Химическая свадьба Далквист Гордон

– Я не хочу торговаться с ней.

– Если мы найдем графиню, – сказал Чань, – неважно где, она умрет.

Свенсон кивнул в знак согласия. Это не означало, что он хочет сохранить жизнь врага – он и в самом деле не хотел этого, – но он видел, что товарищи отрицают тот факт, что сейчас борьба вышла далеко за рамки мщения негодяям. И, если он сохранит этой женщине жизнь, чтобы победить графа, не возненавидят ли его в конце концов Селеста и Чань?

«Логово» действительно выглядело так, будто в нем обитали животные. Одежда, даже самая изысканная, валялась на полу и на мебели, грязные тарелки и стаканы стояли на столах, в углах валялись пустые бутылки, а соломенный матрас был сложен вдвое и прислонен к стене. Несмотря на следы, оставленные графиней, было понятно, что эта комната с каменными стенами приспособлена для другой цели. Металлические трубки соединялись с медными емкостями, привинченными к стенам. Чувствовался отвратительный запах синей глины.

Свенсон прикоснулся к трубкам, чтобы узнать температуру, а потом потрогал стену.

– Очень холодная… может быть, за ней река?

Чань хлопнул рукой по стене.

– Конечно! Какой я дурак – Седьмой мост! Турбины!

– Какие турбины? – спросила мисс Темпл. – Вы говорите так, будто турбины – это обычная тема разговора за завтраком.

Чань отреагировал на ее слова.

– В опорах моста находятся турбины – когда-то предполагалось использовать их для устройства принудительной сливной канализации.

– В трубах канализационные стоки?

– Вовсе нет: план так и не был реализован. Но мы знаем, что Граббе и Баскомб интриговали против своих союзников, так что им, конечно, понадобился собственный аналог мастерских графа. Турбины, установленные в опорах моста и использующие силу течения реки, могут дать достаточно энергии даже для этих жадных машин.

– И я предполагаю, что графиня узнала их секрет от своей шпионки, Каролины Стерн. – Мисс Темпл помахала рукой, чтобы отогнать неприятный запах. – Но почему она забросила все это?

– Интересный вопрос, – согласился Свенсон. – Сегодня ночью она покинула свое убежище во дворце, а теперь и эту удивительную лабораторию…

– Мог повлиять вынесенный ей смертный приговор, – сказала мисс Темпл.

– Кажется, это ее не особенно беспокоило.

– Кроме того, если она зажгла лампу и оставила конверты, чтобы направить нас сюда, – сказал Чань, – куда она сама пошла?

Они не нашли другой двери. Свенсон искал ее и за матрасом, и под кучами одежды, а потом остановился перед большим деревянным ящиком. Он был выложен войлоком и оплетен медной проволокой. Рядом с ним под мотком черного резинового шланга лежала маска, такая же, как те, которые они видели в анатомическом театре в Харшморте.

– Как мы и догадались, изображение картины было выкачано из мозга графини, более того, похоже, она это сделала сама.

– Каким образом леди могла быть уверена в том, что машина выберет только те воспоминания, которые она хочет? – спросил Чань. – Разве она не рисковала, что из ее мозга будет выкачано абсолютно все?

– Возможно, количество определяется размером пластины: на маленькой пластинке много воспоминаний не помещается. – Свенсон на коленях подполз к одному из бронзовых ящиков. В нем была щель, куда поместилась бы целая стеклянная книга, но над ней была еще одна, меньшая, как раз подходившая для стеклянных пластинок. – Однако я согласен, что делать это в одиночку – безумие. Каким образом она могла очнуться, чтобы выключить машину? Мы все видели разрушительные эффекты.

– А вы видели у нее, – спросила мисс Темпл со слабой надеждой, – редеющие волосы? Шатающиеся зубы?

– Вот. – Чань держал пару крошечных кожаных перчаток так, чтобы показать их размер. – Графиня все-таки принимала предосторожности.

– Они будут малы даже обезьянке, – заметил Свенсон.

– Перчатки предназначались Франческе Траппинг, – сказала мисс Темпл.

– Ученица ведьмы. – Чань сел на стол. – Но я все еще не понимаю, почему графиня бежала отсюда и побеспокоилась о том, чтобы заманить нас сюда…

Он не договорил. Свенсон проследил, куда смотрел Чань: фарфоровое блюдо, почерневшее и расколотое, наполненное стеклянными фрагментами странной формы. Большинство из них были настолько темными, что Свенсон сначала принял их за уголь. Но теперь он понял, что привлекло внимание Чаня: в центре блюда лежал стеклянный шар, такого же размера и цвета, как красный сицилийский апельсин.

– Картина, – сказал Свенсон. – Темный жених, в его левой руке…

Чань взял красный шар и поднес к висевшему над ними фонарю.

– Он расколот, – сказал он и поднял на лоб свои темные очки.

– Чань, подождите…

Доктор Свенсон протянул руку, чтобы предостеречь кардинала, но тот уже зажмурил один глаз и поднес стеклянный шар к другому.

– Вы что-нибудь видите? – спросила его мисс Темпл.

Чань не ответил.

– Хотелось бы знать, внедрены ли в него воспоминания, – прошептала Селеста Свенсону. – И что смогло сделать его красным?

– Возможно, железная руда, хотя я не могу понять зачем. – Свенсон перебирал другие куски стекла на блюде – несколько из них, очевидно, были остатками других лопнувших стеклянных сфер, но среди них не было ни одного такого же глубокого оттенка.

– Если это синяя глина… она обработана по-другому. Я предполагаю, что каждый из фрагментов смешивался с разными примесями, без сомнений, чтобы изменить его алхимическое воздействие.

– Доктор Свенсон?

Мисс Темпл глядела на Чаня, который по-прежнему не отрывал взгляда от стеклянного шара и был неподвижен, как камень.

Свенсон выругался на немецком, подскочил к Чаню и вырвал шар из его руки. Он почувствовал теплую вибрацию, но ничто не помешало ему положить шар обратно на поднос.

– Он отравлен? – вскрикнула мисс Темпл. – Спасите его!

Глаза Чаня, сейчас не закрытые очками, глядели в пустоту. Свенсон потрогал его лоб, пощупал пульс и резко постучал пальцами по щеке. Никакой реакции.

– Дыхание не затруднено. Это не припадок… Селеста, у вас с собой нет кольца из оранжевого металла?

Она покопалась в сумочке и вынула полотняный мешочек. Доктор достал одно кольцо и, чувствуя себя глупо, поднес его к глазам Чаня. Тот не реагировал. Свенсон прижал весь мешочек к щеке кардинала.

На щеке, там, где к ней прикасался мешочек, стало расползаться розовое пятно, будто кто-то пролил вино на скатерть, оно стало красным, а потом пурпурным, как синяк. Мисс Темпл завизжала.

– Что происходит? Уберите!

Свенсон уронил мешочек. На лице кардинала остался отпечаток цвета спелой вишни. Доктор озабоченно озирался.

– Матрас! Нам нужно положить его…

Мисс Темпл подскочила к матрасу и подтащила поближе. Свенсон снял Чаня со стола, и они уложили его. То место, где был красный след от кольца, теперь снова приобрело цвет здоровой розовой кожи. Каким образом эффект пропал так быстро? Свенсон ухватил Чаня за плечо и за ремень, напрягся и перевернул его лицом вниз.

– Что вы делаете?

– Селеста, когда вы увидели рану Чаня в Рааксфале, вы попытались найти что-то в воспоминаниях графа?

Она кивнула и, сглотнув, сказала:

– Но я ничего не нашла.

– Как я и думал. Видите ли, он пробует создать что-то новое. Наш друг не станет еще одной Лидией Вандаарифф.

Доктор приподнял плащ Чаня. В Рааксфале он видел рану кардинала только мельком и при плохом освещении.

– Селеста, пожалуйста, отвернитесь.

Она несогласно покачала головой. Свенсон поднял шелковую рубашку.

Рана находилась правее позвоночника на пояснице. Первоначальный разрез оказался расширен, похоже, что операций было три, и теперь шрам формой и размером напоминал детскую ладонь с растопыренными пальцами, но без большого. Ткань шрама была тревожащего синего цвета, а поверхность, неровная и толстая, напоминала кожу морской звезды. Но не сам шрам, а плоть вокруг него была тем, от чего у них перехватило дыхание в Рааксфале, и, увидев ее, доктор снова поморщился. Это было похоже на каплю красной краски, растекающуюся в молоке, страшные красные нити расползались из центра, как инфекция.

– Тот же цвет, какой был у отпечатка от кольца на его лице, – прошептала мисс Темпл.

Свенсон осторожно потрогал эти участки с измененным цветом. Холодно и на ощупь необычно жестко.

– Что-то поместили под кожу.

Она тихо спросила:

– Он умрет?

– Если бы граф хотел его убить, он был бы уже мертв. Мы видели другие тела…

– Тогда что произошло? Вы можете удалить инородный предмет? Почему кардинал потерял сознание, ведь он отлично себя чувствовал?

Свенсон взял ее за слабую руку.

– Очевидно, не все было отлично. Я вряд ли рискнул бы удалить это, даже если бы были инструменты. То, что имплантировали, находится слишком близко к позвоночнику. Малейшая ошибка – и он останется калекой.

– Неправда!

– Пожалуйста, Селеста, дайте мне подумать.

– Но он умрет!

Свенсон беспомощно озирался вокруг в поисках какой-то идеи. Оранжевый металл всегда давал эффект, устраняя разрушительные последствия воздействия синего стекла, но в данном случае его использование ухудшило состояние Чаня… значит, нужно применить нечто противоположное? Свенсон наклонился над фарфоровым блюдом и стал перебирать осколки стекла… все ли они бесцветные? Он крикнул мисс Темпл:

– Пластинку из синего стекла!

Она, покопавшись в сумочке, нашла стеклянную пластинку, и доктор выхватил ее из рук женщины, обернув пальцы рукавом пальто. Он перевернул Чаня на спину. Глаза друга по-прежнему были открыты. Свенсон опустился на колени и приблизил к ним стекло.

Сначала никакой реакции не было. Мисс Темпл молчала, стараясь даже не дышать. Но потом Чань начал бледнеть. Было ли так, когда Чань в первый раз заглянул в пластину, чтобы рассмотреть изображение? Свенсон не помнил. Дыхание кардинала участилось. Кожа стала мертвенно-бледной. Пластинка из синего стекла также дала негативный эффект. Свенсон убрал ее и издал вздох облегчения, когда вызванные ею изменения так же быстро исчезли.

– Это не наука, – произнес Свенсон беспомощно. – Это не медицина – играть с человеческой жизнью, добавляя один ингредиент и убирая другой, как повар, готовящий суп. Мне жаль, Селеста, очень жаль…

Доктор обернулся, ожидая увидеть ее заплаканное лицо. Но мисс Темпл склонилась над блюдом. Он увидел, как она взяла в руку красный шар, но не успел помешать ей: он все еще стоял на коленях, и между ним и ею лежал Чань.

Плечи девушки тряслись. Доктор повернул ее к себе, вырвал шар из рук и запустил в стену – тот разбился на мелкие осколки. Взгляд мисс Темпл застыл. Черная жидкость появилась в уголках рта.

– Селеста, вы глупая девчонка! Селеста!

Она не слышала. Доктор опустил мисс Темпл на пол, но ее взгляд оставался мутным. Маслянистые пузыри появились на губах, и он слышал какие-то звуки, но не мог разобрать, что девушка говорит, если это в самом деле были слова. Она согнулась и закашлялась. Доктор Свенсон встал на колени рядом со своими товарищами, превратившимися в жертвы, и громко застонал.

Дверца одного из шкафов открылась, потому что ее толкнула маленькая ступня.

Он моргнул. Шкафы. Они не обыскали шкафы.

Сначала появились ноги в растянутых на угловатых коленках чулках, потом маленькие ладони и, наконец, торс. И вот Франческа Траппинг уже стояла перед ним, пытаясь по привычке расправить помятое платьице, что, впрочем, не дало никакого результата. Рыжие волосы девчушки спутались, а лицо было грязным.

– Ты жива, – прошептал Свенсон.

Франческа посмотрела на мисс Темпл и Чаня и кивнула, будто они были составными частями рецепта, который она запоминала.

– Времени мало. – Ее высокий голос дрогнул. – Завтра Оскар добьется того, чего он хочет.

Свенсон содрогнулся, увидев, что зубы девочки совсем потемнели и стали коричнево-серыми.

– Франческа… что она сделала?

– То, что требовалось. То же, что и с вами.

Глава 4

Катакомбы

Селеста не собиралась действовать опрометчиво. Но импульсивное желание схватить красный шар было проблеском ясности в буре чувств, охвативших ее, когда она вновь встретилась с кардиналом. Ее восторг от того, что он выжил, и неожиданный прилив радости были немедленно вытеснены клубком противоречивых мыслей и образов, не связанных с ним. В тоннелях, в поезде, даже тогда, когда Чань держал ее за руку, отчужденность, дистанция между ними мучила ее. В его сердце, она знала, бушевало целое море чувств, и это было ее единственной надеждой обрести душевное спокойствие, но он, как всегда, оставался непостижимым и закрытым.

И вот она погрузилась в красную сферу. Пугающая энергия заполонила разум мисс Темпл, как будто стекло реагировало на нее – оценивая… исследуя. Это не было похоже на грубый грабеж книги из синего стекла, полностью высасывающей мозг жертвы. Мисс Темпл чувствовала, что красный шар исследует ее мозг, как неизвестную береговую линию. К несчастью, знания графа не дали никаких дополнительных деталей, кроме мелькнувшего образа картины и изображенного на ней яблока в черной руке жениха. Она была уверена, что это исследование лишь первый этап в работе шара, вступление перед какой-то большой задачей, подобно тому, как со стены счищают старую краску, чтобы нанести новую.

А потом неожиданно магия шара разрушилась. Он прекратил воздействовать. В стекле оказался дефект. Она немедленно почувствовала, как на нее нахлынуло что-то мерзкое и ее губы произносят какие-то слова – это были воспоминания. Граф шептал ей на ухо… нет, не ей, а Лидии Вандаарифф, пока его алхимические яды преображали ее тело. Молодая женщина была в ужасе – это доставляло ему удовольствие, и ее страх казался уместным.

– Я не люблю ее, – произнес тихий скрипучий голос. – Лучше бы она умерла. Она позволила умереть Элоизе, которая любила меня. И ничего плохого не сделала. Графиня не сказала, кто придет: она или он. Только вы. Нам следует оставить их здесь.

– Ты должна дать мне работать… – бормотал доктор Свенсон.

– Почему у нее черный рот? Она пила чернила? И что пытается сказать?

Влажная ткань охлаждала лицо мисс Темпл. Она повернула голову набок. Красный туман рассеялся. Два слова застыли у нее в сознании.

– Плоть снов, – хрипло произнесла дама. Доктор вытер ей рот, а потом убрал волосы, и тогда она закашлялась. Селеста увидела матрас, стоящего на коленях Свенсона, а позади него на столе сидела, болтая ногами, растрепанная маленькая девочка. Лицо Франчески Траппинг было разочарованным, как у голодного кота, у которого под носом прогуливается жирная утка, да такая крупная, что ему с ней не справиться.

– Где Чань? – с трудом выговорила мисс Темпл.

– Позади вас, – сказал Свенсон. – Он пришел в чувство два часа назад, а сейчас спит.

– Два часа? Он в безопасности? Здоров?

– С ним все в порядке, нас больше беспокоили вы.

– Я чувствую себя отлично.

– Нет, это неправда. Боже мой, сначала рана Чаня, потом ваше безрассудное…

– Что он увидел? Что рассказал вам?

– Ничего. Мы не разговаривали. Он не хотел говорить. Когда опасность миновала…

– Шар раскололся, – сказала девочка, как будто этот факт являлся доказательством их коллективной глупости. – И конечно, он очнулся.

Свенсон помог мисс Темпл сесть.

– Я не стану бранить вас. Вы живы, и это самое главное.

Она заглянула за спину доктора. Чань лежал, вытянувшись на полу, и его руки были скрещены на груди, как у короля на крышке древнего саркофага.

– Вы что-то сказали, когда очнулись, – напомнил Свенсон.

– Красный стеклянный шар не похож на то, что граф делал раньше. – Мисс Темпл икнула. – Но «плоть снов» – это слова, которые он сказал Лидии. Была какая-то причина для того, чтобы я их вспомнила.

Свенсон вздохнул. Его лицо выглядело изможденным.

– Алхимия – это эквиваленты, баланс одного элемента с другим, трансформации через постепенные изменения. Ближайшая аналогия – это символическая логика. Граф, конечно, заменял химические соединения в живых телах. Но язык работает как код, и поэтому у такой фразы, как «плоть снов», должен быть эквивалент – противоположное понятие.

– Плоть жизни, – сказала Франческа, кусая ноготь большого пальца.

– Именно, – согласился Свенсон. – И это позволяет нам проникнуть в его мысли: для него противоположность жизни не смерть, как полагает большинство, а сон.

Мисс Темпл с отвращением поморщилась.

– Беременность Лидии. Плоть снов рождается из пепла плоти жизни.

– С какой целью?

– Попасть в рай.

Свенсон фыркнул.

– Что это слово может означать для такого человека?

Мисс Темпл понимала, что девочка наблюдает за ней. Сколько часов она провела в одиночестве? На руках Франчески были пятна сажи… или это были синяки? У мисс Темпл запершило в горле.

– Здесь есть что-то, куда я могла бы… сплюнуть?

– Ночной горшок, вот здесь, и есть также немного еды и воды. – Доктор сочувственно понизил голос, а Селеста наклонилась над горшком и сплюнула.

– Времени нет, – заныла девочка. – Мы ждали ее. Теперь нам нужно идти.

Мисс Темпл выдержала неодобрительный взгляд ребенка, пока та сама не отвела глаза. Она дождалась, пока девочка снова посмотрит на нее. Когда это произошло и Франческа сжала губы, понимая, что выдала себя, мисс Темпл еще тверже посмотрела на нее.

– Это не я позволила Элоизе умереть.

– Селеста, ребенок вряд ли может нести ответственность…

– Она должна знать правду.

Франческа Траппинг пробормотала себе под нос:

– Я отлично все знаю.

Вид ночного горшка напомнил мисс Темпл о том, что ее мочевой пузырь переполнен. В комнате не было возможности уединиться – разве что зайти за невысокие шкафы, но там ей придется скорчиться, да и Свенсон все услышит. Вместо этого она подняла горшок и направилась к двери. По пути она импульсивно взяла малышку Траппинг за руку. Девочка протестующе вскрикнула.

– Мы сразу вернемся, – обратилась мисс Темпл к Свенсону. – Девочкам иногда нужно уединиться, вы понимаете.

Свенсон открыл было рот, но потом кашлянул и махнул в сторону Чаня.

– Вы правы.

Мисс Темпл вытащила упирающегося ребенка в коридор. Она резко опустила горшок на пол, так что тот громко звякнул.

– Ты первая или я?

– Я вообще не буду.

Чувствуя, что должна показать пример, мисс Темпл нехотя подтянула вверх платье и присела, подумав, пусть девочка только попробует посмеяться над ней. Но Франческа молча смотрела. Недовольная тем, что тишину нарушал только звук ее собственной струи, Селеста откашлялась.

– Мы искали тебя. Пойми, что доктор очень любил Элоизу и сильно переживает. Как и я. Мы также сожалеем о кончине твоих родителей и даже твоего дяди, да, и о нем тоже, потому что, без сомнений, его смерть причинила тебе боль. Твои братья дома, в безопасности.

– Я знаю, что с братьями.

– Ты их навещала?

Девочка отвела глаза.

– Вот видишь. Ты не знаешь – тебе сказали. Чему еще из того, что тебе сказала эта женщина, ты веришь? – Мисс Темпл встала, поправила нижние юбки и показала на ночной горшок. Девочка снова отрицательно покачала головой. – Это будет долгое путешествие, – попыталась убедить ее мисс Темпл, чувствуя раздражение от того, что ей приходится подражать всем докучливым тетям и опекунам, встречавшимся в жизни. Пожав плечами, девочка уселась на горшок, угрюмо уставившись на носки своих туфель.

– Графиня послала тебя в отель, – сказала ей мисс Темпл. – А ты не попыталась убежать домой.

– Зачем мне убегать?

– Потому что она очень дурная женщина.

– Я думаю, что это вы – дурная женщина.

После этого язвительного ответа Франческа скорчилась на горшке и замолчала. Лицо Франчески, бледное от природы, сейчас было измученным и искаженным. Девочка ела что-нибудь? Мисс Темпл представила, как та леди с властной усмешкой бросает объедки под ноги Франчески, но потом вспомнила свой собственный опыт: в поезде графиня разломила пирожок пополам, а также с коварной любезностью делилась с ней кусочками зеленого яблока.

– Итак, графиня – твой друг, – сказала она.

Франческа фыркнула.

– Она очень красива.

– Красивее, чем ты.

– Конечно. Она темноволосый ангел.

Франческа озабоченно взглянула на Селесту, как будто не ожидала, что мисс Темпл понимает значение слова «ангел». Дама пальцем руки, затянутой в перчатку, приподняла подборок Франчески и посмотрела ей в глаза.

– Я знаю, как страшно быть одинокой и при этом оставаться сильной. Но ты – наследница Траппингов и наследница Ксонков. Ты сама должна решить.

Селеста сделала шаг назад, дав возможность девочке встать. Франческа поднялась, все еще придерживая подтянутое наверх платье на своих худых бедрах.

– Воды нет, – пожаловалась она.

– Я отлично справилась без воды, – пробормотала мисс Темпл, но все-таки открыла сумочку и вынула носовой платок. Крякнув, она разорвала его пополам, а потом еще раз пополам и протянула лоскуты Франческе, которая схватила их и наклонилась.

– Солдат может обходиться без носовых платков, – заметила мисс Темпл.

– Я не солдат.

Мисс Темпл взяла девочку за руку и повела к двери.

– Нет, ты солдат, Франческа. Хочешь ты этого или нет.

– Вы вернулись, отлично.

Доктор Свенсон встал, его руки были спрятаны в карманах шинели, а во рту торчала зажженная сигарета. Чань стоял у другой стены комнаты. Мисс Темпл заметила, что, когда она вошла, мужчины изменили позу. Они говорили о ней. Это ей не понравилось, но еще больше Селеста расстроилась, подумав: а что, если они говорили не о ней? Вдруг, когда она вошла, они прекратили обсуждать стратегию их поведения и грозящие опасности, считая, что ее мнение по этим вопросам можно не учитывать и не стоит понапрасну пугать ее?

Несмотря на то что Чань только что преодолел кризис, он казался таким же энергичным, как и прежде, что было удивительно для человека, проведшего несколько недель в заключении. В то же время Свенсон выглядел совершенно изможденным. Это объясняло, почему он не смог покончить с графиней. Мисс Темпл была полна решимости изо всех сил помогать ему и в то же время про себя отметила, что он ненадежен.

– Как нам лучше всего вернуться назад? – спросил Свенсон. – Ключ от лифта дает нам выбор.

– Вы не пойдете тем путем. – Франческа шагнула к шкафу и распахнула дверцы. Внутри оказался металлический люк. – Вам нужен фонарь. Там крысы.

Свенсон заглянул в шахту.

– И куда она ведет? Я имею в виду, насколько она глубока…

– На мост, – ответил Чань. – К турбинам.

– Ага…

Мисс Темпл обратилась к Чаню.

– Вы полностью поправились?

Чань развел руки, сардонически улыбнувшись:

– Как видите.

– И это все, что вы скажете?

– Я, как дурак, заглянул туда, куда не следовало.

– Что вы увидели?

– А вы что увидели? Доктор рассказал о вашем нелепом подражании моему безрассудному поступку.

– Я заглянула в стеклянный шар, чтобы вызвать воспоминания графа и узнать, как помочь вам.

– И, поступив так, вы подвергли себя опасности.

– Но я узнала…

– То, что мы уже знаем. Вандаарифф изготавливал стекло, добавляя в него разные металлы. Красный шар занимает центральное место на его большой картине и играет важную роль в его космологии. Алхимическое райское яблоко.

– Но вы…

– Да, посторонний предмет, очевидно, сидит во мне около позвоночника.

– Он мог вас убить!

– Пока что я жив.

– Именно алхимия графа убила Лидию Вандаарифф.

– Нет, ее убила графиня.

– Но она бы все равно умерла – вы отлично это знаете! Его интересовало только то, что находилось в ней – эта синяя мерзость.

– Вы предполагаете, что и я ношу его дитя?

– Почему бы вам не рассказать о том, что вы видели?

Она почти сорвалась на крик, но Чань ответил тихо:

– Я не знаю, Селеста. Это было не воспоминание, не место, не человек.

– Ингредиент, – подсказал Свенсон. – Ни один из вас не описывал свои ощущения как нечто связанное с воспоминаниями, и вы оба сохранили рассудок. Поэтому логично предположить, что красный шар – механизм не для захвата, а для изменений. Это верно, Франческа? Ты видела, как графиня изготовила шар из красного стекла, не правда ли?

– Она очень разозлилась. Тот человек допустил ошибку.

– Мистер Салливар, – сказал кардинал. – В стекольной мастерской.

Страницы: «« ... 89101112131415 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Это занимательное и несложное чтение поможет читателю войти в мир немецкого языка.Наиболее известные...
Сказочная повесть Теодора Шторма о повелительнице дождей Регентруде, чей долгий сон оставил природу ...
Книга представляет собой сборник современных французских анекдотов, адаптированных (без упрощения те...
Учебник «Китайский язык. Полный курс перевода» предназначен для студентов, изучающих китайский язык ...
В книге в доходчивой форме рассматриваются практические инструменты профайлинга, предназначенные для...
Однозначно, после прочтения этой контркультурной книжки у всякого читателя останутся двоякие впечатл...