Такие разные миры (сборник) Шекли Роберт

Брюс огляделся по сторонам: в фойе толпились мужчины в длинных арабских одеяниях и с ихрамами на головах. Некоторые женщины скрывали лица под плотной чадрой. Повсюду сновали коридорные, их красная униформа напоминала парадные мундиры английских солдат.

И никого хотя бы отдаленно похожего на странного пешехода, которого Брюс заметил на улице каких-то несколько секунд назад.

Чуть помедлив, Уэйн направился к стойке. Портье, облаченный во фрак внушительный мужчина с бачками и до блеска выбритым лицом, вежливо осведомился, чем может быть полезен.

Брюс описал Джокера.

Портье сделал вид, будто пытается припомнить.

– Сэр, такой тип не появлялся в нашем отеле. Ни сейчас, ни когда-либо раньше.

– Быть может, он проскользнул сюда незамеченным.

– Вряд ли, сэр, – снисходительно улыбнулся портье. – Человек, которого вы описали, не сумел бы пробраться тайком в отель «Нью эра». Зеленые волосы и зеленое пальто – так вы сказали? Нет, сэр, только не в «Нью эре».

Брюс почувствовал себя полным дураком. Портье смотрел на него, как обычно смотрят на пьяниц или сумасшедших. Уэйн точно знал, что ничего не пил. Но вот в своем ли он уме?.. Именно этот вопрос среди прочих он собирался задать доктору Уолтхэму.

Доктор посмотрел на часы: четверть седьмого. Бэтмен опаздывает. Вот уже много лет Уолтхэм выполнял обязанности личного врача Темного Рыцаря, и тот всегда являлся на прием вовремя.

Уолтхэм опустил жалюзи и уже было собрался закрывать кабинет, но вдруг за спиной у него кто-то рассмеялся.

– Простите за опоздание, – сказал Бэтмен. – Повстречал по пути старого знакомого. Надеюсь, я не очень вас задержал.

– Ничего страшного, – отозвался Уолтхэм, разглядывая закутанного в черный плащ высокого мужчину в маске.

Как обычно, Бэтмен появился словно из ниоткуда, но к его неожиданным появлениям Уолтхэм давно привык.

– Я его знаю? – спросил он.

– Больше нет.

– Прошу прощения?

– Ничего существенного, док. Приступим к осмотру?

Бэтмен приходил на такой осмотр раз в год. Чтобы выполнять взятые на себя обязательства, Брюсу Уэйну требовалось железное здоровье. Он разработал собственную систему упражнений и по многу часов в неделю занимался различными единоборствами. Пока жаловаться на здоровье герой не мог, но ему было прекрасно известно, что недуги порой настигают человека внезапно; именно поэтому он ежегодно обследовался у Эдвина Уолтхэма, одного из лучших готэмских врачей. Уолтхэм преуспевал и держал кабинет в том же здании, где и жил, – на бульваре Старкросс, в престижном районе. Тучный доктор не отличался высоким ростом, его голову украшала копна седых кудрей, на лице играл здоровый румянец, а цепкие глазки за круглыми стеклами очков лучились живым умом. Но этот самый ум ни разу за все годы знакомства не подсказал Уолтхэму, что Бэтмен в действительности сын его друга Брюс Уэйн.

– Как обычно, Бэтмен, вы в отличной форме, – сказал доктор, осмотрев Темного Рыцаря (тот как раз надевал свой костюм). – Не сердце, а настоящий паровозный двигатель. Но как же иначе, если вспомнить о некоторых ваших приключениях.

Бэтмен кивнул и слегка нахмурился. Уолтхэм был семейным доктором его родителей, но, как и большинство жителей Готэма, видел в нем только Бэтмена – грозу преступников и злодеев. Ему всегда не терпелось услышать о каких-нибудь новых свершениях человека – летучей мыши. Вполне невинное желание, но Брюс Уэйн не очень-то любил откровенничать: свою бэтменовскую жизнь он держал в строжайшем секрете.

Вот и сейчас Уолтхэм с интересом спросил:

– Вы над чем-нибудь работаете?

– Нет, пока по возможности отдыхаю.

– Давно не видел вас вместе с Верой.

Речь шла о Вере Синклер – молодой даме, с которой Бэтмена несколько раз видели вместе.

– Она сейчас в Рио. Отправилась на карнавал.

– Счастливица! Бэтмен, вам тоже не помешало бы съездить туда.

– Я думал об этом.

Бэтмен не знал, как объяснить Уолтхэму, что последние месяцы он находился во власти странного оцепенения. Началось все тогда же, когда появились первые галлюцинации.

Ему не хотелось начинать неприятный разговор, но ведь ради этого, помимо прочего, он и пришел сегодня к врачу.

– В чем дело, Бэтмен? – спросил Уолтхэм, заметив охватившую пациента нерешительность.

– Док, у меня начались видения, – признался наконец тот.

– Расскажите подробнее, – велел доктор, напустив на себя деловой вид, хотя в его глазах мелькнуло беспокойство.

Высокий мрачный герой в маске и черном плаще описал свои галлюцинации. За последние три месяца они бывали трижды: обычно лишь неясный образ, ухваченный краешком глаза, – какой-нибудь старый враг, поверженный и покоящийся в могиле.

В последний раз это был Джокер. Джокер погиб, но Бэтмен сам видел сегодня, как тот входит в отель «Нью эра».

Доктор внимательно его выслушал.

– Бэтмен, я осмотрел вас со всем тщанием, лучше тут не справился бы ни один врач. Физически с вами все в порядке.

– А психически?

– Я почти готов голову прозакладывать, что вы полностью в своем уме.

– Почти?

– Ну, это образное выражение. Вас что-нибудь беспокоило в последнее время – что-нибудь необычное?

Бэтмен отрицательно покачал головой. Он не мог рассказать доктору о том, что в последнее время неустанно думает о прошлом и о погибших друзьях: Робине, Бэтвумен, Бэтгерл… О погибших врагах тоже: Джокере, Э. Нигме, Пингвине. Все они, и друзья и враги, были своего рода семьей и принимали участие в его свершениях, когда мир был чуточку моложе.

Теперь старше стал сам Бэтмен. Он находился в отличной физической форме благодаря своим уникальным способностям, но все равно постарел.

– Нет, ничего необычного.

Уолтхэм снял очки и аккуратно протер их. Вглядываясь в Бэтмена голубыми близорукими глазами, он попросил:

– Расскажите о последней галлюцинации.

– По пути к вам я видел Джокера.

– Быть может, просто лицо в толпе, похожие черты…

– Нет, это точно он. Я побежал за ним в отель «Нью эра», но там его не оказалось. Портье утверждал, что никто похожий к ним не заходил.

– Несколько галлюцинаций ни о чем еще не говорят. Вы прошли через такие ужасы, какие обычному человеку и не снились. Вполне допустимы определенные психомоторные нарушения. Но скажите… мог ли Джокер как-то уцелеть?

– Исключено.

– Мне неизвестно, как именно он умер, но позвольте напомнить: этот тип несколько раз ухитрялся оставаться в живых, когда смерть была неизбежной. Возможно, и в этот раз?

– Я совершенно уверен, что он мертв.

– Тогда не знаю, что вам посоветовать. Самое лучшее, что можно предпринять в подобной ситуации, – отправиться в Рио, к Вере. Вам нужно на время уехать, переключиться.

– Спасибо за совет, – отозвался Бэтмен. – Я подумаю.

– Чаю, сэр? – спросил Альфред Пенниуорт, дворецкий Брюса Уэйна. – Дарджилинг, особый сорт, ваш любимый.

– Не сейчас, Альфред. – Брюс как раз просматривал отчеты о преступлениях, сидя за старинным бюро, которое заменяло ему рабочий стол.

В большом красивом поместье, расположенном на холме с видом на Готэм, было полно таких вот бесценных антикварных вещей.

– Сэр, я отправляюсь спать, вам еще что-нибудь нужно?

– Да, кое-что нужно. – Весь вечер Брюс обдумывал давешнюю галлюцинацию и свой визит к доктору Уолтхэму и наконец принял решение. – Упакуй чемодан.

– Разумеется, сэр! – просиял Альфред. – Я уложу ваши шорты и новый летний костюм. Как насчет маски с трубкой? Говорят, там прекрасные лагуны для подводного плавания.

– О чем ты, Альфред?

– Рио-деЖанейро, сэр. Вы же туда собираетесь – на карнавал, к мисс Вере. Прошу прощения, что вмешиваюсь, но мне кажется, это как раз то, что вам сейчас нужно, – небольшая смена обстановки, развлечения. Если позволите, сэр, в последнее время вы очень мрачны.

– Спасибо за заботу, Альфред, – улыбнулся Брюс, – но, боюсь, ты пришел к неверному выводу. Там, куда я направляюсь, карнавальный костюм не понадобится.

– Прошу прощения, сэр. Могу я поинтересоваться, куда именно вы направляетесь?

– В отель «Нью эра», это прямо тут, в Готэме.

– Неужели, сэр?

Спокойствие Альфреда было несокрушимо. Заяви вдруг Брюс, что собирается на Северный полюс, верный дворецкий лишь невозмутимо поинтересовался бы, не нужно ли упаковать коньки.

– Мне понадобится полдюжины вечерних костюмов и несколько обычных, чтобы носить днем. А еще рубашки и носки, как обычно.

– Все это уже упаковано, мистер Уэйн. Я приготовил для вас гардероб Чарли Моррисона, сэр.

– Альфред, ты все предусмотрел.

– Да, сэр. Только один вопрос, сэр: вам понадобится костюм Бэтмена?

Брюс внимательно посмотрел на дворецкого. О костюме Бэтмена он почему-то не подумал, но ведь у его галлюцинаций вполне могло быть и второе объяснение: либо он сошел с ума, либо некий коварный разум замышляет преступление и пытается его запугать.

– Да, упакуй, пожалуйста, костюм Бэтмена. А еще небольшую сумку, помеченную «OPS-двенадцать». И обычный пояс со снаряжением.

– Будет сделано, сэр.

Альфред не стал говорить, что уже успел подготовить все перечисленное, потому что предвидел просьбу Уэйна. Грош цена дворецкому Бэтмена, если тот не знает, что понадобится хозяину.

Экстравагантный костюм Бэтмена и эффектное неожиданное появление незаменимы, когда приходится иметь дело с бандитами, но у этого образа были и свои недостатки – такой наряд слишком заметен, его нельзя использовать в обычной жизни. Иногда Темному Рыцарю требовалось не привлекать внимания и не отличаться от обычного горожанина. Но расхаживать по Готэму в виде Брюса Уэйна, а потом превращаться в Бэтмена рискованно: кто-нибудь может обратить внимание на странное совпадение и заподозрить неладное.

Именно поэтому Бэтмен использовал другие личины. Одним из последних образов стал так называемый Чарли Моррисон. Чарли оказался просто незаменим, когда Брюсу пришлось отправиться в Северную Европу, чтобы разоблачить банду фальшивомонетчиков. Уэйн вспомнил, как комиссар Гордон поздравлял его тогда с успешным завершением дела в кабинете гамбургского мэра. Гордон наверняка заподозрил, что Чарли Моррисон и Бэтмен – одно лицо, но именно этого Уэйн и добивался. Только так можно отвести подозрение от него самого – человека, скрывающегося под обеими этими масками.

Брюс учился менять голос и походку, а также гримироваться у замечательного актера Лафайета Бойента и достиг таких успехов, что мог бы легко устроиться на работу в любой театр, если бы только его жизненный путь не был давным-давно определен.

Итак, Чарли Моррисон зарегистрировался в «Нью эре», и портье не узнал в нем Брюса Уэйна, который совсем недавно ворвался в гостиницу и расспрашивал о каком-то зеленоволосом типе.

Портье прямо-таки лучился дружелюбием и готовностью помочь: сапфирово-рубиновая карта «Америкен экспресс» открывала перед Чарли Моррисоном двери уда, куда простым смертным путь заказан. Даже в гостинице, где останавливались нефтяные шейхи и крупные промышленники, были рады этому высокому и спокойному красавчику, известному к тому же своими щедрыми чаевыми.

Привычным жестом портье пригладил баки, выудил со стоящего рядом подноса блестящий пластиковый прямоугольник – не больше кредитной карты – и вручил его Брюсу.

– Мистер Моррисон, вот ключ от пентхауса «A-два». Один из самых роскошных наших номеров; уверен, вам понравится. С помощью этой карточки вы также сможете попасть во все гостевые помещения «Нью эры» – спортивный клуб, рестораны, ночные клубы, солярий и прочее. В номере вы найдете подробный список всех предоставляемых услуг. Меня зовут Блитли, и я рад вам услужить. Не раздумывая обращайтесь ко мне с любыми жалобами в любое время дня и ночи.

Поблагодарив Блитли, Брюс направился к специальному лифту для пентхаусов. Его багаж уже подняли в номер. Когда изукрашенные массивные двери начали закрываться, в кабину следом за Уэйном проскользнула женщина.

