Ненависть начинается с любви Жукова-Гладкова Мария
– Теперь здесь будет жить еще и Тоня, – твердо объявила я.
– С не своим ребеночком? – хмыкнула тетка. – В ее животе шевелится, и не ее? Слышь, ты, убогая, а ты знаешь, как ребеночек тебе в живот-то попал?
Тетка прищурилась. Тоня кивнула и с самым серьезным видом пояснила, что ей в клинике подсадили трех эмбрионов, прижились два, так что она должна родить двойню, что очень хорошо, потому что за второго ребенка положена доплата. Потом Тоня вспомнила, что ипотека уже погашена, и задумалась (вслух), а дадут ли теперь доплату за второго, и вопросительно посмотрела на меня.
– Я не знаю, – сказала я.
– Ты чего несешь, убогая? – моргнула пышнотелая тетка. – Какие эмбрионы? Откуда они взялись?
– Понял, – кивнул Сумрачный. – Я делал передачу про таких, как ты. А за кого ты тут рожаешь?
Тетка попросила объяснить, о чем идет речь – она до сих пор не врубилась.
– Я документы о неразглашении подписывала, – зарыдала Тоня. – Этот гад у нас квартиру отберет, если я кому-то скажу, для кого рожаю.
Я решила промолчать, тем более что за определение мамаши и папаши методом исключения взялся Сумрачный. Себя с Ксенией он сразу же отмел, как и «деда с беременной молодухой» и «политического кобеля с очередной женой». У боксера-тяжеловеса с супругой дети точно есть, у Галтовского тоже, и он сам говорил телеведущему, что больше их не хочет, следовательно, оставались Бардашевич с Максом Байкаловым. Сумрачный посмотрел на меня. Я кивнула.
– Лавры Элтона Джона и Дэвида Ферниша не дают покоя?
Я пожала плечами.
– А как они собираются оформлять ребенка? У нас же не Соединенное Королевство.
– Спросите у них сами, если вам это интересно.
– Интересно. Это же сюжет!
– Разве это ваша тема?
– Как у нас в стране известные и могущественные прогибают законы под себя? Как раз моя. У нескольких моих друзей в графе «Отец» в свидетельстве о рождении стоит прочерк, и это не является ничем из ряда вон выходящим. А тут в графе «Мать» будет стоять прочерк? Или как-то по-другому исхитрятся? И отцом кого запишут? Чья фамилия будет?
– Скоро узнаем, – рассмеялась я. – Не сомневаюсь, что о таком важном для нашей страны событии будут рассказывать во всех СМИ.
Тетка, первой расположившаяся в каюте, видимо, быстро что-то просчитала и стала сама любезность.
– Оставайся здесь, – сказала она Тоне совсем другим тоном. – Пригляжу за тобой.
Сумрачный протянул рацию. Я показала, как вызвать меня, и велела, чтобы Тоня в случае необходимости вызывала меня в любое время дня и ночи.
– Ты на самом деле врач? – уточнила у меня тетка.
– Да.
– Обслуживаешь эту яхту?
– Ну, вообще-то я много лет работала на «Скорой». Тут подвернулась эта работа.
– Такие работы не «подворачиваются», – со знанием дела произнесла тетка. – У тебя или где-то большая волосатая лапа, как говорили в советские времена, или ты просто не вернешься из этого круиза. Подумай о том, что я сейчас сказала. Хорошо подумай.
Я внимательно посмотрела на тетку. Я не могла даже предположить, кто она! Как ее сюда пропустила охрана Галтовского? Не могла она попасть на яхту незамеченной! Значит, Галтовский ее сюда зачем-то пригласил.
– Вы здесь в какой роли? – спросила я.
– Дело личного характера, – ответила крашеная блондинка и широко улыбнулась.
– Вообще-то нам обещали развлекательную программу, – вспомнил Сумрачный.
– У меня запланировано большое развлечение, – кивнула тетка и плотоядно улыбнулась.
Глава 16
Вскоре мы с Сумрачным каюту покинули, оставив дам вдвоем. Крашеная блондинка уже уселась на кровать к Тоне, взяла ее руку в свою. Я надеялась, что они уживутся. Ну а если нет… Надо решать проблемы по мере их поступления.
Только интересно все-таки, кто эта женщина и что она здесь делает?
– А я разместился рядышком, – сообщил мне Сумрачный. – Хотите посмотреть?
– Что означает это приглашение?
– А что хотите, – улыбнулся он.
Я рассмеялась.
– Ну, давайте посмотрим, как планировали размещать попа.
Никаких икон, кадила, крестов и других предметов, которые я могла бы связать со священнослужителем, в каюте не имелось. Привинченная к полу койка, привинченный стол, встроенный шкаф… Ничего лишнего, особо не развернешься. Да и койка предназначалась для одного человека. Любовью здесь можно было заниматься лишь в строго определенных позах, как, впрочем, и у меня в каюте. Но у меня было побольше места. У меня можно было бы свободно расположиться на ковре.
О чем я думаю?!
– Садись, – предложил Владимир, кивая на койку. Сам взгромоздился на стол и свесил ноги. Он когда определится, как ко мне обращаться – на «ты» или на «вы»?
Владимир к этому времени переоделся в длинные шорты. Ноги были мускулистые и волосатые. Похоже, он не так давно загорал где-то в теплых краях. Руки тоже были сильными, загорелыми и волосатыми. Седина в волосах имелась, но немного, как и в аккуратно подстриженной небольшой бородке. Серые глаза смотрели на меня внимательно. Сейчас он совершенно не походил на пьющего человека!
Интересно, а смогу ли я теперь заниматься любовью с мужчиной, не читая его мыслей?
О чем я думаю?!
– О чем задумалась, Варя?
– О жизни, – ответила я. – И о том, зачем ты играешь роль алкаша.
Владимир вопросительно приподнял брови.
– Ты считаешь, что я не алкаш?
– Считаю, что нет.
– Но когда мы сегодня познакомились, я был в стельку пьян! Разве ты не помнишь?
– Уж больно быстро ты протрезвел. Если не хочешь вызвать подозрения, трезвей медленнее. Хотя твоя Ксения, похоже, не обратила на это внимания. Она-то считает тебя законченным алкашом.
– Верно. И всем знакомым рассказывает, какой я пьяница. Себя представляет спасительницей почти пропащего мужчины. Вероятно, думает, что я еще держусь только благодаря ей. Но она вообще обожает роль спасительницы.
– А тебе это и нужно? В смысле: чтобы всем рассказывала, какой ты горький пьяница?
Владимир рассмеялся.
– А потом эти знакомые говорят при тебе – будто бы пьяном или даже будто бы спящим под столом – такие вещи, которые никогда не сказали бы при трезвом. И ты это используешь.
– Варя, ты на кого работаешь?
– Вообще-то, я деньги зарабатываю себе на жизнь. Рассчитывать мне, кроме как на себя, в этой жизни не на кого. На этот круиз меня нанял Галтовский. Врачом.
– А откуда он тебя знает?
– Мой бывший пациент – многократный – работает в одной из его структур.
– Этого недостаточно.
– И еще какие-то мои бывшие пациенты меня рекомендовали. Не знаю кто. Не уточняла. Всех своих пациентов я просто не помню. И я подошла по нескольким критериям. Возраст, опыт…
– Все равно недостаточно.
Я таинственно улыбнулась.
– Ладно, я сам выясню.
– Что именно? – мне было смешно.
– Что ты тут делаешь.
– А зачем это тебе?
– Может, ты мне понравилась. Может, я тебе предложу партнерство.
– Бросишь Ксению, переедешь ко мне? Так у меня маленькая однокомнатная квартирка. Ты, наверное, к другим апартаментам привык.
– У меня своих две квартиры, – небрежно бросил Владимир. – В Питере и в Москве. И пара домиков в хороших странах. Так что я – завидный жених.
– Живут с человеком, а не с его деньгами.
– Большинство женщин, которых мне довелось встречать в жизни, как раз жили и живут с деньгами. И Ксению интересуют только деньги. Я, честно говоря, не знаю, как от нее отделаться. Может, посоветуешь?
– Ты живешь у нее или она у тебя?
– Каждый живет у себя дома! И каждый на два города. Это если не считать командировок. Она периодически заявляется ко мне – и в Москве, и в Питере, и тащит на какие-то мероприятия. Всем рассказывает, что мы чуть ли не муж и жена! Нас считают парой! Ее, конечно, со знаком «плюс», а меня – со знаком «минус». Я – ее тяжкая ноша, бремя, которое она не может сбросить с плеч. Чувство долга, ответственности… Мы в ответе за тех, кого приручили!
– А она тебя приручила?
– Меня невозможно приручить.
– А как она отреагирует, если ты сам сбросишься с ее плеч? К другой женщине, например?
– Думаю, что будет за меня бороться. А потом станет всем рассказывать, какой я неблагодарный. Она отдала мне лучшие годы, а я променял ее… Ну, например, на докторшу, которая вылечила меня от алкоголизма.
Владимир хитро посмотрел на меня.
Он меня клеит? Он решил меня использовать в каких-то своих целях?
– Ты на самом деле хочешь порвать с Ксенией? – спросила я.
– А ты поверишь моему ответу?
– Дай руку.
– Какую?
– Любую.
Ничего не понимая, Владимир протянул правую. Я взяла ее в свою.
Он хотел со мной переспать. Правда, его мысль была сформулирована несколько по-другому, но это выражение не подходит для печати. А Ксения ему… осточертела. Это тоже мой перевод мысли Владимира о своей спутнице. Но он хотел расстаться с ней с наименьшим из возможных скандалов – лучше бы представить ее виноватой. К сожалению, сцена ревности не пройдет… Владимир знал, что известная правозащитница предпочитает женщин, а мужчин только использует в своих целях – когда ей это выгодно. И она знает, что он это знает. И вообще в постели она хороша, только когда старается, а так рыба рыбой. Она старалась в самом начале их отношений. А теперь они уже полгода как не ложились в одну постель. Ее очень устраивает алкаш, которому, кроме бутылки, ничего не надо. И вроде бы при мужике, да еще и известном, и напрягаться не надо. А у него и мысли не появляется воспринимать ее как женщину. Но не отделаться…
– Попробуй организовать ей отношения с каким-нибудь мужчиной, на которого ей будет выгодно поменять тебя – такого, с кем она будет парой. Ну, например, такого, которому ко всему прочему еще нужно отмыться от голубизны. Я не исключаю, что Бардашевич вскорости расстанется со своим юным белокурым партнером. Может, Ксении стоит его подобрать? Как раз одного ребенка могут забрать. Ксения не относится к типу женщин, мечтающих выносить ребенка. Ей некогда. И не хочет она ради материнства выключаться из своей общественной деятельности. А тут будет и муж, с которым не надо спать, и готовый ребенок – две галочки в анкете. И Максу хорошо. Не говоря уже про тебя. Попробуй начать кампанию в этом круизе. Кстати, а постоянная любимая женщина у нее есть?
Владимир ошарашенно уставился на меня.
– Ты… о чем?
– Я помогаю тебе решить проблему. Ты же хочешь ее решить? А я, как врач, считаю, что должна по возможности помогать людям.
Я больше не держала руку Владимира в своей, но он в эти минуты очень внимательно рассматривал свою ладонь, потом повернул руку тыльной стороной, посмотрел, опять поизучал ладонь, в задумчивости поглядел на меня.
– Варя, ты кто? – наконец спросил Сумрачный, теперь очень внимательно разглядывая меня.
– Человек, – пожала плечами я.
– Ты – экстрасенс?
– Я не знаю, как себя правильно назвать. На самом деле не знаю. По профессии я врач-терапевт, и то, что я много лет на «Скорой» отработала – правда. Теперь вот вспоминаю, что всегда знала, удастся человеку выкарабкаться или нет, когда мы его в больницу забирали…
– Ты будущее предсказываешь?
Я покачала головой.
– Но ты же только что сказала…
– Понимаешь, я просто знала, что человек умрет… Или не просто… А сейчас…
«А сейчас я еще не разобралась», – подумала я, но не стала объяснять про круги над головами. Зачем усложнять? Мне еще предстояло разобраться с этими цветными кругами, которые говорят о том, что человек скоро умрет. Возможно, дело в болезни, а предстоящая насильственная смерть никак не предупреждает о своем приходе… И вообще я круг видела только над головой своей соседки, потому что хотела знать, долго ей жить или нет. И порадовалась, что долго. Я больше их ни над кем не видела! По идее, мне для этого нужно напрячься. И после чтения мыслей, для чего тоже в большинстве случаев нужно напрягаться, я чувствую усталость и опустошенность.
– О чем ты вдруг задумалась? – спросил Володя, врываясь в поток моих мыслей.
– Дай-ка еще раз руку.
Чего ж не проверить свои способности? Он дал руку, я сосредоточилась, глядя поверх его головы – и поняла, что жить ему предстоит долго, по крайней мере, здоровье у него отменное, несмотря на все возлияния. Хотя какие возлияния? Он по большей части притворяется. И еще я поняла, что у него сильная природная энергетика, он защищен предками, но экстрасенсорных способностей у него нет. Я просто это поняла. Это знание поступило из космоса, от моих предков, от его предков, от Высшего Разума. Я не могла сказать, от кого, но оно поступило, потому что я захотела его получить!
– Понимаешь, у меня произошли некоторые события в жизни. Я попала в авиакатастрофу и единственная выжила. При тактильном контакте я могу прочитать мысли – то, что человек думает в настоящий момент, то, что его в настоящий момент волнует. Но только при тактильном контакте! Просто стоя рядом – не могу. Нет, вру. Это у меня тоже получалось, но тогда мысль будто висела в воздухе. Или того человека я просто хорошо знала… Может, у меня связь с ним, потому что я ему жизнь в свое время спасла. А он мне злом на добро отплатить хотел… – я с неприязнью вспомнила своего бывшего соседа Лешку, рекомендовавшего меня Галтовскому, причем ведь знал, что мне это грозит смертью! Меня ведь хотели подставить вместо той девицы, на которую я похожа и которую я видела своим особым зрением вместе с татуированным. Или мне тогда прабабушка помогла? – Будущего я не знаю, – сказала я. – Не вижу. Я специально пыталась что-то определить, но…
Я развела руками.
– Я слышал, что у некоторых людей после серьезной травмы, после аварии, удара током, падения с высоты появляются какие-то способности.
– Да, такие случаи известны, и их довольно много, – кивнула я.
После возвращения «в мир» я успела почитать соответствующие статьи в Интернете. Конечно, я и раньше знала про подобные случаи. Например, про малообразованную крановщицу, которая после падения вместе с краном и тяжелой травмы вдруг стала видеть внутренние органы людей. Нам в институте про нее рассказывали и про то, как ей проводили медицинский ликбез – чтобы могла определить, какая именно проблема с органом. Ведь просто видеть то, что внутри тела, недостаточно! Эх, если бы я со своим медицинским образованием и опытом могла так видеть… Но почему-то ни одного из врачей природа не одарила таким талантом. Подобное случалось только с далекими от медицины людьми.
Некоторые ученые утверждают, что после сильного удара или сотрясения мозга сбиваются «настройки мозга». У обычных людей при нормальном течении жизни мозг никогда не работает на полную мощность, чтобы, так сказать, не перегреться, чтобы не допустить «короткого замыкания». Хотя есть люди, которые рождаются с такими талантами, которые другие приобретают после сильного удара головой. Обычный человек, например, не помнит, что с ним случалось на протяжении жизни, а есть люди, которые помнят, что с ними происходило в каждый день их жизни – или каждый день после получения травмы.
Например, один американский мальчик после сильного удара по голове обрел способность мгновенно определять, на какой день недели пришлось любое число любого года любого века. Его называют «живым календарем». Кто-то вдруг начинает говорить на древнем языке или на языке, который не только не знал до травмы, но и никогда не слышал. И таких зарегистрированных случаев довольно много. Это какой-то вид генетической памяти? Какой механизм включает эти знания? Это подтверждение того, что мы проживаем на Земле много жизней? Буддисты правы? Реинкарнация существует? Каким-то непонятным пока образом человеку открывается доступ к информации, накопленной предыдущими поколениями и каким-то образом зафиксированной в ДНК?
Ученые утверждают, что каждый человек имеет какие-то заложенные природой (или Богом?) гениальные способности. Они закладываются еще до появления на свет. Но их подавляет окружающая среда, люди, оказывающие влияние на маленького и немаленького человека, собственный жизненный опыт. Хотя у некоторых гениальные способности проявляются в детстве! Или людей считают ненормальными или неспособными, а потом они совершают гениальные открытия и поражают весь мир. Или попадают в психушку. Скольких гениев загубила традиционная медицина? Но мы сейчас говорим про обычных людей. Левое полушарие мозга блокирует все нестандартное и старается упорядочить всю имеющуюся и поступающую информацию. Если удар приходится по левой части головы, то этот природный блок снимается – и это способствует раскрытию внутренних талантов, которые были заложены изначально. Но не надо специально биться головой об стену! Способности раскрываются в единичных случаях и, как правило, после очень тяжелого состояния. Человек лежит в коме – нарушается обычное функционирование организма, но ведь мозг продолжает работать! И различные участки мозга могут начать работать по-другому. Чаще всего активней становится зона, ответственная за память – мы говорим про случаи проявления необычных способностей, поскольку очень часто после комы память может отказать вообще или возникают провалы в памяти. Так что лучше не оказываться в коме и не получать тяжелых травм!
– Но ты поняла, что меня волнует? – спросил Володя.
Я кивнула.
– И для этого тебе надо просто взять человека за руку?
– Тактильный контакт нужен. Необязательно за руку. Кстати, Мессинг всегда держал человека за руку, а дистанционно не работал.
– А что ты чувствуешь с мужчиной? – заинтересованно спросил Владимир.
– После того как я получила эти способности, у меня не было контактов с мужчинами – таких, какие ты имеешь в виду.
Владимир почесал щеку и в задумчивости посмотрел на меня. Он улыбался.
– Боишься? – спросила я.
– Ну, не хотелось бы раскрывать все свои мысли. Вообще никому.
– Я на самом деле не знаю, что смогу понять о мужчине в момент высшего наслаждения, во время прелюдии, после самого акта… Но хочу знать.
Я смело посмотрела на Владимира. Почему бы не выяснить это с ним? Вроде бы других предложений не поступало. А знать надо! И меня влекло к этому человеку. Он был умен и сообразителен, он быстро просчитывал ситуацию, он догадался о моем таланте. И ведь не просто же так он стал таким успешным и столько лет остается на гребне славы! У него была потрясающая харизма! И меня также тянуло к нему как к мужчине… У меня вообще давно никого не было. А тут рядом оказался симпатичный, сильный самец, вместе с которым мы находились вдвоем в каюте на яхте олигарха, в теплом океане, вдали от берега…
Пока я думала, Владимир стал действовать. Я не успела осознать, как он спрыгнул со стола и оказался рядом со мной, обнял меня, прижал к себе и впился губами в мои губы…
Я плохо помню, что происходило дальше. Мы оба быстро оказались без одежды, он еще успел запереть дверь каюты, мы рухнули на койку, и нас нисколько не волновало, что она такая узкая.
Это было единение двух изголодавшихся по любви и ласке тел, мы оба давали и получали удовольствие. Какое чтение мыслей?! Я просто знала, что он хочет меня как женщину, что я ему нравлюсь, что ему в кайф находиться со мной после рыбы Ксении, светских дур и еще кого-то там – у него в голове успели пронестись какие-то образы, которые я уловила, а потом все мысленное пространство, к которому я теперь умела подключаться, заполнило желание, одно желание… И мне самой стало не до чтения мыслей – для этого же надо напрягаться. А я расслабилась. Я получала удовольствие. Я отдавалась чувству. В эти минуты я знала, что он меня хочет, но не как обладающая паранормальными способностями потомственная целительница, а как обычная женщина.
А потом я вообще прекратила о чем-либо думать, что-либо анализировать. Надо получать удовольствие, когда жизнь дает тебе эту возможность, когда преподносит такой подарок…
Я пришла в себя, лежа у него на груди. И его тело, и мое покрывали капельки пота – и не только от того, что мы находились в жарком климате… Я открыла глаза и уставилась прямо в его – серые, умные и проницательные.
– Ну? – спросил он.
Я нежно поцеловала его в губы. Он ответил – тоже нежно и провел рукой по моей обнаженной спине. Как мне было приятно… Как бы мне хотелось остаться здесь подольше… Остаться с ним…
– Спасибо, – искренне сказала я. – Мне было очень хорошо.
– А как насчет чтения мыслей?
– Я знала, что ты меня хочешь. А потом… меня тоже охватило желание. Я ничего прочитать не успела. И не пыталась.
– А сейчас?
– А сейчас я устала. Усталость и алкоголь ослабляют способности. И в любом случае чтение мыслей требует напряжения сил. Мне сейчас лень, и сил не осталось.
Я посмотрела в серые глаза Владимира и улыбнулась. Он рассмеялся и чмокнул меня в губы.
В это мгновение запищала моя рация.
Меня вызывал Галтовский.
Глава 17
Мы очень быстро оделись, я только успела сполоснуть лицо холодной водой, душ принимать было некогда.
– Как я выгляжу? – спросила я у Владимира.
– Восхитительно. Я снова тебя хочу.
Я махнула рукой, посмотрела на себя в зеркало, немного пригладила волосы и побежала в каюту босса.
Неужели донесли, что я уединилась с Сумрачным? Ведь кто-то мог что-то увидеть, услышать… Да еще и камеры тут кругом натыканы. Хотя мне не запрещалось вступать с кем-либо в интимные связи. Какое дело Галтовскому до того, с кем я сплю?! Хотя ему, наверное, до всего есть дело – из происходящего на яхте. И у него в отношении меня могли быть вполне определенные планы… Но ведь не для себя же он меня тут держит? Нет, конечно, для себя, но не как женщину. Как женщину он меня не хотел. Это я знала точно.
Я – взрослая и самостоятельная. Я нанялась сюда работать врачом. Я не подписывала никаких бумаг и не стала бы подписывать обязательств об отказе от личной жизни, даже если бы мне такое предложили (от олигархов можно всего ожидать). Я не просила переводить мне пятьсот тысяч евро. Хотя я от них не отказалась. И вообще, что я беспокоюсь до того, как услышала причину вызова? Может, Галтовский головой обо что-то ударился. Или черная пантера Ангелина расцарапала ему физиономию, и ее нужно продезинфицировать, а то и сделать укол от бешенства. Кстати, всевозможные вакцины были закуплены. Я при виде их подумала, что предполагались укусы змей. Вероятно, ошиблась.
При подходе к каюте владельца яхты я услышала женские визги, которые перемежались отборным матом, произносимым опять же женскими голосами. Я узнала голос Ксении Ивановой, так как совсем недавно имела счастье (или несчастье) с ней беседовать. Никаких мужских голосов не слышалось. Но меня вызвали с рации Галтовского! Неужели ему так плохо? Он без сознания?
Я подбежала к открытой двери в каюту (то есть очередную анфиладу комнат), зашла – и остолбенела. Прижавшись к стене слева от двери, стоял помощник бармена и расширившимися от ужаса глазами смотрел на катающихся по полу женщин. Его от них отделяла тележка, на которой он привез в каюту Галтовского выпивку и закуску. Бутылка шампанского все еще стояла в ведре, закуска полностью была сброшена на пол. Роман Борисович собственной персоной стоял в другом дверном проеме, ведущем в еще одну комнату, и с явным удовольствием наблюдал за разворачивающейся у него перед глазами сценой. По полу в черной икре, сливочном масле и раздавленных сваренных вкрутую яйцах катались правозащитница Ксения Иванова и супермодель Ангелина. Обе были почти обнажены. То есть, вероятно, на каждой из них изначально было мало одежды, а ту, которая была, постаралась сорвать соперница. Женщины визжали, матерились, рвали друг другу волосы, царапались, кусались и в ближайшее время явно не намеревались прекратить драку. У обеих еще оставалось много сил.
Неужели он хочет, чтобы я их разнимала? Наверное, для этой цели следовало бы пригласить кого-то другого. Но не указывать же мне Галтовскому, кого и для чего приглашать?
Я встретилась глазами с хозяином яхты.
– Сходите пока за вашим медицинским чемоданчиком, – спокойно сказал Роман Борисович, не обращая внимания на визги на полу и только стряхивая с руки прилетевшую туда икру – как севшего комара. – Вы, вероятно, уже можете оценить, что потребуется.
– Мне трудно это сейчас определить, – невозмутимо ответила я, будто каждый день наблюдала драки дам в икре за олигарха. – Гипса на яхте нет, а шину мне будет удобнее накладывать у себя. И вообще, их, наверное, вначале нужно будет помыть. Вы хотите, чтобы я их мыла? Здесь? Или для этой цели стоит позвать финских гастарбайтеров?
Галтовский в задумчивости почесал щеку. Он вел себя так, словно вопрос о том, кому отмывать его любовницу от икры, не был для него ничем необычным.
– Я слышал, что человеческий укус может быть опаснее собачьего. Это правда? – спросил он, не отвечая мне.
– Да. Лично знаю человека, которому пришлось отрезать руку – к счастью, только до локтя. После укуса жены, от которой он собрался уходить.
Галтовский улыбнулся и посмотрел на меня с интересом.
– Она его так удержать хотела?
– Да, – кивнула я. – Он с чемоданом уже был, а она вначале на коленях стояла, потом в руку впилась зубами, как бультерьер.
– Кусок мяса-то откусила?
– Нет, просто прокусила знатно. У него воспаление началось. Наверное, еще инфекция какая-то попала. Он же сразу не продезинфицировал место укуса. И к врачам не обратился сразу же после того, как рука огнем начала гореть.
– И чем дело кончилось?
– Вернулся к жене. Она рядом с его постелью в больнице дежурила, когда он находился между жизнью и смертью. Да и не нужен он любовнице однорукий, а жене любой нужен.
– А уголовное дело завели?
– С какой стати? Никто ни на кого заявлений не подавал. Да и наши органы не любят семейные дрязги, предпочитают, чтобы супруги сами между собой разбирались. Они и разобрались.
– Вы меня можете познакомить с этими людьми? – спросил Галтовский, теперь совсем не обращая внимания на продолжающих драку Ангелину и Ксению. Помощник бармена тоже внимания не обращал и слушал нашу беседу. Девицы визжали и катались по полу. От закуски уже мало что осталось.
– Зачем? – не могла сдержать удивления я.
– Наверное, я не успел вам сказать, Варенька, что недавно приобрел телеканал. Конечно, я уже нанял людей для того, чтобы думали, как изменить сетку и чем привлечь народ. Но я и сам хочу участвовать в создании новых проектов – для собственного удовольствия и на радость гражданам. Сейчас я, например, продумываю новую передачу – «Угадай статью». «Угадай мелодию», по-моему, уже устарела, а про статью, по крайней мере, будет актуальнее.
– В смысле, на какую статью тянет преступление?
– Не совсем так, Варенька, не совсем.
Галтовский решил представлять народу какого-нибудь проворовавшегося чиновника или группу чиновников, или депутата, или бизнесмена. Потом юристы будут объяснять, на какую статью Уголовного кодекса тянут эти деяния. А гражданам предстоит угадывать, по какой статье чиновника на самом деле привлекут (или привлекли) и сколько дали. Начать Галтовский собирался с прошлых громких дел, как раз напомнить про вдруг прогремевшие, но быстро исчезнувшие из прессы рассказы о деяниях некоторых лиц. Например, в каком состоянии сейчас трубное дело – когда в Петербурге вместо новых труб проложили километры старых, почищенных, привезенных из других регионов? Где фигуранты? Сколько получили и по каким статьям? А сколько получит хозяйка тринадцатикомнатной квартиры, которая вдруг стала творческой личностью и, как творческая личность, наверное, не понимала, как воровались миллионы? А свидетель по тому же делу тоже не знал, как его дурили бабы?
Галтовский считал, что при правильном формате и подборе тем передача будет иметь высокий рейтинг.
– А «Модный приговор» не хотите назвать? – спросила я.
Галтовский покачал головой.
– Во-первых, такое название уже есть – и ассоциация будет другая. По-моему, «Угадай статью» будет лучше. Еще думаю про «Кто? Кому? Сколько?». Это вместо «Что? Где? Когда?». Тоже нужно формат продумать.
В это мгновение Ангелина на полу издала дикий вой. Ксения со злым выражением лица сидела верхом на мулатке, которая лежала на спине, и сжимала руки у нее на шее. Сейчас правозащитница мало походила на ту женщину, которую я видела совсем недавно. Возможно, она с таким выражением выступает на митингах. Хотя мне показалось, что с таким выражением не борются за спасение чего-либо, а убивают, что Ксения, похоже, и собиралась сделать. Она была растрепана, расцарапана и еще издавала какой-то звериный вой. А Ангелина уже хрипела.
Первым среагировал Галтовский. Он подскочил к Ксении и вырубил ее одним ударом в челюсть. Правозащитница разжала руки и рухнула на тело своей соперницы.
– Вначале займитесь Ангелиной, – сказал мне Галтовский, развернулся и ушел куда-то в глубь анфилады комнат.
Я привела в чувства любовницу босса, от обработки ссадин она отказалась и предложила мне убраться (вежливо) и забрать с собой «эту». Мысли мулатки были только о том, какая «эта» гадина. Ксения как раз пришла в чувство и осматривалась осоловевшим взглядом. Может, у нее после удара кулаком Галтовского откроются какие-то уникальные способности?
Я предложила Ксении проследовать со мной, подставила плечо и повела в свою каюту. Помощник бармена остался убирать остатки закуски.
По пути в мою каюту мы встретили дедушку-писателя.
– А что у нас случилось? – тут же спросил он, с интересом оглядывая Ксению.
Ксения сказала, в каком направлении ему следовать. Гительсон ничуть не смутился и потащился за нами, поясняя, что в этом круизе намерен собирать материал для романа или нескольких. Жизнь олигарха и вокруг олигарха дает такой материал, что самому вовек не придумать.
Пока мы шли к каюте, у меня был плотный тактильный контакт с Ксенией и я смогла прочитать ее мысли. Она вспомнила драку и про себя честила Ангелину последними словами. Мулатка стояла на ее пути к олигарху!
Эк, как правозащитница замахнулась! И она не собиралась останавливаться, пока не достигнет (или не завоюет?) цель, потому что никогда ни перед чем не останавливалась. Нравственные принципы у нее отсутствовали. Всегда и во всем она руководствовалась только личной выгодой, а на остальных людей ей было наплевать. «Как мне надоели эти деревья и животные!» – думала правозащитница. Ей хотелось стать женой олигарха и больше ни за что не бороться. Она мечтала о шопинге в Милане, о сумочке «Биркин», она не хотела выступать против строительства торгового центра на месте леса. Она хотела бороться за то, чтобы в торговом центре были те отделы, которые она хочет в нем видеть! За то, чтобы миланские распродажи проводились в Москве и Петербурге, чтобы не требовалось тратить время на поездки в Милан. Ей всегда было трудно его выкроить из-за «этих проклятых акций». И еще было трудно съездить так, чтобы «проклятые журналюги» об этом не узнали. Правозащитница должна быть нищей, одеваться чуть ли не в рванье и уж точно не ходить по бутикам и не ездить за одеждой в Милан и Париж. А ей хотелось!
У себя в каюте я отправила Ксению в душ, потом продезинфицировала все ссадины, поясняя, что человеческий укус и царапина, нанесенная человеком, могут привести к печальным последствиям. Гительсон сидел верхом на стуле, смотрел, слушал, задавал вопросы, выдавал комментарии.
– Засужу гадину, – процедила Ксения.
Мне было интересно выслушать версию Ксении Ивановой, не говоря про Семена Марковича, который сожалел, что не видел всю сцену своими глазами. По словам Ксении, «эта гадина» напала на нее, когда они с Галтовским обсуждали один проект, который Ксения думала продвигать. Поскольку у меня был тактильный контакт и я напрягалась, чтобы узнать правду, я поняла, что Ксения знала о покупке Галтовским телеканала и хотела получить там собственную передачу в прайм-тайм, ну и закадрить олигарха между делом. Вообще, олигарх был главной целью, ну а передача в прайм-тайм – на крайний случай. На безрыбье. Но очень не вовремя появилась Ангелина.
Вероятно, Ангелина правильно оценила ситуацию и решила сразу же показать, кто тут хозяйка. Как раз в этот момент возник помощник бармена с шампанским, икрой, маслом и сваренными вкрутую яйцами, на которые следовало намазывать масло и икру.
– Но у нас впереди общий ужин… – мечтательно произнесла Ксения.
– Вы собираетесь продолжить драку за ужином? – с горящими глазами уточнил Семен Маркович.
– Я буду изводить ее везде, – ответила Ксения, и она на самом деле собиралась это делать.
Глава 18
На ужин требовалось выходить в вечернем. Я специально купила себе два платья на Кипре – потому что там у меня было время на шопинг, и я уже знала, что мне требуется. И деньги были! Еще я купила шубу, которую оставила дома, как уже говорила, новый купальник, пару маечек, шорты… В это плавание я, можно сказать, взяла почти одни новые вещи. Я обожаю шопинг! Только на него у меня никогда не было денег и времени. Что-то будет теперь… Может, смогу с этой целью ездить в Милан и Париж, как мечтают некоторые правозащитницы?
Я на самом деле не представляла, какая жизнь ждет меня после этого плавания. Чем я буду заниматься? Конечно, лечить людей – в этом сомнения не имелось. Но каким образом? Где? Пожалуй, на «Скорую» я больше устраиваться не буду. Работа собачья, да и открывшиеся у меня способности позволяют перейти на другой уровень. Галтовский меня отпустит? Или теперь придется вечно состоять при нем? Хотя это не так плохо… Я наконец увидела другую жизнь. Я впервые в жизни слетала на денек в Европу по делу. Я сейчас нахожусь на олигархической яхте в теплом море вместо того, чтобы месить грязь в Петербурге.
Но я также знала, что должна помогать и простым людям, которые не могут оплатить услуги врачей, цены на которые растут год от года. Я не просто так получила дар. Теперь у меня есть шанс зарабатывать, обслуживая лиц типа Романа Борисовича, а в свободное время я должна принимать тех, кто на самом деле очень нуждается в помощи, и не брать за это денег. Принесут свои варенья или соленья – брать, также можно взять пироги, пачку чая. Именно так работают настоящие целители. Дар нельзя пачкать презренным металлом, в особенности брать у нуждающихся. Галтовский, все его гости – совсем другое дело. Тут как раз надо брать и не стесняться. Они другого не понимают. И я ведь здесь работаю, а не помогаю. Теперь я понимала разницу. И просто знала про деньги, про то, как надо себя вести. Это знание пришло с умениями, которые мне передала баба Лида.
Настроение у меня было отличное. Я приняла душ, надела новое вечернее платье, слегка подкрасилась. Я знала, что не должна затмевать гостей, я здесь все-таки – нанятый работник, хотя и стою на более высокой ступени иерархической лестницы, чем, например, моряки и Маргарита, присутствие которой ни на каких мероприятиях не планировалось. Да и в круизных плаваниях, даже самых первых путешествиях через Атлантику, на ужинах от команды обычно присутствовали капитан и судовой врач.
Интересно, кто сегодня в чем будет? И кто что выкинет?
Из моих поездок за границу и рассказов подруг о тех же самых поездках я знала, что обычно наши женщины очень тщательно одеваются на ужин – если он входит в стоимость путевки. Вечером каждая старается перещеголять других, делает прическу, накладывает макияж, надевает ювелирные украшения. Сопровождающие женщин мужчины (речь только о наших) вполне могут появиться в спортивном костюме или в той одежде, в которой ходили днем, и даже если жена заставила надеть рубашку и брюки, на ногах все равно будут шлепанцы. Он же на отдыхе! Я видела это в Египте и Турции, одна моя коллега ездила в круиз по Средиземному морю и наблюдала то же самое на теплоходе. Видишь женщину в вечернем платье, рядом мужик в спортивном костюме и шлепанцах, можно даже на лица не смотреть, чтобы сразу же понять – наши.
Здесь же все мужчины появились аж при галстуках-бабочках (правда, не во фраках, но я не удивилась бы). Ангелина надела полностью закрытое длинное черное платье, вероятно, оно было вечерним, но, по-моему, больше подошло бы для похорон, чем для торжественного ужина. Или его стоило бы надевать в какой-нибудь мусульманской стране. Я удивилась, что у нее есть такое платье. Я ожидала что-то с вырезами, стразами, кристаллами Сваровски, наконец, настоящими драгоценными камнями. Камень, правда, был. Один. Вероятно, бриллиант. Висел он на довольно толстой (вроде бы платиновой?) цепи, которая лежала поверх платья, под глухим воротом. Может, так и было задумано, и Ангелина не пыталась скрыть последствия драки с Ксенией. Но на лице их скрыть было невозможно – оно опухло, было сильно расцарапано, и Ангелина никакой тональный крем не использовала. Хотя кожа-то у нее не такого цвета, как у остальных… Чтобы скрыть следы ногтей Ксении, Ангелине пришлось бы намазать лицо сажей. Движения доставляли девушке боль – она кривилась.
Ксения тональный крем использовала, хотя я советовала этого не делать, по крайней мере сегодня – чтобы не занести инфекцию. Царапины-то не зажили! Но правозащитница – взрослая женщина, мое дело – предупредить. На Ксении было платье, по-моему, сшитое из российского флага, оставшегося после какого-то митинга – по крайней мере, цвета были точно такие же. Платье было с большим вырезом спереди и разрезом сбоку. Из украшений она выбрала крупную брошь в форме бабочки, которая «сидела» чуть выше правой груди. Бабочка сверкала глазками-рубинами. Еще была золотая цепочка, на которой болталась маленькая бабочка. Когда Ксения повернулась ко мне спиной, я увидела, что и волосы она заколола сзади очередной бабочкой. Вообще было видно, что Ксения приложила немало усилий и выглядела весьма и весьма привлекательно. Она подкрасила ресницы, губы, причем очень умело, подчеркнув свои достоинства. Да и крем тональный был наложен умело! Хотя, возможно, у нее в этом деле большой опыт – она же неоднократно вступала в схватки.
Прилагает усилия, чтобы охмурить Галтовского? Но ведь Галтовский явно повидал на своем веку немало красоток. Мне казалось, что если Ксения хочет занять место Ангелины или («на безрыбье») получить передачу в прайм-тайм, то действовать нужно по-другому. Нужно заинтересовать Галтовского проектом, а не как женщина. Мне казалось, что как женщина Ксения Галтовского заинтересовать не может, а ее таланты могут. Ведь он не зря пригласил ее в этот круиз. Наверняка у него есть на нее какие-то планы. Но не интимного характера.