Книга мёртвых Лимонов Эдуард

– Это как раз легко объяснить, – вмешался Ролло. – Мы нашли Сидески без униформы и бейджа. Должно быть, он ушел из изолятора. А потом, очевидно, один из заключенных напал на Сидески и вырубил его.

– Мне это кажется вполне логичным. Правда, есть одна загвоздка. Когда заключенных задержали, все они были одеты в обычные тюремные комбинезоны. Униформы ни на ком не было.

Ролло потер подбородок.

– Вероятно, у заключенного, который связал Сидески, не осталось времени, чтобы надеть униформу.

– Да, скорее всего так и было, – согласился Имхоф. – Мистер Ролло, пожалуйста, укажите в протоколе пропавшие вещи: униформа, бейдж и удостоверение, принадлежавшие Сидески. Уверен, они найдутся где-нибудь в мусорном баке или в темном углу. Нельзя допустить, чтобы они попали в руки преступников.

– Слушаю, сэр.

– Что ж, эта загадка решена. Продолжайте, мистер Ролло.

– Простите, что перебиваю вас, – вновь вмешался Киддер, – но мне эта загадка вовсе не кажется решенной. Я оставил человека, назвавшегося Сидески, в изоляторе, куда вскоре должен был прийти рентгенолог, а сам ушел, чтобы оказать помощь одному из заключенных. У него было несколько сломанных ребер, контузия, порезы на лице…

– Достаточно, Киддер, нам не нужен точный диагноз.

– Хорошо, сэр. Я лишь хочу сказать, что он был не в том состоянии, чтобы куда-либо идти. Однако, когда я вернулся, Сидески – или человек, назвавшийся Сидески, – исчез, а вместо него в постели лежал тот заключенный, Карлос Лакарра.

– Лакарра? – Имхоф нахмурился. Этой части истории он еще не слышал.

– Совершенно верно. Кто-то перетащил его труп и засунул в койку Сидески.

– Может, кто-то пошутил?

– Не знаю, сэр. Я тогда еще подумал: вдруг это… вдруг это как-то связано с попыткой побега?

В комнате повисла тишина.

– Если так, значит, нам пришлось иметь дело с более изощренным планом, чем показалось вначале. Но, как бы то ни было, результат остается неизменным: все беглецы задержаны и находятся в своих камерах. Мы допросим их в ближайшие дни, чтобы иметь точную картину произошедшего.

– Меня беспокоит кое-что еще, – продолжал Киддер. – Примерно в то же время прибыла труповозка, чтобы забрать тело Лакарры. Она ждала у ворот тюрьмы, пока не отменили «красный» уровень тревоги.

– И что из того?

– Когда тревога была снята, автомобиль въехал на территорию, и в него погрузили тело. Главный врач присутствовал при погрузке и подписал документы.

– Не вижу, в чем проблема.

– Проблема в том, сэр, что через пятнадцать минут после того, как труповозка уехала, я обнаружил тело Лакарры в кровати Сидески.

Имхоф приподнял брови.

– Значит, в суматохе погрузили не то тело. Это вполне объяснимо. Не судите себя слишком строго, Киддер, со всяким могло случиться. Просто позвоните в больницу и все им объясните.

– Я это сделал, сэр. Но когда я позвонил, они сказали, что наш вызов отменили почти сразу же после того, как он поступил. Они клянутся, что вообще не присылали к нам труповозку.

Имхоф фыркнул.

– В этой чертовой больнице всегда все путают. Там десять начальников, и ни один из них не может отличить свою задницу от дырки в земле. Позвоните им завтра, скажите, что отправили не тот труп, и попросите приехать еще раз. – Он сердито покачал головой.

– Но в этом-то все и дело, сэр. У нас в Херкморе не было других трупов. И я не могу понять, какой такой мертвец отправился в больницу.

– Вы сказали, главный врач подписал документы?

– Да. Но он ушел домой после окончания смены.

– Значит, утром мы возьмем с него объяснение. Не сомневаюсь, что завтра все станет на свои места. Как бы то ни было, это не имеет отношения к попытке побега. Давайте продолжим наше обсуждение.

Киддер замолчал, но все еще продолжал озабоченно хмуриться.

– Хорошо. Следующий вопрос – почему во дворе в момент побега не было ни одного охранника. Согласно расписанию, в это время там должны были дежурить Дойл и Фекто. Фекто, не могли бы вы объяснить свое отсутствие на посту?

Охранник, сидевший в противоположном конце стола, встал и откашлялся. Видно было, что он сильно нервничал.

– Слушаю, сэр. Мы с офицером Дойлом сегодня несли дежурство во дворе номер четыре…

– Заключенные были доставлены на прогулку вовремя?

– Да, сэр. Они прибыли ровно в два часа дня.

– Где вы находились в это время?

– На посту во дворе, как и положено.

– И что же произошло?

– Ну, примерно через пять минут с нами связался специальный агент Коффи.

– Вам позвонил Коффи? – Имхоф удивился. Это было что-то новое. Он огляделся и отметил про себя, его Коффи все еще не появился. – Расскажите нам об этом звонке, Фекто.

– Он велел нам немедленно явиться к нему. Мы объяснили, что находимся на дежурстве во дворе, но он настаивал.

Имхоф не на шутку разозлился. Коффи ничего ему об этом не говорил.

– Вы не могли бы повторить, что именно сказал вам агент Коффи?

Фекто смутился и покраснел.

– Видите ли, сэр, он сказал что-то вроде: «Если вы не явитесь через девяносто секунд, отправитесь в Северную Дакоту». Что-то в этом духе, сэр. Я пытался объяснить, что, кроме нас, во дворе нет других охранников, но он не стал меня слушать.

– Он вам угрожал?

– Можно сказать и так.

– И вы оставили двор без охраны, не доложив об этом ни мне, ни начальнику службы безопасности?

– Простите, сэр, но я думал, он получил ваше согласие.

– Черт возьми, Фекто, как я мог дать согласие на то, чтобы убрать из двора охранников и оставить без присмотра целую банду уголовников?

– Простите, сэр, я решил, что это… это из-за особого заключенного.

– Особого заключенного? Что вы несете?

– Ну… – Фекто с трудом подбирал слова, – из-за того заключенного, которого должны были выводить на прогулку во двор номер четыре.

– Да, но он сегодня не выходил во двор. Он оставался в камере. – Имхоф глубоко вздохнул. Все оказалось не так просто, как он думал. – Фекто, вы что-то путаете. Заключенный провел в камере весь день. Он не выходил на прогулку во двор номер четыре. Я сам это выяснил, когда была объявлена тревога, – у меня есть данные проверки электронных браслетов. И эти данные свидетельствуют, что он сегодня не покидал свою одиночную камеру.

– Нет, сэр, я прекрасно помню, что особый заключенный находился во дворе. – Фекто бросил недоумевающий взгляд на второго охранника, Дойла, который казался не менее растерянным.

– Дойл! – обратился к нему Имхоф.

– Да, сэр?

– Прекрати эти свои «да, сэр». Я хочу знать, выходил ли особый заключенный сегодня на прогулку во двор номер четыре.

– Да, сэр. То есть, насколько я помню, да.

В комнате стало очень тихо. Имхоф перевел взгляд на Ролло, но тот уже что-то говорил по рации. Через пару секунд начальник службы безопасности сунул рацию в карман и посмотрел на начальника тюрьмы.

– Согласно данным системы электронного слежения, особый агент все еще находится в камере и сегодня ее не покидал.

– Лучше пошлите кого-нибудь проверить камеру лично, просто чтобы убедиться, что все в порядке.

Внутри у Имхофа все кипело от злости на Коффи. Где, черт побери, его носит? Это он во всем виноват.

И тут как по заказу дверь распахнулась, и в комнату вошел специальный агент Коффи в сопровождении Рабинера.

– Вы пришли вовремя, – мрачно заметил Имхоф.

– Естественно, вовремя, – резко ответил Коффи, проходя к столу. Лицо его покраснело. – Я специально распорядился вывести особого заключенного на прогулку во двор номер четыре, а теперь оказывается, что это не было сделано. Имхоф, когда я отдаю приказ, я ожидаю, что он будет…

Имхоф встал со своего места. Он был сыт по горло и не собирался позволять этому ослу разговаривать в таком тоне, да еще в присутствии подчиненных.

– Агент Коффи, – произнес он ледяным тоном, – сегодня, как вам, наверное, известно, в Херкморе была совершена серьезная попытка побега.

– Мне нет дела до…

– В настоящий момент мы проводим расследование обстоятельств данного побега, а вы нам мешаете. Если вы сядете и подождете своей очереди, мы сможем продолжить обсуждение.

Коффи продолжал стоять, глядя на начальника тюрьмы, и лицо его из красного стало багровым.

– Мне не нравится, когда со мной разговаривают таким тоном.

– Агент Коффи, я во второй раз прошу вас сесть и позволить нам продолжить обсуждение. Если вы и дальше будете перебивать, я прикажу вывести вас отсюда.

В комнате повисла предгрозовая тишина. Лицо Коффи исказилось от ярости.

– Знаете что? Я думаю, в нашем присутствии на этом совещании больше нет необходимости. – Он в упор посмотрел на Имхофа. – Но вы обо мне еще услышите.

– Ошибаетесь, ваше присутствие здесь крайне необходимо. Двое охранников только что сообщили мне, что вы приказали им покинуть пост во дворе номер четыре и пригрозили увольнением, если они не подчинятся вашему приказу. И это несмотря на то что вы не имели никакого права здесь распоряжаться. В результате заключенные остались без надзора и предприняли попытку побега. Получается, что именно вы, сэр, несете за это ответственность. Это мое официальное заявление для протокола.

Последовавшая тишина казалась еще более наэлектризованной. Коффи оглядел присутствующих, и с его лица медленно сползло самоуверенное выражение – похоже, до него наконец дошла вся серьезность предъявленных ему обвинений. Его взгляд остановился на лежавшем в центре стола магнитофоне, скользнул по микрофонам, установленным перед каждым участником совещания. Коффи неловко сел и откашлялся.

– Я уверен, что мы сейчас же исправим это, гм, недоразумение, мистер Имхоф. Не стоит делать поспешных выводов.

Имхоф ничего не ответил. Наступившую тишину внезапно нарушили треск и шипение. Ролло поднес рацию к уху и стал слушать; Имхоф не сводил с него глаз. Когда доклад о результатах проверки камеры особого заключенного был закончен, начальник службы безопасности бессильно опустил плечи. Его лицо стало белым как полотно.

Глава 52

Глинн посмотрел на специального агента Пендергаста. Тот неподвижно лежал на кушетке, сложив руки на груди и скрестив ноги. В таком положении он находился уже почти двадцать минут. Необычная бледность лица и впалые щеки придавали ему поразительное сходство с трупом. Единственным свидетельством того, что Пендергаст жив, был пот, выступивший у него на лбу, и едва заметное подрагивание рук.

Его тело вдруг дернулось и снова застыло. Глаза медленно открылись – сильно покрасневшие, с узкими колючими зрачками, окруженными серебристо-серой радужной оболочкой.

Глинн, крутанув колеса инвалидного кресла, подъехал поближе и наклонился над Пендергастом. Что-то явно произошло. Сеанс ментального сканирования завершился.

– Останьтесь вы один, – хрипло прошептал Пендергаст. – Отошлите д’Агосту и доктора Краснера.

Глинн тихонько закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.

– Я уже это сделал.

– То, что сейчас последует… должно произойти в форме допроса. Вы задаете вопросы, я на них отвечаю. Это единственный способ. – На мгновение шепот затих. – Я не в состоянии говорить о только что увиденном по собственной воле.

– Понятно.

Пендергаст замолчал. Выждав пару минут, Глин произнес:

– Вы должны мне кое-что сообщить.

– Да.

– О вашем брате Диогене.

– Да.

– И о Событии.

Пауза.

– Да.

Глинн посмотрел на потолок, где были спрятаны камера и чрезвычайно чувствительный микрофон, и, сунув руку в карман, нащупал маленький пульт дистанционного управления. Какое-то внутреннее чувство подсказало ему: то, что сейчас произойдет, должно остаться строго между ними.

– Вы были там.

– Да.

– Вы и ваш брат, больше не было никого.

– Никого.

– Вы помните дату, когда это случилось?

Снова пауза.

– Дата не имеет значения.

– Позвольте мне самому решать.

– Это произошло весной. Как раз цвела бугенвиллея. Точнее сказать не могу.

– Сколько лет вам было?

– Девять.

– Значит, вашему брату было семь. Верно?

– Да.

– Где это произошло?

– В особняке Рошнуара, нашем родовом особняке, расположенном на Дофин-стрит в Новом Орлеане.

– Чем вы занимались?

– Мы обследовали дом.

– Продолжайте.

Пендергаст молчал. Глинн вспомнил его слова: «Вы задаете вопросы, я на них отвечаю», – и тихонько откашлялся.

– Вы часто обследовали дом?

– Это был очень большой особняк. И у него имелось немало секретов.

– Как долго он принадлежал вашей семье?

– Раньше в нем был монастырь, но наш предок купил его в пятидесятые годы восемнадцатого века.

– Как звали этого предка?

– Август Робеспьер Пендергаст. Он занимался его перестройкой несколько десятилетий.

Естественно, почти все это и без того было известно Глинну, но ему хотелось разговорить Пендергаста, вынуждая его отвечать на простые вопросы, прежде чем придет пора коснуться более серьезных вещей. И теперь, ему показалось, этот момент настал.

– Что же вы обследовали в тот самый день?

– Подземные помещения.

– Это был один из секретов вашего дома?

– Наши родители не знали, что мы их обнаружили.

– Но вы нашли способ в них проникнуть.

– Его нашел Диоген.

– И поделился им с вами.

– Нет. Просто я однажды его… выследил.

– И тогда он вам о нем рассказал.

Пауза.

– Я вынудил его это сделать.

На лбу Пендергаста выступило еще несколько капель пота, и Глинн решил пока на него не давить.

– Опишите, как выглядело подземелье.

– В него можно было попасть через фальшивую стену цокольного этажа.

– И оттуда вниз вела лестница?

– Да.

– Что находилось у подножия лестницы?

Опять пауза.

– Некрополь.

Глинн замолчал, стараясь скрыть удивление.

– Значит, вы обследовали некрополь?

– Да, мы читали надписи на надгробных камнях. Именно так это… началось.

– Вы нашли что-нибудь необычное?

– Вход в потайную комнату.

– И что же было внутри?

– Реквизит моего предка Комстока Пендергаста.

Глинн снова замолчал, потом спросил:

– Мага Комстока Пендергаста?

– Да.

– Он хранил свой реквизит в подземелье?

– Нет. Туда его спрятали мои родители.

– Почему они это сделали?

– Потому что многое из того, что он использовал для своих шоу, было опасным.

– Но когда вы обследовали комнату, вы этого не знали.

– Нет. Вначале не знали.

– Вначале?

– Некоторые приспособления показались нам странными. Даже страшными. Мы были слишком малы и не могли понять… – Пендергаст замолчал.

– Что произошло потом? – мягко спросил Глинн.

– В задней части комнаты мы нашли будку – большой ящик.

– Опишите ее.

– Очень большая, размером с небольшую комнату, но ее можно было переносить с места на место. И очень яркая – выкрашена красной и золотой краской. На одной из стен нарисовано лицо демона. Еще там была надпись.

– Какая надпись?

– «Дорога в ад».

Пендергаст начал дрожать, и Глинн немного подождал, прежде чем задать следующий вопрос.

– Там был вход?

– Да.

– И вы вошли в будку.

– Да. То есть нет.

– Вы хотите сказать, что первым вошел Диоген?

– Да.

– По собственной воле?

Последовала еще одна довольно долгая пауза.

– Нет.