Высокая, холеная и весьма привлекательная дама. Наряд явно дорогой, но не кричащий, что подчеркивает его нарочитая простота. Темные волосы перехвачены обычной лентой. В руках расшитая сумочка, тоже не из дешевых – наверняка куплена в китайском Хинченге. Брюс знал, что именно там изготовляют подобные вещи.

– Да, – кивнула дама, проследив за его взглядом, – хинченгская работа. Вам нравится?

– Милая вещица, – пожал плечами Брюс.

Женщина рассматривала его безо всякого стеснения. Ее пристальный взгляд не очень-то понравился Уэйну, но в нем было нечто волнующее – дерзкое, но одновременно по-женски сдержанное.

– Вы тоже поселились в пентхаусе? – спросила незнакомка.

– Да, а вы?

– Разумеется. Я всегда останавливаюсь тут, когда гощу в Готэме.

Женщина говорила с едва уловимым акцентом. Откуда же она? Не из Германии, нет, восточнее… Быть может, Чехословакия.

– Старый добрый пентхаус, – продолжала она. – Почти дом родной. А вы часто здесь бываете?

– В первый раз.

– Вам обязательно понравится.

Лифт остановился, и дверные створки раздвинулись. Бок о бок Уэйн и дама прошли по коридору, их номера – AI и AII, единственные на этом этаже – располагались друг против друга. Оба открыли двери пластиковыми карточками.

– Кстати говоря, – сказал Брюс, – меня зовут Чарли Моррисон.

– Быть может, мы еще встретимся. Мое имя Илона.

И дверь за ней тихо закрылась.

Горничная уже успела распаковать и разложить одежду Уэйна, и посреди комнаты стоял закрытым единственный чемодан – большой и кожаный; ключ от него был только у Брюса. Там хранилось снаряжение Бэтмена. Если интуиция не обманывает, эти вещи очень скоро понадобятся.

Номер действительно оказался роскошным. С широкого балкона открывался захватывающий вид на Готэм. Город выглядел великолепно – спящий гигант, махина, составленная из миллионов жителей.

Был ли среди них Джокер? Исключено. Но что-то же Брюс видел.

Или не видел?

Со вздохом он вернулся в комнату.

Гостиную украшали редкие старинные вещи из Восточной Европы и с Ближнего Востока. На одной стене висел турецкий ковер, а на другой картина Пикассо. Причем подлинник, как выяснилось после быстрого осмотра, и стоила она, по всей видимости, несколько миллионов долларов. Новейшая модель телевизора, видеомагнитофон с целым набором кассет и каталогом, по которому можно заказать любой фильм, внушительная музыкальная панель.

Но вся эта роскошь Брюса не впечатлила. Похожая техника была и у него дома. По собственному опыту Уэйн знал: богачу весьма трудно найти что-нибудь по-настоящему особенное.

Усевшись в эймсовское кресло, Бэтмен принялся листать журнал. В голове крутились мрачные мысли. Что он здесь делает? Что вообще может приключиться в подобном месте? В отеле «Нью эра», этой цитадели шика и безопасности? Нет, он зря теряет время.

Уэйн позвонил в обслуживание номеров и заказал легкий ужин: яйца-пашот, сваренные в нормандском масле, тосты, ломтик парижской ветчины, фруктовый коктейль и чашку черного кофе. Потом принял душ, побрился и надел легкий вечерний костюм. Он как раз причесывался, когда в дверь тихо постучал официант.

Мужчина вкатил в номер тележку с серебряным подносом, накрытым большим колпаком, и приблизился с ней к столику возле балкона. Брюс уселся и развернул свежую газету, которую принесли вместе с едой. Официант тем временем проворно сервировал стол: снял колпак, поставил перед Уэйном тарелку с ужином, с поклоном пробормотал что-то вроде «если вам еще что-нибудь понадобится, сэр, только позовите» и направился к дверям.

Брюс сложил газету, опустил глаза, и внутри у него все мгновенно похолодело. На изящной фарфоровой тарелке фирмы «Споуд» копошились зеленые и красные змеи. Среди них восседали маленькие жабы, таращившие злобные глазки.

– Официант! – воскликнул Брюс.

– Сэр? – обернулся тот, уже стоя в дверях.

– Что это значит?

– Прошу прощения, сэр?

– Идите сюда и потрудитесь объяснить, что это такое.

Официант покорно вернулся в номер. Брюс заметил, что голова у него почти совершенно лысая, на блестящем черепе видны следы какой-то татуировки.

– В чем дело, сэр?

– Сами посмотрите, – ответил Брюс, указывая на тарелку.

– Я смотрю, сэр, но, по-моему, все в полном порядке.

Уэйн снова опустил глаза: никаких змей и жаб; на тарелке лишь то, что он заказал на ужин, – иными словами, яйца с ветчиной.

– Тосты, – заявил Брюс, мгновенно опомнившись, – они же совершенно сырые.

– Мистер Моррисон, по-моему, с ними все в порядке, – отозвался официант, склоняясь над столом и вглядываясь в золотистые хлебные треугольнички.

– Посмотрите, на них выступила влага. А яйца – это же не яйца-пашот, они сварены почти вкрутую.

Брюс смерил официанта суровым взглядом, словно бросая ему вызов, но тот не собирался спорить с клиентом.

– Да, разумеется, сэр. – В голосе сквозило легкое удивление, но одновременно и готовность услужить. – Ваш заказ сию же минуту заменят.

Мужчина выкатил тележку в коридор и тихо закрыл за собой дверь.

Вскоре он вернулся с новой порцией, и на этот раз с ужином не произошло никаких загадочных метаморфоз. Брюс быстро поел и вытолкал тележку за дверь. И вдруг заметил сворачивающего за угол человека – знакомого человека. Высокая худая фигура, зеленые волосы, безумная ухмылка…

Брюс Уэйн бросился за старым врагом, в три прыжка развив максимальную скорость. Враг этот оказался удивительно резвым для мертвеца.

В длинном коридоре Брюс не увидел ни души. В этой части отеля номеров не было, и сюда не выходила ни одна дверь. Джокер – или кто-то притворяющийся Джокером – словно прошел сквозь стену.

Брюс внимательно осмотрел эту самую стену. Прямо под светильником обнаружилась тонкая щель в металле. Уэйн вставил в нее пластиковую карту-ключ, и стена отъехала в сторону. Вынув карту, Брюс шагнул в темноту.

Коридор за стеной уходил вниз. Бэтмен поспешил вперед – туда, где раздавался приглушенный топот. Ярдов через двадцать коридор раздваивался. В левом проходе кружилось едва заметное облачко пыли – значит, туда. Уэйн устремился по наклонному тоннелю. Его освещали вделанные в потолок флуоресцентные лампы, но с каждым шагом становилось все темнее. Некоторые лампы не горели. Уклон сделался таким резким, что Брюсу уже трудно было сохранять равновесие. Впереди он заметил забранное решеткой окно, едва различимое в полумгле. Этим окном тоннель и заканчивался – деваться неизвестному некуда: либо в окно, либо назад – туда, откуда прибежал сам Уэйн. Бэтмен прибавил шагу и, вышибив окно плечом, ворвался в ярко освещенную комнату.

Она была облицована белым кафелем, на потолке ярко горели лампы. Повсюду витал пар. Брюс перекатился и вскочил на ноги. В комнате толпились мужчины – кто-то в шортах, кто-то с полотенцем на поясе, кто-то вообще без одежды. А еще там стояли тренажеры. Брюс хорошо знал подобные приспособления: у него самого в поместье в тренировочном зале имелись такие. Да это же спортивный клуб!

Последние сомнения развеял накачанный коротышка в белых штанах и белой же футболке с надписью «Тренер – отель „Нью эра“», который с воинственным видом подбежал к Брюсу и закричал:

– Эй, что за фокусы такие – вламываться в зал через вентиляцию?! – Заметив пластиковую карту-ключ в руках Уэйна, он спохватился: – Прошу прощения, сэр. Я не знал, что вы наш клиент. Постояльцы отеля обычно приходят сюда через дверь.

Тренер ухмыльнулся. Брюс ухватил его за предплечье – со стороны жест мог показаться вполне дружелюбным – и легонько сжал. Мужчина побледнел и попытался было выдернуть руку, но, осознав тщетность попытки, испуганно посмотрел на Брюса.

– Кто-нибудь сюда входил? – спросил тот. – Высокий и тощий человек с зелеными волосами?

– С зелеными волосами?! – переспросил тренер и чуть не прыснул со смеху.

Однако Уэйн снова слегка надавил, и тот мигом посерьезнел:

– Нет, сэр. Никого не видел. Честное слово. Вам бы я врать не стал.

Уэйн отпустил его руку и оглянулся по сторонам: да, сюда вряд ли проник бы незамеченным тип вроде Джокера.

– Вот что, раздобудьте мне плавки, – попросил Брюс. – Пожалуй, окунусь перед уходом.

– Хорошо, сэр. А уходить вы как собираетесь? Снова через вентиляцию?

– Нет. Через вентиляцию удобно только входить.

После того как Брюс сотню раз проплыл по всей длине бассейна мощным австралийским кролем, он почувствовал себя лучше и вернулся в номер.

Немного погодя к нему заглянул мистер Блитли. Желал удостовериться, все ли в порядке. Судя по выражению лица, его в первую очередь интересовало, все ли в порядке с постояльцем. Уэйн одарил его мимолетным суровым взглядом. Портье объяснил: хотя это и не прописано в правилах отеля, администрация предпочитает, чтобы гости не забирались в вентиляционную систему. Уэйн с трудом удержал себя в руках – не время для вспышек гнева.

Когда портье наконец ушел, Брюс отправился на балкон, откуда долго вглядывался в ночной город. Из соседнего номера доносились музыка, смех и звон бокалов. Там веселились вовсю.

Что-то неладное творилось в отеле «Нью эра». Но пока это что-то творилось исключительно с Брюсом Уэйном.

Поздно ночью его разбудил шум. Уэйн, мгновенно вынырнув из глубокого сна, сел в кровати. Что это было? Приглушенный стук донесся из соседнего номера. Видимо, что-то бросили в стену – со всей силы, иначе он не расслышал бы сквозь звуконепроницаемую перегородку. В полной темноте Брюс быстро и совершенно бесшумно оделся, напрягая не только слух, но и все остальные органы чувств. Кто-то закричал в соседнем номере.

Уэйн выбежал наружу. От соседнего балкона его отделяло футов пятнадцать. В длину Брюс прыгал и дальше, но то в идеальных условиях. Здесь же надо отталкиваться от самого края балкона, да и руками особенно не размахнешься. Еще нужно не поскользнуться на неровной облицовке.

Бэтмен прыгнул. Что бы с ним ни творилось, рассчитывал расстояние он все так же безупречно. Пальцы уверенно сомкнулись на перилах. Сделав сальто назад, Уэйн перемахнул через них.

Стеклянная дверь распахнута, но длинные белые занавески трепещут на ветру и мешают разглядеть, что происходит в номере. Он шагнул в темную комнату и тут же, почувствовав под ногой мягкое, отпрянул. Брюс щелкнул выключателем, и номер озарился светом.

При жизни она была очень красивой, но смерть исказила ее черты. Одна рука откинута в сторону, вторая согнута и спрятана за спиной. Глаза открыты, на лице застыла улыбка. Довольно странно для человека с рассеченным горлом.

В номере делать больше нечего: тут никого, кроме мертвой женщины. Телефонный провод перерезан. Расшитой сумочки нигде не видно, но на тщательный обыск не хватит времени, к тому же Брюс толком не знает, что искать.

Уэйн вернулся в свой номер и позвонил комиссару Гордону и мистеру Блитли, а потом уселся ждать.

Вскоре перезвонил портье: не будет ли мистер Моррисон так любезен посетить администрацию?

Брюс, который уже оделся в костюм Моррисона, задержался на мгновение перед зеркалом, а потом спустился в холл. Хотя стояла глубокая ночь, там толклась уйма народу. В Готэме обычно веселятся допоздна.

Блитли приветствовал его все с той же вежливой улыбкой на круглом розовом лице, но во взгляде читалось что-то странное. Жалость?

В кабинете сидел комиссар Джеймс Гордон. Суровый полицейский не раз действовал сообща с Бэтменом, хоть и держал это в тайне. Гордон относился к Темному Рыцарю скептически, но они частенько плечом к плечу сражались с преступниками.

– Привет, Моррисон, – поздоровался Гордон. – Давно не виделись.

– Да, последний раз в Гамбурге, три года назад.

– Расскажи-ка нам, что ты видел, Чарли.

– Но ты уже и сам все знаешь.

– Все равно расскажи. Опиши происшедшее, пожалуйста.

Брюс рассказал о том, что увидел в соседнем номере.

– Хорошо, – кивнул Гордон, – пойдем взглянем.

Уэйн в сопровождении комиссара и портье вернулся в пентхаус. Вот он, тот самый коридор: с одной стороны дверь в комнату Уэйна, с другой – в комнату женщины.

– Тот самый номер? – уточнил Гордон, указывая на дверь, за которой накануне исчезла Илона.

– Конечно. А в чем дело?

Блитли открыл дверь карточкой-ключом, вошел и щелкнул включателем. Комнату затопил яркий электрический свет. Первое, на что обратил внимание Брюс, был запах свежей краски. Номер недавно покрасили, предварительно вынеся из него всю мебель. В углу валялись смятые защитные пленки, а больше никого и ничего.

Под пристальными взглядами Гордона и Блитли Брюс внимательно осмотрел все комнаты – ни малейшего следа постоялицы или жестокого убийства, которое произошло всего полчаса назад.

– Господа, – сказал Брюс ожидавшим мужчинам, – примите мои извинения. По всей видимости, я ошибся.

Гордон бросил на него удивленный взгляд и сунул в рот трубку. Из-за нее, а еще из-за коричневого шерстяного костюма и широкого бежевого плаща Джеймс больше походил на старомодного частного детектива, чем на комиссара готэмской полиции.

– Сэр, как вы себя чувствуете? – поинтересовался портье. – Весьма странное происшествие. Не хотелось бы лезть не в свое дело, но позвольте спросить: не употребляли ли вы недавно алкоголь или какие-либо наркотики?

– Разумеется, нет, – ледяным тоном ответствовал Брюс. – Мистер Блитли, вы хотите выдвинуть против меня обвинение?

– Упаси боже. Но я отвечаю за репутацию отеля. Когда постоялец вдруг начинает расписывать всякие ужасы, которых на самом деле не было… В подобной ситуации невольно беспокоишься за безопасность других гостей. Если принять во внимание остальные происшествия…

– Какие еще происшествия? – вмешался Гордон.

Портье рассказал, как Брюс впервые появился в отеле, разыскивая человека с зелеными волосами, а потом об инциденте с вентиляцией и спортивным клубом.

Внимательно все выслушав, Гордон кивнул, снял очки в толстой роговой оправе, протер их мятой салфеткой, потом снова надел и широко ухмыльнулся.

– Ну, Чарли, твоя взяла. – С этими словами комиссар достал десятидолларовую банкноту и вручил ее Брюсу.

– Спасибо, – сказал тот и небрежно засунул ее в карман, подыграв Гордону.

– Ничего не понимаю, – покачал головой Блитли.

– Я все время твержу мистеру Моррисону, что такому чопорному и благовоспитанному зануде просто не по силам учинить хоть сколько-нибудь приличный бедлам. Чарли поставил десять баксов на то, что ему удастся прикинуться безумным и убедить в этом портье лучшего в городе отеля. Не думал, Чарли, что у тебя получится.

– Ну, ты меня сам довел, – отозвался Брюс.

– Так все это розыгрыш? – не поверил Блитли.

– Разумеется, – кивнул Гордон. – Или, по-вашему, мистер Моррисон похож на сумасшедшего?

– Никоим образом, – отозвался портье, хотя в голосе сквозило некоторое сомнение.

– Спасибо, что так легко поддались, – сказал Уэйн. – Я добавлю определенную сумму к счету, компенсацию специально для вас, ведь вы так благосклонно отнеслись к нашей шутке.

– Мистер Моррисон, право же, не стоит…

Но Брюс лишь с царственным видом махнул рукой. Когда Блитли наконец вышел из номера, он и сам уже посмеивался над забавным розыгрышем.

После того как дверь закрылась, Уэйн подошел к бару и налил Гордону бурбона с водой, а себе минеральной воды «Виши». Мужчины уселись на диваны друг против друга, и Гордон глотнул из стакана.

– Чертовски хороший бурбон, Чарли.

– Тут подают только самое лучшее.

– Понятно. Чарли, что, черт подери, здесь творится?

– По всей видимости, ничего. Тебе следовало бы меня задержать. Совершенно очевидно, что я не в своем уме.

Гордон молча раскурил трубку, и вскоре комната заполнилась зловонным дымом.

– Я даже спятивших не задерживаю без серьезных причин.

– Зато Блитли не очень свойственно сострадание, – пожал плечами Брюс.

– Да уж, этот субчик посадил бы тебя под замок, только дай ему волю. Чарли, так ты в своем уме?

– Меня-то какой смысл спрашивать? Откуда мне знать?