Поломанные Константы Крыховецкая Ирина

– Может, о брате?

– У меня нет брата, – усмехнулась Сова.

– Сколько же ты забыла! Мария…

– Кто?! – Сова резко перестала улыбаться и с силой захлопнула стеллаж. Окно с чудовищем исчезло.

– Мария, – проговорила Сова и села на пол библиотеки, Чарлет подошла и положила умную голову ей на колено, – Мария, брат, дитя?

– Дитя… Заряна! – ахнула Валенте. – Здесь была Заряна!

Чарли навострила уши.

– Слышишь? – Сова приложила палец к губам, словно просила все смолкнуть. – Кто-то зовет Захару, кому потребовалась милость Божья, и зачем прервали круг моих странствий, выдернув меня в действительность?

Чарли опять зарычала.

– Тише, – Сова погладила львицу по голове, – кажется, зов идет из мира людей. Она задумалась, – и Заряна должна быть тоже там. Нам пора, мы что-то упустили, – Вал Эль Монтра поднялась с пола и, поправив блестящую золотую брошь в форме стрелы, шагнула вперед, растаяв как дым. Чарли фыркнула, помялась на месте, но прыгнула в невидимый ход за хозяйкой.

Идеальный, без углов, с купольной крышей, кабинет Верховной Духовной Власти Вселенной словно окутала пелена молчания. Напряженные полтора десятка человек, сидевшие за круглым столом, опускали глаза, перебирали четки, тихо молились.

– Это опасно, – наконец нарушил тишину один из присутствующих.

– Вы вроде как возглавляете независимое Бенедиктианство на дальних мирах нашей церкви? – сурово спросил старый человек, сидевший почти напротив обронившего слова об опасности.

– Да, ваше Святейшество, именно так, – согласился бенедиктианец, но как-то напряженно, отвлекаясь на ароматические палочки, поправляя их в хрустальных стаканах на столике перед собой.

– Тогда что же вы боитесь, если все святые книги указывают, что именно ваше братство было спасено заступничеством Великой Захарии.

– Но она Божество, великая милость Бога нашего, мы не можем зазывать ее сюда и просить о таком…

– Каком? – рассердился его Святейшество. – О спасении не можем? А кого мы должны просить, если древние твари вспороли брюхо нашему пространству и идут на нас войной? Кому, я вас спрашиваю?! Или, доказав Его великое присутствие в мире нашем, мы тем самым нарушили волю Его? Он сам захотел быть найденным!

– Но Он непостижим! – засопротивлялся бенедиктианец. – Может, на все воля его? Он лишь дал нам знак, что Он есть. Ответ нашей многотысячелетней Вере!

– Воля на то, чтобы мироздание рухнуло и мы погибли? Тогда зачем был дан знак? К тому же столько десятилетий тому? – Святейшество хмыкнул. – Мы слишком много знаем, слишком много скрываем, но сейчас не время, не воспользоваться знаниями. Либо мы призовем на помощь Захарию, милость Божию, либо мир древних, предыдущей невообразимо жуткой Вселенной сожрет нас. Давайте голосовать…

Высшее Духовенство Вселенной секретно молились чуть ли не полным составом. Молитвенные золотые колеса, стучавшие и издававшие особые слова святой истины специальным голосом на тайной частотной волне, пронизывал воздух небольшой церковной лаборатории. Высший Духовник Всея Мира торжественно включил что-то на небольшой панели, и купольное помещение запереливалось синим перламутром, монахи взмолились громче и быстрее. Так же быстро завращались золотые колеса, слова их стали неразличимы, звук слился и превратился в пронзительный высокий свист, неумолимо нарастающий. Стали взрываться стеклянные витражи и каменные плитки пола, люди зажали уши руками, из-под ладоней потекла кровь.

– Остановитесь! Остановитесь!!! – кричал бенедиктианец. – Мы вторгаемся не в свои пределы! Мы не знаем, на что способна милость Божья! Мы ничего об этом не знаем! – но его голос утонул в страшном грохоте и обрушившемся неожиданной тяжестью на плечи пространства. Казалось, мириады миров рухнули на плечи маленьким песчинкам – людям, молившим о спасении своего какого-то незначительного бытия.

Верховный Священник же не переставал молиться, хотя его белый с золотом наряд залила кровь из носа, он бормотал слова молитвы, даже когда стали плавиться камни и приборная доска, рухнули молитвенные колеса, а сам он провалился в бессознательное.

– Маркус! Маркус Де Войте! – настойчивый голос заставил бе-недиктианца открыть глаза. В голове его было легко, в теле тоже, словно невидимая очищающая волна омыла все его уставшие клетки и поломанные спирали ДНК. Маркус открыл глаза и сел на полу, он находился посреди осколков самого священного зала Вселенной, его друзья еще были без сознания.

– Они сейчас придут в себя, – раздался спокойный чарующий голос, и священник наконец поднял глаза на появившуюся гостью. Перед ним стояла девушка в ослепительно-белой одежде, но не женской, а более мужской, какой-то замысловатой и сверкающей. В высокий сапог был заткнут кинжал, рукоятка которого переливалась невиданной красоты камнями, или это лишь сияние? Волосы незнакомки были распущены, в них играли все оттенки золота от белого до солнечного. Лик же ее настолько казался детским и прекрасным, а глаза чистыми, внимательными, цвета травы его родины.

– Захария… – почти задыхаясь от охватившего его чувства, прошептал Маркус и уставился неотрывно на девушку, забыв, что надо делать: то ли рухнуть пред ней ниц, то ли еще что.

– Нет, – колокольчиком рассмеялась незнакомка, – я ее внучка, меня зовут Вэл Эль Монтра.

– Как? – переспросил Маркус и тут же смолк, поразившись своей наглости.

– Валенте, – сократила незнакомка и направилась к остаткам оплавившейся панели управления. Ладонью провела по ней, словно стряхивая камни и неровности, панель засверкала зеркалом, но с нее куда-то подевалось все сенсорное управление.

– Чарли, я тут, – Валенте постучала по изменившейся панели пальцами. Маркус молился, созерцая чудеса, и даже не замечал, что другие духовники пришли в себя и так же тихо молятся, как и он.

Валенте сделала шаг назад, и из панели выскочила, словно огромная тягучая капля, буро-красная тигрица, древняя и косматая. Как грациозная кошка, она плавно перетекла из панели к ногам Валенте и замерла, навострив закругленные уши.

– Я вас слушаю, – наконец Валенте обратила свой взор на священнослужителей, – что понадобилось людям от Захарии настолько, чтобы меня беспокоили даже в вечности безымянных миров?

И после этой фразы наконец люди пали ниц.

– Лишнее, – выдохнула совсем по-человечески Валенте, – встаньте!

– Ваше. Ваше. – забормотал было верховный священнослужитель.

– Величество, – подсказала Валенте и подошла к старику, – это вы позвали меня? Всея Мира, как самоуверенно звучит.

– Да-да! – закивал Верховный Священник. – Королева! Смотрите! Смотрите! – его протянутая рука тряслась, указывая на смотровое огромное окно в конце разгромленного зала, а лицо было перекошено от ужаса. Валенте обернулась. На них стремительно неслось нечто, то ли ржавый бесформенный корабль современной цивилизации, то ли непонятный монстр. Безмятежное лицо Валенте стало строгим, взгляд потемнел, и вдруг комната немного завибрировала, священники опять пали на колени. В это же время непонятное чудовище застыло как вкопанное, немного не долетев до Священного вселенского оплота.

– Что это? – прошептал Маркус, смотря на застывшую Валенте.

– Сейчас он скажет, – ответила Валенте одними губами.

И в это же время в воздухе загорелось слово: Мене.

– Мене? – прошептали святые отцы.

– Это уже было в истории человечества – ответила Валенте, – все повторяется опять, это послание Бога, в руке Которого дыхание твое и у Которого все пути твои, ты не прославил. Исчислил Бог царство твое и положил конец ему…

– Кто это, Ваше Величество? – срывающимся голосом спросил Верховный Священник.

– Древние, вы были правы, в ваше мироздание вторглась пра-цивилизация древних. Свой бог, точнее будет – демон, своя физика и константы, а главное – желание смерти и ненависти ко всему живущему здесь. Я отвечу ей.

Валенте закрутила пальцами в воздухе, и огненные буквы смешались, превращаясь в другие слова: «Мене, текел, перес; мене, текел, упарсин. ValAleMontre-omega. Исчислил Наш Бог царство твое и положит конец ему. Ибо ты взвешен на весах и найден очень легким…»

Буквы закружились, слились в огненную точку и устремились сквозь все преграды в тело неподвижного монстра.

– Вы ответили? – Маркус был бледнее тени.

– Да, я ответила ей ее же словами: исчислено, взвешено и найдено очень легким, ненужным к существованию. Монтра Валенте – последняя Константа.

И в ту же минуту мощный взрыв сотряс воздух, и монстр рассыпался, словно его и не было.

– Вставайте, друзья мои, – заговорила Валенте, – надо спешить, скоро они вернутся вновь, куда более огромным полчищем, чем видно в ваших перископах. Это война, знаете ли.

Валенте замолчала, смотря на звезды и космос за окном, а Чарлет, наоборот, ощетинилась и рыкнула.

– Где народ Сияющих сейчас, мне нужен их князь? – Валенте гладила львицу по загривку.

– Мы никогда не слышали о таком народе, – пожал плечами Маркус.

– Смолкните, господин бенедиктианец, – начал было Верховный Священник, – наших подданных превеликое множество, мы можем и не знать…

– Он бенедиктианец, – улыбнулась Валенте, – судя по произношению, сейчас весьма продвинутая эпоха. Год от Рождества какой?

– Шесть тысяч триста восемьдесят второй, Ваше Величество.

– Планета Земля?

– На очень большом удалении от центра, это более заповедный мир, историческая колыбель Веры нашей.

– Ясно, народ Сияющий жил там, – Валенте опять потрепала Чарлет, – кстати – ваши предки, не только по вере. Я скоро вернусь.

И Валенте исчезла, оставив недоумевать и шептать молитвы святых отцов.

Князь сидел на берегу реки и вглядывался в рябь водицы. Эх, как жить-то хорошо! Ветер утренние травы колышет, дружина княжья спит еще, мир с восточной частью Сияющей Тартарии заключили. Экма, загнул братец его троюродный, Арсу, сестру отдавай в жены. А придется, ведь придется все равно же! Хороша Любавушка, ох хороша, но поедет в край далекий к Моголу брату, царствовать будет, свыкнется, да и красоты там неземные и чудные, невероятные. Вон, зверька обезьянку да зеленого попугая Любавушке вез князь. Вроде как спокойно и хорошо, мирно все – самое главное, и доча княжья Зарюшка подрастает, красивым, умным ребенком. Мала еще, а смышлена-то какая доча, с такой дочей любой сын проиграет.

Или все-таки нет. Опустил голову, облака полетели темными отражениями в речке бурной, вот так князь и растил дочь. Сам. Тоска какая, боль жгучая, сердце заныло, и князь горько вздохнул.

– Венед? – раздался спокойный голос из далеких воспоминаний. – Венед, главу чего опустил? – голос зазвучал громче откуда-то сверху, и князь замер. Медленно поднял голову и застыл. Пред ним в лучах утреннего солнца стояла его Валенте, волосы развевались по ветру, как и плащ, она опиралась на красивый, невиданной работы меч обеими руками. Вид ее был чем-то встревожен, но все же это была Валенте!

– Любая, – прошептал князь и бросился к Валенте, опаляя жаркими устами, да не веря в счастье свое.

– Уймись, Венед, – слегка оттолкнула Валенте князя, – беда пришла в мир.

– Какая беда, любая? – шептал князь, не желая выпускать из рук Валенте. – Счастье ко мне вернулось, ты пришла!

Валенте грустно рассмеялась.

– Кабы это счастьем было, каждому бы являлась.

– Мое ты счастье, мое, – шептал князь.

– Послушай, князь, – заговорила Валенте, – есть времена далекие, невероятно далекие, места средь звезд, где сила древняя опять дыру прогрызла и в мир наш устремилась.

Замер Венед.

– Может ли сюда нечисть та попасть? – спросил он тихо, сжимая руки Валенте на эфесе.

– Может-может, время им не преграда, сам знаешь, нет преграды им. Есть только одно войско, Солнечный мой князь, которое противостоять им может.

Вздохнул князь, пшеничные пряди со лба вспотевшего убрал, в зеленые глаза Валенте посмотрел, тревогу увидел и страх промелькнувший.

– Это тебе, – Валенте протянула князю меч, – это меч Мужества, Венед. Не отпускай его далеко от себя, лишь тебе подвластен этот меч дивный, – и, словно в подтверждение, солнечный луч упал на рубиновый эфес и заиграл, рассыпая блики по лицу князя.

– Когда? – спросил князь Валенте.

– Сегодня, – ответила тихо Валенте, лишь дочь проведаю…

– Зарюшка! – Валенте распахнула руки, закружила, подхватила подбежавшую девочку лет десяти. – Ты мой лучик, мое солнышко, – ворковала она и целовала дочь.

Наблюдал Венед за ними. Вот оно, счастье, да, видимо, такое краткое, как мозаика из картинок, разбросанных по жизни, но нельзя древнюю чернь пропустить, нельзя, видимо, это последняя счастливая картинка перед очами его.

А вечером князь передал наставления дочери, да княжьим указом на трон ее усадил, править Тартарией Сияющей. Любава собиралась со слезами на восток и недобро поглядывала на Вален-те, с обидою. Жениха дочь сама выберет, уж больно разумна, за это князь не беспокоился, но вот Любаву отправил срочно, пока не схитрила да не осталась неправдою. Потом розу синюю с груди снял, кулон ослепительный, верховную власть над Сияющей означавший, и на шею дочери повесил. Главу склонил, Валенте рядом встала, тоже голову наклонила, почтение и признание выражая, а потом и остальные подданные велики да малы на колени перед новой княгиней встали, на верность присягнули.

Не прощалась с дочерью Валенте, слабости никто ее не увидел, да и не понял никто, есть ли они у нее. Лишь поцеловала малышку и сказала:

– Я тобою очень горжусь и будущее твое велико, княгиня, – а потом наклонилась к ней и прошептала: – Малышка, коли не вернусь в сей раз к тебе или в раз иной жизни, ты найди меня.

– Как? – испуганно спросила Заряна.

– Дракона синего, друга моего Юкку проси о том.

– Когда же тебя искать, матушка? – зашептала Заряна, распахнув озерные глаза.

– Когда надобно тебе станет, хоть через неделю, хоть через тысячу лет…

К реке вышел князь с дружиною ночью поздней, когда звезды каскадом рассыпались над землей сонной. Чудо озарило берег речной, сияние, дружинники переворачиваться через головы начали, ножи в землю втыкали, слова шептали да волками могучими оборачивались. Вздохнула Валенте, наблюдая за ними, но тут услышала рык Чарлет.

– Спрячься, Чарлет, – прошептала она, – не мешайся с ними, если что, потом поможешь нам.

Огромный белый волк ткнулся лбом в руку Валенте.

– Князь! – обрадовалась Валенте оборотню. – Пора нам всем, Венед, пора!!

И Вселенная закружилась, скрутились временные поля, затягивая стаю волков в воронку, следом в нее прыгнула Чарлет, а последней, оглянувшись на княжий дворец, сама Валенте.

– Значит ли это, что вся эта огромная Вселенная принадлежала ранее тем, кто пытается стереть нас в пыль сейчас? – прошептал Маркус, потрясенно смотря на Валенте.

– Бесспорно, – ответила Валенте.

– Значит, мы захватчики? – Маркус обхватил ладонью крест на груди, словно пытаясь защитить его.

– По логике древних – да, – согласилась Валенте, – по логике созидания – вы иной эволюционный виток.

– Но в чем же тогда настоящая истина, кому принадлежит этот мир? – Маркус буквально прокричал последние слова.

– Истина в том, что без любви вы все мертвы, а древние любви не ведают, этот мир принадлежит любви. Издревле, отныне и впредь!

– Хорошо, – согласился Маркус, – тогда пройдем этот путь, и пусть Всевышний не позволит нам вернуться вспять.

– Маркус, – улыбнулась Валенте, – путей, ведущих в бой и вспять одновременно, не существует. Это Константа.

– Аминь, – прошептал Маркус, и в его руке блеснул короткий меч, выхваченный из длинных одежд, но вдруг он замер и оглянулся на Валенте:

– А если учесть математические парадоксы и допустить переменчивую Константу?

– Переменчивая Константа – это я, Маркус, – спокойно ответила Валенте, остальные Константы – столпы Отца нашего.

– А могут они быть поломанными?

– Константы? – спросила Валенте.

– Да.

– Нет, это невозможно, тогда бы иной порядок воцарился, и сбылись бы мечты одного деурга, моего давно не виданного брата… – Валенте осеклась.

– Брата? – спросил Маркус.

– Идите, Маркус, идите следом за своими братьями и волками, – Валенте протянула руку вперед, указывая, – да пребудет с вами любовь! – задумчиво Валенте взмахнула рукой, указывая вперед.

Битва была жестокою, вихрились клубы, что чернее темной первородной материи. Бились люди в мощных стальных кораблях и крылатые волки-оборотни, сметающие силой крыльев тысячи древних, вопреки законам мироздания парящих в космосе. Валенте наблюдала за боем. Шел четвертый круг двадцатипятичасового времени. Сотый час. Волки гибли, гибли корабли людей, но и древние монстры стали ручьем, а не океаном. Вскоре Волки и люди в космических истребителях нашли выгодную позицию. По одному волку выстроились в шеренгу, на огромном расстоянии друг от друга, а за каждым по несколько кораблей. Засияло зарево цвета киновари, и армада человечества двинулась на древних, разрывая их в клочья. Люди ликовали, а Валентина напряженно замерла. И словно громадный меч рассек ткань пространства, несметные полчища древних рассыпались перед остатками армады человечества.

– Поломанная Константа, – прошептала Валентина и шагнула за пределы корабля, туда, где вакуум и звезды смешались в рев и грохот, где красные и черные капли крови разлетались горошинами и пузырями в пространстве. Все больше и больше краснея…

Пали корабли, доплавился вакуум от ангилирующих устройств и цепных реакций смертоносного оружия людей.

Несколько громадных волков со следами страшных полос от когтей, из которых сочилась запекающаяся кровь, стали рядом. Валенте сделала шаг вперед, и волки расступились, пропуская ее между собой. Огромная древняя львица смоляной каплей медленно вытекла то ли из верха, то ли из низа и грозно зарычала.

– Примем бой? – спросила Валенте. – За наш мир, за нашу Веру, за наш дом?

Волки завыли.

– Мы с вами, – раздался сильный хриплый голос. Валенте обернулась. Дружина, светлая и лучистая, как восход солнца, стояла за плечами могучего воина.

– Господи, – прошептала Вэл Эль Монтра, – не устал ли ты от битв за мир этот? Наш это бой, не распинать будут, братец, а душу вынимать, чтобы порвать ее навсегда.

– Поломанные Константы? – спросил неожиданный гость в белых доспехах.

– Как видишь.

– И кто же?

– Химера, да, видимо, братец наш.

– Где дочь твоя, Валентина? – спросил воин.

– Там, где ты оставил ее в последний раз, капитан Егор Торин, или кто ты теперь у нас?

– Значит, на Земле, – кивнул воин, – отойди, Сова, в сторону, – это моя битва.

Валентина кивнула и сделала шаг вправо, волки отошли с ней.

Взмах сверкающего белого меча в руке воина осветил просторы Вселенной, всяк, кто бился или ждал часа исхода, на миг увидели лик его с синими небесными глазами.

Половина лавины древних тварей вспыхнули и исчезли.

– Это же… – зашептал первосвященник Всея Мира, – это же… – и начал молиться, узрев Лик того, в кого верили, но не помышляли.

– Спаситель… – закончил за него Маркус.

– Молчи! – первосвященник яростно крестился.

– А может, ему и не нужны наши крещения? – задумался Маркус вслух.

Второй взмах меча обратил в свет следующую часть древних. Воин остановился. Валентина подошла к разорванному и сворачивающемуся пространству, из которого вырывались языки пламени.

– Забытый мир, – прошептала она, – исчезни, прошлое!

И дыра словно стала зарастать, сворачиваться, и холодно сияли безумные от увиденного звезды.

– Не так что-то? – вслух спросила Валенте, и тут же черная стрела вспорола зарастающее брюхо пространства и полетела стремительно вперед, в Валенте.

– Нет… – прошептал светлый воин, а белый громадный волк рванул вперед, перед Валенте, нанизав мощное тело на древнюю стрелу.

– Венед! – закричала Валентина. – Не умирай, Венед, как же Заряна? Как народ твой славных бореев! Не умирай, князь!!!

Сильные руки подхватили бездыханное тело большого волка.

– Я спасу его, – прошептал светлый воин.

– Спаси! – попросила Сова.

– Но ты же переменчивая Константа, сестрица, ты же тоже это можешь? – удивился светлый воин.

– Нет, что-то не дает мне, что-то, что нарушит больше, чем нарушено сегодня…

Воин кивнул и растворился в космосе протуберанцем света, а вместе с ним его дружина и уцелевшие волки.

– Ну, Чарли, – Валенте погладила львицу по голове, – пора домой, он спасет Венеда, я верю и знаю. Пора.

И в этот самый миг странная дурнота и дремота с бессилием навалилась на Белую Монтру Валенте, и она рухнула в силовую ловушку.

– Так нельзя, что вы делаете, что вы делаете!!! – кричал Маркус. – Так нельзя. Она же деург! Она спасла нас!

– Замолчи, – цыкнул первосвященник, – если мы потеряем ее, мы останемся без обороны!

– Она проснется и покарает нас! – кричал Маркус. – Прекратите это!

– Успокойся, бенедиктианец! – приказал первосвященник. – Если показатели верны, она в человеческом облике не помнит, кто она!

– Так не должно было случиться! – в отчаянии Маркус подбежал к первосвященнику, и оттолкнув его от пульта, стал бегать шустрыми пальцами по виртуальным кнопкам и знакам в пространстве.

– Остановись, безумец! – закричал с пола первосвященник. – Ты не ведаешь, что творишь!

Но было уже поздно. Вселенная сжалась до точки, звезды бешено завращались, смешивая время и пространство до горизонта событий, круглый зал перестал существовать, а Чарли мощно, всем телом, навалилась на Валенте, словно стараясь слиться с ней в одно целое, пока их куда-то уносило пространство, время и законы случайности поломанных Констант.

И где-то в первозданности миров зажглась новая жизнь, в которой никто и никогда бы не узнал Вэл Эль Монтру, Валентину, Марию…

Никто не скажет, был ли это рассвет, или, наоборот, закат начинался, никто никогда не будет в этом уверен. Потому что это было представление. А как всякое представление, рассчитанное на то, чтобы уважаемый, или не очень, зритель гадал – как это? что это? почему это? – это был и закат и рассвет одновременно. В мире, где правила сила Монтры и ее желаний, никто из живущих не мог точно сказать, что за небесное представление начнется с утра. И так на многих планетах ее скромного созвездия, пролегающего в меридиане пустоты, где-то в самом затерянном закоулке вечности, меж безымянных миров. И тем не менее многие и многие существа невообразимого количества вселенных тихо молились силе и великодушию Белой Монтры, дабы она попросила за них Создателя, чей Лик еще не рожден, но Образ давно уже Проявлен и Правит, чтобы она защитила от Химеры и Хаоса, а еще лучше – забрала жить в свои невероятные потрясающие миры. Миры Валенте…

На вершине изумрудного холма, который как бы венчал дивную фиолетовую скалу, величаво возвышался огромный замок причудливой ажурной архитектуры. То ли камни замка, то ли вкрапления в них были сотворены из прочных граненых алмазов, невероятных по размерам и цветам. Замок словно возвышался над величественным бушующим миром, в многочисленных долинах которого стояли города. Величественное сооружение было видно из всякого места, и люди благоговейно шептали молитвы, когда бросали взгляды на него. Так было много-много столетий или тысячелетий, а может, и миллионы лет. Никто не знал истины, откуда берутся Монтры, но всякий житель этого Мира Валенте был рад, что именно здесь рожден, живет, и, вероятно, она не спускает глаз с него, его долгой жизни, благослови ее Создатель, чей Лик еще не рожден. О Белой Монтре ходили всякие легенды, такие порой странные, что сами скальды миров усмехались, пересказывая их в небольших тавернах на космических станциях, возведенных между мирами еще с незапамятных времен древних предков.

Так, в одной из таверн, на перевалочной станции между главным миром Монтры – Эль Валенте и второй из полутора десятков обитаемых планет Эль-Уорой, попросту в таверне Золотого Джокера, разыгрался интересный спектакль. Два скальда пытались перебивать друг друга, соревнуясь в пересказах о Монтре миров Валенте, им прислуживал синелицый маленький тщедушный карлик, на которого никто из внимательных и добропорядочных слушателей и посетителей и внимания не обращал. Карлик по имени Юкка обитал в межзвездном облаке, да и в самой таверне, казалось, испокон веков. Никто бы и не вспомнил про него, если бы вдруг один из скальдов не остановился и, брезгливо взглянув на Юкку, не прошептал:

– Маленький ублюдок, выродок, порождение нечисти…

Все замерли, и даже разговоры смолкли, а карлик замялся и растерянно посмотрел на огромного скальда:

– Я чем-то обидел вас, господин? – лишь и спросил он.

– Своим богомерзким и противоестественным существованием, – оскалился скальд.

– Но я ничего плохого не сделал вам, – карлик распахнул беспомощно руки в стороны, как бы демонстрируя свою беззащитность и открытость, – может, вам кто-то испортил день, и я смогу вам помочь?

– Сможешь, – хмыкнул скальд и что есть мочи ударил карлика по голове посохом, разбивая некрепкий череп. Голубая кровь брызнула по круглому залу таверны, люди замерли, потому что преступление скальда было неслыханно для миров Валенте. А карлик отлетел далеко в сторону и упал прямо под ноги богатой госпожи. Его синяя кровь оросила пятнами ее белые одежды и длинные сплетенные в косу волосы. Но женщина повела себя очень странно, она нагнулась к бездыханному телу Юкки и, подняв его на руки, даже не выказав усилия, внимательно посмотрела в его отчаянно распахнутые мертвые глаза.

– Юкка, – позвала она, – я знаю, что ты слышишь меня, – храбрый древний исполин, очнись.

– Да она ненормальная, – хмыкнул скальд-убийца, – больная, нашла исполина, ее надо отправить вслед за ним!

– Кто еще согласен с этим порождением Химеры? – спросила молодая женщина, не отпуская карлика и обводя присутствующих зеленым пронзительным взглядом.

– Ты сказала запрещенное в этих местах слово, госпожа! Про темную. – прошептал второй скальд, – карлика, конечно, жаль, но скальд, видимо.

– Замолчи, – перебила его женщина.

– Да она хамка, к суду ее! – скальд-убийца рванул с места к женщине, но та невероятно быстрым движением вытащила из складок плаща пронзительный острый меч, не отпуская при этом тело Юкки, и стремительно отсекла голову нападавшему. Из горла, отделенного от тела, потекла вязкая густая черная кровь, запахло серой.

– Демон, – женщина поджала голову, – давно подозревала, что Химера пробралась в дом наш.

– Вы… вы… Вы совершили убийство! – прошептал второй скальд, а люди вокруг зароптали. Даже храбрые звездоплаватели оторвались от стоек и напряженно обернулись на непривычную сцену.

– Надеюсь, ты не хочешь последовать за ним, – женщина острием клинка указала на тело обезглавленного скальда, – он монстр.

– С чего вы взяли? – не мог остановиться скальд. – Это мирные планеты! Вы преступница.

– Замолчи, – оборвала его женщина и двинулась к столу, скинув с него на пол утварь. Она положила Юкку на стол, не обращая внимания на шептавшихся людей, неуловимо спрятала меч и подняла руки над телом карлика.

– Явись мне настоящим, Юкка, явись могучим, явись из мира первородной магии Вселенной, неси искру чуда из истоков вечных безымянных миров, я не успела найти тебя, но я успею вернуть тебе былое величие и мощь, явись ко мне в облике своем, я приказываю, будь! Я так хочу! Именем!

И голубоватый дым плотным туманом окутал стол, который вдруг затрещал и закружился, столб густого дыма устремился к высокому сводчатому потолку, столы и стулья разлетелись в разные стороны, лопалась посуда, и тряслись стены. Вскоре стало все смолкать, дым развеялся. Перепуганные, забившиеся в углу люди с ужасом и страхом увидели громадного дракона, ярко-синего с перламутровой чешуей. Дракон закинул голову и, рыча, исторг пламя. Затем наклонил голову и положил ее в протянутые женщиной ладони.

– Лети домой, Юкка, я скоро приду, – и дракон взмыл сквозь купол, проскальзывая, как сквозь масло, защитные барьеры, и нырнул в космическое пространство.

– Она ведьма. – прошептал очнувшийся скальд.

– Ты надоел мне, – ответила женщина, – мы на пороге перемен, – обратилась она к людям, но среди вас не должно быть ни таких, как лазутчик Химеры, ни таких трусов, как этот негодяй.

– Да кто ты такая?! – возмутился скальд. – Драконов тут создаешь, это колдовство.

– Это мой дом, это мой мир, а ты сейчас же покинешь его, и твоим пристанищем, о пересмешник, станет дом Химеры, где ты будешь рассказывать темным, как своим занудством и подлостью вывел из себя Монтру Валенте.

Женщина протянула руку вперед, сделав отбрасывающий жест, и скальд, как перышко, последовал по пути дракона, исчезнув навсегда.

Люди повалились на колени и преклонили пред Монтрой головы.

– Думать, в нашем изобилии вы разучились думать, как вы проживете без меня, если один скальд Химеры вам интереснее дракона-защитника?

Красивое лицо Белой Монтры стало суровым, она подняла голову, осматривая звездные небеса, и тут же исчезла, словно выбрала звезду, к которой ей надо.

Высокий выступ темной башни словно висел среди бесконечных вспышек вечных звезд, не было видно ничего, кроме мириад светил и темноты бушующих вокруг башни энергий. На краю выступа, похожего на темный каменный мостик, достаточный, чтобы на нем сел не один десяток огромных кораблей, стояла женщина. Собственно, лик ее был не ясен, словно дым и тьма сумрачной вселенной припорошили его. Лишь улыбка, странная и немного ожидающая, игрой читалась на ее губах, на женщине был темносиний плащ с капюшоном, в который она и не пыталась кутаться, плащ сам вился вокруг ее тела.

Внезапно пронзительная вспышка, выросшая из ослепительной стрелы, рассекла пространства и рассыпалась рядом с женщиной, из вспышки ей под ноги упал человек, мужчина, странный, седоватый, перепуганный, держась за сердце, истошно кричал:

– Нет!! Нет! Пощадите меня! Простите меня! Спасите меня!

– Молчи! – приказала женская фигура рядом, и мужчина замер, с ужасом пытаясь надышаться воздухом, который, несмотря на кажущийся вселенский мрак, был вокруг и резко пах озоном.

– Ты – порождение светлого мира, – утверждающе сказала женщина, – неужели твоя госпожа так рассердилась на тебя, что вышвырнула во тьму? За что?

– Мой друг убил синего карлика…

– Успешно убил? – переспросила женщина, а мужчина закрутил головой, неожиданно поняв, что находится на краю, пожалуй, самой огромной пропасти, которую вообще мыслимо себе представить.

– Не… не очень, – прошептал он и упал на живот, словно пытаясь приклеиться к каменному полу и не упасть.

– Забавный, – хмыкнула женщина и повела рукой, исполинская башня стала крениться, и мужчина под собственной тяжестью пополз вниз, цепляясь за гладкий темный камень пола.

– Нет! Нет! Спасите меня! Будьте великодушны! Помогите! – он снова закричал.

Женщина неестественно наклонилась вместе с полом и на фоне космического простора казалась чем-то совсем уже нереальным:

– Ты не ответил на мой вопрос! Убили синего карлика?

– Нет! Нет! Она превратила его в синего дракона, а меня вышвырнула в проклятые дали!

– Вот как? – в голосе женщины послышалось сожаление, а башня и гигантский мостик приняли свое нормальное положение. Мужчина на четвереньках подполз к женщине и, плача, безумным, срывающимся голосом пожаловался:

– Я боюсь, спаси меня, госпожа. Спаси! Я буду все делать, я буду…

– Я знаю, молчи. – она глубоко вздохнула, – что же ей не хочется так делиться и меняться, хватит этого мира, он губит. Пора встряхнуть порядок, как хаос он прекраснее. – Она протянула руки вперед, и где-то, в невероятном далеко, золотом вспыхнули два пятнышка, они стремительно двигались вперед, разветвляясь в разные стороны.

– Только одна! Да будет! – Закричала женщина, и два луча, спешащие в разные стороны, превратились в один.

– Все, дорогая, теперь только одна – ко мне, перемирие нарушено, – хмыкнула женщина, – он придет сюда, пошли, скоро звездный путь достигнет этого порога, и мы встретим нашего гостя.