Эмблема с секретом Корецкий Данил

– Простите, но «Зона “М”» – это обычный технологический миф, сказка, – перебила меня Барбара. – Разве он имеет какое-то отношение к космическим исследованиям?

– Мистер Майер связывает «Зону “М”» с последней высадкой на Луне, – вставил Том, рассматривая на свет свой бокал с «Камю Кюве». – Миссия «Аполлон-17», если помните.

– Высадка в кратере Нансена? Декабрь семьдесят второго? – Барбара скосила на меня прекрасные зеленые глаза. – По-моему, заурядная миссия. Эксперимент по гравитации, по космическому излучению, исследования лунного грунта… Или я чего-то не знаю?

– Участники миссии имели контакт с представителями негуманоидной цивилизации, – сказал я, внутренне содрогаясь от собственных слов. Вообще, самое противное в моей профессии (на самом деле горячо мною любимой), что иногда приходится выдавать себя за умалишенного.

На какое-то время все замолчали.

– Ва-ау! – протянула Элси.

Джон расхохотался.

– Нет, вы это серьезно?

– Вполне, – с достоинством ответил я.

– Минераловидная цивилизация, – авторитетно заявил Бэнкс. Его язык заметно заплетался. – Камни, короче. Типа живые. Они еще питаются этим… Не помню. Кажется, статическим электричеством.

Элси вперила в меня пылающий взор.

– А как они размножаются, мистер Майер?

– Дроблением, конечно! – сострил Джон.

– Это не важно, – сказал я. – Важно, что они контролируют нашу жизнь! По крайней мере, пытаются. Они используют «пространственный лифт», который соединяет Море Ясности с окраиной Фарра в Техасе…

– Помилуйте! Да это какой-то трэш! – не выдержал Джон.

Я сделал вид, будто не расслышал.

– А еще они наблюдают за нами с орбиты. Вот так-то, господа…

Я собственноручно наполнил всем бокалы. Мне в самом деле захотелось выпить. Даже напиться. Чтобы пережить подобные минуты, необходим алкоголь, и чем крепче, чем больше, тем лучше.

– Камни летают на орбите? Наблюдают за нами? – вежливо уточнила Барбара.

– Да. Они выглядят как камни. А некоторые вообще никак не выглядят. Они невидимы.

– Хм, интересно… Значит, у них тоже иридиевое напыление? – Барбара посмотрела на Джона.

– А может, и золотое! – захохотал тот. – С бриллиантовой крошкой! И сотни авантюристов принимаются охотиться на несчастных пришельцев! Как вам сюжет, мистер Майер? Дарю!

– Сюжет неплохой! – благосклонно киваю я. – Особенно если написать сценарий! Может получиться очень зрелищный фильм…

Бэнкс едва не расплескал коньяк себе на брюки.

– У тебя, оказывается, тоже есть творческие способности, Джон! – воскликнул он.

– А как ты думал? – гордо сказала Барбара. – Дорогой, почему бы тебе самому не написать сценарий? Невидимые камни с орбиты заглядывают в земные дома, лаборатории, военные штабы – сквозь железо, кирпич, бетон! А в качестве побочного эффекта – люди сходят с ума…

– И никто не может установить причину! – продолжал веселиться Джон. – Даже сами камни ее не знают…

– Так не бывает, – с видом знатока говорю я.

– Все бывает в этой жизни, мистер Майер, все бывает! – Джон хлопает меня по плечу.

– Это только у вас, в НРА, все бывает, – кривит губки Элси. – Вы же еще не окончательно стряхнули с себя пыль «фирмы»… А у нас пока ничего сверхъестественного не происходило…

Лицо Джона сразу стало серьезным.

– Хватит, Элси, – с нажимом сказал он. – Давай сменим тему!

– Предлагай! – капризно ответила она и допила свой бокал. – Только чтобы мне было интересно!

– Тогда о гладиолусах! – вмешался Том Бэнкс. – О твоих любимых цветах!

– Георгинах! – обиделась Элси. – Я выращиваю георгины! Ты даже не знаешь, какие у меня любимые цветы! Муж называется!

Обстановка осложнялась. Вечер может испортиться и перейти в обычные семейные разборки. Такого допустить нельзя!

– Георгины! Какое совпадение! – воскликнул я с самым восторженным видом. – Элси, я ведь тоже большой поклонник георгин!

Она окинула гостей победным взглядом.

– Я в вас и не сомневалась, мистер Майер! Человек с тонкой душевной организацией не может не любить эти цветы! – Элси вперила в меня пылающий взор. – Вам больше нравятся шаровидные или нимфейные?

– Разумеется, шаровидные! – уверенно ответил я.

– А какой у вас любимый сорт? У меня, например, «Грейсленд»! А вы видели «Розовый закат»? Просто фантастика, правда?

На самом деле я понятия не имел, как эти георгины вообще выглядят. Из цветов я знал только розы, которые обычно дарил женщинам. Но в данный момент это не было важно.

– Я не видел «Розовый закат», – сказал я честно. – Зато видел кое-что другое. У нас в Германии вывели совершенно новый сорт георгина, который назвали в честь последнего полета «Атлантиса»… Угадайте – как?

– «НАСА»! – важно изрек Том. – Или «Закат».

– Нет, – сказал я. – Его так и назвали – «Атлантис». Красивейший бутон. Просто роскошный. Причем, как я слышал, у него очень длинный стебель…

– Мексиканские георгины бывают до шести метров! – вставила Элси.

– Может, еще выше. Как мне объяснили, это было сделано специально. Высота стебля сорта «Атлантис» подчеркивает тот факт, что последний шаттл работал на чрезвычайно высокой орбите…

Я посмотрел на Элси. «Надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость…»

– Да полная ерунда! – возмутилась она. – «Атлантис» работал на обычных 225 километрах! Это низкая орбита! Что это они выдумают там, у вас в Германии?

Я только развел руками: «Мол, знать не знаю, что эти дураки там себе думают, и никакого отношения к этим глупым мыслям не имею».

– Хотя нет, стоп! – перебила она. – Он же еще спутник должен был доставить на 788-й километр!

– Ого! Это гораздо выше! – обрадованно воскликнул я. – Очень высоко! Это в апогее, как я понимаю? Видите ли, чтобы читатель поверил в достоверность описанного, надо все время использовать специальные термины: научные, профессиональные… Апогей, перигей, этот, как его… Эксцентриситет!

– Вы очень добросовестный писатель, мистер Майер! – умилился Том. – Я хочу выпить за вашу скрупулезность и обстоятельность! И за успех ваших книг!

– Спасибо, спасибо! – Я со светской улыбкой тренькнул своим бокалом о бокал Тома, потом чокнулся с остальными. – Давайте выпьем, и я расскажу смешной анекдот…

Вечер снова вошел в правильную колею дружеского застолья. Немец и четверо американцев веселились, говорили друг другу добрые слова, смеялись – словом, отдыхали на полную катушку, почти как русские. Если верить словам незабвенного Штирлица о том, что запоминается только последняя фраза, то сегодняшний вечер должен был запомниться моим гостям лишь анекдотами и довольно двусмысленными шутками, но никак не разговорами на космическую тему.

Потом к нам подошел озабоченный Ришар.

– Как вам понравилось мое фрикандо? – затаив дыхание, спросил он.

– Фрикандо было выше всяких похвал, – сказал я.

Ришар перевел дух и просиял.

– Я очень рад, месье Майер! На десерт могу предложить черничный мусс, мраморный сорбе, двенадцать видов мороженого… – Он принялся терпеливо перечислять длинный список всяких вкусностей. И за столом вспыхнула оживленная дискуссия, что именно лучше выбрать.

Через полтора часа Джон и Барбара стали собираться. Я проводил довольную пару до выхода. Прощались мы не как друзья – как близкие родственники.

– Спасибо, мистер Майер, все было просто великолепно, – широко улыбаясь, Джон долго тряс мне руку, а красотка Барбара даже чмокнула в обе щеки.

– Я никогда не ела таких вкусностей! – восторженно воскликнула она. – А вкус этих вин запомню на всю жизнь!

Я чуть не прослезился и, глядя вслед уходящим молодым людям, мысленно махал безупречно-белоснежным платком.

Вернувшись к столу, я обнаружил Тома Бэнкса сильно пьяным. Элси пошла в туалет, а он, навалившись на стол, смотрел на меня бессмысленными глазами.

– Что ж, м-м… Все было очень м-мило… Оч-чень дружеская атмосфера, дорогое угощение…

Момент был подходящий.

– Это только малая толика моей признательности вам, – достав из внутреннего кармана пухлый конверт, я положил его на белую скатерть перед Томом. – Ваши консультации оказали мне неоценимую помощь…

– Что это?

Пиар-менеджер открыл конверт, перебрал плотную пачку новеньких стодолларовых купюр и, немного протрезвев, повторил:

– Что это?

– Пять тысяч долларов, – беспечно ответил Зигфрид Майер. – Ваш гонорар за литературное консультирование.

От следующей минуты многое зависело. Том Бэнкс на миг задумался и быстро спрятал конверт в карман.

– С удовлетворением принимается! – важно объявил он. – Вы честный и порядочный человек, мистер Майер.

– Это только аванс в счет нашей дальнейшей дружбы, – я похлопал Тома по руке, которая только что взяла деньги. – Надеюсь, вы не откажете мне в дальнейших консультациях?

– Никогда! – решительно потряс головой он.

– А скажите, мой компетентный друг, как мне лучше описать схватку в космосе? – спросил честный и порядочный немецкий писатель. – Ну, например, земляне хотят сбить боевой спутник пришельцев. Как описать это правдоподобно, чтобы надо мной не смеялись знающие люди?

Том Бэнкс снисходительно и довольно улыбнулся.

– Это простая задача. Ракета с Земли без труда уничтожит угрожающий объект. Даже самолет-истребитель может подняться в стратосферу и поразить низкоорбитальный аппарат крылатой ракетой. Можно использовать боевой лазер. В жизни они еще слишком громоздки, но в книге вы можете использовать усовершенствованный вариант: компактный, легкий, запитывающий энергию импульса от Солнца…

– Прекрасно, прекрасно, – писатель поспешно записывал на салфетке.

– А можно использовать старый, но сохранивший способность к маневру спутник, – продолжил вдохновленный таким вниманием Том. – Подставить его под аппарат пришельцев – на космических скоростях они превратятся в пар…

– Просто замечательно! – Я спрятал ручку, засунул салфетку в карман. – Вижу, мы прекрасно сработаемся! Если я буду занят и вместо меня придет мой друг, можете полностью доверять ему. И проконсультируйте его с таким же желанием и той же компетентностью, с которой консультировали меня. Впрочем, мы еще это обсудим.

– Хорошо, – тяжело кивнул Том. – Только лучше не говорить ничего моим друзьям. Ни Джону, ни Барбаре. Да и Элси, пожалуй, тоже.

Похоже, он начал кое-что понимать.

А Джон с Барбарой доехали домой на такси, разделись, приняли душ и, повалившись в постель, занялись акробатическими упражнениями. Через полчаса они перестали кувыркаться и обменялись впечатлениями о прошедшем вечере.

– Великолепная еда, отличное вино, – сказала Барбара. – Да и этот немец забавный. Смешной такой…

– Он вовсе не показался мне смешным, – покачал головой Джон. – И его вопросы не показались смешными. Скорей наоборот…

– Да он ничего такого и не спрашивал!

– Тогда зачем накрывать такой дорогой стол? Чтобы иметь удовольствие просто пообщаться с секретоносителями высшей категории?

– Откуда он знает, что мы секретоносители?

– Это тоже загадка.

– Не забивай себе голову, милый, – сказала Барбара и чмокнула Джона в плечо. – Позвони завтра в ФБР, пусть они все проверят. Это ведь их компетенция.

– Я так и сделаю. А сейчас давай спать.

Через несколько минут обнаженные молодые люди спали здоровым крепким сном.

А в московский Центр кружным конспиративным путем через Сеть мировой паутины Интернета этой же ночью ушла электронная шифровка:

«Высота орбиты 778 километров, антирадарное покрытие, предположительно – иридиевое напыление. Других конкретизирующих данных получить не удалось. Писатель».

Памир, 15 октября 2011 г.

В столовой пахло капустой и немытой посудой. Народу мало, обед почти закончился. В окошке раздаточной торчал «срочник» в грязно-белом фартуке. Завидев приближающегося Синицына, он вытянул шею.

– Товарищ капитан, прошу прощения, но вас велено не кормить… Вы сняты с довольствия. Как убывший со станции…

– Да знаю! Я не есть пришел, – отмахнулся Синицын. – Катерина на кухне?

– Так точно.

– Позови.

Солдат с сомнением покосился на стоящий рядом таз с нарезанным хлебом (а вдруг стырит?), но убрать не решился. Когда он ушел, Синицын все же взял из таза несколько кусков и растолкал по карманам. Продукты у него закончились еще вчера, а до вертолета неделя, не меньше.

– Ну, и чего пришел?

Катерина остановилась в шаге от окошка. Впервые Синицын видел ее такой: холодный взгляд исподлобья, губы поджаты, руки шлагбаумом сложены на груди.

– Вот тебе раз! – сказал он. – Ты что, не выспалась?

– Не твое дело. Говори, чего надо.

– Ничего мне не надо. Вот, повидать хотел.

– И чего?

– И больше ничего.

Катерина зло сощурила глаза.

– Ишь, чувствительный стал! Соскучился! Может, просто пожрать захотелось? Или там каких других развлечений?

Она громко, с какими-то базарными интонациями выкрикивала слова, словно призывая в свидетели всех присутствующих. Публики в столовой было негусто, но два лейтенанта, заканчивавшие обед за дальним столиком, оглянулись на них.

– Странная ты какая-то сегодня, – сказал он. – Что случилось, говори прямо?

– Он еще спрашивает! Поматросил и бросил – так получается? Рапорт подал, и всем пока, счастливо оставаться? Молодец, ловко! Только больше тебе здесь ничего не обломится! Иди, откель пришел!

Лейтенанты зашевелились, обмениваясь мнениями.

– А-а, вот в чем дело, – сказал Синицын. – Ладно, тогда пардон. Думал, хоть один здесь человек нормальный есть…

Он повернулся, чтобы уйти.

– Тут все нормальные… – сказала вслед Катерина. – Ты вон, из Гнетова дурака делал, а я тебя слушала…

Синицын остановился, развернулся на каблуке.

– Я думал, у тебя чувства…

– Ах, ты думал?! Ты в каком-то своем мире живешь, я толком и не знаю, чего от тебя ждать и чего ты хочешь на самом деле-то… Работа, работа, телескопы эти, звезды и все прочее… Я думала, ты жениться хочешь, а ты как все остальные… Тогда уж лучше с Гнетовым, с ним все просто и понятно, к тому же он тут всем заправляет, его слово – закон…

Катерина опять кричала, лейтенанты с явным интересом наблюдали за развитием конфликта.

Но капитан не успел ответить. С улицы донесся шум, характерный механический стрекот, дружный топот сапог. И чей-то далекий крик: «Вертушка!» Лейтенанты рванули на крыльцо. Синицын выбежал за ними.

На бетонную площадку перед командно-вычислительным центром садился вертолет. Завис почти над самой крышей КВЦ, затем развернулся, сдал в сторону и опустился, тяжело припав на шасси. Из здания штаба выскочил Гнетов, на ходу что-то дожевывая и негнущимися пальцами застегивая пуговицы кителя. Следом вылетел замнач Клебанов, заметался по плацу, чем-то неуловимо напоминая подстреленное животное, к нему с разных сторон стягивались офицеры, запыхавшиеся «срочники», техобслуга комплекса. У всех был обалделый и встревоженный вид.

– Е-мое! – завопил над самым ухом Синицына лейтенантик. – Что там творится такое? Транспортник ведь только через неделю должен был прилететь!

– Это не транспортник… Глянь, бортовые номера желтые, – ответил второй. Стоящего рядом с ними капитана они словно не замечали. – Начальство какое-то прибыло… П…ц полный. Пошли лучше, пока полкан головы не поснимал…

Лейтенанты куда-то исчезли. Гнетов с замначем легкой рысью подбежали к вертолету, остановились, ожидая, когда остановятся лопасти. У Гнетова потоком воздуха сорвало фуражку, она покатилась обратно к штабу. Кто-то из солдат поймал ее и вручил ему.

Дверь вертолета распахнулась, выбросили стальной трап. Из темных недр машины появился тучный человек в генеральской полевой форме.

– С-стройсь!!! – отчаянно завопил замнач.

Те, кто успел стянуться к плацу, торопливо занимали свои места в развернутом строю. Приложив руку к фуражке, Гнетов громко рапортовал.

Еще один генерал. Еще… Двое в штатском. Четыре спецназовца в бело-синем камуфляже «Снег» с укороченными «АКС-74У».

Последним вышел сам командующий Космическими войсками генерал-лейтенант Зыкин. Его Синицын узнал сразу – фото товарища Зыкина украшало стенд в «красном уголке» штаба. Только там его лицо было более… благожелательным, что ли. Менее недовольным.

Гнетов стоял бледный, как полотно. В воздухе пахло большой головомойкой.

Да, подумал Синицын, эти люди явно прилетели не за мной. И очень хорошо. Но лучше все-таки уносить отсюда ноги, пока не поздно.

Он оглянулся. В раздаточной Катерины уже не было, ушла…

Пойти, что ли, к себе, да завалиться спать назло всем?

Из рабочего блокнота майора ФСБ Евсеева:

«Западный Памир, гора Санглок, комплекс оптико-электронного наблюдения “Окно”. 2200 метров над уровнем моря.

Местное время 15:25.

Мы в кабинете начальника комплекса полковника Гнетова. Только мы и Гнетов (чтобы, как я понимаю, не подрывать его авторитет перед подчиненными). Генералам надо выпустить пар. Утром они получили нагоняй от министра обороны, теперь сами должны вломить кому-нибудь по первое число. Это снижает риск инфарктов.

Гнетов это чувствует. Он напуган и как-то нездоров. О нашем визите его никто, естественно, не предупреждал.

– Не хочу никого пугать, товарищи, – рокочет Зыкин зловещим голосом. – Но просрать это задание нельзя! Если кто-то не понял, я повторю: нельзя!

Он из-под густых бровей сверлит Гнетова.

– Да, я понимаю, товарищ генерал-лейтенант…

– Плохо понимаешь! Никуда не годится! Если бы понимал, ты бы этого долбаного “невидимку” давно мне на блюдечке принес!

Гнетов хлопает глазами.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант…

– Не надо мне такточкать! – Зыкин совсем выходит из себя. – Если и сейчас обосрешься – вон, я и конвой с собой привез, сразу в “Лефортово” на нары отправлю!

– Мы приложим…

– Юрий Яковлевич, отдайте этому чучелу конверт с новыми данными! – Зыкин повернул пылающее лицо к главному эксперту. – И пусть начинают работу!

Юрий Яковлевич передает конверт. Гнетов вскрывает его трясущимися руками.

– Здесь только высота орбиты, период обращения и напыление… – проговорил он. – А остальное?

– Что тебе еще надо?! – Зыкин с размаху хватил кулаком по столу. – Иди, работай, не выводи меня!

Гнетов решительно направляется к двери. Останавливается. Мнется.

– Товарищ генерал-лейтенант…

– Что еще?!

– Световой день еще не кончился… – бормочет он. – Расчехлять приборы нельзя… Оптика на свету теряет характеристики, портится…

– Работай!!! – орет Зыкин.

Гнетов пулей вылетает из кабинета.

Я смотрю на Юрия Яковлевича. Обычно даже в самой трудной ситуации он находит в себе силы шутить, как-то разряжает обстановку. Сейчас главный эксперт молчит.

Н-да…

А еще каких-то пять часов назад я стоял в пробке на Ленинградском шоссе, подумать только. Позвонил адъютант Министра обороны:

– Есть новые данные, Юрий Петрович. Надо немедленно лететь в Таджикистан. Это команда Самого.

– Зачем лететь? Почему Таджикистан? Почему именно мне?

– Вы курируете техническую часть проекта «Сеть». Сейчас все зависит от технической части. Нужен результат. Во что бы то ни стало. И срочно. Осмотритесь, за вами вылетел вертолет. Не задерживайте.

Куда “за вами”?! Откуда они могут знать, где я нахожусь? Дурацкий вопрос. Запеленговать мобильный телефон ничего не стоит. Особенно когда задействованы такие силы…

Я съехал на обочину перед МКАД, сразу за речным мостом. Справа поле, небольшой прямоугольный клочок земли, окруженный строительными площадками. И на него уже опускался зеленый военный вертолет. Все водилы и пассажиры сотен машин таращились, как он с ювелирной точностью опустился в центре покрытого жухлой травой прямоугольника.

Не успел я закрыть машину, как люк открылся, наружу выбросили короткую решетчатую лестницу. А ведь еще и лопасти не успели остановиться… Да, намек понял: “Поторапливайтесь, Юрий Петрович! Время не ждет!”

Земля успела раскиснуть, все туфли заляпал, пока добежал. Только заскочил в салон, как они вновь включили двигатели, машину потащило в неприветливое осеннее небо. Так стремительно события в моей жизни еще никогда не развивались. Надо же предупредить Марину! Позвонил по сотовому, но из-за гула двигателей ничего не было слышно.

Сели в Ступино. Военный аэродром, белоснежный “Ан-72” на взлетной полосе с разогретыми двигателями. Опять бегом.

В салоне 8 человек. Из знакомых только Юрий Яковлевич. Остальные – военные, в больших чинах. И охрана.

– Похоже, последняя командировка! – устало улыбнулся Юрий Яковлевич.

Знакомимся. Три генерала – Воробьев, Зыкин, Березин. Зыкин возглавляет Космические войска, Березин – начальник Службы космического наблюдения, Воробьев курирует их в Генштабе… Большие шишки! Но очень озабочены…

По дороге мне все объяснили. Буквально несколько часов назад были получены новые данные по вражескому спутнику-“невидимке”. Высота орбиты и тип антирадарного покрытия. Интересно, как их получили? И кто это сделал? Наверное, наш безымянный нелегал, который действует в самом логове врага… Представляю, как рискует этот парень… Но теперь, когда параметры орбиты получены, на самом верху ждут немедленного результата. Правда, параметр только один, и один был известен ранее. Один плюс один – два. На самом деле их должно быть около десятка, а то и больше.

– А можно засечь спутник по двум параметрам? – спрашиваю Юрия Петровича.

Тот пожимает плечами.

– Известно время и координаты старта, известен носитель, известно наклонение орбиты, теперь вот – ее высота. Если наши баллистики-аналитики хорошо напрягут мозги, то могут и засечь. Правда, если бы его запустили вчера, было бы проще. Земля ведь вращается, происходит “межвитковый сдвиг”, за два месяца первоначальное положение КА относительно точки наблюдения существенно изменилось…

– Засекут, во что бы то ни стало! – громко отчеканил Зыкин, вращая глазами. – В лепешку расшибутся, а засекут! Другого выхода нет!

Под Оренбургом дозаправка. Мы с Юрием Яковлевичем немного прогулялись по полосе, он мне рассказал, что был сегодня с Зыкиным и Воробьевым на приеме у министра обороны. Все очень приватно, кабинет незнакомый, едва ли не через черный ход пускали. Севрюгин высказался очень эмоционально. Дескать, не могли засечь вражеский спутник, все дополнительных данных просили? Вот вам данные! Теперь ловите супостата это единственный шанс восстановить стратегический потенциал. Если сработаете, как надо, отыщете вражеский КА, наши ракеты будут летать. Ну а если нет, то, понятно, не будут. Но едрить вашу мать! На кой хрен тогда стране нужны Космические войска и Центр космического контроля, в частности?! И на кой хрен нужны генерал Зыкин, генерал Воробьев и профессор главный эксперт? Так что в случае неудачи с генералов он лично сорвет погоны и арестует, а гражданскому просто набьет морду, и пусть отправляется к себе на дачу и ждет повестку… Так что некакого хрена в Москве прохлаждаться и ждать у моря погоды, надо самим отправляться в “Окно”. В хвост, говорит, и в гриву, пока не достанут они этого вредителя…

Хотя Юрий Яковлевич храбрился и говорил, что он погон не носит и ничего ему министр не сделает, но чувствовалось, что и он весьма озабочен. Потому что отсутствие погон не гарантирует от мордобития…

– Ну а шанс у нас хотя бы есть? – спрашиваю.

– По двум параметрам? – Юрий Яковлевич поморщился. – Теоретически есть. А практически… Все от специалиста зависит. Это все равно что искать лежбище тигра в сотнях гектаров тайги. Если просто так бродить, ни в жизнь не найдешь. И вертолет не поможет, и бинокль… А если за дело возьмется опытный егерь, который и тайгу хорошо знает, и повадки звериные, и места, в которых тигр может лежку сделать, – тогда совсем другое дело…

В стороне Зыков размахивал руками, двое других генералов стояли, опустив головы. Над всеми моими спутниками навис дамоклов меч неминуемой расправы. Я почувствовал себя виноватым. И, очевидно, чтобы хоть в чем-то сравняться с ними, пожаловался:

– А мы вон с женой вечером собирались в “Табакерку” на премьеру…

– И что дают в “Табакерке”? – поинтересовался Юрий Яковлевич.

– “Женитьбу Фигаро”.

– Это с Безруковым, что ли?

– Да.

Эксперт улыбнулся.

– Ничего страшного, Юрий Петрович. Вы ничего не потеряли.

Пролетели через весь Казахстан с севера на юг. Узкая полоска Узбекистана – Ташкент, Фергана… Посадка на военном аэродроме “Айни” под Душанбе. Жара под тридцать градусов. В воздухе колышатся гигантские желтые столбы – пылевая буря. Пересели на вертолет. Болтанка…

“Зачем?” – еще раз спрашиваю себя».

Из рабочего блокнота майора ФСБ Евсеева:

«Местное время 19–00.

Купола башен открыты. Бесшумно вращаются гидростатические опоры. Идет работа по поиску спутника-“невидимки”.

Мы торчим в пультовой, следим за экранами, хотя лично я мало понимаю, что там происходит. Да это и не требуется – все делает автоматика.

Но Юрий Яковлевич, как это ему свойственно, вникает в детали. Спустя полтора часа он уже советует дежурному оператору внести какие-то изменения в алгоритм обработки информации. Тот не хочет, Юрий Яковлевич настаивает, завязывается спор, в конце концов изменения вносятся – и о чудо! – в каком-то из секторов сразу обнаруживается два незарегистрированных ранее объекта. У пульта собираются все, включая Зыкина. Идет сверка по каталогу, уточнение некоординатных параметров. Ожидание, надежда… Ну? Неужели все-таки получилось?

И – разочарование. Новые объекты оказались техническим мусором. Какие-то обломки.

Все молча расходятся.