Как стать героем Хили Кристофер

7

Прекрасный Принц не понимает, что происходит

Пока четыре принца организовывали спасательную экспедицию, прекрасная дева, которую они намеревались спасти, давным-давно спаслась сама. Вот как это было. После того как башня колдуньи рухнула, великан Риз положил Золушку в карман своей грубой холщовой рубахи и притащил в Штурмхаген. Элла очень волновалась и за себя, и за Фредерика – его-то как сюда занесло?! – и понимала, что нужно поскорее продумать план побега. Хотя по пути Золушку ужасно трясло (и к тому же у нее все чесалось), она мало-помалу сумела распустить шов по низу огромного кармана, впервые в жизни сказав спасибо мачехе, которая заставляла ее обшивать всю семью. Свирепо дергая за нитку, Золушка слушала, как колдунья Цаубера на все лады распекает своего переростка-помощника.

– Ах ты, чурбан неуклюжий! – распиналась колдунья, удобно расположившись на пухлой ладони Риза. – Ах ты, недоумок косорукий! Ах ты, дурень сиволапый!

Это она применила заклятие-словарь.

По большей части великан сносил оскорбления молча. Однако время от времени он шептал – на удивление вежливо:

– Я был бы очень признателен, если бы ты не говорила со мной в таком тоне.

На что Цаубера отвечала:

– А мне плевать! Ах ты, недотепа нескоординированный!

Не успела Элла проделать в кармане дыру, в которую можно было бы выбраться, как они уже добрались до дома Цауберы (великаны очень быстро ходят, потому что шагают широко). Однако она отметила про себя, что великан сердится на свою неделикатную госпожу, и придумала, как на этом сыграть.

Когда великан вытащил Эллу из кармана, та оглядела окрестности. Она оказалась в горах близ исполинской крепости, построенной снизу доверху из черного как ночь камня. Со всех карнизов и изо всех желобов высовывались безобразные резные гранитные горгульи, а стены оплетал жутковатый фиолетовый плющ. Однако самой броской деталью сооружения была смотровая башня высотой в двести футов. Башня была увенчана остроконечной кроваво-красной крышей и напоминала вонзенное в небо копье.

Цаубера щелкнула пальцами, и массивные деревянные двери ее цитадели распахнулись. Колдунья пихнула Эллу внутрь и заставила подняться на десять лестничных пролетов (всего-то до половины высоченной башни). Там она заперла пленницу в тесной комнатушке, где не было ничего, кроме занозистой деревянной койки с домотканым одеялом.

Через несколько секунд Элла увидела в единственное окно своей каморки, как колдунья вышла из дверей цитадели. За ней по воздуху плыл огромный пузырь, в котором Элла разглядела кучу из нескольких человек. Кто это и даже сколько их, Элла не разобрала – ей были видны только перепутанные руки-ноги, много блестящей переливающейся ткани и несколько огромных широкополых шляп.

– Гляди в оба, Риз, – предупредила Цаубера. – Те двое бродяг еще сунут сюда нос и попытаются ее спасти. Знаю я их. Тощий наверняка рвался на помощь девице, а здоровущий набросится прямо на нас. Вряд ли с ним будет много хлопот, но на всякий случай распихаю-ка я этих тралялялшек по разным темницам, чтобы вместе не сидели. Пока не подготовлюсь к финалу.

– Разумная мысль, госпожа, – отвечал Риз.

– Наверное, не надо тебе напоминать, Риз, что самая важная заложница у меня здесь, – предупредила Цаубера. – Скоро вернусь, помогу тебе.

– Нет-нет, не надо, госпожа, – сказал Риз.

Цаубера сощурилась:

– Да ты никак боишься меня?

Огромный кадык великана скакнул вверх-вниз.

– Да, – признался Риз.

– Вот и молодец, – похвалила Цаубера. Потом щелкнула пальцами и запустила в пострадавшую лодыжку великана трескучую шаровую молнию. Риз взвыл от боли, да так, что его вопль раскатился по лесу на много миль. – Смотри не пусти все насмарку, – сказала колдунья, когда Риз нагнулся потереть обожженную ногу. И удалилась.

Элла посмотрела на великана. Похоже, в глазу у него набегала исполинская слеза.

Цаубера ушла, пузырь с блескучими пленниками уплыл вслед за ней. Когда колдунья была уже далеко и не могла ничего услышать, Элла высунулась из окна и обратилась к великану – она была как раз на уровне его глаз:

– Почему ты терпишь подобное обращение?!

Риз от неожиданности подскочил – земля так и задрожала. Элла схватилась за подоконник.

– Прости, – сказал великан, когда дрожь улеглась. – Пленники со мной редко разговаривают. Особенно знаменитые.

– Я – знаменитая? Ну что ты, считай меня обычной пленницей ничем не примечательной породы, – сказала Элла, сообразив, что ее похититель питает слабость к звездам. – Только ты мне не ответил. Эта колдунья – она же о тебя ноги вытирает. Наступил бы ты на нее, что ли!

– Ой, разве можно, госпожа? – возразил великан. – Это было бы ужасно невежливо. Матушка не так меня воспитывала. Она не разрешала мне делать женщинам больно.

– А похищать девушек – это что, нормально?!

– Про похищение матушка ничего не говорила. Я же не сделал тебе больно, правда?

– В общем-то, нет. Для похитителя ты вел себя на удивление по-рыцарски.

– Спасибо. Матушка гордилась бы, если бы это слышала.

– А скажи-ка мне, великан… – начала Элла.

– Конечно, госпожа! Зови меня Риз!

– Спасибо. Скажи-ка мне, Риз, похоже, у твоей матушки очень хорошие манеры. Что бы она подумала о колдунье, у которой ты служишь?

– Интересный вопрос… – Риз почесал в затылке, отчего огромные белые хлопья перхоти запорхали кругом, словно чудовищные снежинки. – Мне кажется, они вряд ли нашли бы общий язык. В основном из-за ругательств. Матушка такое не приветствует.

– Как же тебя угораздило связаться с такой грубиянкой, как твоя начальница? – спросила Элла.

– Матушка уже давно требовала, чтобы я нашел работу, так что когда я увидел объявление, то решил, что это место для меня…

– Колдуньи вешают объявления, чтобы найти себе помощников?!

Риз кивнул:

– Надо только знать, где смотреть.

– Потрясающе, – сказала Элла. – А какие у тебя обязанности?

Риз забеспокоился.

– Ну, у нас с ней секретный заговор… Поэтому извини, но сказать я ничего не могу. Надо сначала попросить разрешения у колдуньи.

– Ну что ты, Риз, – сказала Элла ласково-преласково. – Я же твоя пленница, сижу как пришитая, никуда отсюда не денусь. По-моему, ты вполне можешь все мне рассказать.

– А ведь и правда, госпожа, – обрадовался Риз. – Рассказать-то тебе и некому. Так что если я тебе выдам кое-какие тайны, ничего страшного…

Элла улыбнулась.

– Понимаешь, колдунья решила похитить всех певунов – ну, то есть бардов, – начал Риз.

«Грошпер!» – Элла изо всех сил постаралась не выдать волнения.

– Насобирала пятерых, – продолжал Риз. – Ей нужен кто-то приглядеть за пленниками, пока она ставит финал, так она говорит. Все это она называет «Великим Планом Завоевания Дурной Славы».

– И наняла тебя в помощники, – догадалась Элла.

– Нет, не сразу. Сначала ей помогал огр по имени Гримсби, но один пленник у него сбежал, и колдунья превратила беднягу в гору поджаренного бекона. А потом несколько дней ловила того мелкого певчишку…

Рис. 19. Неподходящие ПОМОЩНИКИ

– Понятно. Тогда она наняла тебя.

– Нет. После Гримсби была пара псов-оборотней. Но они ужасно отвлекались на белок. Так что – бекон.

– А потом – ты?

Риз кивнул.

– А куда она потащила бардов? – спросила Элла.

– Ну, рассадит по другим башням, наверно, – Риз пожал плечами. – У нее повсюду башни.

– Ага, так ты не знаешь точно, где эти башни?

– К сожалению, нет, госпожа. Да и вообще колдунья, наверное, наймет кого-то еще их стеречь. А мое дело – сидеть тут и стеречь тебя.

– У тебя это, кстати, отлично получается, – заметила Элла и сделала книксен.

– Ой, спасибо, госпожа! – Великан сложил руки на груди и улыбнулся Элле короткой редкозубой улыбкой (великанам трудно найти зубную щетку подходящего размера, и зубы они чистят очень плохо).

– Риз, а что это за финал, про который я все время слышу?

– А, да-да! «Великий Финал Судьбы», – процитировал Риз. – Название, конечно, расфуфыристое, но колдунья очень хочет устроить настоящую бойню с пиццами… это она так говорит, не я.

При слове «бойня» Элла поежилась. «Колдунья собирается перебить всех бардов, – подумала она. – Без бардов у менестрелей не будет нового материала. О чем им тогда петь? Откуда все узнают новые истории? Откуда вообще все всё узнают?!» Об этом даже размышлять было мучительно.

А великан продолжал:

– Нужно было столько всего подготовить – просто ужас. Я даже видел примерную схему того, что должно произойти, только ничего не понял. Сплошные молнии и летающие черепа и все такое прочее. В углу чертежа была вроде бы сама колдунья, она стреляла в людей медведями из большой пушки. Мне показалось, это слишком. Вот я и спросил – неужели нельзя просто скалой придавить? А госпожа и говорит мне – мол, мелко мыслишь. «Где твое чувство драмы?» – говорит.

– Очень познавательно, Риз, – сказала Золушка.

– Спасибо, госпожа. К вашим услугам.

Если не считать упоминания об убийстве бардов, разговор получался приятный. Риз был такой вежливый, что даже напомнил Элле Фредерика. А стоило ей подумать о Фредерике, как ее осенила блестящая мысль – Элла поняла, как можно отсюда сбежать.

– Знаешь, Риз, ты можешь оказать мне еще одну услугу, даже серьезнее.

– Что мне для тебя сделать, госпожа? Ты ведь моя пленница, я бы хотел, чтобы тебе здесь было уютно.

– Риз, а ты был когда-нибудь в этой башне?

– Нет-нет, госпожа. Я даже не видел крепость изнутри. Я могу сунуть голову вон в те большие деревянные двери, но плечи уже не пролезают. А если вспомнить, что случилось с последней башней, – лучше не рисковать.

– Так ты не знаешь, как тут сыро и промозгло…

– Правда?! – спросил великан не без смущения. – Как это негостеприимно! Когда колдунья вернется, скажу ей, что надо сделать уборку.

– Спасибо, только дело срочное. Понимаешь, у меня ужасная аллергия на плесень. – Элла старалась говорить слабым, дрожащим голосом, как Фредерик, когда ему случалось уколоться булавкой. – А тут ее столько, что мне уже нехорошо. Вдруг я упаду в обморок, разобью себе что-нибудь…

– Нет, этого мы не допустим! – воскликнул Риз. – Сядь передохни немного!

– Сесть здесь некуда, только койка, и та низкая. Если я сяду, то окажусь еще ближе к сырому заплесневелому полу. Нет-нет, я постараюсь удержаться на ногах. Правда, могу и упасть… – Элла добавила в голос трепета. – Не хотелось бы рухнуть и разбить себе что-нибудь, ведь тогда получится, что это ты сделал мне больно, потому что держал в заточении. А ты настоящий рыцарь, ты никогда не сделаешь больно даме. Ах, нечем дышать…

– Госпожа, что же мне делать? – ужаснулся Риз.

– О, мне бы на свежий воздух… Прошу тебя, выпусти меня отсюда на несколько минут!

– Никак не могу, госпожа. Колдунья велела…

– Колдунья? Старушенция, которая так обидно тебя обзывала? И что же, по ее мнению, важнее рыцарской чести?

– Прости, госпожа. Не могу.

– Послушай, Риз, я же не прошу меня выпустить. Мне просто нужен воздух. Можешь положить меня обратно в карман.

– Точно! – обрадовался Риз: ему самому это в голову не пришло. – Там тебе будет удобно и уютно. Наверное, это вежливо. – Он протянул к окну ладонь. – Прыгай сюда.

Элла соскочила с подоконника в руку великана, а тот переправил пленницу в карман – в тот самый карман, где она совсем недавно начала проделывать дыру для побега.

– Вот и хорошо, госпожа, – сказал Риз. – Надеюсь, тебе полегчает.

– Уже гораздо лучше, спасибо! – ответила Элла, вовсю дергая за нитку.

– Неужели она отвела тебе такую неудобную камеру? – спросил Риз. – А я говорил ей, надо сначала наложить осушающие чары!

Элла, продолжая деятельно распускать шов, изобразила громкий протяжный зевок.

– Ах, от плесени у меня ужасная слабость. Вздремну, пожалуй.

– Это ты хорошо придумала, госпожа, – сказал Риз. – Отдыхай. Не буду тебя тревожить.

Великан сел, привалившись спиной к стене башни, и стал что-то напевать себе под нос. Прошло двадцать минут, и Элла распустила шов настолько, что в кармане образовалась дыра, куда мог пролезть человек. Элла быстренько выскользнула наружу, осторожно скатилась по круглому великанскому брюху и бросилась в ближайший лес – в полном восторге, что побег удался, но все же с некоторым огорчением, ведь когда колдунья обнаружит, что самая ценная ее пленница сбежала, то, наверное, превратит Риза в гору жареного бекона.

Вскоре Риза тоже встревожила мысль о горе жареного бекона, поскольку он заглянул в карман и понял, что там пусто; именно поэтому он оборвал верхушку с ближайшей сосны, наскоро вырезал из нее женскую фигуру, приделал соломы вместо волос, обернул простынкой вместо платья и сунул в окно Эллиной каморки, надеясь, что Цаубера не заметит подмены.

Между тем Элла пробиралась сквозь густую чащу лесов, полных чудищ и нежити, в незнакомой стране. О возможных опасностях она не задумывалась. Надо было разыскать пять башен с пленниками. И спасти пять человек. Сердце у Эллы бешено колотилось – не от страха, а от восторга.

8

Прекрасный Принц боится темноты

Даже солнечного настроения Дункана не хватило, чтобы отвести фантастическую грозу, которая разразилась над Центральной Сильварией. Струи дождя так и хлестали четверых принцев, скакавших по лесу на недовольных лошадях. Каждые несколько секунд землю сотрясал очередной удар грома, порывы дикого ветра то и дело валили на тропу ветки и сучья. Внезапно спустилась всепроникающая тьма, и лесок, еще недавно такой веселенький, окрасился в грозные оттенки.

– Смотрите! – крикнул Лиам, скакавший впереди. – Там, за деревьями, дом!

Лошади, скользя по глине, остановились перед низеньким домишком. В таких обычно живут уютные бабушки в клетчатых платьях – так и видишь, как они стоят у плиты и помешивают супчик или кашку – словом, блюдо, которое не нужно особенно жевать. Фредерик заметил, что при доме имеется конюшня, и принцы отвели туда своих жеребцов. Спрыгнув на устланный соломой пол, принцы обнаружили, что даже друг друга толком не различают в темноте. Однако вскоре послышался какой-то шорох и вспыхнул свет.

– Смотрите, что я нашел! – гордо воскликнул Дункан и поднял фонарь.

– Повезло! – улыбнулся Фредерик.

– Эй, Куцый Плащ, что за шуточки? – сердито закричал на Дункана Густав. – Почему ты сухой?!

Остальные принцы промокли до нитки, а Дункан и правда был на диво сухой, не считая влажных лосин.

– Ветер раздувал у меня над головой плащ Лиама, – извиняющимся тоном пояснил Дункан.

Густав вполголоса отозвался о плащах так, как принцам не положено.

– Тащи сюда свой фонарь, Дункан, – велел он. – Пошли в дом.

Дверь домика оказалась открытой, и принцы вошли. При неярком свете стало видно, что дом совершенно пуст, в нем не было ничего, кроме голого пола, на котором там и сям валялись дохлые мухи.

– Зато есть где в чехарду играть! – заметил Дункан.

– И ни одной кровати, – понурился Фредерик. – Опять никаких шансов выспаться.

– Очага тоже нет, – сказал Лиам. – Не скоро обсохнем.

– Слабаки, – буркнул Густав.

– Не самое приятное место для ночлега, но под дождем все равно хуже, – рассудил Лиам.

Раздался лязг и глухой удар – это Густав улегся на пол. Лиам последовал его примеру, но сначала выжал плащ. Дункан сказал: «Спокойной ночи, друзья-принцы» – и задул фонарь, отчего комната погрузилась в полнейшую темноту.

Фредерик свернулся клубочком.

– Что ж, это не первый неудобный ночлег с тех пор, как я путешествую с вами, Густав, – сказал он.

– Точно. И похуже местечки случались, – отозвался Густав. – А я, между прочим, ни разу не жаловался.

– Было дело, когда я вытер у вас со щеки крыжовник, – сказал Фредерик.

– А это было вторжение в мое личное пространство, – огрызнулся Густав.

– Прошу прощения, просто у вас к щеке прилип целый комок мякоти. Я что, должен был так и оставить, да? – спросил Фредерик. – Это как эпизод из повести «Сэр Бертрам Утонченный и Неопрятный Герцог», когда у герцога между зубами застрял кусочек шпината и…

– Ой, я просто обожаю сэра Бертрама! – вмешался Дункан. – Ты читал, как он нашел потерянные салфетки для омаров, а гости даже не успели приступить ко второй перемене блюд?

– «Тайна загадочного соусника»! – обрадовался Фредерик. – Один из моих любимых рассказов!

И Дункан с Фредериком принялись оживленно болтать про сэра Бертрама. Ни тому ни другому еще не приходилось встречать человека, который разделял бы их восторг по поводу этого элегантного искателя приключений.

– Долгая будет ночка, – прокряхтел Густав.

– Ты вроде бы никогда не жалуешься, – бросил Лиам.

– Молчи уж, барон фон Плащ, – отозвался Густав. – А то положу спать между теми трещотками.

В конце концов усталость взяла верх, и принцы заснули.

Лиаму как раз снился сон про то, что граждане Эринтии устроили карнавал под девизом «Вернись, наш герой!»: женщины бросают в него цветы, бродячая труппа поставила балет по мотивам его сражения со злой феей, родители возглавляют ликующую толпу, а принцессы Шиповничек нигде не видно, – и тут его разбудила вспышка яркого света.

– Дункан, погаси фонарь, мы хотим спать, – пробормотал он, приоткрыв глаза.

– Не знаю, кто такой Дункан, – пробасил высоченный толстяк с зажженным фонарем в руке, – только если он тоже влез ко мне без спросу, я ему всыплю горячих, но сначала – тебе!

Второй фонарь держал тощий жилистый человечек с длинным острым носом и тоненькими усиками.

– Прикинь, Хорес, к нам типа гости! – прогундосил он.

Рис. 20. ХОРЕС и НЕВИЛЛ

Остальные принцы зашевелились.

– Спокойно, – сказал Лиам, поднявшись. – Мы не сделаем вам ничего дурного. Позвольте объяснить…

– А пошел ты, – прорычал Густав и бросился на могучего Хореса.

– Густав, назад! – крикнул Лиам. – Это мы забрались сюда без спроса. Надо дать им высказаться!

Но Густав уже вовсю лупил Хореса.

– Невилл, пособи, – попросил своего спутника массивный Хорес, блокируя град ударов Густава.

Невилл – тощий человечек с острым носом – крикнул через плечо:

– Сюда, братва!

И тут в комнату ворвались еще восемь человек – все в черной воровской одежде.

– Разбойники! – прошипел Лиам и выхватил меч.

– Скрутить их, – приказал Невилл и отошел в сторонку, предоставив всю грязную работу остальным разбойникам.

Фредерик, которому всегда бывало трудно проснуться, только и успел, что промямлить: «Реджинальд, еще пять минуточек», когда два разбойника живо обмотали его веревкой.