Рубеж (сборник) Дышев Андрей
Подбежал Хижняк.
– Сухпай на сколько дней?
– На трое суток. Получай на всю роту!
Прошло некоторое время, и все выстроились у боевых машин. Читаев начал проверять у каждого оружие, боеприпасы, фляги, индивидуальные пакеты. Курилкина, своего замкомвзвода, осматривать не стал, спросил лишь, на месте ли радиостанция. Тот спокойно кивнул. Солдаты были чересчур возбуждены. Читаеву это не понравилось: не на прогулку предстояло ехать. «Приключений им хочется», – недовольно подумал он как человек, для которого чувство опасности давно потеряло романтический ореол.
– Чему радуетесь, Щекин? – спросил он сердито, заглядывая солдату в сумку. – Магазины все?
– Так точно. Радуюсь, товарищ старший лейтенант, что спецов наших освобождать едем!
– Спецов, спецов… Каких в свизду спецов, – рявкнул Читаев.
– Все знают! – радостно отозвался Щекин.
Читаев дошел до середины строя. Закончил свою половинку и Хижняк.
– Все в порядке?
Хижняк кивнул.
Воронцов задачу поставил коротко, попросил, чтобы не рисковали попусту, соблюдали тройную бдительность. На прощание пожелал успеха. Колонна тут же тронулась. Проводив ее взглядом, Воронцов вновь засомневался: «Может, стоило отправить с ними начштаба?» …Такой бешеной езды, да еще в составе роты, Читаев давно не помнил. Он сидел во второй машине. Шоссе петляло, Читаев с тревогой думал о молодых водителях, но скорость не снижал. Потом дорога стала ровнее, справа от нее пошла «зеленка» – зеленая зона – обычное место засад душманов. Читаев подумал, что надо развернуть башенные пулеметы вправо, обернулся назад: все пулеметы, как один, уже уставились стволами в сторону зарослей. «Правильно, – мысленно отметил он, – не забывают маршрут». В прошлом году они сопровождали колонну наливников, как раз в этой «зеленке» их накрыли «духи». Одна машина загорелась. Водитель успел выскочить, а автомобиль свалился в кювет. Читаев помнил, каким страшным факелом горел бензин, как нервная дрожь колотила водителя… А вот и почерневший остов «КамАЗа». Автомобильные кости.
Вскоре «зеленка» кончилась, и опять потянулись пустынные сопки, вырастающие на глазах в скалистые горы, потом дорога будто обрывалась в ущелье – так неожиданно плотно сдавливали ее устремленные вверх скалы, а серпантин все извивался и извивался среди горных круч. Все это было бы красиво, думал Читаев, даже прекрасно, если бы к восхищениям и восторгам не примешивалось постоянное ожидание опасности.
– Возле развилки свернешь на грунтовку! – скомандовал он Курилкину, который сидел в первой машине.
Минут через десять показался кишлак Навруз. Остановились возле первого дувала. Карим легко спрыгнул с бэтээра и, отказавшись от охраны, пошел прямиком к ближайшей двери дувала. Прошло несколько минут. Карима не было. Читаев хотел уже высылать людей, как в дверях появился Карим вместе со стариком. Старик что-то говорил, прижимал ладонь к груди. Наконец Карим распрощался и быстро заскочил на бронетранспортер.
– Ну, что? – спросил нетерпеливо Читаев.
– «Духи» здесь были около одиннадцати тридцати. Информация к нам поступила только после трех. Сейчас половина шестого. Значит, прошло около шести часов. Выдвинулись бандиты в этом направлении. – Карим показал по карте, расстеленной на коленях у Читаева. – Здесь есть Черная тропа.
– Почему Черная?
– Сам не знаю. Так назвали. Если мы двинемся вслед за бандитами, то вряд ли догоним. Но можно сократить. Мы делаем крюк около сорока километров, – Карим прочертил пальцем дугу, – а здесь подымаемся в горы пешим ходом. Навстречу душманам. Можем встретить их, можем и нет. Может, у бандитов есть пещера, и они захотят переждать. В горах воевать всем трудно: и тем, кто наступает, и тем, кто отступает. Но путь для отступления часто бывает только один, – изрек Карим.
И Читаев согласился с его словами.
– Плохо, что темнеет, – заметил он.
День уже догорал, когда колонна прибыла в указанное Каримом место. Картина предстала перед ними дикая и фантастическая. Пыль, которая только что дымилась, клубилась, вырывалась из-под колес, вдруг улеглась, исчезла, мертвое плато в серых пятнах верблюжьей колючки. Рядом угрюмой стеной возвышались черные скалы, верхушки которых окрашивал холодный рубиновый свет. Горы на востоке виделись смутными пятнами. И такой же стылый рубиновый свет заливал все плато; беззвучно дрожали на ветру высохшие иголки верблюжьей колючки.
«Как на далекой Красной планете», – подумал Читаев и зябко передернулся.
Горы, ярко-кирпичные в лучах уходящего солнца, темнели на глазах. Еще больше похолодало.
Читаев собрал офицеров. Хижняк подошел неторопливо, встал рядом с ним; подбежал Птицын, одернув бушлат и поправив солдатскую шапку. Этот выезд был для него первым, он заметно нервничал, беспрестанно вглядывался в темнеющие горы и давно снял свой автомат с предохранителя. Последним подошел Водовозов. Карим тоже стоял здесь.
– Замысел: выдвинуться в горы, занять господствующие вершины и быть готовыми к встрече с противником, – без лишних слов начал Читаев. – Роту разделим на две группы. С первой пойду я и Водовозов. Карим и Хижняк – со второй. До рассвета группы должны занять вершины. В этом случае мы сможем контролировать перевалы и вести наблюдение в общем радиусе около пятнадцати километров. Так, Карим?
Тот молча кивнул.
– Расстояние по прямой между вершинами около десяти километров. Реально же на местности, естественно, больше. Горная тропа, на которой мы ждем «духов», проходит между этими двумя вершинами… Охрану уничтожить внезапным огнем из засады.
Надели тяжелые вещмешки с продуктами и боеприпасами, на поясах – фляги, сумки с магазинами и гранатами. Автоматы – на грудь. Тревожно щемит под сердцем. Офицеры молча обменялись рукопожатием. Итак, все готово.
– Попрыгаем, – сказал Читаев.
Раздалось глухое: гуп, гуп, гуп… Тяжело, но не слышно.
– Хорошо, – удовлетворился Читаев. – И последнее. Подойдите все ближе.
Солдаты послушно сгрудились вокруг него.
– Запомните, особенно те, кто в первый раз. Это вам не прогулка по горам, а боевая операция. За малейшую оплошность, халатность, ротозейство здесь платят жизнью. Каждому зарубить себе на носу: не курить и не жечь спички без разрешения. В ночное время горящий костер виден на расстоянии восьми километров, свет фонаря – на два километра, горящая спичка – на целых полтора километра. Соблюдать строжайшую тишину. Каждому запомнить, что звяканье оружия слышно на пятьсот метров, разговор – на двести метров. Не забывайте, что враг рядом. И еще одно. Напоминаю, что передвигаться надо, соблюдая правило трех точек опоры, ставить ногу на полную ступню, страховать друг друга. Все. У вас есть что-нибудь? – подчеркнуто официально обратился он к Водовозову.
– Нет.
– У тебя? – Читаев повернулся к сержанту Курилкину.
– Есть. Если кто оступится и станет падать, то не орать. Молча падать. Все равно криком не поможешь, – мрачно подытожил он.
– Падать не будем. Курилкин, вперед! Ты, Алексей, пойдешь замыкающим.
Двинулись цепочкой, один за другим. Вначале шли по тропе, но скоро она пропала, начались сплошные камни. Двигаться стало труднее, увеличилась крутизна. Сначала Читаев почувствовал резкую усталость, ноги налились тяжестью, но вскоре тело разогрелось, движения словно сами по себе отрегулировались, пальцы привычно цеплялись за холодные выступы камней, ноги безошибочно находили опору. Впереди легкой поступью шел Курилкин. Он мгновенно, почти машинально определял самый удобный, самый экономный и безопасный подъем, и след в след за ним карабкалась вся группа. Сзади Читаева – хриплое дыхание: Щекин. Вот-вот разразится кашлем. Он явно еще не вошел в ритм. Ему и потяжелее – за плечами пулемет. Щекина Читаев взял в свою группу вместо пулеметчика, который несколько дней назад свалился с желтухой. Смутно белеют лица, слышится прерывистое дыхание, шорох камня.
Колонна машин, наверное, уже ушла к центру плато. Кроме водителей и нескольких солдат там лейтенант Птицын и старшина роты.
Читаев взглянул на циферблат светящихся «Командирских».
– Курилкин, – тихо позвал он, – осади! Людей растеряем.
Стало жарко, пот попадал в глаза, и Читаев сдвинул каску на затылок. «Быстро здесь согреваешься. Только бы никто не загремел вниз…» Мысли вспыхивали разрозненно. Самое главное сейчас – равновесие: за спиной тяжелый мешок. Тащи молча свое тело к вершине.
Через некоторое время Читаев стал чувствовать, что сердце запрыгало уже где-то в горле, глотка пересохла, в коленях появилась дрожь. Как раз вышли на ровную площадку. Минуты две-три он ждал, пока подтянутся остальные. Пересчитал людей. Двадцать пять. Все.
Наступившая темнота скрадывала высоту, на которую они забрались. Плато не разглядеть. «Где-то сейчас Хижняк и Карим? – подумал он. – Ни черта не видно». Только звезды отчетливо вырисовывались на черном небе. Читаев подумал, что удача или неудача сейчас зависит от самых несущественных на первый взгляд мелочей. Например, от того, как скоро взойдет луна. Он проверил направление по компасу: шагали на северо-запад, а те, с кем они так хотели встретиться, должны были двигаться на юго-восток.
Никто не заметил, как утих рвущийся с высот ветер, как тихо и торжественно пошел снег. Снежинки падали на горячие лица, тут же таяли, оставляя холодные слезы.
Сзади Читаева с хрустом покатился камень, и тотчас он услышал одновременный звук падения тела и металлический стук. Еще не обернувшись, Читаев понял: Щекин! Сбросил вещмешок, выхватил из кармана фонарь. Пятно света уперлось в камни, он направил луч ниже. Щекин в немыслимом положении застрял между двух камней, судорожно вцепившись в них руками; глаза широко раскрыты, а рот странно открывался, словно у рыбы, которую вытащили из воды.
– Держись!
Как будто Щекин раздумывал: лететь ему в пропасть или повременить. Читаев уперся ногой в валун, за который держался Щекин, стал рывками тянуть его к себе.
– Ай, падает, – захрипел Щекин.
– Что?! Держись!
– Да не я! Камень падает…
Только тут Читаев сообразил и убрал ногу с валуна. Пришлось снова включить фонарь, проклиная в душе маскировку и демаскировку, вместе взятые.
– А, бля… Как же тебя вытащить?
– Да вы не волнуйтесь, товарищ лейтенант, я крепко держусь, – продолжал хрипло шептать Щекин.
Спустился Курилкин, обвязанный веревкой.
– Вверху держат, – тихо сказал он. – Давайте вместе, товарищ лейтенант.
Они ухватили Щекина: сержант – за шиворот, Читаев – за вещмешок.
– Тяни! Твою мать! – приглушенно скомандовал наверх Курилкин.
Щекин отчаянно засучил ногами.
– Ай, камень, бля…
Курилкин уперся в злополучный камень, который вдруг вывернулся и полетел вниз. Спасла веревка. Курилкин, зависнув наполовину над пропастью, продолжал крепко держать воротник Щекина, Читаев едва-едва не сорвался вниз, потому что так и не выпускал лямку щекинского рюкзака.
– Тяните же, заснули там, замудонцы! – злым шепотом скомандовал он.
Веревка натянулась еще сильнее. Щекин снова заработал ногами, пытаясь найти опору на гладкой скале.
– Не дергайся, свалимся…
Наверху взялись дружнее, и через минуту Щекина вытащили.
– Ну, Щекин, считай, что в рубашке родился, – перевел дух Читаев.
– Если бы сержант Курилкин тот камень не вывернул, до сих пор бы вытаскивали меня.
– Еще шутишь…
Читаев заметил, что у него дрожат руки.
Подошла отставшая часть группы. Последним вскарабкался на площадку Водовозов.
– Привал… Все нормально? – равнодушно спросил Читаев, убедившись, что все на месте.
– Люди на пределе, – хмуро ответил Водовозов. – Сам чуть не кувыркнулся. Штанину вот разорвал.
– А Щекину вот больше повезло.
– А что случилось?
– Чуть в пропасть не свалился. Хорошо, яйцами застрял между камнями.
Солдаты улеглись прямо на мокром снегу: кто свернувшись калачиком, кто сидя, поджав колени и прислонившись к каменной скале.
– Ну как, Щекин, очухался? – спросил Читаев.
– Если честно, товарищ лейтенант, то только сейчас испугался…
Когда они отошли, Водовозов спросил:
– Заметил, сам мокнет, а пулемет плащ-палаткой накрыл?
– Жизнь заставляет, – ответил Читаев, опускаясь на камень.
– Снег некстати. – Водовозов, кряхтя, сел рядом.
– Наоборот, к лучшему. Когда вытаскивали Щекина, пошумели, и фонарь пришлось включать. Вся маскировка к черту. Одна надежда, что за снегопадом не засветились.
– Кто нас сейчас здесь увидит?
– В нашем деле чуть расслабился, – сразу получай. Слышал поговорку «Пуля – дура, лоб – молодец»? – Читаев умолк, что-то вспоминая. – Мне как-то дед рассказывал, он в прошлую войну в пехоте воевал. Освободили они село. Проверили по хатам – нет немцев. И пока не подъехал ПХД[12], решили искупаться. Только разделись, побросали оружие, как из кустов какой-то недобитый немец стрелять начал. Из снайперки. Трех положил в воде, еще двоих на берегу. Деда моего ранил в ногу. Только тогда он даже и не заметил этого. Схватил, говорит, автомат и запустил весь магазин по кустам. Немца прикончил. Потом кинулся к своим, троих из воды вытащил. Все – готовые. Одного только, который на берегу был, спасти удалось. И вот после этого до самой демобилизации ни при каких обстоятельствах автомат из рук не выпускал. Даже после победы. Зарок себе дал. Вот как жизнь научила. Как вспоминал эту историю, всегда плакал. Лучшие, говорил, друзья были…
Читаев глянул на часы, вскочил:
– Пора… Подъем! Надеть снаряжение.
Читаев торопил, расталкивал, тормошил солдат, те нехотя подымались, поправляя снаряжение.
– Братусь, особое приглашение надо?
Братусь с трудом встал, покачиваясь на одеревеневших ногах, тяжело оперся рукой о холодную стенку скалы, ожидая команды на движение.
– Курилкин, вперед! – Читаев обернулся и наугад негромко сказал в темноту: – Алексей, старайся не отставать.
– Понял, – отозвался Водовозов.
Первые метры шли трудно: затекшие, истерзанные ноги повиновались с трудом, ломило спину. Снег прекратился, и в разрывах туч снова поплыла луна. Теперь в ее лучах открылась совсем иная картина. Снег лег на горы, отчего вокруг остались только две краски: черная и белая. Белая – расплывчатые пятна, островки на фоне гор. Словно нерезкая гравюра. Черный хребет казался наклеенным на звездную карту неба.
Читаев снова опасался, что они не успеют занять вершину, что с восходом солнца все может быть совершенно по-иному, о чем сейчас никто не знает и знать пока не может. Успокаивало, что не сбились с пути, а это было немудрено в глухой блокаде гор. Радовало, что никто не сорвался вниз и не покалечился в кромешной тьме; а Щекин – Щекину повезло, как может везти, наверное, только раз в жизни, когда спасаешься такой легкой ценой – обломанными ногтями и несколькими ссадинами.
– Командир, обрыв.
Это Курилкин.
– Давай вещмешок и автомат. Посмотри, может быть, есть где обойти.
Курилкин молча снял вещмешок, а автомат перевесил за спину. «Толковый парень, – подумал Читаев. – Жаль, весной уходит в запас».
Курилкин спас ему жизнь. Случилось это прошлым летом. Жара стояла обычная: зашкаливало за сорок в тени. Взвод еле плелся, воду давно выпили, последняя фляга, НЗ, висела у Читаева на поясе. По пути был кишлак. Возле колодца он объявил привал. Тут же все кинулись наполнять фляги, побросали туда, как водится, таблетки пантоцида и стали ждать, пока растворятся. Самые мучительные минуты… Потом все произошло так быстро и неожиданно, что Читаев не успел ничего толком понять. Курилкин, стоявший рядом с радиостанцией за плечами, вдруг как-то резко и судорожно повернулся, Читаев еще не успел удивиться его сгорбленной позе, гримасе на лице, как грохнул выстрел. Курилкин пошатнулся, но удержался. Тут же раздался крик: «Душманы!» – защелкали затворы. Все стали бить очередями по дувалу, по каждому отверстию в нем, пока Читаев наконец не заорал: «Отставить!» Душман-одиночка наверняка давно скрылся в кяризе[13]. А искать его там – дело гиблое.
Пуля застряла в железных внутренностях радиостанции. Ее потом выковыряли. Знатоки определили: из английского карабина.
– Возьми на память, – предложил Читаев, протягивая пулю.
На ладони лежал кусочек сплющенного желтого металла. «Мертвая пуля»…
Но Курилкин, прищурившись, усмехнулся:
– Оставьте себе. Она ведь вам предназначалась.
Читаев потом размышлял: заслонил бы его Курилкин, если бы радиостанции за спиной не оказалось? И вообще, закрыл он его как командира – как требует соответствующий устав – или сержант рисковал конкретно ради лейтенанта Читаева? Так и не смог разобраться. Он как-то сказал своему спасителю: «Будем в обращении на "ты". Ведь теперь мы как братья. И возрастом почти ровесники». Курилкин не удивился такому предложению, молча кивнул большой стриженой головой. Но по-прежнему был строго официален и обращался только на «вы». …Тяжелым шагом подтягивались отставшие. От Читаева не укрылось, что коренастый Цыпленков с длинными, как весла, руками нес уже два автомата, а Братусь, хоть и был теперь налегке, едва волочил ноги.
– Привал пять минут, – объявил Читаев.
Братусь тут же повалился. Цыпленков не спеша снял с себя автоматы, вещмешок, после чего аккуратно уселся. Он все делал аккуратно.
Подошел Водовозов, молча опустился рядом с Читаевым.
– Как самочувствие?
– Порядок, – не открывая глаз, ответил тот.
XI
Курилкин вернулся с плохими новостями: пропасть обойти невозможно, выше – отвесные скалы. А возвращаться, чтобы искать обходный путь, значит терять время.
– Скала высокая?
– То ли три метра, то ли четыре, а может быть, еще больше. В темноте не разберешь.
– Возьми веревку. Пойдем посмотрим. Цыпленков, за мной.
Картина открылась неутешительная: внизу чернела пропасть, вверху – почти отвесная стена. В темноте было неясно, можно или нет зацепиться за нее, чтобы забраться выше.
– Вот тебе и жопа с огурцами, – ощупывая скалу, удрученно пробормотал Читаев. – Придется посветить.
Неожиданно яркий луч выхватил сырой сланец скалы, Читаев посветил выше. Там виднелся уступ, а еще выше – площадка.
– Надо попробовать. Значит, так. Ты меня подсаживаешь, я становлюсь тебе на плечи. Потом подтолкнешь руками. В случае чего Цыпленков поможет.
– Может быть, я полезу? – предложил Курилкин.
– Нет, я полегче.
Читаев скинул бушлат, быстро обвязался альпинистским узлом. Курилкин, опустив руки, сцепил пальцы, чтобы лейтенанту сподручнее было забраться ему на плечи.
– Погоди, ботинки сниму.
Читаев решительно стащил ботинки, затем – шерстяные носки и перчатки.
– Ну, все. Теперь, как снежный человек.
Сержант довольно легко подкинул его, в следующую секунду Читаев был на его плечах, нащупал какой-то выступ на скале, ухватился, в этот момент Курилкин подставил ладони, он встал на них и подтянулся. Сержант выпрямил руки. Читаев почувствовал, как они дрожали. В следующую секунду он уже нашел выступ для ноги, оторвался от ладоней сержанта. В этом положении и замер, стоя на левой ноге и держась за выступ одной рукой. Мучительно долго он пытался найти опору для второй ноги, но лишь скользил по сланцевым морщинам. В какой-то миг Читаеву показалось, что он теряет опору. Внутри захолонуло. Если сейчас рухнет, то не удержится на узкой тропке, полетит вниз. И все. Конец. Обезображенный труп в расщелине между камнями. Он попытался успокоиться. Только без паники. Из последних сил потянулся и тут же нащупал ногой выступ, который находился выше. Страх прошел, только сердце еще напоминало о нем учащенным ритмом. Распластавшись по стене, он прошел чуть вправо и здесь влез на ровную площадку.
– Ну, как? – услышал он тревожный шепот снизу.
– Давай, – сказал Читаев, дернув свой конец веревки.
– Держите крепче, лезу.
– Да нет, сначала ботинки, автомат и бушлат…
Читаев закрепил веревку. Первым залез Курилкин. Вдвоем они быстро вытащили наверх сначала снаряжение, затем всю группу. Читаев пересчитал людей и объявил краткий привал, а сам связался по радиостанции с Хижняком. У него все было в порядке.
Поднимались по команде трудно, и Читаев, подгоняя солдат, не сдерживал злости. «Пусть обозлятся, хотя бы и на меня, – думал он. – Со злостью идти легче». Хуже всего было то, что промокли бушлаты. Они стали тяжелыми, и тело неприятно прело. Читаев изредка светил фонариком в карту. Только бы не сбиться с пути. «Кажется, все правильно. Идем вдоль хребта. И скоро должен быть еще один подъем».
Сколько они шли? С каждым шагом мысли, словно по кругу, возвращались к одному и тому же: «Сколько мы идем? Сколько мы идем?» Будто приноравливались к темпу шага. Мокрая щебенка гадко хрустела под подошвами: хруп, хруп, хруп… Сзади пыхтел Щекин, вконец измученный пулеметом. Впереди – широкая спина Курилкина, он по-прежнему идет как заведенный, легко перенося свое сильное, как у волка, тело. Вещмешок и автомат только подпрыгивают за спиной.
Читаев подсчитал. Они шли уже целых восемь часов! Странно, но это открытие не только не расслабило, а, наоборот, подстегнуло Читаева, он почувствовал прилив новых сил. Так бывает, когда при недомогании вдруг узнаешь, что температура у тебя под сорок, и это приносит некое протестующее облегчение.
Все чаще приходится останавливаться: надо ждать отставших. Щекин – тот сразу же падает на камни. Пока подтягивается хвост, есть две-три минуты передохнуть. Впереди всегда идти легче. Читаев и Курилкин на камни не ложатся и даже не садятся – чтобы не расслабляться.
– Пойду замыкающим, – говорил Читаев. Глаза его привычно считают людей. Солдаты идут, понурив головы. Даже самые выносливые на пределе. Кроме Цыпленкова два автомата несет Мдиванов – невысокий стройный кавказец. Братусь идет предпоследним, покачивается на полусогнутых ногах, цепляется руками за выступы, словно пьяный. Каждый шаг ему дается с огромным трудом, он продолжает идти уже не на усилиях воли, а на какой-то биологической способности организма самоисчерпать себя, прежде чем упасть замертво. Сзади идет Водовозов и время от времени подталкивает Братуся в спину. Эти толчки сотрясают его, и кажется, что вот-вот он потеряет равновесие и рухнет плашмя. Но Братусь делает более широкий шаг вперед. Он часто падает и не встает до тех пор, пока Водовозов не начинает трясти его и подымать. Тогда он с мученическими усилиями, безнадежно встает на колени, затем выпрямляется. Падает же он в обратной последовательности: сначала на колени, затем – пластом. Водовозов вымотался не меньше от этих безуспешных попыток заставить человека идти.
– Мешок с говном, – сообщает он таким тоном, что неясно, к кому это относится.
– Иди вперед. Будешь вести колонну.
«Впереди легче. Пусть очухается», – равнодушно думает Читаев.
– Братусь, какого фуя, ты почему в конце? Ты же был в середине колонны.
– Отстал, – хрипло выдавливает солдат.
– Я тебе сейчас выстрелю в жопу, и ты будешь чемпионом по бегу! – обещает Читаев.
Братусь останавливается, надеясь на передышку, но лейтенант безжалостно командует: «Вперед!» Минут десять солдат идет, спотыкается и беспрестанно падает и наконец валится замертво.
– Вставай, кусок говна, уевище! – Читаев зло ругается, хватает Братуся за шиворот.
– Все, не могу больше, лучше оставьте меня, – хрипит он.
– Мы говно после себя не оставляем! – Читаев резко дергает Братуся за воротник, рискуя оторвать его.
Колонна уходит вперед, и Читаев окликает последнего:
– Передай Водовозову, пусть остановится.
– Урод, пидор, чмо болотное! – Читаев коротко бьет в скулу.
Подходят Водовозов и Курилкин.
– Готов? – мрачно спрашивает Алексей.
– Заткнись!.. – Читаев снова наклоняется: – Вставай, падаль!
– Не могу… идти… Лучше убейте… – бормочет он нечленораздельно.
Читаев отпускает воротник.
– Товарищ лейтенант, разрешите?
– Чего?
– Я подыму его. Ручаюсь. Через минуту будет идти, – мрачно обещает Курилкин. – Я с ним по-свойски.
Читаев молча кивает, и они вместе с Водовозовым идут в голову колонны. Не сговариваясь, оба оборачиваются. Братусь уже стоит, прислоненный к скале, а Курилкин, крепко схватив его за грудки, бьет его по безвольному лицу – раз, другой… …Читаева уже несколько раз подмывало объявить привал, но он каждый раз заставляет себя прогнать эту мысль. Группа идет, и главное, идет Братусь.
Уже светало. Ветер усилился. Обледеневшая одежда хрустела и скрипела, словно была сделана из тонкой фанеры. Небо теряло свою вселенскую глубину и постепенно бледнело. И чем светлее оно становилось, тем больше Читаева разбирало сомнение: а в том ли направлении они идут? Когда же рассвело настолько, что стали различимы дальние серые скалы и такого же цвета лица его подчиненных, он приказал остановиться.
– Оставь вещмешок, – сказал Читаев Курилкину. – Слазим наверх, сориентируемся.
Они взобрались на гребень и залегли. Читаев достал карту, потом долго всматривался в бинокль. Перед ними лежала долина и горный хребет. Читаев оглянулся, снова посмотрел на карту и тихо выругался.
– Так и есть. Сбились.
Курилкин молча посмотрел на лейтенанта.
– Сбились, – повторил Читаев. – Мы сейчас находимся вот здесь. – Он ткнул пальцем в карту. – А надо быть здесь… Вот она, наша вершина. Мы вот с этой развилки пошли по другому хребту.
– Кажется, что рукой подать, – проговорил Курилкин без энтузиазма.
Читаев посмотрел на него. Глаза у Курилкина стали почти такого же багрового цвета, что и лицо. Отросшая щетина делала его старше.
– По прямой – километра три, а реально, считай, все пять.
Они спустились к группе. Люди лежали вповалку. Стало совсем светло, и Читаев мог разглядеть каждого. Сейчас все были очень похожими в одинаковых грязных бушлатах и таких же штанах. Кое-кто из молодых опустил уши от шапок, многие уже забылись в коротком сне. Читаеву это не понравилось: расслабились. А это самое опасное. Сам же он, наоборот, чувствовал нервное возбуждение. Подошел Водовозов.
– Кто разрешил спать?
Водовозов пожал плечами. Курилкин тактично отошел от офицеров и стал подымать спящих.
– Блуканул немного… Наша вершина там, за хребтом. Километров пять-шесть будет.
– Половина людей уже готовы, – мрачно отреагировал Водовозов. – Полный аут. Жопа с видом на горы.
– Ерунда.
Водовозов заметно сдал и, видно, с трудом сдерживался, чтобы не свалиться прямо здесь и забыться мертвым сном.
Читаев подозвал радиста. Подошел рядовой Вилкин, обреченно сгорбившийся под радиостанцией. Он стал снимать тяжелый короб, но не совсем ловко перехватил ремни и грохнул радиостанцию о землю.
– Осторожней, агрегат загубишь! – разозлился Читаев.
Вилкин включил радиостанцию и стал монотонно повторять:
– Нарзан-1, я – Нарзан-2. Прием.
– Ну, что?
– Не отвечают.
Читаев сам сел за радиостанцию. Проверил частоту, ток в антенне… Связи не было. Он приказал продолжать вызов и направился к подчиненным. Все уже были разбужены, сидели угрюмые и молчаливые.
– Осталось немного, собрались, пацаны, ощетинились, – повторил он, обходя солдат. – Сейчас быстро подкрепиться сухпайком. Через пятнадцать минут выходим.
– Ну, что? – спросил он, вернувшись к радисту.
– Ничего.
Читаев достал банку с рисовой кашей, стал выковыривать штык-ножом холодные смерзшиеся куски. «Не поймешь, что со связью. Наверное, расстояние».
– Что, сломалась? – подошел Водовозов.
– Тишина… Вызывай командиров отделений.
Водовозов встал и махнул рукой:
– Курилкин, Бражниченко, Мдиванов – к командиру.
– Да не маши ты руками, – поморщился Читаев.
– А что такое? – недоуменно вскинул брови Водовозов.
– А то, что таких машущих в первую очередь вычисляют, – пояснил Читаев.
– Как это – вычисляют? – снова не понял Водовозов.
– Плавным нажатием спускового крючка, – усмехнулся Читаев. – «Духи» сначала стараются ликвидировать командиров. А так как форма у всех одинаковая, то выбирают тех, кто… долбо…
– Ну, понял, понял, – перебил Водовозов. – Учту.
– Учти… Сейчас будем спускаться. – Читаев перевел взгляд на подошедших. – Группу делим на две части…
Читаев уже решил, что с первой группой пойдет сам. Вторая же во главе с Водовозовым будет оставаться здесь до тех пор, пока они не займут вершину.
– Ну, давай, в случае чего – прикрывай, – тихо сказал Читаев и ткнул Водовозова в плечо.
Стояла глубокая тишина, которая может быть лишь в горах и только на рассвете. Ее ни с чем не сравнишь: ни с притихшим ночным морем, ни с безмолвием застывшего зимнего леса. Горная тишина естественна и величава, как мудрость покоя, как молчание мудреца.
Читать бесплатно другие книги:
