Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров Гудкайнд Терри
Ричард показал на открытый дневник.
– Есть что-нибудь новое?
Покосившись на сильфиду, Бердина взяла дневник и протянула Ричарду. Понизив голос, она сказала:
– Помните, вы говорили, как Рикер перед смертью сказал, что даже отвратительная… женщина имеет право прожить свою жизнь?
– Да, – кивнул Ричард. – И что?
– Ну, Коло тоже об этом вкратце упоминает. – Она показала ему строчку. – Прочтите.
Ричард прочел и перевел про себя: «Отвратительная проститутка Рикера наблюдает за мной, пока я сижу тут и думаю о том, какой ущерб причинила команда. Я слышал, что мы потеряли Лотейна. Рикер отомстил нам».
– Вы знаете, кто такой Лотейн? – спросила Бердина.
– Он был главным обвинителем на суде. Потом его послали в Храм Ветров исправить ущерб, нанесенный командой.
Ричард повернул голову. Сильфида наблюдала за ним. Как же он раньше не подумал об этом!
– Сильфида.
– Да, хозяин? Вы желаете путешествовать? Входите. Вы останетесь довольны.
Ричард подошел ближе.
– Нет, я не желаю путешествовать, но я хотел бы с тобой поговорить. Ты помнишь время, когда была большая война? Оно далеко от нас.
– Далеко? Я достаточно длинна, чтобы путешествовать. Скажите, куда вы хотите отправиться. Вы останетесь довольны.
– Нет, я не хочу путешествовать. Ты помнишь какие-нибудь имена?
– Имена?
– Имена. Например, имя Рикер?
Серебристое лицо осталось непроницаемым.
– Я никогда не предаю моих клиентов.
– Сильфида, ты когда-то была человеком, не так ли? Таким, как я?
Сильфида улыбнулась.
– Нет.
Ричард положил руку на плечо Кэлен.
– Тогда, как она?
Серебряная улыбка стала шире.
– Да. Я была шлюхой, как она.
Кэлен кашлянула.
– Я думаю, Ричард хотел спросить, была ли ты женщиной, сильфида.
– Да, я была женщиной.
– Как тебя звали? – спросил Ричард.
– Звали? – Сильфида нахмурилась, словно не понимая. – Я – сильфида.
– Кто сделал из тебя сильфиду?
– Некоторые из моих клиентов.
– Почему? Почему именно из тебя?
– Потому что я никогда не предаю моих клиентов.
– Сильфида, ты не можешь объяснить поподробнее?
– Некоторые из волшебников были моими клиентами. Самые могущественные. Я была особенной шлюхой. И очень дорогой. Волшебники боролись за власть, и многие пытались использовать меня, чтобы сместить тех, что были моими клиентами. Они хотели получить удовольствие, но не то, которое я предлагала. Я никогда не продаю моих клиентов.
– Ты хочешь сказать, что они бы остались довольны, если бы ты назвала им имена волшебников, которые пользовались твоими услугами, и рассказала кое-что об этих услугах?
– Да. Мои клиенты боялись, что кто-нибудь использует меня для этого удовольствия, и сделали меня сильфидой.
Ричард отвернулся. Даже сражаясь с врагом, они сражались между собой. Наконец, взяв себя в руки, он снова заговорил с сильфидой:
– Сильфида, эти люди давно мертвы. О них никто даже не помнит. Не осталось волшебников, которые борются за власть. Ты не могла бы рассказать мне побольше?
– Они сделали меня и предупредили, что я не смогу назвать их имена, пока они живы. Они сказали, что их магия мне не позволит. Если правда, что их души покинули этот мир, значит, магия уже не может мне запретить о них говорить.
– Человек по имени Лотейн был среди твоих клиентов, не так ли? И другой волшебник, Рикер, считал, что он лицемер.
– Лотейн. – Сильфида, казалось, задумалась. – Волшебник Рикер пришел ко мне и сказал, что этот человек, Лотейн, был главным обвинителем и что еще он был мерзавцем, который ходил ко мне. Он хотел с моей помощью низвергнуть его. Я отказалась назвать моих клиентов.
Она замолчала; Ричард заговорил в тишину:
– И слова Рикера оказались истинными. Лотейн ходил к тебе и превратил тебя в сильфиду, чтобы ты не смогла свидетельствовать против него.
– Да. Я сказала Лотейну, что я не предаю моих клиентов. Я сказала ему, что этого бояться не нужно. А он сказал, что это не имеет значения, что я всего только шлюха и мир не будет тосковать без меня. Он заломил мне руку и сделал мне больно. Он использовал меня для своего удовольствия без моего разрешения. А закончив, засмеялся, и в моей голове вспыхнул яркий свет. Рикер пришел ко мне после и сказал, что положит конец Лотейну и волшебникам, подобным ему. Он плакал на парапете и говорил, что сожалеет о том, что они со мной сделали. Он сказал мне, что больше не позволит магии разрушать разум людей.
– Тебе было плохо? – спросила Бердина. – Наверное, это ужасно – превратиться в сильфиду?
– Они отняли у меня печаль.
– И счастье тоже? – прошептала Кэлен.
– Они оставили мне только обязанности.
Даже в этом они сделали ошибку. Они оставили ей те качества, без которых она не могла бы работать. И к ним относилась готовность подчиниться любому, кто заплатит требуемую цену: магию. Они были пойманы в ловушку ее природой. Они использовали сильфиду, но были должны ее охранять, потому что она предлагала себя любому – даже врагу, – если у того была требуемая магия.
– Сильфида, – сказал Ричард, – я очень сожалею, что волшебники сделали это с тобой. Они не имели на это права. Я сожалею.
Сильфида улыбнулась:
– Волшебник Рикер сказал, что, если какой-нибудь хозяин скажет мне эти слова, я должна передать послание от него: «Левый страж – в. Правый страж – из. Огради свое сердце от камня».
– Что это значит?
– Он не объяснил мне.
Ричард был раздавлен. Неужели им предстоит умереть из-за того, что три тысячи лет назад волшебники чего-то не поделили? Возможно, Джегань прав; возможно, магии нет места в этом мире.
Ричард повернулся к морд-сит и Кэлен:
– Бердина, тебе нужно поспать. Райне нужно встать рано, чтобы сменить Кару. Поставьте стражу у покоев Кэлен и ложитесь спать. И я тоже лягу – сегодняшний день меня просто вымотал.
Ричард спал как убитый, но его разбудил толчок. Он сел и протер глаза, ничего не соображая.
– Что? Что такое? – Собственный голос показался ему грохотом щебня в железном тазу.
– Магистр Рал? – услышал он жалобный голос. – Вы живы?
Ричард уставился на фигуру с лампой в руке. Только сейчас он понял, кто это.
– Бердина? – Он никогда не видел ее в ночной рубашке. Ее волосы были распущены. Зрелище было ошеломляющее.
Ричард спустил ноги на пол и натянул штаны.
– Бердина, что случилось?
Она вытерла слезы.
– Магистр Рал, пожалуйста, встаньте. – Она всхлипнула. – Райна заболела.
Глава 53
Уоррен утянул женщину назад в темноту, и Верна как можно тише закрыла дверь. Рука Уоррена зажимала женщине рот, а волшебная сеть держала в тисках ее Хань. Верна не могла управлять даром женщины так, как Уоррен. Дар волшебника гораздо сильнее, чем дар колдуньи – даже дар Верны.
Верна зажгла на ладони огонь. Глаза женщины расширились, а потом наполнились слезами.
– Да, Жанет, это я, Верна. Если ты обещаешь не кричать, я попрошу Уоррена тебя освободить.
Жанет кивнула. Верна приготовила дакру – на случай, если она обманет, – и сделала знак Уоррену.
Едва освободившись, Жанет бросилась Верне на шею. По щекам ее текли слезы радости. Уоррен тоже зажег на ладони огонь и поднял руку повыше. Огонь осветил каменные стены, из которых сочилась вода, оставляя на полу пятна извести.
– О, Верна, – прошептала Жанет, – ты даже не представляешь, какое счастье видеть твое лицо!
Верна обняла ее, по-прежнему держа дакру в руке, потом отстранилась и, улыбнувшись, погладила Жанет по волосам.
Жанет поцеловала свой безымянный палец – древний жест, молящий Создателя о защите. Верна не сомневалась, что Жанет предана Свету, но все же была рада увидеть этому подтверждение.
Сестра Тьмы, давшая клятву верности хранителю подземного мира, никогда не поцелует свой безымянный палец, иначе ее хозяин разгневается.
Верна убрала дакру в рукав, а Жанет повернулась к Уоррену. Они обменялись улыбками.
И Верна, и Уоррен были поражены тем, как одета Жанет. Она была босой, и под мешковатым полупрозрачным балахоном на ней ничего не было.
Верна пощупала балахон.
– Зачем, во имя Создателя, ты это на себя нацепила?
Жанет опустила глаза.
– Джегань велит всем своим рабыням носить такую одежду. Со временем перестаешь ее замечать.
– Понятно. – Верна видела, что Уоррен старательно отводит взгляд от сестры Жанет, которая стояла перед ним, по сути, голой.
– Верна, что ты здесь делаешь? – спросила Жанет тихим голосом.
Верна усмехнулась и ущипнула ее за щеку.
– Я пришла, чтобы вытащить тебя отсюда, глупышка. Я пришла, чтобы спасти тебя. Мы подруги – и ты думала, что я тебя брошу?
Жанет растерянно моргнула.
– Аббатиса послала тебя за мной?
Верна подняла руку и показала ей кольцо у себя на пальце.
– Я аббатиса.
Жанет замерла в изумлении. Потом упала на колени и принялась целовать платье Верны.
Верна взяла ее за руку и заставила встать.
– Перестань. На это нет времени.
– Но… Но как? Что случилось?
– Верна, сети долго не продержатся, – шепотом напомнил Уоррен.
– Жанет, слушай меня. У нас мало времени. Нам опасно долго задерживаться.
– Вот именно, – сказала Жанет. – Аббатиса, вы должны…
– Верна. Мы подруги. И я по-прежнему Верна.
– Верна, как, во имя Создателя, тебе удалось проникнуть в цитадель Джеганя? Ты должна уходить. Немедленно. Если тебя обнаружат…
Верна нахмурилась и коснулась кольца, продетого через нижнюю губу Жанет.
– Что это?
Жанет побледнела.
– Это значит, что я рабыня Джеганя. – Она начала дрожать. – Верна, спасайся. Уходи. Ты должна уйти!
– Я с ней согласен, – прошептал Уоррен сквозь стиснутые зубы. – Давай сматываться!
Верна поправила плащ на плечах.
– Я знаю. Теперь, когда мы тебя нашли, можно и уходить.
– Милостивый Создатель, вы даже не представляете, как я хотела бы идти с вами, но вы не в силах вообразить, что Джегань тогда со мной сделает. О Создатель, вы просто не в силах вообразить!
Ее глаза опять наполнились слезами.
– Жанет, послушай меня, – сказала Верна. – Я твоя подруга. Ты знаешь, что я не стала бы тебе лгать. – Она подождала, пока Жанет кивнет. – Есть способ не пустить сноходца в твой разум.
Жанет вцепилась ей в платье.
– Верна, не мучай меня ложной надеждой! Ты и представить не можешь, как я хочу тебе верить, но я знаю…
– Это правда. Слушай меня, Жанет. Теперь я – аббатиса. Неужели ты думаешь, что Джегань не зацапал бы меня, если бы мог? Но он не может.
Жанет дрожала, слезы текли по ее щекам.
Уоррен положил руку ей на плечо.
– Верна говорит правду, сестра Жанет. Джегань не может проникнуть в наш разум. Пойдем с нами, и ты будешь в безопасности.
– Как? – прошептала Жанет.
Верна наклонилась к ней.
– Ты помнишь Ричарда?
– Конечно. Неприятности и чудеса в одном человеке.
Верна улыбнулась.
– У него есть дар, но не такой, как у всех. Он был рожден с обеими сторонами магии. Более того, он – Рал. Три тысячи лет назад предок Ричарда создал магию, которая не позволяла сноходцам того времени проникнуть в разум его подданных. Эта магия передается по наследству его потомкам, имеющим дар.
Жанет перестала рыдать.
– Как? Как это работает?
Верна улыбнулась.
– Настолько просто, что трудно поверить. Так часто бывает с могучей магией. Нужно лишь от всего сердца принести ему клятву верности, и его магия сразу будет защищать тебя от сноходца. Пока Ричард жив и находится в этом мире, Джегань никогда не войдет в твой разум.
– Я поклянусь в верности Ричарду и буду свободна?
Верна кивнула:
– Именно так.
– Что я должна делать?
Верна подняла руку, чтобы предупредить возражения Уоррена. Она опустилась на колени, и Жанет сделала то же самое.
– Ричард – боевой чародей и ведет нас в нашей борьбе против Джеганя. Мы верим в него, верим в его сердце. Говори слова вместе со мной и верь в Ричарда – и ты будешь свободна.
Жанет кивнула и молитвенно сложила руки. Слезы катились по ее щекам. Верна зашептала присягу, делая паузы, чтобы Жанет могла повторять после нее:
– Магистр Рал ведет нас, магистр Рал наставляет нас, магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей – наша сила. В милосердии твоем наше спасение. Вся наша жизнь – служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.
Когда Жанет прошептала эти слова, Верна поцеловала ее в щеку.
– Ты свободна. А теперь пора уходить.
Жанет схватила ее за рукав.
– А как же другие?
Верна заколебалась.
– Жанет, я очень хочу спасти остальных наших сестер, но не могу. Мы попытаемся вызволить их позже. Если мы попробуем сделать это сейчас, Джегань нас схватит. Я пришла за тобой, потому что ты моя подруга и я тебя люблю. Мы пятеро поклялись всегда защищать друг друга. Феба уже у нас. Осталась только ты. Об остальных сестрах я не забуду, но сейчас мы не в состоянии спасти всех.
Жанет поникла и уставилась в пол.
– Джегань убил Кристабель, я видела это своими глазами. Ее крики приходят ко мне по ночам. Ее крики и Джегань.
Верне показалось, будто ее ударили в живот. Кристабель была ее лучшей подругой. Она не хотела знать, как это было. Кристабель обратилась к Владетелю.
– Именно поэтому я должна вытащить тебя отсюда, Жанет. Я боюсь за тебя, сны о том, что Джегань сделал с тобой, тоже приходят ко мне по ночам.
Жанет подняла голову.
– А как же Амелия? Она тоже из нас пятерых. Мы не можем оставить ее.
Верна сурово поглядела на Жанет.
– Амелия сестра Тьмы.
– Была, – сказала Жанет. – Теперь уже нет.
– Что? – прошептала Верна.
Уоррен наклонился к ней:
– Для того, кто переметнулся к Владетелю, обратной дороги нет. Нельзя доверять тому, что она говорит, сестра Жанет. Давайте уходить отсюда. Она дала Владетелю клятву и служит ему.
Жанет покачала головой.
– Уже нет. Джегань послал ее куда-то, и, чтобы выполнить свою задачу, она была вынуждена предать Владетеля.
– Невозможно, – сказала Верна.
– Это правда, – настаивала Жанет. – Она вернулась к Свету. Она заново поклялась в верности Создателю. Я говорила с ней. Она все ночи напролет плачет и целует свой безымянный палец, молясь Создателю.
Верна наклонилась ближе и посмотрела в глаза Жанет.
– Жанет, послушай меня. Ты видела, как она это делает? Ты видела это собственными глазами? Ты абсолютно уверена, что она не целует другой палец?
– Я сидела с ней и пробовала успокоить. Я видела. – Жанет поцеловала собственный палец. – Она целует свой безымянный палец и молит Создателя убить ее за то, что она сделала.
– Что она сделала?
– Я не знаю. Если я спрашиваю, она становится как безумная и начинает рыдать. Джегань не позволяет ей убить себя. Он никому из нас не позволяет покончить с собой; мы вынуждены продолжать служить ему. Верна, нельзя оставлять Амелию здесь. Мы должны взять ее с собой. Я ее не брошу. Я единственное утешение, которое у нее есть в этом мире. Джегань заставляет ее…
Верна отвернулась. Если Амелия действительно отказалась от Владетеля, она не простит себе, если не возьмет ее. Они пятеро дружили уже сто пятьдесят лет и, еще когда были послушницами, поклялись всегда защищать друг друга.
– Верна, она снова одна из нас, она опять сестра Света. Мы же клялись. Пожалуйста, Верна, я лучше останусь здесь, чем уйду без нее.
Верна опять повернулась к ней.
– Верна, мы должны называть Джеганя «ваше превосходительство», – сказала Жанет дрожащим шепотом. – Если мы вызываем его недовольство, то должны служить неделю в палатках.
Уоррен настойчивым шепотом позвал Верну. Она махнула ему, чтобы он замолчал.
– В палатках? Что это значит?
Жанет снова начала плакать.
– Он на неделю дает нас солдатам. У нас золотые кольца, и они не могут нас убить, потому что мы принадлежим Джеганю, но в остальном делают с ними все, что хотят. Они передают нас из палатки в палатку. Даже старух туда посылают. Джегань называет это уроком дисциплины.
Жанет упала на колени, содрогаясь в рыданиях. Верна наклонилась над ней и обняла ее.
– Ты не знаешь, что солдаты Джеганя делают с нами, – кричала Жанет. – Ты не знаешь, Верна!
– Я понимаю, – прошептала Верна. – Тише. Все хорошо. Мы увезем тебя далеко отсюда.
Жанет покачала головой.
– Я не оставлю Амелию здесь. Я – это все, что у нее есть. Я сестра Света. Создатель никогда не простил бы мне, если бы я от нее отказалась. Она моя подруга. Она вернулась к Свету. Она вернулась к Создателю. Джегань послал ее к палаткам, опять. Если она вернется и не найдет меня здесь, то сойдет с ума. Никто больше не будет с ней добр. Сестры Тьмы с ней даже рядом не сядут, а сестры Света никогда ее не простят. Я ее единственная подруга. Я единственная, кто простил ей все. Она будет вся в крови, когда вернется. Джегань позволяет нам лечить только переломы с помощью дара, а все остальное нельзя. Он говорит, что это входит в урок, что наши души могут принадлежать Создателю, когда мы умираем, но в этой жизни Джегань владеет нашими телами. Если меня не будет, ее некому будет лечить, некому будет ее успокоить. – Жанет была почти в истерике. – Я не уйду без Амелии.
Голос Верны сломался.
– Как вы выносите это?
Жанет прижала к груди кулаки.
– Мы сестры Света; мы должны вынести все ради Создателя.
Верна обменялась с Уорреном тревожными взглядами.
– Ты знаешь, где ее можно найти?
Жанет покачала головой.
– Нас передают от палатки к палатке. Она может быть где угодно. Лагерь огромен. Кроме того, если бы мы вошли туда, то не прошло бы и минуты, как нас бы тоже затянули в палатки.
– Когда она вернется? – спросила Верна.
– Через пять дней, но еще дня два она не сможет ходить.
Верна подавила приступ бешеной ярости.
– Мне ничто не мешает использовать свой дар, чтобы ее вылечить.
Жанет посмотрела на нее.
– Правда. Тогда пять дней. Завтра полная луна. На четвертый день после полной луны.
– Ты можешь выйти отсюда, чтобы нас встретить? Боюсь, второй раз мы уже не найдем это место.
– Я не могу уйти далеко. Не представляю даже, как вы сюда сумели пройти.
Верна криво улыбнулась.
– Я не просто так стала аббатисой. И Уоррен помог. Мы вернемся на четвертую ночь после полной луны.
– Верна, есть еще одна вещь. Если Джегань не сумеет войти в мой сон, он сразу поймет – что-то не так.
Верна пожала плечами.
– Но ты уже принесла присягу. Ты не можешь от нее отказаться. Ты уже отдала свое сердце Ричарду.
– Значит, мне надо быть осторожной.
– Ты сумеешь придумать что-нибудь?
Читать бесплатно другие книги:
