Грешники и праведники Рэнкин Иэн

— Ничего, чашечка чая вернёт вам бодрость. Скоро по телевизору начнётся игра, «Бессмыслица» Вы ведь её любите?

— Правда?

— Вот сейчас и выясним…

Ребус и Фокс остались у скамьи.

— Ну, удовлетворены? — спросил Ребус.

Фокс запихивал бумажки назад в папку.

— Вы же слышали, что он сказал: возможно, Сондерс тут вообще ни при чём.

— Вы это серьёзно?

Фокс посмотрел на Ребуса.

— Вы же хотели понять, почему Гилмур приложил столько усилий, чтобы вытащить своего информатора. Эта гипотеза ничуть не хуже других.

— Зачем Гилмуру убивать Мерчанта? Кому ещё, кроме Билли Сондерса, могло понадобиться убивать Мерчанта?

— Вы правы, — может, это был не Стефан Гилмур. Кто-то близкий к нему.

Ребус закатил глаза.

— Вы хоть понимаете, какие глупости вы говорите?

— Я понимаю, почему вам хочется так думать. Ведь если Гилмур кого-то покрывал, то это ставит под подозрение всех святых… включая и вас, Джон.

Ребус выкинул руку, чтобы схватить Фокса за грудки, но у того была хорошая реакция. Он успел оттолкнуть руку Ребуса. Он расставил ноги пошире, приподнялся на цыпочках и спросил:

— Вы хорошо рассчитали свои силы? Вы всё-таки на двадцать лет старше меня и теперь уже вряд ли смогли бы подняться по Шотландским ступеням[32]… разве что наверху вас ждал бы стаканчик виски.

— А вы, как я полагаю, на пике формы?

— Необязательно, Джон. Мне достаточно быть чуточку резвее вас…

Ребус задумался над этими словами, потом выдавил улыбку.

— Ладно, так и быть, Крутой Парень,[33] — сказал он. — Вольно…

— Согласитесь, что на моём месте вы бы тоже рассматривали эту гипотезу.

— Вот только я никогда бы не оказался на вашем месте.

Фокс прищурился.

— Почему?

Ребус всмотрелся в туфли Фокса.

— Не нравятся мне ваши туфли. Коричневые, — сообщил он. — Этому меня научил дядюшка Фрэнк…

— Не носить коричневых туфель?

— Не носить коричневых туфель, — подтвердил Ребус.

— А дядюшка Фрэнк — это кто будет?..

— Фрэнк Заппа.[34] — По лицу Фокса Ребус понял, что для того это имя — пустой звук. — Музыкант.

— Я почти не слушаю музыку.

— Это ещё один аргумент против вас, — сказал Ребус, задумчиво покачав головой.

Тем вечером Ребус и Кларк встретились на Грейт-Кинг-стрит.

— Поступили результаты вскрытия, — сказала она. — На теле Маккаски нет никаких следов физического насилия. Он ударился головой об угол камина, а остальное доделало внутреннее кровоизлияние.

— Так мы уже не расследуем убийство?

Она пожала плечами:

— В канцелярии генерального прокурора пока ещё не решили. Но кто бы ни вломился в дом, линия защиты будет одна: Маккаски был уже без сознания. Он сам оступился и упал — возможно, потому, что услышал звон разбитого стекла.

Ребус кивнул:

— И никаких следов на теле?

— Ничего серьёзного. — Кларк помолчала. — Ты готов?

Она нажала на домофоне кнопку квартиры Джессики Трейнор.

— Да? — раздался в динамике голос Элис Белл.

— Это инспектор Кларк. Джессика дома?

— Что вам нужно?

— Нам нужно с ней поговорить.

— Врачи просили её не беспокоить.

— Это займёт всего пять минут, Элис.

Несколько секунд спустя раздалась трель, извещающая о том, что дверь отперта. Кларк толкнула её, и они с Ребусом пошли вверх по лестнице.

Элис Белл стояла в дверях квартиры. Кларк улыбнулась и спросила, как чувствует себя Джессика.

— По-моему, неплохо.

— Может подниматься по лестнице?

— Вряд ли она будет часто пользоваться лестницей в течение ближайшей недели.

Белл провела их внутрь. Джессика Трейнор, без шейного воротника, лежала на диване в гостиной. Одна щиколотка у неё всё ещё была забинтована, в руке пульт дистанционного управления, рядом айпад и телефон. На единственном столе лежали раскрытые книги, рядом стоял ноутбук, на экране вроде бы начало какого-то реферата. Элис села за стол, Ребус и Кларк остались стоять.

— Если бы вы могли оставить нас на минутку… — сказал Ребус, глядя на Белл.

— Я хочу, чтобы она осталась, — возразила Джессика.

— Есть вещи, о которых лучше говорить с глазу на глаз, — предупредил её Ребус, но Трейнор упрямо покачала головой.

— Вы идёте на поправку? — спросила Кларк.

— Говорят. Принимаю обезболивающие. От них такая приятная пустота…

— Вы принимаете эти средства по рецепту? — спросил Ребус. — Или вам приносит их ваш бойфренд?

— На что вы намекаете?

— До нас дошли слухи, что он торгует наркотиками, Джессика, — сказала Кларк.

— Чушь! — взвизгнула Трейнор. — Кто вам это сказал?

— Вы утверждаете, что это неправда?

— Конечно неправда, — вмешалась Элис Белл. — И потом, уж кто-кто, а мы бы об этом знали.

— Да, вероятно, вы бы знали, — согласилась Кларк. — Но не менее вероятно, что вы бы не захотели это признать.

— Может быть, вы не в курсе, — запальчиво сказала Джессика Трейнор, — но у Форбса только что умер отец. Неужели вы потащите его в полицию? Только потому, что кто-то навешал вам лапшу на уши?

Ребус шагнул к дивану.

— Джессика, когда вы звонили мне вчера ночью, вы хотели мне что-то сказать. «Они меня убьют» — это ваши слова. Кажется, есть люди, которых вы боитесь, люди, от которых вас не может защитить даже отец.

— Она же вам сказала, — вмешалась Элис Белл, вставая из-за стола, — она принимает болеутоляющие. Полдня вообще не соображает, кому и что она говорит. — Белл устроилась на подлокотнике дивана возле головы Джессики Трейнор, протянула руку, провела по волосам подружки. — Ей вообще не стоило с вами встречаться.

Ребус в упор смотрел на Трейнор.

— Кто они, Джессика? — спросил он. — Кто может с вами поквитаться, если вы скажете нам правду? Они были с вами в день аварии? Они и за Форбсом охотятся?

— Пожалуй, пора принять ещё. — Она достала пузырёк с таблетками, который лежал где-то у неё под рукой на диване. — Принеси мне воды, пожалуйста.

Элис Белл пошла на кухню. Как только она вышла за дверь, Ребус подошёл к Трейнор, присел перед ней — их лица теперь разделяло всего несколько дюймов.

— Мы вам поможем, Джессика. Наверно, кроме нас, вам никто не поможет. Вы должны нам довериться.

Глаза Джессики словно остекленели, но она его не прерывала.

— Поговорите с Форбсом, — продолжал Ребус. — Скажите ему, что мы на вашей стороне. Потом позвоните нам…

Когда Элис вернулась с наполовину наполненным стаканом, Ребус уже стоял.

— Я думаю, вам лучше уйти, — сказала Белл решительным тоном. Колпачок с зашитой от детей на лекарстве не поддавался пальцам её подружки, поэтому она взяла пузырёк и открыла его.

— Вам не следует этим злоупотреблять, — посоветовала Кларк.

— Тогда назло вам буду. — Трейнор взяла три маленькие таблетки и положила их в рот, потом забрала стакан у Белл и запила лекарство. После чего удовлетворённо вздохнула, опустила голову на подушку и закрыла глаза.

— Не позволяйте ей принимать слишком много, — предупредила Кларк.

— Вам лучше уйти, — повторила Элис Белл, указывая на дверь.

У себя дома Шивон Кларк растянулась на диване, рядом с ней стоял поднос с едой из микроволновки, по телевизору шла кулинарная программа. Зазвонил телефон — Лора Смит, которой не терпелось узнать последние новости.

— Офис закрыт до утра, — сказала Кларк, накалывая порцию еды на вилку.

— До меня дошли слухи, что результаты вскрытия ничего не прояснили.

— Тогда ты знаешь не меньше моего.

— Ты что, и в самом деле умеешь отключаться от работы? Когда приходишь домой?

— В противном случае я уже была бы в психушке.

— Тогда по мне и точно психушка плачет. Мой рабочий день становится всё длиннее.

— Бедняжка. Это редактор выжимает из тебя все соки?

— Дело не в нём. Дело в работе.

— Тогда положи трубку и пойди прогуляйся. В кино сходи, что ли…

— Твои бы слова да Богу в уши. Ты что-нибудь предприняла по моей наводке?

— Форбс и наркотики? Пока что все всё отрицают.

— Кто бы мог подумать. А что допрос Оуэна Трейнора?

— Простая формальность.

— У меня тут был разговор с одним политическим деятелем — ну, ты знаешь, друг Стефана Гилмура.

— Само собой, знаю, — солгала Кларк, у которой вдруг проснулся интерес к словам Лоры (она надеялась, что сумела не выдать себя). — Но на меня производят впечатление твои связи в верхах.

— Поскольку Гилмур — заметная фигура в кампании «Скажи, „нет“», у сторонников «да» есть на него досье. Трейнор там тоже фигурирует. Несколько лет назад у них было какое-то совместное дело.

— Вряд ли это имеет отношение к расследованию, — сказала Кларк, делая себе заметку на память на первой странице старого номера «Ивнинг ньюс».

— На этом можно заработать политический капитал. Теперь, когда Пэта Маккаски убрали со сцены, люди, которые ведут кампанию «да», не прочь вылить ушат помоев на равновеликую Пэту фигуру в лагере «нет».

— Да, думаю, не прочь.

Последовала пауза, потом журналистка вздохнула:

— Ну что, я без толку сотрясаю воздух?

— Это твоё право, Лора. Охота тебе — сотрясай.

— Не забудь: я подбросила тебе Форбса Маккаски.

— Не забуду. — Кларк отключилась и сравнила еду на телеэкране с едой на её тарелке. — Ни в какое сравнение, — пробормотала она и нанизала на вилку очередную порцию.