Химическая свадьба Далквист Гордон
– Ну и зачем вы об этом говорите?
– Я хочу жить.
– А вас не волнует, что ваших друзей взрыв разнес на куски? Вы ведь такая храбрая. Вам удалось досадить мне.
Мисс Темпл похолодела.
– Не верю.
– Конечно, мисс Темпл. Верьте своему сердцу.
Она еще раз задохнулась от боли, когда Фойзон затянул бинт. Он отошел, и Селеста подняла голову. Она оказалась на деревянном рабочем столе в странной комнате, облицованной полированными стальными листами. Было ли у них достаточно времени, чтобы добраться до Харшморта?
– Но в этом заключается ваше безусловное преимущество, – продолжил Вандаарифф. – Селеста Темпл действует, не испытывая колебаний, и не раскаивается. Хитрый расчет – запустить устройство, которое должно сработать во время завтрашних торгов. Потребовался меткий выстрел, чтобы попасть в него.
– Вы всегда так великодушны, когда вас побеждают?
– Побеждают? Дорогая мисс Темпл, одна пчела – маленькая частичка улья, как и пиранья – частичка стаи. В мире людей такое умножение усилий достигается благодаря богатству. И в нем мое преимущество. А если подобное устройство приводят в действие мои враги и свидетелями этого становятся офицеры Восьмого стрелкового полка? Это сразу докажет, что я не имею никакого отношения к тем взрывам – я ведь был там, знаете ли, только для того, чтобы найти пропавшего старого друга благодаря любезному согласию лорда Аксвита. А теперь вся вина будет возложена на трех индивидов, постоянно мешавших выполнению моих планов. Чего же еще я мог пожелать?
Она ничего не смогла сказать в ответ. Фойзон покашлял в кулак, привлекая внимание.
– В самом деле, – согласился Вандаарифф. – С вас достаточно. Простите мою слабость, но вы чересчур энергичны.
Действуя хладнокровно и эффективно, Фойзон вставил ее руки и ноги в кожаные петли и крепко затянул. Потом они ушли.
Эти предосторожности вряд ли требовались. Мисс Темпл еле могла дышать. Она вспоминала Свенсона, прижавшего руки к ране на груди, и Чаня, которого застал врасплох прогремевший у него за спиной взрыв… потом посмотрела на свою забинтованную руку и заставила себя сжать кулак. Ладонь пронзила боль, глаза девушки наполнились слезами. Вандаарифф лгал. Ее оставили в живых, чтобы получить за нее выкуп, но только Свенсон и Чань станут спасать ее. Они убежали вместе с Франческой – таким желанным призом для лорда.
Снова послышалась шаркающая походка Вандаариффа, она не видела его, но услышала зловещее звяканье металла и стекла. Однако вместо вони химикатов или синей глины комнату неожиданно наполнил приятный аромат жарившейся яичницы. Вандаарифф сел в кресло, держа на коленях лакированный поднос.
– Вы не ели, я знаю. – Он разломил белую булочку скрюченными, как когти хищной птицы, пальцами, намазал половинки маслом, а потом достал ложечкой сливовый джем из банки и положил его сверху. Руки Вандаариффа тряслись, и нож звякал о край тарелки. Когда он попытался отрезать кусок мягкого белого сыра и положить на свой бутерброд, сыр соскользнул с ножа, и старик, недовольно хмыкнув, помог себе большим пальцем. Он вытер руку салфеткой и тяжело вздохнул, утомившись от усилий.
Мисс Темпл в последний раз ела в Рааксфале, и эта еда была такой невкусной, что половина осталась на тарелке. Она, не отрываясь, глядела на поднос. Ее руку саднило.
– Нужно есть, знаете ли, чтобы сохранить силы. – Старик подцепил кусок яичницы вилкой и поднес ко рту, растеряв по пути половину. Он с трудом проглотил яичницу, как будто это была кучка мелких косточек, потом положил вилку и неловко откусил от булочки. Зубы Вандаариффа были в хорошем состоянии, несмотря на почтенный возраст, но, видя его неуверенность, мисс Темпл поморщилась, представив, что они могут в любой момент сломаться. Вандаарифф жевал, его ноздри раздувались при каждом вдохе, и, наконец, ему удалось проглотить пищу. Он вытер губы и, скривившись, бросил салфетку на поднос.
– Разве так это должно происходить? – спросила мисс Темпл. – Я была склонна думать, что вы едите для удовольствия. Даже для эстетического удовлетворения. Граф д’Орканц сказал мне, что в жизни все сводится к искусству. А потом заставил заплатить за его кофе. Я полагаю, что это тоже было своего рода искусством.
Он скривил губы в улыбке.
– Разве вы не опасаетесь за свою жизнь?
– Я жива, потому что меня выкупят.
Она не поняла, что так рассмешило лорда – ее заблуждение или возможность опровергнуть его.
– Вы похожи на лису, которая преследует добычу, но не замечает, что весь лес горит.
– Нет, не похожа. А если я и охочусь, то моя дичь все еще вы.
– Если вы так жизнерадостно говорите о выкупе, то поймите, что те, кто может захотеть выкупить вас, не знают, насколько вы пострадали. Один кусок стекла оцарапал вам руку – кто знает, может быть, еще пять располосовали лицо? А что, если один из них взорвался у вас во рту, превратив язык в камень? Вы не сможете рассказать друзьям, что произошло, никогда никому ничего не сможете рассказать.
Он подцепил тростью подол ее платья и обнажил колени.
– Искусство, мисс Темпл, состоит в том, чтобы понять, как каждый момент перетекает в другой и окрашивает его. Вы замечаете слабость моего тела, а я вижу жар вашего. Мы оба правы?
– У меня нет никакого жара.
Вандаарифф презрительно фыркнул.
– Да стоит притронуться спичкой к вашей коже, и она вспыхнет.
Он подбросил трость в воздух, она перевернулась, и, схватив ее за нижний конец, Вандаарифф прижал гладкую бронзовую рукоятку к икре Селесты.
– Что вы делаете?
– Предъявляю права на свою собственность. – Бронза скользнула вверх по бедру. Мисс Темпл скривилась.
– Вы вульгарны и грубы, и вы не джентльмен!
– Художник никогда не бывает джентльменом. А леди должна лгать искуснее, чем умеете вы.
Трость прикоснулась ко шву шелковых трусиков. Мисс Темпл съежилась от этого прикосновения.
– Старый сморчок! Вы мучаете меня, потому что ни на что другое не способны!
Он повернул головку трости, и она скользнула, дразня молодую женщину, а потом проговорил рассеянно:
– Если бы я хотел подчинить вас, я мог бы поднести кусок стекла к вашим глазам. Если бы я хотел унизить вас, я мог бы позвать людей Фойзона, и они бы изнасиловали вас. Вы что, думаете, я бы не осмелился?
Мисс Темпл быстро замотала головой. Трость надавила сильнее, и она, испугавшись, всхлипнула. Вандаарифф задрал выше талии подол ее платья, а потом и нижние юбки. Старик с задумчивым выражением лица разглядывал молодую женщину так, будто она была буфетом, содержимое которого могло послужить ему ужином. Он положил руку ей на ягодицы, ощущая мягкое тепло, а потом скользнул ниже. Затем лорд сжал бедра Селесты обеими руками. Жесткие пальцы стиснули ее ягодицы.
– Достаточно широкие, – объявил он, – на тот случай, если другие планы сорвутся, а вы будете живы. Мне нравится ваш жар.
Он задрал ее нижние юбки еще выше.
– Я умоляю вас, – прошептала она. – Пожалуйста…
– Мой интерес сугубо условный, уверяю вас. – Он схватил ее шелковые трусики на талии и потянул. Шелк сморщился. Старик потянул сильнее, крякнул и сдернул с нее трусики.
– После книги Розамонды вы уже не невинны, каким бы ни был практический смысл этого слова. Прошло достаточно времени, чтобы вы убедились, что не допустили ошибки с молодым Баскомбом. Но с тех пор, как ваш разум в таком смятении – а я знаю, что он в смятении, Селеста, – остались ли вы такой же осторожной? Этот последний день с Чанем… время, проведенное с доктором… и сколько их еще вам повстречалось в том отеле? – Его палец поглаживал курчавые волосы между ее ног.
– Вы сдались или проявили твердость? Или нашли в себе силы стать другой? – Он положил ладонь на низ живота Селесты, как бы прислушиваясь. – Я предпочитаю думать, что сдались и чувство вины мучает вас, хотя вы и подавляете желание, возможно, это произошло с кем-то из тех нанятых вами солдат, да, с мистером Роппом, например. Я представляю, как вы впитывали в себя историю мира, так много поколений, бездумно предававшихся похоти. – Его рука скользнула ниже, а большой палец гладил складки в самых потаенных местах.
Мисс Темпл снова сжала кулаки, но Вандаарифф не обратил на это внимания, сочтя знаком получаемого ею наслаждения.
– Чего вы хотите? – взмолилась она.
– Вы должны признать. – Его движения стали более настойчивыми, а улыбка сделалась натянутой и презрительной.
– Что именно?
– Тщетность.
– Вы делаете мне больно…
– Боль – ничто. Желание – ничто. – Вандаарифф плотно сжал губы и процедил сквозь зубы: – Атрибуты бесполезных сосудов… изначально несовершенных…
Мисс Темпл взвизгнула. Вандаарифф поднял к лицу пальцы, в которых были зажаты три рыжих волоска. Он отбросил их и снова вцепился в волосы на ее лобке.
– Что вы делаете! Прекратите! – Она закричала, повернув голову к двери: – Мистер Фойзон!
– Все признаки возраста должны быть уничтожены. Возраст – это разложение, тлен, распад…
– Перестаньте! Мистер Фойзон!
– У алхимической Невесты нет изъянов. У нее нет цвета, она принадлежит луне, на ней не может быть отметок…
Его пальцы погрузились в курчавые волосы на лобке мисс Темпл и вцепились в них. Молодая женщина приподняла бедра, пытаясь ослабить боль, и всхлипнула…
Позади нее открылась дверь. Вандаарифф обернулся, взгляд его был блуждающим.
– Лорд Роберт?
Вандаарифф проследил за взглядом Фойзона, уставившегося на обнаженное тело мисс Темпл, убрал руку и вытер о фартук.
– Пришло сообщение?
– Только что, милорд. – Фойзон протянул сложенный листок бумаги своему хозяину. Вандаарифф скрюченными пальцами сломал восковую печать. Мисс Темпл было стыдно, и она не смотрела на Фойзона. Девушка глядела на Вандаариффа и видела листок бумаги, дрожавший в его руке.
– Мы отправимся немедленно.
– Да, милорд.
Незаметным быстрым движением Фойзон одернул подол платья Селесты, прикрыв ноги. Вандаарифф засунул записку в карман.
– Все идет точно по плану.
– Да, мой господин.
Вандаарифф неуклюже снял с шеи лямку фартука. Фойзон проскользнул ему за спину, чтобы развязать завязки на пояснице, снял с хозяина фартук, бросил его стул и протянул Вандаариффу трость. Лорд поднес к носу бронзовую рукоять, понюхал, а потом лизнул бронзовый шар. Он неодобрительно скривился и, ковыляя, вышел из комнаты.
Так же ловко, как он ранее связал Селесту, Фойзон освободил ее от кожаных пут. Только после того, как мисс Темпл сдвинула ноги, она посмотрела в глаза Фойзону, но тот был насторожен и сдержан. Он был чем-то похож на Чаня, хотя ему недоставало животного темперамента… и все-таки это было неправдой – просто эти двое являлись разными животными. Если Чань был крадущимся, напрягшимся для прыжка котом, то мистер Фойзон – холодной рептилией.
– Вы можете идти? – спокойно спросил он. – Нужно дойти только до экипажа.
– А потом куда? – На самом деле ей хотелось свернуться в клубок и укрыться где-нибудь.
– Очевидно же, – ответил Фойзон, помогая ей встать. – К графине.
Они вышли во двор, по периметру которого располагались высокие каменные здания. Мисс Темпл огляделась.
– Королевский институт, – сказал Фойзон. – Лорд Вандаарифф – один из его главных покровителей.
– Я полагаю, что граф д’Орканц проводил здесь эксперименты вместе с доктором Лоренцем. Вы их знали?
Но внимание Фойзона отвлекло облако дыма, который вырывался из открытой двери подвала на другой стороне поросшего травой двора. Охранники в зеленых мундирах суетились с ведрами, пытаясь потушить пожар водой и песком. Два черных экипажа ожидали пассажиров под массивной аркой. Слуга подвел мисс Темпл к первому экипажу. Она села напротив Вандаариффа. Фойзон обернулся назад.
– Одну секунду, лорд Роберт…
– У меня нет ни секунды. Садитесь и прикажите людям двигаться.
– Там небольшой пожар…
– Пусть ученые сами справляются.
– Очевидно, неподалеку хранятся запасы химикатов – нужно всего несколько минут, чтобы перенести их, а потом потушить пламя. Если этого не сделать, мы рискуем…
– Чем? – оборвал Вандаарифф.
Фойзон сказал неуверенно:
– Потерять институт, милорд.
– Очень интересно. – Вандаарифф наклонился к открытой дверце экипажа и фыркнул. Потом он снова выпрямился на своем сиденье. – Да и пусть сгорит. Мне он больше не нужен..
– Но, лорд Роберт…
– Садитесь в экипаж, мистер Фойзон, и прикажите людям тоже это сделать. У меня нет лишнего времени. Не в этом мире.
С мрачным выражением лица Фойзон крикнул своим людям бросить ведра и заняться тем, что им было приказано. Он сел рядом с мисс Темпл и постучал по крыше, дав знак кучеру отправляться. На сиденье Вандаариффа была стопка свежих газет, он уже начал читать «Курьер» и не обратил внимания на то, что экипаж тронулся.
В газетах сообщалось еще о двух взрывах в парке Серкус-Гарден и в Белом Соборе, унесших не менее тысячи жизней, поскольку за ними последовали бунты. В одном из заголовков вина за взрывы возлагалась на недовольных жителей Рааксфала: мужчину из этой отдаленной деревни опознали до того, как он был уничтожен взрывом в Серкус-Гарден. Мисс Темпл догадывалась, что этот мужчина был еще одним пленником Вандаариффа, превращенным в оружие. Министерство объявило о введении новых мер, направленных на защиту национальных интересов.
Вандаарифф отложил газету. Если он и получал удовольствие от своего успеха, оно никак не проявилось, когда хозяин бесстрастным тоном принялся расспрашивать Фойзона:
– Все готово?
– Да, мой господин. Второй экипаж следует за нами. Я приказал кучеру ехать по проспекту Гроссмер, потому что его охраняют гусары.
– У вас на лице синяк.
– Да, мой господин. Кардинал Чань.
– Он выглядит отвратительно.
– Я постараюсь избегать повреждений в будущем.
Вандаарифф замолчал, оценивая, можно ли это считать непослушанием.
– Мы не обсудили ваш провал в здании таможни. Шесть мужчин и вы против двух мужчин и одной никчемной женщины. И сколько из ваших шести людей я могу использовать сейчас?
– Ни одного, милорд. Взрыв…
– Я не просил от вас оправданий.
– Но, милорд.
– Люди ничего не значат. Я должен полагаться на вас.
Вандаарифф слегка раздвинул пальцем черные шторки на окошке экипажа и посмотрел на улицу. Мисс Темпл знала, что ей следует молчать, но Вандаарифф унизил ее, и, глядя на его сморщенную шею и скрюченные пальцы, Селеста почувствовала, как в ней закипает ярость.
– Я видела ваши картины. – Вандаарифф взглянул на нее абсолютно равнодушно. – О, простите меня, я намеревалась сказать «картины графа». Я забыла, конечно, что граф д’Орканц мертв.
– Он действительно мертв, – ответил Вандаарифф.
– И слава богу. Это был низкий, вульгарный, самовлюбленный сумасшедший с вывихнутыми мозгами. Пожалуй, в ваших манерах есть что-то, напоминающее о нем.
– Заткните ей рот кляпом.
Мисс Темпл рассмеялась.
– Вам даже не хочется узнать, какая это была картина? Или кто мне ее показал? Вы так уверены в себе.
Фойзон уже начал засовывать ей в рот кляп, но по сигналу Вандаариффа остановился.
– У меня большая коллекция работ графа в Харшморте.
Мисс Темпл выплюнула платок изо рта и подвигала челюстью.
– Купленная к свадьбе Лидии, да… так предусмотрительно. Это ведь на картине «Ровена и викинги» показано изнасилование на церковном алтаре? Викинг, опершийся спиной о распятье?
– Вы эту картину имеете в виду?
– Нет, картины, которую видела я, нет в Харшморте. Она называлась «Химическая свадьба».
Улыбка на губах Роберта Вандаариффа сделалась натянутой.
– Вы не могли видеть эту картину. Ее не существует.
Мисс Темпл ухмыльнулась.
– Возможно, вы пытались ее купить, но вам отказали! Конечно, композиция – безумная, я имею в виду изображение свадьбы, но символы. Аллегория. – Она повернулась к Фойзону. – Аллегория, предназначенная для ослов.
– Эта картина сожжена.
– Разве? Что же, странно, потому что на невесте маска с лицом графини. Неужели не удивительно? Жених черен как уголь, а в руке у него – красное яблоко, только на самом деле не яблоко – оно больше похоже на бьющееся сердце, сделанное из красного стекла.
Фойзон плотно прижал платок к ее губам, затыкая женщине рот. Вандаарифф наклонился ближе.
– Раньше, чем вы можете это себе представить, Селеста Темпл, я призову вас и возложу на алтарь. Вот в этом граф д’Орканц был абсолютно прав!
Вандаарифф откинулся на спинку. Он закрыл глаза и протянул дрожащую руку к Фойзону.
– Бутылку.
Фойзон открыл сумку и достал небольшую, но широкую бутыль из темного стекла. Вандаарифф начал пить, тонкая струйка похожей на молоко жидкости стекала по его подбородку. Он вытер подбородок черным шелковым носовым платком, потом сложил его и вытер лоб.
Овладев собой, Роберт снова обратился к молодой женщине.
– Я не поблагодарил вас за то, что вы мне доставили таких прекрасных мулов – мистера Роппа и мистера Джексона. Отставных солдат, как они мне рассказали помимо прочего. Они все рассказали. И мистера Рэмпера тоже – даже больное животное может пригодиться. Вы должны это знать по своему опыту на плантации. Остается только соскоблить мясо и использовать кости для топлива. Вам будет приятно увидеть графиню?
Селеста что-то промычала.
– Говорите ей все, что хотите. – Вандаарифф полез в карман и достал еще один шелковый платок, на этот раз белый. – Но, когда вам представится шанс, мисс Темпл, а это случится, потому что графиня недооценит вас, как она делает всегда, вы нам сослужите службу, разрезав кожу леди… вот чем.
В развернутом платке был острый маленький диск из синего стекла. Роберт издал хриплый смешок и свернул платок. Потом потянулся своими скрюченными пальцами к молодой женщине и запихнул свернутый платок ей в декольте.
– Создан специально для нашей общей немезиды. Воткните ей в руку, в прелестную шейку – куда сможете дотянуться. А потом советую бежать.
Экипаж остановился. Селеста услышала стук отпираемого засова, а затем скрип железных ворот. Вандаарифф кивнул, и Фойзон связал руки мисс Темпл.
Ее сердце похолодело. Селеста не верила в это до тех пор, пока Вандаарифф не засунул ей в платье платок. Она отдана женщине, хотевшей ее смерти. Но почему не Чаню или Свенсону? Что более ценное, чем Франческа Траппинг, могла графиня предложить Вандаариффу?
Фойзон открыл дверцу экипажа и наклонился, чтобы опустить металлическую ступеньку. Мисс Темпл толкнула его в спину и выпихнула из экипажа. Потом бросилась на Вандаариффа, рыча как собака. Ее руки нащупали горло, и связывавшая их веревка как удавка сдавила дряблую плоть. Старик, слабея, скосил на нее глаза. Затем его глаза округлились, рот широко раскрылся, из него вывалился язык… и вдруг он издал какой-то ужасный прерывистый хрип. Смех. Она поняла, что безумец ободряюще кивает ей, и сжала горло изо всех сил.
Сильные руки Фойзона оторвали мисс Темпл от ее жертвы и вытащили из экипажа. Зарычав, он бросил девушку на землю с такой силой, что чуть не вышиб из нее дух. Сырая трава и земля холодили ей щеку. Она задыхалась и жадно хватала воздух. Фойзон занимался хозяином. Селеста приподнялась, но сразу снова оказалась на земле: слуга метнул из экипажа нож, пригвоздивший ее платье. Она не успела освободиться и почувствовала, как ее запястья сжали руки в кожаных перчатках. Мисс Темпл подняла глаза и увидела вокруг людей в зеленой униформе.
Слуга лорда вышел из экипажа и обратился к кучеру, который развернул лошадей в том направлении, откуда они приехали. Он подобрал нож.
– Следите за дамой.
Пока они шли, мисс Темпл почувствовала тошноту. Она закрыла глаза, ощущая вкус желчи во рту, и глубоко вдохнула.
Что-то связанное с этим запахом… граф был здесь раньше…
Селеста приняла первые показавшиеся статуи за солдат в зеленой униформе, потому что они густо поросли зеленым мхом. Вскоре между деревьями выросли целые шеренги статуй. Они были в пятнах и потеках от непогоды, некоторые наклонились, потому что земля под ними просела. Встречались и безголовые: на них упали отломившиеся сучья. Кладбище…
Тошнота, которую испытывала мисс Темпл, делала попытки побега бессмысленными. Девушка брела вслед за Фойзоном через лес, а потом по дорожке между могилами. Даже каменные надгробные плиты растрескались и крошились, их покрывал мох, надписи почти невозможно прочесть, могилы заброшены. Сколько семей поглотило время? Она сфокусировала внимание на статуях, олицетворявших скорбь: у некоторых были крылья, у других фигуры скрывали драпировки, какие-то лица горестно глядели в землю, а иные в мольбе воздевали глаза к небу. Они держали открытые и закрытые книги, факелы, лавровые венки, лилии, розы, арфы, ключи, на многих надгробьях были надписи – цитаты из Библии или изречения на греческом или латыни.
Увиденное не трогало мисс Темпл, потому что она разделяла скептическое отношение графа к подобным проявлениям благочестия. Ему, а следовательно, и Селесте подобные атрибуты горя и надежды представлялись детскими неуклюжими каракулями.
Кожа на локте после неуклюжего падения болела, и, поскольку рукой она не могла дотянуться, Селеста потерлась локтем о живот. Она отчаянно рисковала, напав на Вандаариффа, но Фойзон просто оттащил ее в сторону. В здании таможни он дважды пытался убить ее, метнув нож, но теперь молодая женщина, очевидно, стала ценным товаром.
За увенчанными пиками стальными воротами открывалась сумрачная аллея, по сторонам которой располагались склепы. По бокам от ворот высились египетские обелиски. С них осыпалась штукатурка, и обнажилась неровная кирпичная кладка.
Фойзон отпер ворота. На склепах не было имен – только металлические таблички с номерами, привинченные к камню. В конце аллеи находился склеп под номером 8, выбивавшийся из общего ряда. Фойзон выбрал другой ключ, а потом взглянул на небо. Слуга напомнил мисс Темпл змею, которая пробует воздух, высовывая раздвоенный язык.
Дверь склепа отворилась, и внутри блеснул золотистый свет – их кто-то ждал.
Фойзон вошел первым. Он не позаботился о том, чтобы вытащить оружие или взять фонарь. За ним шла мисс Темпл, которую подталкивал в спину охранник с саблей, а за ним вереницей двигались остальные. Они оказались вовсе не в мрачном склепе с погребальными нишами, укрытыми в стенах, а в небольшом вестибюле, облицованном синими плитками. Дальняя стена, ярко освещенная, выглядела как ворота древнего города, обрамленные зубчатыми башнями с узкими бойницами.
– Вход в Вавилон, – сказал Фойзон, вынимая у нее изо рта кляп. – Ворота Иштар.
– Вот как. – По мнению мисс Темпл, погибшие древние цивилизации определенно заслужили свою гибель.
– В храме Иштар пребывает вечная жизнь.
Проблеск воспоминаний графа. Мисс Темпл попыталась определить, что их вызвало… был ли это свет? Она не видела ни свечей, ни фонарей – золотистый свет шел из-за синей стены.
Фойзон отпер ворота сложным ключом, бородка которого напоминала шипы терновника. Его люди толкнули мисс Темпл в проход и закрыли ворота. Она закричала, назвав Фойзона трусом, а его хозяина – дегенератом и жабой. Ответа не было. Дверь захлопнулась, лязгнул запираемый замок.
Склеп был ярко освещен, хотя источника света – лампы или свечи – Селеста не видела. Медный пол был отполирован до зеркального блеска. Она вспомнила металлическую облицовку на стенах комнаты Вандаариффа и металлические листы, развешанные среди машин в Парчфелдте. Почувствовав едкий привкус желчи в горле, девушка поняла: интерьер склепа должен был служить доказательством способностей графа, тогда еще неизвестного художника, представленного Вандаариффу его новым доверенным советником – графиней ди Лакер-Сфорца.
Мисс Темпл подняла руку и помахала ей, так чтобы по потолку пробежала тень. Потолок пронизывали десятки отверстий, выходивших на поверхность. Через них в склеп, направленный зеркалами, проникал солнечный свет, он проходил через цветные стекла, чем и объяснялось необычное освещение.
Как ни печально, это означало, что мисс Темпл ошиблась, предположив, что кто-то еще до нее вошел в склеп, – ее бросили в одиночестве. Она принялась искать какой-нибудь острый край, чтобы перерезать веревку, связывавшую руки, но стены и пол были гладкими. В комнате стоял только один предмет – глыба белого мрамора, обтесанная так, что напоминала постель с откинутыми шелковыми простынями.
Два имени были вырезаны в мраморе: Клотильда Вандаарифф и совсем недавно – Лидия Вандаарифф. Ни дат, ни эпитафии – только имена, да и тела Лидии не могло быть в склепе. Мисс Темпл подумала, не выпала ли ей судьба служить заменой этой девушке.
Она опустилась на камень. Рука саднила, и казалось, что она не спала уже несколько дней. Селеста легла на пол и свернулась калачиком, но, несмотря на усталость, ее одиночество только способствовало тяжелым раздумьям…
Когда они столкнулись с мистером Харкортом и дворцовой стражей, Чань схватил ее за руку. Они не говорили друг с другом, пока убегали, потом оказались в тупике, и у них уже не было времени вернуться назад.
– Шкаф, – глухим шепотом произнес Чань. Он подскочил к письменному столу и подтащил его к единственному окну в этой комнате, расположенному высоко над полом.
– Куда вы направляетесь?
– Забирайтесь в шкаф!
Чань вскочил на стол и открыл окно. Он думал, что собьет с толку преследователей? Кардинал высунулся по пояс из окна, скомкал несколько листов бумаги со стола и выбросил.
– По этому следу они направятся, – сказал он, спрыгнув вниз. – Карниз широкий, а крыша плоская. Почему вы все еще не в чертовом шкафу?
Чань распахнул дверцы и втолкнул ее между платьями.
– Там нет места!
На задней стенке были крючки с висящими плащами, и Чань затолкнул под них Селесту. Потом дверцы закрылись, и он оказался рядом с ней, руки и ноги переплелись, и тела прижались друг к другу. Чань сжал руку женщины и сказал очень тихо.
– Они здесь.
Мисс Темпл ничего не слышала. Она протянула руку, чтобы найти опору, и в темноте ухватилась за пояс Чаня. Кардинал подвигался, чтобы найти равновесие, и его колено оказалось у нее между ног. В голове у Селесты все смешалось.
Снаружи послышался скрип половиц – кто-то взобрался на стол. Она сильнее сжала ремень Чаня. Ей хотелось податься вперед и поцеловать его в губы. Она прижалась к твердому колену и закусила губу, чтобы не застонать.
По телу женщины вновь пробежала дрожь, и мужчина прошептал:
– Не бойтесь.
Селеста чуть не рассмеялась. Он подумал, будто девушка дрожит от страха. Она сжала его руки. Так просто направить ладонь Чаня к груди.
Дверцы шкафа распахнулись. Кто-то стал передвигать одежду на вешалках. Она замерла, почувствовав, как лезвие прошло у нее над головой. Клинок зазвенел еще раз, чуть не задев ей пальцы, а потом пронзил плащ, висевший между ними. Затем клинок пропал, и дверцы шкафа захлопнулись.
Они ждали, мисс Темпл с трудом сохраняла самоконтроль. Чань похлопал Селесту по руке. Она подалась вперед и прижалась к мужчине, испытывая мучительное наслаждение, но он осторожно выбрался из шкафа.
– Ушли.
Селеста раздвинула плащи, чувствуя, как горит лицо. Чань помог ей выбраться, и она не отважилась взглянуть ему в глаза.
Мисс Темпл открыла глаза и вдруг подскочила, уверенная, что слышит звон металла.
В замке заскрипел и повернулся ключ. Селеста отползла к стене. Дверь открылась вовнутрь. Она решила ударить по ней ногой изо всех сил и выскочить в коридор.
– Я знаю, что вы здесь. Не пытайтесь разбить мне голову.
Это был знакомый голос.
– Мистер Пфафф?
Джек Пфафф стоял в дверном проеме, вглядываясь в сумрак.
– Он самый.
Мисс Темпл чуть не бросилась ему на грудь, но сдержалась и только протянула связанные запястья. Пфафф достал нож и с улыбкой перерезал путы. Мисс Темпл принялась было растирать следы от веревок, но Пфафф взял ее руки и начал энергично массировать, восстанавливая кровообращение.
– Что они сделали с вами? Ах, ваша бедная кожа!
– Пустяки. – Она отошла в сторону, так как вновь ощутила болезненное желание. – Где вы были? Как раздобыли ключи от этой ужасной тюрьмы? Кто вам сказал, что я здесь?
– Прежде всего позаботимся о вашей безопасности. – Пфафф взял мисс Темпл за здоровую ладонь. – Вы можете идти?
– Не сомневайтесь. – Мисс Темпл подчеркнула свою решимость, одернув платье, несмотря на боль в запястьях. – Но вы должны мне ответить, пока мы будем идти. Где вы были?
– Следил за стеклом, как мы договорились. – Пфафф приобнял ее за плечи, и Селеста не обратила на это внимания, испытав облегчение от его слов. – Что касается ключей отсюда, я обнаружил их снаружи в замке, как и было условлено.
– Условлено? – Мисс Темпл повернулась, чтобы видеть его лицо.
– Мы еще не выпутались из этой ситуации, мисс. Вы должны мне верить и подыграть.
– Подыграть в чем?
– Лягайтесь и кричите. Я поддержу вас, поэтому покажется, будто я тащу вас за волосы. Вот мы и пришли!
Пфафф широко распахнул дверь склепа. Одной рукой он дерзко обхватил ее за талию, а другой – вцепился в кудри. До того, как она смогла протестовать, Пфафф ловко подставил ей ножку, так что, когда они появились из склепа, он действительно тащил женщину за собой. Селеста старалась изо всех сил: лягалась, царапалась и визжала так, что Пфафф, потеряв равновесие, так сильно дернул ее за волосы, что чуть не вырвал их.
Он проковылял через Египетские ворота. Там не было ни людей в черных плащах, ни солдат в зеленой форме – только один экипаж, на козлах которого сидел потрепанный кучер.
– Вот сюда! – громко выкрикнул Пфафф. – Я больше не стану терпеть ваши глупости!