Проданная в рабство Уисааль Амани

Глава 14

Отказ от мечты

– Почему он не пришел?! – набросилась я на Хадижу. – Он сказал, что встретится с тобой по поводу верблюда, а сам не явился. Может ты его неправильно поняла? Он имел в виду не сегодняшний день?

Хадижа пожала плечами и снова принялась за мытье тарелок. У меня был выходной, но я все равно болталась на кухне и помогала ей.

– У тебя есть его адрес?

– Ну, конечно! Он оставил мне свой адрес и сказал, где я могу взять ключ от входных дверей и посещать его в любой день, когда мне только вздумается!

Шейх не явился на встречу с моей подругой. Меня это жутко разозлило, потому что я надеялась встретиться с ним. Мне казалось, что наша встреча пройдет волшебно, он сразу же заберет меня в свой дворец, и мы будем всегда вместе.

– Так нехорошо поступать! Обещать и не прийти! – процедила я сквозь зубы.

– Айсу, он – шейх, состоятельный человек с возможностями и привилегиями. Такие, как он, не водят дружбу с людьми, как я. И хотя Сабид отличается от других богачей и всегда держит слово… Возможно, что-то произошло! Его верблюдица хромала после забега, уверена, он решает этот вопрос!

Он не появился в течение нескольких дней, мы обе расстроились. Хадижа – из-за сорвавшейся сделки, а я из-за того, что человек, который был мне дорог, снова стал невидим, словно призрак. Словно злодейка-судьба снова проверяла меня, испытывала на прочность.

– Если это судьба, то он меня разыщет, – размышляла подруга. – Он такой красивый! Вот бы стать женой такого человека!

– А как же твое бунтарство? Борьба за равные права? Ты хочешь стать жительницей золотой клетки? – затараторила я, испытывая легкие уколы ревности.

– У него уже есть одна жена. О свадьбе Сабида писали в газетах. Но здесь можно иметь нескольких, поэтому я бы с удовольствием стала частью веселой компании.

Подруга рассказала о шикарном празднике с кучей гостей. В честь свадьбы организовали бега, на которые пускали не только гостей, но и обычных зрителей.

– Мой Джони приболел, и я пришла, как обычный зритель, – поведала Хадиша, после чего принялась восхищаться роскошью наряда невесты и ее драгоценной диадемой. – Его жена красивая. Вы даже немного похожи! Она тоже светлая – глаза и кожа.

«Кто-то занял мое место», – пронеслось в моей голове.

– Как давно он женился? – уточнила я с волнением.

– Год назад, – отмахнулась Хадижа. Я хотела задать еще вопросы, но толстуха Лейла громко цыкнула на нас, попросив перестать болтать.

– Вам платят за работу, а не за лязганье языками! – грубо произнесла она.

Я еле сдерживала слезы. Мы снова взялись за тарелки. В зале вдруг стало слишком оживленно, засуетился персонал кафе.

– Шейх пришел! – выкрикнул кто-то. – В нашей помойке сам Сабид!

Официантки начали прихорашиваться у зеркала, а Хадижа подпрыгнула от радости, громко рассмеявшись:

– О, да! Я стану богачкой, и наконец-то заживу жизнью, о которой всегда мечтала!

– Ты не переоденешься мальчишкой? – окликнула я ее. Хадижа спохватилась, вспомнив, что на ней платье, и испуганно уставилась на меня.

– В моей комнате есть одежда, которую ты мне давала на скачки. Можешь взять ее, – предложила я. Подруга благодарно кивнула и поспешила в мою комнату, а я попросила одну из сотрудниц подменить меня на пару часов, твердо решив встретиться с моим Господином нос к носу. Я тоже поспешила преобразиться и надела линзы, изменив цвет глаз. С последней нашей встречи с Сабидом я немного изменилась – стала выше и худее. Волосы были скрыты платком, а кожа благодаря загару, который еще не смылся после нашего похода на верблюжьи бега, была темнее, чем обычно. Я поправила платок и вытащила цепочку с кулоном в виде сердечка, которое когда-то мне вручил самый прекрасный и щедрый мужчина на свете с просьбой беречь его. «Интересно, своей жене ты доже сделал подобный подарок? Неужели у тебя два сердца?» – спрашивала я его мысленно.

Я вышла через служебный вход, оббежала кафе и вошла в зал, как посетительница. Я увидела Хадижу – она разговаривала с шейхом за одним из столиков. Он, как обычно, был в белом одеянии с покрытой головой и сидел ко мне спиной.

– Здравствуй, Идрис! – воскликнула я, подойдя к столику. У меня не было четкого плана, я действовала по наитию. Хадижа удивленно открыла рот, не понимая как вести себя.

– Мы договорились встретиться сегодня! – произнесла я с улыбкой, подмигнув подруге. Она уточнила у Сабида, не против ли он, чтобы я присела с ними за стол.

– Я бы предпочел говорить о делах без свидетелей, – произнес он недовольно и мельком взглянул на меня.

– Айсу, подожди меня за другим столиком! – процедила она сквозь зубы. Услышав это имя, шейх поднял на меня глаза.

– Вы Айсу? – уточнил он. Я кивнула. Он смотрел на меня пристально, и казалось, хотел, что-то спросить, но не решился.

– Красивое имя. Прошу прощения, что вмешался в ваши планы. Это займет совсем немного времени и… – он осекся, увидев свой подарок. – Откуда у вас эта вещь?

Я заморгала очень быстро и поспешно соврала, что получила кулон в подарок от одной приятельницы. Он мне не поверил, намекая, что вещи иногда воруют. Я боялась, что потеряю сознание от ужаса и, извинившись, отошла к столику у окошка. Я старалась не выдать свое волнение, и была сосредоточена на том, чтобы справиться со сбившимся дыханием. Сабид подсел ко мне и внимательно уставился на мое лицо.

– Не пойму, будто она и не она, – выдавил он, снова разглядывая кулон. – Эта вещь принадлежала девушке с таким же именем, как у вас… Я это знаю, потому что этот кулон изготовил мой личный ювелир. Пару лет назад она исчезла. Я искал ее везде, но мне сказали, что она погибла…

«Я жива, возлюбленный мой и сижу напротив. Жаль, что ты не чувствуешь меня. Видимо ты похоронил свою Айсу. Мое сердце снова плачет», – произнесла я мысленно, боясь, что, не справившись с переживаниями, начну рыдать.

– Вы хотите… чтобы я вам его отдала? – уточнила я, подняв глаза на Господина.

– Нет, конечно, нет! Все в прошлом, я уже принял то, что ее нет.

– Мне нужно уйти, – произнесла я немного дрожащим голосом и торопливо направилась к выходу. Я вернулась в свою коморку, чтобы там потосковать над своим горем. «Наверное, надо было ему признаться, что его Айсу жива?» – задавалась я вопросом, но я не знала, как бы он отреагировал на эту информацию, ведь Сабид признался, что принял ее кончину, возможно, он предпочитал думать о ней, как о мертвой и не был готов к воскрешению?

– Что ты там устроила? Зачем? Он задавал мне вопросы! Много вопросов! И просил твой адрес. Айсу, объясни мне, что это все значит! – возмутилась Хадижа, ворвавшись ко мне после встречи.

– Я не могу объяснить… Да и в этом нет нужды. Он меня не помнит. Это точка! – хлюпала я, стараясь успокоиться.

– Не помнит? Ты знакома с шейхом? Он забыл, зачем пришел и умчался, как ошпаренный. Мы даже не успели поговорить по поводу Джони! – возмущалась подруга.

Я решила больше не сражаться за мечту. В его глазах было пусто… Что значит искать ничто? Это как поверить, что кто-то где-то когда-то закопал радугу, а тебе предстоит искать ее по сломанному компасу.

На следующий день возле кафе меня поджидала девушка в красивой дорогой абайе, она стояла возле кафе и окликнула меня, как только я вышла. Лицо ее казалось знакомым, я не сразу узнала свою давнюю знакомую Ясмин.

– Ну, надо же, ты жива! – рассмеялась она. – Когда Сабид рассказал про странную встречу с тенью Айсу, я сразу все поняла, и ни минуты не сомневалась, что найду тебя здесь. Мы можем поговорить?

Я кивнула и предложила зайти в соседнее заведение. Она охотно поддержала мою идею. Мы сели за свободный столик и некоторое время молчали.

– Вот ведь как интересно устроена жизнь, правда, Айсу? – произнесла рыжеволосая грудастая девушка. – Ты обобрала меня два раза! Если тебе снова захочется пошарить в моем шкафу, предупреждаю: лучше этого не делать. Я лишу тебя кистей за одну только попытку испортить мою жизнь еще раз!

– Не понимаю, о чем ты говоришь! – отстраненно произнесла я.

– В доме Джамили, ты прикарманила шейха сразу после первого свидания, не дав нам возможности с ним пообщаться. Хорошо, он выбрал тебя пусть и по непонятной мне причине… Далее ты снова встаешь на моем пути – перерезаешь горло человеку, который был дорог мне, возможно как тебе Сабид!

– Ты предала меня! – зло произнесла я. – Ты рассказала бандиту, кто я есть!

– Ты про горб? Я спасла тебя! Ты знаешь, что группа, в которую тебя определили, не дожила до утра. Они умоляли убить их, но бедуины продолжали наслаждаться их обществом! Я видела, что осталось от них! поверь, это зрелище не для слабонервных. Некоторые трупы продолжали насиловать даже после того, как они умерли.

– Зачем ты пришла, Ясмин?

– Предупредить, чтобы ты не наделала глупостей. Помнишь, Джамиля нас учила не оглядываться назад? Ты умерла для него, Айсу. Он смирился, что тебя нет. Сабид счастлив со мной, не мешай нам!

После этого она швырнула горсть монет на стол и оставила меня в одиночестве. Я еще какое-то время сидела, глядя перед собой, но затем все же нашла в себе силы и встала из-за стола.

Хадижа заметила, что я расстроена и уточнила, все ли со мной в порядке.

– Да, все в порядке. Просто съела что-то несвежее, – оправдала я свое плаксивое настроение.

– Не верю тебе! Мне кажется это как-то связано с Сабидом!

Я ничего не ответила. О моем возлюбленном я приказала себе не думать, хоть это было и непросто.

– Жить дальше! – твердила я. – Пусть он будет счастлив… с Ясмин!

Я нашла в себе силы отказаться от мечты и надеялась, что Аллах будет милостив, и в ближайшее время я снова обрету смысл своего существования. Мне нужно было придумать новую цель. Чтобы изменить свою жизнь, я сделала первый шаг – ушла из кафе и устроилась на новую работу. Трудоустроилась я совершенно случайно в специальную клинику для соколов. Я бродила весь день по городу и, устав от жары, я потеряла равновесие. Я заметила крыльцо и человека в белом халате, который скрылся за дверью. Я прошла за ним, надеясь, что попрошу о помощи в лечебном заведении, но оно оказалась не для людей, а для птиц. Молодой темноволосый мужчина принес мне воды и усадил в удобное кресло из белой кожи.

– У вас здесь намного лучше, чем в больницах для людей! – произнесла я, разглядывая свежий ремонт.

– Соколы этого заслуживают! – отозвался врач, представившийся Идрисом. Я рассмеялась и стыдливо объяснила, что знаю девушку, участвующую в верблюжьих бегах, которая называет себя также. Мой собеседник захохотал, хотя, как мне казалось, ничего особенно смешного я не произнесла. Меня же на самом деле повеселили его густые брови, сросшиеся на переносице, я представила, что он – Джамиля, переодетая в мужчину.

– Вы ведь не здесь родились? – уточнил он. Я кивнула. Он извинился за то, что излишне любопытен, но я заверила его, что он может задавать любые вопросы.

В его кабинете был кондиционер, поэтому совсем не хотелось возвращаться на пыльную душную улицу, и я с удовольствием поддержала беседу:

– Я родилась в России.

– Блины, водка, балалайка, – произнес Идрис с сильным акцентом, пояснив, что в клинике бывают люди разных национальностей. – Мы лечим птиц, и нам все равно, кто их привозит. В прошлом году своего сокола лечил русский мужчина. Птица повредила крыло во время охоты, и он привез ее «чинить».

Мы приятно поговорили около часа и его пригласили в кабинет – привезли пернатого больного. Я чувствовала, что он не хочет со мной прощаться, но повода меня задержать Идрис не мог придумать.

– Спасибо за заботу, – произнесла я с благодарностью. – Может у вас найдется работа для меня? Я уволилась и потеряла жилье…

– Я что-нибудь придумаю, Айсу! – пообещал он. – Если хотите, можете отдохнуть здесь на кушетке.

Глава 15

У разбитого корыта

Я была готова проститься с Россией, но отложила поездку на несколько дней – Жози попросила меня помочь разобраться с документами на квартиру. Как она говорила, ей не нравились «формальности» и обилие слов в документах.

– У меня жуткая аллергия на бумагу! – отшучивалась она. – Как увижу – так с ума схожу.

– Так ты представь, что документ – как туалетная бумага. Нужен только по нужде. Но отличается тем, что его предварительно нужно прочитать, – предложила я, чем сильно развеселила сестру, она сочла, что в моих словах, слишком много слов, содержащих три буквы: «н-у-ж».

Мы съездили повторно на кладбище к Марге, как требовали русские обычаи и даже заглянули к матери. Ее невзрачная усыпальница заставила меня содрогнуться от слез.

– Можно было, кстати, упаковать Маргу в могилу матери. – То бишь, по соседству. Там рядом старая могила, которую никто не навещает. Провалилась – значит, гроб прогнил.

Я с ужасом представила, как мы лично вырываем останки из-под земли и выбрасываем их на помойку или зарываем где-нибудь в другом месте. Я не стала вдаваться в подробности наших возможностей, искренне желая оставить все, как есть.

Квартира все еще принадлежала родителям, Марга так и не оформила недвижимость на себя.

– Я боюсь туда возвращаться, – призналась Жозефина.

– Там все по-другому. От нашего детства почти ничего не осталось, – заверила я ее.

– С определенного момента у нас было разное детство… От твоего там действительно ничего не осталось. Но мои воспоминания значительно страшнее.

– С этим не поспоришь, – отозвалась я, спеша к автомобилю, поданному ко входу в гостиницу. Несколько дней Михаил и Жозефина гостили у меня в номере. Все это время они просидели у телевизора. Меня не задевало то, что мои родственники не уделяют мне внимания, я была удивлена, с какой фанатичностью они относятся к тому, что происходит в «Зазеркалье» (как я прозвала жуткий ящик, забитый обилием ненужной информации). Жозефина с удовольствием заказывала еду из ресторана и очень нервничала, если ее сон нарушался по каким-нибудь причинам. Глядя на нее я вспомнила сказку, в которой главная героиня, увлекшись тем, что появилась возможность пользоваться услугами золотой рыбки, не справилась с аппетитом и, издеваясь над стариком, требовала все больше и больше. Но в результате захотев слишком многого, героиня поучительного повествования оказалась у разбитого корыта. Я терпеливо ждала, пока сестра придет в себя после похорон, и мы, наконец, закроем вопрос наследства родительской квартиры.

Михаил умчался в свой городок по очень важным делам, а мы с сестрой остались решать «квартирный» вопрос. Она предложила мне сделать все самой, взяв ее документы.

– Не думаю, что это хорошая идея! – произнесла я, стараясь не раздражаться, что получалось не без труда.

– Да, как в старые добрые времена: рассчитывать мне не на кого! – пыталась разжалобить меня Жозефина, но я никак не отреагировала на ее маленький плаксивый спектакль.

Я заказала такси, чтобы поехать в барак, хранящий воспоминания о моем прошлом. За нами, как обычно, следовала еще одна машина с моим «хвостом».

– Ты, наверное, чувствуешь себя очень важным человеком, – посмеялась Жози. – Красивый номер в гостинице, охрана…

– Номер гостиницы – это комфорт, купленный за деньги, а охранники – прихоть моего мужа, – улыбнулась я. – Он был против моей поездки, потому что считает, что Россия – нецивилизованная страна. Однажды меня здесь продали, нет гарантии, что не сделают этого повторно.

Жозефина кивнула, как бы понимая всю серьезность ситуации. Ее щеки стали в миг пунцовыми, я предположила, что она вспомнила трогательный случай с попыткой моего похищения, когда я гостила в их с Михаилом доме. Чтобы отвлечься от негативных и постыдных мыслей, сестра начала спрашивать, что со мной случилось, после того, как мама отдала свою кроху бездушным людям и известно ли мне, каким образом дети попадают в руки покупателя?

Я интересовалась этим вопросом в свое время и наводила справки, желая хотя бы частично прекратить поставки «живого товара» из России.

– Это обычная схема: есть «наблюдатели», которые отслеживают детей из неблагополучных семей, – произнесла я сосредоточенно. – Они знакомятся на детских площадках и представляются либо мамами других малышей, либо профессиональными детскими психологами. Налаживают контакт с родителями, обрабатывают их, и в момент, когда те созревают, предлагают сделку… Девочек покупают в возрасте пяти – семи лет, а после вывозят из страны. Затем дети продолжают товарный путь и попадают на «рынок», а там уже как повезет – на органы, в сексуальное рабство или в жены состоятельных людей. Моя судьба сложилась не так плохо… Я попала в «дом невест» к женщине, которая даровала мне надежду на счастье…

– Интересно, сколько зарабатывают наблюдатели? – задумчиво произнесла сестра и, заметив мой возмущенный взгляд, стремительно выпалила:

– Ты, наверное, ненавидела нашу мать за то, что она так с тобой обошлась?

– Нет, я не ненавидела ее… скорее – не понимала, – честно призналась я.

– У твоего Господина гарем? – любопытствовала сестра. Это был неприятный вопрос, но я решила на него ответить честно:

– У него нет гарема, но я не единственная жена.

– И как он с вами спит? По расписанию? – в ее голосе были нотки иронии.

– Нет расписания. Но по закону он обязан уделять женам равное внимание.

– А групповухи устраивает? – шепотом спросила она, но, увидев мое недовольное выражение лица, воскликнула: – Мне просто интересно! Ты живешь в другой стране, где не надо скрывать любовниц – их можно приводить в дом на законных основаниях! Получается, что всякие легенды про трогательные отношения для твоей страны – глупости. Хочешь получить мужское внимание – вставай в очередь!

– Знаешь, Жози, как ни крути, а счастье приходит в тот дом, в котором его ждут. Человек приспосабливается ко всему – к рабству, к плену… к иным восприятиям семейных ценностей!

– И к материальным ценностям!

– У нас с тобой, в отличие от нашей сестры есть чудесный шанс что-то поменять в лучшую сторону. Материальные ценности, к примеру, – дело наживное.

– Да уж… хорошо пляшется тому, кому счастье подсвистывает! – усмехнулась Жозефина. Она заметалась, когда автомобиль повернул во двор нашего дома. Я взяла ее крепко за руку и пообещала, что ничего страшного не случится, и в любой момент по ее желанию мы сможем уйти из квартиры. Сестра кивнула, прошептав, что готова открыть дверь в прошлое. Мы вошли в скучающий дом… почему-то чувствовалось, что в нем больше никто не живет. я зашла во вторую комнату, в которой мне не удалось побывать в прошлый приезд. Нашу детскую Марга переделала в спальню. Там стояла красивая мебель, которая выглядела весьма дорого. Здоровенная деревянная кровать, занимающая половину комнаты, была заправлена красным шелковым постельным бельем, что позабавило Жозефину.

– Любила ж Марга глупости всякие! На нем же даже спать трудно, а остальное делать вообще невозможно!

Сестра чувствовала себя вполне уверенно, и казалось, больше не ассоциировала это место с теми несчастьями, которые ей пришлось пережить. Мы нашли толстый альбом с небольшим количеством старых фотографий (в нашей семье было не принято фиксировать особенные моменты жизни, поэтому страницы мы перелистали достаточно быстро).

– Мать и отец были детдомовскими, мы жили без бабушек и дедушек – у нас не было шансов скопить архив! – откликнулась Жози, сочувственно глядя на крохи воспоминаний.

– Боже, нам тут года по три! – воскликнула она, подняв с пола выпавшую фотографию, на которой три сестры с одинаковыми лицами сидели в двухместной коляске. Забавляло то, что недовольная Марга и хихикающая Жози удобно расположились в отдельных креслицах, мое же тельце приспособили по середине, привязав к перекладине. Мое лицо было серьезно и безмятежно.

– Теперь я понимаю причину периодических болей в пояснице, – произнесла я задумчиво.

– Не причитай, Скарлетт, не жалуйся! Если хвастаться орденами за заслуги перед отечеством, это будет долгий вечер. Не хочу знать о твоей боли, и не буду жаловаться на свою горемычную жизнь. Да ты и так в курсе! Перед кем я мечу бисер?!

На последней фразе Жозефины я сконцентрировала свое внимание:

– Ты считаешь меня свиньей?

– Я оговорилась, – отмахнулась от меня сестра.

– Мне так не показалось, – мягко произнесла я.

Мы попытались побыть семьей еще ровно час, а затем обе устали от этой роли.

– Это огрызки старой жизни. Мы чужие люди, Айсу. И это ясно, как белый день, – злилась она. – Не могла бы я остаться еще на некоторое время пожить в гостинице? – уточнила сестра, когда мы собирались покинуть квартиру Марго. Я отрицательно покачала головой, а она на это сильно разозлилась. Она пообещала распродать все по спекулятивной цене, но для начала предложила мне выкупить «замок детства».

– У меня просто нет сейчас на это времени, и поэтому если ты заплатишь (она назвала сумму, за которую я могла приобрести современную многометражную квартиру в центре города). Мне хотелось заорать: «Да что же с тобой такое, сестра?! Неужели ты не чувствуешь и не понимаешь, что жадность губит не только фраеров?! Что посеешь, то и пожнешь… рука руку моет… большое видится на расстоянии! Сколько их – народных мудростей – пришедших в обиход из глубины веков, чтобы защитить от опрометчивых шагов?!». Конечно, высокопарные речи не были уместны. Взывать к совести Жозефины было все равно, что плевать против ветра.

Я покидала родину без трепета и сожалений. Нам не удалось расстаться сестрами, Жозефина предлагала купить ее расположение, я отказалась устанавливать рыночные отношения. Я обнаружила, что из гостиничного номера пропали мои драгоценности (я взяла несколько ювелирных изделий, желая сделать подарки сестрам, но не представилось случая). Я была уверена, что побрякушки вывез Михаил, именно эти дела оказались у него, когда он заспешил домой. Видимо Жози чувствовала себя победительницей в этом раунде, я не стала ее разочаровывать. Из России я уезжала ни с чем, оставшись у разбитого корыта. На память я прихватила пожелтевший листок-объявление, в котором предлагали вознаграждение за любую информацию о пропавшей девочке по имени Скарлетт. Она действительно исчезла без вести, ее больше не существовало для всех – даже для меня.

Глава 16

Дичь в западне

– Идрис, вы меня напугали! – вздрогнула я, когда мой новый друг вошел в комнату отдыха для персонала клиники. Я расчесывала волосы, сняв платок. Он смотрел на меня завороженно и сделал комплимент. Я смутилась и поблагодарила молодого мужчину, который при мне очень смущался и становился угловатым.

– Знаете, Айсу, вы можете носить европейский костюм. Или русский – какой угодно! Я придерживаюсь современных взглядов… и еще ищу спутницу на всю жизнь… и если бы вы…

– Идрис, я очень ценю и уважаю вас, но я просила…

– Я помню! Дать время и не торопить! Но я ничего не могу с собой поделать, вы мне нравитесь, Айсу, и с самого первого дня…

К счастью, вошла медсестра по имени Парма – веселая индианка, любящая мурлыкать песенки и вмешиваться в чужие дела. Она была главной помощницей доктора, безнадежно любившей его.

– Вы так оба покраснели, будто собирались сделать что-то неприличное, хихикнула она немного ревностно. – Я хочу заказать обед. Кто со мной?!

Идрис к ее сожалению отказался, а я поддержала идею перекусить. Мы отправились в красивое дорогое кафе, в котором мы могли обедать за скромную плату. Хозяин этого заведения лечил у нас своего пернатого друга, и мы получили хорошую скидку на обеды.

– Сколько тебе лет, Айсу? – уточнила Парма.

– Почти семнадцать, – ответила я.

– И какие у тебя планы? Хочешь выйти замуж за нашего птичьего доктора?

– Я не планирую замужество в ближайшее время, – успокоила я ее. – Идрис – добрый человек. Он мне нравится, но… я не смогу его полюбить. Мои мысли, мое сердце, моя душа принадлежат другому человеку. И на то, чтобы его забыть, мне понадобится очень много времени!

– Любовные страдания! – заговорщически произнесла Парма, склонившись над столом. – Как же я их обожаю!

Официант принес наш заказ – ароматный кебаб и лепешки. Мы заказали тарелку овощей на двоих и бутылку холодной воды.

Парма задавала много личных вопросов, на которые я не хотела отвечать. Она рассказала мне о чувствах к доктору и надеялась на взаимную откровенность, но я не была настроена на душевные беседы.

– Ты приехала из России?

Я кивнула.

– Откуда ты знаешь арабский?

– Я его учила, – произнесла я, пережевывая вкусную еду и предотвратив последующие вопросы, произнесла: – У меня на родине принято жевать во время трапезы, у нас говорят: когда я ем, я глух и нем.

К счастью Парма была не обидчивой девушкой, она кивнула и принялась за еду.

Я работала на ресепшене клиники. В мои обязанности входило записывать на прием птиц, принимать звонки, фиксировать отчетность по результату врачебной консультации. Мне казалось, что это игрушечная больница, в которую скучающие богатеи заезжают в качестве развлечения. Своими мыслями я поделилась с Идрисом, чем насмешила его.

– Недавно приехал мужчина и расплакался, когда ты поставил диагноз, что его питомец не сможет больше летать! Это странно! – возмутилась я.

– Поверь мне, Айсу, животные намного лучше людей… Они честнее… и не разбивают сердца!

Я густо покраснела, предположив, что птичий врач имеет в виду меня – мое нежелание быть с ним вместе, но он словно прочитал мои мысли и успокоил, заверив, что не держит обиду.

– Я все понимаю, Айсу… Недавно наша Парма призналась мне в любви, и я понял, что ты чувствуешь! Поэтому обещаю тебе больше не докучать, но ты обязана поговорить с этой индийской женщиной, чтобы она поменьше болтала о кама-сутре!

Я рассмеялась, пообещав деликатно намекнуть влюбленной приятельнице, чтобы она не забывала о приличиях. Я протянула Идрису руку, уточнив:

– Друзья?

– Ты должна побывать на соколиной охоте, чтобы понять прелесть этих можно сказать священных птиц. Ты изменишь к ним свое отношение! В выходные?

Я кивнула. Мне нравилось, что доктор оставил меня в покое, и больше не будет докучать своей любовной лирикой.

Мы с Пармой сняли небольшую квартиру в соседнем квартале, и я переехала из лачуги в хороший дом. Идрис. Как и обещал, повез меня на охоту.

– Я, конечно, не могу позволить себе несколько птиц и шикарный эскорт, – оправдывался он. – Моя птица живет на обычной ферме, там его вынашивают.

– Что делают? – удивилась я.

– Вынашивают – то есть тренируют. Сокол должен адаптироваться, привыкнуть к людям, к лошадям.

– Вынашивают… словно это ребенок. То есть по истечению определенного срока рождается настоящий охотник?

– Я не думал об этом процессе, как о рождении, – рассмеялся Идрис, – Но мне нравится ход твоих мыслей.

Мы приехали в пустыню. Сокола доставили прямо с фермы к месту охоты. На нем был специальный чехол-маска – так птицу временно лишали зрения, чтобы она не паниковала. Идрис посадил ее на перчатку и запустил в небо.

– Теперь идем в машину! Наш сокол полетел за дичью! – произнес доктор, азартно сверкнув глазами.

– Мы должны ехать за ним? – я пыталась разобраться в правилах охоты.

– Конечно, он ведь не собака, чтобы притащить к нам добычу. Он голоден и ищет еду. Если нам повезет – возможно, и птичка оставит нам немного мяса.

– Он выглядит таким… свободным! Хотя и имеет своего хозяина! – произнесла я, наблюдая за тем, как парит сокол.

– Эта птица – не питомец, она скорее партнер человека.

Охота оказалась приятным времяпрепровождением. Когда начало темнеть, Идрис развел костер и пожарил здоровенную змею, добытую птицей. Сытого сокола отправили обратно на ферму. Мы были вдвоем, и все казалось милым, если бы мой друг не попытался меня поцеловать.

– Я говорил со своим другом, он сказал, что русские отличаются от арабок, они темпераментные и любят, когда мужчины настойчивы, – воскликнул он и повалил меня на песок. Кроме нас в пустыне никого не было, сопротивляясь, я только раззадоривала доктора, который, как мне казалось, терял над собой контроль.

– Я хочу вам показать одну вещь, Идрис, чтобы вы меня поняли! – прошептала я, перестав его отталкивать. Я обмякла, и это охладило пыл возбужденного мужчины.

Я сняла абайю, под которой были надеты обычные лосины и тонкая футболка, которую я задрала, чтобы продемонстрировать свою изуродованную спину.

– Отвратительно! – выдохнул он, отвернувшись, после чего извинился за свое поведение.

– Это сделали с тобой русские? Какой-то ритуал?

– Нет, – отозвалась я, опустив футболку. – Меня похитили бедуины и удерживали в плену несколько месяцев.

– Ужасно… мне жаль, Айсу. Боюсь, ты не сможешь найти себе приличного мужа! – выдохнул он, предложив поторопиться к машине, потому что завтра с утра у него запланирована важная встреча.

В автомобиле мы не обронили ни слова. Он привез меня к дому и торопливо попрощался.

– Если Вам неприятно будет видеть меня в клинике, то я могу уйти, – уточнила я. Голос мой дрогнул, мне не хотелось менять место работы.

– Я же не монстр, Айсу! Я думал ты чистая… Эти дикари, как я слышал, приучают женщин к разврату. Если ты выбралась от них живой и тебя не продали, значит, ты дала свое согласие на то, чтобы тебя… ну, ты понимаешь! Прости, но я не могу быть тебе другом!

– Я понимаю… Прости меня, Идрис…

– Ничего! Это пустяки! Завтра не опаздывай! – произнес он, даже не взглянув на меня. Я еще какое-то время стояла на улице, смотря вслед джипу, на котором он уехал. Он думал, что я отдалась бедуинам и теперь моя репутация была изрядно подмочена. Я его разочаровала… и, возможно, информация о том, что я не распутница, а убийца, в каком-то смысле очистила бы меня в его глазах, но мне не хотелось что-то доказывать человеку, решившего заполучить меня столь непристойным способом.

– Я самая счастливая на свете! – воскликнула Парма. – Доктор пригласил меня на соколиную охоту в выходные! Что ты об этом думаешь?

– Что тебе не стоит с ним ехать. Если это ухаживание – пусть придет в твою семью, познакомится с родителями, а потом возит на развлечения, уединяется с тобой! – участливо произнесла я.

– Значит, это правда, – выдохнула Парма.

– Что правда? – не понимала я.

– Он сказал, что ты так отреагируешь… И наговоришь гадостей! – в голосе подруги было разочарование. Она поправила свое яркое одеяние, в котором походила на здоровенного попугая и с презрением добавила: – Я знаю, что ты к нему приставала! Идрис сказал, что в моих интересах не жить с тобой в одной комнате. Мы должны разъехаться с тобой.

– Можешь съезжать – мне плевать! – злилась я на нее и на лицемерного и трусливого Идриса, занимающегося таким недостойным занятием, как сплетни.

– Я тебя предупредила, Парма! Он – нечестный человек и вечер может завершиться для тебя весьма плачевно. Потом не приходи ко мне плакаться, поняла?

– Шлюха! – выдохнула она и гордо повернулась ко мне спиной, я смотрела на ее иссиня-черные волосы, красиво переливающие на свету, и понимала, что заполучила двух не то чтобы врагов, но неприятелей, которые очень постараются сделать мою жизнь невыносимой.

Парма глупо хихикала, флиртуя с доктором. Со мной она не общалась и поставила ширму посреди нашей комнаты. Я тоже ждала, пока настанет день очередной соколиной охоты, мне хотелось посмотреть на лицо Пармы на следующее утро, после того, как она поклюет добычу птички у костра. Но она не появилась на работе и дома после выходного, я забеспокоилась и уточнила у Идриса все ли в порядке, он ответил, что Парме пришлось вернуться домой в Индию.

– Вы ее…

– Уйми свою пошлую фантазию, Айсу, у нее проблемы в семье. Не все ведут себя так, как ты! К счастью, сегодня можно встретить и порядочную девушку!

Мы продолжали противостояние. Я была на грани нервного срыва из-за его циничных шуток и подумывала покинуть птичью клинику, устав от травли.

– Может, попросишься в гарем к одному из шейхов? – предлагал он, сдерживая смешки. – Некоторые арабские мужчины будут рады твоему вниманию, не меньше, чем обласканные тобой бедуины!

– Зачем вы так со мной? Я ведь ничего плохого вам не сделала! – сдавалась я, устав сопротивляться его колкостям.

– Знаешь, чего я больше всего не люблю? Разочаровываться в людях! – произнес он многозначительно. Идрис навис над регистрационной стойкой и приблизился ко мне ближе, я ощутила запах алкоголя.