Безупречный шпион (сборник) Корецкий Данил

«Олимпу. Не знаю. Зевс», – красиво, лаконично и правдиво. Откуда обычный российский турист может знать о хитросплетениях во взаимоотношениях российской и чешской спецслужб?

Я откинулся на спинку кресла, вытянул ноги. Вокруг было так уютно, спокойно и безопасно, что меня стала обволакивать дремота. Веки закрывались, но на полпути были остановлены чудесным видением: Ирина и Галина под перекрестным огнем внимательных мужских взглядов шли по залу ожидания, как раз в мою сторону. Мама и дочь – оригинал и дубликат. Легкие походки, высокие «шпильки», синхронный шаг.

В голове мгновенно рождается афоризм: «Женские ноги – не только элемент опорно-двигательного аппарата, но и предмет эстетического наслаждения». По-моему, здорово! В этой мысли есть научность, она поднимается на уровень теоретического обобщения и вполне годится как концепция кандидатской диссертации. А может, и докторской… Впрочем, ладно, это дело будущего…

Как заворожённый, поднимаюсь навстречу, внимательно рассматриваю обеих, придирчиво сравниваю. Сегодня мама выигрывает. Полупрозрачное фисташковое платье чуть выше колена не столько скрывало, сколько подчеркивало прелесть точёной фигурки. Переливающиеся сине-зеленым огнем бриллиантики в белом золоте украшали нежные ушки, а может наоборот – это ушки придавали прелесть бриллиантам. Во всяом случае, сандалии на толстой подошве со стразами от «SWAROVSKI» явно служили только дополнением к маленьким ступням с аккуратными пальчиками и ярким лаком на ноготках. Такой же лак был и на изящных пальчиках рук, придерживающих висящую на плече небольшую сумочку.

Молодая копия как-то терялась в тени обаяния Ирины и явно ей проигрывала, как молодой, не успевший набрать обаяния Ален Делон проигрывал себе – взрослому. С Жаном Габеном, кстати, была такая же история. Я уже говорил об этом, но применительно к себе, а не к ней, и тогда она не обратила внимания на мои слова.

А сейчас, очевидно, Галочка почувствовала, что не добирает баллов, потому что неожиданно обвила мою шею тонкими ручками и воскликнула:

– Здравствуй, дорогой! Куда же ты пропал!

Сжатые в бутончик и вытянутые губки нацелились в мужественную линию рта Геннадия Поленова. Я успел отвернуть голову, будто уворачиваясь от выстрела, и смазанная ярко-красная отметина вспыхнула на щеке. Ирина с достоинством светской дамы клюнула меня в другую щеку, оставив две бледно-лиловые полоски. Потом они, отстранившись, внимательно осматривают меня с ног до головы.

– Что с вами произошло, Геннадий? – удивленно спрашивает Ирина.

– Не обращайте внимания. Меня обворовали, пришлось даже ночевать на вокзале… Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

– Расскажи, чем закончился тот фильм с Бельмондо? – приходит на помощь Галина. – Про бандита и журналистку.

Я пожимаю плечами.

– Чем обычно. Она выдала возлюбленного полиции. Полиция его застрелила. Перед смертью он назвал ее образиной.

– Печальная история…

– Да, как у того парня. – Я киваю на огромный плазменный телевизор, где крутятся криминальные новости.

Сегодня во всех выпусках с запозданием повторяется один и тот же сюжет: рослые бойцы в масках тащат к машине ошалевшего Лазарева, в наручниках, чья-то рука за волосы грубо вздергивает голову, и видно, что по лицу бежит струйка крови. Я вижу эту картину по-другому: мускулистые полуголые туземцы несут на плечах длинную толстую жердь, к которой туго прикручена огромная, ставшая беспомощной анаконда с забитым в пасть чурбаком.

– Его тоже выдала девушка? – ужасается Галочка.

– Нет, вряд ли. Но это, скорей, исключение из правил.

Диктор говорит что-то про русскую мафию и под конец сообщает: «Успех в борьбе с международной организованной преступностью достигнут благодаря сотрудничеству двух стран: спецслужбы России передали информацию о местонахождении „крестного отца“, а их чешские коллеги грамотно провели операцию по задержанию…»

Ирина немного понимает по-чешски.

– Интересно, а как наши его вычислили? – спрашивает она у всезнающего Геннадия Поленова. Но в столь специфическом вопросе тот оказывается некомпетентным.

– Кто его знает…

Он неопределенно взмахивает рукой.

– Лучше расскажите, как впечатления от отдыха?

– Мне очень понравилось, – отвечает Ирина. – Город тихий, уютный, очаровательный. Я в него просто влюбилась.

Галина корчит кислую рожицу:

– А я ни в кого не влюбилась. Пенсионная страна. Скукотища!

Геннадий Поленов надулся: «Неблагодарная!» Мама с дочкой немного поспорили: об отеле, о кухне, о ценах, о развлечениях. О бандитской войне они явно ничего не слышали, как будто отдыхали в каких-то других Карловых Варах. Собственно, так оно и было.

– Да! – вдруг вспоминает Галочка. – Вами очень интересовался Павел Маркович. Какой? Ну, этот… Толстяк из Америки. Все расспрашивал: где вы, да куда поехали, да когда вернетесь…

Ирина смеется:

– Удивительно, ваше отсутствие его так расстроило, даже аппетит пропал! С чего бы это?

Я с виноватым видом хлопаю себя по лбу.

– Айайай, как неудобно получилось! Я же занял у него три кроны, и получается, не отдал…

Мама и дочь закатываются от смеха.

– Так это он из-за трех крон?! На них же ничего не купишь!

– Тут важен принцип, – скорбно говорю я. – Никогда не прощу себе такую необязательность!

– Объявляется посадка на рейс «Прага – Москва», – сообщает громкоговоритель, и мы направляемся на посадку.

В салоне бизнес-класса я прошу Галину поменяться со мной местами.

– Ах, вот как оно теперь! – Она обиженно морщит носик.

– На моём месте без ограничения наливают шампанское. И посмотри, какой парень сидит у окна…

Пожав плечами, она пересаживается в моё кресло, а я сажусь рядом с Ириной.

– Вы не будете возражать против рюмочки бехеровки на аперитив?

Она посмотрела мне в глаза, улыбнулась и покачала головой.

– Не буду. Вы меня уговорили…

Тон был многообещающий.

Было бы здорово, если бы самолёт не взлетал, а только садился в Карловых Варах… Но приземлиться в Москве, живым, здоровым, да еще и с наметившимся романом, тоже очень здорово!

Самолет начал разбег, и сила инерции прижала меня к сиденью.