Джунгли Касслер Клайв
Выпустив поручень, они заскользили на ягодицах по палубе, сохраняя умеренную скорость прижатием ног и рук в перчатках. Спустившись на нижнюю палубу, они просто шагнули в океан и поплыли прочь. Адамс зависал над ними, чтобы ориентировать шлюпку «Орегона».
Шлюпка подплыла к ним за секунды до того, как «Геркулес» покорился неизбежному и грузно повалился на бок. Его обросшее ракушками дно впервые повернулось к солнцу. Оставшийся в корпусе воздух вырывался через иллюминаторы и вентиляционные отверстия с громким, гневным шумом, словно старое судно боролось с судьбой.
И тут Кабрильо вспомнил, что это не окончание дела, а самое начало, и все его посторонние мысли исчезли.
– Гомес, доставь нас на судно как можно быстрее.
Макд Лоулесс предавал их с самой первой ночи в Пакистане, и Кабрильо хотел получить ответы.
Когда вертолет сел и шлюпка вернулась в гараж, Кабрильо приказал отвести «Орегон» от платформы и пройтись по ее ватерлинии очередью из крупнокалиберного пулемета Гатлинга. Глубина здесь не была оптимальной – команда «Геркулеса», должно быть, в спешке покидала судно, – но они находились над материковым склоном и «Джей-61» могла миновать подводный уступ и оказаться на раздавливающей глубине абиссальной плоскости.
Хуан хотел, чтобы не оставалось никаких следов этой диверсии. Тяжеловоз не продержался бы на поверхности и десяти минут, а когда они продырявят понтоны платформы двумя тысячами отверстий, она присоединится к судну на дне.
Кабрильо после поисков Линды был весь в липкой нефти, поэтому отправился в свою каюту, а женщин повели в лазарет на осмотр. Как ни хотелось ему принять душ, он лишь разделся, бросив одежду в мусор, а не в корзину, и надел синий морской комбинезон и чистую обувь.
Через семь минут после того, как Адамс благополучно доставил их на «Орегон», он пришел в лазарет.
Там ждал Макс с озабоченным выражением на бульдожьем лице.
– Во-первых, я рад, что ты цел и невредим. Во-вторых, что здесь, черт возьми, происходит?
– Сейчас мы с тобой это выясним, – сказал Хуан и вошел в дверь, приглашая друга следовать за ним.
– Мне пора получить кое-какие ответы, – заметила с легким раздражением доктор Хаксли. – Почему мой пациент под охраной?
– Как себя чувствуют Солей и Линда?
– У них все хорошо. Солей слегка измучена этим испытанием, но пока нефтяная платформа стояла, о ней заботились. Хуан, как объяснить это?
– Круассара обманули так же, как нас, и это сделал один и тот же человек.
– Макд?
– Нет. Однако нужно поговорить с ним.
Хуан увидел, что охранник предпринял дополнительные предосторожности – привязал запястья Лоулесса к раме койки. Он отправил его с поста взмахом руки и несколько секунд смотрел на нового члена Корпорации, ставшего пленником.
– Я расскажу тебе историю, – начал Кабрильо. – Ты поправляй меня, если ошибусь. Если, когда закончим, я останусь доволен, то сам отвяжу тебя. Договорились?
Макд кивнул.
– В Афганистане, когда работал на «Фортран», ты подружился с местным жителем – очевидно, он младше тебя.
– Его зовут Аташ.
– Ты рассказал ему о дочери в Новом Орлеане, не предполагая, что этот парень – член террористической группы и что сведения, которые ты сообщил ему, будут использованы против тебя.
Лицо Лоулесса залила краска.
– Эта группа отправила людей в Штаты, чтобы похитить ее. Похищение каким-то образом подтвердили и сказали тебе, что, если не будешь выполнять их задания, ее убьют. У тебя не было выбора. Они устроили фиктивную засаду, чтобы переправить тебя в Пакистан, и слегка покалечили, чтобы твое пленение не вызывало сомнений. В ту ночь, когда они знали, что мы наблюдаем за деревней, тебя демонстративно привезли туда, вынудив нас вызволять тебя одновременно с похищением этого мальчика, Сетиавана. Я всегда считал, что уехали из той деревни мы очень легко, – продолжал Кабрильо. – И миновали засаду на дороге. То была отдельная группа, не имеющая понятия, что происходит. Но людям в деревне было приказано выпустить нас с минимальным шумом.
– Постой, – удивленно уставился на него Макс. – Ты же говорил, по автобусу стреляли.
– Да, парочка джихадистов стреляла по нам. Но они либо промахивались, либо метили в крышу, чтобы никого не задеть. Это был спектакль с целью убедить нас, что мы совершили величайший побег в истории. Пыль в глаза, как говорится. Потом, когда мы миновали дорожное заграждение, «предатор» выпустил по нам ракету. Я не видел ее, но Макд видел и двигался быстрее спринтера-олимпийца. Он спас нам жизнь. Впечатляющий подвиг для человека, избитого до полусмерти талибами и проведшего несколько дней в багажнике машины. Ты не смог бы так быстро двигаться. Твои повреждения были в основном лишь видимыми.
Лоулесс не отрицал.
– Я не понимаю, – упорствовал Хенли. – Откуда они знали, что вы собираетесь вызволить мальчишку?
– До сих пор не сообразил? – спросил Хуан. – Мальчишку не требовалось вызволять, так как отец отправил его в Пакистан с целью заманить нас в ту деревню.
– Я, должно быть, совсем тупой. Зачем заманивать нас туда?
– Все было подстроено, чтобы мы взяли Макда к себе. Гунаван Бахар спланировал все, что выпало на нашу долю в последние две недели. Он хотел внедрить на «Орегон» шпиона, поэтому нанял нас «выкрасть» его сына у талибов и подсунул человека, дочь которого находится в его власти, чтобы мы выкрали и его. Блестящее сбивание с толку. Как только Смит обманул нас в Мьянме, все подозрения, естественно, пали на Круассара. Никто не думал, что ко всему причастен еще кто-то и что Круассар никак не мог контролировать его действия.
Это утверждение было не совсем верно. После пребывания в Инсейне у Кабрильо появилось гложущее сомнение. Он не знал, относительно чего, но догадывался, что какие-то сведения получил не случайно. То была интуиция, но за долгое время он научился ей доверять и, увидев Солей на нефтяной платформе, догадался, что от него ускользало.
– Прояснил все, – продолжал Кабрильо, – расчет времени, когда нефтяная платформа должна пойти ко дну. Бахар знал от Лоулесса, что мы бежали из тюрьмы Инсейн, знал и о местонахождении Линды благодаря чипу слежения. Потому и увеличил конечный срок затопления «Джей-61» до нескольких дней или недель. Окончательное решение было принято, когда Макд поднялся на мостик сегодня утром. Он знал, что мы идем полным ходом, но не имел понятия, какую скорость способен развивать «Орегон». Покинув мостик, он тут же позвонил своему связнику, видимо, Смиту, потому что тот старался произвести благоприятное впечатление, когда мы были в джунглях. Сказал ему, что мы нагоним «Геркулес» через несколько часов, а не дней. «Геркулес» еще не дошел по Палаванской впадины, но время поджимало. Они открыли кингстоны и сели в спасательные шлюпки. С целью не только убить Линду и Солей, но и скрыть тот факт, что на этой платформе находилось самое большое собрание компьютеров за пределами правительственных лабораторий. Я прав? – обернулся он к Макду.
Не успел Лоулесс ответить, как оглушительный грохот сделал разговор невозможным. «Гатлинг» дырявил громадные понтоны нефтяной платформы. Частая дробь выстрелов продолжалась целую минуту, проделав три тысячи отверстий величиной с кулак. В течение часа платформа должна была затонуть.
– Что скажешь? – напомнил Хуан, когда стало ясно, что Марк Мерфи закончил свое дело.
– Все правильно.
– Теперь мне ясно! – воскликнул Макс. – Круассар действовал по принуждению, потому что Бахар похитил и его дочь. Сведения на ее веб-сайте о том, что она отправляется в Бирму, были фикцией. Должно быть, они сами безуспешно пытались добраться до этого храма и поручили Круассару нанять нас, откуда-то зная, что мы выполним эту миссию.
Кабрильо кивнул.
– И Бахар от Смита и его шпиона в команде регулярно получал сведения о наших успехах.
– Все это кажется чересчур сложным. Зачем втягивать в это Макда? Зачем хитрить? Бахар мог просто нанять нас для задания в Мьянме.
– Ничего не вышло бы, – ответил Хуан. – Нет мотивации. Заниматься гробокопательством мы бы не стали. Ему требовалась такая миссия, от какой, как он понимал, мы не откажемся. Он уже нашел у нас слабость к заблудшим детям, поручив нам спасти его сына, и снова использовал ту же хитрость, используя как наживку дочь Ролана Круассара. Потом, получив то, что находилось в том мешке, он позвонил своим друзьям в правительстве, чтобы те ликвидировали нас.
– Почему было не привлечь правительство с самого начала? – удивился Макс.
– Не знаю, но одна причина существует. Иначе он не стал бы вообще с нами связываться. По-моему, он привлек военных в последнюю минуту. Макд, есть какие-то соображения?
– Нет, сэр. Мне не сообщали никаких сведений. Только принимали их.
– Значит, не имеешь понятия, что было в том мешочке, который мы обнаружили на трупе в реке?
– Ни малейшего. И пока вы не спросили, я даже не знал, кому подчиняется Смит. Я знал, что не он заказывает музыку, но не знал, кто стоит за ним.
– Раскрыта еще одна тайна, – обратился Макс к Кабрильо, – взрывы в том отеле.
– Что? Это не было случайностью?
– Бахар считает нас такой угрозой, что счел нужным внедрить своего человека в нашу команду, но еще попытался уничтожить нас в Сингапуре, чтобы покончить с этой угрозой пораньше.
Хуан немного подумал и покачал головой.
– Не думаю. Как я уже говорил, почему было не поручить Смиту застрелить нас, как только мы вошли в номер?
На лице Хенли появилась злобная усмешка.
– Потому что он знал, что остальные члены Корпорации обыщут землю от края до края в поисках убийц. Но если бы нас прикончили взрывники-смертники, за кем охотиться?
Кабрильо подумал, что его старый друг, возможно, прав, но сомнение оставалось.
– Сейчас нам нужно сосредоточиться на Бахаре. Надо выяснить, что он планировал. Это что-то, чему он видит в нас угрозу, и связано с тем, что они взяли из храма.
– Это уж точно, – усмехнулся Макс.
– А как быть с моей дочкой? – спросил Макд со всем достоинством, на какое был способен. – Теперь, когда Смит или Бахар знают, что меня разоблачили, они убьют ее. Они позволили мне поговорить с ней по веб-камере. Ее охранники носят пояса со взрывчаткой. Они взорвут мою малышку.
– Кто сказал, что Смит и Бахар знают, что мы разгадали, почему ты здесь?
– Не понимаю.
– Все очень просто. Ты будешь связываться со Смитом как положено и сообщишь, что платформа затонула до нашего появления.
– Ла-а-адно, – протянул Лоулесс, словно вкладывал в это слово дополнительный смысл.
– А потом мы вызволим твою дочь, выясним, что затевают эти сукины дети, и пригвоздим их к двери ближайшего сортира.
После самого долгого стояния под самым горячим душем, какого давно не принимал, Кабрильо отправился на поиски Линды Росс. Она напишет полный отчет о своих испытаниях, но он хотел узнать основные факты побыстрее, чтобы с их помощью избрать очередной образ действий. Сперва он вошел в ее каюту и обнаружил там Солей, только что вышедшую из душа. Одним полотенцем девушка окуталась и подоткнула его под мышки, другое обернула тюрбаном, закрыв волосы.
– Снова застаете меня не в лучшем виде, – произнесла она с застенчивой улыбкой.
– Так у меня всю жизнь, – ответил Хуан. – Выбор времени удачен во всем, кроме дам. Линда не проводила вас в одну из кают для гостей?
– Проводила, но ваш выбор женских туалетных принадлежностей несколько ограничен. Она любезно позволила мне попользоваться своими.
– Я скажу стюарду, – пообещал Хуан, потом спросил с искренней озабоченностью: – Как чувствуете себя?
В ее галльских глазах пробежала тень. И так же быстро исчезла.
– Приходилось и хуже.
– Я читал о нескольких ваших достижениях, – кивнул Кабрильо. – И они поразили меня. Однако хуже всего, когда тебя задерживают против твоей воли. Несвобода и контроль кого угодно выведут из себя. Бессилие, должно быть, самое худшее ощущение на свете.
Она открыла рот, словно собираясь заговорить, потом внезапно бросилась на кровать Линды и уткнулась лицом в ладони. Сперва всхлипывала тихо, потом все сильнее, и в конце концов все ее тело затряслось от рыданий. Хуан был не из тех, кто не может терпеть женских рыданий, во всяком случае, когда для них есть причина. Притворные слезы раздражали его, но это откровенное выражение страха он прекрасно понимал.
Хуан сел на кровать подле Солей, но не прикасался к ней. Если девушке хочется человеческого контакта, начать должна она. Интуиция его в подобных случаях была безошибочной. Через несколько секунд Солей уткнулась ему в плечо. Хуан обнял ее и просто ждал, когда она перестанет плакать. Не прошло и минуты, как Солей выпрямилась и шмыгнула носом. Хуан взял несколько бумажных салфеток из коробки на ночном столике и протянул ей. Она утерла глаза и высморкалась.
– Pardonnez-moi[10]. Это не к лицу воспитанной женщине.
– Теперь у вас будет все хорошо, – успокоил Хуан. – Я вижу, вы сильная женщина, но слишком долго не давали эмоциям выхода. Думаю, вы никогда не выказывали слабость своим тюремщикам.
– Non.[11] Ни разу.
– Но это не значит, что у вас не было эмоций. Вот они и нахлынули в конце концов. Ничего страшного.
– Спасибо. – Голос ее окреп, в уголках губ заиграла легкая улыбка. – И спасибо за то, что спасли мне жизнь. Линда очень верила в вас, ни на секунду не сомневалась в нашем спасении. Я была не так уверена. Но теперь… – Улыбка стала шире. – Теперь думаю, вам все по силам.
– Вот только получу свой красный плащ из химчистки.
– О… вы Супермен…
– Да, только не устраиваю трудных ситуаций. – Хуан посерьезнел. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. Если для вас это трудно, можно заняться этим в другое время.
– Non. Я всеми силами постараюсь ответить.
– Или могу прийти, когда вы оденетесь.
– На мне полотенце. Этого достаточно, – сказала она с европейской практичностью.
– Слышали вы что-нибудь во время вашего заключения? Что-то, что может подсказать, зачем все это.
– Нет. Ничего. Меня похитили из дома в Цюрихе. Двое мужчин вломились в мой дом и набросились на меня, пока я спала. Пока один меня держал, другой сделал укол. Я потеряла сознание. Очнулась в той камере, где вы меня нашли. Я даже не знала, что это нефтяная платформа, пока не услышала от Линды. Знаете, ей тоже ввели наркотик. Но она говорит, что очнулась в вертолете, летевшем над морем.
Хуан знал, что Линда, как и он, придя в себя, останется неподвижной, чтобы понять, где находится. Этой уловке научил ее он.
– Представляете, почему вас похитили?
– Полагаю, это связано с моим отцом, – ответила Солей. – Он богатый и могущественный человек.
– Я познакомился с ним в Сингапуре, когда он нанял нашу команду искать вас в Бирме.
– Это правда, я собиралась отправиться в Бангладеш с другом в пешее экстремальное путешествие.
– Мы знаем. Человек, который организовал ваше похищение, поработал над вашим веб-сайтом так, что создалось впечатление, будто вы туда отправились. Они хорошо замаскировались. Есть какие-то сведения о вашем отце? О какой-нибудь недавней сделке?
– Мы не особенно близки, – печально призналась Солей.
Кабрильо понимал: вскоре ей придется сказать о том, что ее отца, скорее всего, нет в живых. Бахар получил то, что нужно, поэтому Ролан Круассар стал помехой. Конечно, они будут его искать, но шансов, что швейцарского финансиста оставили в живых, мало.
– Ну ладно. – Хуан поднялся. – Отдохните, потом поговорим еще.
– Я хотела бы позвонить. Отцу, друзьям…
– Могу сказать вам сразу: ваш отец исчез. Мы несколько дней пытались связаться с ним, но тщетно. И боюсь, пока не разберемся получше с этой ситуацией, придется делать вид, что вы погибли на нефтяной платформе.
– Мой отец? Исчез?
– Когда его видели последний раз, с ним был человек, который, скорее всего, похитил вас в Цюрихе.
Вина, страх, гнев сменяли друг друга в ее глазах в калейдоскопе эмоций. Она сидела неподвижно, как статуя, красивый манекен с искалеченной душой.
– Мне очень жаль, – вздохнул Хуан.
Он сожалел, что Солей заговорила о звонках. Она не была готова получить подобные новости. Так сразу.
Наконец Солей посмотрела на Хуана. Он вздрогнул внутренне – столько открытой ранимости было в ее глазах… Теперь он оказался на территории, где чувствовал себя очень неуютно, потому что Солей напоминала ему о собственной утрате. Ему не сообщали о смерти жены, пока он не вернулся со спецоперации для ЦРУ, когда она уже несколько недель лежала в могиле.
Он с облегчением увидел, что Солей взяла себя в руки, развернула плечи и глаза ее посуровели.
– Думаю, мне нужно одеться и погулять по палубе, если можно. Я давно не видела заката, не дышала свежим воздухом.
Она указала на чемодан, стоящий у двери ванной. Кабрильо узнал появившийся из гардеробной секции магазина «Мэджик шоп». Линда и Кевин Никсон уже приодели ее.
– Можно, конечно, – быстро согласился Хуан. – Если что-нибудь потребуется, обратитесь к любому члену команды. Хотя мы не нашли вас там, где ожидали, все чувствуют облегчение, зная, что вы в безопасности.
– Спасибо вам за все.
– Коктейли в кают-компании в шесть. Одежда повседневная, но ради вас я надену свой плащ.
Солей слегка улыбнулась этой попытке шутить, и Кабрильо ушел. В конце концов он отыскал Линду. Она была в спортзале с Эдди Сенгом. Оба, в традиционной одежде занимающихся боевыми искусствами, боролись на матах.
– Недостаточно физических нагрузок для одного дня? – пошутил Хуан.
Линда вспыхнула.
– Этот мерзавец Смит одолел меня в джунглях, и я хочу, чтобы Эдди показал мне мои ошибки.
Сенг имел регалии в нескольких стилях единоборств и был инструктором Корпорации.
– Это подождет. Нам надо поговорить.
Линда поклонилась Эдди и пошла по матам босыми ногами.
– Могу сказать сразу: Смит ничего не выдал. Доставил меня в Янгон и ввел мне наркотик.
– И ты очнулась в вертолете, летевшем к нефтяной платформе.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, приподняв одну бровь.
– Я Супермен. Только что говорил с Солей.
– Просто говорил?
Хуан не попался на эту удочку.
– Был Смит вместе с тобой в вертолете?
– Да. С тем самым рюкзаком. Рюкзак лежал на полу между ним и летчиком. Перед тем как мы сели, он открыл его. Там были кристаллы рубина, большие. Около тридцати сантиметров длиной, уже ограненные, отполированные. Я в жизни ничего похожего не видела.
Кабрильо не мог поверить, что все это сложный план контрабанды. Здесь наверняка что-то еще.
Линда продолжала говорить.
– Когда мы сели, я продолжала разыгрывать из себя одурманенную. Меня сразу повели в камеру, где находилась Солей, поэтому я не знаю, оставался ли Смит там до конца.
– Полагаю, нет. Бахар много потрудился, чтобы получить этот мешок. Камни были ему нужны как можно скорее. Позволь спросить кое о чем. Я обнаружил, что целых два яруса этой платформы были заставлены компьютерами. Тысячами соединенных друг с другом компьютеров. Есть догадки?
– Обратись в мозговой трест. Марк и Эрик помешаны на компьютерах.
– Разве мы не должны называть их информационными технологами?
– Значит, я неполиткорректна. Возбуди дело против меня. Серьезно, тебе нужно спросить их. Меня сразу же затолкали в эту черную яму Калькутты.
Кабрильо нашел Марка с Эриком в каюте Стоуна. Они рубились в видеоигру на громадном плоском экране, представляющем собой четыре собранные в квадрат панели. Хуан понимал, что некоторые игры повышают квалификацию, но не видел смысла в том, что они гоняют карикатурную машину, водитель которой походил на африканского муравьеда.
– Вы, ребята, наверное, еще не слышали.
– Не слышали чего?
– На той нефтяной платформе была и дочь Круассара. Его использовали, чтобы связаться с нами. А Макд Лоулесс был шпионом.
– Что? – воскликнули они хором.
– Настоящий злодей – Гунаван Бахар. Это он все задумал. Ваша первоочередная задача проникнуть в каждую часть его жизни. Мне нужно знать, кто он в действительности, что ему нужно. Когда мы пытались справиться о Бахаре у Оверхолта, он сказал, что Бахара нет на радарскопе ЦРУ, поэтому вам самим придется копать как можно глубже.
– Постой-постой, – сказал Марк. – Макд шпион? Чей?
Кабрильо рассказал запутанную историю и закончил тем, что они с Максом сочли, что Бахар видит в Корпорации прямую угрозу тому, что он задумал.
– И два последних сообщения, – добавил он. – Линда видела отполированные большие рубины в рюкзаке, который мы нашли в Мьянме, и я обнаружил, что два яруса платформы были превращены в один громадный сервер. Есть соображения?
Молодые гении уставились друг на друга, словно приводя в соответствие мысли. Наконец Марк заговорил.
– Это не могли быть рубины. Корунд, основной материал рубинов и сапфиров – разницу создают примеси придающих цвет минералов: рубину – хрома, сапфиру – железа или титана – имеет шестиугольную кристаллическую структуру, но она пластинчатая, а не линейная.
Кабрильо сохранял бесстрастное выражение лица, а внутри у него все кричало: «Говори понятней!»
– Он говорит, – перевел Стоун, – что рубины не растут в длину, как изумруд или кварц, так что Линда не могла видеть рубины такой длины. Это какой-то иной тип кристаллов.
Это подкрепляло версию Хуана о том, что это не контрабанда драгоценных камней, но не приближало к истине.
– А компьютеры?
Марк ответил:
– Очевидно, Бахару нужно было разобраться с большими числами, но без дополнительных сведений о нем и его целях невозможно точно сказать для чего и зачем.
– Тогда вы получили приказ. Мне нужны ответы.
– Ясно, босс, – ответил Стоун.
Глава 17
Джон Смит сошел с трапа частного самолета и оказался в объятиях Гунавана Бахара. Они обнялись, как братья.
– Ты отлично сработал. – Бахар отодвинул Смита на расстояние вытянутой руки, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Это оказалось легче, чем нам представлялось, особенно после того, как вы заключили сделку с армией.
Они разговаривали по-английски, на единственном общем для них языке.
Смит действительно взял псевдоним при вступлении в Иностранный легион. Он родился в Алжире, получил имя Абдул Мухаммед и, как многие соотечественники, имел в жилах немало французской крови после ста тридцати лет колониальной оккупации. И, как многие соотечественники, за сорок с лишним лет независимости не утратил ненависти к бывшим господам. Однако вместо того, чтобы сражаться в своей стране против правительства, развращенного западным влиянием, он решил сражаться с врагом изнутри и вступил в легион, чтобы получить военную подготовку и понять, как втереться в доверие к европейцам и легко притворяться одним из них.
По окончании пятилетнего контракта он уволился и присоединился к моджахедам, сражался против русских в Афганистане. Война ему нравилась, но уровень невежества этих людей поразил. Он увидел, что все они суеверные крестьяне и воюют друг с другом не меньше, чем с шурави. Даже великий шейх бен Ладен был фанатиком, искренне верившим, что, как только прогонят русских, нужно начать войну с неверными на Западе.
Бен Ладен считал, что шахиды, как он любил называть взрывников-смертников, принесут разрушение западному миру. Абдул Мухаммед хотел видеть Америку поставленной на колени, но понимал, что взрыв нескольких зданий ничего не решит. Только приведет к быстрым, смертоносным ответным мерам.
Он понимал, что существует лучший путь, хотя не знал какой. Лишь спустя годы после того, как бен Ладен разрушил башни Всемирного торгового центра и тем самым причинил мусульманскому миру гораздо больше вреда, чем Западу, Мухаммед познакомился с Сетиаваном Бахаром, братом Гунавана и тезкой его сына. (В пакистанской операции использовали уличного мальчишку, получившего строгий приказ не разговаривать с неверными.) К этому времени Мухаммед работал в частной охранной компании в Саудовской Аравии, пламя джихада в его груди остыло. Братья Бахары находились в этой стране, когда ваххабиты-фундаменталисты делали мишенью западные интересы. Вдвоем объезжали нефтепромыслы, где появлялись желающие приобрести аппаратуру электронного контроля, производимую в одной из их компаний в Джакарте.
Мухаммед две недели был их телохранителем, а потом перешел к ним на службу.
Его использовали как в службе корпоративной безопасности, так и для «специальных операций». Эти операции варьировались от промышленного шпионажа до похищения членов семей конкурентов, чтобы получить контракты по самой низкой цене. Братья Бахары, а потом только Гунаван после смерти Сетиавана от рака легких, очень заботливо защищались от последствий их самых агрессивных деловых сделок. Тот факт, что Корпорация не смогла выяснить, что нефтяная платформа «Джей-61» принадлежит им, являлся свидетельством их заботливости и осторожности.
Изначально сблизило этих троих убеждение, что тактика бен Ладена обречена на провал. Им хотелось, чтобы Запад перестал постоянно вмешиваться в дела Ближнего Востока, но терроризм никак не мог привести к этому. Он только усиливал вмешательство. Мусульманскому миру требовался рычаг воздействия на Соединенные Штаты. Поскольку в нефти нуждались обе стороны, одна для заводов и автомобилей, другая для громадных доходов, нужно было найти что-то иное.
Четырьмя годами раньше Гунаван прочел статью в научном журнале – в приемной зубного врача, надо же, – где обнаружил способ получить этот рычаг. Он поставил Абдула Мухаммеда во главе этого предприятия и дал ему почти безграничные ресурсы. Самые лучшие, самые умные работники в империи Бахара были брошены на решение этой задачи. Когда нужно, привлекались подрядчики со стороны. Проект был таким важным, что его засекретили, и служащим ничего не приходилось объяснять, поскольку лишь избранные знали конечную цель устройства, над которым лихорадочно работали.
Все было готово почти год назад, не хватало лишь одного очень важного компонента. В конце концов Абдул нашел его благодаря безвестному британскому ученому, который сложил воедино части легенды восьмисотлетней давности и привел Мухаммеда к заброшенному храму в непроходимых джунглях.
Мухаммед снял рюкзак с плеча и осторожно раскрыл. В ярком солнечном свете, заливающем аэропорт, кристаллы горели словно твердый огонь.
– Поздравляю, мой друг, – сердечно произнес Бахар. Они пошли к лимузину. – Это стало твоим наваждением, как и моим. Скажи, этот храм такой, как Марко Поло описывал его Рустичано?
– Нет. Монахи широко его расстроили. Пещера, где добывали эти кристаллы, все еще существует, но они строили здания, доходившие до нее с утесов сверху, и начали ваять языческие статуи на противоположной стороне ущелья. Судя по уровню разрушения, монахи покинули монастырь, когда к власти пришла хунта.
– Интересно, почему они оставили последние камни, – размышлял вслух Бахар, когда шофер распахнул перед ним дверь.
– Они забрали свои нелепые статуи, но драгоценные камни бросили. Возможно, за столетия утратили знание о том, что они существуют. Поло говорил, что о них знал только настоятель, да и то потому, что был хранителем ханской печати.
– Может быть, – пробормотал Бахар, утратив интерес к этому разговору. – Достаточно того, что смог их найти.
У Абдула появились команды исследователей и архивистов, обыскавших земной шар ради этих кристаллов, после того как крохотный образец был найден в лавке гонконгского антиквара, и исследователи обнаружили, что он обладает структурой, необходимой для работы их устройства.
Босс оказался прав – эти кристаллы стали наваждением. Абдул накопил столько сведений о них, что мог бы получить ученую степень по геммологии. Он лично посещал магазины и копи от Шотландии до Японии, но успех пришел после того, как один из нанятых исследователей, сам в некотором роде фанатик Марко Поло, сидел на лекции Уильяма Кантора в Ковентри.
Когда Мухаммед услышал рассказ о снабженном кристаллами оружии, он в тот же вечер вылетел в Англию с помощником и увидел Кантора, когда тот читал очередную лекцию. Надо отдать Кантору должное – он всеми силами старался скрыть от Абдула, кто владелец фолианта Рустичано и где тот живет. После того как отделались от тела Кантора, они вломились в особняк в южной части Англии, убили старика, забрали фолиант и придали сцене вид неудавшегося ограбления.
К тому времени, когда оба преступления обнаружились, они благополучно покинули страну.
Нанятый переводчик провел над этим документом несколько недель, выявляя подробности наблюдения Поло за битвой и его дальнейшего путешествия в поисках копей, где находились кристаллы, ослепившие стражей крепости. Абдул знал, что это те самые камни, осколок которого он нашел в Гонконге.
Разумеется, их нужно было испытать, но оптические приспособления, которые описывал Поло, были теми же, какие требовались для их проекта. Это не могло быть совпадением.
– А затопление? – спросил Бахар. – Прошло как планировали?
– Мы находились всего в нескольких милях от нашей зоны наблюдения, и никто не видел, что мы возвращались в Бруней на спасательных шлюпках «Геркулеса». Наш американский «крот» сообщил, что их судно гораздо быстрее, чем мы полагали. Он должен скоро позвонить мне, сказать, как все прошло. Но думаю, мы уничтожили все следы Оракула до того, как они дошли до места.
– Это хорошо. И оказывается, Оракул был прав насчет того, что Корпорация представляет собой потенциальную угрозу. Им удалось сбежать из тюрьмы Инсейн. Не думаю, что такой подвиг могли бы совершить многие.
Абдул вспомнил встречу с Кабрильо в Сингапуре. У него было ощущение, что этот человек опасен. Это напомнило ему о другом незавершенном деле.
– Что Прамана?
– Мы сейчас увидимся с ним. Из-за этого мы задержались здесь, в Джакарте. Я знаю, что после его неудачи в Сингапуре ты захочешь поговорить с ним. Только твое быстрое мышление предотвратило роковую ошибку. Когда ваш разговор окончится, мы вылетим с кристаллами в Европу. Да, что с Круассаром?
– Брошен с привязанным грузом в Малаккский пролив.
Через полчаса блестящий лимузин «Мерседес» въехал на стоянку старого склада на окраине десятимиллионного города. Асфальт на стоянке потрескался и порос бурьяном, здание выглядело так, словно не видело краски с тех пор, как голландцы предоставили Индонезии независимость.
– Не могу поверить, что этот болван Прамана не контролировал своих людей строже, – начал раздражаться Мухаммед.
Некоторые его наемники были членами исламистской группы «Джема Исламия». Прамана сопровождал его в Англию и пытал Уильяма Кантора. Но Абдул не знал, что, когда Прамана послал двух своих людей в Сингапур, на случай если что-то не заладится, они взяли с собой на частный самолет «жилеты шахида», намереваясь убить тех самых людей, с которыми Абдул должен был там встретиться. Абдул не знал причины и не особо хотел вникать. Думал – в отместку за собратьев-мусульман, которых Корпорация убила в Пакистане. Абдул лично предупреждал их о том, что это отличные бойцы, поэтому они решили стать мучениками при уничтожении такого грозного врага.
Особого значения это не имело. Важно было то, что Прамана предал их – либо умышленно, либо неспособностью контролировать своих людей – и те едва не загубили все. Если бы Мухаммед не осознал создавшегося положения и быстро не сделал бы еще одно взрывное устройство из пороха в пистолетных патронах и химикалиев, найденных на тележке горничной, то Кабрильо понял бы, что эта встреча – западня, и не взялся бы за контракт. Третьего взрыва, который он устроил в казино, было достаточно, чтобы убедить обоих американцев – они оказались в злополучное время в злополучном месте.
– Если не возражаешь, – сказал Бахар, когда Абдул распахнул дверцу машины, – я останусь здесь.
– Нет, конечно.
Мухаммед вышел во влажный воздух и обнажил нож, пристегнутый к предплечью.
Глава 18
Вашингтон, округ Колумбия. Три недели спустя
Секретарша была с президентом с самого начала, когда тот решил выгодно использовать свою историю успеха и ораторский дар для политической карьеры. Оставил адвокатскую практику, выдвинул свою кандидатуру в мэры Детройта и победил с огромным перевесом, когда его противник вышел из гонки, «чтобы проводить больше времени с семьей». На самом деле жена противника узнала, что он изменяет ей, и собиралась начать бракоразводный процесс. Потом он провел два срока в конгрессе и один в сенате, перед тем как включиться в гонку за президентское кресло. Юнис Уозниек покорно следовала за ним от адвокатской практики к кабинету мэра, затем в Вашингтон и теперь к самому могущественному посту на свете.
Она оберегала своего босса почти так же ревностно, как руководитель аппарата Белого дома Лестер Джексон. Джексон, как истинный вашингтонец, ухватившись за фалды президента, уже не выпустил их.
Юнис, хотя ей подчинялся штат обслуги, состоящий из нескольких десятков человек, возложила на себя обязанность подавать президенту кофе, когда он проходит через приемную к своему кабинету. Она только что долила в чашку молоко – первая леди требовала, чтобы оно было двухпроцентным, но это было цельное молоко, налитое в упаковку из-под двухпроцентного, – когда зазвонил факс.
Не беспрецедентное событие, конечно, но факсы в современном мире несколько архаичны, и это устройство обычно бездействовало по нескольку недель. Когда оно выбросило из своих недр одну страницу, Юнис просмотрела содержание, при этом недоумение сменилось искренней озабоченностью.
«Должно быть, розыгрыш», – подумала она.
Но как отправитель узнал об этой линии? Она не указана в справочнике Белого дома, потому что все шутливые факсы отправлялись президенту, так же как шутливые письма и сообщения, по электронной почте. На ее факс они не поступали. Лишь несколько десятков людей могли получить легкий доступ к факсу на ее письменном столе.
«Что, если не розыгрыш?»
Читать бесплатно другие книги:
