Ведьмочка в дебрях *nix или программистка поневоле Соколова Наталья

– Хозяуууйка, можно я её лапой тресну? Говооорил ей, не трожь, так она по-своему всё делает! Мяяяу! – не дожидаясь ответа всё ещё молчавшей ведьмочки, Бандит с довольной мордой приложил шмыгу по заду лапищей.

Пёстрая красавица возмущённо пискнула и набросилась на обидчика, противно вереща. Клубок из двух пушистых тел катался по полу, натыкаясь на крупные предметы и сшибая мелкие. Лика, наконец, пришла в себя и что-то пробормотала: оба нарушителя спокойствия повисли в воздухе, с некоторым испугом поглядывая на разъярённую девушку.

– Валик тут работает, а вы куролесите? – она чуть ли не пинком отодвинула металлический засов и вышвырнула обоих за порог. – Чтобы до завтрака я вас не видела тут! – прошипела рассерженная хозяйка дома, захлопнула дверь и начала деловито наводить в комнате порядок.

Внезапно за окном раздался шорох и пред грозные очи очень злой Лики предстали две наглые морды: одна рыжая, другая серая. Шмыга возмущённо заверещала и метнула под ноги девушке сырную корку. Лика поскользнулась и благополучно растянулась на полу, умудрившись вызвать восхищённый писк из окна. Вслед прилетела подушка, которая съездила кота по моське и исчезла за окном. Оценив степень ярости хозяйки, кот спрятался за водосточным жёлобом, но вскоре оттуда донеслось подлое хихиканье и хвастливая тирада:

– Мяааау, воронежские партизаны отступают, но не сдаются! Задание ставки главнокомандующего будет выполнено».

Шмыга причудливо махнула хвостом с пушистой кисточкой и исчезла из вида.

– Лика, пусти в дом, а то под хвостом отморожу, самой же потом лечить придётся! – льстиво стал ластиться Бандит.

– Дворцовый лекарь тебе поможет своим волшебством: щёлк-щёлк ножницами, и никаких проблем! – мстительно прошипела девица, за окном тут же раздался грохот, а потом смачный шлепок о землю.

Валик, сгорбившись и уткнувшись носом в скрещенные руки, трясся от беззвучного хохота. Операции «воронежских партизан» могли привести в прекрасное расположение духа кого угодно.

– А ты чего ржёшь, жеребец стоялый? – разъярённая девушка отставила левую ножку и, гордо уперев руки в бока, прошипела. – Вместо того, чтобы защищать родную жену, ты спелся с ними! И после этого я должна поверить, что ты меня любишь? – и, заклеймив несчастного позором, резко развернулась к стене, позабыв про валяющуюся на полу корку, и снова навернулась, на этот раз, приложившись лбом об сундук, с мгновение помолчав, она залилась горькими слезами.

– Лик, ну чего ты опять? – «только истерики и крупного скандала мне для полного счастья и не хватает! Эльрисс, как всегда, в своём репертуаре: наломал дров и на больничный слинял, а нам теперь расхлёбывать! Надо её как-то успокоить, но вот как»?

Ведьмочка, обиженно сопя, молчала, беззвучно рыдая. Не говоря ни слова, Валик осторожно подошёл, обнял за плечи и стал ласково гладить по голове, шепча:

– Всё будет хорошо, успокойся, пожалуйста.

Лика чуть расслабилась и зарыдала уже в голос. Молодой человек лишь покрепче прижал её к себе и стал терпеливо ждать, когда она выплачется, успокоившись самостоятельно.

Тут в окно заглянула знакомая рыжая морда:

– Хозяуууйка, а там гадкие элементали землетрясения устраивают и камнями и песком плюются!

Только тут парень с девушкой обратили внимание, что всё вокруг мелко подрагивает. Валик поспешил выглянуть в окно. Посреди двора открылось изумительное зрелище: там клубилось облако пыли, в котором время от времени пробегали небольшие молнии, что-то глухо крякало и резко трещало. Все камни в округе собрались в весёлый хоровод и летали вокруг облака песка, со свистом разрезая воздух. На плетнях висели досужие зеваки, преимущественно из студентов младших курсов. Бледный высокий юноша, по всей видимости, маг-первокурсник, что-то важно вещал стайке восхищённых подружек, указующим перстом тыча в сторону тучи.

– Госпожа ведьмочка, можно вас побеспокоить на пару минут?

Девушка, шмыгая носом, подошла, схватилась за голову и увидела живописную картину. Схватившись за голову, Лика простонала:

– Я же, я же оставляла их на столе в плетении.

– А вы не забыли, сударыня, как увлечённо швыряли в воронежского партизана всем, что попадёт под руку? А ты не ухмыляйся, бесстыжая ты морда! – обратился он к висящему на водосточной трубе рыжему котяре. – Вот оставлю без ночной сметаны, будешь знать! Что делать будем, радость моя? Надо их на место водворять, пока нас с тобой не посадили в холодную на хлеб и воду.

Ведьмочка на пару минут задумалась, припоминая нужное заклинание, потом запустила руки в пышную шевелюру и стала дёргать себя за волосы в разные стороны:

– Вот говорили нам профессора: учите всё наизусть, не ленитесь! В решающей момент бумажки или гримуара может не оказаться под рукой! А, глупая моя башка! – самокритично взвыла она, постучав себя по наморщенному лбу. – Да вспоминайся же ты уже! Ууууу!!! А, вот оно! Ну, наконец-то!

Девушка сложила пальцы левой руки в нечто, крайне напоминавшее Валику классическую фигу, быстро обернулась вокруг себя на левой ноге, трижды плюнула в открытое окно, случайно попав Бандиту на полосатый хвост, и произнесла замогильным голосом:

– Ууууу, земля да песок и грязный носок, кружитесь, танцуйте, но не балуйте, в сеть возвращайтесь, не упирайтесь! – и она снова плюнула в открытое окно, теперь пострадал глаз котяры, который, забыв, что висит на трубе, постарался вытереться и с оглушительным мявом полетел вниз.

Гул постепенно стих. Камни и песок резко рухнули наземь. Облачко пыли сгустилось и потянулось к рукам довольно сияющей ведьмочки.

– Фуф, пронесло на этот раз! Теперь я – настоящая Ведьма! – и она гордо задрала нос к верху.

– Если бы все «Ведьмы» были бы такие, как ты, вас бы уже давно в детский сад определили! – как можно тише пробормотал Валик.

К счастью, скандалистка его не услышала. Ей было вовсе не до этого. Она была занята излюбленным делом всех молодых девчонок, которое подразумевало драние носа к потолку и выращивание за спиной как минимум пары белых крылышек и нимба над головой.

– Великолепное представление! – минут через двадцать напомнил о своём присутствии программист, поняв, что его дрожащая половинка чересчур увлеклась самолюбованием. – А теперь пошли обедать, нам ещё сегодня с заклинаниями разбираться.

В ответ на магическое слово «обед» с улицы донеслось ожидаемое:

– Подождите меняяяууу, я тоже голодный!

Едва они спустились вниз, как заметили в обеденном зале сладкую парочку: за столом сидел бандит, а на скатерти что-то недовольно верещавшая шмыга, вытиравшая пострадавший глаз кота краем полотна. Вид у воронежского партизана был одновременно геройским и очень несчастным. Он то томно вздыхал, то строил возвышенную морду и бил себя правой лапой в грудь, о чём-то негромко рассказывая. До Валика с Ликой донеслось:

– И вот, когда я, не жалея сил и здоровья, остановил этот чёртов волчок, уже и хозяйка подоспела! Тут мы их и скрутили!

Из этой тирады стало ясно, что главный герой тут Бандит, а ведьмочка так, тапочки приносить и потчевать сметаной и котлетами.

Эр Хмарь, не говоря не слова, сжала кулаки и понеслась сквозь зал гневным метеором. Схватив геройского кота за шкирку, она принялась исступлённо трясти его за шкирку, с присвистом выговаривая сквозь плотно сжатые зубы:

– Тараканы, блохи, вон, трёпку заработал он!

– Мяуууу! – истошно заверещал Бандит и рванулся со всей дури в тщетной попытке вырваться, но злющая ведьмочка лишь сильнее сжала пальцы, и болтанка стала ещё сильнее.

Как бы невзначай, Лика пару раз приложила кота лобастой башкой об столешницу. Её прищуренные глаза метали грозные молнии.

– Люди! Каравул! – пришепётывая прикушенным языком взвыл воронежский партизан, страдающий в руках карателей. – Боевого кота убивают. Мяяаау!!!

Заметив Валика, рыжий оболтус завопил ещё сильнее, не оставляя энергичных попыток вырваться.

– Ваууулик, нашу хозяйку бешеная лиса укусила! Она сказилась!

Шмыга, видя, что её товарищ по шалостям попал в крутой оборот, ринулась ему на выручку. Вспрыгнув на плечо к взбешённой ведьмочке, она, коротко пискнув, укусила её за ухо и поспешно отскочила.

– Ой! – вскрикнула Лика и поднесла правую руку к прокушенной мочке.

Бандит, воспользовавшись моментом, сумел вывернуться и молнией метнулся за кухонную занавесь. Ведьмочка обернулась, пытаясь увидеть поддержку в лице Валика, но застыла от огорошившей её картины: программист катался по лавке, трясясь в пароксизмах беззвучного смеха. Рядом, с воинственным выражением на мордочке, сидела шмыга и щерила желтоватые острые зубки, нервно подёргивая пушистой кисточкой на хвосте.

Программист едва успел поймать ринувшуюся в бой ведьмочку и усадить рядом.

– Лик, успокойся, – справившись с непокорной половинкой и крепко обняв её, чтобы она не смогла дотянуться до доблестной защитницы воронежского партизана, он попытался отдышаться.

Увы, у него ничего не вышло. Стоило вспомнить всё подробности происшествия, как он помимо воли начинал ржать в голос.

– Да я вас, да я вас! – с нездоровым подвыванием завопила девушка.

– На декокт пустишь? – поинтересовалась наглая рыжая морда, выглянув из-за кухонной занавески, потом, облизнув левую лапу, Бандит с интонациями ректора Тиона провозгласил. – Согласно Женевской Конвенции жестокое обращение с пленными является военным преступлением.

После этого заявления, котяра набросил себе на плечи край кухонной занавеси и, завернувшись в неё наподобие римского сенатора, начал прохаживаться в дверном проёме с важным видом.

– Счас я тебя сварю! – прошипела Лика. – Вот в котле и будешь зачитывать свою Женевскую Конвенцию по всем пунктам. Надеюсь, успеешь огласить полный перечень.

Добитый окончательно выступлением кота, программист скорчился на скамейке, закрывая лицо ладонями. Смеяться он уже был не в силах, только сипел и время от времени притоптывал левой ногой. Ведьмочка рванулась к не в меру обнаглевшему питомцу разъярённой римской фурией. Тот, позабыв о накинутой на плечи тоге, рванулся в кухонный проём. Результат был плачевен: оторвавшаяся дубовая жердь, на которой на металлических кольцах крепилась ткань, рухнула вниз, приложив его концом по лобастой башке.

– Ваууулик, жизни лишают! – и кое-как выбравшись из складок, котяра со всех четырёх лап дёрнул на кухню.

Лика не успела схватить его за хвост, опоздав на самую малость. Яростно оглядевшись по сторонам, она подхватила упавшую жердь и понеслась вслед удиравшему воронежскому партизану. Прыгая по кухонным столам, кот одним прыжком взлетел на висевший возле жарко горевшего очага свиной окорок и буквально протолкался в небольшое слуховое окошко, к счастью забранное только свиным пузырём.

«Хрясь»! – жердь звонко переломилась пополам, встретившись с каменной стеной и припечатав отломанным концом девушку прямо по макушке. Та ойкнула и потёрла ушибленное место.

– А, чтоб тебе в луже поскользнуться! – обиженно буркнула Лика и поплелась назад, волоча за собой бренные останки орудия ведьминого произвола.

Тут её ждал прощальный подарок Бандита: рассыпанный по полу сухой горох сделал своё чёрное дело. Ноги у неё разъехались, и Госпожа Грозная Мстительница рухнула навзничь. При этом она зацепила жердью стоявший на колченогом табурете чан с помоями, которые через пару мгновений водопадом заполнили всё помещение. Это было последнее, что запомнила Лика, перед тем, как покрывало темноты ласково закачало её на своих волнах.

Очнулась ведьмочка от резкого запаха муравьиной кислоты. Чихнув, она опасливо приоткрыла правый глаз. В поле зрения немедленно оказалась знакомая рыжая морда, махавшая у неё перед носом едко пахнущим полотенцем.

– Кис-кис, котик, – елейным голоском пропела она и попыталась протянуть к нему руку.

Впрочем, ей это не удалось. Тогда она открыла второй глаз и увидела, что левая рука перевязана в локте чистым бинтом. Внезапно в висках звонко застучало, и на девушку накатило слабость.

– Лежите, лежите, госпожа эр Хмарь! – прозвучал прямо над ухом скрипучий голос.

Из-за изголовья кровати выступил невысокий пузатый человечек с закатанными по локоть рукавами, вытиравший тампоном испачканный в крови ланцет.

– Кровопускание столь темпераментной юной даме пойдёт только на пользу. Лээр Нечаев, позаботьтесь, чтобы вашей супруге давали подогретое красное вино с настоем валерьяны. Это несколько успокоит её нервную систему.

Аккуратно упаковав сверкающий инструмент в кожаный футляр, он сунул его во внутренний карман жилета, раскланялся и торопливо попрощался. На пороге Валик сунул в руку лекаря пару золотых монет. Тот с достоинством поклонился и исчез за дверью.

– Ну как ты, искромётная моя? – в голосе парня прозвучала забота.

– Могло быть и лучше, если бы я держала за шею вон того типа.

Рыжий партизан, скорчив выражение «гуляющего ящика» деланно начал прихорашиваться, пропустив мимо ушей заявление хозяйки. Тут на кровать к девушке вспрыгнула шмыга. В лапках она держала исходивший лёгким паром оловянный кубок. Валик взял сосуд и поднёс к губам Лики.

– Пей до дна. И не вздумай спорить. Так надо.

Захворавшая ведьмочка вредничала по полной программе. Позабыв о своём возрасте и статусе якобы взрослой дамы, она жаловалась, что вино слишком горячее, горчит, щиплется за язык и, вообще, она не кошка, чтобы лакать валерьянку. Программист терпеливо стерпел всё, но ласково настоял на своём. Отдав пустой кубок сидевшей рядом шмыге, он поднялся и сказал:

– Я сейчас схожу к Тиону, а вы стерегите её. Только, умоляю вас, не нужно устраивать в «Ушлом Тритоне» цунами в Японии! – с этими словами парень подхватил со стола комок элементалей и пергаментный свиток и вышел вон.

Полежав некоторое время и всласть поработав над построением коварных планов «великой ведьминской мсти», девушка и не заметила, как уснула.

Выйдя на улицу, Валик поёжился: погода начинала откровенно портиться. По улице гулял холодный противный ветер, изредка пролетали капли начинающего моросить дождя. Зябко передёрнув плечами, он поднял воротник суконной куртки и заторопился. Идти было не так, чтобы очень далеко, но все же нужно было потратить пятнадцать-двадцать минут, чтобы добраться до дома ректора. Флигель, в котором жил Тион, находился в стороне от учебного корпуса и был огорожен от него живой изгородью. «Это хорошо, что в Академии дорожки вымощены камнем, – подумал Валик, вскоре он взбежал на крыльцо двухэтажного флигеля и, взявшись за кольцо, постучал.

Минут через десять дверь отворилась, и в дверном проёме показался невысокий, но плотный детина, облачённый в темно-зелёный камзол и заправленные в короткие сапоги штаны. С прищуром оглядев посетителя, он буркнул:

– И чего вам дома не сидится, лээр? Его эльфичество заняты!

И тут Валик, начавший терять терпение, сказал:

– Слышь, чувырла, передай боссу, что к нему из Гранатовой Стражи гонец прибыл по важному делу. И если ты сейчас не возьмёшь руки в ноги и не телепортируешься к своему господину, то вечером с тобой не очень ласково поговорят заплечных дел мастера!

Поняв сказанное более по интонации, чем по смыслу, привратник захлопнул дверь и, судя по звуку удалявшихся шагов, пошёл докладывать о нахальном госте. Вскоре он вернулся и, буркнув:

– Его милость ректор ждёт, – посторонился, освобождая проход.

Указав рукой на ведущую на второй этаж лестницу, детина удалился в свою каморку, полностью потеряв интерес к беспардонному визитёру.

Программист бодренько потопал по дубовым ступеням. Хозяин уже деловито спешил ему навстречу по полутёмному коридору. На Тионе был надет домашний наряд: короткая замшевая куртка и светло-жёлтые лосины, заправленные в мягкие сапожки.

– А, Валик, проходи! – и сделал приглашающий жест рукой. – Ты уж извини за такой приём, но у Вики сегодня с утра плохое настроение. Слуги уж и не знают, в какую щель забиться. Сам знаешь, какова моя жена в дурном расположении духа! – Валик согласно кивнул головой, вспомнив недавнее происшествие с Ликой и от души, посочувствовав ректору и его челяди. – Ты наверно по делу, раз тебя даже такая скверная погода не испугала? – за окном потемнело и многообещающе громыхнуло, словно пробуя на вкус получившийся звук.

– Да вот с элементалями затык. Моя ведьмочка временно не трудоспособна, а больше мне обратиться мне, собственно говоря, и не к кому.

– И в чем же проблема? – осведомился ректор, снова изящным жестом указывая на глубокое кресло в кабинете.

– Проблема в том, что я не владею магией и совершенно в ней не разбираюсь. Прочитать вот этот талмуд, – парень вытянул из кармана куртки свёрнутый в трубку пергамент, – и правильно понять написанное не в состоянии, поскольку языками не владею. Для меня, что эти руны, что какие-нибудь иные – сплошная филькина грамота. Мне надо, чтобы кто-то на пальцах показал, как на практике всем этим пользоваться, – вслед за пергаментом последовал клубок элементалей, который завис в воздухе, не прикасаясь к столешнице, и медленно завращался, недовольно жужжа.

– С чего бы ты хотел начать?

– Просто объясните мне для начала, как собрать элементалей в единую группу или заставить одного из них делать определённое действие.

Тион развернул пергамент и придавил края специальными грузиками, которые выглядели, как миниатюрные статуэтки в виде фривольно разлёгшихся дровок. Палец ректора сноровисто пробежался по рядам нарисованных значков и остановился на одном, внешне напоминавшем кусочек угля. Ткнув его длинным изящным пальцем, эльф заставил отделиться от клубка элементалей одного и заблестеть в свете свечей, как кусочек антрацита.

– «Колэ», – произнёс Тион и тут же перевёл, – по-человечески это будет уголь.

– А можно сделать так, чтобы он прочертил линию на пергаменте?

Палец ректора упёрся в другой значок, и отрывисто произнёс:

– «Гоэ»! Это означает «идти», – антрацитовый зашевелился и медленно пополз, оставляя на светлой древесине прерывистый тёмный след.

Затем последовал новый символ и пояснение:

– «Сквар», то есть «квадрат», – и уголёк послушно начертил довольно косой квадратик.

– Ух ты! – восхитился Валик. – Прямо тебе плоттер. Не хватает только Эдоба с Фотошопом для полного счастья. – Тион недоуменно поднял левую бровь.

Программист только отмахнулся в ответ на немой вопрос, пробубнив:

– Не обращайте внимания, это всего лишь местный аборигенский юмор.

Эльф улыбнулся и понимающе качнул головой.

– Правда замечу, молодой человек, что дистанция движения и направление задаются магом. Так что придётся это как-то решать, – сокрушённо поделился своей тревогой ректор.

– Легче мага изловить, измагичить и убить, – пробормотал Валик, цитируя одну сетевую считалку, вызвав приступ безудержного смеха у не сдержавшегося эльфа.

– Надо будет запомнить, Эльрисса подколоть при очередной встрече и Вики рассмешить! – тепло улыбнулся хозяин дома и надолго задумался, беззвучно шевеля губами.

– А есть у вас что-нибудь этакое? – Валик повертел в воздухе кистью руки, изображая замысловатую фигуру, силясь подобрать подходящее определение. – Ну, в общем, такая хреновина, которая способна накапливать магическую энергию, а затем отдавать её привязанному заклинанию небольшими порциями.

Тион задумчиво повертел в руках серебряное стило, потом заложил его за ухо и заходил по кабинету кругами, блуждая рассеянным взглядом по сторонам. Подойдя к относительно свободному участку стены между книжными шкафами, он достал заложенный письменный прибор и начал что-то рисовать прямо на стене.

Длительный процесс сопровождался короткими эмоциональными высказываниями, в которых без труда угадывалась та самая местная идиоматика, а, проще говоря, грубая площадная брань. Из-под острого кончика в разные стороны бодро летели ошмётки штукатурки. Наконец, ушастый учёный удовлетворённо хмыкнул и отошёл на пару шагов, любуясь своим произведением. На многострадальной поверхности гордо красовался небольшой чертёжик, под которым до самого пола тянулась длинная вереница загадочных расчётов и рун.

Валик увидел многогранный кристалл правильной формы, забранный тонкой металлической сеткой.

– Я назову это Ведьминым Оком! – самодовольно произнёс ректор. – На Учёном Совете эту штуковину оценят по достоинству, или я готов биться об заклад на десять кувшинов Драконьей Крови, что во мне напрочь отсутствует магический талант, и зря занимаю своё место. Через пару дней этот артефакт будет готов, а пока, сделай мне одолжение, сбегай, позови-ка мне Куарглофа Нлондара. Уверен, этот горький пьяница снова сидит в питейной зале «Ушлого Тритона» за кружечкой Тёмной Вдовы и вспоминает о своей бурной молодости.

Старый маг пришёл на удивление быстро.

– Чего тебе неймётся, изверг ушастый? – недобро проворчал Куарглоф, сверля ректора колючим взглядом. – Раньше за тобой ничего такого не водилось.

Тион ткнул пальцем на стенку позади себя, показывая чертёж и выкладку расчётов. Старик недоверчиво посмотрел на ректора и углубился в формулы. Минут через тридцать он оторвался от этого увлекательного занятия и, гневно тыча пальцем в многострадальную стенку, нервно рявкнул:

– Тебя кто учил расчёты-то так делать, ведьмино ты отродье? Здесь не соблюдён триметаллический баланс! Из твоего изобретения выйдет только кучка тролльего навоза! На что спорим, что Ведьмино Око не сработает как надо? Если я окажусь прав, то ты отдашь ректорскую мантию До`Ируну, вымажешься в меду, обваляешься в перьях и в полночь голым обпрыгаешь на одной ноге по внутреннему периметру всю территории Академии.

Тион поскрёб подбородок, что-то прошептал про себя и на мгновение задумался.

– А если вы проспорите, досточтимый Куарглоф, то вы выпьете трёхведёрный жбан молока, а затем поцелуете в голый зад самую страшную городскую шлюху.

Профессор залихватски сдвинул набок свою профессорскую шапочку и раком вцепился в руку Тиона:

– Пари заключено, провозгласил он! Ваше Ведьмино Око, лээр Тиалас, будет готово к испытаниям уже завтра, если мне всю ночь будут подносить по кувшинчику виноградной настойки и пришлют сговорчивую служанку.

Договорились встретиться в полдень в «Ушлом Тритоне». На том они и расстались.

Ночь прошла на удивление быстро, а с утра Тион был снова занят казавшимися бесконечными бумажными делами. Он деловито готовил список студентов на отчисление. Сверяясь с докладными записками деканов, он быстро заполнил два широких листа. Скрепив их сургучной печатью, эльф встал и с наслаждением потянулся, разминая затёкшие от долгого сидения в неудобной позе члены. До полудня оставалось всего два деления клепсидры. Лээр Тиалас накинул на плечи плащ и вышел из кабинета в коридор.

Отдав листы ожидающему его в приёмной Икрасу, ректор легко сбежал по мраморной лестнице. На черепичной крыше «Ушлого Тритона» курился спиральный дымок. «Заодно и поем, – подумал Тион, – а то позавтракать я сегодня так и не успел».

В питейном зале трактира он и нашёл Нлондара, который с детской непосредственностью высекал искры из какой-то вещицы, зажатой в кулаке. Похоже, что его очень забавлял предмет, крепко зажатый в кулаке. Внезапно, из странного предмета вырвался целый поток ревущего пламени. Стоявший за барной стойкой трактирщик еле успел пригнуться.

– Умора! – дребезжащим голосом прохихикал старый дроу, заметив Тиона, он быстро бросил вещицу на стойку и сделал вид, «а я тут просто мимо проходил».

На потемневшем ясеневом брусе лежал кристалл гваякиля, забранный в металлическую сетку, и тихонько мерцал оранжевым светом.

– А вы, уважаемый Куарглоф, у нас ещё и пироман!

– Молчи, щенок! – брюзгливо заметил старый профессор и, взяв стоящую рядом кружку, сделал добрый глоток.

– Ваши Магичества, ну мало мне гномов, так ещё и вы затеяли порчу имущества! Настоящее чудо, что не спалили ничего. Мне что к королю Леху идти жалиться? – возопил Минкус, поднимаясь из-за стойки с решительным видом.

– Полноте, старина, – спокойно бросил Тион, – это маленькое недоразумение, и мы его уладим самым свойским способом! – с этими словами на светлую деревянную поверхность легло пять золотых кружочков, которые тут же исчезли в лапе трактирщика.

Выйдя в общую залу, ректор уселся за пустующий стол и подозвал к себе служанку. Заказав жирного каплуна с подливкой из красной чечевицы и кувшин яблочного сидра, эльф, лучась от предвкушаемого удовольствия, откинулся на спинку широкой лавки в ожидании заказанного завтрака. Когда перед ним оказалось деревянное блюдо, на котором исходил жиром цыплёнок в окружении разваренного гарнира, ректор встрепенулся и приступил к трапезе. «Похер, что Вики мне жена, Минкус готовит намного вкуснее, чем любая стряпня под её руководством. Говядина с маринованными овощами не полезла бы в глотку даже голодному Борбураху, но пришлось слопать всё, до самого последнего кусочка»! – от ужасного воспоминания мужчину страдальчески передёрнуло.