Глупая для других, умная для себя де Вега Лопе

(к Фабьо)

Нельзя ль изящней выразить все это?

Фабьо

Крадется луч коварного рассвета.

Диана

Нас, Алехандро, в третий раз денница
Приветствует лучами
В саду, где только верный Фабьо с нами
И Лаура, посвященная всецело
В таинственное дело.

Лаура

(к Фабьо)

Скажи, что огненная колесница
Увозит звезды.

Фабьо

Было б очень мило,
Когда бы Лаура их поторопила,
Сказав, что утро скоро.
Ведь спальник солнца, юная Аврора,
Отдергивает полог,
А ранний сумрак нежен и недолог.

Лаура

Как у тебя воображенье мелко!

Фабьо

То высший слог.

Лаура

Нет.

Фабьо

Что ж тогда?

Лаура

Подделка.

Алехандро

Моя Диана! Фабьо вы сказали,
Что вы лишь внешний облик мой узнали,
Не помыслы. Могу ль я быть счастливым?
Кажусь ли я вам до конца правдивым?
Достоин ли я вашим стать супругом
Или хотя бы другом?
Когда б меня такое счастье ждало,
Отдать вам жизнь и душу – слишком мало.
О, если вы меня как должно чтите,
То выбор свой на мне остановите,
Как на влюбленном или как на муже!

Диана

Я тоже смущена, и потому же.
Ведь вы меня увидели впервые
(А эти чувства – самые живые)
Такой простой по речи и по виду,
Что надо много, может быть, усилий,
Чтоб это впечатленье вы забыли,
И ваша память чувствует обиду.

Алехандро

Ужель, Диана, за три ночи эти,
Когда мы разлучались на рассвете,
Кляня судьбу, что наступило утро,
Не понял я, что разум ваш бесценный
Сияет в оболочке несравненной,
Как ясный жемчуг в ризах перламутра?
Ваш гений замкнут красотою вашей,
Как чистый нектар золотою чашей;
И я дивлюсь доныне,
Что столько знаний найдено в пустыне.

Диана

Вам отвечая, Медичи достойный,
Я вашу душу и ваш облик стройный
Уподобляю золотой оправе,
Где луч алмаза блещет в яркой славе.

Лаура

Беседу кончить надо.
Уже деревья сада
Отбрасывают тени,
И между зеленеющих растений
Ковры цветов, пестрея, отражают
Сияние денницы.

Фабьо

Проснувшиеся птицы
В зеленой чаще песнями встречают
Неверный пламень нового рассвета.
Глаза ревнивцев, повторяю это,
Опаснее любой другой напасти.

Алехандро

Ты плохо знаешь, друг, начало страсти:
Когда душа к другой душе стремится,
Она ослеплена и не страшится.

Диана

Нам все-таки опасно
Вот так встречаться. Ясно,
Что, где любовь, там ревность; зорче рыси
Небесные она пронзает выси
И темные подземные глубины.

Алехандро

Чтоб нас не потревожил ни единый
Из тех, кого глухая зависть гложет,
Находчивость, быть может,
Внушит нам то, что надо
Для усыпленья вражеского взгляда.
Что предпринять бы нам к своей защите?

Лаура

Скорей, сеньор! Сюда идут, бегите!

Диана

Уже идут?

Фабьо

О сладкое забвенье!

Лаура

Когда мы любим, мы теряем зренье.

Диана

Я не видала, в упоенье взора,
Что день настал так скоро.

Алехандро

А я, не видя звезд на ризе ночи,
Решил, что их вобрали ваши очи.
Храни вас Бог, сеньора!

Алехандро и Фабьо убегают. Появляются Теодора и Фениса и становятся поодаль от Дианы и Лауры.

Явление второе

Диана, Лаура, Теодора, Фениса.

Теодора

Ты видишь двух мужчин, Фениса? Где?

Фениса

Да вот они бегут, и очень прытко.
Здесь, видно, шла беседа при звезде.

Теодора

И ключ гремит, и хлопнула калитка
В стене.

Фениса

И на одном
Плащ с золотым шитьем, –
Улика, и притом из самых строгих,
Что это кто-то из числа премногих,
Красавицей влекомых.

Теодора

Едва ли это кто из незнакомых,
Хоть и такие могут быть вполне.
Ты знаешь, с нею, показалось мне,
Стал нежен Дьего.

Фениса

Это вы напрасно.
Она красива, но глупа ужасно,
Ее поступки так нехороши!
То было бы любовью без души.

Теодора

Нет, побужденья здесь совсем не те.
Хотя и в разуме и в красоте
Природа некоторым отказала, –
И ум и прелесть им богатство дало.
Я вижу, Дьего не такой, как прежде,
И, очевидно, он не чужд надежде
Стать герцогом урбинским.

Фениса

Рановато.
Кто угадает приговор сената?

Теодора

Прелестная Диана,
Среди цветов, так рано!
Вы влюблены? И перья и наряд
Мне о ночной беседе говорят.
От моего не утаился взгляда
Блеск золота меж изумрудов сада.
Что это значит? Здесь мужчина был?
Как быстро слабый разум ваш забыл
Все то, что вам изъяснено подробно!

Диана

Сеньора! Я глупа и неспособна
Запоминать уроки.

Теодора

Вы унижаете ваш сан высокий,
Который вам завещан в колыбели.

Диана

Вы мне мужчин подальше гнать велели.
Но заповеди мне известны тоже,
И соблюдать их следует построже,
А ближнего в них велено любить
Как самого себя, и, стало быть,
Ученье ваше никуда не гоже.

Теодора

Чтоб соблюсти их, вы меня любите.

Диана

Помилуй Боже, что вы говорите!
Там речь о «ближнем», – он и назван прямо,
А не о «ближней»; значит, он – не дама.
Вы предлагаете мне, Теодора,
Нарушить Божью заповедь.

Теодора

Сеньора!
Не забывайте, что на всех путях
Вас ждут обманщики.

Диана

Напрасный страх.

Теодора

Обманывают умниц и лукавиц.
А вас…

Диана

На сто обманутых красавиц,
Каков бы ни был средь людей их чин,
Всегда пятьсот обманутых мужчин.

Фениса

(в сторону)

Здесь глупости совсем не так уж много.

Диана

И почему, скажите, ради Бога,
Их не любить? Прекраснейший народ!
Кто защищает нас и бережет?
С тех самых пор, как нас родят мамаши,
Для нас несут тяжелый труд папаши;
Их треволненьям просто нет конца.

Фениса

(в сторону)

Она шлифуется в стенах дворца!

Диана

Наряды, камни, праздники, пиры –
Ведь это все не женские дары.
И, наконец, поверьте,
Что ради нас идут навстречу смерти
Три четверти мужчин. И справедливо
Любить таких, кто любит нас, ревниво
Оберегает с детства, кормит нас
И от кого мы можем всякий час
Ждать помощи, и ласки, и охраны.

Теодора

Ах нет, Диана! Все они – тираны;
Они нас любят в нежные лета,
Пока есть прелесть в нас и красота,
Да и при этом ревностью губя.
Они всего желают для себя,
А нам и солнце видеть запрещают.

Диана

И все же вас они весьма прельщают.

(Лауре.)

Идем, мой друг, хочу переодеться.

Лаура

(Диане, тихо)

А ведь она могла к вам присмотреться.

Диана

Мне было трудно дать отпор уму,
Ведь он же – свет и разрывает тьму.

Диана и Лаура уходят.

Теодора

Кто мог бы ждать, Фениса, что она
В четыре дня такой разумной станет?

Фениса

Она настоль высоко рождена,
Что, может быть, сквозь тусклый ум проглянет
Старинной крови знаменитый блеск.

Явление третье

Теодора, Фениса, Дьего.

Дьего

(не замечая дам)

Посторонись, мечта былая,
Лелеемая с давних дней,
Пред новою мечтой моей,
Непостоянство мне прощая
И добровольно забывая
Ту, чья душа, когда б могла,
Себя бы так же повела.
Все в мире, с первого же шага,
Стремится к достиженью блага
И отвращается от зла.
Я обратил мой взор к Диане,
Как только повстречался с ней.
Хоть нет крестьяночки милей,
Здесь дело не в сердечной ране,
А в том, что для меня заране
Бесспорно, что решит сенат.
Я клад сменю на лучший клад,
Слив наши судьбы воедино,
И стану герцогом Урбино,
Когда не устрашусь преград.

Теодора

Ах, Дьего, вы?..

Дьего

Моя сеньора!
Цветы, вознесшиеся вдруг
От ваших ног до ваших рук,
Еще отраднее для взора.
Посланцем лета, Теодора,
Зовут обычно соловья.
Не вы ли, госпожа моя,
В цветочном царстве Филомела?[13]
Смеется луг, лазурь запела,
Звучит любовью стон ручья.
Мне в этом видится начало
Украшенного счастьем дня.

Теодора

Улыбка счастья и меня
С утра сегодня приласкала.
Я шла гулять и повстречала
Диану. Кажется, она
Своим умом упоена.

Дьего

Все дурочки впадают в это,
А нам смеяться нет запрета.

Теодора

Но перемена в ней видна.

Дьего

Диана – мраморная глыба,
Так первозданна и тверда,
Что и Камило полн стыда,
Смущенный больше, чем кто-либо,
Принцессой этого пошиба,
И в замешательстве сенат,
Где лишь о том и говорят,
Как им найти исход удобный,
И государыни подобной
На троне видеть не хотят.

Теодора

Я вас принуждена оставить.
Ее оденут, я боюсь,
Не так, как надо.

Дьего

Остаюсь
Без вас. Что я могу добавить?

Теодора и Фениса уходят.

Необходимо с ней лукавить,
Хотя теперь моя мечта
Одной Дианой занята.
Ей только следует влюбиться:
Тогда и мыслью озарится
Пленительная красота.

Явление четвертое

Дьего, Камило.

Камило

Я рад, что ты один. Мне нужно
Поговорить с тобой открыто.

Дьего

Ты знаешь, я всегда готов
Тебе служить, как друг старинный.

Камило

И даже если Теодора,
Когда мы оба ей служили,
Смущала дружбу нашу, Дьего,
То нас, душой и кровью близких,
Уже не отуманит ревность,
Как то еще недавно было;
Любовь былую к Теодоре
Я злобно от себя откинул.
Сейчас я говорил с Дианой,
И мне казалось – я увидел
Не то, чтобы обширный ум,
Но ум, вполне способный мыслить.
Она с секретарем своим
Писала тем, что прежде были
Искателями Теодоры
И шлют теперь Диане письма,
Ее приветствуя с приездом.
Здесь, Дьего, мне необходимо
Твое полнейшее вниманье.

Дьего

Я слушаю.

Камило

Ты согласишься,
Что если здешним государем
Стать может пришлый повелитель, –
А всюду, где чужой хозяин,
Свои всегда в большом убытке, –
То лучше пусть им буду я.
Мне важно герцогство Урбино;
На что крестьянский домик этот
Похож внутри – мне безразлично.
Она нужна мне не затем,
Чтоб для меня писала книги
Или давала мне советы;
Я от жены бы их не принял.
Ты, раз ты любишь Теодору
(Кто любит, для того нет в мире
Иной мечты, как о любимой),
Приди помочь моим усильям.
Ведь ты не можешь перестать,
Влюбленный, благородный рыцарь,
Ее любить; я потому
И мечу в герцоги Урбино;
Когда ты мне окажешь помощь
И я владычества достигну,
Ты можешь все мои владенья
Раз навсегда считать своими.

Дьего

Мне очень жаль, что ты подумал,
Великодушный мой Камило,
Такой разумный, будто можно
Из-за любви (тем боле – мнимой)
Забыть о столь великом счастье,
Как титул герцога Урбино.
Я, признаюсь, за Теодорой
Ухаживал вполне корыстно,
Как за наследницей престола;
Но, видя, как и ты, что выбрать
Должны Диану, неужели
Таким я буду простофилей,
Чтоб отказаться от надежды
Снискать ее любовь и милость
С такой же целью, как и ты?
Кто мог бы до того забыться
Пред величайшей красотой,
Которая бывала в мире,
Пред самым редкостным умом,
Пред телом, самым несравнимым
(Все это манит лишь безумцев,
Страдающих расстройством мыслей)
Чтоб отказаться от державы
Для радостей, от века бывших
Воображаемой победой
И подлинным самоубийством,
Мгновенною кометой страсти,
Влекущей за собой обычно
Заслуженное сожаленье,
Едва лишь первый пыл остынет?
Друзья должны просить о том,
Что, как-никак, осуществимо:
Никто не станет ради дружбы
Идти на собственную гибель.
В моем служенье Теодоре
Я вовремя остановился,
И с переменою судьбы
Моя любовь переселилась.
Нет, лучше дура, как Диана,
Не знающая сложных мыслей,
Чем умница, как Теодора.
Один философ справедливо
Заметил про замужних женщин,
Что нет страшнее казни в мире,
Чем если, возгордясь умом,
Они мужьям законы пишут.
Им следует уметь одно:
Рожать и пестовать детишек.
Диана хороша собой,
Так пусть и нянчится с моими.

Камило

От дружбы трудно было ждать
Такого наглого ответа.
Так вот какая дружба эта!
Ну что ж, ответ ей был под стать.
А впрочем, ничего другого
Мне и не мог ответить тот,
Кто слово женщине дает
И нарушает это слово.
Но это все – напрасный труд:
Когда о нашем разговоре
Известно станет Теодоре
(Твои поступки мне дают
На эту низость разрешенье),
Обеим ты скажи «прости» –
И мне, а с этим не шути.

Дьего

А как должно мое терпенье,
Все это слыша, поступить?

Камило

Покорно претерпеть обиду;
Словами здесь не пособить.

Дьего

Но если я тебя убью,
Простор за мною остается.

Камило

Когда нам есть за что бороться,
Мы защищаем жизнь свою.

Бьются.

Явление пятое

Те же, Диана, Теодора, Лаура, Фабьо и Марсело.

Теодора

(к Марсело, тихо)

Пожалуй, мы признаем скоро,
Что ваша госпожа умна.

Диана

Что это? Ссора? Вот те на!

Марсело

Да, ваша светлость, это ссора:
Камило с Дьего бой ведут.

Диана

А этого нельзя, Марсело?

Марсело

Уж если меч решает дело,
Сражаться следует не тут,
А выйти в поле.

Диана

Вот беда!
Как быть мне, Теодора?

Теодора

Взять их
Под стражу.

Диана

Мне не уломать их.

Теодора

Вы прикажите им.

Диана

Теодора

Да.

Диана

Марсело! Я их разниму.
Я млею, если вижу шпагу.
Вы напишите им бумагу,
И пусть они идут в тюрьму.

Фабьо

Умно!

Марсело

Вы – два давнишних друга.
И что вас довело до шпаг?

Камило

Ее высочество.

Марсело

Как так?

Камило

Шла речь о выборе супруга
Высокой нашей госпоже,
О том, что хоть иной и знатен,
Но вряд ли был бы ей приятен.

Диана

Нет, нет, я замужем уже.

Теодора

Вы замужем? За кем?

Диана

За вами.
Любить мужчин я не должна, –
Так, значит, мне нужна жена.

Теодора

Устройте мир между врагами,
Пусть подадут друг другу руку.

Диана

Вы их хотите поженить?

Теодора

И прикажите им забыть
Пустые сны и сердца муку.

Диана

Поженим Дьего и Камило;
Ведь я женилась же на вас.
Составьте, секретарь, указ,
Да так, чтобы красиво было,
О том, что мы в законном браке.

(Лауре, тихо)

Наверно, Лаура, спор у них
Возник из-за земель моих,
И это привело их к драке.

Явление шестое

Те же и Алехандро, в дорожном платье.

Алехандро

Сеньоры! Если я сюда
Вторгаюсь так внезапно, словно
Полуослепший (в чем виновна
Моя несчастная звезда),
Я умоляю вас, простите.

Диана

(к Фабьо, тихо)

Что это, Фабьо?

Фабьо

Я не знаю.
Я, как и вы, не понимаю.

Диана

Чего вы, сударь мой, хотите?

Алехандро

Кто – герцогиня?

Диана

Мой сеньор!
Я – герцогиня, чтоб вы знали,
Коль нашу светлость вы искали.
Но как же вы не сняли шпор,
Раз вам нужна моя особа?
Или, быть может, вы – француз,
Который этот лишний груз
Таскает на ногах до гроба?
Понятно, что народ, который
Родит первейших ездоков,
Преобразился в петухов,
Чтобы носить повсюду шпоры.

Алехандро

Опасность так меня теснила,
Что конь мой пал и у ворот
Остался там.

Диана

Наоборот,
Гораздо бы разумней было
Вам притащить его сюда,
Здесь помирать.

Дьего

Сеньор, два слова!
Сеньора наша нездорова
И не совсем в речах тверда.
Она была больна недавно
И до сих пор слегка недужна.
В чем ваше дело? Что вам нужно?

Диана

Вы лжете, я вполне исправна
И чувствую себя прекрасно,
И если чем еще больна,
Так тем, что на язык вольна,
Но это вовсе не опасно.

(К Фабьо, тихо)

Зачем он появился тут?
Не чересчур ли это смело?

Фабьо

(тихо)

Не понимаю, в чем тут дело.
Боюсь, напрасен был мой труд.

Алехандро

Прекрасная Диана,
Подобие бессмертной,
Которой в трех обличьях
Свершают поклоненье,
Чтя на земле Диану,
Луну в небесной тверди,
Царицу Прозерпину[14]
В неозаренных недрах,
Затем что вы скитались
Дианой в чаще леса,
Луною воссияли
Среди своих владений,
А хоронясь от взоров
Под грубою одеждой,
Казались Прозерпиной,
Царицей мрака светлой,
К вам обращает слово
Отавио Фарнезе,[15]
Брат герцога, что правит
И Пармой и Пьяченцой.
Амур[16], который властен
Над каждым смертным сердцем,
Особенно в ту пору,
Когда младые лета
Весной зеленой дышат
В неведенье беспечном,
Свои живые стрелы
Омыл чудесным светом
Очей бездонно-черных
Одной прелестной девы,
Моим готовя траур,
Который в самом сердце
Теперь я поневоле
Ношу в разлуке с нею.
С тем, что я здесь увидел,
Не может быть сравненья;
Но если бы Амур
Свои утратил стрелы,
Мной названные очи
Им были бы заменой.
Она меня два года
Дарила счастьем нежным,
Но мы неравны были
По крови и рожденью,
И потому, несчастный,
Я был лишен надежды
С ней сочетаться браком
И обрести блаженство.
Моим богатством были
Руки прикосновенья
Сквозь частую решетку
И ласковые речи.
Как мотылек вечерний,
Боящийся обжечься,
Я лишь кругами вился
Вокруг зажженной свечки.
Родители насильно
Ей мужа дать хотели,
И ей пришлось покорно
Исполнить долг дочерний.
Я понял, что теряю
Любимую столь нежно,
И, не теряя жизни,
Я потерял терпенье.
Но Порция, увидев,
Что я решил немедля
Убить ее супруга,
Мои порывы гнева
Смирила обещаньем,
Его исполнив честно,
К моим мольбам и вздохам
Участливая сердцем.
Как только грустной свадьбы
Веселье отшумело,
Она мне назначает
Таинственную встречу
Такою темной ночью,
Дождливой и беззвездной,
Как будто нас нарочно
Она укрыть хотела.
Я лезу по висячим
Веревочным ступеням
Через ограду сада,
Как истый сумасшедший.
Супруг уснул глубоко,
Но Порция не дремлет;
Его оставив спящим,
Она встает с постели.
Ко мне любимый облик
Спешил тропинкой белой,
Которая меж грядок
Легла песчаной лентой
И под воздушным шагом
Ее ноги прелестной,
Обутой по-ночному,
Преображалась в жемчуг.
О, если между вами
Есть любящее сердце,
Оно поймет мой трепет
У самых врат блаженства.
На белоснежной юбке
Фламандских кружев цепи
Служили окаймленьем
Прекрасного портрета,
А рукава сорочки
Чуть прикрывали плечи
И обнажали руки,
Нежней, чем воск чистейший;
По итальянской моде
Шел вырез возле шеи
И опускался к персям
В их красоте лилейной.
Но тут супруг проснулся,
Разбужен чувством чести;
В ком это чувство живо,
Не должен спать беспечно.
Он требует на ощупь
Ответа от постели,
Холодным обжигаясь
И леденясь нагретым;
Он видит, что, прельстившись
Супружеским блаженством,
Никто свою добычу
Назвать своей не смеет.
Он вскакивает с ложа
И, алча отомщенья,
Хватает щит и шпагу,
Им честь и жизнь доверя.
Поняв, что он обманут,
Находит нас немедля,
Затем что злополучье
Не знает промедленья.
Он в бой со мной вступает…
Но гнев освирепелый
В искусстве фехтованья
Орудует небрежно;
Обида горячится,
Не соблюдает меры,
И он свои удары
Наносит неумело.
На мой клинок наткнувшись,
Он падает на землю
И орошает кровью
Садовые растенья.
Сжав Порцию в объятьях,
Я с ней бегу, с обмершей,
И нахожу приют ей
В монастыре соседнем.
Но только что Аврора
Поднять чело успела,
Чтобы, взглянув на землю,
Оплакать горе смертных,
Как дюжина солдат
К моей подходит двери;
Мой брат меня хватает
И присуждает к смерти,
Чтобы родная кровь
Была для всех примером,
Являя правосудье
В его суровом блеске.
День казни приближался,
Когда, меня жалея,
Дочь моего алькайда[17]
Вручает мне для бегства
Ключи от башни, камни
И золотые цепи.
О, если конь, примчавший
Меня сюда, воскреснет,
Он в мраморе достоин,
Как Буцефал,[18] бессмертья!
И вот у ваших ног
Моя судьба поверглась.
Явите, что вы – ангел,
Спасающий от бедствий,
Даруйте мне защиту:
Я вам открылся честно.
Умножьте вашу славу
Деяньем милосердья.

