Атолл «Морская звезда» Насибов Александр
Луиза глядела ей вслед. Она все еще ничего не понимала.
Где-то в центральной части площади Кармела резко остановилась, будто наткнулась на препятствие, рухнула на колени и простерла руки к горе Святого Франциска.
— Чудо! — завопила она. — Чудо, чудо!
Луиза посмотрела на гору Святого Франциска и увидела у ее основания остренький лучик — он замер, высветив статую на макушке горы: святую в молитвенном облачении, с простертыми в стороны руками.
А Кармела продолжала кричать.
В соседних домах стали зажигаться огни. За окнами заметались тени. И вот уже первые горожане выбежали на площадь. Увидев сверкающую статую на горе, тоже стали кричать, падать на колени, креститься.
Город просыпался. К площади перед таверной спешили все новые группы людей. И никто не заметил, как погас прожектор у подножия горы. Впрочем, в нем уже не было нужды. Наступило утро. Первый луч солнца озарил гору и раскрашенную деву Марию на ее вершине.
Как же вознеслась туда покровительница города?
Все выяснилось в тот же день. В таверне Кармелы снова было тесно от посетителей — на этот раз по причине чудесного вознесения святой девы Марии. В разгар веселья в зал вошел шеф местной полиции дон Мачадо и направился к столику, который занимали Баррера и Коржов.
— Что это такое? — он положил на стол пластмассовый слепок следа автомобильной шины, сделанный по всем правилам криминалистической техники. — Отвечайте же!
Сидящие за столиком переглянулись. В глазах у них запрыгали веселые искорки.
— Молчите? — проговорил капитан. — Тогда скажу я. Это след протектора.
В зале притихли. Кармела выключила музыкальный автомат и приблизилась к полицейскому офицеру.
— След протектора, — простодушно сказал дон Баррера. — Ну и что из этого?
Дон Мачадо обернулся к находившимся в зале. Ближе всех была Кармела. К ней он и обратился с требованием объяснить, по какому поводу сегодняшнее веселье.
— Странный вопрос! — трактирщица досадливо повела плечом. — Все вокруг только и говорят о том, что произошло. А вы делаете вид, словно ничего не знаете. Да будет вам известно, провидение вознесло статую покровительницы города на вершину горы Святого Франциска!
— Очень хорошо, — ответил дон Мачадо. — А каким образом это было сделано — по воздуху или, скажем, в автомобиле? Не знаете? Что ж, тогда отвечу я. Два часа назад я был на этой горе и там почти на самой ее вершине обнаружил след колеса автомобиля. — Мачадо поднял над головой пластмассовый слепок: — Я держу в руке отпечаток этого следа. В течение последнего часа мои люди ездили по городу и примеряли слепок к колесам “фордов”, “крайслеров”, “фольксвагенов”, “мерседесов”… Все было тщетно. У шин тех автомобилей совсем другие рисунки. Разгадка была найдена, когда старшему инспектору нашей службы пришло в голову приложить этот пластмассовый отпечаток следа к шине одного из вездеходов дона Барреры. Все сошлось в точности.
Отворилась дверь. В таверну вошли падре и женщина — та самая, что недавно появилась в городе и собиралась открыть новую кондитерскую. Их приход придал новую силу красноречию полицейского офицера. Торжественным тоном он заявил, что статуя осквернена.
— Почему? — выкрикнул дон Баррера. — Мы хотели сделать как лучше — быстро, без проволочек преподнести городу подарок. Разве нам это не удалось?
— Нам? — переспросил полицейский. — Кого вы имеете в виду кроме себя?
— Моего друга, — Баррера тронул за плечо Павла Коржова. — Мы были вдвоем в маленьком русском вездеходе и управились с делом меньше чем за час. Что, мы плохо сделали эту работу? И почему вы утверждаете, что статуя осквернена?
— Потому что к ней прикасались руки безбожника, — при этих словах Мачадо показал на Коржова.
Баррера мгновенно нашелся.
— Стойте, сеньор Мачадо! — крикнул он. — Павлито не притронулся к статуе святой девы Марии. Я сам втащил ее в автомобиль, я же придерживал святую деву, пока мы везли ее. И вот этими руками сам установил ее на место. А я добрый католик, это все знают. Впрочем, если полицейский офицер будет продолжать свои обвинения, я спущу деву Марию с горы на то место, откуда мы ее взяли. И пусть тогда он сам повторит эту операцию на одном из своих автомобилей. Он хотел, чтобы было много народу? Я убежден: в этом случае соберется весь город. И все будут смеяться над жалкой попыткой капитана повторить то, что сделали мы с моим другом Павлито.
Баррера схватил Коржова за руку и сделал вид, будто хочет немедленно ехать за статуей. Поднялся шум. Все повскакали с мест.
— Нет! — крикнула Кармела, загородив дверь. — Пусть все останется как есть. Падре, вы обещали освятить статую, как только ее установят. За чем же задержка? Сделайте это сегодня. Тем более что нынче воскресенье.
Баррера сказал, обращаясь к священнику:
— Мы посовещались с Павлито и предлагаем отвезти вас на гору. Путешествие займет четверть часа. — Он повысил голос: — В автомобиле четыре места. Открываю запись желающих прокатиться к святой деве Марии. Первый рейс совершаем бесплатно!
Раздвигая столпившихся людей широким плечом, к столику протиснулся дон Альварес. Увидев его, полицейский офицер насторожился: что еще приготовил этот извечный насмешник? Но Альварес будто и не замечал Мачадо. Внимание его было сосредоточено на доне Баррере.
— Вы действительно поднялись на гору Святого Франциска в своем джипе? — спросил он.
Баррера не удостоил его ответом.
Тогда Альварес принудил отвечать на вопросы Коржова. Вот что он узнал. На горе Святого Франциска русский механик впервые побывал несколько дней назад — просто так, из любопытства. Стоял на ее вершине и любовался видом на город, его окрестности и побережье. О статуе не думал, даже не знал, что она существует. Мысль о том, что статую можно поднять на вершину горы в автомобиле, пришла ему в голову вчера на митинге, где они с доном Баррерой оказались, когда вечером шли мимо церкви. Такое решение нельзя отнести к разряду случайных. В юности он увлекался мотоциклетным спортом. Особенно любил упражнение, которое называлось “подъем на холм”. Оно заключалось в том, что гонщики на специально подготовленных мотоциклах-одиночках взлетали на холм, куда более крутой, чем гора Святого Франциска… Как практически осуществлялась операция по транспортировке статуи на вершину горы? Машина шла задом: в коробке скоростей автомобиля передача заднего хода — самая мощная. Конечно, на джипе укрепили специальную фару — она освещала дорогу. Что касается груза, то вездеход вез двух человек и статую — в общей сложности около двухсот килограммов. Мог бы поднять еще столько же.
Альварес хлопнул Коржова по плечу, вынул чековую книжку и перо, заполнил бланк, вырвал его и протянул Баррере.
— Что это? — спросил тот.
— Чек. Я беру несколько ваших букашек.
— Не пойдет, — сказал Баррера, взглянув на чек.
— Почему? Вчера вы предлагали свои вездеходы по цене тысяча двести долларов за штуку. Я покупаю шесть машин. Здесь ровно семь тысяч двести долларов! — и Альварес помахал чеком перед лицом Барреры.
— То было вчера, — вздохнул Баррера. — Увы, время так быстротечно! Не успеешь оглянуться, как возникает новая ситуация. И вот результат: сегодняшняя цена русского вездехода уже тысяча пятьсот долларов.
— Но что могло произойти за истекшие сутки!
— Вас действительно интересует, почему стоимость машины подскочила на 300 долларов? — Баррера ласково посмотрел на собеседника. — Так вот, вчера статуя святой девы Марии стояла здесь, возле таверны. Теперь же она на вершине горы Святого Франциска. И вознес ее туда один из моих маленьких джипов.
— Но мне кажется…
— Вот видите, вы продолжаете спорить!.. А время не ждет. Промедление допустимо в чем угодно, только не в коммерции. Она не терпит медлительности, тем более — опоздания. А вы опаздываете, дон Альварес! Пока что — на сутки. Не поручусь, что завтра не придется вновь увеличить цену на автомобили!..
Альварес, вздохнув, выписал чек на недостающую сумму, а Баррера взял оба чека и небрежно сунул их себе в жилетный карман.
Коржов, наблюдавший за этой сценой, едва сдерживал смех.
— Павлито, — состроив скорбную мину, сказал Баррера, — придется нам расстаться с шестью вездеходами. Они проданы этому сеньору. Подготовьте машины и сдайте их новому владельцу.
В три часа пополудни состоялось торжественное освящение статуи покровительницы города святой девы Марии.
В четыре часа все спустились с горы Святого Франциска и направились в заведение Кармелы, чтобы отметить это событие.
В таверне сразу сделалось тесно и шумно. Грохотал музыкальный автомат. Посетители стучали по столикам и звали слуг. Те метались по залу, разнося выпивку и еду. Очень быстро помещение окутал синий табачный туман.
У входа в кухню неподвижно стояла Кармела, зорко наблюдая за происходящим. Ее помощники знали свое дело, и она почти не вмешивалась. Но вот хозяйка остановила служителя, несшего поднос с кружками рома, и показала на столик, за которым сидели Падре, Баррера и Сизова. Слуга помчался туда. И в этот момент падре увидел Луизу — она только что вошла и остановилась возле двери.
— Смотрите! — он тронул Сизову за руку. — Вернулась наша юная путешественница!..
— А, та самая медичка! — Сизова пододвинула к себе тарелку с закуской. — Падре, да вы не сводите глаз с девицы… Так позовите ее, если вам этого хочется!
— Я как раз собирался просить… Дон Баррера, вы же знаете ее?
— Владелицу “лендровера”?
— Да. Ступайте и пригласите ее за наш стол.
Через минуту Луиза сидела за столом и подробно описывала день за днем путешествие. Особое место заняло повествование о якобы случившемся нападении зеленой древесной змеи, которую в последний момент убил один из спутников Луизы.
Все слушали с напряженным вниманием.
— Хорошо, — сказал падре, когда рассказ Луизы был окончен, — очень хорошо. Мы все восхищены вашей выдержкой и отвагой. Но кто были люди, ради которых вы предприняли столь опасное путешествие?
— Обыкновенные чиклеро. Ведь вам известно, кто это такие?
— Конечно… У них должны быть налажены связи с лесными индейцами… — Сказав это, падре испытующе посмотрел на собеседницу.
— Не знаю, — Луиза пожала плечами. — Может, и есть у них знакомые индейцы, но я их не видела. Очень странная картина: богатый тропический лес, много всякого зверья и нет людей. Ну ни единого человека, кроме тех, с кем я шла из города.
— Действительно странно, — сказал падре. — И никаких следов человека — скажем, покинутых хижин, деревень?..
— Следы были… — Луиза осеклась, посмотрела на падре, казалось бы, с испугом.
— Что такое? — сказал он.
— Падре, я не совсем права. Я… видела индейцев!
— Где? Когда?
— На обратном пути. Я уже добрела до места, где был спрятан “лендровер”. Распрощалась с провожавшими меня сыновьями раненого старика. Проехала миль сорок по направлению к городу…
Падре привстал со стула и тут же опустился на место. Достал карандаш, повертел его в пальцах. Это были явные признаки нетерпения.
— Продолжайте, — сказал он. — Что за индейцы вам повстречались? Сколько их было?
— Много! — Луиза быстро взглянула на Сизову. — Целое племя.
— Вот как?! — руки падре снова задвигались, ощупывая карандаш. — Вы сказали, что встретили их, когда ехали назад?
— Да, на обратном пути.
— Опишите это место.
— Лес, берег реки… — Луиза напрягла воображение. — Мой “лендровер” пробирался вдоль реки. А они вдруг появились на другом берегу. Как сейчас помню: из сельвы выходят женщины, дети…
— И мужчины?
— Было всего несколько мужчин. Может, остальные находились на охоте?..
— Лес, берег реки… — Падре сделал паузу. — В состоянии вы показать это место на карте?..
— Не знаю. Скорее всего, нет. Ведь я ничего не смыслю в топографии.
— Как же быть? Нас, пастырей, всегда интересуют новые группы жителей сельвы.
— Для меня легче повторить поездку к той реке, чем возиться с картой, — сказала Луиза.
— В самом деле могли бы повторить поездку к тому месту на реке?
— Конечно! — Луиза рассмеялась и отпила из кружки.
— Ну вот, — сказала Сизова. — Кажется, договорились. Теперь я хотела бы пожать руку отважной амазонке! Давайте познакомимся. И я приглашаю вас на открытие моей кондитерской. Надеюсь, вы любите пирожные?
— А когда будет открытие?
— Послезавтра утром.
— Увы, не смогу, хотя люблю пирожные, — Луиза постаралась, чтобы в голосе ее звучало сожаление. — По утрам, если солнечно, буду ездить в горы на этюды. В поездке почти не было времени рисовать. Теперь надо наверстать упущенное.
— Долго намерены пробыть в горах?
— Не знаю. Возможно, несколько дней. Если понравится натура, могу задержаться. У меня есть палатка. Прихвачу запас еды…
Этот диалог Сизова и Луиза обговорили заранее: отъезд Луизы на “этюды” мог побудить противника к ускоренным действиям…
Обмен репликами продолжался еще некоторое время. Затем падре взглянул на часы. У него спешное дело. Впрочем, он уйдет ненадолго, пусть в его отсутствие Баррера займет дам…
В церкви за алтарем падре вскрыл полость в стене, выдвинул коротковолновый передатчик и послал в эфир сообщение. Работа не заняла много времени. Через час с небольшим священник снова был в таверне.
К этому времени сюда наведались и Альварес с Коржовым. Альварес принимал купленные автомобили и по этой причине не участвовал в церемонии освящения статуи на горе Святого Франциска. Кармела, которая все так же дежурила на своем “командном пункте”, мгновенно отдала нужные распоряжения — слуги принесли запасной стол и стулья. Столы были сдвинуты, снабжены новой порцией закусок.
Луизу попросили повторить рассказ о приключениях во время поездки в сельву. Когда она смолкла, Альварес поднял кружку.
— Сеньорита, — сказал он, — люди за этими столами горожане, знают о сельве лишь по фильмам и комиксам, хотя и живут рядом с ней. Разве способны они по достоинству оценить то, что совершили вы за эти последние недели! Иное дело я, с молодых ногтей бродяга и охотник. Нет, вы молодчина, сеньорита. Уж не пойдете ли ко мне на службу? Для вас найдется хорошая работа. Только что я купил полдюжины русских вездеходов, на которые можно нагрузить много славных вещей и послать по любому маршруту. Этот парень, — Альварес потрепал по плечу Коржова, — доказал, что его автомобили карабкаются по кручам не хуже горных козлов… Ну, по рукам, сеньорита? Два года работы со мной — и вы станете невестой с богатым приданым.
Луиза рассмеялась, отрицательно покачала головой.
— Как хотите. Сказать по чести, я и не надеялся на ваше согласие. Но все равно с этой минуты я ваш слуга и поклонник!
Закончив речь, Альварес, рисуясь, поднес кружку ко рту, сомкнул зубы и резким движением челюстей отгрыз большой кусок фаянса.
Все закричали, захлопали в ладоши. Альварес с поклоном протянул девушке кружку с откушенным боком.
— Спасибо, — сказала Луиза, взяв кружку. — Это любопытный сувенир.
Баррера обнял Коржова:
— Павлито, расскажите, как вы придумали номер со статуей святой девы Марии. Сеньорита, вы должны знать: этот русский механик — парень что надо. Даст фору любому, хотя и не умеет грызть глиняные кружки.
Луиза тронула Коржова за плечо:
— Вам было трудно все это придумать и осуществить?
— Да нет, сеньора. — Коржов вдруг встал: — Извините, день был суматошный. Хочу отдохнуть. — И пошел к двери.
— Мне тоже пора, — сказала Сизова.
— Да, засиделись, — падре взглянул на часы. — Пришли пообедать, а дело кончилось ужином.
Все направились к выходу.
Было тихо. Солнце садилось — его нижний край уже коснулся линии на далекой границе неба и моря. На водной глади пролегла сверкающая алмазная полоса.
— Хорошо, — сказал Баррера. — Нет на свете ничего, что могло бы сравниться с горами и морем…
Он смолк, прислушиваясь.
В воздухе возник рокот. Вскоре появился и источник звука — от солнца на горизонте шел самолет. Через минуту он снизился и стал хорошо виден: брюхо с килем, как у катера, мотор с толкающим винтом над высоко поднятым крылом… Сделав вираж, машина скрылась за портовыми сооружениями. Она была серого цвета, без опознавательных знаков.
Сизова глядела вслед летающей лодке, прижав к груди руки с повлажневшими от волнения ладонями. Неужели появились охотники за “живым экспериментальным материалом”?
Конечно, она надеялась, что придуманная Луизой “большая группа лесных индейцев” побудит противника к активным действиям. На этом строился весь расчет. Но кто мог предположить, что коллеги падре прилетят уже сегодня?..
Она скосила глаза на священника. Тот стоял и рассеянно перебирал четки. Будто и не видел гидросамолет.
Ну а Луиза? За минуты, истекшие со времени появления самолета, Баррера и она успели отойти на несколько десятков метров. Девушка что-то рассказывала спутнику, и тот смеялся. Сизова чуть качнула головой. Какая выдержка у девочки. Знает же, что самолет прибыл по ее душу…
ВОСЬМАЯ ГЛАВА
Поздно вечером Лотар Лашке и Хуго Ловетти появились перед жилищем падре. Фасад заросшего плющом двухэтажного особняка был темен, будто дом спал. Но посетители взошли на крыльцо, и в вестибюле зажегся свет. Это сделал сам хозяин дома, пожал руки гостям и провел их в гостиную.
Он откинул зеркальную крышку бара, заставленного бутылками и большими флаконами. Сделал приглашающий жест.
— После! — Лашке отрицательно покачал головой. — Подробнее опишите девицу.
— В комнате, которую она занимает, — начал падре, — был произведен тайный осмотр. Это не дало результата.
— Из каких она мест?
— Каталония, небольшой городок на юге провинции. Запрос уже сделан. Конечно, пока нет ответа. Он может прийти не раньше чем через две недели.
— Вы характеризуете ее как богатую бездельницу, — продолжал Лашке. — Какие для этого основания? Сорит деньгами?
— Не сказал бы, что сорит… Но у нее джип последней модели. Комнату потребовала самую дорогую. Сказала, что будет платить двойную цену, если получит и ванную… Ко всему, не желает работать. Предпочитает возиться с красками — рисует пейзажи.
— Видели их?
— Не успел. Да вы же знаете — она только прибыла и сразу ринулась в сельву…
В разговор вступил Ловетти. Спросил, не показалось ли странным, что хрупкая девушка вдруг пускается в предприятие, которое по плечу лишь самым опытным автомобилистам.
Падре усмехнулся: надо было видеть, что девица вытворяла за рулем своего джипа, когда обходила колонну русских вездеходов. Ей позавидовал бы любой мужчина-гонщик.
— Подведем итоги, — сказал Лотар Лашке. — Итак, она шофер экстра-класс. Далее — врач. И наконец — художник. Не многовато ли для особы, которой едва перевалило за двадцать?.. Ладно, согласимся с этим. Пусть она человек разносторонних талантов. Но какого дьявола поперлась в сельву — отвозить раненого чиклеро? Ведь этих лесных жителей до тех пор не знала?
— А может, знала? — задумчиво проговорил Ловетти. — Вдруг они старые знакомцы, да еще и связанные одним интересом?..
— Эти чиклеро характеризуются как “левые”, — сказал падре. — Якшаются с индейцами, подкармливают их, даже лечат как могут… Полагаете, девица придерживается аналогичных взглядов? — Он сделал передышку перед новым предположением: — Может, она здесь со специальными целями?
Ловетти налил себе вермута, попробовал вино на язык, почмокал губами.
— Чепуха, — сказал он и выпил всю рюмку. — Уж слишком шумит эта ваша подозреваемая. Шумит и выставляет себя напоказ. Так не поступают разведчики. Зато это вполне естественно для особы, которая хотела бы…
— Поймать выгодного жениха, — закончил фразу Лашке. — И я не удивлюсь, если при дальнейшей проверке выяснится, что девица вовсе и не богачка!.. Но пока что хватит о ней. Проясните мне старика.
— Этот человек — старожил здешней сельвы. Его видели в районе Синего озера и пять лет назад, и десять… С ним была и жена, пока не умерла от лихорадки. У старика трое детей — дочь и сыновья. Все выросли здесь же, живут с ним. Изредка семейка покидает лагерь, чтобы в городе сделать кое-какие покупки. Потом она возвращается в сельву. Люди говорят, эти чиклеро неплохо зарабатывают. Но все равно ходят как оборванцы.
— Куда же тратят деньги? — спросил Ловетти.
— Я уже догадался, — сказал Лашке. — Тратят на индейцев. — Он посмотрел на падре, ища подтверждения своим словам.
— Верно, — кивнул тот. — В этом вся загвоздка. Белые чиклеро подкармливают индейцев, снабжают их хинином. А если нужно, то и защищают, как это было в последнем случае. Ведь геликоптер высматривал вовсе не группу старика. Индейцы, преимущественно женщины и дети, — вот что было главной целью.
— Очень большая нужда в кроликах, — резко сказал Лашке. — Работа в такой стадии, что ни один из объектов не выдерживает больше двух сеансов. — Он вздохнул.
Да, были годы, когда у немецких экспериментаторов не было недостатка в живом материале любых кондиций — концлагеря поставляли их в изобилии. Теперь иные времена. В первый послевоенный период живой человеческий материал исправно поступал из сельвы. Но она, увы, не бездонный колодец, откуда можно черпать и черпать… Кроме того, появились могучие конкуренты. Кто же? Североамериканцы, черт бы их побрал! В 1945—1946 годах на Нюрнбергском процессе над Герингом и другими руководителями поверженного третьего рейха янки едва ли не громче других обвинителей вопили о кошмарных преступлениях нацистов. А потом выяснилось, что сами они делали то же самое — экспериментировали не только на заключенных в американских тюрьмах, но даже на собственных солдатах!.. С памятного 1946 года много воды утекло. И все это время особые службы американцев напряженно работали. Одним из главных направлений их деятельности были поиски средств воздействия на поведение людей. Масштабы экспериментов на живом человеческом мозге непрерывно расширялись. Готовили живых роботов, бездумных исполнителей любых приказов. Какая преследовалась цель? Судя по информации, которой располагал Лашке, в первую очередь это была деятельность против коммунистических стран: террор, уничтожение лидеров правительств и партий, дискредитация наиболее видных представителей общества путем всякого рода провокаций, что в конечном счете должно привести к подрыву всей системы… Лашке был информирован руководством организации. Но — ни звука в подтверждение вывода, который, казалось бы, напрашивался сам собой: ЦРУ и организация тянут одну и ту же телегу. Нет, они скорее попутчики! Лашке не сомневался: на определенном этапе организация перейдет к работе и против США. Впрочем, в этом не было ничего нового. То же делал Гитлер — сперва пытался нейтрализовать Англию и Америку, затем обрушился на обе эти страны. И если бы на Востоке война сложилась по-иному, кто знает, как именовались бы теперь Вашингтон и Лондон!.. Тема эта неисчерпаема, к ней он еще не раз вернется. А пока что следовало заняться практическими делами.
— По всем канонам, надо бы дождаться ответа на запрос относительно личности этой вашей автомобилистки, — Лашке обернулся к падре. — Но время не терпит: обнаруженное девицей индейское племя может уйти в глубь сельвы. Ищи его тогда! В этой обстановке мы принимаем решение действовать.
— С чего начнете?
— Встретимся с вашей знакомой. И как можно скорее.
— Как вы все устроите?
— Сниму комнату в таверне Кармелы, — Лашке взглянул на часы: — И сделаю это уже сегодня. Мой друг Хуго поступит таким же образом. И вот два джентльмена встречаются в таверне с симпатичной девушкой…
Лашке и Ловетти встали. Поднялся и падре.
— Нам требуются чемоданы. Два чемодана с какими-нибудь вещами. Для представительства.
— Понял, — сказал падре. — Чемоданы не проблема. Что нужно еще?
— Решим позже… Пока же обговорим систему связи. Что вы предлагаете?
— Добрый католик должен посещать церковь. Приходите в храм божий. Я всегда буду на месте.
— Принято! — Лашке взял шляпу. — Если б знали вы, как остро необходимы нам эти цветные!..
В обеденный час Сизова направилась в таверну Кармелы: необходимо было повидать Луизу. Летающая лодка появилась внезапно. Напрашивался вывод: противник, прилетевший, как только получил важную информацию, не будет терять времени и в городе. Следовательно, за истекшие ночь и утро вполне могли быть приняты решения. Какие именно? И касаются ли они Луизы?
Ответ на эти вопросы могла дать только она сама. Вот почему Сизова спешила в таверну: расчет был на то, что Луиза появится там в обычное для нее время.
Как всегда, на площади стояли десятки автомобилей. Среди них и “лендровер”. Но это ничего не значило: Луиза вполне могла оставить машину и куда-то уйти, скажем за покупками в ближайшие лавчонки.
Дверь в таверну была распахнута, и Сизова увидела Луизу сразу, как только вошла, — та сидела за столиком лицом к двери. Одна? Увы, нет! В момент когда Сизова переступила порог заведения, к столику Луизы приблизились двое мужчин. Один нес блюдо омаров, другой — бутылку виски и высокие сверкающие стаканы. За ними семенила растерянная Кармела. Увидев омары, Луиза захлопала в ладоши. А мужчины поставили на стол блюдо и бутылки, отвесили шутливые поклоны. Из реплик собеседников Луизы можно было понять, что они в восторге от знакомства со столь очаровательной девушкой и готовы служить ей вечно. Сегодня сделан первый шаг: на обеде они заменили официантов — сами принесли еду и питье. Луиза отвечала в том же шутливом тоне. За столиком то и дело вспыхивал смех. Кармела явно не одобряла происходящее.
Вот она увидела Сизову, поспешила к ней. Принимая заказ, затараторила. Это подумать! Только нынешней ночью поселились два постояльца, а наутро они уже снюхались с девицей — обхаживают ее, кормят и поят. По всему видать, она не промах, все успевает — гонять на своем вездеходе по сельве, рисовать, заводить шашни с мужчинами. А такая еще молоденькая!
Слушая хозяйку таверны, Сизова наблюдала за происходящим. Она сразу узнала Лотара Лашке. Не сомневалась, Лашке опознан и Луизой — в Москве были изучены его фотографии. Значит, вести себя с ним будет соответственно. А вот кто партнер немца — смуглолицый черноволосый человек? Лет ему примерно столько же, что и Лашке. Латиноамериканец? Быть может, испанец?
В этот момент смуглолицый метнулся навстречу прислуге — та появилась из кухни с блюдом дымящихся макарон. Мужчина схватил блюдо, поставил его в центр стола и принялся умело накладывать макароны на тарелку Луизы.
“Итальянец”, — сделала вывод Сизова.
Она вспомнила о “Боинге-727” с похищенными девушками. Не тот ли самый похититель?
Как же повидаться с Луизой? Теперь это было необходимо сделать как можно быстрее.
В свою очередь, девушка была напряжена до предела. С утра произошло столько событий! Лашке стал набиваться на знакомство, когда она спустилась в зал таверны, чтобы позавтракать. Повод для этого выбрал самый банальный. Была ли сеньорита прошлым летом в Базеле на фестивале искусств? Он определенно видел ее среди тех, кто получал награду за победу в хореографической части конкурса. Что, она не была в Базеле и не является танцовщицей? Кто же она тогда? Художница и к тому же врач? Боже, как интересно! А он всего лишь коммерсант. Точнее, коммерсант и бродяга.
Получив наследство после смерти богатого родственника, одержим стремлением скорее просадить все деньги до последней монеты. Вот и путешествует по свету. Во имя чего ездит? Так сразу и не ответишь. Сейчас, например, увлечен поисками некоего растения. Какого именно? А, чепуха! Это всего лишь повод для того, чтобы побродить по сельве. Кстати, хозяйка таверны, рассказывая о своих постояльцах, нашла для сеньориты самые лестные слова. Оказывается, сеньорита, ко всему, еще и отважная путешественница! Нет, решительно им надо поближе познакомиться. И чем черт не шутит! Быть может, удастся совместно побродяжничать по тропическому лесу!..
Собеседник продолжал тараторить. Луиза слушала его, отшучивалась. А в голове гвоздем сидела мысль о матери. Вот она — рядом, через два столика, но такая далекая… Домой к ней теперь не проберешься даже глубокой ночью — “отважную путешественницу” держат под наблюдением.
Между тем обед подходил к концу. Смуглолицый, которого Лашке представил как своего старинного дружка и такого же, как и сам он, непоседу и бродягу, оказался изрядным обжорой и сейчас доедал последнюю порцию макарон. Скоро подадут кофе. Выпив его, придется встать из-за стола.
Что же дальше? Вероятно, эти двое не отстанут и после обеда. Лашке будет повторять свое предложение — ехать в сельву. Что она ответит?..
Вот и кофе, Кармела самолично принесла поднос с тремя большими фарфоровыми чашками.
— Осторожно, — сказала она, ставя чашки на стол, — кофе прямо с огня.
Горячий кофе!.. Решение пришло мгновенно.
Луиза подняла голову и посмотрела на мать. Приподняла ладонь и чуть. шевельнула пальцами. Внимание, говорил этот жест, внимание, будь наготове!
Сизова положила вилку и нож. Она видела: Луиза взяла свою чашку, поднесла ее к губам, улыбнулась Лашке, который тоже держал чашку у рта.
Вздохнув, сделала глоток. В следующую секунду чашка выскользнула из ее пальцев.
Кармела закричала. Мужчины повскакивали со стульев. Но раньше всех у пострадавшей оказалась Сизова — сорвала с Луизы залитую горячим кофе блузку, схватила скатерть с соседнего свободного столика и накинула на обнаженные плечи девушки.
Кармела подбежала к каморке, служившей ей чем-то вроде кабинета, толкнула дощатую дверь:
— Сюда!
Сизова ввела Луизу в каморку, обернулась:
— Холодную воду! И соду! Побольше воды и соды. Быстрее!
Кармела убежала.
Какие-то женщины столпились у входа. Оттеснив их, Сизова плотно затворила дверь. Обернулась к Луизе:
— Очень больно?
— Терпимо…
— Как же ты решилась на такое?! Ну, говори!
Девушка стала торопливо рассказывать.
К тому времени, когда вернулась Кармела с ведром воды и пачкой соды, Сизова знала все что нужно. Успела шепнуть Луизе: через два дня в шестнадцать часов с мольбертом и красками быть на горе Святого Франциска. До этого времени с ответом Лотару Лашке тянуть.
Кармела стала поливать холодной водой обожженную шею и грудь Луизы, посыпать содой. Убедившись, что все делается, как надо, Сизова вышла из комнаты. Лашке и Ловетти встали, шагнули навстречу.
Она строго поджала губы:
— Как же так, сеньоры? Вы были очень неосторожны!
Оба принялись объяснять, как случилась беда. Не дослушав, Сизова прошла к своему столику, принялась за прерванный обед.
— Сеньора!..
Она подняла голову от тарелки.
— Сеньора, — сказал Ловетти, — я и мой друг хотели бы отрекомендоваться…
— А это ваша визитная карточка? — Сизова показала на бутылку, которую Ловетти прижимал к груди.
— Сеньора весьма остроумна… — итальянец вежливо засмеялся. — Нет, это всего лишь бутылка вина. Но, смею уверить, оно вполне приличное. Как видите, в руках у моего друга бокалы. Три бокала. Мы бы хотели выпить с вами. Мы покорены энергией, умением действовать, не теряя ни секунды, которые вы проявили при оказании помощи нашей приятельнице. Она сильно обожглась?
— Порядочно…
— Вы так ловко все организовали! — С этими словами Ловетти взял у Лашке бокалы, плеснул в них вина. — Ваше здоровье, сеньора! — Поднял свой бокал и выпил.
Сизова понимала: знакомство, а тем более сближение с противником — дело весьма желательное. Но действовать надо было точно, все правильно рассчитать. Словом, не следовало торопиться.
Поэтому, сухо кивнув итальянцу, она оставила на столике деньги за обед и покинула зал таверны.
Следующие несколько часов она провела в своем доме — отпустила прислугу, заперлась в спальне и лихорадочно проигрывала в уме различные варианты…
Наступил вечер. Теперь она должна была торопиться, чтобы успеть к полуночи сжато и точно изложить на бумаге то, к чему пришла после долгих колебаний и сомнений…
Приближалось время ее ночной прогулки. Такие моционы она совершает с неукоснительной точностью. Люди должны привыкнуть к ее ночным отлучкам из дому…
Этим же вечером Лашке и Ловетти совещались в доме священника. Они пришли к выводу, что провели день с пользой. Не случись досадное происшествие во время обеда, девица уже сегодня дала бы согласие отправиться в сельву. Ну, да они на верном пути, можно не сомневаться, что через несколько дней, когда Луиза Бланка полностью оправится от ожога, все станет на место.
Читать бесплатно другие книги:
