Золотая книга романов о любви для девочек Щеглова Ирина

– Нет…

Она вздохнула.

– Пойдешь куда скажут? – осторожно спросила она.

– А что мне остается? Можно подумать, меня из дома выпустят… Спрячут паспорт, и все.

– Ну, – Женя усмехнулась невесело, – удержать человека трудно. Знаешь, у моей Татьяны была довольно сложная обстановка в семье. Там мама жесткая женщина. Так вот, в шестнадцать лет Татьяна устроилась на работу. Работала, училась, а когда окончила школу, вообще ушла из дома. Я не призываю тебя к тому же, просто привожу пример.

Я задумалась. Уйти из дома? Немного страшно. Я ведь никогда не жила одна, ничего не умею, да и не хочу. Наверное, во мне что-то не так. Но, с другой стороны: если я еще немного поживу с родителями, то просто сойду с ума!

Конечно, Жене я не стала об этом говорить. Разве она способна меня понять?

Разве взрослые вообще способны понимать?

Женя не настаивала на ответе. Узнала осторожно, что я собираюсь делать завтра.

– Ничего, – ответила я.

Ах, если бы можно было рассказать ей про Андрея! Мучительно хотелось поговорить с кем-нибудь. Но с кем? С Полиной или Элей можно было бы… но тут я вспомнила о том, как Андрей предупреждал меня о малознакомых людях. Нет, есть вещи, которые надо держать при себе. Это тяжело, даже больно. Но надо!

А Женя снова ничего не спросила и не выясняла. Как будто ее это не касается. Я тут же одернула себя: вот именно, не касается! Это только мое.

– Поедем во Владимир? – предложила Женя.

Во Владимир? Да хоть на край света! Только бы не сидеть снова у телефона.

6 Поющая окарина

Рано утром мы погрузились в Татьянину машину и поехали во Владимир.

По дороге Женя и Татьяна рассказывали мне о художнице-керамистке Наташе и ее муже-музыканте Илье. Собственно говоря, к ним мы и ехали.

Меня совершенно не интересовала керамика. Но надо же было себя как-то занять.

Поэтому я старательно слушала рассуждения Татьяны всю дорогу, пока мы ехали. Я почти не обратила внимания на город. Так, промелькнул за окнами машины, а потом потянулись деревенские домики, и я поняла, что мы где-то на окраине.

Татьяна подкатила к дому на отшибе. За ним уже начинался лес.

Мы выбрались из машины, и только потом я осмотрелась. В общем, ничего особенного не было. Дом как дом, двор большой, заросший травой, но что меня удивило и почти сразу бросилось в глаза: весь двор был заставлен какими-то причудливыми фигурками. Здесь были и животные, и птицы, и всевозможные вазы, причем таких необычных очертаний, что сразу и не поймешь, что это. Я заметила, что часть фигурок с дефектом: что-то отлетело или треснуло.

– Отходы производства, – объяснила Татьяна.

Во дворе, помимо дома, была еще одна постройка: низкое одноэтажное здание, несколько окошек, простая дверь, из трубы дым валит.

– Это мастерская, – объяснила Татьяна, – идем!

И мы вошли в темные сени, где стоял какой-то странный запах. И только потом я догадалась, что так пахнет глина.

Художница ждала нас.

В самой мастерской, кроме печки, были еще стол, несколько табуреток и полки со всякими приспособлениями.

Татьяна познакомила нас. У художницы руки были перепачканы мокрой глиной – она как раз мешала ее в ведре.

– Извините, – улыбнулась она, – обниматься не будем.

– Ой, ты работаешь, – сказала Татьяна, – мы помешали?

– Нет, это я для вас специально замесила.

– Ух ты! – обрадовалась Татьяна. – Будем окарину лепить?

У Жени глаза загорелись. А я все еще не понимала, что здесь такого… Но снова сделала вид, что мне ужасно интересно.

Наташа вернулась к своему ведру и начала тщательно перемешивать и растирать глину. Она говорила, что только руками можно добиться нужной консистенции, однородной и мягкой, как густая сметана. Потом она предложила нам попробовать. Я запустила руку во влажную массу, откуда-то из задворков памяти вернулось воспоминание о детской влюбленности в пластилин. Я улыбнулась и помяла пальцами упругую глину, она была прохладной и очень приятной на ощупь. Женя и Татьяна тоже влезли в ведро, и каждая отщипнула себе кусочек.

Наташа стала показывать, как надо правильно размять глину, чтоб получилась тонкая лепешка. Мы послушно лепили и слушали Наташины замечания. У Татьяны получилось быстро. Она уже не первый раз была здесь, так что знала некоторые секреты мастерства.

Потом лепешки надо было свернуть таким образом, чтоб внутри получилась полая фигурка. Я увлеклась и делала все очень осторожно, вспоминая, как возилась с бумагой, когда увлекалась оригами.

Мы все уткнулись в свои лепешки и не могли от них оторваться. Даже когда в мастерскую вошли двое мужчин, я не подняла головы.

Один из них оказался мужем Наташи Ильей, а другой был его другом. Приехал специально, чтоб самому сделать окарину.

Он рассказал совершенно невероятную историю. Оказывается, Наташины окарины поют. Причем только они умеют петь. У других мастеров они просто издают звуки, а эти – поют. В чем секрет?

Секрет был. Илья – музыкант, он обыгрывал каждую окарину.

Сергей, так звали парня, рассказал, как он впервые купил глиняную свистульку на выставке. И был просто потрясен ее звучанием. Он как раз записывал со своим ансамблем новую музыку. И окарина там играла. Но случилась неприятность: во время записи окарина нечаянно разбилась. Сергей с ног сбился, разыскивая такую же. Но все, что ему удалось приобрести, не годилось. Потом ему повезло. Он встретился с Ильей и узнал у него о Наташе.

– И самое главное, – объяснял Сергей, – мне просто необходим тот же музыкальный тон, вы понимаете?

– Невозможно! – усмехнулся Илья. – Двух одинаковых не бывает.

Наши фигурки были готовы, теперь в них надо было проделать дырочки. Наташа выдала нам по специальной палочке, заостренной с одной стороны и в виде плоской лопаточки с другой. Показала, как делать отверстия.

– Ты тоже приступай, – велела она Сергею, – сделаешь лично для себя, Илья тебе поможет.

Теперь мы трудились вшестером. Я старалась. Во-первых, мне непременно захотелось самой сделать знаменитую поющую окарину, а во-вторых, этот парень, Сергей… Не могла же я сделать хуже, чем он!

Наши заготовки были окончены. Оставались мелкие штрихи. Я аккуратно заглаживала лопаткой шероховатости и неровности. Делала это нарочито медленно, поглядывая исподтишка на Сергея. Он склонился над своей лепешкой, Наташа и Илья ему помогали.

– Я все, – доложила Татьяна.

– Я тоже, – подхватила Женя.

– Молодцы! – похвалила Наташа.

Пришлось и мне с сожалением отдать Наташе свою фигурку.

– Для первого раза просто замечательно, – сказала она, рассматривая мою заготовку.

– А что дальше с ними надо делать? – спросила я.

– Теперь они должны высохнуть, потом обжиг в печи и глазурь, – объяснила Наташа, осторожно принимая у нас фигурки.

– Когда же их можно забрать? – не удержалась я.

– Через несколько дней, – пообещала Наташа, – хочешь еще раз приехать?

Я поспешно кивнула.

– Да ты волшебница! – удивилась Женя. – Нашу царевну-несмеяну заинтересовала!

Я покраснела. Сергей поднял голову и посмотрел на меня.

– Только, боюсь, она не скоро сможет приехать.

– Что так? – спросила Наташа.

– Далековато. Если только на зимних каникулах, – предположила Женя.

– Ты не в Москве живешь? – обратилась ко мне Наташа.

– Нет… Я в гости приехала…

– Понятно. В таком случае, Женя, ты передашь Лере ее окарину, – Наташа подтвердила свои слова кивком головы. – Ну, идите в дом, мы тут скоро закончим.

– А можно я еще останусь, посмотрю? – робко спросила я.

– Оставайся, конечно.

– А можно еще одну слепить?

– Лепи! – милостиво разрешила Наташа.

Женя и Татьяна вышли. Сказали, что помоют руки и сходят в магазин.

Наташа ловко лепила свои окарины. Сергей тоже был занят. Илья показывал, как он обыгрывает свистульки. Они разговаривали между собой, почти не обращая на меня внимания.

Я сидела на табурете, сложив перепачканные ладони на коленях, и следила за движениями взрослых. Сергей тоже был взрослым, высоким, худощавым, в джинсовом костюме, светлые волосы, забранные в хвост, змеились по спине. Пожалуй, красивым его не назовешь… Но было в нем что-то притягательное. Что-то, что отвлекло меня от мыслей об Андрее.

– Ты так и сидишь? – всполошилась Наташа. – Иди руки помой, глина присохнет.

Понятно, она меня гнала, чтоб я не путалась под ногами.

Я сползла с табурета и спросила, где умывальник.

– В сенях, – бросила Наташа, – там есть полотенце, – крикнула она вслед.

Я вымыла руки, нашла свою куртку на вешалке и покинула мастерскую. От нечего делать обошла дом вокруг, осмотрела фигурки и вазы, потом увидела садовую скамейку и села на нее.

Что мне оставалось делать? Читать Хемингуэя?

Позвонила Андрею. Зачем? Сама не знаю. Скорее машинально.

– Привет, – поздоровалась я робко, вдруг он сейчас занят, ему не до меня, и вообще, он же обиделся.

В ответ я услышала довольно бодрый голос:

– Привет.

– Ты на меня все еще сердишься?

Он рассмеялся:

– Забудь!

Я обрадовалась. Значит, можно продолжать.

– Что делаешь?

– Лера, я сейчас немного занят, если хочешь поболтать, давай созвонимся вечерком?

– Да, конечно, – покорно согласилась я.

Вот и все. Спрашивается, зачем все это было? Зачем мы знакомились, зачем гуляли по полю, зачем он фотографировал меня, зачем говорил, что я красивая? Зачем он меня поцеловал?!

Что я сделала не так?

Если бы только знать: проблема в нем или во мне?

Раздался звук подъезжающей машины. Татьяна и Женя вернулись из магазина. Я услышала голоса. Наверное, их встретили хозяева.

Наконец раздался Женин голос:

– Лера!

Все-таки они вспомнили обо мне. Я поднялась со скамейки и пошла к машине.

Видимо, работа была закончена, потому что все собрались во дворе. Сергей хотел распрощаться, но Татьяна с Женей остановили его: «Куда ты торопишься. Поедешь с нами». Он почему-то не слишком обрадовался. Говорил о том, что не любит зависимости и предпочел бы поехать на автобусе.

Никто не любит зависимости. Можно подумать, я от нее в восторге. Только мне все равно деваться некуда.

Сергея уговорили остаться.

Я сначала обрадовалась, но потом увидела: Сергей на меня внимания не обращает, абсолютно! Когда он понял, что до дома его довезут, совершенно расслабился и начал говорить с Ильей о губных гармошках. Пока мы пили чай, он даже сыграл несколько мелодий. Выяснилось, что у Ильи тоже есть губная гармошка. Он немедленно принес свой инструмент и сыграл нам, потом они играли на пару.

Ну чем я могла их заинтересовать? Я не играла ни на каких музыкальных инструментах, я не снимала кино, даже никогда не держала в руках камеру. Я впервые в жизни сделала окарину, а до этого никаким искусством не интересовалась. Если не считать неудавшейся попытки моей мамы отдать меня в музыкальную школу. Она хотела, чтоб я училась играть на флейте. Но у меня совершенно нет музыкального слуха! Так что мамино желание так и не воплотилось в жизнь. Потом бабушка отвела меня в художественную школу, где когда-то училась Женя, но и там я не удержалась. Однажды удрала с уроков, никого не предупредив. Бабушка пришла за мной, а меня нет и никто из преподавателей не знал, где я. Бабушке это не понравилось. С тех пор она перестала водить меня на занятия. Ей не хотелось брать на себя такую ответственность, тем более что я не проявляла особенного энтузиазма. Потом папа заинтересовал меня оригами, но это было так давно…

Итак: я не пела, не танцевала, не умела говорить о судьбах русской литературы. У меня никогда не было парня, а тот, кто мне понравился, почему-то не хотел со мной общаться.

А взрослые между тем были вполне довольны друг другом. И общие темы для разговора у них находились, и интерес друг к другу тоже.

После того как мы перекусили, Наташа и ее муж повели нас смотреть какую-то необыкновенную церковь. Кажется, она называется «Покрова на Нерли». Древний храм, у нас в городе таких нет. Когда строился этот храм, нашего города и в помине не было.

Внутрь мы не вошли. Постеснялись, потому что все были в джинсах.

Вечером готовили рыбу на костре. Еще одно открытие. Татьяна не ест мяса. А я рыбу терпеть не могу! Но когда я увидела, как здоровенную тушку обмазывают глиной и кладут на угли, все-таки решила попробовать. Когда еще придется… Оказалось довольно вкусно.

К ночи подморозило. Мы перебрались в дом. Я терпела сколько могла, да так и уснула в кресле.

Почти не помню, как меня растолкали, усадили в машину и повезли домой.

7 Клубная жизнь

Все-таки Женя уговорила Андрея. Он сказал, что сегодня поведет меня в клуб. Я слышала, как Женя договаривалась с ним. Было немного обидно. Но я все равно согласилась. Весь день я жила в ожидании вечера. Андрей обещал зайти часов в шесть. А я начала готовиться чуть ли не с утра.

Женя сбегала по делам, вернулась быстро. Предложила погулять, я отказалась. Она только плечами пожала. Поглядывала на меня и вздыхала. Но я ей была благодарна за то, что она не делала замечаний и вообще ничего не говорила.

К шести я уже чуть не по стенкам бегала. Но Андрей появился только в половине седьмого. Он был с Пашей и еще какой-то незнакомой девушкой. Я сначала испугалась, но Паша быстренько развеял мои страхи:

– Знакомьтесь. Это – Лера, а это – Жанна.

Я вспомнила снимок у него в телефоне. Жанна была его девушкой.

– Приведи Леру не позже одиннадцати, ладно? – сказала Женя Андрею.

– Разумеется, – ответил он.

Как только мы вышли из дома, я хотела взять Андрея под руку, но вместо этого оказалась рядом с Жанной.

– Ты бывала раньше в клубах? – спросила она.

– Нет…

Я следила глазами за Андреем и ненавидела Жанну. Но отвязаться от нее не было никакой возможности.

Мы пошли пешком, потому что клуб находился где-то недалеко. Андрей и Паша все время шли чуть впереди нас. И я только и могла, что смотреть Андрею в спину да невпопад отвечать на вопросы Жанны.

– Сегодня играют наши ребята, – щебетала она, – вообще-то, это сборный концерт, выступают сразу несколько групп, у каждой свои фанаты. Да ты и сама все увидишь. А у вас в городе есть клубы?

– Не знаю…

– Прикольно, – смеялась Жанна, – значит, ты и правда нигде не бываешь?

– Нет…

– Сейчас мы тебя будем знакомить с клубной жизнью. – И она пустилась в длинные объяснения: где какие клубы, да какой у них рейтинг, да кто куда ходит, да что играют, и пошла и пошла, про знаменитых ди-джеев, крутых неформалов, так и сыпала названиями групп, течений, направлений. Я и сотой доли не поняла и не запомнила. Почему-то остался в голове рассказ о клубе «Точка», где собираются неформалы, чтоб слэмиться. Они толкаются локтями, размахивают руками и даже, случается, бьют друг друга. Но не специально, а во время этого самого слэма. Они так танцуют.

Так вот, Жанна рассказывала об этом с некоторым сожалением, потому что Паша ее туда не брал, боялся.

Мне было немного страшно. Клубы я видела только в кино, в моем представлении там творилось что-то ужасно-прекрасное, недоступное и запредельное.

– Пришли, – торжественно объявила Жанна.

Мы остановились перед сверкающими буквами. Вниз вели ступени. Я спустилась перед Жанной. Охранники заставили ребят выложить все из карманов. Проверили наши сумочки. Андрей куда-то делся, вернулся уже с билетами.

– Пойдем в гримерку, – позвал он. Мы двинулись за ним. Глаза постепенно привыкали к полумраку. Мы вошли в какую-то комнату, битком набитую людьми. Андрей с кем-то здоровался. А я так растерялась, что все время жалась к стене и искала глазами Жанну, боялась потеряться.

Наконец мы выбрались оттуда. Прошли через деревянную арку. Здесь музыка стала просто оглушительной. Мне казалось, что звук проходит сквозь меня, заставляя вибрировать каждую клетку моего тела.

Жанна крикнула в ухо:

– Видишь, там танцпол, а там – сцена. Пойдем, пока сядем.

Я послушно направилась за ней, оглушенная и потерянная. Плюхнулась на стул, сложила по обыкновению руки на коленях и приготовилась ждать Андрея.

К нам подбежали две девчонки, знакомые Жанны. Они расцеловались, Жанна что-то сказала обо мне. Девчонки с любопытством оглядели меня и сразу же присели рядом.

– Ты чего сидишь? – закричала одна из них.

Я пожала плечами.

– Пойдем с нами! – Вторая вцепилась в мою руку и потянула со спасительного стула.

Я испугалась, замотала головой, оглянулась в поисках Жанны. Но она только улыбалась и кивала: «Иди».

Мои ноги уже несли меня среди вспышек света, грохота и движущихся человеческих тел.

Девчонки вытащили меня на танцпол, хватали за руки, не давая убежать, заставляли двигаться. Я сначала просто стояла и отнекивалась. Народу вокруг заметно прибавилось, теперь нас окружала танцующая толпа. И мне волей-неволей пришлось двигаться со всеми этими людьми, ловить их ритм. В какой-то момент я перестала сопротивляться. И сразу стало легко, и тело произвольно начало двигаться, ожило, зажглось. Мне стало весело. То есть безудержно, бесстрашно весело! Как не было еще никогда!

Девчонки поднимали большие пальцы и что-то кричали. Я не слышала, я вся ушла в музыку, в движение, ритм, свет…

Я уже не думала об Андрее. Да ни о ком я не думала.

Когда группы на сцене менялись, я стояла рядом с девчонками и Жанной и так же, как они, радостно кричала, подпрыгивала и махала руками. Иногда меня уводили к столику, совали в руки стакан с водой, говорили: «Там отстой» или: «Подождем». Кажется, Андрей был рядом. Он тоже что-то изредка говорил, спрашивал о чем-то. Но я была так возбуждена музыкой, что почти забыла о нем. А он улыбался уголками губ, как будто был мной доволен.

Потом в какой-то момент все внезапно кончилось. Андрей взял меня за руку повыше локтя и просто увел с танцпола. Я шла за ним, не понимая, все еще танцуя. Я смеялась и рвалась назад.

– Нам пора домой, – сказал он мне в самое ухо.

И только тогда я опомнилась. Пол качнулся под ногами в последний раз и стал неподвижным. Когда обливаешься холодной водой, эффект бывает такой же. Мы стояли возле раздевалки, я смотрела, как Андрей берет мою куртку, подходит, помогает надеть ее. Я послушно продеваю руки в рукава, ищу замок. Андрей застегивает его. Одевается сам, мы выходим в темный холодный вечер, молча идем по улицам.

– Который час? – решилась спросить я.

– Уже почти одиннадцать, – ответил он.

Да, конечно, ведь Андрей обещал привести меня домой не позднее одиннадцати. Я шла молча.

– А ты классно двигаешься, – похвалил он. – Даже не ожидал.

– Как-то случайно получилось, – устало ответила я. Мне захотелось тоже сказать ему что-то приятное:

– Ребята, с которыми мы познакомились, та группа в гримерке, уже выступали?

Андрей покачал головой:

– Они будут играть почти в самом конце.

– Выходит, ты из-за меня их не послушаешь? – Я расстроилась.

– Ничего, потом как-нибудь, – он был великодушен. – Знаешь, я сегодня порадовался, глядя на тебя. Ты вполне нормальная девчонка. А то я уж подумал: совсем клиника, – он негромко засмеялся.

– Правда? Спасибо, – честно говоря, я напряглась после его слов. Что значит: «Совсем клиника»? Я какая-то не такая? Глупая? Скучная? Несовременная? Но даже если и так, разве парень может запросто заявить девушке: ты дура! С другой стороны, Андрей меня похвалил, а только потом признался о том, какое впечатление я на него произвела в самом начале нашего знакомства. Хотелось расспросить его подробнее, но я так и не решилась. Сказала только, что он еще может успеть в клуб. Он отмахнулся: «Не стоит».

Женя встретила нас довольная. Усадила пить чай, расспрашивала. Я все больше отмалчивалась, говорил Андрей. Она слушала, а потом повернулась ко мне:

– Ну тебе хотя бы понравилось?

– Да, было весело.

Андрей и Женя расхохотались.

А потом за Андреем заехал его папа, он в тот день припозднился на работе и предложил сыну забрать его.

Прощаясь, Андрей чмокнул меня в щеку.

– Не грусти, – сказал он.

– Постараюсь.

8 Рита, или Ярославль: туда и обратно.

Я проснулась ближе к одиннадцати из-за шума. Татьяна и Женя громко переговаривались, явно куда-то собираясь.

Женя заглянула в комнату:

– Лера, есть возможность прокатиться в Ярославль, ты как?

Я села на кровати, протерла глаза и сказала:

– Да, хорошо…

– Что-то не так? – насторожилась Женя. – У тебя были другие планы?

– Нет, ничего…

Я взглянула на телефон.

Женя проследила за моим взглядом.

– Хочешь, я сама позвоню? – спросила она.

Я замялась. Выходит, она обо всем догадалась? Но сил сопротивляться у меня не было.

– Позвони…

Ей-то что: набрала номер и поговорила.

Она действительно позвонила Андрею. Сегодня он был занят. Но сказал, что завтра непременно поведет меня куда-нибудь.

Женя слегка поморщилась и положила трубку. Повернулась ко мне, на лице улыбка.

– Твой кавалер назначил свидание на завтра, – с нарочитой радостью сообщила она.

Я кивнула, выбралась из-под одеяла, встала и начала собираться.

На этот раз за нами заехала большая машина, похожая на маршрутку. Татьяна сказала, что это фургон. Фургон так фургон, мне-то какая разница. Места внутри было много. Потому что пассажиров всего трое, да еще какие-то Татьянины коробки.

Нет, пассажиров оказалось не трое. Рядом с водителем сидела девочка. Я не рассмотрела ее сначала. Забралась молча и села.

Водителя звали Игорь. И снова у меня язык не поворачивался называть Игорем дядьку – ровесника моего отца. С ним рядом сидела его дочь – Рита.

Татьяна с Игорем сразу же заговорили о делах. Но ему неудобно было постоянно вертеть головой. Когда мы выбрались из города, Татьяна поменялась с Ритой местами.

Так мы с ней и познакомились.

Рита села рядом со мной. Я потихоньку стала рассматривать ее. Она была небольшого роста, немного полненькая, но это ее не портило, скорее наоборот. Короткие светлые волосы, куртка, джинсы, белая кофточка. Хорошенькая, на щеках ямочки. Она сразу же начала болтать с Женей, а я сидела между ними и пялилась на свои руки. Все как обычно.

Она то и дело обращалась ко мне, но я отвечала односложно. Поговорить хотелось ужасно, но рядом сидела моя тетка.

Сама Рита совершенно не стеснялась взрослых, общалась со всеми свободно. Шутила с отцом, все время что-то рассказывала. И еще она постоянно писала эсэмэски.

Из общего разговора я узнала, что у Риты еще пять братьев и сестер! Я даже представить себе такого не могла! И у нее уже был племянник. Совсем маленький. При этом младший брат ходил в садик. Вот это семья!

Мы остановились перекусить у какого-то кафе. Я выбралась из машины и пошла следом за Женей.

Рита чуть отстала, у нее что-то случилось с мобильным.

Она догнала меня у входа и спросила:

– Лера, у тебя телефон работает?

Я так растерялась, что даже не сразу ответила:

– Да…