Диана

Вы, может быть, и не дурак,
Но этого пока не видно.
Обманывать, и так бесстыдно!
Нет, я не дура, как-никак!
Ах, проходимец! Ах, злодей!
Как расписал нам на песочке
Свою красавицу в сорочке!
Хотя бы лифчик был на ней!
Какой, однако, острый глаз!
Пленился у своей голубки
Фламандским кружевом на юбке!
Нет, эти плутни не для нас,
И я к таким, как вы, строга.
Добро, что вас теперь я знаю:
Я вовсе в Парме не желаю
Нажить смертельного врага.
Ступайте обольщать красоток
Среди садов во тьме ночной!

Теодора

С постигнутым такой судьбой
И самый гневный будет кроток.

Фабьо

Сеньора, будьте беспристрастны!

Диана

Вы это говорите мне?
Так, значит, вы в его вине
Уверены, глупец несчастный?

Фабьо

(к Алехандро, тихо)

Зачем все это?

Алехандро

Чтоб Диану
Скорей увидеть.

Диана

Хитрый плут!
Что ж Порцию покинул Брут?[19]
Я с ним и говорить не стану.

Фабьо

Здесь нет обиды вашей чести.

(Диане, тихо.)

Все это выдумка одна.

Диана

Свидетель Бог, я бы должна
Велеть убить его на месте!
Идемте, Дьего и Камило.

Дьего

Ваш гнев опаснее огня.

Диана

Да, я сердита. Но меня
Его двуличие взбесило.

Диана, Лаура, Дьего, Камило и Марсело уходят.

Явление седьмое

Теодора, Фабьо, Алехандро.

Фабьо

(к Алехандро, тихо)

Нам нужно бы поговорить,
Да вот нельзя при Теодоре.
Но как же мне моей сеньоре
Затею вашу объяснить?

Алехандро

Ступай к ней. Этот приступ страсти –
Безумие, но не любовь.
И если так случится вновь,
От красоты ее, от власти
Я лучше сразу отрекусь.
Иди и передай дословно,
Что я обижен ею кровно
И во Флоренцию вернусь.
Я вовсе не хочу супруги,
Разумной только до поры.

Фабьо

Какие милые дары,
Чтоб возвратить любовь подруги!
Пойду, и госпожа моя
Расскажет мне, что с ней такое.

(Уходит.)

Явление восьмое

Теодора, Алехандро.

Теодора

Теперь, когда нас только двое,
Я вам хочу сказать, кто я,
Отважный рыцарь.

Алехандро

Мне сейчас,
Сеньора, это сообщили,
И я молю, чтоб вы простили
Виновного, который вас
Не так почтил, как должно было.

Теодора

А я в ответ вам признаюсь,
Что очень искренно стыжусь
Того, что здесь происходило.

Появляются Диана и Фабьо; они прислушиваются к разговору Теодоры и Алехандро.

Явление девятое

Те же, Диана и Фабьо.

Теодора

Ее высочество, сеньор,
Как видите, глупа изрядно.
Уж вы простите.

Алехандро

Мне досадно
Не то, что мне был дан отпор,
Коль скоро сквозь ее ворота
Уехал с почтой Соломон,[20]
А то, что, к смерти присужден,
Я в тайну посвятил кого-то,
В чьем представленье я злодей.

Теодора

Все то, что вы ей рассказали
Про ваши беды и печали,
Меня растрогало сильней.
Мои каменья, дом, доход,
Считайте вашими, Отавьо.

Диана

(к Фабьо, тихо)

Что ты на это скажешь, Фабьо?

Фабьо

Скажу, что черт их разберет.

Алехандро

Мою признательность, сеньора,
Мне трудно выразить в словах.

Теодора

Спор о наследственных правах,
Должно быть, разрешится скоро.
Быть может, к власти призовут
Меня, Фарнезе знаменитый,
И если для моей защиты
Согласны вы остаться тут,
Поверьте, что моя приязнь
Вознаградить бы вас сумела
Превыше всякого предела.

Диана

(к Фабьо, тихо)

Что здесь: приязнь или боязнь?

Фабьо

Боязнь остаться без друзей
И участь претерпеть дурную.

Диана

Я – женщина, и я ревную.
Беда грозит любви моей.

Алехандро

(Теодоре)

Но мне у вас просить придется
Отсрочки. У меня сейчас
Забот сверх меры.

Фабьо

(Диане, тихо)

Из-за вас
Он во Флоренцию вернется.

Диана

Как – во Флоренцию? Он родом
Из Пармы, герцог – брат ему.

Фабьо

Он сказки плел вам потому,
Что говорил перед народом.

Теодора

Счастливый путь, Отавьо славный,
И в знак того, что вы – со мной
И будете любой ценой
Отстаивать мой сан державный,
Примите этот вот алмаз,
Как память женщины, которой
Вы стали другом и опорой.

Алехандро

О, как благодарить мне вас!
Я буду скован цепью вечной,
Надев его, – ведь мы должны
Блюсти обычай старины, –
На средний палец, на сердечный.

Диана

(в сторону)

Раз он у ней на поводу
И покорен наполовину,
Я, кажется, сорву и скину
С себя всю дурость.

Фабьо

(Диане, тихо)

Я иду
Вдогонку.

Алехандро

(Теодоре)

Фабьо и Диана!..

Фабьо

(к Алехандро, тихо)

Беседа ей была слышна.

Алехандро

Мне с ней поговорить?

Фабьо

Она
Тигриной злобой обуяна.
Пройдемте здесь, как будто вы
Ее совсем и не видали.

Алехандро и Фабьо уходят.

Явление десятое

Диана, Теодора.

Теодора

Диана! Почему в печали?

Диана

В печали из-за вас, увы!
Чуть я приехала, вы тотчас
Пришли ко мне с одним советом,
А поступаете не так.

Теодора

В чем именно?

Диана

Страницы:

Читать бесплатно другие книги:

Ласковое Солнышко

Кальнов Святослав

Замечательные стихотворения для детей всех возрастов, размещённые в книге по временам года: лето — о...

Земные Боги. Через Небо

Силантье Ксандра

Мы — чьи-то мысли, планы.Мы — чьи-то мечты, поэтому живем.В этой книге вы прочтёте о себе.Изобретате...

Аркадия. Лишенная эмоций

Никитин Дмитрий

Наемный убийца Клод Финеас встречает демонессу по имени Рин, которая просит его вернуть ей утраченны...

Триумф бессознательного

Ротенберг Вадим

Почему тоталитарные режимы, а так же А. Ахматова и В. Набоков, не любили психоанализ; парадоксы у О....

Цыганское таро. Для посвещенных

Папюс

Вниманию читателя представляется одна из наиболее авторитетных книг, посвященных истории, истолкован...

В имени своём да обретёшься…

Оболдин Борис

Сборник рассказов представляет из себя удивительную палитру, многообразное смешение жанров, сюжетов,...