Выбор сделан (сборник) Калинин Михаил
Не вытирая слез, Галина попыталась еще раз пройти в реанимацию, но ее не впустили. После этого она как-то обмякла и стала равнодушно-покорной. Больше нам здесь делать было нечего. Я обнял ее за плечи и повел к выходу. Галина покорно переставляла ноги, тихонько всхлипывая на ходу.
Я понял, что ближайшее время Галина проведет в моей квартире, но не знал, как долго это продлится. В доме холостяка должны были появиться продукты. Оставив в машине Галину, я зашел в магазин и избрал на первое время продовольствия.
Уже в квартире Галина продолжала вести себя, как робот, застывая периодически на ходу, уставившись в одну точку. В итоге я предложил ей переодеться и лечь отдыхать.
– Я хочу сначала принять душ, – равнодушным тоном ответила она.
– Только, пожалуйста, не запирайся!
– А ты не заходи!
– Поверь, если я даже зайду, то ничего нового для себя не увижу, – стараясь как-то расшевелить ее, сказал я.
– Пошляк! – коротко бросила она.
Галина зашла в ванную комнату, плотно закрыв за собой дверь, но не заперлась.
Я, как мог, накрыл на стол, разложив по тарелкам нарезку и хлеб. Вскипятив чайник, я заварил свежий чай, чтобы у Галины был выбор: чай или кофе.
Закончив эту работу, я успел выкурить сигарету, но Галина все не выходила. Я постучал в дверь:
– Эй, Галя! Выходи!
Ответа на мои слова не последовало.
Вот тут, честно говоря, у меня екнуло сердце. Обычно в подобной ситуации первым на ум приходит не самое хорошее. Естественно, я буквально ворвался внутрь и увидел такую картину. Галина сидела в пустой ванной под струями хлеставшего ее тело довольно прохладного душа. Она уставилась невидящим взглядом в одну точку и дрожала всем телом, не отреагировав на мое появление. Подхватив под мышки, я быстро вытащил ее из ванной и поставил на пол, предварительно выключив воду.
Не обращая внимания, что она совершенно голая, Галина тихо, но четко произнесла:
– Я хочу умереть…
– Дура! Какая же ты дура! – зло бросил я.
Одновременно я обтирал ее банным полотенцем, начав с головы. Я вытирал ее, как маленькую девочку после купания: ручки, спинку, грудь… Все делал на автомате, но вот когда дошел до довольно аппетитных ягодиц, то невольно отвел взгляд в сторону. Только когда я уже опустился к коленям, Галина, не пошевельнувшись, спросила:
– Почему я дура?
Именно такая постановка вопроса заставила меня невольно улыбнуться, но ответил вполне серьезно:
– Ты подумай, чтобы на твои слова сказала Мадлен? Она хотела, чтобы ты жила, а я помог тебе.
– Ты прав… – безжизненным голосом согласилась она.
Вдруг Галина уткнулась в мою грудь и разрыдалась.
Дав ей немного поплакать, поглаживая по спине, я сказал, слегка встряхнув ее за плечи:
– Иди и оденься. Я жду тебя на кухне.
Только сейчас до ее сознания дошло, что все это время она была передо мной в наряде Евы, и я даже вытер все ее тело после душа полотенцем. Неожиданно «ойкнув», Галина быстро кинулась к дивану и стала натягивать на себя пижаму.
Она прошла на кухню, села за стол и, краснея от стыда и опустив глаза, сказала:
– Прости, что я была в таком виде.
– Успокойся, я оказался прав: ничего нового я не увидел. Давай забудем об этом и приступим к ужину.
– Я не хочу есть…
– Тебе нужно выпить, чтобы согреться и успокоиться.
Она молча пожала плечами. Я открыл бутылку коньяка, налил полстакана и протянул ей:
– Пей!
Галина покорно выпила содержимое, слегка закашлялась и немного закусила.
– Я не могу представить, что Маши больше нет, – негромко проговорила она, прикуривая сигарету.
– Я тоже. Но, к сожалению, уже ничего нельзя изменить. Ты просто должна понять: нужно теперь жить за себя и за нее.
– Это я понимаю, – кивнула Галина, выпуская дым, – но подскажи, пожалуйста, где мне взять силы? Где взять силы, чтобы пережить все это?
– Ты все выдержишь, – уверенным тоном сказал я. – Ты даже не представляешь, насколько ты сильная!
– Но, впереди похороны… Я даже не знаю, с чего надо начинать…
– Об этом не думай. Эту проблему я возьму на себя. Справку о смерти выдадут только не раньше полудня понедельника. Так что похороны будут во вторник. Тебе только нужно держаться самой.
– Спасибо! Как все-таки хорошо, что у меня есть ты! – неожиданно вырвалось у Галины.
Она осеклась на полуслове и снова в смущении опустила глаза. Я сделал вид, что не заметил этих слов, мысленно ища, если можно так сказать, нейтральный ответ. Трудно предположить, какой поворот мог принять наш разговор после такого ее признания, но неожиданно о себе дал знать мой домашний телефон. Я даже не мог представить, кому потребовался в такое время. В основном меня вызывали на «трубу». Я даже невольно вздрогнул, услышав звонок, начав привыкать к тому, что телефонные переговоры ничего хорошего не приносят.
Вздрогнула от неожиданности и Галина:
– Это не Елена? – не скрывая тревоги, спросила она.
– Исключено, – ответил я, направляясь к телефону.
Взяв трубку, я коротко бросил:
– Да!
– Где тебя все время черти носят?! – неожиданно спросил меня раздраженный мужской голос.
У меня появилось желание послать этого нахала далеко-далеко, но я сдержался:
– Так. Везде понемногу…
– Это Васильев, – представился он. Только сейчас до меня дошло, что звонит шеф.
– Извините, Виктор Викторович, но сразу не узнал. У меня столько новостей…
– Вот и хорошо. Будь завтра в моем кабинете к 15.00. Приезжай без машины. Тогда все расскажешь.
– Но завтра воскресенье…
– Знаю. Не опаздывай, – и в трубке раздались короткие гудки.
– Кто звонил, если не секрет? – спросила Галина, когда я вернулся на место за столом.
– Секрета нет, – усмехнулся я. – Звонил шеф. Он хочет, чтобы я был завтра у него в кабинете. Ничего не могу понять. Ты побудешь завтра одна дома?
– Конечно. Работа есть Работа. Но… – она замолчала, не зная как продолжить.
– Что случилось? – спросил я.
– Как быть, если без тебя позвонит или даже придет сюда твоя Елена?
– У меня больше нет Елены. Она не позвонит и уже никогда не придет ко мне. Я тебе рассказывал об этом утром, когда ты засыпала.
– Прости… – невольно улыбнулась Галина, положив свою ладонь на мою руку. – Я просто заснула под твой рассказ, как когда-то засыпала под сказки мамы. Налей мне еще. Что-то коньяк совсем не берет.
– Налью, но при условии, что ты поешь.
– Хорошо!
На этот раз мы выпили вместе. Пережевывая бутерброд, Галина сказала:
– Извини, Миша, можно задать тебе вопрос?
– Даже не один. Ты же должна в конце концов хоть немного узнать меня.
– Скажи, ты расстался с Еленой потому, что я оказалась в твоей квартире?
– Хочешь правду?
– Конечно.
– Должен объективно признать, что по внешним данным ты превосходишь Елену. Вроде бы у вас всех одно и то же, но у тебя все же лучше…
– Спасибо… – тихо ответила она, краснея и опуская глаза.
– Но пусть тебя это не обидит, ты здесь совсем ни при чем. Елена не успела узнать о твоем существовании. Она просто предала меня. Пойми, не изменила мне с кем-то, а просто предала.
– Как это?!
– Выяснилось, что она встречалась и спала со мной лишь потому, что я оказался похожим внешне на ее погибшего бой-френда…
– Как это пошло! – сморщилась Галина. – Уж лучше быть проституткой. У нее явно что-то с психикой!
– Возможно. К тому же, ее не устраивало, что я не городской. Быдло…
– Какая глупость! У меня уже был городской рафинированный подонок…
– Давай лучше выпьем, – предложил я, видя, что Галина неплохо закусила.
– Не откажусь.
Мы выпили, перекурили и решили ложиться спать.
Сначала легла Галина. Она заняла свою половину дивана, накрывшись пледом. Погасив свет, я тоже лег. Неожиданно Галина повернулась и приблизилась ко мне.
– Будь что будет, – тихо проговорила она, обнимая меня, и уткнулась своим носиком мне в шею. – Пойми, мне одной очень плохо!
Я почувствовал рядом ее тело, вспомнил фигурку девушки, которую вытирал, но тут же одернул себя. Да, она сейчас мне ни в чем не откажет, но я же потом буду чувствовать себя насильником.
– Значит, будем засыпать так же, как и просыпались, – сказал я, нежно поцеловав ее волосы. – Спокойной ночи…
– Спокойной ночи!
Глава 12
Снова воскресенье
Я отправился на встречу с шефом около двух часов дня, чтобы не спешить, общественным транспортом, оставив свою машину на стоянке.
Галина проводила меня, чтобы закрыть за мною дверь.
– Конечно, Миша. Работа есть работа. Только, пожалуйста, не забывай, что я буду тебя очень-очень ждать, – сказала Галя возле двери и неожиданно нежно поцеловала меня в щеку.
Вот и пойми этих женщин: то всем видом показывают, чтобы к ним даже не прикасались, то неожиданно дарят нежный поцелуй. Все же лучше, чтобы избегать искушения, стоит в понедельник купить раскладушку и спать мне на ней, отдав весь диван в распоряжение Галины.
Проснувшись сегодня где-то в десятом часу, я тихонько встал, дав Галине возможность выспаться. Учитывая ее ночное дежурство накануне и нервное потрясение, я позволил ей поспать почти до полудня. Конечно, я не могу сказать, что Галина встала веселой, но уже полностью держала себя в руках.
Я был у двери кабинета шефа за пять минут до назначенного срока. Постучав, вошел в кабинет.
Меня удивил накрытый стол, в середине которого красовались две большие бутылки водки «Абсолют». За столом уже находились Владимир Михайлович и шеф, а также пустовал один стул.
– Здравствуйте!.. – произнес я.
– Ты точен, – отметил шеф. – Завтра девять дней после смерти Людмилы. Сам понимаешь, предстоит рабочий день. Но вот поминать раньше можно. Здесь собрались только мы, для кого Людмила была небезразлична.
Неожиданно Владимир Михайлович привстал и протянул мне руку. Обменявшись с ним и с шефом рукопожатиями, я опустился на свободный стул.
– Давайте помянем Людмилу, – сказал шеф, наливая водку в стопки.
– Меня интересует, Михаил, что из всего, рассказанного тобой ночью Дмитрию Петровичу, является правдой, – сказал Владимир Михайлович, ставя на стол пустую стопку.
– Только за одно могу точно ручаться, что именно Егор Алексеев убил Людмилу. В последнюю нашу встречу он рассказал все с такими подробностями, какие мог знать только убийца. Правда, причину убийства мне пришлось уже придумывать самому, – сделав паузу, я закончил. – Сейчас Алексеев лежит в реанимации.
– Лежал, – поправил меня Владимир Михайлович. – Теперь он лежит в морге. Не знаю, кто возьмется его хоронить.
– Вместе с ним в морге лежит, сбитая машиной, подруга Людмилы, Мария Астахова. Думаю, будет вполне логично, если обоих своих сотрудников, попавших в ДТП, похоронит Баев, не деля при этом на хороших и плохих. Я готов компенсировать ему половину расходов. Не думаю, что будет правильно, если Баев организует только похороны Людмилы Фоминой. Лишние пересуды вокруг этих смертей никому не нужны.
– Помянем! – сказал Владимир Михайлович, разливая водку по стопкам.
Мы молча выпили и закусили.
– Думаю, что мой будущий юрист прав, – сказал Васильев, – в логике ему не откажешь.
– Да, прав, – подтвердил Владимир Михайлович, – но, вот место этому убийце найдется только на окраине кладбища.
– В этом никто не будет виноват. Все решает администрация кладбища, – пожал я плечами. – Но вот Марию Астахову нужно будет похоронить в одной ограде с Людмилой. Они при жизни были подругами.
– Ты в своем уме?! – возмутился Владимир Михайлович. – Да я такой отгрохаю ей памятник! Поверь, Людмила стоила этого.
– И подпишите: «От любящего Владимира Михайловича»! – насмешливым тоном закончил я.
Я заметил, как усмешка скользнула по лицу шефа, а вот Владимир Михайлович застыл с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего, и широко раскрытыми глазами. Скорее всего, он быстро сумел взять себя в руки и негромко сказал:
– А ты еще тот тип…
– Просто я реально смотрю на жизнь и выбираю самые оптимальные варианты для всего. Да, вы можете отгрохать большой памятник. Но кому он, кроме вас, будет нужен? – я сделал паузу и продолжил. – Такой памятник будет вызывать любопытство прохожих, а у некоторых и чувство зависти. Он может породить ненужные слухи. А вот Людмиле уже все равно. Вы не сможете часто приезжать, а тем более ухаживать за могилой. Похоронив рядом с Людмилой ее подругу, я поставлю два одинаковых скромных памятника. На памятнике Людмилы Фоминой подпишу от «матери и брата», которые, думаю, уже забыли навсегда дорогу на кладбище. На памятнике Марии Астаховой подпишу «от сестры», которая будет регулярно ходить и ухаживать за обеими могилами. Разве это будет плохо?..
– В его словах есть смысл, – кивнул Виктор Викторович. – Ты вообще не сможешь ухаживать за могилой Людмилы. В лучшем случае иногда завезешь букет цветов. А таким образом решаются все проблемы сразу.
– Нужно подумать, – ответил Владимир Михайлович, разливая водку. – Когда похороны?
– Завтра вскрытие, – пояснил я. – Думаю, во вторник, но разумно сделать в разное время с интервалом в три-четыре часа. Сначала похоронят Марию Астахову. Не стоит им сталкиваться на кладбище. Да и поминать лучше врозь.
– Пусть будет так, – кивнул Владимир Михайлович, – похоронами займется Сергей Баев. Кстати, Михаил, я помню свое обещание. Ты нашел настоящего убийцу Людмилы. Деньги ты получишь от шефа, но когда будешь трезвым.
Я считал, что умею пить, но старшее поколение тоже было не лыком шито.
В итоге в состоянии, мягко говоря, основательного подпития я вышел возле дома из «Мерса» Владимира Михайловича, когда уже начиналось смеркаться.
– Хорош… – только и прошептала Галина, когда я нетвердой походкой прошел в комнату.
– Извини! Так уж получилось… – неуверенно начал я и застыл тут же на пороге от удивления.
Было от чего удивляться: все блестело так, как не блестело даже после ремонта, а на веревках балкона висело постиранное белье.
– Это ты?… – спросил я, делая вокруг неопределенный жест рукой, словно в квартире мог находиться кто-то еще.
– Я не могла сидеть без дела, а в голову ничего не лезло, чтобы читать. Ты есть будешь?
– Нет. Но вот чашку чая выпью.
– Хорошо. Проходи на кухню. Я сейчас заварю свежий чай.
– Извини, Галя! – повторил я, садясь за стол. – Действительно так уж получилось. Но зато мне удалось решить главный вопрос.
– Какой вопрос, если не секрет? – спросила она, ставя на плиту чайник и усаживаясь напротив меня.
– От тебя у меня секретов нет, – пьяно улыбнулся я. – Вообще я не пью… Сегодня так уж получилось.
– Так что ты решил? – напомнила Галя.
– Наша Мадлен будет похоронена в одной оградке с ее подругой Людмилой Фоминой. Место хорошее. Потом будут два одинаковых памятника. Думаю, тебе нетрудно будет ухаживать сразу за двумя могилами. Ведь у Людмилы здесь тоже никого нет. Ее мать скорее всего уже забыла дорогу на кладбище.
– Ты все сделал правильно, – согласилась Галя. – Они при жизни были подругами.
Я не стал уточнять, что именно поэтому сейчас с нами нет Мадлен. Пусть для Гали это так и останется навсегда несчастным случаем.
– Завтра я должен утром отметиться на работе, – медленно говорил я, дымя сигаретой, – потом заеду за тобой. Ты подберешь вещи для Мадлен. Скажи своим сокурсникам по группе. Может быть, кто-то придет проводить Машу и помянуть. Поминки будут в кафе, где она работала. Уже все решено. Нужно только уточнить время похорон. Я буду тебя везде возить…
– Как тебе удалось так все решить?! Спасибо, Миша!
– Так уж все получилось. Благодарить не надо. Я хочу спать…
Я не стал ждать чай, но все же завел будильник. Конечно, у меня были силы раздеться самому, но мне было приятно, что впервые мне помогала в этом девушка…
Глава 13
Понедельник
Утром я проснулся в том состоянии, в каком просыпаются после хорошего «перепела». Но мне неожиданно стало легче, когда я почувствовал в своих объятиях мирно спящую Галину. Моя левая рука стала медленно скользить по ее телу вниз. Вместо традиционной пижамы, я обнаружил на Галине короткую маечку и что-то похожее на трусики. Я разбудил ее легким поцелуем, не понимая еще, что это с ее стороны: случайность или откровенный намек. Галина открыла глаза, потянулась, улыбнулась и вдруг, вместо того, чтобы выскользнуть поспешно из моих объятий, подставила мне для поцелуя свои губы, не размыкая рук. Кажется, я ждал этот момент всю свою жизнь. Ее губы, как сахарные, просто таяли в моем рту. Моя рука уже целенаправленно заскользила по ее телу, пытаясь осторожно снять трусики, но еще не зная ее реакции на это. Чертова веревка с двумя лоскутами плохо слушалась моей руки, но тут на помощь пришла рука Галины, действуя более успешно.
Но все самые сладостные мои надежды на это утро прервал звонок будильника. Чертыхнувшись про себя, я быстро встал, выключил надоедливую громыхалку и направился в ванную.
– И это все? – раздался мне вслед разочарованный голос Галины.
– Извини, Галя! – сказал я, обернувшись на ходу. – Не хочу, чтобы все между нами в первый раз было так на скорую руку. Это не тот случай. А вот на работе мне действительно нужно быть вовремя.
– Тогда знай, что дома тебя всегда ждет… – она замялась и продолжила, – жена, сожительница, временная любовница…
– Одна в трех лицах! – усмехнулся я, скрываясь за дверью.
Пока я брился и обмывался, жадно глотая холодную воду из-под крана, на столе меня уже ждал завтрак.
Бутерброд я прожевал лениво, чтобы что-то съесть, но зато охотно выпил большую чашку крепкого чая.
– Ты никуда не уходи, – сказал я. – Заеду за тобой около полудня. Тогда буду возить тебя, куда нужно…
– Миша, гони меня, как только пройдут девять дней Марии, – неожиданно попросила Галина. – У меня есть, где жить. Флигель оплачен вперед.
– Почему?! – удивился я.
– Кажется, я в тебя влюбилась по-настоящему, как любят раз в жизни. Мне потом будет слишком тяжело, если ты прогонишь меня, как шелудивого щенка.
– Никогда больше не повторяй этой глупости вслух! – резко перебил я ее. – Я уже сказал тебе, что нас благословила Мадлен, найдя для этого в себе последние силы. Мне кажется, что я именно тебя искал всю свою жизнь.
Дефолт
Дефолт…
Это иностранное слово ворвалось в русский язык, как вспышка молнии, пугая и поражая слух своей неизвестностью.
Немного придя в себя после потрясения, российские острословы окрестили это августовское событие 1998 года более простым и доходчивым понятием: «черный четверг».
Как потом я понял, кто-то на этом событии очень хорошо нагрел руки, а кто-то просто разорился и потерял последнее, поверив в невероятно большую и легкую прибыль. В то же время, судя по всему, большинство россиян этот самый дефолт не тронул ни с какой стороны: при всем желании им просто нечего было терять.
Так же как многие, этот дефолт пережил и я: у меня не было ни крупных сбережений в разраставшихся, как грибы после летнего дождя, банках, ни долгов, а пенсии и зарплате всегда находилось применение. В общем, поговорили о нем дня два, да и забыли…
Честно говоря, никогда не думал, что мне еще когда-нибудь придется хотя бы на время вернуться к своей основной профессии сыщика и проводить расследование, в полном смысле этого слова связанное именно с дефолтом.
Отслужив положенный срок в милиции и дойдя до уровня начальника уголовного розыска районного отдела внутренних дел, я в звании майора стал еще в конце 1996 года пенсионером. Конечно, сидеть дома здоровому мужику в сорок пять лет в ожидании ежемесячной выплаты, а по вечерам «забивать козла» во дворе с соседями, давно вышедшими на заслуженный отдых по возрасту, и тихонько потягивать вино, было не для меня.
В то время, в отличие от государственных, частные структуры проявляли повышенный интерес к бывшим сотрудникам милиции, с юридическим образованием и опытом работы, предлагая неплохие должности с хорошим окладом. Но торопиться в этом вопросе не следовало. Около месяца я рассматривал различные предложения, потом устроился на работу в одну коммерческую структуру. У меня появился отдельный кабинет, на двери которого красовалась табличка: «НОВИКОВ СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. Начальник охраны».
Многие знакомые посмеивались надо мной, характеризуя новую работу словами: «крути ручку – жди получку», имея в виду шариковую авторучку. Конечно, это была шутка, но в каждой шутке есть доля правды. По сравнению с прежней работой, на которой практически оставался без выходных и праздничных дней, я уже второй год находился на курорте с фиксированным рабочим днем и вполне приличной зарплатой.
Да, вернул меня к прежней работе сыщика, а так же напомнил о «черном четверге» всего один звонок, который раздался у меня дома. Я только что вернулся с работы, а поэтому нехотя снял телефонную трубку и буркнул:
– Да.
– Здравствуй, Сережа! Это я, Зорин… – уточнил мужской голос в трубке.
Конечно, я сразу узнал Григория Константиновича Зорина, но должен признать, что в этот раз его голос звучал как-то неестественно, не привычно для моего слуха. Зорин говорил не совсем уверенно, в речи звучали нотки тревоги.
– Что случилось, Гриша?
– Понимаешь, нам надо встретиться… – неуверенно начал Зорин. – Поговорить…
– Приезжай ко мне. Я буду дома.
В трубке на мгновение воцарилось молчание, а потом снова послышался голос Зорина:
– Понимаешь, здесь такое дело… Ты не мог бы выйти?
Если сначала в словах Зорина мне показались нотки тревоги, то сейчас я был больше склонен думать, что он изрядно пьян. В таких случаях чересчур настойчивых друзей я мог послать далеко-далеко и еще добавить при этом: «верной дорогой идешь, товарищ…».
Честно говоря, не было особого желания снова переодеваться и выходить из дома, но впереди дома меня ждал «тихий час». Жена не могла пропустить очередную серию «мыльной оперы», горячо сопереживая латиноамериканским героиням. У каждого свои недостатки. Зато она понимала меня, когда я смотрел футбол. Все-таки поведение Зорина было странным, и не могло быть объяснено только одним действием алкоголя. Все же я еще раз неуверенно предложил:
– Может быть, ты поднимешься к нам?
Уловив в моем голосе интонацию неуверенности, Григорий быстро перехватил инициативу:
– Я понимаю, Сережа, что ты успел устать за сегодняшний день. Но тебе не придется далеко идти… Помнишь «грибки» напротив твоего дома?
Еще бы я не ведал о такой достопримечательности, проходя или проезжая ежедневно мимо них! Даже не знаю, как определить данное сооружение. Это было даже не маленькое кафе, а всего четыре столика под зонтиками – «грибками» – с легкими стульями, которые хозяин магазина выставлял на улице рядом с входом на летний период. Но благодаря теплой погоде сентября, они продолжали приносить определенный доход хозяину. За эти столики присаживались выпить прохладительные, реже горячительные напитки или покушать мороженое, которые покупались в этом же магазине. В принципе, даже такая, незначительная на первый взгляд, забота, привлекала покупателей. Иногда и я с женой сидел под этими «грибками», чтобы съесть мороженое, запивая минералкой или «колой».
– Конечно, знаю, – отозвался я.
– Вот и хорошо! Буду ждать тебя под «грибками», – уже уверенным тоном произнес Григорий и неожиданно тихо добавил. – Выручай, друг!
Не откликнуться на такую просьбу я уже не мог. Эти последние слова Зорина перевесили чашу в его пользу.
– Хорошо, появлюсь минут через 10–15, – сказал я и положил трубку.
Примерно так началась эта история.
Глава 1
Подходя к «грибкам», я осматривался по сторонам, но нигде не видел припаркованного темно-серого «Опеля» Зорина. Конечно, я понимал, что находясь «под градусом», Зорин сам не сядет за руль, но для таких случаев у него был водитель Миша. Этот худощавый, среднего роста мужчина лет тридцати, больше похожий на подростка, обладал необходимыми для такой должности качествами: отлично водил машину и был молчалив.
Чертыхнувшись про себя, я невольно подумал, сколько же времени придется ждать Зорина, если его машина застряла в одной из пробок города. Но тут же заметил Григория Константиновича, сидевшего за столиком под крайним «грибком». Перед ним стояли поллитровка коньяка, пара бутылок «колы», разовая тарелка с двумя разрезанными на четыре части апельсинами и разовые пластиковые стаканчики.
Судя по тому безмятежному виду, с которым Зорин лениво прикурил сигарету, сидя за столиком, я даже не мог предположить, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Привет! – поздоровался я, садясь напротив. – Что за пожар? Что-то у тебя стряслось?
– Да чертовщина какая-то, Сережа! – неопределенно ответил он, стряхивая пепел.
Приглядевшись внимательнее, я заметил значительные изменения в облике Зорина. В таких случаях иногда говорят, что «человек сдал».
Григорий был где-то на 10–12 лет старше меня. Если в молодые годы это была огромная разница, то в наши годы она уже не имела существенного значения. Всегда элегантный, подтянутый мужчина, выглядевший значительно моложе своих лет, за прошедший месяц, с момента нашей последней встречи, основательно постарел и выглядел, примерно, на свои годы. Сейчас Зорин был без привычного для меня галстука, а на его лице проступала седая щетина. К тому же, судя по его речи и неторопливым движениям, я был прав в своем выводе: Зорин уже успел выпить.
– Так что случилось? – повторил я вопрос.
– Даже не знаю, с чего начать… – неопределенно сказал Зорин. Он сделал глубокую затяжку, выпустил дым и повторил. – Чертовщина какая-то, Сережа… Ты же знал моего компаньона Юрия, – скорее утвердительно сказал он и пояснил, – Юрия Михайловича Зайцева.
Я даже не успел удивиться такому началу разговора и даже не заметил, что Григорий употребил глагол «знать» в прошедшем времени. Конечно, я знал Юрия Зайцева. В течение последних лет мы собирались семьями по разному поводу, а иногда и без повода. Юрий Зайцев, где-то мой ровесник, обычно приезжал со своей очаровательной женой Ларисой. Он всегда умел вовремя и к месту рассказать анекдот, шутку, а также одарить каждую женщину комплиментом.
Правда, получилось так, что все вместе мы собирались в последний раз, отмечая Женский день.
– Конечно, знаю, – ничего пока не понимая, подтвердил я.
– Так вот, – кивнул Зорин, как бы продолжая, – именно Юрия Зайцева вчера нашли убитым в моей квартире…
– Что-о-о?..
Это все, что я смог произнести, услышав такое сообщение. До этого момента казалось, что меня больше ничем невозможно удивить в этой жизни. Но, видимо, я ошибался.
Зорин даже не обратил внимания на произведенный этим сообщением эффект.
– Да, его убили в моей квартире, – все тем же монотонным голосом подтвердил Григорий Константинович, наливая коньяк в разовые стаканчики. – Юрия убили выстрелом в упор из пистолета. Давай помянем его.
Читать бесплатно другие книги:
