Выбор сделан (сборник) Калинин Михаил
Я быстро поднялся на второй этаж, коротко постучал и приоткрыл дверь со словами:
– Разрешите?..
– Заходи, Михаил, заходи… – кивнув головой, сказал Виктор Викторович.
Окинув взглядом весь кабинет, я заметил кое-какие интересные изменения. Прежде всего, на краю стола, справа от шефа, вместо бумаг был скромный натюрморт: начатая бутылка коньяка, две рюмки и тарелочка с нарезанными кружочками лимона. У этого края, напротив шефа, сидел весьма известный в городе мужчина. Не знаю, как на страницах газет, которых я не читал, но на экране телевизора в программах местного разлива, его физиономия мелькала нередко. То ли в конце прошлого, то ли в начале этого года с большой помпой отметили его шестидесятилетний юбилей.
Я не собирал на него досье, но слышал, что он, как и многие другие люди его поколения: «вышли мы все из народа». Но не все, а только немногие, в том числе и Владимир Михайлович, были сначала партийными функционерами, а при новой власти пошли еще дальше. Но вот причину его присутствия в кабинете я пока объяснить не мог.
– Здравствуйте… – сказал я, войдя в кабинет, закрыл за собой дверь и остановился в трех шагах от стола.
В ответ оба мне только величественно кивнули, а взгляд Владимира Михайловича буквально впился в меня, изучая каждый сантиметр моего тела. Я же отметил, что для своих лет он выглядел весьма недурно. Он был склонен к полноте, но не толстый, а скорее солидный, представительный мужчина. Над высоким лбом без залысин черные с редкой проседью волосы были зачесаны назад. На холеном лице, кроме живых карих глаз, выделялись ухоженные усы над чувственными губами.
В общем, было видно, что мужчина следит за собой, чтобы не поддаваться возрасту.
– Надеюсь, ты знаешь Владимира Михайловича, – спросил шеф.
– Конечно, но не лично.
– Теперь ты познакомишься с ним лично. У Владимира Михайловича есть для тебя одно… – шеф как-то замялся и закончил, деликатное поручение…
– Сделаю все, что смогу.
– Ты хорошо знал убитую вчера Людмилу Фомину? – неожиданно спросил Владимир Михайлович.
– Как вам сказать… – пожал я плечами, одновременно думая, что этому типу нужно от меня, – мы случайно познакомились года два назад… У нас квартиры в близко расположенных домах… Мы с Люсей были просто друзьями…
– Ты завтра будешь на похоронах?
– Конечно. Мне нужно отдать последний долг… Тем более, это я обнаружил ее труп…
– У тебя были близкие отношения с Людмилой? – неожиданно задал вопрос он.
– Ни-ког-да… – четко выговаривая слога, ответил я, выдержав его пристальный взгляд.
– А вот у меня на этот счет другие сведения, – насмешливо сказал Владимир Михайлович.
У меня едва не вырвалось, что моя личная жизнь не должна никого интересовать, но тут до меня дошло, что сейчас передо мною находится не кто иной, как таинственный спонсор Людмилы из черного «Мерса». Поэтому мне нужно было отвечать, исходя из этой реальности.
– Все это только домыслы и слухи, – снова пожал я плечами, – даже представить не могу, кого могла заинтересовать моя скромная персона. Лишь бы эти слухи не дошли до моей невесты Елены… Очень ревнивая особа… Она меня часто пытала в отношении Люси, с которой у меня сложились просто хорошие, дружеские отношения. Да и какое это сейчас имеет значение?..
– В этом ты прав, – кивнул Владимир Михайлович и легким жестом указал на стул напротив, – садись…
Я сел, не понимая, что от меня хотят.
– В кабинете сидят трое мужчин, – начал Владимир Михайлович, – я уверен, что этот разговор не выйдет за пределы этих стен. Это так?..
– Даю слово… – кивнул я.
– За Михаила я ручаюсь, – сказал шеф, – проверенный кадр.
– Вот и отлично, – кивнул Владимир Михайлович. – Но теперь, Миша, скажи только честно: Люся была как тяжелый наркотик, от которого невозможно было отказаться, попробовав единожды. Это так?..
Я только тяжело вздохнул и коротко кивнул.
– В принципе, я доволен, что, нарушив слово, Людмила подобрала себе нормального мужика, а не какого-то слизняка и трепача…
По предложению шефа, налившего коньяк уже в три рюмки, мы молча выпили, помянув Людмилу.
– Так в чем будет заключаться ваше поручение? – напомнил я.
– Не поручение, а просьба, – поправил меня Владимир Михайлович. – Здесь собрались трое мужчин, в большей или в меньшей степени объединенных Людмилой Фоминой. Но вот проводить ее в последний путь можешь из всех только ты. – Он сделал паузу, вздохнул и продолжил. – Первому в поле зрения приехавшая покорять город Людмила попала моему другу Виктору. Он помог ей в меру своих возможностей. Но вскоре Людмила стала напрягать его: музыкантша, да еще поющая, не укладывалось в его штатное расписание, – усмехнулся Владимир Михайлович.
– Слушай, не сгущай краски, – сказал шеф. – Она жила неплохо и спокойно, работала секретарем до встречи с тобой.
– Возможно и так. Именно там, где ты устроил ее, а не у тебя, я увидел Люсю. Проведя с ней только одну ночь, я понял, что попал на крючок. – Владимир Михайлович тяжело вздохнул, – должен отдать ей должное: она ничего не требовала. Все я ей давал сам: квартиру, машину, работу… Условие было только одно: из мужчин в ее жизни на данном этапе должен был быть только я. В то же время, я отлично понимал, что для молодой, страстной девушки этого мало, – он сделал паузу и повторил, – да, мало… Кроме Людмилы мне иногда приходилось выполнять супружеский долг… Она долго держалась, но все же решилась поехать отдыхать с тобой, зная, что я нахожусь за границей. Отдаю ей должное: Людмила выбрала тихое, уединенное место, где не появляются мои знакомые. Да они ее и не знали. Я крайне редко позволял себе появляться с Людмилой на людях… Сам понимаешь, статус не позволял, – со вздохом пояснил он, – но за ней наблюдали мои люди… Во всяком случае, я знал все с первого дня вашего знакомства. Я не поспешил выяснять отношения с Людмилой, а решил подождать продолжения вашего романа. К моему удивлению, продолжения ваших отношений не последовало. Вот это оказалось для меня загадкой. Я не мог понять, как ты мог отказаться от такой женщины?.. Не мог понять, почему, сказав «а», Людмила оборвала отношения?.. Да, я терялся в догадках. Не выдержав, решил откровенно поговорить с ней. Людмила не стала отпираться и сразу покаялась мне в своих грехах. Но тут же она добавила, что осознала свою ошибку и прервала эту связь. Я не хотел тебя видеть, а тем более встречаться и что-то обсуждать с тобой. В то же время я навел о тебе справки и получил от Виктора самый положительный отзыв. Поверь, я не дурак…
– В этом я не сомневаюсь, – кивнул я.
– Спасибо! – усмехнулся Владимир Михайлович. – К тому же, я вспомнил ответ армянского радио, что «лучше кушать торт в компании, чем говно в одиночку». У меня появилась возможность подобрать такую компанию и выделить Людмиле определенное время. Я не мог позволить вам просто встречаться, боясь потерять Людмилу. Ты бы не согласился ее с кем-то делить, а я был вынужден. – Он сделал паузу, выпил сам рюмку коньяка и продолжил. – Я несколько расширил рамки для Людмилы. Ей было разрешено встречаться только с тобой от получаса до двух часов, не чаще 2–3 раз в неделю сугубо для удовлетворения физиологии. В тоже время я потребовал отсутствие широкой огласки ваших встреч. Как теперь ты видишь, Михаил, я далеко не Отелло, – усмехнулся он. – Должен признать, что мой расчет полностью оправдался. После получения удовлетворения от тебя, Людмила вытворяла со мной при встречах такое… – Он сделал паузу и продолжил. – Да, она была настоящим наркотиком. Но дело заключается в следующем… Родственники ее только приедут на похороны… Сами похороны и поминки организует Сергей Баев. Он уже знает, что все расходы ему будут компенсированы. Баев – деловой мужик и понимает все с полуслова, но и он должен действовать в рамках допустимого. На похоронах будут два венка и несколько букетов.
– Так что Вы хотите? – не выдержал я.
– Я хочу, чтобы ее могила утопала в цветах. Сам я не могу положить во время похорон даже пару гвоздик… мне это положение не позволяет. Ты же был другом. Скажем, те не успел вернуть ей долг, а поэтому решил все деньги потратить на цветы и венки… – Он достал из кармана пиджака и положил на стол передо мной пачку «пятисоток» и сказал. – Здесь десять тысяч… Думаю, хватит на венки и цветы… На лентах пусть напишут «от друзей»… Это будет правдой, но истинный смысл слов будем знать только мы трое…
– Здесь много денег. Да, у меня и свои есть…
– Бери, бери… Кроме венков купи еще гвоздик… Она больше любила белые… В общем, выбирай на свой вкус… Тебе сможет кто-нибудь помочь?..
– Сможет, – сказал вместо меня Виктор Викторович. – Ты позвони своему другу Славе и скажи, что завтра у него выходной, но он должен будет помочь тебе. Ты меня понял, Михаил?
– Да. Сделаю все, как надо…
– Вот и хорошо… – кивнул Владимир Михайлович, – оградку и памятник поставит Баев, скажем, в счет заработанных Людмилой денег…
– О денежных долгах покойной Людмилы, думаю, вспоминать вслух вообще не стоит. – сказал я. – Как я понял, объявились наследники в лице ее матери и младшего брата, от которых она сбежала и не поддерживала с ними никаких отношений в течение нескольких лет. Но теперь многое нельзя доказать… Да это никому и не нужно. Но вот наследники могут требовать каждый рубль, принадлежащий Людмиле… Такую трату они могут не одобрить…
– В этом отношении ты прав, – согласился Владимир Михайлович. – Кажется, я забыл обо всем… Спасибо, что напомнил и предупредил. Сегодня же займусь этими наследниками… Если они недостойны, то сделаю так, что они сами откажутся от наследства…
– Я в этот вопрос вникать не хочу. Это проблема наследников.
– Но у тебя есть возможность неплохо заработать, – сказал Владимир Михайлович…
– Как? – спросил я. – Ты же студент юридического факультета, – напомнил он.
Я только молча кивнул, а он продолжил:
– Как я понимаю, ты сам тоже ищешь убийцу Людмилы, чтобы окончательно очистить свой хвост. Как бы это абсурдно не звучало, но какие-то подозрения, что убийцей являешься ты, еще остаются. Не думай, что менты так легко от тебя отступятся. Капитан Серов – опытный сыщик. Он сначала отпустил тебя, а потом начал основательно под тебя копать. – Владимир Михайлович сделал паузу. – Ни Виктор, ни я не желаем тебе зла, а поэтому не сдали ментам. Это причина, по которой ты еще на свободе. Но если ты поможешь найти или сам найдешь убийцу Людмилы, то получишь от меня 15 тысяч баксов.
– Я и так найду эту сволочь и придушу… Владимир Михайлович не дал мне договорить, перебив:
– Вот этого делать не надо. Нельзя быть таким эгоистом. Дай и другим получить удовольствие от общения с убийцей, чтобы он молил о смерти… Вот тебе моя визитка. Там все телефоны. Надеюсь, у тебя хватит ума не показывать ее всем и не звонить мне каждый день.
Я молча кивнул, убирая ее в карман.
– Твой карьерный рост я гарантирую. Но смотри не разочаруй меня. Будь верен шефу… Я же жду твоего звонка…
– Я все понял. Можно идти?…
– Иди, Миша… Иди…
Глава 6
Вторник
Дежурство, впрочем, как и все предыдущие, прошло без всяких происшествий. Только напарник Леха буквально замучил меня вопросами, интересуясь, зачем вызывал шеф. Казалось, его просто распирало от любопытства. О чем бы ни начинался у нас разговор, он тут же приходил к одному и тому же вопросу, задаваемому то с одной, то с другой стороны:
Этот крепкий, круглолицый блондин с легким рыжеватым оттенком, чем-то напоминал мне Шуру Балаганова, одного из сыновей лейтенанта Шмидта. Вообще-то, он не отличался любопытством, но вот потрепаться любил. В этот вечер мне совсем не хотелось ни с кем говорить.
Когда он в очередной раз поинтересовался причиной вызова меня шефом, я больше не выдержал. Достав из кармана «штуку», я вытянул руку вперед с зажатыми между пальцами купюрами и спросил:
– Видишь?..
– Ага!.. – с расплывшейся на лице улыбкой подтвердил он, ожидая, скорее всего, фокуса.
– Так эту «штуку» дал мне шеф, сказав при этом, что это доплата за производственную вредность…
– За какую еще вредность? – заинтересовался Леха. – Может быть, и мне положено?
– Нет, Леха, – медленно покачал я головой. – Тебе не положено. Доплату дают только тем, кому приходится терпеть тебя всю ночь во время дежурства, – с улыбкой закончил я.
– Ну, Мишаня, ты даешь… – Он от души разразился заливистым смехом. – Надо же такое придумать…
– Ну, а теперь давай молча посмотрим телевизор, – сказал я, убирая деньги в карман.
Я не забыл позвонить Славику и предупредить, что завтра жду его к восьми часам на «Газели».
Когда он подъехал, мы отправились в заведение ритуальных услуг. Мы оказались первыми клиентами в этот день. Я заказал 10 венков, но на черных лентах изменялись первые слова: «Дорогой»… «Любимой»… «Незабвенной»,, далее следовало имя «Люся» и «от друзей» или «от друга». Впрочем, друзьями могли быть и женщины. Да и кто будет вникать во все эти тонкости на кладбище?..
Там уже привыкли ко всякого рода заморочкам, а поэтому женщина записала на листе бумаги тексты, которые я хотел видеть на лентах. Затем мне сказали, что заказ будет выполнен через два часа.
Это время мы провели со Славой в кафе, лениво перебрасываясь словами.
Но вот настоящую сенсацию мы произвели на небольшом рынке цветов. Продавцов в это время было больше, чем покупателей. В сопровождении Славы я подошел к девушке лет двадцати пяти с дымящейся сигаретой в руке, перед которой стояло добротное металлическое ведро с белыми и красными гвоздиками, и спросил их цену.
Окинув быстрым взглядом, и, видимо принимая нас за лохов, она медленно произнесла:
– Только для вас, красавцы, уступлю по 15 рублей за штуку на выбор…
Я сразу понял, что она назвала заоблачную цену для сегодняшнего дня, а сама является только реализатором.
– Кажется, ты меня не поняла, – сморщился я, – меня не интересует цена одной штуки. Узнай у хозяина, за сколько мне взять сразу все гвоздики, которые находятся в ведре…
На мгновение она предстала перед нами в образе скульптуры: «Девушка с сигаретой». Она застыла на месте с вылезающими из орбиты глазами и отвисшей нижней челюстью. От сигареты в ее неподвижной руке поднималась тонкая струйка дыма.
– Ты что, шутишь?.. – наконец выдавила она из себя.
– Слушай, если ты такая тупая и не понимаешь русского языка, – говорил я, – то я смогу купить гвоздики в другом месте…
Услышав такие слова, ее соседка, юркая бабенка, где-то раза в два старше, быстро сориентировалась в обстановке и решила заполучить таких клиентов:
– Молодые люди, может быть вы посмотрите мои гвоздики. Я сделаю для вас значительную скидку.
Только теперь до нашей продавщицы дошла вся реальность сложившейся ситуации. Правда, на такие рынки оптовые покупатели для каких-нибудь торжеств тоже заезжали, но крайне редко. Если это окажется правдой, то сегодня к обеду о нашей покупке будет знать весь цветочный рынок. Хозяин, ни минуты не раздумывая, вышвырнет ее и никогда не даст работы, если она упустит таких «жирных карасей».
– Да, пошла ты со своими цветочками… – Отозвалась она на свою конкурентку и тут же повернулась с улыбкой к нам. – Через минуту я уточню цену оптовой продажи, снизив ее как можно больше. Вас это устроит?..
Я молча кивнул, прикуривая сигарету. Девушка достала «сотовый», набрала номер и, отвернувшись в сторону, что-то тихо и быстро заговорила.
Потом, выслушав ответ, кивая головой, она повернулась к нам и, не отключая телефон, спросила:
– По 8.50 все возьмете?..
Я понял по ее не совсем уверенному тону, что можно еще вести торг на снижение цены, но вот торговаться у меня не было желания. Поэтому я только спросил:
– Ты свой интерес заложила?.. Неожиданно покраснев, она кивнула. – Тогда считай.
В ведерке оказалось 106 преимущественно белых гвоздик, которые она переложила в два пакета с ручками и, посчитав на калькуляторе, сказала:
– С вас 900 рублей…
Я протянул ей штуку и ждал сдачу, а Славик отнес пакеты с гвоздиками в машину. В этот момент ко мне снова подкатила ее соседка:
– Может быть, возьмете немного и у меня. По 7 рублей отдам.
– Если наберешь сотню, то заберу все, – ответил я.
– Через пару минут доставлю все в лучшем виде, – с улыбкой засуетилась женщина.
– Может быть, подождете минут 10–15?.. – спросила девушка, у которой мы купили цветы, – мне подвезут гвоздики…
– Извини, красавица, – улыбнулся я. – Но у нас просто нет времени ждать…
Конечно, я немного соврал: до похорон еще было достаточно времени, но вот так стоять, как идиот, для всеобщего обозрения мне не хотелось.
– А другие цветы, кроме гвоздик, вас интересуют? – спросила девушка, не теряя надежду.
Я мысленно прикинул расходы и остаток, а потом кивнул на ее тюльпаны и нарциссы:
– Упакуй аккуратно эту «зелень» и посчитай…
– Хорошо, – с улыбкой кивнула она. – Вы, вероятно, покупаете цветы на свадьбу?
– Нет… К сожалению, на похороны…
– Ой!.. Простите…
Закупив цветы, я приобрел в ларьке с хозтоварами еще и пластиковые ведра, куда переложили цветы из пакетов.
Когда мы подъехали к зданию морга около часа дня, гроб на двух табуретах уже успели выставить в стороне от входа на свежем воздухе. В нем лежало тело Людмилы. Ее лицо было несколько бледным. Это создавало впечатление, что она только заснула.
Мы поставили ведра с цветами в стороне от гроба, а венки решили достать только на кладбище.
Сбоку, в двух шагах от гроба, стоял Сергей Баев с одной из сотрудниц и вел тихую беседу с женщиной ниже среднего роста в сером, давно вышедшем из моды костюме, юбке и пиджаке, с покрытыми черной косынкой светлыми волосами. Рядом с ней молчал высокий и худой, как жердь, парень лет 17–18. Мы со Славой отошли в сторону и закурили.
Постепенно подходили люди, прежде всего, к гробу, а потом отходили в сторону, тихо переговариваясь. Я заметил, как появился Макс, держа в руке неестественно смотрящуюся здесь трубу в футляре. Он постоял молча несколько минут, положил Людмиле на грудь белые гвоздики и отошел подальше, чтобы ни с кем не говорить.
Слава сел в кабину своей «Газели», оставив меня одного наблюдать за происходящим.
Положив цветы, пройдя мимо гроба, ко мне подошли две девушки. Первая была примерно одного роста со мной, высокая и стройная Мадлен. Одетая во все черное, она напоминала «даму пик». Рядом с ней, чуть ниже, была девушка в черных брюках и свитере. Черная куртка «А-ля кожа» была перекинута у нее через руку. Девушка представляла собой натуральную шатенку, но выглядела бледно на фоне яркой Мадлен. Назвать ее красавицей не повернулся бы язык. В то же время в ее фигуре не было изъяна, а лицо излучало обаяние.
Вдруг меня осенило: мы настолько привыкли к размалеванным куклам, что обычное девичье лицо кажется бледным. А вот если ее «подштукатурить», то…
– Привет, Миша, – сказала Мадлен, едва дотронувшись своими накрашенными губами до моей щеки.
– Здравствуйте, красавицы… – улыбнулся я.
– Откуда взялась эта роскошь? – спросила Мадлен, указывая рукой в сторону ведра с цветами.
– Так… – пожал я плечами. – В «Газели» есть еще венки… – Ото всех понемногу… Так и собрали…
– Что я тебе говорила?.. Теперь сама видишь, что с Михаилом можно в разведку ходить, – сказала Мадлен девушке, а потом повернула лицо ко мне. – Извини, Миша, забыла представить младшую сестру Галину. Это будущий Гиппократ… Точнее, студентка медицинского университета.
– Каким врачом будешь? – спросил я.
– Точно не знаю: невропатологом или окулистом. Сначала нужно еще много учиться, – приятным голосом, слегка нараспев, ответила она.
– Это хорошее дело – лечить людей, – кивнул я.
– Да, Галя, ты видишь перед собой честного, прямого и верного в дружбе парня, которого в наши дни можно встретить очень редко. Зовут его Михаил Соколов. Если у тебя возникнет необходимость, то смело можешь обращаться за помощью к нему. Правда, Миша?
– Конечно, – легкомысленно согласился я, не зная к чему все это приведет.
– Ловлю тебя на слове…
В этот момент подъехал на машине Гоша. Он положил большой букет алых роз на покойную и тут же отошел к Баеву и к этой странной женщине.
– С кем беседует твой шеф? – спросил я.
– Так это мать и брат Людмилы…
– И стоят в стороне от гроба? – удивился я.
– В каждой семье свои заморочки, – усмехнулась Мадлен. – Ты знаешь, какая была жизнь у Людмилы?
– Нет. Я никогда не интересовался ее прошлым. Должен сказать, дольше других у гроба задержался Макс.
– Макс – это человек, – сказала Мадлен. – Пожалуй, он один из всех по-настоящему любил Людмилу. Не так, как ты подумал. Макс любил ее, как дочь и коллегу. Часто репетируя, они понимали друг друга с одной ноты… Видел бы ты, как они смотрели друг на друга…
– Может быть, между ними что-то было… – высказал я предположение.
– Не опошляй, Миша. Тебе это не идет. Между ними все было чисто… За это я ручаюсь…
– Чего же он пришел на похороны с трубой?
– Скорее всего, пришел с халтуры… Жизнь продолжается…
Я не ожидал, что проводить Людмилу в последний путь придет больше двадцати человек. Все погрузились в катафалк и машины. Процессия двинулась в сторону кладбища.
Каюсь, я провел время на свежем воздухе, куря сигареты, пока Людмилу отпевали вместе с другими в церкви при городском кладбище.
Затем катафалк проехал немного от конторы и остановился у свежевырытой ямы в первом ряду.
Сначала слово взял Баев. Он коротко сказал, что говорят в таких случаях. Потом несколько слов еще сказали две работницы кафе. Ее мать промолчала. Да и мало кто обратил на нее внимание. Венки из «Газели» выгрузили и сложили с края.
В общем, все попрощались и отошли, чтобы не мешать на последнем этапе кладбищенским работникам.
Я потерял Макса из вида, но когда гроб накрыли крышкой и стали забивать гвозди, над кладбищем неожиданно разлились звуки трубы. Такого я еще никогда не слышал и вряд ли еще когда-то услышу в жизни. Труба не играла, а как живая, то тихо плакала, то рыдала на все лады. Все на мгновении застыли от неожиданности. Потом рабочие закончили свое дело.
Когда на месте ямы образовался холмик, музыка также неожиданно оборвалась, как и возникла.
Свежую могилу сначала обложили венками, а потом усыпали живыми цветами.
Все молча разбрелись по машинам. В нашу «Газель» сели Мадлен и ее сестра.
– Ну, Макс и дал, – невольно вырвалось у меня, когда машина выехала за пределы кладбища. – Я не ожидал такого.
– Никто не ожидал, – ответила Мадлен. – Можно сказать, – это был самый дорогой подарок для Людмилы. Я многого не знаю, но Макс гремел, как трубач, когда я была еще в пеленках. Потом перестройка и все остальное. – Она тяжело вздохнула. – В общем, он не нашел себе место в новом обществе, а свалить «за бугор» не захотел. Говорят, пил он основательно, пока не выявили туберкулез легких… Заболевание вылечили, но о трубе пришлось забыть. Так Макс стал гитаристом, хотя играет и на клавишных…
Она немного помолчала и неожиданно закончила:
– Думаю, что более чем за 10 лет – это первое выступление Макса с трубой… Грустная история…
– Жизненная история, – поправил ее я. Слава довез нас до кафе, высадил, а сам поехал домой, сказав, что у него дел выше крыши.
За столом в кафе, составленном из отдельных столиков, оказалось больше людей, чем было на кладбище. Но я понял, что это были те, кто все готовил и накрывал на стол.
Только сейчас я смог разглядеть мать Людмилы, когда она тихим голосом просила помянуть дочь. Общее впечатление осталось не совсем приятное. Правда, она выглядела неплохо относительно своего возраста, а лицо без косметики сохранило «товарный вид», но бегающие глазки и фальшь в голосе оставили у меня неприятный осадок.
Хотя, возможно, я предвзято относился к ней…
Галина быстро поела и покинула кафе, но вот Мадлен выходила покурить все более нетвердой походкой.
В итоге, в шестом часу всем дали понять, что пора освобождать помещение.
Мадлен оказалась рядом со мной. Она буквально повисла у меня на руке и просила не оставлять ее.
– Отвези меня к себе… – просила она заплетающимся языком. – Ключи остались у Галины… Я немного у тебя отлежусь и уйду, – неожиданно с пьяным смешком она закончила. – Не бойся, я тебя не изнасилую… Хотя не могу твердо ручаться…
Я и сам был не совсем трезв, а поэтому оставить Мадлен в таком виде не мог.
Глава 7
Вторник, вечер
Когда мы ввалились в мою квартиру, первым делом я предложил напоить ее кофе. Мадлен отказалась, закурив со мной на кухне.
– Не бойся, Миша. Я у тебя долго не задержусь. Твоя Елена ничего не узнает… – говорила Мадлен.
– Ее сегодня не будет. Она лежит дома. Плохо себя чувствует в эти ваши «критические дни».
– Лежит дома?… – переспросила Мадлен, пьяно уставившись на меня. – Кто-то из нас двоих дурак…
– Почему?..
– Дело в том, что я сегодня утром, правда мельком, видела ее вполне здоровой. Елена бежала, как хорошая лошадка на скачках…
– Ты просто обозналась, – улыбнулся я. – В такие дни она больше лежит и еле-еле передвигается…
– Возможно, возможно… – кивнула Мадлен. – Твоя Елена «голубых кровей»… Она должна отдыхать в такие дни. Это другие могут в такие дни вертеться, как белка в колесе, таская тяжести, едва успевая менять прокладки, – насмешливо проговорила она. – Поверь, Миша, она тебе не нужна. Твоя Елена не настоящая…
– А кто настоящий?
– Хотя бы покойная Людмила. Если хочешь, я расскажу тебе ее жизнь…
– Расскажи…
– Ты разрешишь мне где-нибудь у тебя переночевать?.. – неожиданно спросила Мадлен. – Не хочу, чтобы Галина увидела меня в таком состоянии…
– Оставайся… Что-нибудь придумаем… – усмехнулся я. – Куда же мне тебя, алкашку теперь девать?..
– Спасибо, дорогой, за доброту и ласку, – сказала Мадлен, поднимаясь. – Постараюсь не остаться в долгу…
Я не придал значения этим словам. Мадлен немного постояла, покачиваясь, а потом нетвердой походкой вышла из кухни.
– Куда ты? – спросил я.
– Можно я приму душ? Может, быть хмель пройдет…
– Конечно. Что тебе дать надеть после душа?
– Зачем?!.. – удивилась она. – У меня есть одежда. Сама найду что-нибудь…
С этими словами она скрылась за дверью, а я услышал звук льющейся воды.
Я видел, что Мадлен стала немного трезвее, чем в кафе. Но это впечатление могло оказаться обманчивым. В таком состоянии можно «вырубиться» в любой момент.
Я застелил диван-кровать, предоставив его гостье, а сам решил первое время подремать в кресле, надеясь, когда Мадлен крепко заснет, устроиться как-нибудь с краюшку…
Я разделся до пояса, чтобы, уложив Мадлен спать, пойти самому под душ.
Но я не знал, что Мадлен большая мастерица на сюрпризы. Дверь, ведущая в ванную комнату, отворилась и в комнату вошла Мадлен. Она предстала во всей своей красе, в наряде Евы. Она двигалась медленно, с мягкими кошачьими движениями. В этот момент она показалась мне похожей на прекрасную черную пантеру. Я застыл с открытым ртом, не находя слов.
– Увидел что-то для себя новое? – неожиданно с улыбкой спросила она, приближаясь ко мне.
– Нет… – медленно покачал я головой, – все уже знакомое, но красивое и на своем месте…
Она подошла ко мне, обняла правой рукой за шею, прижавшись обнаженным телом; покрыла мое лицо легкими поцелуями и негромко сказала:
– Сейчас мне хочется секса… Очень хочется… Особенно с тобой… Что ты скажешь на это?.. – и неожиданно отстранившись от меня, с улыбкой закончила. – Как видишь, я вся чистая и готовая к употреблению!
Я немного был обескуражен. Всякое было у меня в жизни, но такой открытой попытки затащить меня в постель еще не встречалось. Но алкоголь разбудил и во мне желание, выдвинув его на первый план. Я готов был броситься на Мадлен, и все же сдержал себя.
– Я пока не готов… Мне нужно принять душ…
– Ты вернешься? – подозрительно глядя на меня, спросила Мадлен, отступив еще на шаг.
– Да.
– Обещаешь?..
– Да…
– Я буду ждать тебя, – сказала Мадлен, растягиваясь на простыне.
Я быстро разделся и встал под хлещущие струи воды… Конечно, у меня есть Елена… Но она сегодня лежит у себя дома, отказавшись жить у меня.
Сегодня я достаточно пьян, а со мной тоже пьяная красивая обнаженная девушка…
Тут я вспомнил, что Елена не собирается выходить замуж в ближайшие 3–4 года. За это время может столько воды утечь…
В общем, было бы только желание, а оправдание для себя любимого всегда можно найти.
А желание было… И какое желание… Сразу я понял, что в постели со мной не только красивая и страстная девушка, но и голодная в плане секса.
Периодически, переходя с одной группы мышц на другую, по ее телу пробегала судорога, сопровождаемая глубоким стоном. Я тоже быстро погрузился в сладостный туман…
Как ни странно, первой после всего очнулась, а точнее стала способной к движениям Мадлен.
Читать бесплатно другие книги:
