маленькие и неприметные Семипядный Сергей
– Не знаю. Как они, наверное, со мной, так и я. Если ничего другого не останется.
– Они убить тебя хотели, – напомнил Дмитрий.
– Вот и мы должны будем, видимо…
– Мы?! – вскричал Дмитрий и удивлённо округлил глаза.
– Ну, ты, – невозмутимо поправилась Марина.
– Я?!
– Не я же.
– Ты свихнулась! Да я завязал с этим! Хоть и не начинал ещё, по правде говоря.
– Не начинал? – саркастически улыбнулась Бояркина. – Если промазал, то это у тебя называется…
Подлесный не дал ей договорить:
– Я не промазал! Я не смог! И это, к твоему сведению, вещи совершенно разные.
– В следующий раз, надеюсь, сможешь.
– Да я в руки больше не возьму никакого оружия! Ни за какие деньги!
– А я и не собиралась тебе платить. Сначала ты должен будешь долг отработать.
– Долг? Какой долг?
– Ты уже и про должок в восемь тысяч забыл? Память у тебя, однако, коротюсенькая, дорогуша.
– Я не убил тебя да ещё и должен остался?! – поразился Дмитрий. – Я НЕ УБИЛ! Ты понимаешь?
Марина осталась спокойной и ироничной:
– Ну а как? Я приняла заказ и предоставила тебе возможность заработать целых десять тысяч в валюте.
– Но убить-то я должен был тебя! Ты забыла?
– Я ничего не забыла. Но давай логически размышлять. Тебе дали восемнадцать тысяч, из которых ты восемь должен был передать мне. Так?.. Ты получил деньги? Получил. Передал мне мои восемь тысяч? Нет.
– Однако же я не выполнил работу! Согласна? Следовательно, я должен вернуть деньги. Я не прав?
– Свою долю – да, свою ты должен был вернуть. Но не мою, так как я всё, что от меня требовалось, сделала.
– Да-а, дела! – протянул Дмитрий. – Это у тебя, значит, такая вот логика? Ладно, давай по-другому. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – А если бы я не потерял деньги да, к тому же, безоговорочно решил бы выполнить работку, то в этом случае – как? Что я предпринял бы? Мне следовало бы отдать тебе твою долю, а потом тебя же и пришить? Это логично? Или я не должен был бы отдавать деньги? Проясни! Я в тупике. Я не понимаю.
– Если ты человек честный, то… – начала Марина, но вдруг замолчала.
– Ну! – поторопил её Дмитрий.
– Но ты мерзавец! Ты хотел убить меня!
– А ты под «вышку» подвести меня хочешь! А я жить хочу! На свободе!
– Ну и свободен! Вали! – Бояркина качнула головой в сторону, словно указывала направление.
***
– Ты, гадина, мне всю руку исколол! – психовала Бояркина.
– А я виноват, что у тебя такие вены? – защищался Подлесный, находящийся на грани обморока.
– Да ты не дрожи руками! Прицелься, говорю, как следует, гад такой!
А как тут справиться с дрожью в руках, если перед глазами уже всё плывёт? Не то что рука её, а и сама-то Маринка – словно гуашью нарисованная.
– Если с моста сбросить, то и кровь не нужна была бы тогда, – спорил Дмитрий, в очередной раз вонзая шприц в руку Марины.
– Свою купи да и сбрасывай… – сжала зубы Бояркина. – Стой! Кажется, попал. Только насквозь не проткни. Ну-ка, давай потихоньку…
Наконец с забором крови было покончено. Перенервничавший, Подлесный хотел от души полоснуть автоматной очередью по стёклам «вольвёнка» Бояркиной, но та вовремя предупредила:
– Только по стёклам передних дверей.
– Ты думаешь, это естественно будет выглядеть? – засомневался Дмитрий.
– Молчать! А правое и вообще открыть можно.
Бояркина направилась к автомобилю и опустила стекло правой дверцы. Подлесный разочарованно скривился.
– Ничего! Поливай! – дала отмашку Марина. – Бей по стеклу передней левой. Всё будет более чем убедительно.
– Чёрт с тобой, – согласился Дмитрий и нажал на курок.
Марина подбежала к машине.
– Ты смотри, сколько стёкол! – вскричала радостно. – И это от одного всего лишь. Сейчас соберём, а потом ты их разбросаешь по дороге.
И спустя полтора часа осколки стекла были на шоссе перед мостом через Яузу, а «Вольво» – в воде почти по самую крышу. Подлесный даже пожалел, что некоторую часть крови «погибшей» потратил напрасно, желая оставить кровавые следы на спинке водительского сиденья.
Когда Дмитрий вернулся в квартиру на Бескудниковском бульваре, Марина уже спала. Съела его пельмени и завалилась спать в его кровати.
Подлесный позвонил Анюте.
– Анюта, как дела? – поинтересовался он, поздоровавшись и представившись.
– На букву «хэ», но не подумай, что хорошо, – ответила Анюта. – А у тебя как? Ты куда запропал?
– Да у меня так же. Я тебе что звоню-то. С деньгами ничего не вышло, Анюта.
– У кого не вышло?
– У меня не вышло. Нет там денег. Как мне сказали, кто-то грабанул квартиру.
– Там не только квартиру грабанули, но и человека убили.
– Да, мне сказали, что там труп нашли.
– А кто тебе сказал? – спросила Анюта.
– Один человек. Он должен был забрать деньги, но, к сожалению, опоздал.
– Как его фамилия?
– Не знаю. А что? Зовут Олегом, а…
– Олег? – перебила Анюта. – Вот твой Олег и угробил моего Юрочку.
– Юрочку? Угробил?
– Да. И деньги забрал.
– Деньги – у Олега?! – поразился Дмитрий.
– Были.
– А где теперь?
– Менты забрали. Где ж ещё они могут быть? Баксы забрали, Олега забрали, людей, которые Олега облапошили, – тоже.
– Олега кто-то облапошил?
– Да, именно, – подтвердила Анюта. – Те люди, которые убили мужа Шурки.
– И где он сейчас?
– Олег этот твой? На нарах, думаю, парится.
– Хм, дела-а… – протянул Дмитрий и задумался. Пока он собирался с мыслями, Анюта положила трубку.
25
Подлесный поднимался по лестнице, когда кто-то, вошедший следом за ним в подъезд, окликнул его:
– Господин Подлесный!
Дмитрий остановился. Повернувшись, он увидел Гольцова, того самого работника уголовного розыска, который некогда допрашивал его в квартире Уквасовой. Гольцов был в кремового цвета рубашке и всё том же своём, очевидно, любимом, галстуке с изображением огалстученного джентльмена. Но как он здесь оказался? И что ему надо?
– Добрый день, месье Подлесный! – поздоровался Гольцов, останавливаясь двумя ступеньками ниже.
– Здравствуйте! Чем обязан?
– Разговорчик к вам имеется, пан Подлесный. Вы не пригласите… – Гольцов дёрнул подбородком, приглашая продолжить восхождение на нужный этаж.
– Увы, – решительно мотнул головой Дмитрий, не двинувшись при этом с места, – у меня не убрано. Бардак страшный. Мы могли бы во дворе…
– Хорошо, – согласился Гольцов, произнеся это слово с интонацией, Дмитрию отнюдь не понравившейся.
Они сели на лавочку, вполоборота друг к другу.
– Дмитрий Иванович, я хотел выразить вам искреннее соболезнование в связи со случившимся, – сказал Гольцов.
– Спасибо. А откуда вам известно?
– Это не проблема. Да и телевидение освещает подобные происшествия.
– По телевидению сообщили, что погибла именно моя бывшая гражданская жена? – удивлённо спросил Подлесный.
– Да, сообщили о Бояркиной Марине Григорьевне, которая, как нам известно, являлась вашей неофициальной женой. Вы, кажется, расстались?
– Что вам ещё известно?
– Известно нам, например, что вы без разрешения гражданки Уквасовой пользовались её машиной.
– Она написала заявление?
– Пока нет, – выдержав паузу, ответил Гольцов.
– А если бы и написала, то я никогда бы не сознался, – сделал заявление Дмитрий.
– Я сейчас вас обыщу и изыму ключи, – улыбнулся Гольцов.
– Не изымете, у меня их нет.
– Избавились уже?
Дмитрий не ответил. Он отвернулся и принялся рассматривать «Волгу» без правого переднего колеса. Гольцов также молчал.
– Если больше вопросов ко мне нет, то… – начал Дмитрий.
– Минутку! – остановил его Гольцов. – Я хотел узнать у вас, что вы думаете о случившемся с Мариной Григорьевной.
– А разве и за Москвой – ваша территория? – сделал удивлённое лицо Подлесный. – Я не думаю, что допрашивать меня имеет право любой работник милиции РэФэ или СэНэГэ.
– А вы, Дмитрий Иванович, дерзкий тип, – заметил Гольцов, недобро улыбаясь. – Видимо, правду про вас говорили.
– Что же про меня говорили?
– Да ходят слухи, – уклонился от ответа на вопрос Гольцов.
– И кто же слухи эти распускает? – спросил Дмитрий, не надеясь уже, что ответ им будет получен.
Гольцов помолчал, потом с грустью в голосе сказал:
– Да, жаль, что не получилось у нас разговора. Кстати, новостей нет? Я имею в виду поиски тела её.
– Нет, пока не найдено. Вероятно, течением отнесло.
– Ну что ж, прошу прощения за беспокойство. – Гольцов поднялся со скамейки. Подлесный сделал то же самое. – Надеюсь, не обнаружится, что «пятёрка» Уквасовых фигурирует по какому-либо делу.
– Почему она должна фигурировать? Если бы я и пользовался ею, то езжу я очень осторожно.
– С использованием автомобилей не только наезды на полоротых пешеходов допускаются, но и иные правонарушения совершают. И даже очень, случается, серьёзные.
– О чём вы?
– Я думаю: вы догадываетесь, – снова одарил Подлесного нехорошей улыбочкой Гольцов.
– Понятия не имею. Это с теми вашими слухами как-то связано?
– Возможно. А также и с Глебово.
– С каким Глебовым? – не понял Дмитрий.
– Не с Глебовым, а с Глебово, – уточнил Гольцов. Дмитрий пожал плечами.
– Что ж, остановимся на достигнутом, – проговорил Гольцов, пристально глядя в глаза собеседнику. – Хорошо, до встречи, господин Подлесный. Я полагаю: мы ещё увидимся.
Этот Гольцов что-то знает. Определённо, знает. Кто-то ему что-то ляпнул. Скорее всего, Шура или Анюта. Однако слухи они и есть слухи. Нечего ему делать – пусть ходит и собирает эти слухи. А он никого не убил и убивать не собирается. И никто его не заставит. Никто и никогда.
Бояркина, конечно, спала. Когда Подлесный вошёл, она проснулась и наблюдала за ним из-под полуопущенных век. Случайно встретившись с нею взглядом, он всё понял. Маринка желает его. Несколько дней воздержания не прошли для неё бесследно. Причина именно в физиологии, а не в возрождении былых чувств. Да и отказ его в течение всего этого времени видеть в ней объект сексуальных устремлений ударил, очевидно, по женскому самолюбию. Она, по всей видимости, уже решила, что овладеет им. А раз решила, то это произойдёт в любом случае. То есть он может, пренебрегая словесным декорумом, забраться к ней в кровать, а может расположиться на раскладушке, вытащив её предварительно на кухню, – дела это не меняет. В первом случае, конечно, она не оставит акт любовных отношений без мотивировочного обрамления, которое будет, несомненно, суперформальным и небрежным.
– Что новенького? – спросила Марина.
– Где?
– Ну я не знаю. На работе, например.
– На работе всё по-прежнему. Все крутятся и суетятся. Все такие деловые и энергичные, что тошно смотреть. А ты будь осторожней. Не вздумай дверь открывать. И только на мои звонки отвечай. Три гудка, кладу трубку, набираю снова.
– Что-то случилось?
– Да крутится тут один, – уклончиво ответил Дмитрий.
– Кто?
– Мент один.
– Почему он крутится?
– Откуда я знаю! Отстань! – огрызнулся Дмитрий.
И в дальнейшем он огрызался и хамил, но всё же был распят на кровати и выпотрошен. А утром, на пороге пробуждения, всплыло в памяти упомянутое Гольцовым Глебово. Что за Глебово такое? И почему он столь многозначительно произносил название этого совершенно незнакомого населённого пункта, по-видимому, села? Встав с постели, Дмитрий очень долго рассматривал карту московской области, пока наконец не обнаружил это загадочное Глебово северо-восточнее Раменского. Гжель, Трошково, Фенино, Речицы, Глебово – нет, никогда не доводилось ему бывать в тех краях. Он и названий подобных не слыхал, за исключением слова «гжель».
За завтраком Подлесного пронзила неожиданная мысль. А если Глебово – это населённый пункт, где находится место его недавнего заключения? Он схватил карту и прикинул расстояние. Где-то километров пятьдесят от кольцевой. И ещё по Москве. Пожалуй, и сходится. Пожалуй, такое расстояние они в тот раз и преодолели. А узнать что-либо об этом Гольцов мог от Олега, который сейчас в их власти, под прессом оперативно-следственной машины.
– Возможно, я смогу найти Гену, – откладывая карту в сторону, сообщил Подлесный Бояркиной.
– В самом деле? – обрадовалась Марина.
– Я сказал: возможно.
– Каким образом?
– Мне надо будет съездить в одно место.
***
Подлесный, пометавшись по приёмной, заскочил в кабинет Телешовой, дверь которого оказалась не запертой. Что ему здесь надо? Почему он сюда припёрся? Дмитрий замер у двери, прислушиваясь. Спустя минуту он услышал голос Ваулиной, обращающейся к Гольцову и его спутнику с вопросом о цели их визита. Гольцов отвечал негромко, и Дмитрий произнесённых им слов не разобрал. Потом послышался голос Телешовой, которая приглашала посетителей к себе в кабинет. Подлесный бросился за ширму, где сразу же присел на кушетку. И какого чёрта он решил прятаться от Гольцова?
Дверь отворилась.
– Проходите, проходите, – жизнерадостно говорила Телешова. – Проходите и присаживайтесь. И рассказывайте, что привело вас к нам. А мы постараемся вам помочь. Мы помогли уже стольким людям, что… В общем, вы не пожалеете. Ну-с!
– Вас Ларисой Виленовной, вы сказали, звать? – спросил Гольцов.
– Да-да, Лариса Виленовна. Именно так. Вы рассаживайтесь, как вам будет удобно.
– Мы, конечно, очень хотели бы рассчитывать на вашу помощь, Лариса Виленовна, – сказал спутник Гольцова вкрадчивым голосом, – но мы отнюдь не по тому вопросу, что вы подумали.
– А мы способны быть вам полезны по самому широкому спектру проблем. Вы уж поверьте! – убеждала Телешова. – Вы просто представить себе не можете, как всё в нашей жизни взаимоувязано, как всё переплетено! Да все побеги самых разнообразных проблем произрастают, как правило, из одного корня, и мы…
– А в вопросе организации заказных убийств – тоже? – прервал её Гольцов.
– Что?!
– Например, заказное убийство… – начал Гольцов и сам же себя перебил: – Что с вами? Лариса Виленовна, вам плохо?
– Нет, всё нормально, – еле слышно пролепетала Телешова.
– Вам водички не принести? Где у вас водичка?
– Не надо воды. Но без адвоката я говорить не буду, – слабым голосом произнесла Телешова.
– Адвокат? А зачем нам адвокат? – удивился Гольцов. – Если вам что-то известно о вашем директоре, о Бояркиной Марине Григорьевне…
– Я ничего не знаю! – вскричала Телешова. – Пока не будет адвоката, я ничего говорить не буду!
– Ваша реакция на наш вопрос наводит на размышления, – заметил коллега Гольцова, всё тем же вкрадчивым голосом.
– Может быть, вы тоже имели отношение к этому? Вы были в курсе? – поддержал товарища Гольцов.
– Без адвоката я не скажу ни слова! – не сдавалась Телешова.
– Что же, все в вашей фирме занимались заказными убийствами? – оживился Гольцов. – Интересно, если так.
– Я ничего не знаю!
– Что же вы так разволновались? Марина Григорьевна, возможно, и вас привлекла к этой противозаконной деятельности?
– Что?
– Кого ещё ваш директор использовала на данном поприще? Подлесного? Вас? Кого ещё?
– Я вас не понимаю, – растерянно проговорила Телешова.
Неожиданная догадка встряхнула Подлесного, и он вскочил на ноги. Кушетка при этом скрипнула. Опомнившись, Дмитрий снова присел. Но было уже поздно – поверх ширмы возникло лицо пришедшего с Гольцовым, который, увидев Подлесного, удивлённо вскинул брови.
– Егор Палыч, а тут…
– Что? – За ширму заглянул Гольцов. – Мистер Подлесный? А что вы здесь делаете?
– Сижу. Я сначала лежал, а теперь сижу, – ответил Дмитрий.
– Лежите? Почему вы тут лежите?
– Мне стало плохо, и я прилёг. А что?
– В общем-то, ничего, – медленно выговорил Гольцов и посмотрел на своего товарища.
– Тогда я пойду. – Дмитрий поднялся. Мимо молча посторонившегося Гольцова он прошёл к двери и покинул комнату.
Бояркина сняла трубку почти мгновенно, но молчала.
– Это я, – сообщил Подлесный. – Я знаю, кто «заказал» тебя.
– Да ты что! – вскрикнула Бояркина.
– Телешова.
– Не может быть! То есть я хотела сказать, что я так и знала. Ещё когда ты меня обстреливал, я на неё подумала. Но как ты узнал? Через Глебово?
– Тут пришли к ней менты и стали спрашивать…
– Какие менты? Что спрашивать? – взволновалась Бояркина.
– Они думают, что она с тобой связана. Что вы с ней вместе участвовали в организации тех дел. Но я всё понял. По её реакции на их вопросы.
– Господи!
– Они спрашивали о тебе, а она испугалась и стала требовать адвоката.
– Она! Конечно, она! Я так и знала! Неумеха и бездарь! Она же снюхалась с Мышенковым. Они заодно. Это они придумали избавиться от меня. Ну я им задам! Где она?
– Она у себя.
– Сейчас я ей выдам, стерве!
– Не вздумай! Там у неё!.. – закричал Дмитрий, но Марина уже бросила трубку.
Бояркина позвонила Телешовой и наорала на неё.
– Даю тебе пять минут! Тебе и твоему жирному хахалю! Встречу через пять минут – убью! – кричала Лариса в трубку. – Выметайтесь оба, если жить не передумали! И по десять тыщ с каждого! Сроку – два дня! Вон! Вон из офиса! Через пять минут ваши жизнёшки будут стоить не по десять, а по сто тысяч!
Телешова сидела ни жива ни мертва. Телефонная трубка едва держалась в её ослабевшей руке.
– Что случилось? – заинтересовался Гольцов.
– Мне надо идти, – с трудом выговорила Телешова.
– Куда вам надо идти?
– Я не знаю.
– Кто звонит? – продолжал допытываться Гольцов.
– Марина Григорьевна.
– Бояркина?
– Да.
– Она жива?!
Телешова ответила растерянным взглядом. В эту минуту трубка выскользнула из её руки и упала на стол. Гольцов схватил трубку и поднёс её к уху.
– Ты, собака, думала, что я покойник? – ярилась Бояркина на том конце провода. – Это ты уже полутруп! Ты одной ногой уже там, падла! Я уничтожу вас обоих, голубки вонючие!
– Марина Григорьевна, угроза смертью – уголовно наказуемое деяние, – сказал Гольцов.
– Что? – не поняла Бояркина. – Кто это?
– Мы тут у Ларисы Виленовны как раз о вас говорили. И было бы неплохо, если… – Гольцов не договорил, так как Бояркина бросила трубку. Гольцов поднял глаза на Телешову. – Лариса Виленовна, чем вы так прогневали вашу начальницу?
– Я? Нет, я… Я тут вовсе и не… Извините… Простите, но мне пора. – Телешова стала подниматься.
– Куда же вы? Мы же не закончили.
Читать бесплатно другие книги:
