Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших Гудкайнд Терри
Гейди был достаточно молод, нахален и глуп, чтобы считать себя неотразимым и думать, что его ребяческая кичливость настолько заводит ее, что она сходит с ума от похоти и жаждет заполучить его.
Одной рукой он привлек Никки к себе, а другой убрал в сторону ее волосы и узкими губами коснулся ее шеи. Когда его зубы скользнули по коже, Никки застонала, поощряя его быть грубым. Меньше всего на свете ей сейчас нужна нежность. Нежность не приносит искупления. Нежность не заставит душу Ричарда корчиться в мучениях. Нежность не причинит ему боли.
Гейди сжал ей ягодицы, притискивая к себе. Он похотливо потерся об нее. Никки тяжело задышала ему в ухо, чтобы придать ему уверенности в том, что он может полностью располагать ее телом.
– Скажи мне, почему.
– Меня тошнит от его телячьих нежностей, ласковых прикосновений и внимания. Совсем не это нужно настоящей женщине. Я хочу, чтобы он понял, что может настоящий мужчина. Я хочу того, чего он мне дать не может.
Она чуть не закричала он боли, когда он выкрутил ей сосок.
– Да ну?
– Да. Я хочу того, что настоящий мужчина вроде тебя может дать женщине.
Его грубые руки стиснули ей грудь. Никки изобразила стон. Гейди ухмыльнулся.
– С полным моим удовольствием.
Никки мутило от его улыбки.
– Нет, с моим, – покорно выдохнула она.
Бросив еще один ненавидящий взгляд на Ричарда, Гейди засунул руки ей под подол, желая удостовериться, что она не врет и действительно позволит делать с собой все, что ему заблагорассудится. Его рука скользнула по ее обнаженным бедрам. Никки покорно раздвинула ноги.
Пока он ее лапал, Никки держалась за его плечи. Гейди горделиво усмехнулся. Пальцы безжалостно лапали ее. У Никки на глаза навернулись слезы. Она задрожала и закусила губу – только бы не закричать. Ошибочно приняв ее всхлипы за похоть, Гейди стал еще активней.
Джегань и Кадар Кардиф – и многие другие – брали ее против воли. Но ни разу она не испытывала такого ощущения насилия над собой, как сейчас, стоя в коридоре и позволяя этой ухмыляющейся маленькой гадине делать с ней все, что угодно.
Никки перехватила руку парня.
– Гейди, ты что, боишься Ричарда? Или тебе не хватит мужества взять меня, пока он будет стоять тут, в коридоре, возле нашей двери, все слыша и понимая, что ты ублажаешь меня куда лучше, чем он?
– Боюсь? Его? – хрипло прорычал он. – Ты только скажи, когда.
– Прямо сейчас. Я хочу тебя прямо сейчас, Гейди.
– Так я и думал.
Никки усмехнулась, увидев, как у него глаза горят от похоти.
– Только скажи-ка сперва «пожалуйста», маленькая шлюшка.
– Пожалуйста. – Ей до смерти хотелось проломить его голову. – Пожалуйста, Гейди.
Держа ее за талию, Гейди высокомерно фыркнул, проходя мимо Ричарда. Никки рукой подтолкнула Гейди в комнату и попросила чуток обождать. Ухмыльнувшись ей через плечо, он выполнил просьбу. Никки ожгла Ричарда взглядом.
– Мы связаны. Все, что происходит со мной, происходит и с ней. Надеюсь, ты не так глуп, верно? Ты ведь понимаешь, что если хоть на дюйм сдвинешься с места, я заставлю тебя жалеть об этом все оставшуюся жизнь. Клянусь, она умрет нынче же ночью, если ты не будешь стоять тут.
– Никки, пожалуйста, не делай этого. Ты ведь только себе сделаешь хуже.
Он говорил так ласково, с таким сочувствием. Она едва не кинулась ему на шею, умоляя остановить ее… Но его отказ все еще жег стыдом душу.
Обернувшись в дверях, она злобно ухмыльнулась Ричарду.
– Надеюсь, твоей Кэлен это понравится так же сильно, как мне. После сегодняшней ночи она больше никогда тебе не поверит.
Кэлен ахнула. Глаза ее распахнулись. В темноте она различала лишь смутные тени.
Ощущение, которое она не могла определить, не могла понять, обрушилось на нее. Это было что-то совершенно чуждое и в то же время обманчиво знакомое. Что-то постыдное и одновременно желанное. Это ощущение наполнило ее своего рода чувственным ужасом, плавно переходящим в постыдное удовольствие, смешанное с ощущением острой опасности.
Она чувствовала тень над собой.
Ощущения, которые она не могла ни понять, ни контролировать, нахлынули на нее, хотя она и пыталась с ними бороться. Все казалось нереальным. Кэлен снова ахнула от непонятного ощущения. Ее это смутило. Было больно, но в то же время она чувствовала, как в ней просыпается дикий чувственный голод.
Впечатление было такое, словно сейчас с ней Ричард, тут, в постели. Ей снова было так хорошо. Кэлен тяжело дышала. Во рту пересохло.
В объятиях Ричарда она всегда испытывала такое удовольствие от того, что никогда не наступает пресыщение, что всегда остается что-то неизведанное, не испробованное, не найденное. Кэлен всегда приводили в восторг мысли об этом бесконечном поиске недостижимого.
Она резко выдохнула. Теперь она снова ощущала себя участницей этой скачки.
Но того, что происходило сейчас, она и представить себе не могла. Кэлен вцепилась в простыни, рот открылся в беззвучном крике боли.
Это было что-то нечеловеческое, жуткое. Полная бессмыслица. Она снова ахнула, ее охватила паника. Кэлен застонала от ужаса происходящего – от намека на удовольствие во всем этом и от растерянности, что чуть ли не наслаждается ощущениями.
И тут на нее снизошло озарение. Она поняла значение происходящего.
На глаза навернулись слезы. Кэлен каталась по кровати, разрываясь между радостью от того, что чувствует Ричарда, и болью от понимания, что Никки сейчас тоже вот так его чувствует. Ее отбросило на спину.
Кэлен снова ахнула, глаза расширились, все тело напряглось, как струна.
Она вскрикнула от боли. Она корчилась и извивалась, прикрывая груди руками. От боли, которую она не могла ни понять, ни точно определить, слезы хлынули ручьем.
Она так скучала по Ричарду. Хотела его до боли.
На нее накатывали волны оглушающей боли, смешанной с неудовлетворенным желанием, превратившимся в отвращение. Она не могла отдышаться…
И вот все закончилось, Кэлен разрыдалась, власть над телом вернулась, но она слишком измучилась, чтобы двигаться. Она и ненавидела каждое мгновение происходившего, и горевала, что все закончилось, потому что в те мгновения наконец-то снова чувствовала Ричарда.
Кэлен радовалась, что вдруг так неожиданно снова почувствовала его, и испытывала ослепляющую ярость из-за того, что все это означало. Зажав простыню в кулаки, она безутешно плакала.
– Мать-Исповедница? – В палатку скользнула темная фигура. – Мать-Исповедница?
Это появилась Кара. Она зажгла на столе свечку. Свет казался ослепительно ярким. Кара посмотрела на Кэлен.
– Мать-Исповедница, с вами все в порядке?
Кэлен отрывисто вздохнула. Она лежала в своей кровати, запутавшись в покрывале.
Может быть, это всего лишь сон. Ей очень этого хотелось. Но Кэлен знала, что это не так.
Сев, Кэлен провела рукой по волосам.
– Кара… – Это прозвучало, как задушенный всхлип.
Опустившись на колени, Кара обхватила Кэлен за плечи.
– В чем дело?
Кэлен судорожно ловила воздух ртом.
– Что стряслось? Чем я могу помочь? Тебе больно? Ты заболела?
– Ох, Кара… Он был с Никки.
Кара немного отодвинулась, посмотрела с сочувствием.
– О чем ты говоришь? Кто был…
Она осеклась, сообразив, о чем идет речь.
Кэлен стала вырываться из рук Кары.
– Как он мог…
– Она наверняка вынудила его, – твердо отрезала Кара. – И он должен был подчиниться, чтобы сохранить тебе жизнь. Должно быть, она пригрозила ему.
Кэлен покачала головой.
– Нет, нет! Уж слишком он этим наслаждался. Он был как зверь. Меня он никогда так не брал. Никогда он не действовал… Ох, Кара, он запал на нее! Не мог больше устоять. Он…
Кара встряхнула Кэлен:
– Проснись! Да открой ты глаза! Мать-Исповедница, проснитесь! Ты спишь наполовину. Еще толком не проснулась.
Кэлен, моргнув, огляделась. Она все еще никак не могла отдышаться, но плакать перестала.
Кара права. Это действительно произошло, сомнений нет, но когда она спала, и во сне застало ее врасплох. И она неадекватно отреагировала.
– Ты права… – невнятно проговорила Кэлен, она охрипла от рыданий. Нос от слез так распух, что она могла дышать только ртом.
– Ну а теперь, – спокойно проговорила Кара, – расскажи, что стряслось.
Почувствовав, как заполыхало лицо, Кэлен пожалела, что горит свеча. Да как она может кому-либо рассказать? Жаль, что Кара услышала и примчалась.
– Ну, через узы, – Кэлен сглотнула, – я почувствовала, что… что… Ну, что Ричард занимается любовью с Никки.
Кара скептически поморщилась.
– Ощущения были такими же, как… то есть я хочу сказать, ты уверена? Точно уверена, что это был он?
Кэлен почувствовала, что краснеет еще больше.
– Ну, пожалуй, не совсем. Не знаю. – Она натянула покрывало на грудь. – Я чувствовала… его зубы на мне. Он кусал…
Кара, почесав в затылке, отвела взгляд, не зная, как сформулировать вопрос. Кэлен избавила ее от мучений.
– Ричард никогда со мной так не обращался.
– О! Ну, значит, это был не Ричард.
– То есть как не Ричард? Это наверняка должен быть Ричард.
– С чего вдруг? Ричард что, захотел бы заниматься с Никки любовью?
– Кара… Она могла вынудить его. Угрозами.
– Как по-твоему, Никки – порядочный человек?
– Никки? – Нахмурилась Кэлен. – Ты что, рехнулась?
– Вот мы и приехали. Почему это обязательно должен быть Ричард? Никки могла запросто отыскать какого-нибудь мужичка. Симпатичного селянина. Вполне возможно, что именно так они и было.
– Правда? Ты так считаешь?
– Ты же сама сказала, что это было непохоже на Ричарда. То есть ты еще толком не проснулась… и была в шоке. Ты сказала, он никогда…
Кэлен отвела взгляд.
– Да, пожалуй. – Она снова посмотрела в тусклом свете на морд-сит. – Извини, Кара. Спасибо, что побыла со мной. Мне бы не хотелось, чтобы на твоем месте оказался Зедд или кто-то еще. Спасибо.
– Думаю, лучше оставить это между нами, – улыбнулась Кара.
Кэлен благодарно кивнула.
– Если бы Зедд начал задавать мне подробные вопросы, я бы со стыда умерла.
Тут Кэлен сообразила, что Кара завернулась в покрывало, а под ним ничего нет. На груди виднелось темное пятнышко. И еще пятнышки – но посветлей. Кэлен не раз видела Кару обнаженной и что-то не припоминала этих. Вообще-то говоря, не считая шрамов, тело морд-сит было на зависть совершенным.
– Кара, что это? – нахмурившись, указала Кэлен.
Кара опустила глаза и поплотней запахнула покрывало.
– Это… э-э-э… просто синяк.
Любовный синяк. Оставленный мужскими губами.
– Бенджамин сейчас в твоей палатке?
Кара поднялась на ноги.
– Мать-Исповедница, вы еще толком не проснулись и видите сны. Засыпайте снова.
Кэлен улыбнулась, глядя вслед удалившейся Каре. Но улыбка исчезла, как только она снова улеглась. В спокойной тишине ее снова начали мучить сомнения.
Она обхватила груди ладонями. Соски болели и ныли. Чуть шевельнувшись, Кэлен поморщилась. Она только сейчас начала понимать, насколько сильно болит и где.
Она поверить не могла, что даже во сне часть этого… Она почувствовала, что снова покраснела. Ей вдруг стало чудовищно стыдно того, что она сделала.
Нет. Она ничего не сделала. Она просто чувствовала что-то через узы с Никки. Это не настоящее. На самом деле с ней ничего не произошло. Это было с Никки. Но Кэлен получила те же повреждения.
Как уже было не раз, Кэлен по-прежнему чувствовала связь с Никки через узы. Почему-то эта женщина вызывала неоднозначные чувства. То, что произошло, оставило какие-то отголоски печали. Кэлен чувствовала, что Никки отчаянно хочет… чего-то.
Кэлен коснулась рукой между ног и вздрогнула от боли. Она поднесла пальцы к свету. Они блестели от крови. Крови было много.
Несмотря на жгучую боль от внутренних разрывов, неловкость и некоторый стыд, Кэлен испытала огромное облегчение.
Теперь она знала наверняка: Кара права. Это был не Ричард.
Глава 52
Энн рассматривала березовую рощу в тени больших скал, от которых это место и получило свое название. От белой с черными пятнами коры берез рябило в глазах – никак не разглядеть, что там творится. Пойти, заблудиться и попасть незваным не туда, куда нужно, было бы непоправимой фатальной ошибкой.
Она приходила сюда, к Целителям с Красных Скал, еще в далекой молодости. И дала себе обещание больше никогда сюда не возвращаться. И целителям она тоже это пообещала. Но с тех пор прошла почти тысяча лет, и Энн надеялась, что они об этом забыли.
Об этом месте знали немногие, и уж совсем мало кто сюда приходил. И не без причины.
Термин «целители» был несколько неподходящим и очень обманчивым определением для таких опасных существ – хотя и не совсем незаслуженным. Целители с Красных Скал не занимались излечением людей, их интересовало только хорошее состояние вещей, имевших для них какое-то значение. А важны для них были очень странные вещи. По правде говоря, после стольких лет Энн удивилась бы, обнаружив, что целители все еще существуют.
И как бы Энн ни нуждалась в их помощи, она почти надеялась, что целители уже больше не заселяют Красные Скалы.
– Посети-и-итель… – прошелестел бесплотный голос – где-то у скал за рощей.
Энн стояла неподвижно. На лбу выступил холодный пот. Она не могла разобрать среди пестроты деревьев, что там такое шевелится. Да ей и не надо было видеть. Она слышала голос. Других таких голосов больше нет. Поборов волнение, Энн постаралась говорить спокойно.
– Да, я посетитель. Рада узнать, что вы здесь.
– Осталось нас лишь несколько, – ответил голос, эхом отражаясь от скал. – Ши-имы забрали остальных.
Именно этого-то Энн и боялась… и на это рассчитывала.
– Пытались, – продолжил голос, перемещаясь среди деревьев. – Не смогли изгнать ши-имов.
Интересно, а могут они вообще еще лечить и сколько еще протянут?
– При-ишла она для лечения? – Поинтересовался голос из глубины скал с другой стороны.
– Пришла, чтобы вы глянули, – ответила Энн, давая понять, что у нее тоже есть условия. Не все будет по-ихнему.
– Ес-сть цена, ты знаешь.
– Да, знаю, – кивнула Энн.
Она уже испробовала все. И ничего не помогло. У нее не осталось выбора, во всяком случае, на ум больше ничего не приходило. Она уже не была уверена, имеет ли вообще для нее значение, что произойдет, и выйдет ли она вообще из Леса у Красных Скал.
Она даже уже не была уверена, сделала ли она вообще хоть что-то хорошее за всю свою жизнь.
– Ну? – спросила она темную тишину.
Что-то мелькнуло среди деревьев, метнувшись в тень под скалой, словно приглашая ее пойти следом, в глубь горы. Потирая все еще болевшие после ожога пальцы, Энн пошла по тропинке и вскоре оказалась перед просветом между деревьями. А дальше – зев пещеры в скале.
Из темного провала за ней следили глаза.
– Войдет она внутрь, – прошипел голос.
Энн, вздохнув, решительно сошла с тропинки и пошла в то достопамятное место, которое так и не смогла забыть, сколько бы ни старалась.
Волосы хлестали Кэлен по лицу. Пробираясь по лагерю, она зажала свою гриву в кулак. Над горами в восточной части долины бушевали грозы. Там сверкали молнии, грохотал гром и лили бесконечные дожди. Порывистый ветер качал деревья, жалобно скрипевшие под натиском стихии.
Обычно в лагере было довольно тихо – чтобы не выдавать своего местонахождения противнику. А сейчас в лагере был такой гвалт, что в ушах звенело. Кэлен встревожил даже не этот необычный шум. В лагере вообще творилось нечто странное.
Кэлен пробиралась сквозь беспорядочную суету лагеря, облаченная в алую кожу Кара отшвыривала солдат с пути Матери-Исповедницы. Кэлен даже не пыталась остановить морд-сит. По крайней мере вреда она никому не причиняла. Солдаты, завидев Кэлен в кожаных доспехах, с д'харианским мечом у бедра и торчащей над плечом рукояткой Меча Истины, убирались с ее пути и без помощи Кары.
Поблизости впрягали в фургон лошадей. Солдаты кричали и ругались. Лошади протестующе ржали. По лагерю носились солдаты, спеша доставить послания. Народ торопливо отскакивал в сторону, чтобы убраться с пути несущихся фургонов – из-под колес в разные стороны летела грязь. Длинная колонна копейщиков, по пять в ряд, уже была на марше, уходя в грозную тьму. За ними отправлялись лучники.
Дорожка к избушке была выложена камнями, чтобы не приходилось шлепать по грязи, но когда хуже грязи были тучи комаров, приходилось бегом бежать, чтобы они вконец не зажрали. Дождь хлынул, едва Кэлен с Карой перешагнули порог избушки. В избушке находились Зедд, Эди, генерал Мейфферт с несколькими офицерами и Верна с Уорреном. Все толпились вокруг стола, на котором лежало штук шесть карт.
Обстановка в комнате была напряженной.
– Когда? – спросила Кэлен, даже не поздоровавшись.
– Только что, – ответил генерал Мейфферт. – Они свертывают лагерь. Но к атаке не готовятся – просто строятся в маршевые колонны, чтобы двигаться дальше.
– Кто-нибудь имеет представление, в какую сторону? – потерла бровь Кэлен.
Генерал переступил с ноги на ногу, выдавая свое раздражение.
– Разведчики сообщают, что, судя по всему, на север. Подробностей пока нет.
– Они не идут на нас?
– Ну, сменить направление они могут в любой момент или просто отправить сюда армию, но на данный момент, похоже, мы их не интересуем.
– Джеганю нет необходимости идти на нас, – заметил Уоррен. Кэлен он показался несколько бледным. Ничего удивительного. Надо полагать, все они сейчас имеют бледный вид. – Джегань отлично знает, что мы сами за ним потащимся. Так что даже не почешется, чтобы двинуться сюда на нас.
Кэлен не могла оспорить его логику.
– Раз он движется на север, то наверняка понимает, что мы не останемся здесь.
Император сменил тактику. Опять. Кэлен никогда не видела военачальника, подобного ему. У большинства военных есть излюбленные ходы. Выиграв одно сражение с помощью определенной тактики, они потом потерпят десятки поражений, придерживаясь той же тактики, полагая, что коли один раз получилось, то будет получаться и дальше. У некоторых просто не хватало мозгов. Этих было вообще легко просчитать. Их тактика была простой, как дважды два. Они попросту швыряли людей в атаку, как пушечное мясо, надеясь задавить противника числом. Другие были поумней, изобретая по ходу дела новые тактические ходы. Но эти, как правило, были слишком высокого о себе мнения и заканчивали жизнь на острие копья. Другие рабски следовали учебникам по тактике, считая войну некоей разновидностью игры, в которой каждая сторона обязана придерживаться определенных правил.
Джегань же был совсем другим. Он учился понимать противника. У него не было излюбленных ходов. После того как Кэлен нанесла ему урон быстрыми набегами на самый центр его лагеря, он перенял эту тактику и, вместо того чтобы обрушить на д'харианцев всю свою орду, ответил таким же набегом, и весьма успешно. Некоторых можно заставить раз за разом делать глупые ошибки. Джегань никогда не совершал одной и той же ошибки дважды. Он крепко держал в узде свою гордыню и снова менял тактику, не снисходя до того, чтобы доставить Кэлен удовольствие, кинувшись в контратаку.
Д'харианцам все еще удавалось трепать его. Им удалось уничтожить беспрецедентное количество имперцев. Имперский Орден – с далекого юга, а значит, непривычен и плохо подготовлен к суровым зимним условиям Нового мира. Более полумиллиона человек попросту замерзли. Еще несколько сотен тысяч умерли от лихорадки и болезней, вызванных тяжелыми полевыми условиями.
Одна лишь зима обошлась Джеганю почти в три четверти миллиона человек. Это было уму непостижимо.
У Кэлен на южных подступах к Срединным Землям было под командованием около трехсот тысяч. В обычных условиях такая армия могла сокрушить любого врага.
Непрерывно поступавшие из Древнего мира новобранцы не только восполнили потери, но и увеличили численность орды. Теперь численность армии Джеганя превышала два с половиной миллиона. И день ото дня увеличивалась.
Джегань всю зиму спокойно просидел на месте. В таких погодных условиях сражаться было просто невозможно. И он мудро пережидал холода. И когда весна пришла – он продолжал сидеть. Похоже, Джегань достаточно умен, чтобы понимать – ведение военных действий по весенней распутице смерти подобно. Можно потерять все фургоны с провиантом, если они засядут в грязи. Реки непреодолимы из-за паводка. А потеря фургонов – эта медленная смерть от голода. Кавалерия на раскисшей почве бесполезна. Пехота, конечно, могла пойти в атаку, но без поддержки это скорее всего закончилось бы бессмысленной бойней, причем без особого выигрыша.
Джегань всю весеннюю распутицу пересидел на месте. Его миньоны не без пользы провели это время, распространяя слухи о Джегане Справедливом. Кэлен пришла в ярость, получив рапорт, через несколько недель после события о «мирных посланцах», появившихся в разных городах Срединных Земель с речами о том, что Орден объединяет весь мир во благо всего человечества. Они обещали мир и процветание, если города впустят Орден.
Теперь, когда наконец пришло лето, Джегань возобновил свою кампанию. Он планировал со своей ордой нанести визит в те города, в которых побывали его посланцы.
Дверь резко распахнулась. Это была Рикка. Морд-сит выглядела так, словно не спала несколько суток.
Кара подошла к ней – на тот случай, если понадобится помощь, – но напрямую помощи не предложила. Морд-сит терпеть не могли принимать помощь на глазах у посторонних.
Подойдя к столу, Рикка выложила два эйджила.
Кэлен на мгновение прикрыла глаза, затем посмотрела в горящие голубые глаза Рикки.
– Что случилось?
– Не знаю, Мать-Исповедница. Я нашла их головы, нанизанные на колья. Их эйджилы были привязаны внизу.
Кэлен сдержала гнев.
– Ну, Рикка, теперь ты довольна?
– Галина и Сольвейг умерли так, как любая морд-сит хотела бы умереть.
– Галина и Сольвейг умерли напрасно, Рикка. Уже после первой четверки мы знали, что это не сработает. Со сноходцем в мозгу маги неуязвимы для морд-сит.
– Это могло быть и что-то другое. Если бы мы могли заловить магов так, как их могут захватить морд-сит, то получили бы ценных пленников. Ради этого стоило рискнуть. Их маги могут одним мановением руки смести тысячи солдат.
– Мне понятно твое желание, Рикка. Однако одно только желание не делает это возможным. И у нас есть шесть мертвых морд-сит, подтверждающих реальное положение вещей. Нельзя разбрасываться жизнями лишь потому, что отказываешься принимать истину.
– И все же считаю…
– Нам тут предстоит решать важные вещи. У меня нет времени на твои домыслы. Я – Мать-Исповедница и жена магистра Рала. Ты будешь делать то, что я приказываю, или уедешь отсюда. Ясно?
Рикка бросила взгляд на Кару. Но лицо Кары было совершенно бесстрастным. Рикка снова посмотрела на Кэлен:
– Я хочу остаться с вашим войском и выполнять мой долг.
– Отлично. А теперь пойди поешь, пока у тебя есть такая возможность. Ты нам нужна сильной.
Для морд-сит едва заметный кивок Рикки был равносилен воинскому салюту. Когда Рикка ушла, Кэлен, отмахнувшись от комаров, снова устремила взгляд на карту.
– Итак, – проговорила она, отодвигая эйджилы, – у кого какие предложения?
– По-моему, нужно наступать им на пятки, – высказался Зедд. – Совершенно очевидно, что мы не можем кидаться в лобовую атаку. Нам ничего другого не остается – только продолжать биться с ними так, как мы это делали прежде.
– Согласна, – кивнула Верна.
Генерал Мейфферт потер подбородок, глядя на развернутую на столе карту.
– О чем следует не забывать так это об их численности.
– Ну конечно, нам нужно думать о численности Имперского Ордена, – ответила Кэлен. – У них более чем достаточно людей, для того чтобы разделиться, и все равно – их останется слишком много. Об этом-то я и толкую. Что мы будем делать, если он разделит войско? На его месте я бы так и сделала. Он знает, насколько это осложнит нам жизнь.
Раздался настойчивый стук. Уоррен не открыл дверь.
Вошел капитан Циммер, он приветствовал собравшихся, прижав кулак к сердцу. В открытую дверь ворвался теплый воздух, пахнущий лошадью. Уоррен вернулся к свои размышлениям у окна.
– Он разделил силы, – сообщил капитан Циммер, словно их опасения породили реальность.
– Направление уже ясно? – Спросила Кэлен.
Капитан Циммер кивнул.
– Примерно треть, может, чуть больше, идет вверх по долине Каллисидрина на Галею. Основные силы движутся на юго-восток, скорее всего чтобы войти в долину Керна и двинуться по ней на север.
Никто не хотел начинать разговор, поэтому Кэлен решила покончить с этим вопросом.
– До Галеи нам дела нет. Ей на помощь мы войска посылать не будем.
Капитан Циммер указал на карту.
– Нам нужно встать на пути основных сил, чтобы замедлить продвижение. Если мы останемся у них в тылу, то нам останется лишь зачищать оставленный после них бедлам.
– Вынужден согласиться, – вступил в разговор генерал. – У нас нет иного выбора, кроме как попытаться затормозить их. Нам придется удерживать рубежи, но мы хотя бы сможем замедлить их. А иначе они ворвутся в сердце Срединных Земель, сметая все на своем пути.
Зедд наблюдал за Уорреном, который так и стоял в одиночестве у окна.
– Уоррен, а ты что думаешь?
Услышав свое имя, Уоррен обернулся – вид у него был такой, словно мыслями он где-то далеко отсюда. Что-то с ним не так. Он вздохнул, выпрямился, лицо его просветлело – и Кэлен решила, что, видимо, ей показалось. Заложив руки за спину, Уоррен подошел к столу.
Он взглянул на карту через плечо Верны.
– Забудьте о Галее, это гиблое дело. Мы не можем им помочь. Они понесут наказание, наложенное на них Матерью-Исповедницей. Не потому, что она так сказала, а потому, что это правда. Любое войско, что мы туда пошлем, будет обречено.
Зедд искоса посмотрел на коллегу-волшебника.
Читать бесплатно другие книги:
