Зачарованный город Ларичева Дорофея

Са-а-ар

Са-а-ар, или тогда ещё Слава Иванов, вырос в старинном купеческом доме в большой и шумной семье. До двенадцати лет он ни чем не отличался от сверстников – в меру шалил, играл в разбойников, зачитывался приключенческими книгами, пробовал курить, задирал девчонок, втайне от родителей писал стихи, копил на игровую приставку…

В его комнате на втором этаже на огромных отцовых картинах в полстены плескалось море, ютились на горных обрывах старинные замки, прихорашивались по осенней моде берёзы и клёны. А за окнами росли яблони, отгораживая старинную постройку от строящегося города. Не оттого ли мальчику казалось – город, машины, безразличные к его фантазиям люди лишь снятся ему.

И в двенадцать лет его действительно разбудили. Собственный прадед – вечно занятой, обычно погруженный в серьёзные думы человек – пришел на день рождения мальчика и весело сообщил:

– У меня для тебя подарок, каких не делали никому из твоих друзей.

В голове двенадцатилетнего мальчишки мигом пронеслись предположения – что это может быть. Приставка, велосипед, модель парусника или даже компьютер. Но Август Денисович к разочарованию парня достал из кармана пиджака распечатанные в собственном ателье фотографии и разложил на столе.

– Смотри, Славка, что я тебе дарю! – Прадед лучился самодовольством и гордостью.

Мальчик осторожно приблизился к столу и удивлённо заморгал. С фотографий на него смотрели невозможные, удивительные создания, небывалые места. Но всё равно – разве это подарок?

– Дед, рано ему ещё, – произнесла мать, заглядывая через плечо. – Пусть четырнадцать исполнится.

– Тихо, Ната, самое время парню знать – он не из простых. И нам спокойней будет.

Август Денисович, уже не оглядываясь на притихшую маму, обстоятельно и неторопливо поведал правнуку о городских и лесных, о неведомом людям мире магии, увлекательных приключений. Теперь-то стало понято, отчего прадед, не смотря на то что родился в середине позапрошлого века, выглядел чуть ли не моложе деда. Отчего мама категорично утверждала: «Сынок, сказок не существует».

Но сделавший королевский подарок Август Денисович тут же сузил доступный мальчику мир, очертив строгие пределы:

– Наша стихия – город. С лесом мы воевали издревле, поэтому старайся избегать этих гиблых мест. А нежели жизнь закинет тебя в лесистые края – будь предельно осторожен. Лес коварен, коварней людей. Если последним ты ещё можешь довериться, то лесу никогда. Запомни, Слава.

И Слава верил словам мудрого Августа Денисовича. Верил, пока было удобно верить. Но потом… Потом вера поблекла, рассыпалась надоевшим пазлом перед лицом множества соблазнов. Его никогда не отпускали в летний лагерь. Родители, беря сына с собой на отдых, ни разу не ездили на экскурсии в лесистые местности, тем более в заповедники. На рыбалку с ребятами приходилось вырываться окольными путями, чтобы, ни дай бог, дома не проведали.

И чем больше мальчишка думал о запретах, тем сильнее манило его переплетение ветвей, тревожные крики невидимых птиц, далёкое пение ненавистных прадеду собратьев. Слава переживал, пару раз был готов сознаться во всём родителям, но каждый раз что-то удерживало его. А потом он повстречал Бриану.

На первом курсе университета в преддверии Нового года он вырвался в Питер к дяде. Бродил по городу, ёжась от сырого ветра, несущего острые кристаллики льда, любовался отблесками заката на шпилях Петропавловской крепости, слушал неторопливую песню Невы. И 31 декабря возле одной из многочисленных праздничных ёлок встретил её.

В белой вязаной шапочке, в короткой кроличьей шубке, Бриана мало напоминала сказочную снегурочку, скорее снежную королеву – непростительно юную, дерзкую, весёлую. Новый год они встретили вместе и следующие дни почти не разлучались. Ощущение праздника кружило голову без шампанского.

Слава был счастлив – у него появилась подруга-эльф, такая же, как он. Не придётся выбирать из предложенных невест, не выпадет грустный рок связать жизнь с человеческой женщиной – живущей слишком мало, чтобы тратить на неё своё время. Радость не утихла даже когда она призналась – она лесная. И в город пробралась вместе с друзьями – теми, кто тоже не захотел засыпать на зиму.

– Засыпать? – удивился тогда Слава.

– Ну да, глупый городской, – смеялась Бриана, кружась под снегом. – Если мы не спим зимой – мы медленнее взрослеем, меньше накапливаем магии. Лесу нужны воины, не спорю. Но разве не прекрасно – нестись по сугробам на лыжах, танцевать с метелью, пробираться в город и пакостить вашим чопорным старейшинам? Айда с нами!

Слава не одобрял их забав. Не считал правильным вместе с шумной компанией лесных забредать в магазинчики, принадлежащие городским. Один лесной для техники – уже трагедия. А когда в магазин забредают пятеро-семеро таких необычных личностей?

Он не пошёл с ней и в тот роковой день – за сутки до его возвращения домой. Весь вечер он маялся – думал, как признаться родителям, как подобрать слова, чтобы они тоже поняли – Бриана замечательная.

А назавтра он узнал – Брианы больше нет. Накануне лесные забрели под закрытие в часовой магазинчик. Забрели – и остановили все часы, даже механические. На беду, владелец оказался главой городских Питера и одновременно Видящим. Что могли противопоставить ему юные лесные? Он развеял их туманом – навсегда, без права возрождения.

В родной город Вячеслав Иванов вернулся уже совсем другим существом. Чтобы не жить под одной крышей с родителями, ставшими в одночасье чужими, он снял квартиру. Несколько раз он пытался вернуться, начать жить по заветам прадеда, но каждый раз вспоминал Бриану.

Он понимал – девушка-эльф изменила его. Поэтому, едва сошёл снег и, пронзая прошлогодние слежавшиеся листья, навстречу солнцу ринулись зелёные иглы первой травы, он ушёл в лес, чтобы добровольно принести присягу Владыкам. Он возвратился в ставший неприветливым Город уже разведчиком – убеждённым в правоте дела леса.

Веру в новые убеждения не поколебала даже появившаяся через несколько лет Анюта – человеческая девушка чем-то неуловимо напоминающая Бриану. Не сложилось. Ему, тогда ещё пятикурснику, строгие родители Анны Щукиной указали на дверь – не приглянулся.

Несмотря на всё это, Слава уверенно встал за спиной прадеда, зная – именно ему Август Денисович завещает дело своей жизни (лет через пятьдесят, не раньше), именно к нему присматриваются городские старейшины. И потому он мог щедро делиться информацией с лесом – что происходит, что готовится.

Но ритуал призыва арбитров он пропустил. Август Денисович сообщил о нём правнуку только через неделю, когда обеспокоенные лесные издёргали своего ценного шпиона – что за чары плетутся за каменными стенами?

О назначении Ани и её брата арбитрами он тоже узнал с опозданием. А об уготованной им участи – уже от лесных Владык. И только потом от деда.

Преодолеть этот древний кровавый обычай – обычай, зародившийся ещё во времена междоусобных войн лесных, он был не в силах. Разве что…

Слава как раз обдумывал совершенно неожиданные мысли, посетившие его по дороге в школу. Он, не задумываясь, выбирал короткую дорогу. Если свернуть от ателье к продуктовому и нырнуть в тень между ним и лотерейным киоском, можно преодолеть сразу десяток кварталов и выбраться из-под арки старого краснокирпичного дома у заводских проходных. Далее парк, где между палаткой летнего кафе и раскрошившимся бордюром давным-давно не работающего фонтана есть очередной лаз – сразу в подъезд под лестницу дома, куда недавно переехал лучший книжный города. А оттуда и до школы два квартала. Пешком – пять минут.

Предстояло отвести два урока, один факультатив и тогда подумать – возможно ли помочь не только лесу, но и себе. А может, и ребятам. Несмотря на то что с точки зрения эльфов все были совершеннолетними, они оставались бессовестно молодыми и не заслуживали гибели, как и когда-то Бриана. Так считал лесной по имени Са-а-ар, притворяющийся городским Вячеславом Ивановым.

Эля Тихонова

Она, как всегда, опаздывала. Женька позвонил уже в третий раз, а она ещё копалась, не успевая даже заглянуть в зеркало. Зато время потрачено не зря. Эля думала всю ночь, как связаться с бабушкой или Эриком так, чтобы эльфы не просекли. Даже в короткие минуты беспокойного сна в её голове прокручивались варианты.

Уснула она где-то часа в четыре ночи, когда нужное решение прочно угнездилось в её мыслях. Простейшее, надо сказать, решение. Жаль, конечно, что у них с бабушкой не придуман тайный язык, но пока и так сгодится.

Рано, едва расцвело, Элька оделась и поспешила на первый этаж, к квартире Лики – девочки, учившейся в шестом классе её школы. Лика была вредной, но Тихонову побаивалась. Разбудить её Элька не боялась – каждый день к восьми Лика ездила через полгорода в спортшколу. Представьте себе шестиклассницу, метающую диск. Представили? Идём дальше.

Эля долго давила на кнопку звонка, пока оббитая коричневым дерматином дверь не открылась, выпуская наружу запах жарящихся котлет и занудный лай собачонки. Румяная физиономия появившейся Анжелики Огурцовой пестрела веснушками и следом зелёного фломастера через весь лоб.

– Слышь, Огурчик, спасай! Дай в Сеть выйти на пять секунд. Любую домашку решу на «пять» за это. Лады? – Элька ужом вертелась на лестничной площадке, раздумывая, как бы прошмыгнуть между дверью и внушительной фигурой шестиклассницы.

– А у самой что не так? – удивилась Лика, не отступая от порога.

– Мышь провод перегрызла. Монеты на счете закончились. Тараканы монитор свистнули. Лик, я с утра туга на фантазию. Нельзя мне это письмо с домашнего компа посылать. Выручай.

– Да пожалуйста. Сочинение напишешь? – смилостивилась Огурцова.

– Хоть поэму, – облегчённо вздохнула Элька. – Пусти только до машины. Тьфу, до компа.

Отправить придуманное заранее письмо с созданного только что почтового ящика не составило труда. Ни строчки об эльфах, ни полного собственного имени девочка не указала. Зато страху на бабушку с Эриком она наведёт – сто процентов.

«Бабуля, милая, мне так плохо! – писала талантливая внучка. – В школе меня не принимают. Учителя издеваются, грозятся выгнать и отправить в колонию для малолетних преступников. Одноклассники дразнятся и дерутся. Приходится «чудить». Я абсолютно не приспособлена для местных условий. Мать с отцом ругаются. Пойми, если ты просто позвонишь, а не приедешь, они станут ругаться ещё сильнее. И жизнь станет окончательно невыносимой. Приезжай как можно скорее, от тебя зависят моё здоровье и моя жизнь.

Eleanor»

Эрик тоже получил свою порцию жалоб. Хитрая ученица знала, как зацепить своего учителя.

«Уважаемый Эрик! Спешу тебе сообщить (только не ругайся, я знаю, я глупая. Ты сам об этом не раз говорил) – на днях вместе с моим другом мне удалось-таки вызвать тварь Запредельного (а ты говорил – я в этой области бездарна, за это с тебя – исполнить моё любое желание).

Ты спросишь – откуда у меня такие таланты? Бабушке не говори, я скачала у неё на компьютере какой-то файл. Вернее, файлы. Там был описан ритуал. Мы с другом не удержались, попробовали. Вот и получилось.

Наш гость – замечательный… был поначалу. А теперь он такое творит (((

Ты точно не скажешь бабушке, верно? Я понимаю, ты оч-ч-чень занятой и важный, но, пожалуйста, приезжай. Без твоей помощи произойдёт конец света в отдельно взятом городе. Спаси меня, и я больше не буду делать глупостей.

Elli»

Теперь остаётся надеяться и ждать.

Гордая собой донельзя, Тихонова возвратилась домой и попала маме под горячую руку. Пришлось браться за пылесос и швабру. Уборка отняла полтора часа драгоценного времени.

Выбежав на улицу, девочка не сразу поняла, отчего её товарищи по несчастью задрав головы смотрят вверх. А когда сама взглянула, споткнулась от неожиданности. Как её успел подхватить предусмотрительный Валентин – не стоило даже гадать.

Придерживая девочку за плечи, защитник предупреждающе зашептал:

– Это видим только мы. Благодаря заклятию эльфов нам стало доступно их необычное зрение. Закрой рот и посмотри себе под ноги, пошевели пальцами в туфлях – помогает отвлечься. Немедленно! – сердито шикнул он.

Действительно, головокружение исчезло так же быстро, как и появилось. Зато Женька веселился от души.

– Флейтист, скажи, я такой же шальной был?

– Хуже, – признался защитник. – Пойдёмте к троллейбусной остановке. И не смотрите на меня так. Я сам не знаю, что творится вокруг.

Эля приотстала от них и снова осторожно посмотрела вверх.

Вам попадалась когда-нибудь ёлочная гирлянда в виде светящихся трубочек? Теперь представьте себе миллионы таких сияющих гирлянд, словно полноводная река текущих по небу, переплетающихся, закручивающихся в жгуты и спирали. Прямо над Элькиным двором обнаружилась подобная река. Она разделялась на два рукава. Один тугой пружиной тянулся вверх, истаивая за полупрозрачным облачком. Другой круто поворачивал в районе школы, то есть через три квартала, и утекал вдоль проспекта Пролетариев к хлебозаводу.

– Валь, может, пройдёмся? – Женька удивлённо оглядывался по сторонам, как и остальные подмечая перемены в привычном облике города.

С фасадов типовых домов смотрели каменные горгульи и химеры. На ранее обшарпанных балконах под сохнущим бельём проявились живописные мозаики, сверкающие на солнышке точно ёлочные игрушки.

Мимо проехал переполненный молодыми эльфами автобус. Пассажиры умудрялись танцевать, петь и корчить рожи ничего не подозревающим прохожим.

На перекрёстке друзьям повстречалась дама в широкополой шляпе, утыканной пышными синими перьями. На коротком поводке дама вела рыжую рогатую собаку. Вдоль собачьего позвоночника вздымался шипастый костяной гребень, какой любят изображать в фильмах про динозавров. Заметив, что их разглядывают, и собака, и её дама вежливо кивнули.

По спирали небесной реки спускалась скорлупка парусного корабля, умудрявшегося при этом дымить похлеще труб машиностроительного завода.

Днями просиживающий у торгового дома лысый гармонист, больше клянчивший у прохожих монеты, чем игравший, оказался двухголов и хвостат. Пушистый хвост покачивался из стороны в сторону в такт знакомой до последней нотки мелодии – одной из пяти, составлявших небогатый репертуар.

Город эльфов кардинально отличался от города людей.

– Валь, ты это сразу видел? – вцепилась в рукав защитника Элька.

– Взрослые эльфы могут принимать любые обличья. Их я разглядел. Реку в небе и изменившиеся фасады домов заметил вчера вечером, когда из школы возвращались.

Эля замолчала. Спросить было больше не о чем не от того, что вопросы закончились, а потому, что все они были не к месту.

Новый облик города пугал её и завораживал одновременно. И его предстояло защищать от лесных ценой собственной жизни. Эля снова отстала, озарённая пониманием – она ведь чувствовала своё предназначение, едва приехала сюда. Просто не могла облечь в слова смутные предчувствия. Словно некто невидимый взял её крепко за руку и вёл, вёл… До сих пор ведёт.

Эх, она, Эля, думала – это бабушкино испытание. А теперь уверена – Тара Владленовна вряд ли ожидала подобной подлости от маленького провинциального городка.

Девочка теперь – часть магии города. И поступки окружающих её людей подчинены силе древнего заклинания. Потому мать не так сильно ругается, что дочь днями пропадает невесть где. Даже обычно строгий отец успокаивает: «Марина, девочке нужно личное время и пространство. Пусть общается со сверстниками». Потому и Женькины родители не лютуют. Даже звонить меньше стали, проверять, где он. Заклинание связало их неразрывной цепью.

Улицы распахнулись китайским веером, расширились. Дома казались выше и стройнее, краски – ярче, тени – глубже. Возле магазина бытовой химии на месте закрытого уже полгода продуктового блестела металлическая лесенка с ажурными перилами. Над железной дверью серебрилась вывеска: «Центр сетевого контроля». Вместо заклеенных газетой окон от земли поднимались тонированные витрины.

– Интересно, что тут? – вырвалось у идущей впереди их небольшого отряда Ани. Она каждый день ходила по этой улице в университет и отлично помнила затянутый ограждающей лентой кусок тротуара и изувеченный затянувшимся ремонтом фасад.

– Точка управления прогрессом, – ответил обогнавший их незнакомец, в один прыжок преодолевший все пять ступеней лестницы.

Элька едва не ахнула. Эрик?! Нет, обозналась. Незнакомый блондин ростом был ниже её учителя, болезненно худ и остроух. Короче, настоящий эльф.

– Арбитры, так? – замер он, положив узкую ладонь на дверь.

– Так получилось, – осторожно ответил Валентин, поигрывая тростью. Элька на всякий случай отступила от перил. – Нам нужны разъяснения. Где их получить?

– У главного, – теряя интерес, пожал плечами эльф и потянул за ручку дверь. – Август Иванов назначает арбитров и отвечает за их развитие. Остальные не имеют права вмешиваться.

Тощая фигура исчезла в тёмном проёме.

– Балдею я от их прямоты, – тряхнул чёрной шевелюрой защитник. – Поехали.

Дощечка скейта сорвалась с ремня, громко плюхнулась на асфальт и помчалась по тротуару до проезжей части, подчиняясь манипуляциям трости защитника.

– Залезайте. Держитесь, – командовал Валентин, цепляясь универсальной тростью за провода.

Прохладный сентябрьский ветер обжёг лицо. Висящая в воздухе пыль сияла и искрилась, точно кристаллики льда в морозный солнечный день. Даже не так, точно сахар, которым бросались на днях в столовой первачки. Хватали горсть из сахарницы и бросались. Не друг в друга, в раскрытое окно. Понять отчего – не стоит пытаться. Игрались во что-то.

У Эли захватывало дух от скорости. Если бы ещё им не грозило чёрт-те что, девочка непременно бы согласилась – здесь круче, чем в бабушкином офисе!

Они почти доехали до фотоателье. Перед внезапно замершим между остановками троллейбусом скейт затормозил. Валентин, отпустив провода, вырулил на тротуар и первым соскочил с уменьшающейся доски. Точно ждавший этого троллейбус медленно отчалил, гордо неся на боках яркую рекламу пельменей. А защитник держал трость наперевес, загораживая собой ещё ничего не понявших друзей.

Их встречали четверо – по одному на каждого арбитра. Впереди всех настоящей борец сумо – необхватный, в махровом, туго сидящим на внушительной фигуре свитере, с металлическим кольцом в нижней губе. Трое других – тощие, в костюмах молочно-белого цвета. Один держал в руках пистолет, двое других – мечи. Остановились шагах в семи, не приближаясь, выжидая.

– Ясно всё с вами. Не просто «доброго дня» пожелать решили, – пробормотал защитник, вставая на подкатившуюся под ноги доску.

В лицо Эльке дохнуло озёрной прохладой. Ветер пробежал по сухим стеблям камыша, заставляя их тихо и глухо перестукиваться друг с другом. Далеко-далеко заквакали лягушки, пророча затяжные дожди. Лесные! Бить будут – сто процентов гарантии.

– Вам лучше пойти с нами по-хорошему, – пробасил сумоист.

– С какого перепуга? – изо всех сил храбрился Женька, ещё не решив – загородить собой сестру или лучше самому спрятаться за неё. Элька улыбнулась. Не ей одной страшно, это обнадёживает.

– Если не объясните зачем, можете проваливать, не трону, – не церемонился защитник. Вместо безобидной трости в его руках засиял меч. Полы пиджака удлинились, на спине, груди и рукавах заблестели металлические нашивки.

– У меня ноги немеют, – тихо пожаловалась Анюта. Элька вздрогнула. С ней творилось то же самое. И с Женькой. Словно приклеенный, он дёргался на месте, не в силах освободиться.

– И это у вас означает «по-хорошему»? – неодобрительно вздохнул Валентин и, качнувшись на доске, поехал на сумоиста.

Тот взмахнул руками – в них щёлкнули две плети.

– Эх, – пригнувшийся защитник проскочил под ними и на лету рубанул одного из белых, того что с пистолетом. Рубанул по руке. Пистолет выпал, а из рассечённого предплечья повалил пар. Ш-ш-ш…

Элька не стала дожидаться, пока те двое с мечами опомнятся. Пусть сдвинуться с места ей было не под силу. Но её чародейские таланты ещё никто не отменял. Что-что, а колошматить обидчиков, не прикасаясь к ним, она выучилась ещё во время кочевой жизни, и особенно в школе при последней военчасти.

Левого скрутило пополам от невыносимой рези в животе. Правый выронил меч и схватился за глаза дрожащими от напряжения руками. На большее Эльки не хватило. Но и сделанного было довольно.

Валентин развернул скейт, оттолкнулся ногой от укутанной плиткой земли и взлетел на доске, врезался в толстяка, спружинил от его пуза, кувырнулся в воздухе, уходя от плетей, и уже возвращаясь на землю, метнул клинок в грудь сумоисту. Защитник немедленно отпрянул, уклоняясь от хлещущего пара, откатился назад к ставшему прозрачным другому раненому. Тот весь вытек, смешался с пахнущим выхлопными газами воздухом.

– Бегите! – крикнул Валентин.

И Эля, ещё не веря, что к ногам возвратилась подвижность, сделала первый шаг, покачнулась и, уже не оглядываясь, помчалась прочь.

– Бегите, глупцы! Вы что, примёрзли? – где-то позади ругался на брата с сестрой защитник.

Используя скейт как самокат, он загромыхал колёсами по мощёному тротуару самым последним. Зато в ателье Августа Денисовича друзья вломились вместе.

– Ты убил их? – с нескрываемым ужасом набросилась на Валентина Анна Щукина.

– Скорее лишил материальной оболочки на время. Убить эльфа нелегко даже для меня, – защитник пристегнул скейт ремнём, закинул его за спину, отчего плащ вздыбился. Элька вдруг представила на месте Валентина кенгуру-мутанта, у которого сумка выросла не на привычном месте, а между лопатками. Настроение мигом улучшилось.

– Никто не обещал, что будет легко, – появился из каморки фотограф, раздвинул пальцами жалюзи и выглянул наружу. – Ушли. Поймать вас они не надеялись, всего-то – проверяли, выясняли пределы сил и умений, – начал пугать старик.

Эля наморщила нос – фу, как некрасиво!

– Поэтому если не начнёте заниматься – легко попадёте к ним на крючок, – продолжал Август Денисович. – Или вам придётся принять помощь и охрану от наших…

– Нет! – Валентин был категоричен. – Он вас не примет!

– Ладно-ладно, – слишком легко согласился главный. – Но занятия посещать настоятельно рекомендую. Пользоваться магией города всегда пригодится – и до, и после подписания.

Губы защитника искривила неприятная ухмылка.

– Вы опасный эльф, товарищ Иванов, – кончик трости пару раз звонко стукнул по полу. На рукояти вспыхнули и погасли алые искры. – Но мы, пожалуй, поучимся у вас, если объясните, что вообще происходит и что от нас зависит в подписании.

Август Денисович снисходительно расплылся в улыбке. Элька видела – он чувствует своё превосходство и упивается этим. Так некоторые взрослые любят самоутверждаться за счёт детей. Самих, небось, в детстве изводили, вот они сейчас и отыгрываются. Чаще такие экземпляры встречаются среди учителей, даже в её новой школе.

– Достаточно много зависит, иначе бы вас не позвали. Сейчас ваша задача добыть артефакты, – неспешно начал загибать пальцы фотограф. – Девочка уже свой нашла, – он потянулся к перстню на Элькиной руке, но Тихонова сделала шаг назад. Август Денисович не расстроился. – Ты тоже, – он внимательно посмотрел на Женю. – Осталось два, – он загнул безымянный и средний пальцы. – Умение находить быструю дорогу и умение ветвить Верхний Путь, – он загнул указательный палец, продолжая перечисление. – Умение уходить от погони и петлять следы, – он сжал руку в кулак, – чувствовать Город, чувствовать лесных под любой маскировочной личиной, а тебе, – пальцы резко разжались перед лицом побледневшей Анюты, – умение общаться с другими Видящими мысленно. Быстро и без искажений. Ваши прямые обязанности при подписании разъясню в день подписания.

– Где нас станут обу… – начала Эля, но Валентин не дал ей договорить.

– Что будет, если нас перехватят лесные?

– Вы всё равно останетесь арбитрами. Только больше возможностей диктовать условия будет у леса. Они проведут свой обряд, прикрепляя вас к себе. Арбитров может быть только пятеро. Четверо – с одной стороны, и одна Видящая – с другой. Таков закон. Мы успели с вызовом раньше – сила на нашей стороне.

– Ясно! – Густые брови защитника сердито сошлись на переносице. – Веди к месту учёбы, эльф.

– Предупреждаю, там не работает мобильная связь, – отчего-то добавил фотограф.

Он повёл людей в комнатку фотомастерской. За белым экраном обнаружился лифт, который двигался вначале вниз, потом горизонтально, затем вверх. Интересный способ передвижения.

Первые занятия позволили Эле почувствовать себя гораздо увереннее и сильнее. С эльфами непременно разберёмся – уверилась она. Бабушка с Эриком обязаны откликнуться. Уж они-то проучат мерзких ушастых нелюдей в два счёта. А в школе пора порядок наводить самостоятельно. Иначе начнётся по-старому. А по-старому не хотелось.

Уже в понедельник во время алгебры первая жертва была найдена. Она, собственно, никуда не исчезала, сидела на соседнем ряду вместе с «гномом» Виталиком, вежливо слушала мамины объяснения и старательно делала вид, что она простая ученица. Но в отличие от большинства одноклассников ей нет нужды в конце каждой четверти заниматься с репетиторами, чтобы подтянуть оценки по контрольным.

Задуманная Тихоновой месть была неоригинальной, зато страшной. Скажите, как проще всего поссорить сдружившихся против неё первых красавиц класса? Красавиц, обожающих быть в центре внимания, получать похвалы от сверстников и взрослых?

После алгебры в расписании значилась большая обеденная перемена. И класс, по своему обыкновению, начал жалобно канючить.

– Наталья Михайловна, ну отпустите! Мы покушать не успеем! – первым заголосил Дохлый Фунтик.

– А вы знаете, что Оксанка Косуня из 8 «Б» у нас со стола пирожки ворует? А если не ворует, изюм выковыривает. Она же детдомовкой была, пока не удочерили, потому дикая. Если опоздаем, останемся без пирожков, – заложила свою двоюродную «сестрицу» Язва.

– Я сегодня даже не завтракал. У меня информация на пустой желудок плохо переваривается, – не удержался Петька, у которого что на сытый, что на полный желудок никакая информация в мозгах не оседала.

– Идите, – не выдерживая жалоб восемнадцати изголодавшихся подростков, сжалилась математичка. – Вас в подземный переход поставить милостыню просить – за час озолотитесь.

– А то! Мы талантливые – всю кассу возьмём! – Лёшка, любимчик классной, первым затолкал тетрадь и учебник в рюкзак и выбежал из класса, обогнав даже двоечника Петьку.

Наталья Михайловна свой класс любила и беспощадно баловала.

Элька поначалу отправилась со всеми, но постепенно отстала, спряталась в женском туалете, дождалась, пока Женька потопчется в коридоре, озираясь по сторонам и отправится в столовую. Теперь вернуться наверх, к кабинету географии, где сейчас страдает на контрольной 10 «А».

Тихонова с трудом дождалась звонка, вежливо поздоровалась с Чёрной Риммой, которая после более тесного знакомства с новой ученицей великодушно простила ей и Индию, и сказочку про атомный взрыв много лет до нашей эры.

Ага, вот и Вася Долголепко – первый красавец старших классов! То, что Вика по нему сохнет, знала вся школа. То, что смуглый чернявый Вася перегулял с половиной девчонок с 8-го до 11-го класса – знали тоже все. Но Элька на подобных мелочах не заморачивалась.

– Привет, о свет моего сердца! – Она загородила собой лестничную площадку, не позволяя Долголепко с друзьями пройти. – У меня для тебя новость радостная. Не догадываешься, о, витязь доблесный?

– Я сегодня занят, – самодовольно улыбнулся сердцеед.

– Сочувствую! – Она ловко выудила из сумки распечатанную на цветном принтере фотографию Кущиной и сунула парню в руки. – Теперь ты любишь её. Очень-очень! Две недели, – ошарашила она жертву. – А там видно будет, – добавила она чуть тише и съехала по перилам лестницы.

– Эй, стой! – под задорное ржание друзей окликнул её Вася.

«Вот попала!» Эля запоздало сообразила, что от такой оравы народа она тихо не уйдёт, кинулась к ближайшей двери. Слава богу, открыта! То, что находилось за ней, Тихонову не волновало – она применила только вчера изученный у эльфов приём.

Когда удивлённый Вася, подначиваемый ребятами, метнулся следом с опозданием в пару секунд, за дверью обнаружилась узкая каморка. За шкафчиком для швабр у занавешенного рваной жёлтой шторой окна на рассохшемся облезлом стуле дремала вахтёрша баба Оля.

– Ты шо шастаешь? – испугалась она спросонья и выронила из морщинистых рук газету.

– Ничего, – попятился назад Вася, бережно прижимая к груди портрет Кущиной.

Уже через пять минут в столовой Долголепко сидел рядом с Надечкой, предлагал её угостить пирожным, звал в кино на новый голливудский 3D-шедевр и обезоруживающе глупо улыбался на удивлённые возражения старосты.

Вика съёжилась в сторонке, зло перемешивала вилкой капустный салат, не замечая, что половина содержимого тарелки уже перекочевала на блестящий пластик стола.

– Эх, жука ей, что ли, в компот кинуть… колорадского, – без стеснения завидовала Кущиной Лиза.

А ребята из 10 «А» опасливо шептались, поглядывая на странную кудрявую девочку, так легко зачаровавшую их друга. «Ведьма!» – доносилось от их столика.

Элька загадочно улыбалась, довольная своей задумкой. Женьке она ничего не скажет. А он не докумекает самостоятельно – в женских интригах он дитя. Вон сидит хмурый да пасмурный, точно праздники закончились, а ему так ничего и не подарили. Класс уже разбрёлся – кто по двору школьному гулять, кто в ближайший киоск за сигаретами, жвачкой и газировкой. А этот – нет чтобы выдумать этакое пакостное эльфов позлить – переживает. Если только переживать, пользы – с острую кнопку в ботинке. Действовать нужно, шевелиться, иначе съедят.

Вот Валентин её поймёт. «Точно, сегодня ловим защитника!» – решила для себя Эля. Она встала из-за стола, легонько пихнула Щукина кулаком в плечо и направилась на свежий воздух.

В десять вечера, едва Элька умылась и поела после вечерних занятий у эльфов, в окно её комнаты постучал Флейтист.

Как он оказался на подоконнике, тем более как Валентин умудрился сидеть на узкой полоске железа, точно в удобнейшем из кресел, ведь этаж-то далеко не первый, Тихонова не задумывалась. Пришёл, услышав шёпотом произнесённую просьбу – и на том мерси боку.

– По какой причине ты пожелала осветить моё одиночество, о разбивательница сердец десятого «А»? О, будущая гроза тварей Запредельного и жесточайший кошмар всех эльфов современности? – вопрошал он, едва она приоткрыла окно.

– Хорош придуриваться, – Эля не была настроена на кривляние. – Если подглядывал за нами, должен знать – Щука струсил, а я желаю разобраться – не наврал ли тощий Славик.

Она посторонилась, и Валентин спрыгнул на ковёр. Он отряхнул длинный плащ, расправил белые манжеты, с интересом огляделся по сторонам.

– Запаслива, как бурундук, – сообщил он тут же, в один шаг оказываясь у книжного шкафа. Провёл пальцем по корешкам, вычитывая названия и улыбаясь своим мыслям. – Сама ещё едва-едва прямое магическое воздействие освоила, а литературы набрала до степени Мастера.

– Это бабушка подарила, – засмущалась девочка. – Сложно. Я на ночь читаю, когда сон не идёт.

Валентин расхохотался, озорно подёргал Элю за кудрявый локон и сообщил:

– Пошли гулять. Родители о тебе до утра не вспомнят, а мне помощница нужна. Славик ваш меня самого волнует. Не всё с ним так просто.

Эля собиралась долго. Ночь, холодно, дело к дождю. Половина Верхнего Пути скрыта низкими осенними тучами, тяжелыми, точно бомбовозы. Тихонова придирчиво осмотрела свой гардероб, выбрала тёплый свитер, зелёную курточку с капюшоном, плотные вельветовые брюки и ботинки на высокой подошве. И бегать легко будет, и не промокнет – всё как положено.

– Есть шанс, что выйдем до рассвета, – пробормотал Валентин. – Готова?

– Как мамин любимый фасолевый суп – сейчас забулькаю, – в тон ему отозвалась Элька и взяла защитника за руку. – Веди, Флейтист.

Дверь из Элькиной комнаты послушно открылась на улицу в квартале от зубной поликлиники. Ещё не поздно, людей на улице много.

В окнах фотоателье было темно и неприветливо. Валентин побродил возле крыльца, потыкал тростью в ступени, вслушался в тишину, побродил по освещённому единственным зеленоватым фонарём кварталу и решительно потянул девочку прочь.

– Куда мы, Валь? – растерялась Эля.

– К учителю вашему. Он отметился тут перед закатом, после ушёл, как простой смертный. Сюда.

Они подошли к троллейбусной остановке и стали дисциплинированно ждать транспорт.

Подъехал тринадцатый номер. Точно вода в аквариуме плескался в нём розовато-жёлтый свет. Люди, будто ленивые осьминоги в скальных пещерках, ворочались на сиденьях, загипнотизированно вглядывались во мрак, ловя отблески огоньков чужих жилищ и лживые посулы ярких реклам.

– Не спи, – подтолкнул девочку Валентин.

Эля запрыгнула в салон, улыбнулась старушке-кондукторше, обернулась к защитнику и поняла – он опять невидим. «У, вредный! Зато деньги целее будут», – нашла повод не расстраиваться Тихонова. С невидимым собеседником болтать не стоит – нехорошее подумают.