Рожденные в Зоне. Дано не каждому Скуратов Константин

Хомяк побледнел:

— Блин, это ж на блокпосту! Это ж наших валят! Парень, — он умоляюще поглядел на Мику, — не убегай. Ладно? Как родного прошу! Я быстро, только ребятам помогу и вернусь!

Он развернулся и бросился назад к блокпосту. Мика подумал — убегать он и не собирался — и тихонько последовал следом, зажав во вспотевшей ладони пистолет.

Хомяк обежал крутой склон и бросился на полянку, щедро поливая окрестные кусты очередями из автомата. Он уже не боялся случайно зацепить кого-нибудь из своих, потому что разглядел возле костра четыре неподвижных тела. Пулю, прилетевшую из-за дальнего валуна, он не услышал…

Мика не стал спускаться с холма. В наступающих сумерках было трудно разглядеть камуфлированные костюмы сталкеров, но он увидел их всех и даже кое-кого узнал — вон старший лежит, вон Молчун…. Где лежит Хомяк, Мика не знал, но по наступившей тишине догадывался — тоже где-то здесь.

А потом стриженые волосы неожиданно решили стать настоящими ежовыми колючками, зашевелились и отвердели. Мика затаил дыхание, вернее, совсем перестал дышать. По поляне между убитыми медленно перемещались бесформенные тени, только отдельные части оружия тускло поблескивали. О таких монстрах ему слышать ни разу не приходилось…

— Забирай только ценные вещи, — прошипел внизу чей-то хриплый шепот.

Мика не колебался ни секунды. Он просто доверился тому единственному чувству, которое овладело им целиком и полностью — он доверился паническому страху.

Осторожно отползя от края обрыва, он поднялся с колен только затем, чтобы сразу рвануть отсюда с самой максимальной скоростью.

Мика промчался вдоль забора и выскочил на асфальт дороги, глянул вправо — оттуда доносилась веселая музыка — и побежал налево.

На базе Свободы делать ему было совершенно нечего…

Блокпост в натуре.

Еще совсем недавно привычная Зона превратилась во внушающую ужас территорию.

Не то чтобы Мика никогда раньше не видел мертвых. И на хуторе умирали, и в кольце смерти лежали тела неосторожных сталкеров. К тем, что лежал ближе к краям кольца, дети даже бегали — за хабаром из сталкерских рюкзаков и карманов. И ничего, не брезговали, не пугались. Отец Пимен как-то сказал:

— Забрать хабар у мертвого — не стыдное дело. Ему он без надобности, а вам может жизнь спасти. Вот живых грабить — это грех.

Солнце заметно склонилось к вечеру. Облака в небе стали гуще и темнее, словно зимой. Полил крупный дождь, правда, и кончился также внезапно, как начался.

Мика на одном дыхании проскочил под странной деревянной конструкцией, сквозь окна которой было видно, как внутри из стороны в сторону мечется огненный силуэт. При других обстоятельствах Мика непременно задержался бы и залез посмотреть. О таких аномалиях он только слышал, и то краем уха.

Но сейчас, после увиденной расправы над блокпостом, ему хотелось только одного — поскорее покинуть Темную Долину. Почему-то казалось, что дальше подобных ужасов не будет…

Мика даже позабыл, что Темная Долина на карантине. В блокпост, ведущий к ближайшему выходу на Свалку, он не врезался лишь потому, что расслышал дружный громкий смех сталкеров. Остановился, приводя в порядок растрепанные мысли.

Выйти? А что сказать? Дяденьки сталкеры, только что ваших товарищей какие-то монстры убили? Откуда знаю? Да сам видел! И когда его отпустят, если отпустят вообще? Пока разберутся, пока сходят вместе к покойникам…. Точно придется ночевать здесь.

Общаться со сталкерами Мике больше не хотелось. И вкус водки до сих пор стоял во рту.

Он огляделся в поисках безопасного прохода. Немного правее за валунами виднелся остов грузовика. Если залезть наверх, можно изловчиться и перепрыгнуть ограждение из колючей проволоки.

Мика побрел туда, постепенно успокаиваясь. Конечно, это были не монстры. Покойный старший блокпоста ясно сказал — на них охотятся люди. Монстры не умеют пользоваться оружием. Или научились?!

Из известных Мике монстров на человека были похожи многие — и кровосос, и контролер, и снорк. Бытовали легенды, что последние два вообще раньше были обычными людьми, только Большой Выброс их изменил…. Но оружием они не пользовались, это точно.

Он почти дошел до грузовика, как вдруг обостренное недавними смертями чувство опасности остановило его. Мика осторожно огляделся и рядом с кабиной, лежавшей отдельно от остального железного хлама увидел спящую псевдособаку. Что-то в ней было не так — и окрас иной, и морда слишком тупая…

Собака тоже учуяла постороннего, лениво подняла лобастую голову, принюхалась. А потом Мика помчался что было сил обратно, потому что увидел, как из ниоткуда, прямо в воздухе невероятным образом появилась еще одна такая же собака, следом — вторая…

Он бежал, молясь, чтобы не споткнуться и не упасть, а сзади с рычанием неслись два только что сотворенных клона пси-собаки, которая даже не сдвинулась с места.

Только через бесконечную минуту Мика понял, что преследование прекратилось. Очевидно, пси-собака так и не увидела его, просто выслала клонов, а когда успокоилась, те сами собой пропали.

Мика остановился отдышаться и подумать. Существовали еще переходы на Свалку, но там, скорее всего, тоже стояли блокпосты Свободы. Так что — какая разница, где пробовать? По крайней мере, сюда ближе — вон, завернуть за большой камень и сразу — здрасьте, дяденьки!

До него снова донесся гул мужских голосов. В этот раз не смеялись, наоборот — ссорились нещадно, едва не срываясь на драку.

Мика залез на валун и пригляделся. У костра стояли разделившиеся на две неравные группы сталкеры. Из-за чего ссора, разобрать было невозможно — орали одновременно все сразу. Мика пересчитал их — с одной стороны двое, с другой трое. На том блокпосту тоже было пятеро. Значит, в кустах никто не прячется. Нужно попробовать…

Он слез с валуна, протиснулся в щель между камнями и стал тихо красться, стараясь, чтобы невысокие кусты все время были между ним и сталкерами. Через два десятка шагов блокпост остался за спиной. Мика облегченно вздохнул и ускорил легкий шаг.

— Внимание! Чужой! — хлестнула по спинному мозгу громкая команда сзади. Заметили все-таки!

Мика не стал ждать дальнейших действий опомнившихся сталкеров. Он втянул голову в плечи и припустил во весь дух, по-заячьи петляя от сосны к сосне, от валуна к валуну. Запоздалая очередь в десяток патронов прошла и левее, и много выше. Больше не стреляли — Мика перепрыгнул через поваленное дерево и увидел вдалеке высокое полуразвалившееся здание — Барахолка, нейтральное место Свалки, куда ходили прикупить провизию, водку и патроны все местные обитатели без исключения. Прорвался…

По рассказам отца Пимена, с этой стороны тоже иногда стоял чей-нибудь блокпост. То Свобода контролировала выход на Свалку, то бандиты контролировали вход туда же. Мика буквально ползком пробрался к Барахолке. Подушечки пальцев мягко колола повышенная радиация — не смертельная, фоновая. Никого.

И снова встал выбор пути. Идти через Агропром — это нужно сворачивать налево. Идти через Дикую Территорию — вон железные ворота, справа. Оглядеться, что ли, пока не стемнело?

Мика в нерешительности шагнул к воротам и замер в испуге — на бетонных плитах у ворот сидел сталкер в черной куртке, какие обычно носят бандиты. Просто кожаная куртка — ни от чего не защищает, разве от ветра и осадков. Отличительный знак для своих, что ли?

Сталкер увидел, что Мика глядит на него и призывно махнул рукой. Второй рукой поднял над головой охотничье ружье, дескать, не балуй.

С такого расстояния он вряд ли бы попал картечью даже в здание Барахолки, но Мика же этого не знал! Потому и пошел понуро на призывный жест, проклиная себя за то, что сразу не подался на Агропром.

— Гляди, братва, кто к нам колеса катит! — громко и ненатурально удивился сталкер, — а ну, пацан, ходи сюда. Общаться будем.

Из-за плит выглянула голова, оценила обстановку и снова исчезла. Тоже блокпост, только бандитский. Ясно.

— Куда лыжи топчешь, фраер?

Мика пригляделся. Несмотря на весь напускной гонор, хрипотцу и манеру держаться, было ясно видно — бандит если и старше Мики, то ненамного.

— А, это… — осторожно сказал он, — мне говорили, что тут блокпост Свободы всегда был. Вы что, с ними поменялись?

— Ага, — как-то неопределенно буркнул бандит, — типа поменялись…. Без особого желания. Куда рулишь? Второй раз спрашиваю, между прочим. Третьего раза может и не быть. Вдарю дуплетом между глаз — и никто никуда не идет.

— В Лиманск иду.

— Ты охренел?! Какой Лиманск через Дикую Территорию?! Здесь только толпой проходят, стволов в двадцать. И то не все доходят, мамой клянусь. А в одиночку либо психи, либо супермены. Хотя и тех и других в последнее время что-то поубавилось.

— Куцый, помочь? — лениво окликнули с той стороны плит.

— Не кипиши, Гимнаст, я в теме.

— Базара нет, твой фраерок…. Так, раз хода нет — хожу с бубей! Вот вам семака, мля!

Мика посмотрел на небо. Солнца уже совсем не видать, дома хуторяне сесть за вечерю собираются…. А он по Зоне бродит в гордом одиночестве. На душе стало горько и пусто.

— Ты думаешь, тут эти ворота просто так стоят? — более спокойным голосом продолжал бандит, — ага, снорка лысого. В получасе ленивой ходьбы целый город брошенный, а мы тут в землянках от радиации ласты клеим. Прикинь, за воротами дорога в настоящий ад! Там одних контролеров тыща, а может, и все две. А кровососов столько, что они друг дружку сосут от недостатка сталкеров.

Мика содрогнулся.

— Во, во! — заметил его состояние Куцый, — пошли, икс-курсию сбацаю. Типа по музеям и выставочным барам столицы. Пошли, пошли — будет интересно, обещаю.

Они обогнули пачки бетонных плит и остановились у длинного ряда невысоких холмиков.

— Пришли, — сказал Куцый, — мадам и месье, обнажите ваши вешалки для шляп. Все это было не далее как вчера и сегодня. Типа поучительная история для дебилов вроде тебя и меня, подавшихся в Зону за птицей цвета ультрамарин.

Мика вопросительно посмотрел на него. Куцый перехватил взгляд, оскалил зубы в пародии на улыбку:

— Не боись, не замерзнешь, ожидаючи. А дело тут было такое — еще вчера днем стоял здесь блокпост Свободы. Сам к ним не раз за травкой мотался. Нас Йога — атаман — отправил возле Барахолки тереться — мало ли что…. Вот мы и расположились у озерка, связь с фрименами — так себя свободовцы называют — наладили и отдыхаем на весеннем солнышке. Под вечер замелькали у блокпоста фигуры какие-то неясные…

Мика вспомнил загадочные тени среди погибших на первом блокпосту и даже рот раскрыл от усердного слушания. Куцему такое внимание понравилось:

— Помогать, ясный перец, мы не сунулись — каждый сам за себя. Это ж Зона! Только поближе перебрались и зырим театр с удобной ложи.

— Ну?

— Долг это был, — торжественно сказал Куцый, — четыре квада зараз. В смысле — за один раз. Ну, и заразы они — это тоже верняк. Положили блокпост в полминуты — Свобода вообще сторожить не умеет, если честно. А Долг — это ж роботы, в экзоскелетах, с пулеметами — фигли им фрименов не положить? Мы только рты разинули, а здесь уже власть поменялась. Три квада ушли, оставшиеся живо лопатами пошерудили, и теперь мы с тобой печально смотрим на дальний ряд могилок — прощайте, фримены, я никогда не забуду вашу травку!

Мика посмотрел в указанную сторону и удивился — могил было больше чем пять.

— А кто сказал, что кино закончилось? — неестественно хохотнул Куцый, — самое интересное будет во второй серии. Вот…

Он снова глянул на Мику, и в глазах была такая смертная тоска, что Мика удивился.

— Мы ближе подбираться не стали — Долг не Свобода, ему по фигу, кого в Зоне мочить. Он вообще даже нейтралов с трудом переваривает, а нашего брата переваривает очень даже легко. В общем, нам что Долг, что кровосос — одна херня. Но все ж таки люди….

Глухой ночью — даже луна не светила, — внезапно охрипшим голосом, в котором ужас был самым настоящим, произнес Куцый, — на блокпосту снова началась стрельба. Мы сначала решили, что это Свобода пришла обратно точку отбивать. Только стреляли в основном только долговские волыны. Минут десять молотили, трассеры во все стороны летали…. Потом все стихло.

Мы дождались рассвета, осторожненько подкрались — интересно же, кто это Долгу по сусалам надавал. И увидели…

Он взял Мику за руку, ладонь была влажной и ледяной. Через три шага остановился, стволом ружья ткнул в яму:

— Вот кто тут Долг отутюжил.

Мика заглянул в яму. На дне, вытянувшись во весь свой немаленький рост лежал покрытый жесткой коричневой шерстью кровосос. Даже в тусклом вечернем свете были видны маленькие черные глазки, огромные когти на лапах (или все-таки руках?) и противные, мерзкие щупальца с присосками, пучком торчавшие из того места, где у людей находится рот.

— Хоть с Долгом у нас и нелюбовь, но парней мы прикопали по-человечьи, — дрожащим голосом продолжил Куцый, — теперь лежат вместе со Свободой и ничего не делят. А эту тварь скинули в яму — когда тащили, чуть не стошнило, мамой клянусь! Шерсть как проволока, даже сквозь перчатки колется. Тащу, а сам думаю — это ж сколько должно было быть кровососов, чтобы квад Долга весь положить? Четырех бронированных профессионалов! Это ж какие у них когти, если они экзоскелеты рвут словно газету?! И когда это кровососы на блокпосты нападали? Да еще группами! Они ж твари одиночные, это в Зоне каждому известно! И, самое главное — как они сюда сквозь закрытые ворота просочились?! А потом обратно ушли…

Куцый продолжал держать Мику за руку, не замечая, что его бьет нервный озноб. Даже зубы начали стучать.

— Теперь тут мы обосновались — Йога приказал. Ему-то клево — сидит в Депо, хабар делит, да пацанов на разборки шлет. А мы здесь. И скоро опять будет ночь. Мамой клянусь — свалил бы без тормозов! Внутри все аж колотится, сердце как бубен.

— Так свали.

— А куда?! Может, подскажешь тихое местечко? Мля, рассчитаюсь по вышке, без базара!

— Домой…

— Умный, мля! Попасть в Зону трудно, а выбраться из нее вообще нереально. Думаешь, я не пробовал? В прошлом году решился на рывок — короче, сбежал из бригады. Хабара подкопил всякого, бабла наскреб и рванул. Топчу Зону, а сам размышляю — куда бежать-то? На север — мне оттуда до родного Брянска вообще тьфу! — только через АЭС можно. А излучение? А Монолит этот гребаный? И радиации там немерено. Короче — не фонтан. На западе болота лежат — без проводника хрен проберешься, на востоке река лучше всякой заставы покой Зоны стережет. А на юге все обжитые пути-дороги вояки держат.

Он помолчал, трясущимися руками достал сигарету, протянул пачку Мике, но тот отказался.

— Как хочешь, — пожал плечами Куцый, — помрешь здоровым, всего и разницы. В общем, ломанулся я на юг. Четыре дня дырки в ограждении искал. Да, дырки в колючке — фигня, за проволокой минные поля ведь! Только таблички заботливо расставили, суки — чтобы самим по пьяни не залезть. Пытался через блокпост, по-честному. Даже разговаривать не хотят — сразу стреляют. Чудом цел остался. Отловил одного вояку у сортира, через забор два часа уговаривал пропустить. И хабар предлагал, и деньги! Короче, хабар при мне остался, а деньги взял и больше я его не видел. Даже в дырку в заборе. А увидел бы — мочканул гниду без раздумий! Это ж надо — человека поманить и нагло бросить! Мля, это же жизнь, а не преферанс!

— А дальше что?

— Дальше? Бродил по Зоне, пока желудок сам себя не начал переваривать. Это только кажется, что у реальных пацанов жизнь привольная да прикольная. Никто нас тут не любит, хоть ты в бригаде, хоть сам по себе. И другие бригады к себе берут неохотно — особенно когда все в порядке. Короче, через месяц вернулся обратно. Пацаны поржали, бригадир штраф наложил за измену, а в целом все вернулось на свои места. Как и я.

— Зачем ты сюда вообще полез?

Куцый долго молча курил, потом тяжело вздохнул:

— Богатства захотелось, мля. Нереального. К нам в Брянск упырь один приезжал, про Зону с пацанами тарахтел. Типа, города тут стоят брошенные, хабара выше крыши всякого, а за артефакты торгаши платят живым золотом.

Пацаны постарше только лыбились, а мы, лошары, уши-то и развесили. И в самом деле, обидно, когда какой-то Андрюха Наперсточник уже на личной бэхе раскатывает, а ты у школ с малолеток мелочь все еще вытряхиваешь…

Короче, сговорились мы с Веней Нариком, и рванули. Упырь все толково разъяснил — где проводника искать, сколько бабок давать за проход воякам, что с собой брать для первого времени…. И про брошенные города не соврал, и про артефакты. Все оказалось правдой. Вот только про монстров почему-то не упомянул. И про то, что здесь война идет — все против всех! — тоже. Вене еще повезло — его вояки на переходе подстрелили. А мы прошли…

— Мы?!

— Нас девять человек шло с проводником. Кое-кто возвращался, кое-кто как я новенький. Веню — я видел — вояки живого подобрали, в ногу пуля попала. Хотел помочь, да проводник не разрешил, сказал идти не останавливаясь. Повезло Вене. Говорят, за незаконный переход срок дают. Да я лучше в той зоне сейчас бы чалился, чем в этой…

Стемнело. Окрестности Барахолки сузились до расстояния вытянутой руки. Только редкие сталкерские костры маяками светили в ночи, еще больше оттеняя наступившую тьму. Луна скрылась за низкими облаками, в просветы между ними заглядывали многочисленные мерцающие звезды.

— Извини, — виновато сказал Мика, — но мне и правда срочно нужно в Лиманск. Там люди страдают. Я их оттуда вывести должен.

— Ты, что ли, проводник? — удивленно вскинул брови Куцый, — ты же салабон еще незрелый, какой из тебя, к снорку, проводник?

— Так вышло, — тихо, но твердо сказал Мика.

— Фига себе…

— Раз тут нельзя — попробую через Агропром.

— Попробуй. Только Агропром — земля Долга. Там на каждом шагу их блокпосты. Как думаешь — далеко прошагаешь? Тем более, что они сейчас прямо напротив Депо точку с пулеметом поставили. Хрен проскочишь. Давит нас Долг на Свалке, мама — не горюй. Отвечаю — завтра с утра придут нас отсюда вышибать. Если, — тут голос его дрогнул, — нас за ночь отсюда кровососы не вынесут…

— Все равно, нужно идти.

— Идти он собрался, — усмехнулся Куцый, — да я еще твой сидор не вытряхнул!

— Тряси, — пожал плечами Мика, — его днем Свобода вытряхнула. Может, найдешь что-нибудь, что они пропустили.

— Намекаешь, что с тебя взять нечего?

— Как есть, так и говорю, без намеков. Охота в моем рюкзаке копаться — я не против. Только брать там уже действительно нечего. А я и рад — идти легче стало.

— Ну вот, — искренне огорчился Куцый, — а я надеялся на тебе навариться — штраф бригадиру с чего-то отдавать нужно.

— Эй, Куцый, тебя там до смерти не засосали? — крикнул из-за плит сиплый голос.

Остальные бандиты засмеялись.

— Непруха, Вареник, — крикнул в ответ Куцый, — фраер пустой попался. В Лиманск шкандыбает.

Смех разом оборвался. Тот же сиплый голос после долгой паузы произнес:

— А ну, малой, давай-ка этого туриста сюда. Разглядывать будем.

— Пошли, — потянул за рукав Мику Куцый, — не бойся, пацаны нормальные, беспределом не балуют.

Они вышли из-за плит и остановились, освещенные пламенем костра. Сидевшие сталкеры едва заметно напряглись, изучая Мику, потом переглянулись удивленно.

— Ты, фраерок, часом нам мозги не пудришь насчет Лиманска? — спросил обладатель сиплого голоса, — в наше время в ту сторону даже вороны просто так не летают. Да еще ночью.

— Мне срочно нужно в Лиманск, — твердо ответил Мика, — день или ночь — неважно. Я хотел со сталкерами из Свободы пройти, но их сегодня всех убили. Поэтому я иду один. Пропустите, пожалуйста.

Бандиты вновь переглянулись.

— Ты что думаешь, Гимнаст? — спросил сиплый у своего соседа, — похоже на правду, или нас лечат без наркоза?

Гимнаст пожал плечами:

— Буду я над такой ерундой свой единственный мозг корежить! Взять нечего? Пусть валит куда хочет. Хоть в Лиманск. Не патрон же на него тратить. Опять же — яму новую копать потом…

— О, Вареник! — приподнялся на локте другой сталкер, — мы этого лошка в своих целях используем!

— Как это?

— Выпускаем его за ворота, и пусть чешет в Лиманск через Дикую Территорию. Там его кровососы встретят, и к нам после сытного ужина уже не пойдут. Гениально?

— Толково, — согласился Вареник, — типа кинем им кусок живого мяса. Согласен. Все равно он туда рвется.

— Может, пусть до утра с нами посидит? — нарочито безразлично сказал Куцый, но от него только отмахнулись.

— Так, пацан…. Волына есть? Ну, ствол, шпалер — этот, как его… пистолет? И обрез есть? Это хорошо. Пойдешь так — в одной руке обрез, в другой пистолет. Зачем? У тебя времени обрез перезарядить не будет, фраер! Может, хоть одного кровососа подранишь, они и передумают к нам соваться. А утром мы отсюда по-любому слиняем, потому что не Долг, так Свобода вернется.

По знаку Вареника двое других бандитов, настороженно прислушивавшихся к тишине за забором, приоткрыли створку ворот и пропихнули в образовавшуюся щель Мику. Ворота тут же с лязгом захлопнулись.

— Тише вы! — недовольно рявкнул Вареник, — зачем тварям лишний раз о воротах напоминать…. А ты, милок, иди в свой Лиманск, иди. Очень хотел бы пожелать тебе счастливой и долгой дороги, но я старый дядя и в добрые сказки давно не верю. Так что — прощай.

— Спасибо, — только и сказал Мика, повернулся и через пару шагов растворился в кромешной тьме.

— Слыхал, Гимнаст? — сказал, усаживаясь на нагретое место Вареник, — лошок мне спасибо сказал на прощание. Его на верную смерть вытолкали, а он — спасибо…

— Может, это и не человек был? — хохотнул Гимнаст, — а новый монстр какой-нибудь. Который кровососами питается. Вот за это тебе и спасибо.

— Пошел ты…. На ночь такие базары заводить. Лучше давай что-нибудь ласковое, мягкое, нежное.

— Ага, понял. Типа, просыпается реальный пацан после конкретной попойки, идет к зеркалу и гадает — Вася? Петя? Коля? А зеркало ему и говорит — не Вася-Петя-Коля, а контролер! Тот в ауте — я контролер?! А зеркало отвечает — нет, контролер — это я. А ты, дятел, до того допился, что вместо зеркала в окно уставился…

Все слишком весело рассмеялись, особенно Куцый.

Когда контролеров слишком много.

Мика шел вперед. Позади еще были слышны голоса сталкеров, но с каждым шагом они становились все тише и тише.

Не эта ли трещина приснилась мне сегодня? И отец ясно дал понять — тут самый короткий путь к цели. И рев монстров изнутри…. Скоро я с ними встречусь… — думал он и продолжал упорно шагать.

Организм, за сегодняшний день неоднократно выплеснувший в кровь доселе непривычно большие дозы адреналина, пребывал в состоянии ступора. То есть, ни на что не реагировал — отдыхал.

В левый бок кто-то чувствительно ткнул кулаком размером с набитый сеном рюкзак. Раздался тоненький свист, потом рев, оглушительный хлопок.

Аномалия — догадался Мика и отпрянул в сторону. Пока с людьми разбирался, совсем забыл, что в Зоне есть и другие опасности. Хорошо, что эта аномалия была уже старой, выдохшейся, доживающей свои последние дни. Максимум, на что она была еще способна — дать зазевавшемуся путнику хорошего пинка. Попасть в свежий Трамплин — верная гибель, никаких шансов…

Мика поморгал, приноравливая зрение к ночному режиму. Эту свою способность он обнаружил еще в детстве, когда только научился читать. Иногда взрослые мужчины из походов приносили не только пищу, но и книги. Эти книги и таскал потихоньку Мика, читая их ночами. Естественно, без света. Сначала ничего не видел, скорее, угадывал. Потом будто в глазах фонарик включился — неяркий, зеленого цвета. А потом мать поймала его с книгой и отлупила…

Перед ним расстилалась неширокая асфальтовая дорога, ведущая через теснину на верх холма. Сквозь трещины покрытия то там, то тут проросли кусты, а кое-где даже и деревья.

Сосны, росшие вдоль дороги, в ночной темноте казались гигантами, уходящими своими верхними ветвями прямо к звездам.

Тишина буквально звенела. Никто живой не выдавал своего присутствия. Мика знал, что из птиц в Зоне остались только вороны, из животных тоже мало кто выжил. Хоть бы ежик палой листвой зашелестел — подумал он угрюмо, прекрасно зная, что ближе к центру Зоны ежики не водятся.

Мика поднялся на вершину холма и остановился перевести дыхание. В этот момент тучи на небе расступились, выпустив покрасоваться Луну размером с человеческую голову — нереально огромную и яркую. Ее свет словно водой залил пространство. Мика посмотрел вперед и ошеломленно присвистнул.

В долине перед ним лежал город. С вершины холма он легко различал прямоугольники домов с черными дырами окон, длинные сплошные полосы абсолютной тьмы — тени от заборов, кляксы черноты посреди залитых лунным светом открытых пространств — скорее всего, брошенные машины на улицах…. Легендарный, покрытый жутким мраком неизвестных опасностей Росток.

Возможно, город можно было обойти слева или справа, но отсюда Мика так далеко видеть не мог, а проверять не было желания. Почему-то он всерьез уверовал, что идти в Лиманск нужно как можно скорее. Значит, он пойдет через город.

Он деловито проверил, легко ли вынимается из кобуры пистолет, подумал еще немного, срезал дареным ножом толстую палку, небрежно несколькими ударами заточил оба конца, и пошел вперед, держа в одной руке обрез, а в другой палку, на которую временами опирался как на обычный дорожный посох.

Мечущиеся тени Мика разглядел, когда был уже посередине пути от холма к городу. Сердце пропустило несколько тактов, но он присмотрелся и облегченно вздохнул. На окраине у первых домов привольно расположилась огромная стая слепых собак. Конечно, тоже ничего хорошего, но, по крайней мере, это не кровососы…

Отсутствие зрения сыграло со слепыми собаками злую шутку. Совершенно ненужное для охоты в Зоне, оно было бы очень полезным при встречах с хитрым и умным противником — человеком. Стоило сталкеру просто замереть на месте и длительное время не подавать признаков жизни, как слепые собаки просто-напросто теряли его из зоны внимания. Запах? Да, он тоже играет важную роль, но в Зоне все пахнут практически одинаково — Зоной. За исключением курящих, но они долго и не живут. Во-первых, курение смертельно опасно, во-вторых, жизнь в Зоне опасна еще больше, чем курение…

Потеряв шумовой контакт с потенциальной жертвой, слепые собаки быстро отвлекаются на новые звуки и через несколько минут вообще уходят по своим собачьим делам. Намного опаснее стаи, если в них заводятся псевдо-собаки. Потомки волков, обладающие отличным зрением и нюхом, они руководят действиями слепых собак, заставляя жертвы издавать шум и становиться доступными…

Мика обвел взглядом колышущееся от передвигающихся бесчисленных собак пространство и приуныл. Такая огромная стая не испугается ничего и никого. Чтобы здесь пройти, понадобился бы не один квад Долга с пулеметами.

Он посмотрел налево и направо — на примерно равном расстоянии от дороги и там и там тянулись заграждения из колючей проволоки. В свете Луны проволока блестела, словно только что натянутая.

Да и поздно было уже искать дыры в заборах. В нескольких шагах впереди уже стоял пес и настороженно вертел узкой длинной мордой, пытаясь поймать ушами новые звуки.

Молодой еще — машинально подумал Мика, научившийся на хуторе различать слепышей. Уши торчком стоят, хвост трубой. Опытные собаки выказывают больше настороженности. Жизнь учит.

Стараясь издавать поменьше звуков, он присел на корточки. Слепыш немедленно возбудился, приблизился и стал тщательно нюхать воздух буквально в сантиметрах от Микиного лица. Мика не выдержал и рукой, в которой продолжал держать обрез, нежно провел по шерсти за ухом.

Собака вскинулась и отпрыгнула на несколько метров. Кажется, даже описалась с испуга. Она сделала полный круг и вновь начала осторожно подкрадываться к Мике.

Когда-то отец Пимен вывел любопытную теорию насчет слепых собак. По ней выходило, что в предках у них числятся собаки, пережившие и Аварию на ЧАЭС, и Большой Выброс. Следовательно, у всех них были когда-то хозяева. Люди. И собачья память где-то в самых отдаленных своих уголках сохранила образы этих хозяев. Может даже быть — посмеиваясь, сказал тогда отец Мики — что они помнят своих хозяев так, как люди помнят о Боге? И отец Пимен, подумав, согласился с ним. В общем.

У большинства сталкеров, промышлявших по Зоне, запах был специфичный. Во-первых, запах оружия. Во-вторых, запах костра. В-третьих, запах водки или лекарств. Они не могли пахнуть хозяевами. Хозяевами пахли только те, кто родился в Зоне. Как и сами слепые собаки. Во всяком случае, слепыши на хуторе признавали Мику за главного безоговорочно. Но — это на хуторе…

На что мне обрез? — подумал Мика и убрал его в специальный карман на куртке, предварительно поставив на предохранитель. Щелчок вновь заставил слепыша насторожиться, однако во второй раз он приблизился более смело.

Мика снова положил ладонь на безглазую голову. Собака напряглась, даже коротко проскулила, но не сдвинулась с места.

Через несколько минут она уже стонала от наслаждения, безо всякого страха подставляя под человеческие пальцы то шею, то живот, то лобастую морду. Страшные зубы нежно покусывали их, иногда яростно впиваясь в собственное тело там, где бесчинствовали блохи.

Мика поднял голову и обомлел — вокруг уже кружили несколько десятков слепышей, привлеченных странными, но совсем не страшными звуками своего сородича.

Он положил посох, протянул вторую руку и вскоре уже чесал шею у второй собаки. Потом — у третьей, четвертой…

Он не знал, сколько прошло времени. Вокруг бесновалось собачье море, принявшее его если и не за хозяина, то за своего — это уж точно. Иногда в этом море мелькали спины псевдо-собак, не принявших его, но и не способных нанести вред без того, чтобы не оказаться самим разорванным в клочья. Ладно, живи пока — казалось, говорили их полыхающие взгляды искоса. Еще встретимся, человек…

Мика устал. Он с трудом нашел под снующими собачьими телами посох, выпрямился на затекших ногах и сделал несколько шагов вперед. Стая заволновалась, словно единое целое и тоже пришла в движение — в город.

Он переставлял ноги, семеня мелкими шажками, чтобы не отдавить бесчисленные лапы. Лицо горело, натертое шершавыми языками, на куртке темными пятнами виднелась обильная собачья слюна.

Луна то пряталась за тучами, то снова заливала своим светом окрестности. С каждым шагом дома становились все ближе. С каждым шагом стены и заборы становились все выше. С каждым шагом улица становилась уже и глубже. С каждым шагом усиливался Микин страх. С каждым шагом он был все ближе к ужасу, затаившемуся в городе и теперь с нетерпением ожидавшему его появления…

Безбрежная собачья стая постепенно втягивалась в город, плотно забив собой улицу. Мика шел ближе к голове необычной процессии, а сзади напирали собаки, гонимые любопытством. В ближнем круге шли слепыши, принявшие Мику как родного и готовые его защищать. Как их предки его предков до Аварии…

Если в городе и были существа, ложившиеся на ночь спать, непрерывный громкий лай сотен собак должен был разбудить и их. Если в городе были — а ведь были! И в огромном количестве! — те, кто предпочитал ночью охотиться, получившийся шум должен был их встревожить. Во всяком случае, думал Мика, чтобы добраться до меня, тому же кровососу придется изрядно потрудиться…

Зрение с зеленоватым оттенком выхватывало отдельные фрагменты улицы. Иногда под ногами хрустели стекла, чаще — человеческие кости. То тут, то там валялись разорванные в клочья сталкерские комбинезоны, из-за прозрачных забрал бронированных сфер таращились пустыми глазницами черепа. Ржавое оружие гремело под лапами слепых собак. Очевидно, это был главный вход в Росток. А, может быть, и единственный с этой стороны. А дальше-то куда?!

Возбужденная стая не давала Мике времени на раздумья, просто тащила с собой куда-то вглубь строений. Им — слепым — что день, что ночь, без разницы! Мика мимолетно пожалел местных жителей, потом подумал, что жалеет не людей, а кровососов и контролеров и даже немного развеселился.

Через какое-то время он с некоторым испугом обнаружил рядом с собой бегущую в плотной массе псевдо-собаку. Однако та не обращала на него никакого внимания, и Мика с радостью догадался — облизанный псами, он приобрел запах стаи! Догадка подтвердилась необычным способом.

Из-за низенького забора на шум выглянул кровосос. Он обвел пристальным взглядом сборище собак, задержался на фигуре Мики, словно разглядывал что-то, смутно знакомое. И не вспомнил. Жажда крови заставила кровососа перегнуться через забор, ловким взмахом он зацепил ближайшую собаку и перекинул ее на свою сторону — только жалобный визг повис над всеобщим лаем и ворчанием. Ближайшие псы шарахнулись в сторону, залились злобным лаем, но продолжили общее движение вперед.

Мика низко пригнулся, чтобы ростом не выделяться из плотной массы, но кровососу уже не было до него никакого дела. Он скрылся за забором и приступил к трапезе…

Возбужденная новыми ощущениями стая достигла небольшой площади и остановилась.

Мика огляделся. Вновь выглянувшая из-за облаков Луна осветила площадь и оттенила черные провалы улиц, расходящихся в разные стороны. Предстояло выбрать нужную.

Он задумался. О Дикой Территории подробных и точных рассказов в среде сталкеров никогда не существовало. Иногда кто-нибудь вспоминал о далеком прошлом, когда на этом месте день и ночь гудели заводы, на огромной железнодорожной станции пыхтели тепловозы и грузились вагоны. Так было до Аварии…

Мика пожалел, что недостаточно внимательно разглядывал позапрошлой ночью карту отца Пимена. Собственно, этот путь в качестве основного ими и не рассматривался. А жаль. Теперь приходилось надеяться на удачу. Или на слепых собак.

Однако слепыши, расположившись на площади, идти дальше вглубь Ростока не собирались. Им и здесь было хорошо — подумал Мика и расстроился. А ему нужно идти. На север. Еще бы знать, где этот север…

Он еще раз вгляделся в черные провалы улиц. Та, что слева, явно вела не в нужную сторону. Значит, не она. Улица справа была узкой, в ее глубине тускло блестело железо — скорее всего, ворота. Остается та, что вела прямо.

Ждать утра Мика не собирался. Раз пошел, так пошел. Он осторожно протиснулся сквозь плотное кольцо зевающих, грызущихся, чешущихся и просто мечущихся собак. Следом потянулись несколько любопытных. Остальные уже забыли о нем. Только запах чужака, пробивающийся через запах псины, заставлял крайних немного настораживаться.

Первый шаг по улице Мика сделал так, как ступал на первый лед хуторского озерца — с замиранием сердца. В ушах еще звенел собачий лай, усиленный эхом. Однако было еще что-то — он слышал и не мог понять, что? Какое-то ворчание, в котором звуки сами собой складывались в понятные слова…

Под ногами хрустели человеческие останки, доведенные мощными челюстями здешних обитателей до размеров мелких камешков. Но по количеству растерзанных сталкерских комбинезонов, обилию стреляных гильз и разбросанному вокруг оружию Мика понял, что выбрал правильное направление — отряды вооруженных людей пробивались через Росток к Военным складам именно по этой дороге.

Эскорт из слепышей, увязавшихся за ним, с каждым шагом редел. Зов стаи был намного сильнее любопытства. То одна, то другая собака отбегала в сторону и не возвращалась. А через пару сотен шагов Мика остался совсем один.

Луна спряталась, и ему приходилось напрягать свое ночное зрение, чтобы разглядеть тени впереди — не прячется ли там кто-то ужасный. В руке сам собой вновь появился обрез, а посох Мика давно держал словно копье.

Тускло-серые стены вокруг, казалось, издавали слабое свечение, от которого на душе становилось еще муторнее. Город призраков, город — призрак…. Живым здесь делать было нечего.

Мика дошел до очередного перекрестка, осторожно заглянул за угол — никого. Его немного беспокоили еле слышимые далекие голоса, в которых от человеческих были только понятные слова. А что за слова — то, кстати?

И в тот же миг громкий властный голос раздался в тишине города-призрака, заставив Мику на мгновение присесть от неожиданности и ужаса.

— Иди ко мне! — сказал голос.

Мика завертел головой, пытаясь разглядеть говорившего. Судя по громкости, тот должен был стоять прямо у него за спиной. Но рядом никого не было, даже его тени…

— Иди ко мне! — повторил неизвестный, и Мика с удивлением обнаружил, что ноги сами начали шагать, свернув с намеченного пути в черный проулок.

— Иди ко мне! — в голосе не было эмоций. Только власть.

И еще одно внезапно понял Мика — голос звучал у него в голове. Что — здравствуй, дядя контролер?!

— Иди ко мне! — снова повторил голос, и Мика со слабым удивлением обнаружил, что направление движения резко изменилось. Теперь он шел в другой проулок — напротив первого. Контролер играется? Или это другой контролер?

— Иди ко мне! Иди ко мне! Иди ко мне! Иди ко мне! — звучали команды в голове. Некоторые из них были тише, некоторые вообще не слышались, а угадывались. Выходит, правду говорил бандит Куцый — остатками разума подумал Мика, здесь контролеров видимо-невидимо.

— Иди ко мне! — и он послушно разворачивался и топал в первый проулок.

— Иди ко мне! — и ноги сами несли его в противоположную сторону.

— Иди ко мне! — приказывали из-за высокого забора.

— Иди ко мне! — звал контролер с окраины города.

— Не хочу! — неожиданно для себя крикнул Мика, — не хочу! Заткнитесь! Пожалуйста…

Он опустился в полном изнеможении на бетонную дорожку и заплакал. А когда успокоился, обнаружил, что хотя голоса контролеров все еще звенят в голове, былой власти над ним уже не имеют. Во всяком случае, захотел он сесть — и сидит. Захочет встать — встанет. И пойдет не туда, где его ждет голодный монстр, а туда, где его ждут люди. В Лиманск.

Открытие, что с контролерами можно справиться, сильно подняло настроение. Он решительно поднялся и пошел по заранее намеченной улице.

— Иди ко мне! — продолжал настаивать контролер.

— Сам иди ко мне! — зло рявкнул Мика, — у меня для тебя сюрприз имеется,… не обрадуешься.