Принцесса полночного бала Джордж Джессика

Интердикт

Когда новость достигла ушей горожан, Гален сидел у Зельды в булочной, беседуя с Юттой и ее мужем. Его кузина Ульрика с побелевшим, как у привидения, лицом, прежде всегда румяным, вбежала в лавку и резко остановилась у их стола. Она стиснула Галену плечо и с минуту пыталась отдышаться, а они дружно уставились на нее.

– Вы уже… вы уже… вы уже слышали? – Она задохнулась и прижала руку к боку.

– Что слышали? – Гален озабоченно вскочил и усадил девушку на стул.

Ютта принесла еще чашку и налила Ульрике чая из чайника на их столе.

– Несчастный случай? – Галена охватила тревога. – Дядя Райнер? Тетя Лизель? Что стряслось?

Мотая головой, Ульрика взяла чашку дрожащими руками.

– Приехал епископ из Ромы с письмом от архиепископа, – сказала она.

– По поводу? – Гален почувствовал, как в животе шевельнулся ужас.

– Говорят, королевская гувернантка ведьма. Ее уже арестовали! Архиепископ обвинил и принцесс тоже. В письме говорится, будто они с помощью колдовства убили всех этих иностранных принцев. Если они не сознаются, их отлучат от церкви. А если сознаются, то, наверное, будет еще хуже!

После этих слов все застыли в потрясенном молчании. Дамы за соседним столиком явно подслушивали. Одна из них приглушенно вскрикнула и уронила чашку. Новости распространились по другим столикам, и вскоре гомонила вся булочная.

– Более того, – продолжала Ульрика, перегибаясь через стол и в пику истеричкам-соседкам переходя на шепот, – на Вестфалин наложен интердикт.

Ютта задрожала, и муж обнял ее одной рукой, лицо его застыло от ужаса. Гален же так беспокоился за Розу, что едва расслышал.

– Интердикт? – переспросил он наконец, встряхнувшись. – Это же не…

– Именно что да, – выдохнула Ульрика. – Ни мессы. Ни свадеб, ни похорон, ни крестин. Ни для кого.

Ульрика с трудом отпила глоток чая, расплескав половину чашки себе на платье. Она промокнула атлас платком, явно думая о другом.

– Королевская гувернантка ведьма? – нахмурилась Ютта. – Она время от времени заходит сюда к нам на чай. И всегда казалась такой милой.

Гален покачал головой:

– Это уловка ради ублажения иностранных королей, призванная заставить принцесс сознаться в том, чего они не делали. По крайней мере, казнить особу королевской крови по обвинению в колдовстве нельзя. Или можно?

– Нет, но можно заставить короля отречься от престола, – покачала головой Ютта.

Ее муж посмотрел на Галена:

– Как ты думаешь, они виновны? Ты видел во дворце что-нибудь подозрительное?

Перед внутренним взором Галена встала Петуния, с визгом летящая по зеленому лабиринту. Только безумец заподозрил бы в ней ведьму. Или в нежной Фиалке и тихой, грациозной Лилии. «Мальва, конечно, хулиганка, – улыбнулся он про себя, – но и про нее такого не подумаешь.

А ее близняшка Маргаритка и преданная Примула уж точно никакие не ведьмы».

А Роза?

– Невозможно. – Он решительно поставил чашку. – Невозможно, чтобы кто-то из этих девочек… в смысле, принцесс… оказался ведьмой.

– Ну, – произнес муж Ютты, откидываясь на спинку стула, – что-то неладное все-таки происходит. – Это был крупный задумчивый человек с густыми светлыми волосами и добродушным лицом. – Принцессы не говорят, в чем дело, да? А потом приезжают принцы, пытаются выяснить и умирают ни за что ни про что.

Гален стиснул кулаки:

– Они не ведьмы.

Ютта вскинула брови, удивленная его враждебным тоном.

– Однако ты должен признать, что все эти смерти выглядят подозрительно. – Она понизила голос. – И ты, наверное, не застал слухов о королеве Мод.

– Каких слухов? – Ульрика с любопытством взглянула на Ютту. – Мы только знаем, что она очень любила свой сад. – Девушка наморщила носик. – Разумеется, это все исходит от отца, а он любит сад, наверное, больше, чем король и королева, вместе взятые.

– Что ж… – Ютта огляделась, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – У короля с королевой очень-очень долго не было детей. Со временем они стали сильно горевать об этом: никогда не устраивали праздников, королева почти не покидала «при…», то есть сад. Затем однажды они закатили грандиозный бал и принялись рассказывать всем, мол, точно знают, что на следующий год Господь благословит их ребенком. Так и случилось – родилась принцесса Роза. А затем, после долгих лет бесплодия, королева одну за другой принесла двенадцать дочерей. Очень странно, тебе не кажется?

Гален призадумался. Вальтер тоже кое-что говорил о старой королеве. Не могла ли она прибегнуть к колдовству для получения двенадцати дочерей? Ютта права, очень странная история. Они немного посидели молча, потягивая остывший чай и кроша сладкие рулеты, к которым никто не чувствовал аппетита.

– Есть ли у них иной выбор? – высказался наконец Гален. – Король должен сознаться в колдовстве или быть отлученным от церкви? Но если он сознается, то разве его не накажут тем же отлучением? А как же гувернантка? Ее повесят? – Он взглянул на кузину.

Ульрика помотала головой и скривилась. Отец не поделился с ней подробностями, даже если знал их. Все понимали, что у короля Грегора и его двенадцати дочерей мало надежды.

– Я должен узнать больше. – Гален бросил салфетку и встал. Кивнув на прощание Ютте и ее мужу, он взял кузину за руку. – Тебе бы тоже лучше пойти домой. – Он хмуро оглядел охваченных паникой людей, перемещающихся по лавке беспокойными группками и сплетничающих. – На случай, если в городе начнутся беспорядки.

Их друзья тоже поднялись.

– Расскажешь нам, если выяснишь что-нибудь? – встревоженно взглянула на него Ютта.

Гален кивнул и вывел кузину на улицу. Признаки беспокойства читались повсюду. Люди кучками стояли прямо посреди мостовой и разговаривали, заставляя кареты объезжать их. Проходя мимо церквушки, юноша увидел, что она набита битком, даже двери не закрывались. Изнутри слышался голос священника, который торопливо произносил слова мессы, стараясь закончить последнюю службу, прежде чем интердикт вступит в силу.

Чуть дальше стражник приколачивал к верстовому столбу официальное заявление. Люди толпой бросились его читать, толкаясь и ругаясь, когда им наступали на ноги и дергали за шали. Рост Галена давал ему преимущество. Они с Ульрикой встали позади толпы, и он прочел ей вслух официальное сообщение об отлучении.

Все оказалось, как они и боялись: больше никаких служб, свадеб или крещений. Всех умерших надлежало хоронить в неосвященной земле, запрещалось исполнять прощальные обряды. Доверенный представитель архиепископа водворился в королевской резиденции, чтобы наставить Грегора и его дочерей на путь истинный.

– И все из-за каких-то туфель, – пробормотал Гален, когда они поспешили прочь.

– Что? – Чтобы не отстать от кузена, Ульрике приходилось бежать.

– Все это началось из-за того, что ночь за ночью их туфли оказывались протертыми до дыр. – Молодой человек перешел на легкий маршевый шаг и обхватил кузину за талию, помогая ей идти. – Если бы только кому-нибудь удалось выяснить, куда они ходят каждую ночь. – Он в отчаянии покачал головой. – Я пытался, но безуспешно.

Ульрика потрясенно взглянула на него:

– Ты пытался? Как?

Гален посмотрел на нее сверху вниз:

– У меня есть разрешение от короля бродить по садам ночью. Я уже несколько дней проникаю туда, но, насколько могу сказать, принцессы не покидают дворца. – Он откашлялся, чувствуя себя неловко. – Даже ловушки на них ставил.

– Ловушки? Какие ловушки?

– Вешал колокольчики на плющ на дворцовых стенах на случай, если они по нему слезают, рассыпал муку перед дверями и под окнами, чтобы они оставили следы. Они должны улетать с крыши, словно совы, чтобы выбраться из дворца ночью без моего ведома.

– Но подумай, сколько других людей пытались вызнать их тайну, – фыркнула Ульрика. – Пытались и погибли. Тебе следует вести себя осторожнее.

– Не волнуйся. У меня есть преимущество, – сказал Гален, когда они прибыли к порогу Орма.

– Какое? – Ульрика опять прижала руку к боку, запыхавшись.

Юноша улыбнулся и приложил палец к губам:

– Это секрет.

Кавалер

Родственники Галена явно решили, что он спятил, но отговорить его не могли. Он умылся и переоделся в лучший свой костюм. На самом деле это были рубашка и сюртук его покойного кузена Генриха, которые тетя Лизель подогнала по более стройной фигуре Галена, но все было совершенно новое и казалось юноше просто прекрасным. Короткие волосы еще не отросли и не нуждались в расческе, но он все равно их пригладил и начистил сапоги. Все это время тетя Лизель и Ульрика стояли в коридоре за дверьми его комнаты и умоляли одуматься.

Ульрика всхлипывала:

– Ты погибнешь!

Он открыл дверь, как раз когда тетя Лизель, ломая руки, собиралась сказать что-то в том же духе. Однако при виде его она умолкла.

– Ты такой красивый. – Она шмыгнула носом и смахнула пылинку у него с лацкана. – И цвет тебе идет. Генриху тоже идут… шли… темные цвета.

Темно-синий сюртук казался почти черным. Гален улыбнулся тетушке и поцеловал ее в щеку, а затем и Ульрику – для ровного счета. В кожаной сумке у него лежал подаренный старухой тускло-фиолетовый плащ. Он никому его не показывал, хотя у него возникало такое искушение – это развеяло бы тетушкины страхи. Но он достаточно слышал о магии и понимал, что не следует легкомысленно доверять посторонним ее тайны.

У подножия лестницы ждал дядя Райнер.

– И что это такое? – Лицо главного садовника раскраснелось, от него пахло вином.

– Я иду во дворец поговорить с королем Грегором, – непринужденно отозвался Гален.

На самом деле он вовсе не чувствовал себя таким храбрым и уверенным, как прикидывался, но война научила его убедительно изображать и то и другое.

– Не в свои сани садишься, парень, – сказал дядя Райнер. – Все эти разговоры по углам с принцессами… я обязан немедленно положить этому конец.

– Думаю, я могу помочь им, – тихо сказал Гален.

– Ты не потревожишь их в час невзгоды, – заявил Райнер, кладя тяжелую руку на плечо племянника. – Завтра утром мы как ни в чем не бывало вернемся к работе, и если я замечу, что ты хотя бы взглянул в сторону принцесс, отправлю перекапывать навоз до Судного дня. – Он жестко стиснул плечо Галена. – Понятно?

Юноша сжал зубы. Не будучи любителем посторонних прикосновений, он ловким движением высвободился из хватки дяди Райнера и прошел мимо старшего родича к двери.

– До свидания.

Дядя прокричал ему вслед, чтобы он больше не смел появляться в его доме, но Гален не обратил на это внимания. Если он не сумеет разрешить эту загадку, то скоро умрет. А если сумеет… ну, возможно, дядя передумает. Юноша не рассчитывал на награду, обещанную принцам. Королю Грегору не нужен зять из младших садовников, и уж всяко он никогда не назначит его своим наследником.

Ворота стояли запертыми, и только грамота короля заставила стражников пропустить Галена. Они посмеялись над его ничтожным титулом вверху письма: «младший садовник Гален Вернер». В ответ юноша спокойно указал, что у одного стражника рожок с порохом дырявый. Поцокав языком на такую небрежность, Гален двинулся по аллее к главным дверям дворца, а на вопли стражников, велевших ему идти в обход, к дверям для слуг, лишь пожал плечами.

Не успел он постучать, как услышал, что кто-то поднимается по ступенькам следом, и обернулся. Вальтер Фогель выгнул бровь при виде парадного наряда юноши.

– Идешь как потенциальный кавалер?

– Как озабоченный друг, – сказал Гален.

– Пойдем сначала со мной, – сказал Вальтер и захромал прочь, не дожидаясь, пока Гален последует за ним.

Он привел младшего товарища в огород возле кухни. Как и сады на территории дворца, его разбили по плану, в виде круга. Грядки с различными травами располагались дольками, их разделяли аккуратно выровненные дорожки. Большинство трав давно были собраны, но Вальтер уверенно прошел к центру круга и разыскал какие-то длинные, похожие на укроп растения, которые еще не срезали.

– Возьми, юный Гален.

Старик вручил юноше побег с удивительно зелеными листьями. Также к стеблю лепились несколько зеленых ягод.

– Что это? – Гален нагнулся ближе и понюхал, но не сумел опознать запах.

– Белладонна, – ответил Вальтер.

Молодой человек отпрянул:

– Почему она тут растет?

– На самом деле весьма распространенный сорняк. – Вальтер взглянул на веточку, словно не понимая такой реакции.

– Но это же яд!

Старый садовник пожал плечами:

– Ну да, яд. Я же не предлагаю тебе ее съесть. Приколи веточку себе под воротник, она защитит тебя от чар.

– Точно?

– Ага, точно. Вот почему я позволяю ей расти. – Вальтер с лукавым видом достал из кармана серебряную булавку. – Сорняк и яд, но также могучее средство, которое очень полезно иметь под рукой. – Он протянул веточку младшему садовнику.

По-прежнему не желая ее касаться, юноша с минуту рассматривал растение. Выглядело оно безобидно, но так же выглядели любые ядовитые растения. С другой стороны, Вальтеру он доверял.

И ему точно не помешает защита от заклятия, наложенного на принцесс. Не говоря уже об их злосчастных кавалерах.

Он взял белладонну.

Приколов веточку под лацкан, Гален вернулся вместе с Вальтером к парадному входу дворца. Тут старик торжественно пожал юноше руку и сказал:

– Удачи тебе, Гален. Ты настоящий мужчина. – И захромал прочь по своим делам.

Галену не хотелось торчать на пороге, обдумывая странное замечание Вальтера, поэтому он расправил плечи и громко постучал в высокую парадную дверь. Господин Фишер, дворецкий, снова попытался направить младшего садовника в обход, но Гален лишь улыбнулся и покачал головой.

– Извините, – сказал он дворецкому, – но я здесь по очень важному делу. Мне действительно нужно видеть короля.

Он обошел суетливого коротышку и ступил в вестибюль, огромный и величественный. И такой безупречно чистый, что юноша с трудом подавил желание проверить подошвы башмаков и одернуть сюртук.

– Кухня в той стороне, – фыркнул господин Фишер, указывая вниз, на узкий проход, уходящий вправо.

– Я пришел не на кухню смотреть, спасибо, – отозвался Гален. – И могу ждать сколько потребуется, но должен повидать короля.

– Очень хорошо. – Дворецкий гордо удалился.

Гален уселся на резной деревянный стул у стены зала. Сумку он положил на пол у ног, достал пару спиц и шерсть. Он вязал себе шапочку из зеленой и коричневой пряжи – нынешняя его шапка, синяя, под цвет солдатского мундира, до смерти ему надоела.

Мимо прошли несколько горничных. Глаза у них были припухшие, словно они плакали, а одна сжимала крестик, который носила на цепочке на шее. Гален любезно им кивнул, а они уставились на него.

– Не будете ли вы так добры передать королю, что его желает видеть Гален Вернер? – окликнул он девушек, прекрасно понимая, что господин Фишер удобно «забыл» о его присутствии, но те поспешили прочь.

Спустя примерно час мимо быстро прошел крупный мужчина в лиловой епископской сутане, за ним семенил другой священник, помоложе и помельче. Младший садовник встал и поклонился, но ни тот ни другой на него даже не взглянули. Глаза у епископа были узкие и холодные, а на губах играла кошачья ухмылка. Гален догадался, что это и есть эмиссар архиепископа, а молодой священник – его помощник.

Вскоре после этого юноша услышал голоса и легкие шаги на галерее у него над головой. Он вскочил и обернулся. По галерее шли принцесса Гортензия и принцесса Сирень. Лица у них, как и у служанок, были заплаканные.

– Ау, ваши высочества, – окликнул их Гален.

Они посмотрели на него, и он отсалютовал вязальными спицами.

– Вы к Розе пришли? – Голос у Сирени дрожал, и она высморкалась в платок.

– Вовсе нет, дамы. Я хочу поговорить с вашим отцом, королем Грегором.

– Зачем? – Любопытство стерло печаль с личика Сирени.

Гален решил, что если уж он рискнул кровом и средствами к существованию, просто придя сюда, то с тем же успехом может поставить на кон все.

– Я пришел просить у короля разрешения попытаться разгадать тайну ваших сношенных бальных туфель. – Голос его громко отдавался в зале с высоким потолком.

– Я знала! – Из комнаты дальше по галерее вылетела Мальва, ее темные кудри подпрыгивали, а платок в руке развевался, словно флаг. – Я знала! Вы влюблены в Розу!

К своему смущению, Гален покраснел.

– Ну, н-нет, я просто хочу помочь, – заикаясь, произнес он, чувствуя, как жар румянца заливает шею и уши.

– Что здесь происходит? – Из той же двери появилась Лилия, хмуря прекрасный лоб. – Мальва, Сирень, Гортензия! Вряд ли сейчас подходящее время для… Чем могу быть полезна? – Она с удивлением взглянула вниз, на Галена.

Юноша сообразил, как, должно быть, выглядит сверху – в своем лучшем наряде с чужого плеча, со свисающим до полу спутанным мотком шерсти.

– Мне нужно поговорить с вашим отцом, если можно, ваше высочество, – сказал Гален, краснея под загаром еще сильнее. – Я…

В дальнем конце галереи появилась Роза.

– Из-за чего сыр-бор? – спросила она ворчливо, затем увидела Галена, умолкла и покраснела.

Плечи ее укрывала белая шаль. Галена охватила радость: она носит его подарок! И ей очень к лицу, как он и думал. То, как она придерживала края, заставляло юношу чувствовать, будто она держит за руку его самого.

Принцесса вскинула подбородок.

– Чем могу быть полезна, э, Гален? – начала она величественно, но на его имени голос ее сорвался.

Поймав себя на глупой улыбке, Гален откашлялся и снова спросил, можно ли ему увидеть ее отца.

У Розы округлились глаза:

– Зачем?

Гален нахмурился. Не думал он, что просьба о свидании с королем настолько шокирует людей. На самом деле он уже встречался с королем дважды, в теплицах.

– Я хотел просить у его величества разрешения попытаться разгадать тайну ваших сношенных бальных туфель, – повторил он.

Роза поморщилась, и Галену показалось, что на лице ее промелькнул страх.

– Я спрошу, – отозвалась она и ушла обратно.

Младший садовник собрал свое вязанье и стал терпеливо ждать, а остальные принцессы смотрели на него с галереи. Из двери, за которой, как подозревал Гален, находились апартаменты принцесс, вышла Фиалка. Она стояла и глядела на него, посасывая палец, пока это не заметила Лилия.

– Фиалка! Прекрати! Ты уже большая!

Сестра вытащила палец у малышки изо рта и обтерла его носовым платком. Девочка захныкала.

– Эй! – окликнул ее Гален. – Хочешь «плясунчик»?

– Нет! Ненавижу плясать! – всхлипнула Фиалка.

– Я имел в виду мячик для игры, ваше высочество, – поправился Гален.

Его поразила реакция девочки, но он скрыл это, роясь в мешке. Он нашел немного ярко-красной шерсти, гораздо более веселого оттенка, чем его зеленый с коричневым, и поднял его повыше.

– Это всего лишь моток пряжи, – заметила Мальва.

Гален подмигнул ей, быстро намотал сотню витков нитки на левую ладонь, разрезал и снял. Затем перевязал посередине и обрезал ножом концы, оставив длинный хвост. Получился пушистый помпон на веревочке.

– Лови! – Он бросил игрушку Фиалке.

Та поймала подарок, с любопытством оглядела и потерлась щекой о мягкую пушистую шерсть. Слез как не бывало. Девочка слабо улыбнулась ему и произнесла, запинаясь:

– Спасибо, господин младший садовник.

Тут как раз вернулась Роза.

– Король примет вас прямо сейчас, – сообщила она официальным тоном, на лице ее застыла маска безразличия.

Вскинув мешок на плечо, Гален поднялся по полукруглой лестнице и присоединился к принцессам на галерее. Он поклонился и последовал за Розой в комнату, где ждал ее отец. Большую часть просторного зала занимал длинный стол и стулья с высокими спинками. За столом сидели несколько человек, во главе находился король. Грегор имел сдувшийся вид пухлого человека, который внезапно похудел; под глазами у него залегли темные круги.

– Как там сад моей жены?

При этих словах один из советников заерзал. Два других повернулись друг к другу и зашептались, один сурово взглянул на Галена, словно считал, что молодой человек попусту отнимает у них время.

– Процветает, ваше величество, – с поклоном ответил Гален. – Зима в этом году очень холодная, но снег неглубок. С Божьей помощью и если весна будет мягкая, мы получим прекрасный ковер крокусов.

Король разразился лающим смехом.

– Похоже, Божья помощь не про нас, сынок. – Он окинул Галена взглядом. – Ты тот молодой человек, который… патрулировал сады, верно?

– Да, сир.

Гален заметил испуг на лице Розы и нескольких советников и догадался, что король мало кому рассказал о его ночных вылазках.

– Есть о чем доложить?

– Только о том, что принцессы не покидают дворца, сир.

При этих словах Гален густо покраснел, а Роза посмотрела на него как на предателя.

Один из советников покачал головой.

– Это мы уже знаем. Дворцовая стража подтвердила несколько месяцев назад, – нетерпеливо сказал он.

Король не отреагировал. Взгляд его переместился на Розу и шаль, которую она натянула на плечи.

– Моя дочь утверждает, что ты, возможно, сумеешь нам помочь.

– Да, сир.

Проигнорировав презрительное фырканье шепчущихся советников, Гален оглянулся на Розу. Брови на обеспокоенном лице сошлись в одну линию, и, когда они встретились взглядами, в ее глазах ему почудилась мольба. Он не смел спрашивать, о чем она думает, поэтому рискнул наудачу:

– Я бы хотел попытаться разрешить тайну бальных туфель изнутри дворца. Как делали покойные принцы.

– Если бы принцессы просто прекратили жеманиться, – произнес один из шептавшихся нарочито громким тоном, – вмешательство младших садовников не понадобилось бы.

Его товарищ хихикнул.

Разгневанный тем, что этот человек смеет говорить о Розе в таком тоне, Гален обратился к нему напрямую:

– Вы действительно полагаете, что принцессы стали бы рисковать своими жизнями и репутацией ради какой-то игры, сударь?