Идентификация Янг Сьюзен

Лейси поставила локти на стол. Улыбка исчезла с ее губ.

– Не забывай, за тобой наблюдают. Нас мониторят постоянно, даже когда мы об этом не догадываемся.

По спине пробежала дрожь. Темные глаза Лейси были густо подведены синим карандашом. Стрелки получились те еще. Концы светлых волос аккуратно – почти комично – подвиты вверх. Мне вдруг пришло в голову, что раньше она одевалась не так, что это все напускное.

– И сейчас наблюдают? – прошептала я. Боже, паранойя у меня, что ли?

– Ну, жучков и камер здесь нет, но они следят, с кем мы общаемся, куда ходим. Выискивают признаки прежней болезни.

– А если найдут?

Лейси выпрямилась.

– Не знаю. Пока никто не сорвался.

Я опустила взгляд, подумав, что не хочу быть первой, кого отправят обратно в Программу. Вряд ли вынесу повторный курс лечения. Я чувствую себя прекрасно – немного растеряна, но не больна. У меня нет депрессии. Хотя, честно говоря, я не знаю, какова депрессия по ощущениям.

– Ладно. – Лейси вздохнула, возвращаясь к непринужденной болтовне. – Если хочешь, я могу познакомить тебя с Джеймсом.

Я покачала головой, борясь с напряжением, сковавшим плечи.

– Не стоит, он не мой тип.

– Откуда ты знаешь? – фыркнула Лейси. – Они ведь и тебе всю романтику стерли.

Она права, я ничего о себе не знаю. Даже был у меня бойфренд или нет.

– Может, тебе нравятся байкеры, – разошлась Лейси. – Или ботаники, – она хихикнула хриплым контральто. – Я тебе вот что скажу. Теперь, когда я могу встречаться с парнями, перепробую все тридцать три вкуса. Я ведь как чистый лист, будто заново родилась, причем снова девственницей.

– Что-нибудь из тридцати трех наверняка окажется невкусным, – сказала я. – Вдруг тебе попадется фисташковый крем?

– Этого я уже наелась, – улыбнулась Лейси.

Я снова засмеялась, качая головой.

– Ты расспрашивала кого-нибудь о своем прошлом? О том, с кем ты раньше встречалась?

При этих словах Лейси застыла.

– Расспрашивала. Родители чуть не умерли от моего вопроса, ни черта не сказали. А остальные не отвечают – боятся загреметь в Программу. Ты в курсе, что если кто-нибудь тебе скажет, кем ты была до Программы, им грозит арест или стационар за воздействие на вылеченного?

Новость меня встревожила. Получается, Программа полностью контролирует стороннее влияние?

– После напряженных переглядок родителей, – продолжала Лейси, – я пошарила в своей комнате в поисках фотографии или хоть поздравительной открытки. Ни клочка, ни обрывка. Может, оно и к лучшему. Что это были за отношения, если я пыталась покончить с собой?

Я не могла не признать ее справедливость.

– А мне бы все равно хотелось знать, – сказала я. – Странно: чужие о тебе знают, а ты сама – нет.

Лейси отодвинула пакет с ленчем и посмотрела на меня.

– Еще как странно, и, поверь, легче не становится. Но вокруг много больных. Мы с тобой уже не такие. Конечно, меня бесит, когда я чего-то не помню, зато я не пытаюсь резать себе вены. Программа эффективна, хорошо это или плохо.

На ее лице читались сожаление и грусть. Я покосилась на Кевина – не заметил ли он, как Лейси изменилась в лице. Он как раз наблюдал за нами и явно заметил.

– Я встречалась с парнем, пока была в Программе, – сказала я, не углубляясь в сложность наших отношений. Мне требовалась классная сплетня. На губах Лейси появилась улыбка:

– Да что ты? Скандал! Слоун, ты там любовь крутила?

– Нет, он мне просто друг. – Лейси разочарованно сморщила нос. – Но, – добавила я, – иногда я его целовала.

Загремел звонок, и я выпрямилась, радуясь, что отвлекла Лейси от мрачных мыслей. Она уже широко улыбалась.

– Мне пора, – сказала она, вставая. – Химичка устроит сцену за опоздание. Когда уже до нее дойдет, что я ненавижу химию и не собираюсь нагонять пропущенный материал? – Лейси вздохнула и помахала мне на прощание.

Минуту я обдумывала слова Лейси о постоянном наблюдении и что все боятся говорить нам, кем мы были раньше. Мне казалось, без лекарств я быстрее разберусь, что к чему, но все только запутывалось. К столу подошел Кевин.

– Ты наблюдаешь за мной, когда я не вижу? – тихо спросила я.

– Да.

Меня передернуло. Кожу закололо крошечными иголочками. Я чувствовала свою беспомощность.

– Но… – продолжал он, – на маленькие нарушения я смотрю сквозь пальцы. Например, как ты выходила из Центра здоровья, думая, что я не вижу.

– О! – Мне стало стыдно, но я убедилась, что Кевин вовсе не плохо ко мне относится. Если его послал Релм, ему можно верить. Нельзя же не доверять Релму.

Глава 4

Едва вернувшись из школы, я поднялась к себе и принялась искать. Комната выглядела почти так, как мне запомнилось, разве что стала почище. Я чувствовала – чего-то не хватает, но не знала, чего именно. Я открывала ящики, в шкафу отодвинула вешалки с новой одеждой, но не нашла ни единого намека на свое прошлое. Либо я была вообще никем, либо таким подарком, что в Программе сочли за лучшее стереть все.

Чертыхнувшись, я захлопнула ящик. Мне требовалось что-то, хоть что-нибудь, понять, какой я была раньше. Я медленно оглядывала комнату, соображая, не пропустила ли чего, когда мать позвала из кухни:

– Слоун! Ужинать!

Я пошла к двери, расстроенная, что не нашла даже завалявшейся фотографии. Здесь кто-то побывал и все выгреб. Больше всего меня беспокоило, как я дошла до такого, что меня пришлось отправлять в стационар. Сейчас это казалось немыслимым.

Отец работал допоздна, поэтому ужинали мы с матерью вдвоем. Я тыкала вилкой в жареную картошку на тарелке. Мне хотелось спросить о прошлом, но я равно боялась и ответа, и молчания. Вдруг, узнав правду, я снова заболею?

– Как в школе? – спросила мать. – Освоилась?

– Хорошо. – Я медленно жевала. – Мам, а куда делась моя одежда?

– Мы же новую купили. Тебе не нравится?

– Да нет, отчего же. Просто хочу понять, как выглядела прежняя.

– А, почти так же. Это доктор Уоррен предложила обновить твой гардероб для нового старта. Но если тебе не нравится, давай завтра после школы съездим в магазин. – Она улыбнулась. – Это даже будет весело.

Новый старт. Сердце забилось сильнее.

– Замечательно, – вяло сказала я. – Мне вот интересно… – Я с трудом сглотнула. – Ты не подскажешь, у меня раньше был бойфренд?

Заметной реакции я не уловила – мать спокойно резала курицу на тарелке.

– Ну конечно, – ответила она, не поднимая глаз. – Ты встречалась с мальчиками, но без серьезных увлечений.

– Оу. – Отчего-то от этих слов мне стало не по себе. – А подруги?

– Откуда этот интерес, Слоун? – резко спросила мать. – Беспокойся лучше о настоящем, а не о прошлом.

– Ты права, – согласилась я, лишь чтобы убрать морщинку у нее между бровей. Мы снова начали есть. Через минуту я с улыбкой спросила, разрезая мясо: – А ты не знаешь такого Джеймса Мерфи?

Мать посмотрела на меня.

– Нет. Твой одноклассник?

– На математике. Подруга говорит, он побывал в Программе незадолго до меня. У него репутация хулигана, – засмеялась я.

Мать мило улыбнулась:

– Ну, таких подростков следует избегать. Меньше всего тебе сейчас нужны проблемы. Нужно помнить, что ты болела, а теперь вылечилась. Тебе же не рекомендовали зацикливаться на прошлом, вот и живи сегодняшним днем.

– Я не зацикливаюсь. – Щеки у меня горели от этой отповеди. – У меня вообще нет прошлого. Ты хоть понимаешь, каково это?

– Уверена, что нелегко. Но врачи убрали лишь зараженные воспоминания. А если начнешь копаться в голове, реальность станет ускользать. Доктор Уоррен говорила…

– Откуда ты знаешь, что убрали только плохие воспоминания? – возразила я. – Я же ничего не помню. Я не знаю, что случилось с Брэйди, мне известно только, что он мертв. Что с ним произошло?

– Брэйди утонул, – просто ответила мать. Это я знала и без нее – от доктора Уоррен. Но никаких подробностей она не привела.

– Но как?

– Слоун. – В голосе матери появились угрожающие нотки.

– Как можно утверждать, что нам стирают только необходимое? – спросила я. – В моей жизни сплошные дыры, лакуны, я…

– Разговор окончен, – перебила мать. Я встретилась с ней взглядом – в ее глазах плескалась паника. – Ты пыталась убить себя, Слоун. Нам сообщили, что ты и в Программе вела себя строптиво. Мы могли тебя потерять, как и твоего брата. Программа сохранила тебе жизнь – большего мне и не надо. Неудобства, которые ты сейчас испытываешь, скоро пройдут. А если не хочешь потерпеть, мы позвоним врачам и узнаем, нет ли другого лечения. Второй раз мне этого не вынести…

У нее полились слезы. Мать оттолкнула стул и вышла, оставив тарелку с почти не тронутым ужином. Мне стало стыдно, будто я превратилась в неустранимую проблему, которая возникает снова и снова.

Я бросила салфетку на стол и ушла к себе.

Примерно через час мать постучалась и спросила, можно ли со мной поговорить. Я согласилась, все еще мучаясь угрызениями совести. Мать казалась старше, чем в моих воспоминаниях, и мне пришло в голову, что я помню все отнюдь не точно.

– Насчет твоего брата, – сказала она, присаживаясь на кровать. – Это была трагедия, о которой мы решили забыть.

– А что произошло? – По спине пробежали мурашки. – Брэйди же прекрасно плавал, как он мог утонуть?

– Несчастный случай на плоту. Врачам пришлось стереть тебе память, потому что смерть брата очень повлияла на тебя. По их мнению, это дало толчок развитию твоей болезни.

У меня и мысли не возникло, что Брэйди намеренно мог себе навредить. Он не поступил бы так эгоистично. Он любил нас, мы были счастливы.

– Мне его не хватает, – сказала я, глядя на мать.

Она заморгала, прогоняя слезы, и невесело улыбнулась.

– Мне тоже, но надо жить дальше. Твой брат утонул в реке, это было страшное горе, но мы нашли в себе силы жить дальше. Не заставляй нас переживать эту боль заново, хорошо?

Мне стало тяжело – просьба показалась несправедливой, я ведь не помню, как потеряла брата. Мне требовалось больше уединения, чтобы погоревать сейчас, когда я уже дома. Однако я кивнула, и мать ласково потрепала меня по бедру.

– Ну, расскажи же мне о своих новых подружках! – сказала она, будто мы все выяснили раз и навсегда.

– Оу… – Я наморщила лоб, удивившись смене темы. – У меня одна новая подруга, Лейси, я же тебе рассказывала. Она очень милая, тебе понравится. – За это я бы не поручилась, но вдруг, познакомившись с Лейси, мать перестанет пугаться куста. – Можно, я приглашу ее на ужин?

Мать сжала губы.

– Давай попозже, когда все успокоится. – Мне это не понравилось, но я ничего не сказала. – А мальчики?

– Да нет никаких мальчиков, – засмеялась я. – Я просто спросила об ученике, которого видела на математике.

Мать натянуто улыбнулась, и у меня упало сердце. Она не пустит Лейси к нам в дом и никогда не позволит мне встречаться с парнями. Надо найти Релма. Больше мне довериться некому. Он просил подождать, не торопиться его искать, но я не могу. Мне нужно поговорить с тем, кто поймет. Вот бы Кевин отвез меня к Релму сегодня!

Мать заправила мне волосы за ухо.

– Я рада, что мы поговорили, – сказала она, с любовью глядя на меня. – Мы так счастливы, что ты дома, детка. Ты понятия не имеешь, как мы по тебе соскучились.

Я сказала, что тоже скучала по ней, но глубоко в груди зародилась ноющая боль – без причины, и оттого непонятная. Я будто тосковала по себе прежней или по кому-то другому. Во мне многого недостает, и что бы я ни делала, мне не заполнить этой пустоты.

Прошла почти неделя. Я сидела на математике. Кевин сказал, пока встречаться с Релмом рано – мне еще поправляться и поправляться. Так лучше для моей психики, и это не обсуждается. Он напомнил, что хотя присматривает за мной по просьбе Релма, но мое здоровье для него важнее всего, так что придется выбирать приоритеты.

Джеймс Мерфи сидел за соседней партой, внимательно слушая учительницу. Я опустила голову, чтобы волосы свесились на щеки, и смотрела на Джеймса через темную завесу.

Белые шрамы на бицепсе были странной крестообразной формы. Не представляю, что могло оставить такие следы. На обычные розовые шрамы непохоже. Неужели это ожоги?

Джеймс перехватил мой взгляд и снова уставился на доску с бесстрастным видом. Я отчего-то огорчилась.

Я списала с доски несколько задач, осторожно поглядела на Кевина, задумчиво глазевшего в окно, и снова скосила глаза на Джеймса. Его упорное нежелание меня замечать будоражило любопытство. Я его не рассматривала, но могла отметить, что он очень красив. Это просто бросалось в глаза. Он не очень следит за собой – подбородок небрит, щетина немного темнее волос на голове. В уголках рта угадывалась улыбка, хотя он и смотрел на доску. Джеймс подался вперед, перевернул страницу тетради и что-то быстро настрочил, повернув тетрадь со спиралью вбок и продолжая смотреть на доску. Я не понимала, что происходит, пока он беззвучно не постучал пальцем по странице.

До меня дошло – он хочет, чтобы я прочитала. Я чуть подалась вправо.

«Почему ты меня рассматриваешь?»

Голубые глаза на секунду задержались на мне, и я почувствовала, как щеки заливает краска. Смущение лишило меня самообладания. Я пожала плечами.

Джеймс кивнул и снова нацарапал что-то в тетради, повернув ее мне.

«У меня уже возникают комплексы».

Я прыснула, тут же прикрыв рот ладонью. Полкласса обернулись на звук. Джеймс сидел с совершенно невинным видом, мгновенно открыв прежнюю страницу и сложив руки перед собой.

– Что-нибудь случилось, Слоун? – спросила учительница. Через секунду рядом оказался обеспокоенный Кевин.

– Нет, – ответила я. – Извините, жвачкой подавилась.

– Именно поэтому жевать жвачку на уроке запрещено. – Учительница не сдерживала раздражения – ее перебили во время объяснения.

– Тебе нехорошо? – тихо спросил Кевин. – Может, выйдем в коридор подышать?

– Нет, – тут же сказала я. – Со мной все в порядке, правда.

Кевин покосился на Джеймса и подошел к учительнице, прервав ее на полуслове. Я не смела посмотреть на Джеймса, но чувствовала на себе его взгляд.

– Конечно, – сказала учительница моему хендлеру. – Слоун, пересядь, пожалуйста, вперед.

Я быстро собрала вещи и перешла на пустовавшую первую парту. Я сидела перед всем классом, чувствуя себя униженной – и немного польщенной.

На перемене Кевин отвел меня в сторону и внимательно посмотрел в глаза.

– Что это было? – спросил он.

– Ну, засмеялась. Пустяки, – мне не понравилось такое дотошное любопытство. Впрочем, другой хендлер вел бы себя намного придирчивее.

– Ты знаешь Джеймса Мерфи?

– Нет.

Кевин с облегчением выдохнул и выпрямился.

– Тогда вот так и продолжай. Джеймс не тот, с кем тебе следует знаться. Я не смогу защитить тебя, Слоун, если ты ступишь на эту дорожку.

– На какую?

– Саморазрушения. Обещай держаться от него подальше, пожалуйста.

Я не люблю, когда мне указывают, с кем общаться, но в глазах Кевина была мольба, и я кивнула. Сдержать обещание будет нелегко.

Глава 5

Лейси обосновалась за моим столиком, всякий раз делясь своими кексами и историями о мальчиках. Я больше не ездила в Центр здоровья, а Лейси не настаивала. Оставалось надеяться, что мать в конце концов пустит ее к нам в дом.

– О, – просияла Лейси, въедаясь в апельсиновую глазурь, – я вчера пила кофе с новым парнем.

– Да? – Я невольно ощутила зависть. Идея с кем-то встречаться казалась такой заманчивой, такой… свободной. Но даже если мне позволят с кем-то увидеться, Кевин будет следовать за мной тенью, и что это будет за свидание?

– Он красивый, – начала Лейси. – У него машина, а главное, ему больше восемнадцати.

– Значит, Программа ему не грозит?

– Совершенно верно. Он такой нормальный, что я назвала бы его нудным, но пока не возражаю. Зато он хорошо целуется.

Я засмеялась:

– Вот в чем дело!

– Не смешно, – сказала Лейси, бросая в меня скатанную в шарик обертку от соломинки. – Неумение целоваться с языком – серьезная проблема, и это настоящая эпидемия.

Я захохотала. Кевин у стены напрягся, но я не могла успокоиться.

– Да, он мне нравится и за это, но есть масса других причин, – Лейси ухмыльнулась. – Он очень хорош собой.

– Вау. У вас столько общего, может, вы родственные души?

– Хватит, – засмеялась Лейси. – Я тебе вот что скажу, – посерьезнела она. – Вот закончу школу, и только меня в этом городе и видели. И в штате тоже. Говорят, на востоке страны удалось справиться со вспышкой самоубийств без Программы. Подумай, сколько там нормальных людей!

Я расширила глаза:

– Как – справились без Программы? Я не слышала.

– Об этом не говорят по телевизору, – сказала Лейси, потягивая сок через соломинку. – Андеграунд, но сведения верные. – Она улыбнулась: – Пойдешь со мной?

– Придется Кевина с собой тащить.

Лейси подумала.

– А что, пусть идет, – пробормотала она, оглядывая Кевина. – Мне блондины нравятся.

Кевин обратил внимание, что мы на него смотрим. Лейси засмеялась и принялась доедать кекс.

– Слушай, – начала я через пару минут, – а у тебя были друзья в Программе?

Лейси покачала головой:

– Нет. Там все были донельзя жалкие. – Она лукаво посмотрела на меня: – Ты о своем новом дружке с привилегиями?

– Ну, особых привилегий у него не было… Как думаешь, мне можно о нем думать, или от этого я опять заболеть могу?

Лейси помрачнела.

– Знать бы, отчего мы заболеваем, Слоун, а то ведь не знаем ни черта ни мы, ни они. По мне, так иди и найди его. Ты имеешь право распоряжаться своей жизнью.

В ее голосе угадывались трагические нотки, будто она тоже раньше боялась снова заболеть.

За плечом Лейси я увидела, что на нас смотрит Джеймс Мерфи. В животе стало горячо и щекотно. Лейси обернулась и сразу посмотрела на меня:

– Я так и знала, что он тебе нравится!

– Нет, – поспешно открестилась я. – Просто он не хочет со мной говорить и от этого становится еще интереснее.

Мы захохотали.

– Поверь мне, – сказала Лейси, собирая обертки. – Может, он и красавчик, но ходячая проблема. Свяжешься с таким и загремишь обратно в Программу. Лучше пожирай его взглядом, как раньше.

Подмигнув, она ушла.

После уроков я подошла к своему шкафчику, но Кевина нигде не было видно. Я хотела его подождать, но куда соблазнительнее было воспользоваться свободой. Я поспешила во двор. Это хендлер должен меня искать, а не наоборот.

День был погожий – теплое солнце и безоблачное небо. Я наслаждалась прогулкой. На меня странно поглядывали, видимо, зная, что я еще не имею права ходить без сопровождения, но все равно здоровались. И только пройдя несколько кварталов, я спохватилась, что пешком до дома очень далеко. Может, матери позвонить, чтобы подъехала?

– Привет. Тебя Слоун зовут?

Вздрогнув, я обернулась. Рядом, сбросив скорость, тихо ехала машина. Пригнувшись, я посмотрела, кто за рулем, и остановилась от неожиданности.

– Да.

– А я Джеймс, – сказал он. – Тот самый, на которого ты глазела в классе.

Щеки запылали, но я ответила:

– Тебе показалось.

Он чуть улыбнулся, прекрасно зная, что я его рассматривала.

– Тебя подвезти?

Я замялась. Кевин предупреждал держаться от Джеймса подальше, потому что он бунтарь.

– Нам, наверное, даже разговаривать нельзя, – отозвалась я.

– Если хочешь, ехать будем в полном молчании.

Я засмеялась, поправив рюкзак на плече.

– Твоя машина?

– Нет. А что, от этого зависит, сядешь ты в нее или нет?

– Мне нельзя кататься с незнакомыми, – ответила я. Джеймс опустил взгляд, его веселость увяла. – Но… – продолжала я, – на вид ты безобидный.

– Я? – удивился он.

– Шучу. Судя по всему, из-за тебя я наживу неприятности, но пешком идти далеко.

Я сошла на дорогу и открыла пассажирскую дверь. Джеймс молчал. Когда мы проехали поворот к моему дому, я тоже ничего не сказала, только кашлянула.

– Как думаешь, за нами следят? – спросила я.

– Кто?

– Хендлеры.

Джемс забарабанил большими пальцами по рулю, сворачивая влево, на шоссе, мимо дилерских центров и ресторанов.

– Да, но не сегодня. Их всех спешно вызвали в старшую школу, там какая-то крупная неприятность, которую стараются замолчать.

– Это туда мой хендлер уехал? А я решила, просто устал от меня.

– Мог, – улыбнулся Джеймс. – Сразу видно, что ты строптивая – в глазах что-то этакое. Кевин сейчас применяет свой тайзер в школьном коридоре. Ближе к вечеру он проедет мимо твоего дома. Мимо моего иногда ездят.

– Оу! – Я не знала, что Кевин проезжает мимо нашего дома. Мне стало неприятно. – И что они сделают, если увидят нас вместе?

– Ничего. А что они могут сделать? Отшлепают? – усмехнулся он.

– Отправят обратно в…

– Слоун, – перебил Джеймс, – ты есть хочешь? Может, заедем в «Деннис»? Я блины люблю.

– В «Деннис» нас увидят, – тихо ответила я.

– Логично, – улыбнулся Джеймс, но улыбка казалась натянутой, будто он храбрился. – Тогда «АвтоМак»?

– Зачем ты вообще предложил меня подвезти? – спросила я, не в силах сдержать любопытства. Джеймс подчеркнуто игнорировал меня после Центра здоровья, а сейчас мило разговаривает и катает по городу.

Он пожал плечами:

– Не знаю.

– Тогда почему ты…

– Я правда не знаю. Мне не нужны друзья, Слоун. Единственное желание – доучиться и уехать отсюда ко всем чертям. – Он выдохнул, глядя вперед на дорогу. – Но тут появляешься ты, смотришь на меня своими огромными карими глазами так, будто знаешь меня всю жизнь…

– Не знаю я!

– И я тебя не знаю. Так почему же я вмешался в патио, когда тебе хамил тот козел? Почему с тех пор ты не выходишь у меня из головы? Можешь объяснить? – Он явно злился, и я видела, что его тоже раздирают противоречивые чувства. Эмоции, не имеющие объяснения. Чувства, не привязанные к воспоминаниям и поэтому бессмысленные. Я вдруг испугалась, вспомнив, что с Джеймсом опасно общаться.

– Я живу на Хиллсдейл-драйв, – пробормотала я. – Ты проехал мою улицу.

Джеймс начал что-то говорить, но прервал себя на полуслове, круто развернулся и молча поехал обратно. Напряжение росло, и вместе с ним во мне росли боль, страх, ноющее ощущение во всем теле. Надо держаться подальше от Джеймса Мерфи, ведь причина в нем. Мне стремительно становилось физически плохо.

Когда он остановился у нашего дома, я быстро выбралась на тротуар, бросив небрежное «спасибо», и чуть не бегом кинулась к двери, радуясь, что родителей нет дома. На крыльце я оглянулась. Машина стояла на прежнем месте; Джеймс говорил сам с собой, и вид у него был взбешенный. Я видела, как он резко провел ладонью по щеке и уехал.

Глава 6

– Вы с Джеймсом, конечно, друг дружкой не интересуетесь, – сказала Лейси, откусывая от своего кекса. – Но он не сводит с тебя глаз. Я его скоро жалеть начну. Ответь хотя бы взглядом!

Я не отвечала, сидя спиной к столовой. Поведение Джеймса ставило меня в тупик. Его метания от флирта к отстраненности расшевелили во мне эмоции, которых я не понимала, а я не хотела снова заболеть.

– Как хочешь, – сказала Лейси, когда я не ответила. – Но чем больше ты его игнорируешь, тем сильнее я убеждаюсь, что ты втюрилась в этого парня. Сегодня у него донельзя жалкий вид.

Страницы: «« ... 1011121314151617 »»

Читать бесплатно другие книги:

Однажды в детский приют «Лютик», где живёт девятилетняя девочка Юнна, примчался видавший виды автомо...
Януш Корчак (1878–1942) – польский писатель, врач и педагог, великий гуманист XX века. Корчак был че...
Глубокой осенью 1237 года на русские города и веси обрушилось могучее войско «злых татаровей», подве...
Юлия Борисовна Гиппенрейтер – один из самых известных в России детских психологов, автор бестселлеро...
«Я просто хочу быть как все.Хочу общаться с людьми, дружить, смеяться над чьими-то шутками, говорить...
В съемном доме найден труп застреленной молодой женщины, вдовы. Налицо все признаки самоубийства: за...