Рожденные в Зоне. Дано не каждому Скуратов Константин

— Чего же не исправляешься? — подал голос из своего угла наемник.

Стрелок фальшиво удивился:

— Тут еще кто-то есть? И, наверное, умный? Что прячешься, умник — солнечного света боишься?

— С тобой общаться нет охоты, — пробурчал наемник, но подошел — значит, охота все же была.

— Понимаю, — кивнул Стрелок, — ваш брат только из темноты и умеет нападать.

— Нет у меня брата. Один я у папы с мамой. А нападать я умею и днем, и ночью.

Они стояли друг напротив друга — один внутри сарая, другой снаружи, разделенные только дверным проемом. От обоих веяло опасностью.

Наемник был на полголовы выше Стрелка, шире в плечах. Но и тот смотрелся внушительно — стройный, худощавый, похожий на змею перед броском. Думайте, что хотите, а силы были явно равны — подумал Мика. Что будет дальше? Наемник, несомненно, искал повод для скандала, вот только зачем?

Недолго думая, Ксанка залезла на нары, уселась рядом с Микой, тесно прижавшись щекой к его плечу, и тоже стала смотреть на сталкеров.

— Ничего, — почти весело сказал Стрелок, — хоть Зона и большая, а мы с тобой все равно встретимся.

— Согласен. Вот только поговорить тогда вряд ли получится. Нет у меня такой привычки — с трупами беседы вести.

— У нас есть общая тема для разговора?!

— Да, есть, — подтвердил наемник, — Саркофаг. Мы там оба были. А он, — не оглядываясь, он ткнул пальцем вбок, точно указав на Мику, — не был.

— И нечего ему там делать!

— Сейчас — да. А когда ты сдохнешь? А ведь рано или поздно ты все равно сдохнешь. Кто тогда пойдет к Саркофагу?

— А ты на что? Сходи, тем более, что уже там бывал. Дорогу знаешь, а подземный ход к Монолиту тебе любой на станции укажет. Только попроси правильно.

Наемник мотнул головой, не принимая ернический тон:

— Ты же слышал — он Черного Сталкера батей называл. Лично мне Зона по фигу — кончится, уеду в Африку стрелять. Или в Америку. А ты же идейный, вот и готовь замену на всякий случай. Попадешь в прицел — я душой не вздрогну: «Ах, это же тот самый Стрелок, что хочет Зону уничтожить!». И зарубку на прикладе особенную не вырежу, уж поверь.

— Считай, что уже поверил, — перестал улыбаться и Стрелок, — а если тебе Зона по фигу — что ж тогда лезешь? Гребешь бабло — вот и греби дальше. И радуйся, что Доктор в нужное время в нужном месте оказался.

— Я и радуюсь. А ты задумайся — мы здесь люди пришлые, а пацан тут родился. Может, это его дело все-таки — Зону погасить?

Из-за угла торопливо выскочил Болотный Доктор, но, увидев, что разговор в открытый конфликт перерасти не успел, притормозил, переводя дух. Следом озабоченной трусцой семенил острозубый Полкан.

— Вовремя, — кивнул в их сторону наемник, — как говорится, в одном и том же каждому видится свое — одному почетный эскорт, другому тюремный конвой.

— К чему ты вообще этот разговор завел? Подразнить меня? Или попугать?

— Есть у меня к тебе пара вопросов. Ладно, не сейчас. И уж тем более, — он церемонно поклонился Ксанке, — не при даме. Будет свободная минутка — загляни.

— Да что ты можешь мне толкового сказать? — фыркнул Стрелок, хотя глаза его говорили, что слова наемника он воспринял совершенно серьезно, — ладно, до выписки непременно загляну. Как-никак, не каждый раз удается поболтать с живым наемником.

На том и разошлись. А уже через полчаса после завтрака Ксанка рассказывала Мике и Доктору о том, как она оказалась в Рыжем Лесу.

— А Стрелок куда девался? — всполошился было Мика, но Доктор его успокоил:

— За ним Полкан приглядывает. Он хоть наемников тоже не любит, но здесь никаких драк и ссор все равно не допустит.

— Полкан такой умный? — сощурилась Ксанка.

— Иногда мне кажется, что некоторые люди гораздо глупее, — улыбнулся Доктор, — ну, рассказывай свою историю. А то Мика так и рвется в Лиманск за остальными.

— Он еще из своего дома не вышел, когда там делать уже было нечего, — дрогнувшим голосом сказала Ксанка, — кто-то убил всех. Мне повезло, я на соседней улице в подвале грибы собирала — мы их там два последних года выращивали. Услышала стрельбу…

— Стрельбу? — переспросил Доктор. Ксанка кивнула:

— Пока назад прибежала, все было кончено.

— Воины Монолита? — спросил Мика. Ксанка пожала плечами:

— Вообще-то на них не похоже. Мы рядом с ними много лет прожили. Вербуют в свои ряды — это да, но просто так убивать — не было такого. Скорее всего, бандиты. Они давно в город повадились за хабаром, могли наткнуться и начать стрелять…. Пока всех не перебили. А брать-то у нас и нечего. Постреляли, обыскали и ушли. Так что осталась я совсем одна.

Рассказ был грустным, но голос девушки не дрогнул ни разу. И в глазах не показалось ни единой слезинки.

— Ночевать не рискнула — могли ведь вернуться. Наскоро затащила всех в подвал, завалила вход камнями и вечером ушла. Думала к Леснику пробраться — у него тоже что-то вроде ничейной территории. Проход через мост оказался захвачен бандитами. Пришлось идти через подземный ход…

Голос Ксанки прервался. Она даже зажмурилась на мгновение.

— Там… ужас. Снорки, тушканы, собаки. Думала, что не пройду. Ружье выбросила уже через час — кончились патроны. Хорошо, что под ногами оружия много валялось — то и дело подбирала и пускала в ход.

— Как не заблудилась еще, — покачал головой Доктор, осторожно поглаживая ее по плечу.

— А мне уже все равно было, — уставилась в землю у ног Ксанка, — совсем по фигу. Если бы не рассвет, я бы даже и не заметила, что вышла из подземелья. По количеству монстров никакой разницы.

— А что Лесник?

— Ничего. Не попала я к нему. Проход почему-то Долг охраняет. Раньше Свобода стояла. Я и так, и эдак, и через забор пробовала — ничего не вышло. Две ночи под вой кровососа на дереве провела. А потом появился ты…

Ксанка перевела взгляд на Мику. Во взгляде было что-то такое, отчего Мике стало жарко и приятно. И самую капельку стыдно. Хотя — чего стыдиться-то? Девку не признал? Так не до того было — жизнь так и норовила оборваться.

— Слыхал, сталкер? — обратился Доктор к покрасневшему Мике, — выходит, все твои подвиги совершены тобой только ради вот этой девахи.

— Подвиги? — удивилась девушка, — он что-то еще успел натворить? Ну-ка, рассказывайте, чего я не знаю?

— Да нечего особенно рассказывать, — засмущался Мика, но Доктор его мнения не разделял. И рассказал девушке все, что знал. И, надо сказать, сумел ее удивить…

Вскоре подошел и Стрелок. Сел рядом, послушал о Микиных приключениях, дождался, когда Ксанка перестанет делать вид, что потрясена рассказом, спросил:

— Слышь, мелкая, а где батьку-то своего потеряла? Или просто ушел и не вернулся? Хоть что-то известно?

— Все известно, — хмуро ответила девушка, — рядом с домом похоронили. Глупо погиб. Из-за семейной привязанности.

— Из-за чего?!

— Не смог убить дядю Борю. Рука дрогнула. А дядя Боря смог.

— А кто такой этот дядя Боря? — спросил Стрелок.

— Раньше дядя Боря был родным братом папы. А потом он стал снорком…

…чем отличался Лиманск от остальных населенных пунктов, попавших в чернобыльскую зону — в нем не проводилась эвакуация. Более того, после аварии население города даже увеличилось — за счет увеличенных до полного штата воинских частей, занимавших своими казармами всю северную часть. Разве что детишек вывезли, и то больше по личной инициативе родителей.

В самом деле, какая может быть эвакуация, если все взрослое население Лиманска трудилось на совершенно секретных предприятиях, где радиоактивные выбросы авариями даже и не считались…

В каждом доме на вешалке рядом с женским пальто и мужским плащом в некрасивых брезентовых сумках висели свернутые в трубочку оранжевые защитные костюмы экологов. Каждый житель точно знал, что нужно делать, если город накроет пронзительный вой сирены. А так как этот вой раздавался все чаще и чаще, к нему постепенно привыкли.

То, что вся остальная Зона знала как Большой Выброс, в Лиманске выглядело словно озеро зеленоватой жижи, над которым мерцало разными цветами испарение. И завыла сирена не ночью или на рассвете, а после обеда. И ушли люди не на свои закрытые предприятия, где они боролись с авариями только своими силами, а на огромную территорию железнодорожной станции. Именно там между вагонами и обнаружили разлив странной жидкости.

Техногенная катастрофа второго уровня — так решили в штабе города. Ерунда. Жидкость собрать, упаковать в бочки, причины разлива выяснить позже.

Отряд за отрядом шли к станции одинаково одетые мужчины. Высокие армейские ботинки на толстой подошве, плотный комбинезон — проверка радиоактивности не выявила, значит, облачаться в гермокостюмы не было нужды — на голове противогаз. В руках ведра и лопаты. В прошлый раз хлорную известь голыми руками собирали — и ничего, почти никто не умер.

Их было несколько тысяч — жители Лиманска, солдаты, свободные от караулов, пожарные, железнодорожники…. Они не знали, что озеро зеленоватой жижи — это одна из форм Выброса.

Первые тревожные вести начали приходить ближе к вечеру. Одинокие очевидцы путано рассказывали ждавшим мужей женщинам, что на станции происходит что-то очень странное. То один, то другой работник внезапно прекращал работу, сдвигал на лоб противогазную маску, счастливо смеялся и вдыхал полной грудью пары озера. Потом он бросался к ближайшему сослуживцу и срывал с него противогаз…. Вскоре в эпицентре аварии уже не было ни одного нормального человека.

Медработники отлавливали надышавшихся и отвозили в госпиталь. Те вели себя смирно, не сопротивлялись, смотрели вокруг совершенно детскими глазами и уже даже не отзывались, если кто-нибудь из знакомых звал их по имени.

Те, кого не удалось отловить медикам, разбежались по Лиманску. Их разыскивали родственники, уводили по домам, пытались вернуть память собственными методами. Пораженных неизвестным недугом оказалось более трех тысяч. Озеро, кстати, уже на следующее утро пропало, словно и не было его вовсе.

Пораженные неизвестным недугом безумцы никак не желали выздоравливать. Они вырывались из рук родственников и медиков, выбегали на улицы и скакали там на четвереньках, с каждым часом все более приближаясь к братьям меньшим.

Ужас начался, когда они все-таки проголодались…

При пораженном мозге тело демонстрировало совершенно фантастические возможности. Так, одним движением безумец мог оторвать руку взрослому человеку. Одним ударом ноги в тяжелом ботинке перебить позвоночник. Одним прыжком догнать убегающую жертву и сломать ребра.

Их еще пытались как-то вылечить отдельные любящие родственники. Но все чаще и чаще в Лиманске стали раздаваться выстрелы. Бойня продолжалась две недели. Когда сноркам стало нечего есть, и они ушли по тоннелям и мосту, рассыпавшись по всей Зоне, город оказался вымершим. В живых остались единицы. Живой снорк в семье — это, знаете ли, конец семьи…

Отец Ксанки стоял в охранении и, в отличие от своего брата Бориса, снорком не стал. И надо же было такому случиться — встретил на улице возле своего дома одинокого снорка и узнал в нем брата! И не смог выстрелить сразу…. А снорк брата не узнал — прыгнул и сломал его словно сухую ветку. На шум выскочила Ксанкина мать, подхватила ружье и убила того, кто совсем еще недавно был первым заводилой и гитаристом в любой студенческой компании, режиссером самодеятельного театра совершенно секретного предприятия и отцом симпатичного толстощекого малыша, четвертый год жившего без родителей у бабушки…

Стрелок почесал в раздумье нос, откашлялся:

— Понятно.

— Ты где был-то? — торопясь перевести разговор на другую тему, спросил Болотный Доктор.

— Я? С… товарищем общался.

— Два сапога пара! — засмеялся Доктор, — один весь мир ненавидит, второй — презирает…

— Смейся, смейся. А пару мыслишек этот хлопец мне сейчас подбросил. Особенно интересна мысль об обходе Выжигателя мозгов через Лиманск. Оказывается, наемники тем путем часто пользуются — их-то никто нигде с распростертыми объятиями не ждет.

— А меня с собой возьмете? — еле слышно прошептал Мика, но Стрелок услышал, поглядел весело:

— В следующий раз — обязательно. А пока ты еще слово, данное Пимену, не исполнил. Ксюху-то до хутора своего не довел? Не довел!

Болотный Доктор посмотрел на Ксанку и нетвердо сказал:

— Думаю, на следующей неделе можно в путь собираться.

— Интересно, а почему это никто моего мнения не спрашивает? — возмутилась Ксанка, — как рюкзак — то туда отнесут, то сюда передадут…. Может, я в Лиманск вернуться хочу!

— Вернешься, — неожиданно твердо сказал Мика, — обязательно вернешься. Но только вместе со мной. А потом мы пойдем дальше.

— Куда? — спросил Болотный Доктор и услышал:

— Север…. На север…