни.
– Да, понимаю.
Бодри устремила на Дрейфуса проницательный взгляд.
– Полагаю, Дом Обюссонов станет первым пунктом назначения.
– Это самая легкая мишень, – без малейших колебаний ответил Дрейфус. – Отвоевать этот анклав будет проще всего.
– А если Талия Нг в другом месте?
– Нет, она там, – заверил Дрейфус.
На Блистающем Поясе происходило нечто экстраординарное. Подобного не было ни в последние одиннадцать лет, ни в течение тридцати лет до этого. За исключением четырех уже потерянных анклавов, оно затронуло каждый из остальных, независимо от статуса и общественного строя. Там, где подключались к абстракции высокого уровня, например в Солипсисте Безайле, в Дримхейвене, в «карусели» Нью-Джакарта или в сотне подобных космических поселений, местную реальность, причудливую, непостижимо эксцентричную, грубо прервали ради незапланированного объявления, поступившего из прозаичных глубин немодифицированной реальности. В большинстве типично демархистских государств жители почувствовали, что в сознание вторглась незваная гостья, мгновенно подавив нервный стрекот бесконечных голосований и опросов. В умеренных государствах, где абстракция применялась не так интенсивно, граждане услышали тревожные сигналы браслетов или увидели новые окошки в поле зрения оптических имплантатов, контактных линз, моноклей и очков. Разумеется, окошкам эти люди уделили должное внимание. В государствах, где процветала биомодификация, граждан оповестили изменения физиологии, собственной или ближайшего окружения. На коже проступили двухмерные дисплеи, тела преобразовались в живые скульптуры, способные передать сообщение. В добровольных тираниях граждане останавливались у стен домов: портреты местных деспотов внезапно заслонило лицо незнакомки.
– Говорит Лилиан Бодри, верховный префект «Доспехов», – начала женщина. – Используя свое законное право, объявляю внеочередной референдум. Заверяю вас, что по его окончании текущие голосования возобновятся в полном объеме. – Бодри откашлялась и заговорила с официальностью опытного оратора: – Общеизвестно, что по воле жителей Блистающего Пояса персоналу «Доспехов» отказано в праве носить оружие, за исключением перечисленного в служебном мандате. «Доспехи» всегда уважали это решение, даже когда оно создавало опасность для жизни префектов. Только за прошлый год одиннадцать полевых префектов погибли при исполнении служебных обязанностей, потому что были вооружены лишь простым автономным хлыстом. Тем не менее каждый из них отправился навстречу опасности, считая долг превыше всего. – После убедительного начала Бодри сделала паузу. – Однако тот же мандат уполномочивает «Доспехи» обратиться к гражданам и запросить временное разрешение – указан период в сто тридцать часов и ни минутой дольше – вооружить своих сотрудников системами, имеющимися у нас в арсенале для использования в чрезвычайных ситуациях. Вряд ли нужно пояснять, что подобная просьба требует серьезного размышления и не подразумевает машинального согласия. К сожалению, долг вынуждает меня обратиться к вам с этой просьбой. Секретность предстоящей операции не позволяет раскрыть сущность кризиса, но уверяю: ситуация исключительно серьезная. От наших действий зависит безопасность всего Блистающего Пояса. Вам наверняка известно, что за последние дни напряженность в отношениях между Блистающим Поясом и ультранавтами достигла неприемлемого уровня. В нынешней ситуации личная безопасность персонала «Доспехов» подвергается повышенному риску. К тому же обычные ресурсы «Доспехов», как человеческие, так и технические, сильно истощены. В свете вышеизложенного хочу обратиться к вам с двумя просьбами. Во-первых, сохранять спокойствие, ибо – вопреки тому, что могли слышать некоторые, – по данным «Доспехов», враждебных действий со стороны ультра не было. Во-вторых, прошу позволить моим сотрудникам носить оружие, необходимое для исполнения их обязанностей. Референдум по этому вопросу начнется немедленно. Рекомендую отнестись к нему с должным вниманием. Говорит Лилиан Бодри, верховный префект «Доспехов». Мы просим помощи.
Внутрисистемный крейсер «Всеобщее голосование» стоял на стыковочной платформе, готовый вылететь из ангара в космос. Сборы почти закончились, осталось лишь заправиться и вооружиться. На черном, девяноста метров длиной, клиновидном корпусе имелась светящаяся маркировка с общими инструкциями и предупреждениями, разъемы для подачи энергии и топлива, сенсорные панели, шлюзы, выхлопные отводы двигателей, орудийные порты. Во время полета надписи сольются с абсолютной чернотой корпуса. Дрейфус уже посоветовался с пилотом и разработал тактику стыковки. Корабль приблизится к анклаву кормой вперед. Он подлетит на полной скорости и затормозит буквально в последнюю минуту. Задача чертовски сложная, но крейсер выдержит, а префектов защитят коконы из супервещества. Медленное сближение позволит антиколлизионным системам Дома Обюссонов навести ракету на цель.
Удовлетворенный состоянием корабля, Дрейфус отправился со смотровой площадки на оружейный склад, где другим префектам выдавали хлысты модели «Б». Он глянул на часы: результаты референдума поступят с минуты на минуту. Дрейфус прослушал обращение Бодри и подумал, что никто не справился бы лучше. Риск спровоцировать массовую панику был слишком велик, а Бодри решила задачу с похвальным мастерством.
Только порой мастерства недостаточно.
В стену вмонтировали большую стеклянную панель, овал с полированными серебряными наличниками. За панелью, в специально оборудованных нишах, словно музейная коллекция, располагался небольшой набор оружия, которое персоналу «Доспехов» носить не разрешалось. Большая часть «коллекции», пока скрытая из виду, ожидала, кода до нее дойдут руки. Все предметы были черные, с острыми углами, без блеска, украшений и претензий на эстетику, а отдельные пистолеты – чуть мощнее хлыстов-ищеек. Дрейфус знал, что самое эффективное оружие способно вскрыть стандартный анклав.
Бодри и Криссел уже подошли и стали по разные стороны от стеклянной панели. Каждый нес по паре тяжелых ключей, которые нужно вставлять в наличники и одновременно поворачивать. Ключи имелись только у старших префектов, а арсенал для чрезвычайных ситуаций отпирали сразу два человека.
– Результаты поступили? – спросил Дрейфус.
– Осталось несколько секунд, – ответила Бодри.
Большинство полевых префектов покинули склад и заняли свои места на «Всеобщем голосовании». Лишь несколько еще возились с бронекостюмами или ждали, когда им выдадут хлысты.
– Ну вот и результаты. – От волнения Бодри стиснула зубы.
Сводка выгрузилась на дисплей браслета, но Дрейфус мог даже не смотреть: выражение лица Бодри сказало ему все, что нужно.
– Вой! – Криссел раздосадованно покачал головой. – Глазам своим не верю!
– Тут какая-то ошибка, – словно в трансе пролепетала Бодри.
– Никакой ошибки нет. Сорок процентов за, сорок один против, девятнадцать воздержались. Мы проиграли с разницей в один процент!
Дрейфус сверился с цифрами на браслете. Ошибки и впрямь не было. «Доспехам» отказали в праве носить оружие.
– Риск так и так присутствовал, – заметил он. – Останься Дом Обюссонов на связи, перевес был бы в нашу пользу.
– Я снова обращусь к гражданам, – сказала Бодри. – По закону имею право еще на один референдум.
– Ничего не изменится. Вы прекрасно выступили, никто не изложил бы суть проблемы так четко, не подняв паники на всей системе.
– Давайте просто раздадим оружие, – предложил Криссел. – С технической точки зрения победа большинством голосов не нужна. Ключи все равно сработают.
Дрейфус заметил, как Криссел напряг руку, готовясь повернуть тяжелый ключ.
– Может, вы и правы, – проговорила Бодри. Голос звенел от благоговейного страха, словно Лилиан обдумывала дерзкое преступление. – В конце концов, налицо чрезвычайные обстоятельства. Мы потеряли четыре анклава. Еще большие аномалии результатов голосования также не исключены. «Доспехи» вправе не учитывать результатов референдума.
– Так зачем вы его устраивали? – удивился Дрейфус.
– Пришлось, – ответила Бодри.
– Тогда нужно прислушаться к воле граждан. А граждане сказали оружию «нет».
– Но ведь ситуация исключительная. – Криссел чуть ли не умолял. – От правил можно отступить.
– Нет, нельзя, – покачал головой Дрейфус. – Наша организация существует для того, чтобы демократическая система работала безошибочно, объективно и непредвзято. Мы требуем выполнения этих правил от остальных, значит и сами должны их всенепременно придерживаться.
Бодри наклонила голову в сторону «Системы голосования».
– Даже если ради этого придется лететь к Дому Обюссонов с одними хлыстами?
– Даже если так, – кивнул Дрейфус с мрачным видом.
– Теперь понимаю, почему Джейн держала вас в полевых префектах, – сказала Бодри, заговорщицки глянув на Криссела. – Только мы старше по званию, и ключи у нас с Майклом, а не у вас, Том. На счет три.
– На счет три, – повторил Криссел. – Раз… Два… Поворачиваем!
Их руки синхронно повернулись. Раздался щелчок, и овальная панель тяжело отошла в сторону. Хромированные металлические стержни вытолкнули видимое оружие из ниш. Криссел взял среднего размера ружье, оглядел его тонкий перфорированный корпус и бросил Дрейфусу.
Том поймал без труда. Ружье вселяло уверенность и… глубокое чувство вины.
– Не могу, – проговорил Дрейфус.
– Решать не вам. По распоряжению старших префектов вы получаете оружие, необходимое для успешного выполнения служебного долга.
– Но референдум…
– Референдум сложился в нашу пользу, – перебил Криссел. – Такую установку даю вам я и настоятельно прошу не принимать во внимание информацию, ей противоречащую.
– Это неправильно.
– Вы высказались, – проговорила Бодри, – изложили свои высокие, благородные принципы. Теперь возьмите проклятое оружие. Не желаете пользоваться им сами, вооружите других префектов. Когда страсти улягутся, ответственность понесем мы, а не вы.
Ружье так удобно легло в руку, оно было приятно-увесистым и казалось надежным. «Возьми его, – зашептал внутренний голос. – Возьми ради других префектов и заложников Дома Обюссонов. Думаешь, восьмистам тысячам жителей этого анклава сейчас не наплевать на демократические принципы?»
– Ладно, я… – начал Дрейфус, но его перебил другой голос:
– Пожалуйста, отпустите ружье. Пусть оно от вас уплывет.
Это Гаффни явился на склад с целым отрядом префектов Службы внутренней безопасности, каждый из которых зачем-то натянул бронекостюм, отстегнул и активизировал хлыст-ищейку.
– В чем дело?
– Спокойно, Том! Отпустите оружие. Тогда и поговорим.
– О чем поговорим?
– Отпусти ружье, Том. Без резких движений.
Дрейфус стрелять не собирался. Даже окажись ружье заряженным, он не открыл бы огонь так близко к стыковочному модулю. Однако потребовалось волевое усилие, чтобы разжать пальцы.
– В чем дело? – спросила Бодри.
Гаффни повернулся к полевым префектам, до сих пор не покинувшим склад, и щелкнул затянутыми в перчатку пальцами.
– На корабль, живо! – скомандовал он.
– Верховный префект задала вам вопрос, – напомнил Дрейфус.
– Полевой префект Том Дрейфус, вы арестованы, – отчеканил Гаффни прежде, чем задержавшиеся префекты ушли со склада. – Сдайте хлыст.
Дрейфус не шелохнулся.
– Изложите причину моего ареста, – потребовал он.
– Сдайте хлыст, Том! Тогда и поговорим.
– Для тебя я Дрейфус, сукин сын! – процедил Дрейфус, но отстегнул хлыст и позволил ему уплыть вслед за ружьем.
– Шеридан, вам нужно объясниться, – сказал Криссел.
Гаффни притворился, что не может прокашляться. От боевого пыла и праведного гнева глаза у него чуть не вылезали из орбит.
– Он позволил пленнице сбежать!
– Вы о Клепсидре, сочленительнице? – насторожилась Бодри.
– Десять минут назад префект Банкал заглянул к ней и обнаружил, что камера пуста. Тотчас вызвали Мерсье: Банкал решил, что доктор перевел сочленительницу обратно в медкрыло по состоянию здоровья. Только доктор знать ничего не знает. Пленница исчезла.
– Ее нужно найти, и поскорее, – заявил Криссел. – Только не понимаю, почему Дрейфус автоматически считается…
– Я проверил журнал доступа, – заявил Гаффни. – Последним ее навещал Дрейфус.
– Я не выпускал Клепсидру, – проговорил Том, обращаясь не к Гаффни, а к Крисселу и Бодри. – Даже если бы и хотел, как бы вытащил ее из камеры?
– Мы это выясним, дай срок, – пообещал Гаффни. – Сейчас важно другое: вам не нравилось, что ее держат в допросном пузыре, так?
– Она свидетель, а не пленница.
– Свидетель, который видит сквозь стены. По-моему, это меняет картину.
– Где она может быть? – спросила Бодри.
– Наверняка еще в нашем анклаве. После возвращения Дрейфуса никто сюда не прилетал и отсюда не улетал. Само собой, я приказал начать усиленный поиск. – Гаффни провел ладонью по спутанным и мокрым от пота волосам. – Она же сочленительница, а не невидимка!
– Вы ошибаетесь, – парировал Дрейфус. – После моего ухода Клепсидра была на месте. Я попросил Спарвера заглянуть к ней. Зачем мне это, если я решил ее освободить?
– Потом разберемся, зачем и почему, – отрезал Гаффни. – Из журнала доступа ясно, что последним сочленительницу видел Дрейфус.
– Пусть камеру проверят судмедэксперты.
– Я на этом настаиваю, – ответил Гаффни. – Ну так что, устроим сцену или поведем себя как взрослые люди?
– Это ты! – выпалил Дрейфус, словно наконец понял суть длинного анекдота, которую все уяснили несколько часов назад.
– Я? – недоуменно переспросил Гаффни.
– Ты крот. Вражеский агент. Предатель, о котором говорила Клепсидра. Ты ведь служишь Авроре? Ты устроил диверсию и разрушил поисковую турбину. Ты стер бету, свидетельницу.
– Н смешите меня!
– Поговори с Траяновой. Послушай, что она скажет.
Читать бесплатно другие книги:
