Эмблема с секретом Корецкий Данил
– Руки отрубить!!! Когда им по диппочте придет труп посла в пакете, тогда они задумаются!!! Завтра же займусь этим!
– Чем? Упаковкой американского посла? – с холодной усмешкой поинтересовалась репортер «Лен-ТВ».
– Да! – проорал ей в лицо Фатальский. – Мне стоит только свистнуть – от посольства США один фундамент останется! Сотни тысяч сбегутся! Они всех вас в мелкий винегрет покрошат! Так и будет!
– Откуда столько злости, Семен Аскольдович? Шпионы всегда были и будут, и не только американские, но и российские тоже…
– Заткнись лучше, дрянь! – каркнул депутат и толкнул журналистку в плечо. Оператор попытался загородить собой коллегу, но один из депутатов-охранников вырвал у него камеру, а второй незаметно ударил в живот.
– Ты на кого работаешь, дрянь? Вот из-за таких, как эта, они и распоясались!!! – продолжал орать Фатальский, вместе со свитой постепенно продвигаясь к выходу. – Ничего не знают, лишь бы рот открыть! Дрянь! Проститутка! А американцы тем временем всю нашу ПВО к рукам прибрали, вот так!!!
– Что вы имеете в виду? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Я знаю, что имею! Завтра, если что, ни одна наша ракета не взлетит! А мы спим и лапу сосем!
Он выдернул вверх руку с вытянутым указательным пальцем.
– Кровь за кровь! Посла – в мешок! США – выжечь напалмом!
– А как их выжечь, Семен Аскольдович, если вы говорите, что наши ракеты уже не летают?
Фатальский даже не обернулся. Дюжие коллеги оттеснили журналистов, давая ему возможность открыть дверь. Семен Аскольдович неожиданным для его грузной стати семенящим шагом вытрусил на крыльцо. Внизу уже ожидала шикарная черная машина, на которую не хватит никакой депутатской зарплаты.
Через считаные секунды удлиненный «Мерседес», сверкая спецсигналами и треща «крякалкой», мчался в сторону Рязанского проспекта. Фатальский развалился на заднем сиденье, сжимая в правой руке стакан со скотчем, в который усатый человек неопределенного возраста бросал мельхиоровыми щипчиками кусочки льда из широкогорлого термоса. Он сидел справа, как и подобает советнику Фатальского, его правой руке, главному идеологу партии, спичрайтеру, пресс-секретарю, доверенному лицу и прочая, прочая, прочая… Одет он был в пиджак с глухим воротом, похожий на военный френч.
– Хватит, Жора, хватит, – брюзгливо остановил его Фатальский. – Что я, должен талую воду пить?
Потом, уже обычным, слегка охрипшим голосом, спросил:
– Ну что? Нормально смотрелось?
– Дергаетесь много, Семен Аскольдович, – ответил Жора. – Для здоровья вредно.
– Ну… Это ж я не всерьез! – отмахнулся Фатальский. – У меня волнение дальше рубашки не идет!
– Давление все равно прыгает, ему-то по барабану. Не ровен час еще загнетесь вот так, во время спича… Как старый конь.
Фатальский устало посмотрел на него и добродушно оскалился.
– Типун тебе на язык! И никакой я не старый…
– Да это я так, – смутился советник. – Спектакль сегодняшний опять на аплодисментах. Слушайте, Семен Аскольдович, а откуда вы про ракеты-то раскопали? Это верняк? Или просто деза голимая?
– Ни то ни другое. Слухи в определенных кулуарах, – неопределенно выразился Фатальский и высокомерно усмехнулся. – Из очень высоких кулуаров. Любой пук оттуда что-то да означает…
Фатальский отпил из стакана, причмокнул, прикрыл глаза.
– Устал, Жор.
Советник понимающе кивнул.
– Сейчас отдохнете, Семен Аскольдович.
– А эта, из «Лен-ТВ»… как ее?
– Борисова. Светлана Борисова.
– Да. Вот сука. – Фатальский задумчиво пожевал губами и отхлебнул еще. – Но на морду ничего.
– Может, при случае намекнуть ей на… – Жора качнул густыми бровями. – На эксклюзивное интервью?
– Не. Не клюнет. Потому что дура.
Фатальский отвернулся в окно и некоторое время молчал.
– Но все равно намекни. Чтоб потом не обидно было.
Зазвонил телефон. «Внешний» охранник Степа, сидящий на переднем сиденье, взял трубку.
– Да. Хорошо. Передам.
Он повернулся к Семену Аскольдовичу:
– Герман отзвонился. Там все готово. Парилка – восемьдесят пять градусов. Пиво «Шпатен», ростовские раки, ереванский сиг – все как вы любите. Девушки – Таня и Рита.
– Это те, в которых я бананы кидал на прошлой неделе? – нахмурился Фатальский.
– Нет. Новенькие. Цыпочки от Мамаши Кураж.
– Хм. Совсем новенькие?
Охранник усмехнулся, соединил указательный и большой палец правой руки и провел в воздухе невидимую ровную-ровную линию.
– Даже ценнички еще не истерлись, Семен Аскольдович.
– Хорошая у нас работа! – мечтательно произнес расчувствовавшийся Фатальский, допивая виски. – Мы всегда на встречах с избирателями. И когда с химкинскими по торговому комплексу «перетираем», и когда от «подкрышников» взносы принимаем, и когда с «телками» в бане паримся… Потому что все они граждане, – назидательно сказал он.
И, выпятив губы «хоботком», нарочито сурово приказал водителю:
– Топи газ, Вася, я на встречу с избирателями опаздываю!
Тот снова включил сирену и прибавил газу.
Хрупкая блондинка с азиатской раскосинкой в глазах – это Таня. Симпатичная брюнетка с тонкой талией и арбузной грудью – Рита.
Семен Аскольдович застал их в массажной комнате, завернутых в махровые простыни и похожих на пирожные-трубочки с нежным розовым кремом.
– Ха! Привет, вкусненькие! – проорал Фатальский, трусцой вбегая в зал и в нетерпении потирая ладони. – Ну, что там у нас? Быстро, быстро, девочки! Папочка очень проголодался!
Он жестом показал, что им следует делать. Простыни тут же полетели на пол. Девушки, смеясь, изобразили что-то вроде старинного менуэта и присели в глубоком реверансе. Семен Аскольдович зааплодировал.
– Отлично! А теперь – в душик! – скомандовал он. – Папочку надо помыть!
Мыло пенное, вода горячая, девчонки веселые, проворные. А тело у Семена Аскольдовича – дряблое и вены на ногах синими узлами. Недавно он проходил комплексное обследование в одной германской клинике, и врач сказал ему:
– Картина удручающая, герр Фатальский. По большому счету, у вас полноценно функционирует всего один орган.
– Мозг? – гордо предположил Семен Аскольдович.
– Нет. Это не мозг, – сказал врач.
Однако Семен Аскольдович не унывал, не в его это привычках. Орган, который не мозг, и в самом деле функционировал на удивление стабильно. Этого было достаточно.
– Ну что, гражданки избирательницы, нравится трахаться с народным избранником? – вопил он, перекрикивая шум воды и грохот музыки из открытых дверей массажной. – С исторической личностью, а?!
Судя по ответному визгу, нравилось. И даже очень.
Душ – парилка – бассейн – массажная.
И опять в том же порядке.
Пиво – раки – виски – пиво – Таня.
Пиво – раки – виски – пиво – Рита.
«Папочка» сегодня в ударе. Правда, второй раз он в парилку уже не пошел.
Степа несет службу в прихожей: стережет хозяйское добро и играет в «головоломку» на телефоне. Вася сидит в машине и контролирует территорию. Советник Жора от встреч с избирательницами уклоняется, он отправился на второй машине домой в Люблино. Есть подозрение, что у него проблемы с ориентацией. Но на работе это никак не сказывается, так что пустяки.
…В какой-то момент Семену Аскольдовичу стало плохо. Прикончив очередную порцию виски, он вдруг стал задыхаться. Присев на мраморный выступ у бассейна, он сказал:
– Стоп, вкусненькие… Перерывчик небольшой… Там, в шкафу… – Он показал рукой на дверь соседней комнаты, где остались его вещи. – Хотя нет. Скажи лучше Степе, пусть нитроглицерин тащит…
Таня выбежала. Через пару секунд появился встревоженный Степа с нитроглицерином.
– Ну что ж вы так, Семен Аскольдович! Совсем себя не жалеете! – ворчал Степа, протягивая шефу лекарство. – «Скорую» вызывать?
– Не надо, – сказал Фатальский, кладя таблетку под язык. – Это «Виагра», чтоб ее… Сейчас буду в норме. Пара минут…
– Простыни несите! – крикнул Степа девушкам.
Те быстро выполнили приказание. Охранник, подстелив простыни, уложил депутата на холодный мрамор.
– Воды!
Таня помогла Семену Аскольдовичу напиться. Он погладил ее по загорелому бедру.
– О! Завтра пойдет слух, что меня пытались убрать цээрушники! – сказал он, оскалив рот в знакомой усмешке. – Точно! И опять журналисты полезут! А я…
Он вдруг болезненно сморщился и схватился за грудь.
– А я буду назло всем загадочно молчать… – закончил он сквозь сцепленные зубы.
– Вы, главное, навсегда не замолчите, Семен Аскольдович! – обеспокоенно сказал Степа. – Может, все-таки «скорую»?
Семен Аскольдович отрицательно покачал головой и прикрыл глаза.
– Домой, – сказал он негромко.
Степа позвонил водителю, сказал, чтобы заводился – шефу плохо. Начались сборы. Семена Аскольдовича кое-как одели, посадили в машину.
– Эй, стоп! С девчонками расплатились? – вспомнил вдруг он.
– Да ну их в баню, Семен Аскольдович! – махнул рукой Степа. – Поехали!
– И то правильно! – согласился Фатальский. – Еще они мне должны. Потому что электората у нас много, а депутатов мало…
И, помолчав, добавил:
– А я так вообще единственный!
Только на следующий день обнаружилось, что с пиджака Семена Аскольдовича исчез значок депутата Госдумы. Фатальский, которому к утру стало значительно лучше, поднял великий хай. Охрана переполошилась. Стали искать, что пропало еще. Нет, только значок…
Сразу заподозрили Таню и Риту.
– Точно! Они могли забежать в комнату для переодевания, пока я лекарство Семену Аскольдовичу давал! – сказал охранник Степа.
Позвонили Мамаше. Та заявила, что знать таких не знает, она посылала других девчонок и те куда-то исчезли. А откуда взялись Таня с Ритой – это вообще не ее дело и не ее забота.
– Подстава! – сразу сообразил Фатальский. – Провокаторы! Они там съемку вели!
Охрана помчалась в баню на Рязанский. Надавали банщику по морде, перевернули все вверх дном, разобрали деревянную обшивку в парилке, на подозрительных местах сбили мрамор в бассейне и массажной. Никаких следов записывающей аппаратуры не обнаружили.
– А зачем им вообще значок-то этот сдался? – спросил кто-то.
Ни ответа, ни разумных гипотез на этот счет ни у кого не было.
– По пьянке, наверное, – высказал универсальное предположение Жора. И все с ним согласились.
К полудню Фатальский немного успокоился. Значок депутата Госдумы – вещь ценная, уникальная, его номер прописан в депутатском удостоверении. Но депутатам выдается комплект из двух значков – один на булавке, второй с винтом, к тому же от предыдущих созывов у него осталось штук десять. Так что место на левом лацкане пиджака не останется пустым…
Правда, ни о каком штурме посольства США речи быть уже не могло. Советник Жора распространил в СМИ информацию о неудавшемся покушении на Фатальского и связал это со вчерашним заявлением депутата. Вечером Семен Аскольдович появился на публике и сделал заявление. Волю народа не сломить, победа будет за нами и т. д. и т. п. Загадочно молчать, как он предполагал ранее, почему-то не получалось.
Вашингтон, 6 октября 2011 г.
Рано утром я, как всегда, проверил очередной подставной аккаунт, созданный в Берлине на один день, и обнаружил долгожданное электронное сообщение, зашифрованное простым, но эффективным кодом.
Уже через час сорок минут я был в здании железнодорожного вокзала. По сравнению с аэропортом Даллеса оно показалось пустынным, чтобы не сказать – заброшенным. Сонное царство. Американцы вообще-то не жалуют поезда – они путешествуют на самолетах и колесят по стране в своих огромных прожорливых машинах. В данной ситуации меня это более чем устраивало.
Не привлекая ничьего внимания, я быстро прошел в блок с автоматическими камерами хранения, нашел нужную ячейку и открыл ее, воспользовавшись сообщенным шифром. Внутри, на потертом железном дне, лежал почтовый конверт, в котором находилось нечто более тяжелое, чем письмо. Я положил его в карман, поднялся на второй этаж, в кафе, и заказал чашку чаю и свежий пирог со сливами. Пирог был еще горячий. Похоже, их выпекали здесь же, в небольшой электропечи за стойкой.
– Великолепно! – громко сказал я, откусив первый кусок. – Яблочные уже порядком надоели.
– Это все Стив, наш повар, – охотно отозвался немолодой человек за стойкой. У него было осунувшееся усталое лицо и бейджик «Роберт» на полосатой форменной жилетке. – Он готовит их по старому фамильному рецепту. Хороший парень, золотые руки. Нам с ним повезло, я так считаю.
Я кивнул. Пирог буквально таял во рту. Совсем не похоже на привычную еду в вокзальных кафешках.
«Странно, – подумал я, – вот люди, которые считаются нашим “противником № 1”. Не только на военно-политическом, но и на бытовом уровне. И этот официант, и повар, который выпекает пироги со сливами по бабушкиному рецепту, и их родственники, дети, соседи – все они ненавистные «пиндосы», от которых ждут козней и происков против нашего государства. Во всяком случае, если верить интернет-блогосфере, они только и думают, чтобы завладеть нашими богатствами: нефтью, газом и всем остальным. Чем остальным? Тридцатиметровыми квартирами, «Ладами-Калинами», садовыми участками по шесть соток? Не знаю. Трудно представить, чтобы Роберт бросил свое кафе и побежал отбирать богатства у какого-то бедолаги Юрия, который тоже крутится как белка в колесе, чтобы свести концы с концами…
И вроде уже давно нет острого противостояния между нашими странами, и ракетами мы уже не целимся друг в друга, а Юрии и Иваны все опасаются за свою скудную собственность. Почему? Значит, кому-то это надо? Кто-то их учит? Те, у кого земля измеряется не сотками, а гектарами, жилье не метрами, а тысячами метров, а дачи возведены не на садовых участках, а на собственных островах?
Да-а-а, не все так просто… Юрии и Роберты не решают, с кем воевать. А те, другие, решают! Кстати, перенацелить ракеты – дело десяти минут, и Вашингтон обязательно входит в число основных целей. И чтобы Роберт и Стив продолжали потчевать россиян (пусть даже нелегалов, находящихся под легендой) вкусной едой и говорить им всякие добрые слов, надо восстановить комплекс ракетной обороны России, вернуть ядерный паритет, чтобы не появлялось глупых соблазнов: а вдруг получится? Если даже из пятидесяти ракет полетят три, то от железнодорожного вокзала останется так же мало, как и от всей американской столицы. А от этого уютного кафе – еще меньше. И предотвратить такой финал должен я, и никто другой! Так что, друг мой Роберт, ты мог бы угостить меня и бесплатно. Если бы, конечно, знал, что сидит перед тобой, пьет ароматный чай и объедается этим замечательным пирогом не просто симпатичный и со вкусом одетый мужчина, а Спаситель мира! Причем без преувеличений».
С моего места были хорошо видны холл и вход в здание, а также часть блока с камерами хранения. За все прошедшее время внизу прошло не больше десятка людей – в основном мамы и папы с детишками. Все они зашли с улицы и направлялись в расположенный под крышей вокзала Железнодорожный музей, который недавно открылся. Из блока хранения не выходил никто, там вообще было безлюдно.
Удостоверившись, что слежки нет, я встал и сунул под тарелку пятидолларовую купюру.
– Спасибо, Роберт. Передайте вашему повару, что пирог удался на славу.
Немолодой усталый человек высунул голову из-за кассового аппарата.
– Обязательно передам. Ему будет приятно.
Вернувшись в отель, я разрезал конверт и вытряхнул на ладонь маленькую увесистую вещицу. Тусклый блеск серебра. Бело-сине-красная эмаль. «Депутат Государственной думы ФС РФ». На обратной стороне, правее винта с плоской гайкой, – четырехзначный номер: «0355». Все точно. Молодцы коллеги, быстро и точно сработали. Могут же, когда захотят!
…Ровно в полдень позвонил Бэнкс.
– Я собрал кое-что для вас, мистер Майер. Вы можете подойти и ознакомиться с копиями документов в любое удобное время.
– А как насчет сегодняшнего ланча? – Я решил сразу брать быка за рога. – К тому же у меня для вас тоже кое-что есть.
– Отлично, – голос Бэнкса потеплел. – Я обедаю в два. В прошлый раз вы говорили о каком-то мексиканском кафе на Вирджиния-авеню…
– К черту кафе! – сказал я. – К черту мексиканцев! По такому случаю можно посидеть в хорошем французском ресторане. Что скажете насчет «Цитронель»? Он в Джорджтауне. Не слишком далеко от вашего офиса?
– Это заведение самого Мишеля Ришара. Там дикий ценник, – предупредил Бэнкс.
– Я не знаю, кто такой Мишель Ришар. Значит, договорились.
Насчет расположения я немного ошибся. Джорджтаун находился в пяти милях юго-западнее, чем я предполагал, и, кажется, это уже даже не Вашингтон. Или не совсем Вашингтон. Но мистер Бэнкс пришел ровно в два. Для этого ему, видно, пришлось покинуть рабочее место минут за двадцать до перерыва.
– Это стенограмма переговоров экипажа «Аполлон-17» с Центром управления. Даты – с 12 по 14 декабря 1972 года. Со стороны «Аполлона» – астронавты Сернан, Эванс и Шмит, их реплики отмечены инициалами. Со стороны Центра – руководитель полета Роберт Паркер…
Он выложил на столик папку с бумагами, сохраняя самый деловой вид.
– Честно говоря, не совсем представляю, что тут может быть интересного для вас, мистер Майер…
– В моей работе, знаете, всякое бывает, – туманно выразился я. – Главное, пробудить фантазию!
Официант подал салат из цесарки и по бокалу «Шевалье-Монтраше» урожая семьдесят девятого года. Бэнкс, как ни старался, слегка изменился в лице.
– Хотите, чтобы я вернулся на работу пьяным, распевая «Марсельезу»? – осторожно хохотнул он.
– «Монтраше» больше располагает к оперным ариям, чем к революционным маршам, – заметил я. – На горячее будет фаршированный заяц с каштанами, вы не против? А, ну и «Кот Роти», естественно.
Бэнкс поерзал на сиденье.
– В общем-то… Ладно. Пусть будет заяц.
Главное блюдо подавал сам шеф-повар. Тот самый Мишель Ришар, великий и ужасный потрошитель карманов. Оказался, кстати, очень простым и веселым человеком, просто душа компании. Он даже ухитрился чем-то рассмешить чопорного пиар-менеджера НАСА.
Заяц был великолепен. Вино превосходно – Бэнкс практически в одиночку ухлопал всю бутылку.
– Ну а как ваши поиски? В Берлине, я имею в виду? – спросил он, осоловело глядя на меня поверх графина сорокалетнего «Камю Кюве», который нам подали на десерт. Спросил, чтобы спросить, явно не надеясь на положительный ответ.
– Неплохо, – буднично сказал я, выкладывая на стол значок. – Вот результат.
Бэнкс, демонстрируя полнейшее равнодушие, достал из кармана складную лупу с подсветкой, раздвинул ее и взял значок в руки. Минут пять он пыхтел, критично рассматривая его со всех сторон и в разных ракурсах. Но постепенно стал оттаивать. Каменные черты лица смягчились, плотно сжатые губы разошлись в улыбке, руки задрожали.
– Да, это то, что надо! – оживился он и подлил себе коньяку. – Просто фантастика! Как вам это удалось? – Коньяк проследовал по назначению.
– Не знаю, – немецкий писатель-фантаст пожал плечами. – У наших коллекционеров хорошие связи с русскими коллегами.
Том явно не верил своим глазам.
– Но это действительно знак того самого знаменитого скандалиста! Напомните, как его фамилия?
Снова пожатие плечами.
– Я даже в нашем Бундестаге не всех знаю по фамилиям.
– Ничего, – сказал он. – Я подберу все материалы… Это будет гвоздь моей коллекции. Рядом со значком обязательно повешу его портрет и биографию…
Том Бэнкс ликовал.
– Это как медвежья голова, украшающая стену гостиной. Личный трофей.
– Или фетиш, – не удержался я.
– То есть? – Бэнкс пьяно мотнул головой.
– Не важно. Мне кажется, что вы несколько преувеличиваете значимость некоторых символов… Насколько мне известно, в самой России такие значки особенно не котируются. Я имею в виду – у коллекционеров. Мне кажется, вы, американцы, просто боитесь русских. Потому у вас такой интерес к любым атрибутам российской власти… Это как собирать нацистские кресты и кинжалы…
– Что ж, пожалуй! Империя зла и Третий рейх… Олицетворение грозящей опасности! Ведь добытый на охоте медведь ценится выше, чем какой-нибудь… козел, скажем.
«Сам ты козел», – подумал я. Но вслух ничего не сказал.
Было видно, что значок произвел на Бэнкса сильное впечатление. Он будто опьянел еще больше. Я вдруг понял, что он болен. Эта болезнь не диагностируется врачами, и от нее не придуманы лекарства, но она существует. Патологическая зависимость от собственных желаний – вот как она называется! Больной «подсаживается» на что угодно: марки, значки, деньги, игру, водку, женщин… И готов на все ради достижения цели. Мне всегда жаль подобных бедняг. Хотя… Простите за цинизм, но работать с такими людьми – одно удовольствие.
– Однако я тоже хотел бы порадоваться новому приобретению, – потупившись, говорит Зигфрид Майер. – В смысле своему значку.
– О, конечно, конечно…
Бэнкс достал из кейса черный титановый кружок, со значением протянул мне.
– Теперь он ваш, мистер Майер.
Я молча взял таинственный кругляш, замотал в салфетку и положил в карман. Земной шар и эллипсы околоземных орбит, зловещий взгляд из темноты, серебристые спутники… Иероглифы секретных событий. Я готов был сорваться с места и бежать в свой отель, чтобы поскорее разгадать этот головоломный ребус. Но поспешность только вредит нашему делу. Так же, впрочем, как и любому другому. К тому же я всегда стараюсь выжать из удачно сложившейся ситуации все, что возможно.
– Спасибо, мистер Бэнкс! Прикасаясь к частице настоящего космического изделия, я испытываю подлинное вдохновение, которое поможет мне написать не одну книгу! Я очень вам признателен. И вашим друзьям – Джону и Барбаре!
Бэнкс расплылся в улыбке.
– Наши чувства обоюдны, мистер Майер!
– А знаете что… – Я дотронулся пальцем до лба, словно меня озарило. – Я бы с удовольствием пригласил всю вашу компанию на порцию черных трюфелей и бутылочку «Шатонеф дю Пап». Конечно, если это не будет выглядеть навязчиво, поскольку с Джоном и Барбарой я не знаком…
– Они нормальные молодые люди, без церемоний, – успокоил меня Бэнкс.
– Отлично. В ближайшую субботу, как думаете?
– Я передам ваше приглашение и думаю, они его примут. Только…
Бэнкс вдруг задумался и перестал улыбаться.
– Понимаете, они работают в такой организации, где очень большое значение придается секретности… Поэтому не надо говорить о нашем обмене. И вообще упоминать этот значок. Потом я скажу, что его потерял, и не просто потерял, а уронил в реку. Только тогда я смогу рассчитывать получить второй.
Немецкий фантаст вскинул обе руки, будто на него наставили автомат ППШ где-нибудь под Сталинградом.
– Я все понял, мистер Бэнкс! Я никогда не видел вашего значка и даже не подозреваю о его существовании!
– С вами приятно иметь дело, Зигфрид! – искренне воскликнул Том.
Я польщенно улыбнулся.
– С вами тоже, Том!
И я был искренен. Да по-другому и быть не могло: ведь мы же друзья! А друзья всегда довольны друг другом.
Глава 14
Четвертый спутник
Вы когда-нибудь искали клады? С риском для жизни опередить конкурентов и раздобыть карту с заветным крестиком, обойдя змеиные гнезда, перейти пустыню, перестрелять напавших койотов, несколько раз безрезультатно рыть ямы и, измучившись до полусмерти, снова и снова уточнять координаты и повторять попытки – и вот наконец истлевший, но еще крепкий сундук… Оправдает ли его содержимое потерянные силы, сожженные нервы, огромные надежды? В общем, вы меня понимаете.
Вернувшись в отель, я вывесил на дверь номера табличку с просьбой не беспокоить. Заперся на ключ. Выключил из розетки телефон. Закрыл жалюзи. Принял прохладный душ. Побрился. Свежее белье. Шелковый халат от Бруно Банани. Немного светлого рому. Включил компьютер, сел за стол. Стакан справа, нетбук слева. Перед собой положил блокнот и ручку с логотипом отеля, а также купленную по дороге пятикратную лупу.
Потом вынул скомканную ресторанную салфетку, благоговейно развернул и с душевным трепетом извлек значок.
Я впервые мог рассмотреть его во всех деталях.
Итак. Круг диаметром в полтора дюйма из серебристо-белого металла с черненой лицевой поверхностью. По краю окантовка светлого платинового цвета, по ней идут две надписи на английском: вверху – «Космическое агентство США», внизу – «Видим сквозь ночь». Внутренняя часть значка темного, почти черного цвета. Из точки «11 часов» (по аналогии с циферблатом часов) в точку «5 часов» спускается желтоватая дуга, обозначающая край земного шара. Слева из-за дуги выглядывает такое же желтоватое солнце с короной из пяти лучей. В правой верхней части проглядывает серый контур Африканского континента. Выше виден Гибралтарский пролив и южная оконечность Испании, слева – восточный край Южной Америки. Земной шар по линии «6 ч. – 2 ч.» пересекают две серебристые параболы, изображающие околоземные орбиты. На каждой из них по два спутника, изображенные в виде космических ракет…
«А мы летим орбитами, путями неизбитыми, пробит метеоритами простор…» – вспомнил я давнюю космическую песню. Хорошая была песня. Жалко, теперь таких не поют. Ну а какими орбитами летят эти ракеты? Кто и куда их нацелил? Ответ дан здесь же: космическое агентство США – вот кто! В верхней части значка – два круглых недобрых глаза, окруженных сеткой, очертаниями напоминающей голову совы… Это глаза космической разведки…
Я перевернул эмблему и рассмотрел ее с обратной стороны – вначале невооруженным глазом, потом через лупу. Гладкая белая поверхность без полировки, при увеличении отчетливо видны штрихи фрезерования, крепежная булавка приварена довольно грубо… Значит, этот кругляш не готовили специально под значок – очевидно, он действительно первоначально являлся какой-то деталью… Конечно, наши эксперты из КБ космических аппаратов исследуют химический состав металла, подтвердят или опровергнут его новизну и перспективность. В первом случае химикам и металлургам дадут задание на разработку технологий производства нового вида титана, а вся космическая отрасль получит возможность сделать очередной шаг вперед. Но это, так сказать, побочный эффект… Я не химик и тем более не металлург, не руководитель, слава богу, конструкторского бюро. Я… Как бы это ловчей и толерантней сказать… Хотя ладно, назовем вещи своими именами – я шпион. И меня интересует информация, запечатленная на этом кружке.
Сдается мне, что кто-то из наших военно-политических соперников (слова «враги» или даже «противники» в наше время торжества пресловутой толерантности не употребляются, хотя от этого враги и противники не перестали существовать), так вот, кто-то из наших дружественных конкурентов словил измену от собственной… если не глупости, то неосмотрительности. Графически отразив на памятном знаке некое важное событие, они поставили на нем свою подпись, в смысле указали название организации, которое имеет право появляться только на документах с грифом «совершенно секретно». Это откровенный сигнал: «Мы лопухнулись! Мы были уверены, что эта штучка не выйдет за пределы круга сотрудников космического агентства, которые и так знают, где они работают и каких успехов добились. А потому мы нарисовали и написали здесь все, что есть на самом деле. Мы не подумали, что какой-то Боб или Джон может подарить ее какому-то Фицжеральду или Тому. И уж тем более не подумали, что какой-то Бонд или Полянский могут найти разведывательный подход к ничего не подозревающему Тому и выманить у него носитель секретной информации!»
Если, конечно, это действительно носитель такой информации. А может, это просто значок с рисунком. И не отражает он подлинные события, а является вольной импровизацией художника на космическую тему. Тогда, кроме секретного названия, которое и так известно всем заинтересованным ведомствам мира, ничего секретного в этой картинке нет… Короче – или в откопанном сундуке действительно сокровища, или там старые кости и истлевшие тряпки. Но узнать это, не открыв сундук, невозможно.
Итак, начинаем анализировать. Начнем со спутников. Я задал в Интернете поиск о космических запусках по линии Национального космического агентства. Как и следовало ожидать, в официальных источниках правительства США – молчание. В независимой прессе тема поднималась, но чаще всего в связи с финансовыми затратами – деньги налогоплательщиков, знаете ли… В конце концов в архиве «The Denver Post» я нашел серию публикаций, посвященных космическим «разведчикам» в XXI веке, и проекты космического агентства в этой области упоминались трижды. Два запуска были произведены с морской платформы «Одиссей» и один – с базы «Патрик» на мысе Канаверал. Три спутника. А на значке их – четыре. Почему?
Я вооружился лупой, еще раз осмотрел значок. Да, четвертый спутник отличался от остальных. В самом деле. Он очерчен легким серебристым контуром, в то время как три его собрата были «полнотелыми», то есть залиты внутри такой же серебристой краской.
Сперва я подумал, что это технический брак или случайное механическое повреждение. Но сейчас понял, что это не так. Линии контура ровные, без сколов. Различие намеренное.
Что это могло значить?
Скорее всего, то, что настоящий четвертый спутник тоже чем-то отличается от своих предшественников. Чем? Если продолжать аналогию с изображением, то он…
Я убрал лупу, вытянул руку со значком.
Да, пожалуй. Он менее заметен. Он почти не заметен на расстоянии вытянутой руки. Невидимый спутник.
Новые технологии? Антирадарное покрытие? Что-то еще? Мне трудно об этом судить, я не специалист. Кстати, насчет радаров. «Видим сквозь ночь»… Если уж исходить из того, что на значке нет ни одного случайного штриха, сие выражение тоже может нести вполне определенный смысл. А именно, что спутник оснащен радарной системой слежения, для которой (в отличие от оптической) нет понятия дня и ночи, – она «видит» даже сквозь завесу дыма, не только сквозь ночь. Кстати, решетки-морщинки вокруг глаз, внимательно взирающих с высоты на грешную землю, очень похожи на радарную антенну. А если еще вспомнить слова «отличника» на похоронах Сазерленда о том, что можно незаметно подойти вплотную и проникнуть взглядом под одежду, то можно сделать вывод: значок отражает действительные события! И посвящен запуску спутника-невидимки, обладающего более широкими способностями, чем все предыдущие! Правда, какое отношение он имеет к нашим ракетам? Ладно, разберемся…
Прежде чем двигаться дальше, я решил проверить информацию о пусках космического агентства. Публикация в «The Denver Post» показалась мне вполне заслуживающей доверия (там упоминалось и несколько российских секретных проектов в области космической разведки, упоминания были точными и по делу). Но элементарная добросовестность требовала искать подтверждение и в других источниках.
Я нашел. Где-то с десяток американских и европейских Интернет-ресурсов, а также почтенные «Houston Chronicle», «Chicago Tribune» и провинциальная «The Berkshire Eagle» (городок Питтсфилд в Массачусетсе) в том или ином контексте упоминали о трех запусках носителей с военными спутниками космического агентства на борту. Да здравствуют свобода слова и независимая американская пресса! В этот раз я обратил внимание на даты. Первый из спутников был запущен 22 октября 2005 года с платформы «Одиссей» в Тихом океане. Второй – 6 декабря 2007 года с той же платформы. Третий – 14 января 2009 года со стартовой площадки авиабазы «Патрик» на мысе Канаверал во Флориде.
Разница между каждым из трех запусков составляла два года. Случайная цифра? Вряд ли. Скорей всего, это связано с графиком финансирования программы.
Итак, интервал – два года. Значит, четвертый спутник-«невидимка» полетел в 2011 году. Ну-ка, посмотрим, что у нас, точнее у них (у нас ты хрен найдешь такую информацию в свободном доступе), запускалось в этом году с площадок во Флориде и Тихом океане… Есть! В феврале стартовал «Сатурн» с экипажем и научным грузом, включающим 12 контейнеров с сумчатыми мышами… Это официальная информация. Проверяю ее по комментариям на специализированных форумах: астрономы-любители, профессиональные журналисты, специализирующиеся на скандалах, – «стрингеры», всякого рода фанаты – от космического оружия до фантастических и реальных «Звездных войн». Они никаких сенсаций не раскопали. Похоже, все так и есть: обычный экипаж и рядовой груз с мышами… Попутно формирую список наиболее толковых и вызывающих доверие блогеров и серьезных форумов, чтобы в поисках фактов не просеивать явную хрень.
В мае в космос ушел еще один «Сатурн» – грузовой. Топливо, кислород, научная аппаратура. Все чисто. Народ на форумах в основном обсуждал проблему с теплоизоляцией, которая едва не стала причиной отмены старта.
10 июля с космодрома на мысе Канаверал стартовал шаттл «Атлантис». Это был завершающий старт всей 30-летней программы космических челноков, историческое событие. На форумах шум, треск и рыдания. На сайте НАСА вскользь отмечено, что в подготовке старта принимало участие министерство обороны США. О грузе – ни слова. Но груз-то был, это ясно. Только какой? Ни «стрингеры», ни астрономы помочь мне ничем не смогли. Высказывались разные предположения (спутник-разведчик в числе первых), но фактами, как я понял, никто не располагал.
Думай, Зигфрид, думай, недаром ты писатель-фантаст! Вон, Жюль Верн сколько всякого напридумывал, и почти все исполнилось!
«Утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести», – включилась в мозгу еще одна старая космическая песня. А ведь, пожалуй, действительно будут! Но вырастят их китайцы, которых доставят туда американцы. Зато продавать марсианские яблоки будут на наших рынках таджики, причем втридорога!
Я встал, умылся, подлил себе еще рому. Приоткрыл жалюзи. В Вашингтоне было уже утро, шесть тридцать. На пересечении Шестнадцатой и С-стрит успела образоваться пробка. Из южного окна виднелся белый купол Капитолия. Ни к селу ни к городу вспомнилась вдруг толкиеновская сага о хоббитах и Кольце, как его там… Всевластья. Как эти несчастные коротышки карабкались на какую-то гору, чтобы уничтожить Кольцо, средоточие всей силы главного злодея Саурона, – и все это в двух шагах от его главной резиденции. Смелая операция! Как говорят разведчики, «взяли на парадоксе»… Но я не был коротышкой (рост 179 см, вес 87 кг, красив и строен, как элитный эльфийский воин). А мой противник, положа руку на сердце, не был сказочным злодеем. В этом-то вся и сложность… А еще у меня уже плохо работала голова. Но это мой единственный инструмент…
Я вернулся к столу. Итак, «Атлантис», 10 июля… И тут меня как шарахнет: десятое июля! А пятнадцатого был учебный пуск «Молнии» с АПЛ «Москва», закончившийся катастрофой! Первый в ряду аварийных пусков, с которого берет отсчет «стратегический паралич»! Именно после запуска «Атлантиса» все пошло наперекосяк! Значит, он и вывел на орбиту четвертый спутник! Значит, этот самый «невидимка» и есть разыскиваемый мною вредитель! Который может незамеченным подкрасться к девушке, заглянуть ей под одежду, а потом еще и грубо трахнуть! Хотя последнего ему никто не поручал… Или все-таки поручали?
Солнце поднималось все выше над Вашингтоном, в номере стало душно, пришлось включить кондиционер. Рому больше не хотелось, хотелось только спать. Но я чувствовал себя кем-то сродни астроному Ловеллу, который по возмущениям орбит Урана и Нептуна вычислил существование невидимой планеты Плутон! Ай да Зигфрид, ай да сукин сын! Адреналин выплеснулся в кровь, и я с новыми силами принимаюсь перекапывать все, что касается запуска 10 июля. Что же они везли? Косвенная информация может просочиться самым неожиданным образом. Как в анекдоте: «Сколько в роте солдат? Военная тайна! А сколько порций каши на ужин сготовили? Двести двадцать!»
Читать бесплатно другие книги:
