Череп для ученика Белякова Евгения

– Да нет же, дуралей! Я хочу знать, почему ты не уходишь. Менее часа назад ты стоял, окруженный толпой жуткой нечисти, помнишь?

– Я… понимаю. Наверное, мне неловко было бы уйти, бросить вас. Я же вроде как обязался быть вашим учеником. И мне нравится, когда происходит много неожиданного, быть магом – это не похоже ни на что другое. Куда интереснее, чем быть учеником плотника, например. Я коряво объясняю, просто я не задумывался над этим…

Тео кивнула. Слушала она Гринера внимательно, со странным блеском в глазах.

– А еще… Я чувствую, что делаю нечто важное, полезное. Помогаю людям – и пусть даже они ничего об этом не узнают. Вот…

Магичка посмотрела на Гринера с легкой улыбкой, немного грустной. Выбила трубку и тихо сказала:

– Так, к слову: мой первый ученик сбежал куда подальше, столкнувшись с первой же жутью.

– А с чем он…

– Я сказала то, что сказала.

Гринер проглотил вертевшийся на языке вопрос и примирительно улыбнулся.

– Через пару часов подъедем к баронскому замку.

– Разве мы прошли через Дверь? Не заметил… – удивился Гринер.

– Ты, как я вижу, вообще мало что вокруг себя замечаешь и отличаешься почти полным отсутствием наблюдательности. Ты ведь тренировался в чувствах?

Гринер сразу понял, о чем она. Несколько недель назад Тео предложила ему тренировать чувства: зрение, слух, обоняние. Для этого велела ученику какое-то время походить с завязанными глазами, полагаясь только на свои уши, потом – с затычками в ушах и так далее. Гринер, хоть и не спорил с ней о методах обучения, все же, положа руку на сердце, пренебрегал тренировками. Стоило ему представить, как он, с повязкой на глазах, больно тычется лбом в стены, пытаясь найти очередную дверь, как энтузиазм пропадал. Теперь ему было стыдно.

– Ну… не часто.

– А надо часто, – отрезала Тео, – потому что это имеет прямое отношение к наблюдательности. Вот скажи, сколько голубых цветков было на левой обочине дороги до поворота, на который мы только что свернули? Не оглядывайся!

– Три? – предположил Гринер.

– Шестнадцать. Да-а-а… Дорогой мой ученик, если я говорю, что что-то надо сделать, я не просто сотрясаю воздух.

– Хорошо, теперь я буду все делать, что вы скажете. Честное слово! – Гринер покраснел. В свете разговора об уходе ему тем более не хотелось вызывать недовольство наставницы. Сейчас – особенно. Ведь он только сегодня по просьбе Тео задумался о том, что его держит у нее в учениках, и понял, насколько ему нравится быть подмастерьем мага.

– Ахххрм! – произнес трактирщик и с сомнением посмотрел на новоприбывших. Коренастый мужчина с неприятным лицом человека, вечно недовольного окружающими, и пронырливый юнец, не внушающий доверия. Трактирщику очень хотелось сказать, что комнат нет, но, к сожалению, он плохо врал. Жена говорила, что именно поэтому дела у них идут неважно… Эх, ну что стоило этим столичным остановиться, ну хотя бы в «Хромом поросенке»!

– Нам только на одну ночь, – процедил хмырь постарше, с тяжелым взглядом, ясно дав понять, что только жестокая необходимость заставляет его ютиться в этом клоповнике. Трактирщик сам слышал, как он шепнул своему слуге: «Клоповник» и брезгливо передернул рот.

– У нас не гостиница, – ворчливо отозвался хозяин. – Без роскошеств. Но кормим хорошо.

– Я надеюсь. Что там у вас есть – по два на тот стол… нет, на этот, он чище… и лучшего вина.

Трактирщик ушел, ругаясь про себя, а «хмыри» уселись, оглядываясь по сторонам.

– По-моему, он наплюет нам в вино… а то и похуже что… – сказал младший.

– Тогда я влеплю ему штраф за оскорбление должностного лица… более того – королевского ревизора при исполнении.

Гринер протер рукавом стол, по старой привычке, и буркнул под нос:

– А меня Нобюс заставлял их чуть ли не полировать…

Он все еще нервничал, каждый раз, когда его взгляд наталкивался на «личину» магички, как она ее называла. Ну и рожа… Хотя наблюдать, как раздаются плечи Тео, и как во мгновение ока у нее проступает щетина на подбородке, было занятно. Черты лица ее полностью изменились —рядом с Гринером сидел грузный мужчина с тяжелой челюстью и недобрым взглядом.

– А разве не могли вы явиться сюда… ну, в своем обычном виде?

– Ты слышал что-нибудь о женщинах-ревизорах? И я нет. К тому же единственная женщина на службе у короля, которую он мог бы послать уладить некое щекотливое дело – что он, собственно говоря, и проделал, – известна многим… баронам. – Сквозь отталкивающе-презрительное лицо «ревизора» Гринер углядел мгновенный проблеск знакомой усмешки. – Они даже мне кличку придумали… Черная Сука Короля.

– Ужас… – сразу отреагировал Гринер и подал наставнице знак бровями. Трактирщик возвращался, неся ужин. Как заметил юноша, хотя хозяин старался отобразить на лице радушие, глаза и уголок рта его выдавали. Наверное, Тео все же не права – кое-чему Гринер все же научился. Вот сейчас он постарался заглушить голос хозяина усилием воли, отгородиться от звуков вообще… Он знал, что гостеприимная патока на устах может вовсе не совпадать с тем, что внутри… Вот хозяин чуть дернул веком. Плечи у него сгорбленные. И стоит он все время вполуоборот к кухне, словно показывая, что у него много дел, он торопится уйти…

– Он очень не рад нас видеть, – сделал заключение Гринер, когда трактирщик, наконец, удалился.

– Молодец. Не он – ты. Что еще думаешь?

– Еще я думаю… – Юноша вгрызся в ножку курицы с энтузиазмом юности… или человека, у которого с утра крошки во рту не было. – Фто вы шпециально выбрали такую отвратную внефность… и поведение.

– Да… А зачем?

– Люди тут недоверчивые… заметили, как пялился на нас тот косарь? А эта бабка – она, кажется, сделала знак от порчи… В общем, я думаю, что выспросить у них про барона будет легче, если не понравиться им. То есть, если бы мы приехали такие добренькие, стали бы расспрашивать… А так они постараются от нас быстрее избавиться, – тихо протараторил Гринер, и снова наполнил рот едой.

– И это тоже. Но еще, ученик – мы совпадаем с их представлением о королевских служащих. Это важно. Понял?

Гринер закивал.

– Умница.

Удовольствие от похвалы было даже большим, чем от еды и вина. Юноша продолжил поглощать курицу, хлеб и сыр, стараясь при этом внимательно смотреть по сторонам.

– Люди, живущие тут, издавна не любят короля. Впрочем, и к своему сюзерену барону они тоже никаких хороших чувств не испытывают. Насчет старушки и знака ты правильно подметил… но было еще кое-что…

– Закрытый храм Древа!

– Тише, балбес! – рыкнула Тео, улыбаясь. – Ты прав. После ужина выяснишь, почему закрылся, когда и как к этому отнеслись местные.

– А что я им скажу?

– Я ж тебя врать учила? Учила… скажешь, что помолиться хочешь.

От этих слов Гринера кольнула совесть, но быстро и даже почти незаметно. Когда он последний раз молился, да и вообще, был в храме? Хотя с этими магами… Тут поесть еле успеваешь, не то что молиться.

Позже Гринер сходил на конюшню, проверить лошадей. Заодно разговорился с мальчишкой-конюхом. Жрецы Древа ушли в горы, в монастырь, около полугода назад. Жители восприняли это спокойно-меланхолично, как и все, что происходило. Новых жрецов не присылали, и все уже привыкли к отсутствию религиозного пристанища. А храма Близнецов тут и не было никогда.

Гринер так и рассказал Тео, когда поднялся наверх, в маленькую комнатку, что им выделили. Та читала, лежа на кровати, но, завидя юношу, спрятала книгу в мешок.

– Нехорошее тут творится, помяни мои слова, Гринер, – проворчала она, и потушила лишние свечи. – Я знаю кое-кого из «садовников», вернемся в столицу, поговорю…

– А вы что узнали?

– Трактирщик сдал мне барона с потрохами, – ухмыльнулась магичка. Даже когда они остались наедине, она не сняла свою личину, но Гринер без труда угадывал черты наставницы под «маской». – Пять крупных нарушений и восемь мелких, и еще штук двадцать, о которых я просто не знаю, потому что не настоящий ревизор. Настоящий вообще бы сейчас по полу катался в экстазе, потому что барона Толли можно обобрать до нитки, а потом еще и заставить танцевать на столе в голом виде, лишь бы эти сведения не ушли дальше наших ушей…

– Даже так? – удивился Гринер. Он и представить себе не мог, что быть дворянином настолько опасно и тяжело. Что быть ревизором настолько выгодно, тоже.

– Завтра нагрянем к нему с утра… Уа-а.. – зевнула Тео. – Высыпайся, вот вторая кровать. Кувшин рядом с кро… – недоговорив, она уснула.

Гринер немного позавидовал ее умению проваливаться в сон при любых обстоятельствах и по желанию, потом смыл дорожную пыль с лица и, задув последнюю свечу, лег в кровать. Она была жесткой, а два матраса слежались настолько, что их будто бы и не было; совсем рядом с лицом, неприятно свистя, в щель окна задувал сквозняк. «Надо будет завтра спросить… надо будет…» – подумал Гринер и тут же уснул.

Глава седьмая

в которой Тео и Гринер прибывают в замок барона, узнают несколько тайн и магичка чуть было не гибнет в неравной борьбе с виноградом; также в этой главе Гринер неожиданно получает почву для эротический фантазий

Этой ночью Гринеру приснилось, будто он снова в своем старом замке, и ему поручили вычистить все ночные горшки, имеющиеся в наличии. Поэтому он проснулся с вполне понятным плохим настроением. Впрочем, за час, что они ехали к замку барона Толли, оно значительно улучшилось, тем более что Тео рассказала парочку смешных анекдотов.

– … и тогда Бог-Близнец говорит ему – «Я же посылал тебе лодку несколько раз, почему же ты не захотел спастись?»

– Ха-ха-ха! Вот дурак…

– А теперь, поскольку мы уже почти приехали, – добавила Тео, – думаю, самое время дать историческую справку. Барон Толли, полное имя – Беренгар Дэмрод Толли, второй сын барона Кемавеля Толли…

Гринер фыркнул:

– Мне куда интереснее было бы узнать, почему он носит прозвище «Красная борода».

– Потому что он рыжий, – ответила Тео. – У них в роду все такие – с черной головой и рыжими бородами. Так мне продолжать?

– Родословная, это, конечно, интересно… но почему в сторону его замка маршируют полчища зомби?

– Уже половина полчища, – уточнила магичка. – Если ты не хочешь знать о его предках, мне больше нечего добавить… а о самом бароне я не знаю почти ничего – и это подозрительно.

– Совсем ничего? – удивился Гринер. Он-то привык, что его наставница знает все обо всем, и не устает периодически об этом напоминать, а тут такой сюрприз.

– Ну, охотилась как-то с его папашей – тот был не такой затворник. А вообще – да, почти ничего. Тихо он как-то сидит, в отличие от остальных баронов. Итак, у него было шесть жен, все умерли, сейчас седьмая… Трактирщик сказал, что барон привез ее откуда то издалека. «Не похожа она на благородную», – вот какого он о ней мнения. Хотя видел женщину всего раз, когда она приехала с бароном. С того времени… м-м-м, да, полгода прошло, он жену из замка не выпускает.

– Полгода? – встрепенулся Гринер.

– Именно – тогда здешний храм Древа закрылся, если помнишь. И знаешь, что мне еще рассказал трактирщик?

– Откуда мне… – рискнул пошутить Гринер.

– Он сказал, что барон самолично убил всех своих жен. – Тео хохотнула, глядя на распахнувшего глаза ученика. – Причем весьма любопытным способом. У него якобы есть связка ключей, которые он вручает каждой новой супруге. И говорит, что разрешает трогать все ключи, и раскрывать все двери… но маленького ключика из золота не касаться и ни в коем случае не открывать дальнюю дверцу в Красном коридоре, иначе случится что-то ужасное… Ну а потом, естественно, жена, ослушавшись – женщины ни при каких обстоятельствах не могут сдержать своего любопытства, добавил трактирщик, рассказывая мне все это, – в общем она раскрывает дверь – а там трупы предыдущих жен и их служанок.

– О! – воскликнул Гринер.

– Ну и, само собой, барон убивает непослушную жену и через месяц другой находит следующую. Каково, а?

– Откуда трактирщик это все узнал?

– Да не узнал он… разве что несколько лет просидел под кроватью в спальне барона и его супруги, чтобы быть в курсе всех событий. Просто народ сочинил эдакую легенду, чтобы объяснить все эти смерти.

– А вы их как бы объяснили?

– Если бы не две толпы зомби, идущих по направлению к замку, я бы сказала что все просто – барон травил жен, или душил, чтобы получить наследство, причитавшееся им от богатых отцов…

– Да уж, это сильно отличается от версии трактирщика… – заметил Гринер.

– Это гораздо прозаичнее и реалистичнее, и заметь – безо всяких ключиков. Знала я одного дворянина, правда, он укокошил всего двух жен… Ну, или это может быть простым совпадением – невезучий мужик, этот барон, и все тут. Но мертвецы из Шпыньки и Белолеса все меняют…

– Значит, возможно, это правда – про ключик и дверцу?

– Вот приедем, спроси у прислуги, есть ли у них Красный коридор и дверца в конце. Хм, вот и ворота.

Магичка с учеником подъехали вплотную к большим, крепким воротам. Они производили впечатление надежности, как и весь замок – приземистый, с устойчивыми, некрасивыми башнями.

– Открывайте Королевскому Инспектору! – заорала Тео зычным мужским басом и бухнула кулаком по створке.

Лошадей увел за собой сгорбленный старичок, ласково причмокивая и угощая их яблоками. Навстречу гостям вышел сам барон, торопливо натягивающий нарядную, расшитую куртку.

– Чем обязан? Что-то случилось? Хотя, что это я, прошу простить, проходите в обеденную залу, обсудим все за стаканчиком-другим вина…

– Барон Беренгар Толли? Старший инспектор Клаус Доггер, прибыл для проведения ревизии.

Гринер никак не мог оторвать взгляда от бороды барона, уж слишком она была огненная. Казалось, нижняя часть лица его горит. Сообразив, что неприлично так пялиться на хозяина замка, он поспешно отвел глаза, но долго еще поглядывал украдкой. Казалось, что она не настоящая – такие бороды нацепляли на себя актеры, изображая кузнецов либо вспыльчивых мужей. Тео же, полностью соответствуя своему внешнему облику, тяжело шагала вслед за бароном, задавая щекотливые вопросы – сколько денег послал Толли королю как налог на земли, сколько продуктов и овец, сыра и древесины.

– Какая древесина, инспектор? Деревня человек сто двадцать, большая часть старики и дети… кто будет валить лес – беззубые старушки?

И барон нервно засмеялся, хлопая себя по бокам.

Тео незаметно подставила подножку ученику, и когда тот споткнулся, грозно взревела:

– Олух стоеросовый, не путайся под ногами, вон на кухню!

«Норов показывает», – подумал Гринер. – «И правда, пойду-ка я на кухню, прислугу поспрашиваю… про комнатку и ключик…»

– Ваша светлость, здоровья вам, вашей супруге и деткам… – раскланявшись, Гринер быстро удалился, как он надеялся, в сторону кухни. Замки строили по схожим принципам, если жил в одном – считай, видел их все, полагал Гринер.

– Кстати, о детках… – успел услышать он, прежде чем свернул за угол. Впереди маячила ярко-красная юбка служанки, и он устремился вслед за ней.

Что неприятно поразило юношу, так это общее запустение, царившее в замке, и темнота. Факелов было так мало, а окна такие узкие – словно готовятся к осаде, подумал Гринер, – что света не хватало, он постоянно спотыкался. А служанка в красной юбке, словно дразня, маячила впереди, заворачивая за угол каждый раз, когда Гринеру казалось, что он нагоняет ее. Наконец он не выдержал и крикнул:

– Подождите!

Женщина повернулась, сощурилась.

– Я Гринер… прибыл с… Инспектором. Он послал меня на кухню…

– Проверять меня будешь? – сварливо поинтересовалась женщина.

Подойдя ближе, Гринер увидел у нее в руках ночной горшок. «Вещий сон», – подумалось ему. Ну уж нет, теперь никто не заставит его заниматься грязной работой. Теперь он помощник мага, и у него миссия…

– Нет, что вы, просто кушать хочется…

Женщину это, казалось, успокоило и она сказала куда как приветливее:

– А, тогда пошли, покажу где кухня… И накормлю. Господа вряд ли позаботятся о тебе, у них сейчас дела поважнее.

– А вы кухарка?

Гринер старался идти как можно аккуратнее, смотря под ноги.

– Мейбл я… И кухарка, и посудомойка, и служанка ее светлости.

– А разве у нее нет служанки? Я имею в виду, своей служанки…

– Откуда? – фыркнула Мейбл, демонстрируя презрение сословия слуг к тем, кто, забравшись наверх, был так же нищ, как они. – Она из бедной семьи, ее отец даже приданного не смог дать. Ну а фамилия – что фамилия? Ею дырку в стенке не заткнешь и камин зимней ночью не затопишь… – кухарка снова фыркнула. – Гервилль, тоже мне фамилия. Никогда раньше не слышала, – отрезала она.

– Я тоже, – честно признался Гринер, ловя носом запахи кухни. Пахло свежим хлебом и каким-то ароматным, с приправами мясом.

– Ты это, не вынюхивай, – тут же отреагировала въедливая Мейбл, – мясо для господ, а тебе я дам гороховый суп. Если еще остался…

– Я привычный…

«Ну вот, вариант с удушением жен ради денег отпадает», – подумал Гринер. – «Нынешняя принесла барону только знатную фамилию. Хотя зачем ему фамилия, он же и так барон? Зачем он вообще женился?»

Юноша решил спросить об этом кухарку Мейбл, раз уж она оказалась такой словоохотливой. Но сначала он съест суп, или что там, потому что Тео подняла его ни свет, ни заря, и они выехали из трактира без завтрака. Правда, зачем-то бродили по лесу часа три, магичка то и дело слезала с коня и нарезала круги, бормоча что-то себе под нос…

Мейбл тем временем, пройдя сквозь кухню, вышла наружу, видимо, избавить горшок от его содержимого; а в свете нескольких ламп и факелов, которыми была освещена кухня, Гринер заметил, что и службы замка не блистают чистотой. Хотя что тут удивительного – вместо большого штата слуг, полагающегося таким замкам, тут едва набиралось людей на небольшое поместье. Уж в слугах Гринер знал толк, сам им был… у них в замке только «высоких» слуг было около сотни. А уж «низких» – золотарей, дровосеков, столяров, горшечников, подметальщиков и прочих… уйма.

Мейбл вернулась и принялась греметь кастрюлями, выискивая почище. Сполоснула самую маленькую и, отлив в нее супа из висевшего в камине котла, поставила на решетку. Гринер решил продолжить свои расспросы.

– А зачем барон женился на… м-м-м…

– Леди Мелиссе.

– Леди Мелиссе? Любит, наверное…

– Любит? – Мейбл несколько раз повернула ручку вертела, на котором жарился ягненок, потерла себе поясницу и, взяв деревянную лопату, стала вынимать хлеб из печи. Гринер обратил внимание, что она довольно молода, судя по глазам и свежей ещё коже шеи и плеч, видневшихся в вырезе потертого лифа платья. Тяжелая работа и постоянные хлопоты старили ее раньше времени… Ему стало немного жаль её. Она завернула хлеб в сравнительно чистые куски ткани, чтобы он не остывал, и села передохнуть. – Любит, скажешь тоже… Чего там любить? Тощая, как соломинка, и такого же цвета, блеклая и желтая.

– Может, ему такие нравятся… – рискнул предположить Гринер.

– Нет, ему нравились всегда темненькие и пышные. Вот взять хотя б предыдущую его жену. Да и перед ней была тоже в теле…

– А вы много жен барона знали? – спросил Гринер, понимая, что вопрос звучит несколько странно….

– Да всех, кроме первой. Я тут восемь… нет, погоди, скоро как девять лет стукнет, как работаю. Бедняжка барон… не везет ему с женами…

Мейбл поставила перед Гринером суп в кастрюльке, пальцем выловила соломинки, плавающие на поверхности, и сунула деревянную ложку.

– А скажите… У вас в замке есть… Красный коридор и дверца… в конце коридора?

– Что? – удивилась кухарка. – Тебе по маленькому надо? Так во дворе для слуг есть…

– Нет, коридор, а там потайная дверца…

Тут Мейбл расхохоталась так, что охотничий пес, под шумок обкусывающий жарившийся для господ обед, испугавшись, метнулся прочь, зажав в зубах кусок ягненка.

– А, ты в деревне наслушался всякой чуши про нашего барона? Барон Красная Борода, так они его называют, городят невесть что про него… Нету у нас никакого коридора-дверцы, и жёны его все помирали обычно… – тут она помрачнела и, наклонившись к ошарашенному Гринеру, шепнула: – Ну, не совсем обычно…

Юноша изобразил живейший интерес – да ему и изображать ничего не надо было, рот итак был приоткрыт в ожидании супа.

– Ежели кто меня спросит… не бывает так. Баронессы все помирали в своих постелях, от болезни вроде… никаких там комнат с крюками и прочим, но знаешь… я так думаю, проклятие какое-то на бароне лежит, что не живут его жены долго. Не бывает так, чтобы все шесть померли от болезни да слабости.

– Как шесть? – удивился Гринер. – У него ж вроде их семь было?

– Так первая вроде как сгорела в своей комнате, да. Сама не видела, я к барону пришла работать после ее смерти, но Лайд, конюх, рассказывал, что кричала она страшно. Заживо сгорела… Может, она барона и прокляла. Может, он за юбками гонялся, а она узнала, разозлилась, лампу в комнате опрокинула, и, горя, прокляла.

– Сама опрокинула? – понизив голос, спросил Гринер.

– Ты что сейчас говоришь? Думаешь, барон опрокинул? – Мейбл явно обиделась на такое предположение, отстранилась и стала ожесточенно раскатывать тесто, буквально размазывая его по столу скалкой.

– Нет, нет, что вы… я совсем не это имел…

– Не знаю, что ты там имел, а Лайд говорил, что барон в то время на охоте был, сломя голову домой поскакал, успел только к тому времени, когда ей на голову крыша рухнула. Стоял внизу и плакал, как ребенок. Даже коня своего убил сгоряча, прямо как слез – бах и горло перерезал кинжалом. А ты говоришь – опрокинул.

– Да не говорю я. Барон, сразу видно, человек благородный… – Гринер, для снятия напряжения момента, зачерпнул полную ложку супа, отправил его в рот и замычал что-то явно хвалебное. Как он и ожидал, Мейбл чуть-чуть оттаяла, и он смог задать следующий вопрос: – А меня… а та комната…

Мейбл вопросительно подняла бровь. Юноша глянул по сторонам, преувеличенно сильно сглотнул и сипящим шепотом сказал:

– А комната, в которую меня поселят, ну, случайно не та, где эта… пожар… баронесса…

– С ума сошел, что ли? – возмутилась женщина. – Тебя – и в комнату жены барона? Там сейчас нынешняя баронесса живет, отстроили ее лучше прежней. Только барон повелел там все лампы ставить над тазами с водой, и тушить на ночь. Эх, что-то я разговорилась с тобой, ягненка надо… и вообще…

– Вкусный суп, – еще раз похвалил стряпню Гринер и погрузился в размышления, не забывая и ложку ко рту подносить. Тео очень понравится то, что он узнал. Он понятия не имел, какие выводы она сделает, но то, что информация стоящая – это он голову мог прозакладывать. Хотя… почему бы не попытаться сделать эти выводы самому? Так он сэкономит время своей наставницы и… как она там говорит – «натренирует думательную мышцу в мозгу». Гринер сомневался, что такая существует – он видел как-то, как одному подсобному строителю камень упал на голову, во время ремонта замка, где он жил – так вот, там была серая жижа, но никак не мышцы. Но Тео утверждала, что она спрятана глубоко-глубоко… И еще она говорила, что у него, Гринера, она тонюсенькая, как простая нитка.

«Буду тренировать», – решил Гринер. – «Вот когда я ее наращу… и она голову распирать станет – интересно, я смогу носить свою зеленую шляпу с пером?»

Стащив со стола половинку хлебца, он пробормотал слова благодарности и шмыгнул на двор, рассчитывая подумать в одиночестве.

Тео обрадовалась обеду, как старому другу. Честно говоря, пребывание в этом замке не было таким увлекательным, как ей хотелось бы. Барон тряс бумагами и обещал вкусно накормить. Потом извинялся за задержку – денег на слуг не хватает, куда уж тут большие налоги платить… Со всех сторон выходило, что он простой обедневший дворянин, едва сводящий концы с концами. Отдельно от Гринера Тео пришла к тому же выводу, что и он – убийствами за наследство тут и не пахло. Или же барон тщательно скрывал свое богатство. Разговор, затянувшийся на несколько часов, проходил примерно в таком духе:

– Детей вы, говорите, у вас нет…

– Не дали Боги. Я потерял свою предыдущую жену… Может, хотите выпить вина? Последняя бутылка, берегу для гостей…

– Нет, благодарю. У вас в бумагах сказано, что четыре лесопилки…

– Уже два года не работают. Да и до этого работала только одна. Гиблый край. Может, все-таки вина?

– Сердечно благодарю, но вынужден отказаться. В прошлом году, судя по отчетам Денежной палаты, вами была выплачена сумма в две тысячи серебром… если не работают лесопилки…

– Последние средства, скопленные моим отцом, вот это что за деньги, Инспектор… Вина?

Честно говоря, Тео отчаянно хотелось плюнуть на все и надраться, но приходилось держать марку, изображая столичного ревизора. Поэтому она всякий раз, с душевным зубовным скрежетом отказывалась, и бралась за очередную бумагу. К сожалению, именно такова была процедура проверки – инспектор сначала нудно выспрашивал о цифрах и доходах, потом проверял все на местах, а потом опять выспрашивал. Одно хорошо – они с Гринером смогут задержаться тут подольше… И за это время выяснить, каким боком барон причастен к ходячим мертвецам.

А кстати, подумала она, натужно двигая челюстями в попытке прожевать жесткое баранье мясо, где этот мальчишка?

– А вот и моя супруга… – произнес барон извиняющимся тоном, точно таким же, каким сообщал о задержке основного блюда. – Ей нездоровилось, но сейчас уже получше и она вышла выказать вам свое почтение.

«Инспектор Доггер» тут же вскочил со своего места, вытирая руки о льняную салфетку, чтобы должным образом выразить ответное почтение. Трудно было сказать, кто перед кем должен был испытывать больше трепета – безродный государственный служащий, облеченный властью, или же высокородный дворянин, которого приехали проверять. Поэтому стороны придерживались нейтрального тона в беседе, а поклон «инспектора Доггера» был лишь чуточку ниже, чем реверанс баронессы.

– Приветствую вас в наших краях, – милым, но болезненно тихим голоском поздоровалась баронесса. Одета она была скромно, даже слишком; глаза большие, лицо исхудалое… «Похоже, она действительно нездорова», – подумала Тео.

Баронесса выпрямилась и что-то звякнуло у нее на поясе.

Связка ключей разного размера и металла: были тут большие железные ключи, бронзовые, один посеребренный… но магичку больше привлек другой. Маленький золотой ключик, который она и не заметила бы, если б поклон был менее низким. Вот так так!

– Что вы, это честь для меня, – заверила Тео жену барона, и села на свое почетное место гостя, как раз напротив баронессы. – Хочу заверить вас, что эта проверка ни в коей мере не является моей инициативой, служба, знаете ли… я бы предпочел, чтобы мой приезд сюда был… дружественным. – Тут «инспектор» широко улыбнулся..

«Барон выпустил тяжелую конницу», – Тео едва не захихикала. – «Его жена должна меня – то есть ревизора, – очаровать ровно настолько, чтобы я как можно скорее отсюда уехала…»

А очаровывать, если честно, было чем. Дело вкуса, конечно, кому-то нравятся пышущие здоровьем крутобедрые красотки, а кого-то привлекают такие вот воздушные леди, хрупкие и нежные, как лилии. Даже болезнь баронессы являлась частью ее красоты, добавив бледности ее коже, лихорадочного румянца щекам и утомленной грации движениям.

«Бьюсь об заклад, вечером ей станет хуже, и поэтому меня вежливо попросят убраться…»

Тео решила изобразить святую невинность, и задала вопрос прямо в лоб:

– Что явилось причиной этого брака, баронесса?

«Нежный цветок» почти никак не отреагировал на слова гостя – только улыбнулась отстраненно. За нее ответил барон:

– Мы полюбили друг друга с первого взгляда.

Учитывая его тон и выражение глаз, фразу следовало понимать как «еще один такой вопрос, и тебя вышвырнут за ворота, невзирая на чин».

Тео решила, что пока хватит провокационных вопросов, тем более что за последние пять минут она выяснила куда больше любопытных фактов, чем за предыдущие несколько часов.

– Любовь это прекрасно… Барон, баронесса, ваше здоровье…

Во-первых, никакой любви не было и в помине. Тео достаточно было один раз увидеть, как они смотрят друг на друга, чтобы понять это. Возможно, Беренгар не желал жить один… а, может, ему не по карману выплаты «за бездетность». А если он умрет, не оставив наследника, земли его и вовсе отойдут короне. Вообще то Король Беорель ввел налог за отсутствие наследников, чтобы хоть немного облегчить себе жизнь; в итоге приходилось судить распри дворянства о том, кто кому наследует, всего один раз, но это подействовало: с некоторого времени дворянам было куда выгоднее по быстрому родить сына и назначить его наследником, чем пытаться отхватить себе кусок на стороне. Если у дворянина появлялся наследник, он уже не мог сам претендовать на деньги или земли более старшего поколения. За «смену» наследника полагался штраф, что резко уменьшило «несчастные случаи» со старшими сыновьями и подковерную борьбу.

Во-вторых, странность баронессы бросалась в глаза. Не болезнь, а что-то другое… Пока Тео не могла понять, что, но дала себе обещание выяснить.

Ну, и в-третьих, ключик. Может, Гринер не так уж далек от правды, кто знает?

После обеда «инспектор» закурил трубку и погрузился в бумаги, удобно устроившись в Охотничьей зале. Из трофеев на стене висела только голова лося, облезлая и старая. Инспектор пускал кольца. Барон сидел неподалеку, тоже дымил и время от времени открывал рот, словно пытаясь что-то сказать, но натыкался на хмурый взгляд ревизора и умолкал.

«Я сейчас помру со скуки», – тоскливо подумала Тео, в пятый раз прочитывая последний абзац. – «Где же Гринер?» Но минуты шли, а ученика все не было. Прочтя абзац о бочках с солониной (безымянный писец ошибся и написал «бочки со слониной», вызвав тем самым в воображении магички невероятную картину забоя крестьянами слонов) в седьмой раз, Тео отложила бумаги. Барон заметно оживился.

– Полагаю, все в порядке.

Придраться и впрямь было не к чему. Но Тео понимала, что стоит ей признать это вслух, как их выставят вон. Никто не любит инспекторов… Где же ученик?! Сейчас его появление было бы очень вовремя. Можно было бы спровоцировать у него приступ страшной болезни – они с Гринером условились о секретном знаке на такой случай: увидев, что наставница щиплет мочку уха, Гринер должен был без промедления упасть на пол, дрыгая ногами. Но он все не являлся.

– Как вам сказать… – протянула Тео.

Тут открылась дверь и в проеме показалась голова Гринера.

– Прошу прощения, Ваша Светлость, мистер Доггер, я…

Гринер вовсе не по своей воле просидел три часа в подвале замка, и горел желанием объяснить это наставнице, но, увидев, что она не одна, замер в нерешительности. Наверняка она разозлилась. А уж «инспектор», по легенде человек вспыльчивый, так и вовсе мог разораться не на шутку. Ну, так и есть… Вон, она за ухо себя дергает, так злится.

Гринер улыбнулся так широко, как только мог. Несколько секунд магичка и ученик смотрели друг на друга в упор: она – дергая себя за ухо, а он улыбаясь. Наконец она сдалась и недовольным голосом приказала:

– Остолоп, принеси книгу из моей сумки, где ты шлялся?!

– Сей минут, сударь! – Гринер стрелой припустил по коридору, благо успел выяснить, в каком крыле их поселили. На бегу он обдумывал сногсшибательные новости, которые узнал из разговора с конюхом, и еще эта штука в подвале… какая удача, что его туда занесло!

Комнатку им выделили не самую лучшую, но с большим окном, так что Гринеру не понадобилось зажигать факел или лампу, чтобы найти седельную сумку Тео. Начав копаться в ней, он вдруг вспомнил, что за книгу имела в виду магичка.

– Это та, которую она читает на каждом привале, а мне посмотреть не дает… – сказал он себе тихо, и аккуратно засунул руку глубже в мешок. По его горькому опыту, оттуда могло выскочить все, что угодно. Но все обошлось – пальцы нащупали толстый корешок. Затаив дыхание, он вынул книгу… Красная кожаная обложка, медная застежка… Ничего опасного ведь, правда? Вряд ли она попросила бы принести ее в залу, если бы там было что-то… Глубоко вздохнув, он со щелчком открыл застёжку книги и раскрыл ее примерно посередине.

«Ветер развевал ее золотые кудри, когда стояла она на башне, почти без чувств от присутствия Альберта. Он обнял ее сильной рукой и прошептал: – Наконец-то ты моя, Агнесс! И поцеловал ее в жаркие губы, другой сильной рукой продвигаясь к…»

– Что за хрень? – не сдержавшись, Гринер выразил свое изумление вслух, да так громко, что кажется, и в другом крыле замка было слышно. И, уже тише: – Любовный роман? Любовный рыцарский роман?!

Он снова раскрыл книгу, которую случайно захлопнул.

– Не могу поверить… Тео… и такое? Черт. Дерек наверняка не знает… «Ее душистое тело..». Ой…

Гринер покраснел. Он и не замечал, что разговаривает сам с собой.

– Я сейчас только посмотрю, куда Альберт продвинулся сильной рукой… И пойду. О-о-о… Я и не предполагал…

Прошло минут двадцать, прежде чем Гринер вдруг понял, что читать становится все труднее – солнце почти село, закатного света, лившегося в окно, не хватало, чтобы разглядеть не такие уж крупные буквы. Он разочарованно вздохнул, и тут вспомнил, что его ждут, между прочим, высокородный дворянин и самая вспыльчивая магичка в мире. Ойкнув, он опрометью бросился назад. Хотя ему очень хотелось узнать, сумел ли похитить Агнесс давно ее вожделеющий злодей в черной маске.

Когда он появился в Охотничьей зале, Тео смерила его саркастическим взглядом – что на недовольном лице инспектора смотрелось еще страшнее, – и поманила его к себе. Он послушно подал ей книгу.

– Надеюсь, ты сломал ногу, поэтому шел так долго. – Проворчала она и протянула книгу барону. – Вот, ваша светлость, параграф одиннадцать, пункт пятый. Страница, если я не ошибаюсь, двадцать шестая.

«Что она делает?» – только и успел подумать Гринер, но барон уже раскрыл томик в красной кожаной обложке.

– Что? – брови его взлетели вверх. – Еще три тысячи? Вы с ума сошли!

– Не я написал этот пункт… – сладчайшим голосом объявила Тео. – Его составил Совет баронов, и Его Величество одобрил. Вы обвиняете Совет либо короля в сумасшествии?

– Нет, конечно нет…

– В таком случае… мы останемся еще на день, а, возможно, и дольше, чтобы разобраться со всем. Или вы предпочтете выплатить мне три тысячи прямо сейчас?

Даже не дожидаясь ответа, Тео с поклоном вынула книгу из пальцев окаменевшего барона и, схватив ученика за локоть, вышла в коридор, успев сказать на прощание:

Страницы: «« ... 56789101112 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Неспокойно нынче в Мидирском королевстве. Скончался верховный маг, бесследно исчез главный артефакт ...
Сказка для детей среднего и старшего школьного возраста. Не совсем историческая сказка о любви и вер...
«Из тех немногих вер, отцов и матерей,Что нам достались в мутную годину,Я выбрал веру в чудо и в дру...
Рано или поздно любой начальник, будь то президент международной корпорации или руководитель группы ...
«Экономические убийцы» – это высокооплачиваемые профессионалы, которые обкрадывают страны по всему м...
Дар красноречия – это один из самых ценных инструментов коммуникации, завоевывающий все большую попу...