Кровавый поход Макклеллан Брайан
– А где мама? – спросил он Фаниш, мягко отрывая Астрит от своей ноги.
– Она в постели, папа.
– Она спускалась сегодня?
Фаниш посмотрела на младших детей и покачала головой. Она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что матери пришлось многое пережить. И конечно же, заметила, что та стала вести себя странно. Но Фаниш была умной девочкой и старалась не волновать других детей.
Адамат отвел дочь в сторону:
– Она что-нибудь ела?
– Нет.
– Что у вас было на обед?
– Суп. Он все еще на плите.
– Откуда он взялся?
– Принесла помощница Рикарда. Там хватит всем на три дня.
– Фель?
– Да, она.
Адамат сжал кулаки. Из-за этой женщины, позволившей Ветасу сбежать, жена едва не погибла. Он никогда не забудет об этом. Адамат не позволил себе рассердиться. Сейчас не время выражать недовольство.
– Принеси мне тоже супа.
Он поставил трость возле входной двери, повесил шляпу на вешалку, затем взял у дочери миску и поднялся наверх. Фей лежала в спальне спиной к двери, натянув одеяло до плеч, хотя в доме было довольно тепло.
– Фей! – тихо позвал он.
Никакого ответа.
Адамат обошел вокруг кровати и осторожно присел на край. Он смотрел, как поднимаются и опадают плечи жены. Ее глаза были закрыты, но он слишком давно ее знал, чтобы поверить, будто она спит.
– Дорогая, ты должна что-нибудь съесть.
Снова никакого ответа.
– Сядь. Ты должна поесть, – повторил он.
– Ты не снял ботинки.
Ее голос был тих и покладист. Без той ворчливой интонации, к которой привык Адамат. И это беспокоило его.
– Извини, я сейчас подмету. Ты должна поесть.
– Я не голодна.
– Ты весь день ничего не ела.
– Я ела.
– Нет, я спрашивал у Фаниш.
Она солгала ему и теперь поняла, что он это понял.
– Ох!
– Ты должна поддерживать свои силы.
– Зачем?
Она еще плотнее завернулась в одеяло.
– Ради детей. Ради меня. Ради себя.
Фей ничего не ответила. По ее щекам катились слезы. Она закрыла глаза. Он нежно взял ее руку. Неужели Фей не понимает, что теперь она в безопасности? Что нужна сейчас детям больше, чем когда-либо. Нужна ему.
– Я пойду искать Жосепа.
– Ты знаешь, где он? – Ее глаза открылись.
– У меня есть зацепка.
– Какая?
– Не стоит беспокоиться. – Адамат погладил ее руку и встал. – Но я возвращусь только поздно вечером.
В дверь внизу постучали, и Фей резко развернулась в постели. Ее глаза широко раскрылись в испуге.
– Это всего лишь Соу-Смиз, – постарался успокоить ее Адамат. – Он пойдет со мной.
– Что за зацепка? – потребовала ответа Фей. – Где мой мальчик?
– Не стоит…
– Рассказывай. – Она словно клещами вцепилась в его руку.
Адамат снова опустился на кровать. Он не хотел волновать жену, но, похоже, тут уже ничего не поделаешь.
– Ветас продал его кезанским работорговцам. Вероятно, Жосеп оказался пороховым магом. Я хочу встретиться с контрабандистами и попытаюсь вернуть его.
– Нет, – произнесла Фей с удивившей Адамата силой. – Ты не сделаешь этого. Ты уже прошел через такие опасности. Я не хочу ждать известий о твоей смерти.
– Мне приходилось сталкиваться с более опасными людьми, чем работорговцы.
– Я знаю людей, с которыми Ветас… вел дела.
Фей буквально выплюнула эти слова. В ее глазах читался страх. Адамат видел, как желание вернуть сына борется в ней с необходимостью защитить мужа и остальных детей.
– Я должен вернуть Жосепа. Я не отдам его кезанцам.
– Будь осторожен. – Фей тверже сжала его руку.
– Буду.
Адамат высвободил руку так мягко, как только мог. Когда он выходил из комнаты, по лицу Фей снова текли слезы. Он спустился по лестнице. В прихожей стоял Соу-Смиз в плотно застегнутом сюртуке и улыбался детям, игравшим в гостиной.
– Ты готов? – Кулачный боец кивнул Адамату.
– Да. – Адамат оглянулся на лестницу в спальню и взял трость. – Фаниш, поднимись к маме через полчаса или около того.
– Да, папа.
– Хорошая девочка. Соу-Смиз, идем.
28
– Всё в порядке? – спросил Соу-Смиз, как только они на извозчике отъехали от дома Адамата.
Вечер был теплым и ветреным. Инспектор решил, что завтра будет гроза.
– Прекрасно.
Соу-Смиз недоверчиво приподнял бровь.
– Отлично! – повторил Адамат уже громче.
Соу-Смиз кивнул и прислонился к стенке салона.
Адамат смотрел из окна на прохожих, идущих по своим вечерним делам. Мальчик на углу пытался продать последнюю газету, пожилая пара прогуливалась перед наступлением сумерек. Подозревают ли они о том, что происходит в их городе? Хаос. Война.
Беспокоит ли их это?
Уже наступала ночь, когда Адамат и Соу-Смиз вышли из экипажа в двух кварталах от таверны под названием «Пышнохвостая русалка». Потрепанная вывеска качалась на ветру. Какое глупое название. Русалка ведь не птица, чтобы иметь пышный хвост.
Инспектор проверил в кармане пистолеты с укороченными стволами, Соу-Смиз сделал то же самое. Кулачный боец хмурился и не смотрел на Адамата.
– Извини, – произнес Адамат, закончив с приготовлениями.
– А?
– Я не хотел грубо говорить с тобой, – объяснил Адамат. – Ты хороший человек. Надежный друг, готовый отправиться со мной на любое дело. Даже если оно может оказаться очень опасным.
– Ты ведь все еще платишь мне, – проворчал Соу-Смиз.
– Да.
Кулачный боец кивнул, как будто это была единственная причина, по которой он шел с Адаматом, но его холодный взгляд немного оттаял.
Они направились к таверне. Адамат прислушивался к стуку своей трости по булыжной мостовой, затем по дереву: они вышли на дощатый настил. Эта таверна располагалась не очень удачно – в стороне от причалов. У нее был только один выход, хотя контрабандисты наверняка прятали лодку под домом на случай внезапного бегства.
Не идеальное место для встречи с работорговцами.
Адамат открыл дверь и вошел в тишину.
В единственной тускло освещенной комнате сидели пять-шесть матросов. Не самая подходящая компания. Это были молодые парни в добротных белых хлопковых сорочках, расстегнутых на груди, и штанах до колен. На Адамата они уставились, как на трехглазую рыбу.
О том, чтобы действовать, не привлекая к себе внимания, уже можно было и не мечтать.
Адамат боком протиснулся к барной стойке, а Соу-Смиз прислонился к дверному косяку, поросячьими глазками посматривая на матросов. Адамат положил на стойку банкноту в пятьдесят кран.
– Я ищу Долеса, – заявил он.
– Я Долес. – Выражение лица бармена ничуть не изменилось. – Что будете заказывать?
– Бруданский виски, если он у вас есть.
Долес был одет как обычный матрос – и, вероятно, таковым и был. Он взял банкноту и положил в карман. Наклонился под прилавок, не сводя глаз с Адамата, достал графин, опустил его на стойку с таким стуком, что инспектор едва не подскочил, а затем плеснул коричневатой жидкости в грязный стаканчик.
– Неподходящее время для виски, – произнес Долес.
Это был пароль, названный Ветасом. Во рту Адамата пересохло, ему пришлось собрать все силы, чтобы рука, протянутая за стаканчиком, не дрожала.
– Для бруданского виски время всегда подходящее, – ответил он.
Инспектору часто доводилось видеть, как выхватывают дубинку, чтобы заранее распознать признаки опасности. Рука Долеса дернулась под стойку, а через мгновение появилась снова с дубинкой из полированного дерева длиной в локоть.
Но Адамат уже держал пистолет в левой руке, а правой схватил Долеса за запястье, останавливая движение дубинки.
– Думаю, нам лучше поговорить спокойно, – предложил инспектор, нацелив пистолет в нос бармену.
– Да, так будет лучше. – Долес даже глазом не моргнул.
Адамат побледнел: холодный ствол пистолета коснулся затылка. Волосы на его макушке встали дыбом.
– Опусти ствол, – приказал Долес.
Адамат провел языком по пересохшим деснам. Удары сердца отдавались в ушах.
– Если я умру, вы тоже умрете, – предупредил инспектор.
Похоже, Долеса его слова не встревожили.
– Я рискну.
Ствол сильнее надавил на затылок Адамата. Инспектор медленно опустил пистолет и положил на стойку. Долес взял его и разрядил.
– Убейте их и выбросьте трупы за молом.
Грубые руки схватили инспектора и развернули. Он увидел, что с Соу-Смизом обошлись так же. Трое матросов держали кулачного бойца, приставив ножи к горлу, а двое других заставили Адамата опуститься на колени.
– Не здесь. – Долес раздраженно махнул матросам рукой. – Не хочу, чтобы на полу была кровь. Сделайте это внизу.
– Я пришел разузнать о мальчике, – признался Адамат, когда его потащили в угол комнаты.
Долес не ответил.
– Вы переправили его в Кез, – продолжал Адамат.
Ковер приподняли, под ним показалась дверца. Соу-Смиз яростно сопротивлялся, и матрос из державших Адамата присоединился к трем другим, чтобы помочь им справиться с Соу-Смизом.
– Ветас мертв! – отчаянно выкрикнул Адамат.
Матрос перестал подталкивать его к дверце. Адамат резко освободился из захвата и увидел Долеса, застывшего с поднятой рукой.
– Мертв? Точно?
– Да. Мы взяли его и всех его людей, и теперь Ветас мертв.
– Проклятье! – Долес вздохнул. – Нам снова придется сматываться.
Он кивнул; Адамата снова схватили и потащили к люку. Инспектор упирался как мог, но матрос был намного сильнее. Трость осталась лежать возле бара, шляпу отшвырнули ногой в сторону. Продолжая сопротивляться, он схватил матроса за волосы.
Долес обошел вокруг бара, спокойно наблюдая за борьбой.
– Здесь или там – не имеет значения, – решил он. – Просто придется вытирать кровь, если вы подохнете здесь. – Он помолчал. – Нам все равно надо уносить ноги. Думаю, теперь это уже не важно.
– Он мой сын! – взмолился Адамат. – Прошу вас, я просто хочу спасти его. Неужели у вас нет детей?
– Нет. – Долес прислонился к стойке.
Похоже, его удивило, что матросы никак не могут справиться с Соу-Смизом.
– А отец? У вас же был отец! Пожалуйста!
– Был, – признал Долес. – Ублюдок и пьяница. Я сам бы его убил, если бы он не свалился с причала и не утонул.
Инспектор шагнул назад, и его нога повисла в воздухе над открытым люком. Он ухватился одной рукой за лестницу, ведущую под причал, а другой за половицу. Матрос наступил на руку, и Адамат завопил от боли.
– Я заплачу вам за сына! За то, чтобы вернуть его.
– Тебе будет не по карману.
– Сто тысяч кран. Наличными!
Глаза Долеса полезли на лоб.
– Хорошо. Отпустите их, парни. – Он шагнул вперед и пнул матроса, все еще давившего каблуком на пальцы Адамата. – Я сказал – отпусти!
Матрос отошел от Адамата, а остальные прекратили бороться с Соу-Смизом. Но в тот момент, когда они ослабили напор, боец ухватил одного за голову, поднял и выбросил окно. Раздался сдавленный крик, а затем всплеск.
– Отпустите его! – проревел Долес.
Соу-Смиз замер с ожесточенным выражением на лице, зажав двумя руками предплечье матроса так, как обычно ломают толстые ветки.
Долес выглянул в разбитое окно, затем хмуро посмотрел на Соу-Смиза.
– Силен, сукин сын, – пробормотал он и добавил громче: – Триста тысяч. Это цена за твоего сына.
– Триста?
– Соглашайся или отказывайся, – равнодушно произнес Долес. – И «отказывайся» означает, что мы убьем вас обоих.
Губы Адамата беззвучно зашевелились. Даже с теми деньгами, что дал ему Бо, у него не найдется трехсот тысяч кран. Придется занимать у Рикарда.
– Я согласен.
Долес скептически посмотрел на него, но поплевал на руку и протянул ее в люк. Адамат принял ее и с трудом сдержал крик, когда бармен стиснул только что отдавленные пальцы. Долес выдернул его из люка с такой силой, какой инспектор от него не ожидал.
– Как его зовут?
– Жосеп.
– Да, я помню его. Упрямый парень. – Лицо бармена приняло кислое выражение. – Теперь он уже в Норпойне.
Норпойн был единственной кезанской гаванью на Адроанском озере, далеко на юге. Сердце Адамата пропустило удар. Если Жосеп уже в Норпойне…
– Мне потребуется примерно шесть дней, чтобы сходить туда и вернуть его. Придется кое-кому дать на лапу. Кезанцы не любят отпускать пороховых магов, которых, считай, уже сцапали. – Долес размышлял вслух с таким видом, будто это были обычные деловые переговоры и он вовсе не собирался только что убить Адамата. – Пятьдесят тысяч принесешь завтра. Сюда, перед восходом солнца. Остальные двести пятьдесят отдашь, когда вернусь из Норпойна.
– Как?
– Мы встретимся в «Огненной каракатице». Это таверна недалеко отсюда.
– Знаю.
– Вот и славно.
Адамат баюкал свою раздавленную руку, надеясь, что пальцы не сломаны. Утром он, конечно, не сможет и шевельнуть ими.
– Почему я должен доверять вам?
– Ты и не должен. – Долес небрежно махнул рукой. – Хочешь вернуть сына?
– Да.
– Тогда это твой единственный шанс.
Адамат внимательно разглядывал его. Работорговец. В нем не было ничего располагающего к доверию. Честное лицо – но Адамат давно убедился, что честные лица почти всегда обманчивы.
– Вернусь с деньгами через пару часов.
– Значит, до встречи. – Долес показал на открытую дверь.
Внезапно из люка выглянул матрос, которого Соу-Смиз только что выбросил в окно. Его лицо было изрезано осколками стекла, одежда и волосы намокли, плечо вымазано илом.
– Я убью тебя! – крикнул он кулачному бойцу, прыгая в помещение.
Матрос яростно рванулся к Соу-Смизу, но Долес повалил его на пол и поставил ногу ему на спину. Махнул на прощание Адамату, затем приказал своему подручному:
– Лежи тихо, или я разрешу этому громиле тебя растерзать.
Снаружи Соу-Смиз с усмешкой оглянулся на таверну.
– Возможно, все кончится хорошо, – задумчиво произнес Адамат. – С другой стороны… возможно, станет еще хуже.
Усмешка медленно сползла с лица Соу-Смиза.
– Да. Хочешь, я пойду с тобой?
– Да. Думаю, это было бы неплохо.
– В следующий раз я подготовлюсь к встрече, – пообещал Соу-Смиз, и на мгновение Адамату показалось, что тот решил вернуться и убить всю компанию.
Инспектор придирчиво осмотрел своего могучего друга. Судя по виду, он не очень пострадал, только сорочка порвалась. Мало кому удавалось справиться с Соу-Смизом.
– Не сомневаюсь, – согласился Адамат. – Пошли за деньгами.
С закованными в кандалы руками и ногами, Таниэль сидел на стуле посреди штабной палатки. В пределах пятидесяти футов от себя он не чуял ни унции пороха. Из всех мер предосторожности, принятых Генеральным штабом после его ареста, эта беспокоила его больше всего. Они были весьма осторожны. Слишком осторожны, будь они прокляты.
По бокам от него сидели два профоса. Еще двое стояли позади и четверо дежурили снаружи. Каждый держал наготове дубинку и следил за ним, как за опасным психическим больным.
Обстановка в палатке была строгой и скудной. Десяток стульев у стены, в основном пустых, перед ними стол с пятью креслами – по одному для каждого члена Генерального штаба.
Таниэль окинул палатку быстрым взглядом. Полковники Доравир и Бертур сидели строго позади него. Сломанную челюсть Бертура поддерживала тугая повязка вокруг головы. К удивлению Таниэля, возле входа в палатку пристроилась бригадир Абракс, командующая «Крыльями Адома». Что могло заинтересовать ее в этих слушаниях?
В дальнем углу сидел в инвалидном кресле полковник Этан; он кивнул Таниэлю. Тот улыбнулся в ответ с уверенностью, которой на самом деле не испытывал. Больше никто не пришел поддержать его.
С другой стороны, возможно, никого больше сюда не пустили.
В конце концов, это был военный трибунал.
Полог палатки с шуршанием поднялся, и генералы вошли. Все встали. Профосы подхватили арестованного под локти и подняли на ноги. Цепи на лодыжках стесняли его движения, и Таниэль едва не упал.
Он узнал только генералов Кеть и Хиланску. Хотя и другие военачальники тоже должны быть ему знакомы. Или Кеть смошенничала, назначив в трибунал новых людей, недавно произведенных в генералы? Таниэль попытался перехватить взгляд Хилански, но однорукий угрюмо уставился в пол. Это было дурное предзнаменование.
Генералы расселись, и Таниэлю разрешили опуститься на стул. Кеть, яростно теребя обрубок уха, заняла место во главе стола. Ее взгляд пробежался по палатке, а затем остановился на Таниэле. Она слегка тряхнула головой, словно пленный Страж, отказывающийся от обещания не участвовать больше в войне.
– Заседание военного трибунала объявляется открытым, – сказала Кеть. – Председательствовать буду я. Как всем вам известно, сейчас идет война. В таких случаях адроанское военное право разрешает назначать военно-полевой трибунал. Без всяких консультаций с обвинением и защитой. Расследование было проведено быстро и конфиденциально, за последние семь дней, и теперь, согласно адроанскому военному праву, мы определим виновность и огласим приговор.
Таниэль услышал, как колыхнулась ткань в задней части палатки. Шум лагеря на мгновение сделался громче, потом полог снова закрылся.
Увидев вошедшего, Кеть нахмурилась. Таниэль хотел обернуться, но генерал все еще продолжала говорить:
– В результате хаоса, вызванного заявлением капитана Таниэля, будто фельдмаршал Тамас жив, а Генеральный штаб вступил в сговор с врагом, мы за последние семь дней отступили на восемь миль и потеряли больше трех тысяч солдат. Капитан Таниэль едва не вызвал бунт. Он обвиняется в измене. Подсудимый желает что-то сказать?
– Я не виновен, – заявил Таниэль.
Он знал порядок трибунала. Это была стандартная процедура, – по крайней мере, так ему объяснил полковник Этан, изучавший военное право в университете. Однако Таниэль не мог избавиться от ощущения, что все настроены против него.
Генерал Кеть зачитала еще десяток обвинений, включая неподчинение приказам и нападение на вышестоящего офицера. Таниэль ответил «не виновен» по каждому пункту.
За спиной раздался звон серебра. Генерал Кеть опять нахмурилась. Таниэль обернулся и увидел Михали, раздававшего тарелочки всем сидящим в задней части палатки – даже профосам. Удерживая целый штабель тарелочек в одной руке, повар вышел вперед и принялся расставлять посуду на столе генералов.
– Профосы, – распорядилась Кеть, – выведите этого человека.
– О, это просто закуска, – пробурчал Михали, поднося тарелку Таниэлю. – Торт, пропитанный ромом и обсыпанный шоколадной крошкой с добавлением перца. После окончания трибунала будет горячий кофе.
Стоя спиной к генералам, Михали подмигнул Таниэлю.
Никто из профосов не выполнил приказа Кеть. Все они были слишком заняты поглощением пищи.
Таниэль едва нашел в себе силы улыбнуться. Звякнув цепями, он взял предложенный кусок торта, попробовал и нашел его просто восхитительным. Когда все управились с едой, Михали собрал посуду и отступил в заднюю часть палатки.
Порция Кеть осталась нетронутой.
– Расследование закончено, доказательства представлены судьям, каждый из которых вынес свое решение. Каков будет вердикт по обвинению в измене?
– Виновен.
– Не виновен, – сказал генерал Хиланска.
Кеть посмотрела прямо в глаза Таниэлю.
– Виновен.
– Виновен.
– Виновен.
Внутри у Таниэля все опустилось.
– Большинством голосов подсудимый признан виновным в измене, – продолжала Кеть. – Военный трибунал вынес вердикт. Наказание за измену – расстрел.
– Это не сработает в случае с пороховым магом, – где-то за спиной любезно подсказал Михали.