Цена любви Незнанский Фридрих

На сборы у них ушло не так много времени, потому что добрую половину вещей Джессика отказалась брать с собой.

— Отдай их в «Красный Крест», Ланьи. Все эти вечерние туалеты… вряд ли я когда-нибудь найду в себе силы и желание надеть хоть один из них. Теперь моей одеждой будут джинсы, майки и деловые костюмы.

— А обувь?

— Обувь? А что с ней?

— Здесь не менее двадцати пар. Возьмешь их с собой?

— Да, причем всю. Цены на обувь растут с каждым днем, а мне нужно экономить. И, знаешь, пожалуй, я все же оставлю парочку вечерних платьев, кто знает, как и куда повернет жизнь, вдруг они все же пригодятся. Упакуй, пожалуйста, вот это черное, голубое и серебристое. Они куплены совсем недавно и вряд ли скоро выйдут из моды.

— Джесс…

— Да, Ланьи.

— Твои детские рисунки, школьные тетради, фотографии… их ты тоже возьмешь с собой?

— Нет!

Ответ ее был так поспешен, что удивил даже всегда невозмутимого Ланьи.

— В Лондоне у меня начнется другая жизнь, в которой не будет места прошлому. Отвези это все туда, куда отвез папины вещи, кто знает, может когда-нибудь мне и захочется взглянуть на них еще раз.

Помогая Ланьи, Джессика желала только одного — чтобы закончилась наконец эта ночь. Следующий день тоже не предвещал ничего хорошего, и его тоже нужно было еще прожить, но до него оставалось еще несколько часов, тогда как ночь уже сейчас была с ней.

Едва дождавшись, когда Ланьи вынесет чемоданы из комнаты, Джессика выключила свет и, упав на кровать, долго лежала, следя за игрой света и тени на потолке. Глотая слезы, она пыталась еще раз осмыслить то, о чем рассказал ей отец, но если разум и находил какие-то объяснения, то сердце отказывалось их принимать. Никогда еще жизнь не была так сурова к ней, и никогда еще она не должна была принимать столько решений за такой короткий срок. Закрыв на минуту глаза, она погрузилась в короткий, всего на несколько минут сон, а проснувшись, начала перелистывать в памяти страницы прошлой жизни. Находясь в пограничном между сном и явью состоянии, Джессика словно наяву видела то картинки из будущего, то вновь погружалась в прошлое. Прошлое и будущее переплелись в ее сознании так тесно, что порой она не могла понять, было ли это уже в ее жизни или же все это только предстояло пережить. В один из таких моментов Джессика попыталась подумать о матери, и память, словно скинув оковы, напомнила о том, что хранилось в самых ее глубинах. Две руки, словно два крыла, на ее плечах, водопад пахнущих вербеной волос, ласковая улыбка и глаза, в которых сосредоточилась, кажется, вся любовь и мудрость мира.

— Мамочка! Милая моя мамочка! — едва слышно прошептала Джессика и в ту же секунду вновь, как и тогда, в детстве, ощутила на своих плечах руки матери. Дрожь, что волнами пробегала по ее телу, внезапно улеглась, а на душе стало так же спокойно, как когда-то в детстве. — Спасибо, спасибо тебе, родная моя, — шептала Джессика, и легкий, ветерок обдавал ее едва уловимой смесью забытых, но от этого не менее родных, запахов.

3

Взглянув на часы, Ричард Крафт мысленно подсчитал оставшиеся до момента расставания с дочерью часы. Никогда еще время не летело для него с такой скоростью, и никогда еще ему не было так тоскливо, как в этот момент. Думая о том, что произошло, он не жалел о случившемся. Его отец и дед не раз начинали жизнь с нуля, значит, настал и для него шанс доказать себе и всему миру, чего стоит он, Ричард Крафт, и как человек и как бизнесмен. Выйдя на свободу, он, как когда-то они, начнет новый отсчет и тогда уже никому не позволит встать у себя на пути. Дождавшись, когда первые лучи солнца окрасят верхушки растущих напротив дома платанов, Ричард достал из ящика стола небольшую стопку писем. Все эти письма он получил от Лоры, когда служил во Вьетнаме, и после ее гибели ни разу не доставал их оттуда. Странно, но именно сейчас он почувствовал в себе силы вновь вернуться к ним и, читая полузабытые строки, чувствовал, как душа его наполняется живительной силой. Какими же глупыми и необыкновенно мудрыми были они тогда! Какие строили планы и как надеялись на их исполнение! Как радовались рождению Джессики и первым произнесенным малышкой словам!

Погрузившись в воспоминания, Ричард не заметил, как прошли еще два часа, и очнулся лишь тогда, когда часы в холле пробили восемь. Сложив письма обратно в пакет, он положил его в карман и, проверив еще раз ящики стола, подумал о том, что совсем скоро кто-то чужой будет писать за этим столом письма своей девушке или, возвратившись из школы, делать уроки.

Теперь, когда все мосты были сожжены, Ричард прощальным взглядом обвел уже не принадлежавший ему кабинет. Мелькнула мысль, что все это он видит в последний раз, но, как ни странно, он не испытал при этом никаких чувств. Душа вдруг перестала реагировать на боль, а привычные с детства вещи стали недосягаемо далеки от него. Словно огромная, невидимая обычному взгляду пропасть разверзлась перед ним и, разделив его жизнь на две части, оставила по ту сторону все, что было когда-то так дорого ему.

Осталось еще проститься с Джессикой, и это, пожалуй, было самой трудной задачей. Оттягивая этот момент, Ричард спустился на кухню, где, к своему удивлению, застал сидящую за утренним кофе дочь.

— Доброе утро, папочка.

Увидев, как спокойно лицо дочери, как благожелательна ее улыбка, Ричард Крафт почувствовал небывалое уважение к этой такой еще юной, но уже необычайно мужественной женщине.

Настоящая Крафт! — пронеслось у него в голове. Никаких истерик и слез, спокойная решимость и понимание. Какое счастье, что Бог услышал его молитвы и не дал Джессике сблизиться с Эдвардом Лоузом! Этот мерзавец не заслужил такого подарка, как его обожаемая девочка! Как же он будет счастлив, если его дочь свяжет свою жизнь с тем, кто действительно будет достоин ее!

— Ты уже позавтракала, Джесс?

— Вообще-то нет. Ланьи сказал, что ты скоро спустишься, и я решила подождать. На сегодня у нас гречишные оладьи, клубничный джем, яйца, сыр и паштет. Звучит заманчиво, не правда ли? Что ты будешь?

— Я бы выпил чашку крепкого кофе.

— Хорошо. Но, может, все же съешь что-нибудь?

— Нет, спасибо. Совершенно не хочется есть, наверное от волнения. Сегодня всем нам предстоит трудный день, Джесс.

— Понимаю, папочка. Но давай хотя бы сейчас не говорить об этом. У нас есть, кажется, еще час? Так пускай он будет таким, словно ничего не случилось. Хорошо?

— Согласен. Но сначала выслушай мою просьбу. Ты должна покинуть «Фледжберри» до того, как покину его я. Мне невыносимо думать, что ты увидишь, как меня посадят в полицейскую машину. Ты должна запомнить меня стоящим на крыльце, Джесс, тогда тебе не будет так тяжело вспоминать свой последний день дома.

— Ты говоришь так, словно мы расстаемся навсегда! — воскликнула Джессика.

— Нет, конечно. После того как ты устроишься в Лондоне, мистер Флетчер сообщит тебе, где и когда ты сможешь увидеться со мной. Будешь прилетать в Америку, а затем, когда меня выпустят, мы опять станем жить вместе. Быть может, к тому времени ты уже выйдешь замуж, у тебя будут дети… Я не стал бы вмешиваться в твою жизнь, Джесс, но мог бы жить где-то поблизости. — Он говорил, но сам не верил ни одному из произнесенных слов. Сердце, вот уже десять лет доставлявшее ему массу хлопот, словно сошло с ума и порой готово было выпрыгнуть из груди.

— Прекрасная идея, — судорожно сглотнув готовые уже было пролиться слезы, произнесла Джессика. — Мы купим новый дом и снова будем жить вместе. Жаль только, что с нами не будет Ланьи, но мы и сами как-нибудь справимся. Кстати, куда он делся? Я искала его, но он словно сквозь землю провалился.

— Ланьи повез на склад оставшиеся вещи, и, как только вернется, вы с ним тут же покинете «Фледжберри».

— Но…

— Никаких «но», Джесс, это моя последняя просьба к тебе и я настоятельно прошу выполнить ее, — более строгим, чем обычно, тоном произнес он. — И не расстраивайся так. Меня не лишат свободы надолго, к тому же мой адвокат добился некоторых послаблений. Раз в неделю мне будет разрешено пользоваться электронной почтой, так что ты будешь в курсе всего, что происходит со мной. Неплохо, правда?

— Замечательно! — уже не скрывая слез, произнесла она. — Я буду писать тебе длинные письма, чтобы ты читал их потом целую неделю.

Крошечные ручки, что вот уже четверть часа судорожно обвивали его шею, но наконец ослабили хватку, позволив Дэниелу сделать более глубокий вздох. Едва увидев отца вчера, Кевин ни на минуту не оставлял его одного и даже спать забрался к нему в кровать. Слушая ночью неровное дыхание мальчика, Дэниел пытался понять, какие ему снятся сны, но понял только, что сны эти не из самых приятных. Лоб ребенка то и дело хмурился, губы сжимались, а один раз маленькое тельце даже начало содрогаться от беззвучных рыданий. Не в силах выдерживать эту пытку, он схватил сына на руки и долго ходил с ним по залитой призрачным лунным светом спальне, кляня на чем свет стоит свою бывшую жену, а заодно и себя за то, что не сумел оградить ребенка от всех тех скандалов, что то и дело сотрясали стены их дома.

Гладя сына по голове, Дэниел попытался усадить его к себе на колени и когда это ему наконец удалось, произнес:

— Ну пойми же, Кевин, я вернусь домой сегодня же. И мы обязательно сходим с тобой в парк, покатаемся на роликах или на велосипеде. А пока меня не будет, Рози погуляет с тобой возле дома. Я ее попрошу, и она поиграет с тобой в мяч. Ну как, идет?

— Рози не умеет играть в мяч, она старая и толстая, лучше ты сам поиграй со мной!

— Не будь такой злюкой, Кевин. И не говори, что Рози старая, ей нет еще и сорока. Она прекрасная няня и любит тебя.

— Я знаю, но все равно я хочу играть в мяч с тобой!

В какую-то секунду Дэниел практически утратил контроль над собой, но тут же, спохватившись, в сотый уже, наверное, раз за утро напомнил себе, что перед ним его единственный, горячо любимый сын и все эти капризы лишь следствие проживания мальчика под одной крышей с Клэр.

Устав сопротивляться, он передал плачущего Кевина на руки няне и, схватив со стола оставленные там еще с вечера документы, выбежал из комнаты. Вдогонку, словно напоминание о прегрешениях перед сыном, тянулся плач Кевина, и, слыша его, Дэниел поймал себя на мысли, что никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным.

Едва увидев входящего в гостиную мрачного как туча сына, миссис Тейлор встала из-за стола и, отослав горничную, сама налила ему чашку кофе. — Что-то случилось, Дэн?

— Извини, мама. Это все из-за Кевина. Он не верит мне, и даже если я говорю, что скоро вернусь, все равно не хочет отпускать меня. Его плач до сих пор стоит у меня в ушах и единственное, чего мне хочется, это плюнуть на все дела и остаться с ним.

— Не расстраивайся так, Дэн. Дети все такие в этом возрасте, считают, что родители целиком и полностью должны принадлежать им одним. Ты был таким же. Терпеть не мог оставаться с няней.

— Я помню, мама, — ответил Дэниел, и легкая улыбка тронула его губы, — но меня все равно волнует такая реакция Кевина. Может быть, стоит показать его врачу?

— Прекрати, Дэн. Кевин нормальный, здоровый ребенок, но, чтобы успокоить тебя, я приглашу к нему доктора Холмарка. Он превосходный специалист, и, если с Кевином что-то не так, мы сразу же узнаем об этом.

— Спасибо, мама. Ты как никто умеешь успокоить меня.

— Благодарю, Дэн. Но, боюсь, следующая новость порядком расстроит тебя. Звонила Клэр. Она выписалась вчера из клиники и просит разрешить ей увидеть сына.

Звук упавшей на пол вилки был таким громким, что Дэниел невольно поморщился. Да я скорей убью ее, чем разрешу увидеться с Кевином! — пронеслось у него в сознании.

Эта мысль так ясно отразилась на его лице, что Эвелин Тейлор сразу же поняла всю тщетность попыток бывшей невестки.

— Она разве не помнит, что опекуном ребенка назначен я и что суд оставил за мной право решать, можно или нет ей видеться с сыном?! — звенящим от возмущения тоном произнес Дэниел.

— Думаю, она помнит об этом, иначе сюда позвонил бы ее адвокат, а не она сама.

— А ты, мама? Ты разрешила бы ей увидеться с Кевином?

— Думаю, да, но это мое личное мнение и оно ни в коем случае не должно повлиять на твое собственное решение.

— Оно и не повлияет, и, если Клэр позвонит еще раз, передай ей, что никаких встреч с Кевином в ближайшем будущем не будет. А теперь извини, но мне нужно идти.

— Ты куда-то едешь?

— В Ривердейл. Но постараюсь вернуться пораньше. Кевин ждет, что я отведу его в парк, не хочу обманывать его.

Поцеловав мать, Дэниел вышел из гостиной. Прошло уже полчаса, как он расстался с Кевином, а ему все еще казалось, что он слышит плач мальчика. Настроение было безнадежно испорчено, и, спускаясь на первый этаж, он лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Кевин несколько раз вчера спрашивал его о Клэр, и ему едва удалось отвлечь его от мыслей о ней. Но где гарантия, что он не начнет спрашивать о ней уже сегодня?

Дорога да Ривердейла заняла у него около часа. Все это время он пытался найти ответы на мучившие его вопросы, но, как только начинало казаться, что нужный ответ найден, Дэниел понимал, что перед ним опять фальшивый выход из лабиринта. С виду выход, а на самом деле еще одна глухая стена. В принципе неудивительно, что, несмотря на все усилия, ему так и не удалось до сих пор разрешить свои проблемы. Вся его жизнь с Клэр одна сплошная фальшивка, а где фальшивая жизнь, там и фальшивые выходы.

Взглянув в зеркало заднего вида, Дэвид заметил, что пропустил поворот на Ривердейл. Чертыхнувшись, он хотел было повернуть обратно, но, заметив невдалеке патрульную машину, вновь нажал на газ. В этом месте, насколько он помнил, разворот был разрешен только на кольцевой развязке, а до нее как минимум полтора-два километра. Возвращаясь к повороту на Ривердейл, Дэниел поймал себя на мысли, что давно уже не был раздражен так, как в это летнее утро.

Почему?! Ну почему вместо того, чтобы остаться с Кевином, он должен провести весь этот чудесный летний день, занимаясь чужими семейными проблемами?! — вновь и вновь спрашивал себя он, но нужный ответ не спешил появляться.

Сверившись с картой, Дэниел отметил, что дом Ричарда Крафта, «Фледжберри-хауз», является чуть ли не самой известной исторической достопримечательностью Ривердейла.

Скорей всего этот Крафт купил дом у какой-нибудь почтенной семьи. Люди, имеющие такие корни, никогда не попадают в подобные ситуации, решил он.

Через четверть часа он был на месте. Открывшаяся взору картина настолько потрясла Дэниела, что несколько минут он только и делал, что молча рассматривал великолепное по своей красоте строение.

Пожалуй, это одно из самых изысканных и красивых зданий, какие мне только приходилось видеть, подумал он.

Обвитые плющом светло-серые стены дома, причудливой формы окна, арки, переходы, башенка, крытая коричневой черепицей крыша — все это делало «Фледжберри-хауз» невероятно приятным местом для проживания, и неожиданно для себя Дэниел понял, что более всего на свете ему хочется купить этот дом. Он попытался отмахнуться от этой мысли, но, попав на благодатную почву, она не только не хотела уходить из его сознания, но и рисовала невероятно заманчивые картины.

Жизнь в этом доме была бы чудесной для Кевина. Тишина, свежий воздух, цветы… Здесь можно было бы устроить небольшое поле для гольфа, а на заднем дворе установить переносной бассейн, подвел он итог увиденному.

Услышав шум подъехавшего автомобиля, Джессика подошла к окну и, отогнув край занавески, принялась рассматривать вышедшего из автомобиля мужчину. Пока она могла видеть его только со спины, но что-то неуловимо знакомое было в его облике и в том, как он склонял набок голову. Она узнала подошедшего к крыльцу мужчину до того, как увидела его лицо. Ну конечно! Незнакомец из самолета! Посмевший отчитать ее за то, что она случайно уронила журнал! И потом, когда случилась та неприятность на таможне, он усмехался, видя, что она попала в неприятную историю. Что он здесь делает?! Почему вдруг она видит его здесь, в своем доме?! В эту минуту Джессика напрочь забыла о том, что с этого дня дом уже не принадлежит ее семье, и даже сделала несколько шагов в сторону ведущего в холл коридора, но тут же, вспомнив обо всем, бессильно опустилась в одно из стоящих у окна кресел.

Мерзкий ублюдок! Наверняка из тех, кто строит свое благополучие на чужом несчастье! Как же он будет рад, увидев, что это именно я попала в столь неприятную историю! — мысленно воскликнула она.

Но совершенно неожиданно для себя Джессика вдруг подумала о том, что у незнакомца довольно-таки симпатичное лицо, красивая фигура, выразительные глаза… Захотелось вдруг дотронуться до его рук, ощутить их нежность и силу.

О господи, о чем я думаю?! Откуда все эти странные мысли?! Я должна ненавидеть его, а вместо этого думаю о том, что хочу ему понравиться! Он не должен видеть здесь меня. Я вынесу все, кроме довольной, полной превосходства улыбки.

Спрятавшись за занавеской, она наблюдала, как незнакомец осматривает дом, и ее поразило выражение его лица. Этот человек смотрит на «Фледжберри-хауз» так, словно тот уже принадлежит ему!

Но почему тогда его лицо не напоминает ей хищную маску? Почему он смотрит на ее дом так, словно это и его родной дом тоже?! Увидев, что незнакомец направился к крыльцу, Джессика в смятении заметалась по примыкавшей к холлу комнате. Она едва успела спрятаться за плотной шторой, как услышала стук входной двери, а вслед за ним звук спускающихся по лестнице шагов. Вжавшись в стену, она с ужасом подумала о том, что будет, если ее обнаружат, но, постепенно успокаиваясь, начала прислушиваться к доносившимся до нее голосам.

«Подслушивая можно узнать много интересного», — вспомнила она слова героя любимой с юности книги и, отбросив в сторону сомнения, принялась напряженно вслушиваться в доносившиеся до нее звуки.

— Так, значит, вы, молодой человек, и есть Дэниел Тейлор, сын Алана Тейлора? — Да, сэр. Это я и есть. Мой отец плохо чувствует себя в последнее время и потому попросил меня приехать к вам. Где я мог бы просмотреть документы?

— Думаю, удобней всего будет в моем кабинете, тем более что все документы находятся именно там. У меня вопрос к вам, мистер Тейлор. Как скоро «Фледжберри-хауз» будет выставлен на продажу?

— Думаю, уже в этом месяце, хотя я могу и ошибаться. Если это принципиально для вас, мистер Крафт, я мог бы узнать и сообщить подробности.

— Нет, не нужно. Просто не хотелось бы, чтобы дом моих предков попал в руки того, кто не в состоянии оценить его уникальность.

Слушая полный боли голос отца и спокойный, лишенный каких-либо красок голос его собеседника, Джессика испытала такие чувства, о существовании которых у себя даже не подозревала. Никогда и никого она не ненавидела так, как этого лощеного, полного высокомерия мистера Тейлора! И ни к кому еще ее не тянуло с такой силой, как к этому мужчине! Соединившись, два чувства подняли настоящий ураган в ее душе, и она, маленькая, беззащитная песчинка, должна была противостоять буйству стихий. Значит, его зовут Дэниел Тейлор! Теперь-то она уж точно никогда не забудет это имя! Бедный отец! Как ему тяжело сейчас! Предательство Дженкинса, потеря компании, проблемы с деньгами, обвинение в сокрытии доходов… И как апогей встреча с тем, кто должен отнять у него самое дорогое — «Фледжберри-хауз»!

Нужно ехать прямо сейчас, не дожидаясь, когда приедет Ланьи. Этот человек не должен видеть меня здесь. Ведь иначе я никогда не смогу отомстить ему! — в смятении подумала Джессика.

Пришедшая в голову мысль подвела итог всему, и неожиданно для себя Джессика обнаружила, что теперь у нее есть цель, ради которой она и будет жить. Решение было найдено, а для его выполнения нужно было лишь одно — чтобы Дэниел Тейлор не знал дочь Ричарда Крафта в лицо.

Что ж, придется превратиться в роскошную женщину и влюбить его в себя. А затем, когда он будет уже полностью в моей власти, открыть ему глаза.

Она не призналась бы в этом даже себе, но мысль о том, что когда-нибудь этот мужчина будет шептать ей на ушко слова любви, наполнила ее восхитительной радостью ожидания. И хотя она говорила себе, что это будет радость от свершившегося возмездия, душа ее уже знала то, о чем пока не догадывался рассудок.

Идя по «Фледжберри-хаузу», Дэниел с любопытством осматривался. Как же нужно любить свой дом, чтобы сделать его таким элегантным и в то же время необыкновенно удобным для проживания? Его собственный дом никогда не был столь уютным, и в нем он никогда не чувствовал себя по настоящему дома. И вся эта мебель — ей как минимум около сотни лет — выглядит великолепно. А эти окна, панели из дерева, украшенные ажурной лепниной потолки, затянутые розовым шелком офорты на стенах, великолепные обюссоновские и персидские ковры… Интересно, как удается поддерживать все это в таком прекрасном состоянии? — удивленно подумал он.

— Мистер Крафт, — не выдержав, обратился он к хозяину дома, — скажите, правда то, что пишут в путеводителе? Вашему дому и в самом деле более ста лет?

— Да, это так. Дом был построен моим прадедом, Джеймсом Крафтом. Но тогда у «Фледжберри» не было третьего этажа, его возвел уже мой дед, Гордон Крафт. У него было девять детей, и все они, женившись или выйдя замуж, жили с ним. Мы с дочерью конечно же не пользовались всеми комнатами в доме, а третий этаж вообще закрыт много лет.

— Но как вам удается поддерживать дом в таком великолепном состоянии? Такое впечатление, что он был построен не двести, а двадцать лет назад.

— Вы правы, мистер Тейлор, он и в самом деле великолепно сохранился, к тому же семь лет назад был проведен капитальный ремонт здания. Были заменены все трубы, лестницы, налажена система вентиляции, приведен в порядок бассейн.

— Бассейн? Здесь есть бассейн?

— Да, правда небольшой, но нам с дочерью хватало.

— А какова площадь участка вокруг дома?

— Два акра. Немного, но и немало. Но ухожена лишь малая его часть. Остальная скорее напоминает лес, но и мне и Джессике так даже больше нравилось.

— Скажите, мистер Крафт, а какова общая площадь дома?

— Точно не могу сказать, но вы ведь все равно будете сейчас просматривать документы, там все указано.

— Да, действительно. И еще один вопрос. Кто будет жить в доме до того момента, когда он будет выставлен на торги?

— Никто. Ланьи и Джессика улетают сегодня в Лондон, а больше здесь никто не живет. Вот мой кабинет, мистер Тейлор, все приготовленные для вас документы на столе. Там же полная опись картин, мебели и драгоценностей. Надеюсь, представители аукциона не опоздают и вы сможете управиться за один день.

— Мистер Крафт, может, это покажется вам немного странным, но я хотел бы сам купить у вас этот дом. Более того, я хотел бы купить его со всем содержимым. Вам нужно только назвать цену.

— Вы действительно хотите купить мой дом?! — удивленно воскликнул теперь уже бывший владелец «Фледжберри».

— Да, хочу. Я никогда еще не видел более потрясающего места, чем это. Всего час езды от Нью-Йорка, свежий воздух, участок с бассейном. Думаю, моему сынишке здесь очень понравится.

— У вас есть сын?

— Да. Его зовут Кевин, и ему пять лет.

— А ваша жена? Согласится ли она жить здесь?

— Мы в разводе. Так что теперь я решаю, где и как будет жить мой сын.

— Понятно. Но, право, вы застали меня врасплох. Боюсь, я не смогу назначить вам цену прямо сегодня, для начала я хотел бы обсудить этот вопрос со своим адвокатом, ну и конечно же с дочерью.

— Само собой. Время еще есть, но, если можно, постарайтесь не задерживаться с ответом. Вы останетесь здесь?

— Нет, мистер Тейлор. Думаю, мое присутствие лишь помешает вам. Все документы в порядке, но, если у вас все же возникнут вопросы, нажмите на эту кнопку и я услышу вас в любой точке дома. А сейчас извините, но мне нужно еще попрощаться с дочерью.

Едва дождавшись, когда хозяин покинет свой кабинет, Дэниел подошел к окну и, открыв его, с удовольствием втянул насыщенный запахами цветов и травы воздух. Никогда еще он не чувствовал себя более отвратительно. Вопреки всему, этот Ричард Крафт понравился ему, и мысль о том, что именно он, Дэниел, должен лишить его родного дома, повергла его в смятение. Неужели нет никакого выхода? Неужели отец прав и продажа дома единственно возможный выход из создавшегося положения? Нужно еще раз внимательно просмотреть все бумаги, вдруг отец что-то не учел? Вдруг есть еще какая-нибудь возможность оставить этот дом в собственности семьи Крафт? — подумал он.

Дэниел начал внимательно просматривать лежавшие на столе документы. Погружаясь в работу, он забывал обо всем на свете. Субъективная оценка переставала в такой момент влиять на его решения, а сделанные выводы отличались стройностью и объективностью.

Подождав, когда окончательно стихнут шаги и голоса поднимающихся по лестнице мужчин, Джессика бросилась вон из холла в свою комнату. Не хватало еще, чтобы ее поймали за подслушиванием! Но этот Дэниел Тейлор, как он посмел разговаривать с ее отцом в таком холодном тоне? Банковская крыса! Наверняка у него в голове вместо нормальных извилин ряды с банковскими ящичками! И никто не переубедит ее в том, что все человеческие чувства он не рассматривает через призму денег! Интересно только, по какому курсу он покупает и продает эти самые чувства? И в какой валюте? Неожиданно ей стало стыдно за себя и свои мысли. Ничего оскорбительного сказано не было, этот человек лишь интересовался документами, это всего лишь его работа. Джессика сама не заметила, как начала оправдывать Тейлора. Испытывая одновременно и влечение и ненависть, она окончательно запуталась в своих чувствах и, как ни старалась, не могла выбраться из созданного ею же самой лабиринта. Все время представлялась задумчивая улыбка, увиденная ею на лице Тейлора, когда он рассматривал «Фледжберри-хауз», и, как Джессика ни отгоняла от себя непрошеное видение, оно все равно возвращалось.

Погруженная в свои мысли, Джессика не услышала стука в дверь, и вернул ее в реальность лишь голос отца:

— Джесс, ты не ответила на стук, с тобой все в порядке?

— Да, все хорошо. Просто задумалась немного. А как ты?

— Приехал представитель банка. Он сейчас просматривает документы. Очень приятный молодой человек. Его имя Дэниел Тейлор. Вообще-то я ожидал самого Алана Тейлора, но…

— Ты надеялся, что тебе удастся уговорить его отсрочить платеж, чтобы не продавать «Фледжберри»?

— Не скрою, я до последнего надеялся на это, но, как видишь, зря. Более того, этот Тейлор-младший хочет сам купить наш дом. Неожиданное предложение, не правда ли? И хочет купить его со всем содержимым. Попросил меня назначить цену. Все это слишком неожиданно, и потому я сказал, что мне нужно еще посоветоваться с тобой и с адвокатом.

Ну конечно! Как же я сразу не поняла!? Этот красавчик давно уже положил глаз на «Фледжберри», а сейчас только делает вид, что эта мысль случайно пришла ему в голову! Бедный отец! Он ведь даже не допускает мысли, что все это сделано нарочно, наивно верит в то, что этот Тейлор хочет купить «Фледжберри» лишь потому, что он так понравился ему! Но тогда… тогда почему он не покупает его за бесценок, а просит назначить цену? Ведь назначенная цена может оказаться куда выше той, которая прозвучит на торгах! Мысли словно испуганные птицы метались в ее сознании, но она не могла поймать ни одну из них.

Все это было слишком странно, а потому не поддавалось никакому логическому объяснению.

— Так что мы ответим мистеру Тейлору, Джесс? Если ты против, я тут же откажусь от этого предложения, хотя, не скрою, оно весьма выгодно для нас. Ведь в этом случае мы не зависим от аукциона, так как мистер Тейлор готов заплатить ту цену, которую назначу ему я.

— В таком случае, я думаю, тебе следует согласиться, — растерянно произнесла она. — По крайней мере тогда вся мебель и картины останутся в доме, а не разбредутся по всему миру. Скажи, папа, а этот Тейлор сам собирается жить здесь? Вместе со своей семьей?

— Да, хотя вся его семья — это он сам и его маленький сын.

— А где же жена?

— Он сказал, что они в разводе.

В разводе! Она боялась признаться в этом даже себе, но мысль о том, что Дэниел Тейлор в разводе, необычайно порадовала ее. Нечто похожее на ревность шевельнулось в душе, и, не понимая, что творится, Джессика вдруг с неприязнью подумала о том, что вряд ли какая женщина могла бы ужиться с ним.

— Соглашайся, отец, — после нескольких минут молчания произнесла она. — Это и в самом деле отличный вариант. Мы лишимся дома, но по крайней мере ты будешь избавлен от лишней боли.

— Спасибо, Джесс. Я всегда знал, что могу рассчитывать на тебя.

— Папа, а те деньги, что ты оставил для меня в Лондоне, откуда они?

— Хороший вопрос. Я все ждал, когда ты задашь его. Это деньги твоей матери, те, что лежали на ее счету, когда она погибла. Поначалу сумма была небольшой, но я несколько раз удачно инвестировал ее, и теперь в твоем распоряжении ровно восемьсот тысяч долларов.

— Так много? Но почему тогда ты не взял эти деньги, чтобы выплатить банку хотя бы часть долга?

— Я думал об этом, Джесс. Но потом отказался от этой мысли. Эти деньги все равно не смогли бы спасти «Фледжберри», а тебя я оставил бы совсем без средств. Эти деньги по праву принадлежат тебе. Если захочешь, сможешь даже купить себе квартиру в Лондоне, конечно не в престижном, но во вполне пристойном районе. Недвижимость дорожает с каждым днем, и такая покупка будет неплохим вложением капитала. Кроме всего прочего, я связался с одной моей старой знакомой, которая живет в Лондоне. Ее имя Сандра Уилсон, я учился с ней в университете. Сейчас она главный редактор лондонской «Lady’s life». Сандра чудесная женщина, немного резкая, но необычайно отзывчивая. Я даже был немного влюблен в нее когда-то, но у Сандры было слишком много поклонников и она попросту не заметила меня среди них.

— Спасибо тебе, папочка. Надеюсь, мне не придется долго жить в Лондоне и, как только тебя отпустят, я сразу же вернусь в Америку. Терпеть не могу сырость.

— Не будь такой занудой, Джесс, — улыбнулся он.

— Хорошо, не буду. Папа, Ланьи, кажется, уже приехал и, наверное, уже ждет меня внизу…

— Знаю, солнышко. Я слышал звук мотора.

— Папа, — взмолилась Джессика, — ну, пожалуйста, разреши мне побыть с тобой еще немного!

— Нет, Джесс. Коронер явится за мной уже через час. Мы говорили с тобой об этом, не заставляй меня повторяться. Собирайся, я провожу тебя до машины. — С этими словами Ричард Крафт покинул комнату, дав возможность дочери проститься с тем, что так дорого ее сердцу.

Сердце Джессики болезненно сжалось. Закрыв глаза, она мысленно попрощалась со своим детством и юностью. Хотела попрощаться и с будущим, которое всегда представлялось ей неразрывно связанным с «Фледжберри», но не смогла. Родной дом не отпускал, он словно говорил, что никакая сила не сможет навеки разлучить ее с ним.

4

Привлеченный непонятным шумом, Дэниел отложил в сторону очередную порцию документов и, подойдя к окну, отогнул занавеску. Его внимание привлекла прижавшаяся к плечу Ричарда Крафта молодая девушка. Что-то неуловимо знакомое было в ее облике, но, не видя лица, он никак не мог вспомнить, где и когда мог видеть ее. Стройные ноги в голубых джинсах, собранные в строгую прическу белокурые волосы, нежный изгиб шеи… Неожиданно ему захотелось, чтобы эта белокурая головка оказалась прижатой к его плечу, и лишь усилием воли он смог отогнать непонятно откуда взявшееся желание. Происходящее показалось ему вдруг отвратительным фарсом, и, почувствовав себя виновным в происходящем, Дэниел отошел от окна.

Наверняка это та самая дочь, о которой упоминал мистер Крафт. И она вынуждена покинуть родной дом только потому, что мой отец не желает ссориться с советом директоров, в смятении подумал он.

Неутешительный вывод оставил неприятный осадок в душе, и, стремясь избавиться от него, Дэниел попытался вернуться к работе. Но мысли о неуловимо знакомой незнакомке все не шли у него из головы.

Интересно, почему Крафт не познакомил меня с ней? — подумал вдруг он. Хотя какая, собственно, разница почему. Не познакомил, потому что не счел нужным. Мы вправе распоряжаться его домом, а не душой.

— Я даже не знаю, что сказать тебе сейчас, Джесс, — ласково взглянув на дочь, произнес Ричард Крафт. — Ничего не говори, папочка. Давай просто сделаем вид, что я опять ненадолго улетаю в Европу.

— Хорошо. Ты ненадолго улетаешь в Европу, и совсем скоро я присоединюсь там к тебе. Звучит заманчиво.

Последний взгляд на стоящего у входной двери отца и…

Что было потом, Джессика почти не помнила. Последующие события почти полностью стерлись из ее памяти, но образ поднявшего руку в знак прощания отца был настолько ярким, что она видела его, как только закрывала глаза.

Взглянув на сидящего напротив него сына, Алан Тейлор решился наконец задать тот самый вопрос, что вот уже несколько дней не давал ему покоя. — Ты и в самом деле решил купить дом Крафта, Дэн? Но почему? У тебя великолепный дом в Нью-Йорке, налаженный быт, да и вообще…

— Я ненавижу этот дом, отец. Он как постоянное напоминание о том, во что Клэр превратила мою и Кевина жизнь. Я не был и дня счастлив в нем, и тебе это известно как никому другому.

Встав из-за стола, Дэниел отошел к огромному, до самого пола, окну. Обычно отсюда открывался великолепный вид на лежавший внизу Манхэттен, но в этот момент город был почти полностью скрыт за серой пеленой дождя.

Глядя на неподвижно стоящего у окна сына, Алан Тейлор думал о том, как несправедлива жизнь к его мальчику. Столько лет, практически с юности, быть влюбленным в женщину, буквально боготворить ее и затем получить такой удар!

— Извини, что вмешиваюсь, Дэн, но, может, стоит подумать еще раз, прежде чем заключать договор? Цена этого дома значительно превышает цену за твой, а это значит, что тебе придется продать акции!

— Не придется. Маргарет согласна дать мне в долг, я говорил с ней на днях. Что же касается дома, то не знаю даже, как объяснить тебе то чувство, которое я испытал, увидев его. Словно я уже жил в нем когда-то и спустя много лет вернулся домой.

— Но этому дому более ста лет!

— И что из того? Дом не просто в хорошем, а в очень хорошем состоянии, к тому же совсем недавно в нем был произведен капитальный ремонт. Впрочем, что я говорю, давай съездим в Ривердейл, чтобы ты смог все увидеть своими глазами.

— А мебель? Я слышал, ты хочешь купить его вместе с мебелью?

— Я хочу купить его вместе со всем содержимым. Дом полон старинной мебели и великолепных картин, без них он потеряет свою индивидуальность. Как ты не понимаешь? Я хочу купить не просто дом, я хочу купить то тепло, что он хранит. Думаю, и Кевину будет там гораздо лучше, чем в Нью-Йорке. «Фледжберри-хауз» окружает множество деревьев, есть превосходная лужайка, цветы, а позади дома бассейн. И все это всего в часе езды от Нью-Йорка.

— Ну что ж, давай съездим туда, но как-нибудь в другой раз. Сегодня мы с мамой приглашены на ужин к Гарольдам. Кстати, может, пойдешь с нами? Они всегда спрашивают о тебе, особенно Ники.

— Нет уж, уволь. Тратить целый вечер на бессмысленную болтовню? Ни за что. К тому же я обещал Кевину сводить его в кино.

— Честно говоря, я бы с удовольствием составил вам компанию, но ты ведь знаешь маму. Она и слышать не захочет о том, чтобы идти к Гарольдам без меня.

— Только в такие моменты понимаешь все плюсы холостяцкой жизни, не так ли? — весело подмигнув отцу, произнес Дэниел.

— Один — ноль, сынок, но скажи тогда, о каких плюсах думаешь ты, ложась вечером спать в свою холостяцкую постель?

— Ты неподражаем, отец! — рассмеялся Дэниел и, махнув на прощание рукой, вышел из кабинета.

Покинув здание банка, он увидел, что дождь прекратился. Решено. Он все же съездит сегодня в Ривердейл, но не с отцом, а с Кевином. Покажет ему дом, а затем, если дождь не пойдет вновь, покатает его на лодке. Еще в прошлый раз он заметил небольшое озеро с северной стороны Ривердейла и видел множество машин, к багажникам которых были привязаны легкие пластиковые лодки.

Глядя в иллюминатор на исчезающий в серой дождевой дымке Нью-Йорк, Джессика с тоской вспоминала свой недавний приезд домой. Такое чувство, что с того момента как самолет, на котором она прилетела, сел в аэропорту Кеннеди, прошло не несколько дней, а целая жизнь, мысленно произнесла она и, закрыв глаза, вновь начала перебирать в памяти события последних дней.

Приехав в Нью-Йорк, они с Ланьи поселились в небольшом отеле, и, чтобы не сойти с ума от переполнявших голову мыслей, она целыми днями бродила по огромному городу. Смешавшись с толпой, Джессика словно растворялась в ней, чувствуя себя при этом невидимкой. Никому не было до нее дела, и впервые в жизни ее это радовало.

Правильно говорят, что куда легче затеряться в толпе, чем лесу, усмехнулась как-то она, пройдя всего в двух шагах от поджидавшего ее у входа в отель Эдварда.

Эдвард. Как же он переполошился, когда, покинув «Фледжберри», она позвонила ему! Начал говорить, что искал и не нашел ее в аэропорту и что очень хочет увидеться, но, к сожалению, не имеет ни минуты свободного времени. Не сказав ни слова в ответ, она отключилась, а спустя всего несколько минут он вдруг сам перезвонил ей и начал просить о встрече. И каким же омерзительным был этот последний разговор с мистером Лоузом-младшим!

Воспоминания вихрем пронеслись в ее голове. Странно, что никогда прежде она не замечала, какие тонкие губы у Эдварда, и как противно он морщит нос, и как ловко умеет уходить даже от самых конкретных вопросов. Куча слов, из которых ничего нельзя понять.

Истинный сын своего отца, мысленно усмехнулась она. Впрочем, сейчас ей уже все равно и даже как-то не верится, что совсем еще недавно она постоянно думала о нем. Какой же глупой она была всего несколько дней назад!

Недавний разговор с Эдвардом Джессика запомнила почти дословно и теперь то и дело возвращалась к нему.

— Ты не должна плохо думать обо мне и моей семье, Джесс. Мой отец в будущем году будет баллотироваться в сенат штата, и, как ты понимаешь, он просто не мог позволить себе, ну… ты понимаешь, о чем я…

— Позволить — что? Быть скомпрометированным столь нежелательным знакомством? Можешь не беспокоиться, Эд, ни я, ни мой отец больше не потревожим спокойствия семьи Лоуз.

— Ты несправедлива, Джесс. Пойми, иногда обстоятельства складываются таким образом, что…

— Что лучше отказать в помощи тому, кто столько раз оказывал ее тебе. Я не хотела напоминать тебе об этом, но ведь именно благодаря моему отцу твой отец, Джошуа Лоуз, занимает сейчас столь высокое положение.

— Ты бьешь ниже пояса. В конце концов, это нечестно — напоминать о благодеянии.

— Гораздо честней отказать в помощи тому, кто столько раз оказывал ее тебе, не правда ли? Кстати, те деньги, что вы остались должны моему отцу… Думаю, пришла пора вернуть их.

— Но, Джесс, как ты не понимаешь, что сейчас не время и не место говорить об этом?! Те деньги были добровольным пожертвованием на предвыборную кампанию моего отца!

— Добровольным пожертвованием?! Но тогда как насчет расписки, что я видела как-то в сейфе отца?

— Что ты намеренна с ней сделать, Джесс? — пересохшими от волнения губами спросил он.

— Я уже сделала. Сегодня утром я отослала ее в «Америкэн бэнк индастриз», так что теперь вам придется иметь дело с ними. — Все это был блеф чистой воды, но ей так хотелось заставить поволноваться Лоузов.

— Ты не должна была так поступать, Джесс! В конце концов, это дело твоего отца и только он вправе решать, как ему поступить.

— Ошибаешься. У меня есть все необходимые права, и, как видишь, я уже пользуюсь ими. Сто пятьдесят тысяч долларов не валяются в придорожной канаве, так почему же я должна отказываться от них?

— Никогда не думал, что ты можешь так поступить со мной и моей семьей, Джесс!

— То же самое я могу сказать и о тебе, Эдвард. Жаль только, что поняла я это так поздно. Впрочем, свои плюсы в этой ситуации все же есть. Я избавилась от иллюзий, а также от опасной возможности выйти за тебя замуж. Не понимаю, как вообще я могла допускать такой вариант? Ты ужасно скучный человек. Все в твоей жизни расписано на годы вперед, и ты никогда ни на шаг не отступишь от заранее намеченного пути. Мне даже жаль тебя, Эдвард Лоуз. В твоей жизни никогда не произойдет ничего необычного. Все, что тебя ждет, это брак с Морин, работа в фонде твоего отца и расписанные на годы вперед дни. Какое счастье, что все это никогда не будет иметь ко мне никакого отношения!

— Но, Джесс, я все еще люблю тебя!

От этих слов ее даже сейчас бросило в дрожь.

— Ты не любишь и никогда не любил меня, Эдвард. Ты вообще не способен любить кого-либо, кроме самого себя. Это настоящая трагедия, но вряд ли ты когда-нибудь поймешь это. А теперь прощай и постарайся никогда больше не вставать у меня на пути!

Вынырнув из омута воспоминаний, Джессика отметила, что на сей раз они не причинили ей никакой боли. И чем дальше отдалялся от Американского континента огромный белоснежный лайнер, тем быстрей таял в ее сознании образ Эдварда.

Она попыталась заснуть, но растревоженное сознание никак не хотело расстаться с мыслями о последних событиях в ее жизни, и спустя несколько секунд Джессика поняла вдруг, что с Лоуза-младшего ее мысли, непонятно как и когда, перескочили на Дэниела Тейлора. Она не хотела думать о нем, но… думала! Вспоминала странный задумчивый взгляд и ругала себя за то, что никак не может выбросить образ Дэниела Тейлора из головы. Никогда еще она не была в таком разладе с самой собой! Ей нужно ненавидеть этого человека, а вместо этого она мечтает о том, чтобы вновь увидеть его! Интересно, что именно заставило его так разозлиться на нее? Явно не оброненный журнал. Ведь даже сидевшие рядом с ней пассажиры не обратили никакого внимания на столь незначительный шум. А может, у него неприятности в жизни? Нелады с сыном, бывшей женой или ссора с любимой девушкой?

Мысли эти вызвали неожиданную реакцию. Нечто весьма похожее на ревность шевельнулось в ее душе, и ей понадобилось какое-то время, чтобы справиться с собой. Какое мне, собственно, дело до проблем мистера Тейлора? — убеждала она себя. Да пусть его жизнь перевернется с ног на голову, мне и тогда не будет никакого дела до его проблем!

Сидя в кресле самолета рядом с мирно посапывающим во сне Ланьи, Джессика старалась думать только о том, какой будет ее новая жизнь в Лондоне. Она перебрала в уме как минимум с десяток вариантов, но так и не смогла представить, как будет жить вдали от отца. Скорей всего все сведется к тому, что после работы она будет возвращаться в пустую квартиру и долгими вечерами в одиночестве сидеть перед телевизором. О том, как будет жить теперь отец, она старалась не думать. На это у нее просто не было сил.

Странно, но неизвестность вдруг перестала пугать ее, и впервые за последние несколько дней в Джессике проснулся интерес к новой жизни. Кто знает, вдруг все произойдет совсем не так, как она нафантазировала себе. Вполне возможно, что у нее появятся новые друзья или даже мужчина, рядом с которым она вновь сможет почувствовать себя счастливой. Жизнь достаточно непредсказуема, уж она-то это знает твердо.

— Ты сошла с ума, Сандра! Как вообще можно вести себя подобным образом?! В словах Кэрол Лоусон, директора по маркетингу, было столько неподдельного изумления, что, едва услышав их, Сандра Уилсон испытала жуткое желание вцепиться Кэрол в физиономию. Вообще-то они всегда неплохо ладили, но только до тех пор, пока кто-либо из них не переступал границу чужой территории. На этот раз ее переступила Кэрол, и потому Сандра чувствовала себя вправе первой начать наступление.

— А ты, значит, считаешь, что я, будучи главным редактором, не вправе уволить этого проходимца?!

— Джимми Ален наш лучший дизайнер, если ты, конечно, еще помнишь об этом! Стоит тебе уволить его, как конкуренты тут же откроют сезон охоты и он будет работать против нас!

— Он и так работает против нас, Кэрол! Жаль только, что я лишь вчера поняла это. Посмотри сюда — и ты сразу все поймешь. Сравни сентябрьский и октябрьский номера нашего журнала и вот эти номера «Мадемуазель». Разница только в цвете, да и то не везде.

Окинув внимательным взглядом глянцевые страницы, Кэрол почувствовала, как волосы зашевелились у нее на затылке, но, не желая окончательно признавать правоту Сандры, произнесла: — Но почему ты решила, что это сделал именно Джимми?! Информацию мог передать любой, кто имеет к ней доступ!

Страницы: «« 1234567 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Я возвратился, я прошел через сени и оглядываюсь вокруг. Это старый двор моего отца…»...
Моё знакомство с творчеством Говарда Филлипса Лавкрафта было совершенно спонтанным. Случайно один из...
Виктор Топоров (1946–2013) был не только знаменитым переводчиком, скандальным литературным критиком,...
К сожалению или к счастью, но во все времена люди устроены одинаково. Безусловно, накладывает отпеча...
Эта книга будет полезна тем, кто захочет познать свою женскую суть, постичь глубину и цикличность ра...
В Санкт-Петербургском Научно-исследовательском институте здорового сна, которым много лет руководит ...