Обрести любимого Смолл Бертрис

— Вода теплая и чистая, — сказала Нельда, прерывая мысли своей хозяйки. — Я пробовала рукой. Как, вы думаете, они делают это?

— Насколько я помню свои уроки истории, — задумчиво размышляла Валентина, — под комнатой есть бак с водой, который стоит на открытой угольной печи. Так здесь мылись еще в древние времена. Не забывай. Нельда, что эта страна — часть древнего мира.

— Угольная печка для подогревания воды! Ну это просто потрясающе! — воскликнула ее бойкая служанка.

Валентина снова рассмеялась. Нельда — такое жизнерадостное создание.

— Это наверняка проще, чем таскать ведра с горячей водой, которые иногда остывают, даже пока их несут, — сказала она Нельде.

— Но как вода поступает в бассейн, миледи?

— Ее подают по трубам. Нельда. Видишь золотые краны на краю бассейна?

— Ну это просто потрясающе! — повторила Нельда. — Мама не поверит ни одному моему слову! Не важно, что вы скажете, она просто не поверит!

Пребывание в Сан-Лоренцо оказалось спокойным и прелестным эпизодом в их путешествии. Герцог несколько искупил свои грехи в глазах лорда Бурка и лорда Эшберна, пригласив их на охоту в горах за Аркобалено. Они уехали на три дня, в течение которых Валентина внимательно осматривала город, с удовольствием купалась в душистой теплой воде и отдыхала. Она видела Мурроу только вечером, потому что днем он был занят работами по обеспечению провиантом своей маленькой флотилии.

» Королева Бесс» получила маленькую пробоину, когда якорь ударил в корпус сразу под ватерлинией, где подгнила деревянная обшивка. Мурроу настоял, чтобы пробоину отремонтировали и проверили, не сгнил ли корпус в других местах. Он не отплывет, пока это не будет сделано, потому что даже маленькая течь могла привести к серьезным неприятностям во время шторма. Мурроу был опытным капитаном и не хотел подвергать опасности и корабль, и команду. Ремонт означал небольшую задержку, которая не очень огорчила гостей Сан-Лоренцо.

За два дня до их отплытия, сразу после того как охотники вернулись в Аркобалено после своего уединения в горах, на герцогство Сан-Лоренцо обрушилась свирепая зимняя буря. Шел такой дождь, что они не смогли встретиться с герцогом за ужином, а когда зубчатая вспышка молнии разорвала небо и загрохотал раскат грома, Валентина напомнила остальным:

— Говорят, что зимний гром — это дьявольский гром. Я рада, что мы не в море.

— Я переживал и худшие штормы, — небрежно ответил Мурроу.

По мере того как тянулся вечер, ветер нарастал, и, когда они стали собираться спать, он громко завывал над розовой виллой. При каждом разрыве грома и вспышке молнии Нельда крестилась.

— Разве тебе не нравятся бури. Нельда? — дразнил граф девушку, чтобы развеять ее страхи. — Я люблю добрые английские бури, милорд, но эта чужестранная буря, думаю, немножко раздражает, — храбро ответила она.

— Нечего волноваться, — успокоил лорд Бурк служанку. — Внутри мраморного дома мы в безопасности. Подойди, Нельда. Выгляни-ка в окно. Морская буря — прекрасное зрелище, если смотреть на нее из нашего изысканного убежища.

После нескольких минут уговоров со стороны хозяйки Нельда присоединилась к остальным и завороженно смотрела на вспышки молнии. Ей никогда не приходило в голову, что в самом деле можно стоять и смотреть на бурю. Она считала, что всем нужно прятаться от бури до тех пор, пока она не кончится.

Неожиданно черные небеса осветила гигантская вспышка молнии, и на мгновение стало светло как днем. Раздался громкий удар, когда молния попала во что-то, и даже с того места, где они находились, до них донесся треск раскалывающегося дерева.

— Боже! Святая Дева Мария! — заорал Мурроу. — Это один из кораблей! Я знаю! Нельда, девочка, неси мне плащ! Скорей!

— Вам нельзя выходить на улицу, кузен, — возразила Валентина.

— Разве ты не понимаешь, Вал? Ведь поврежден один из наших кораблей! — раздраженно бросил Мурроу.

— Уже поврежден, Мурроу, уже поврежден. Какой бы там ни был ущерб, он уже нанесен, и ничего нельзя исправить. Там распоряжается ваш первый помощник. Если вы понадобитесь ему, он пришлет за вами. Подождите по крайней мере, пока он не известит вас или пока буря не кончится.

— Она права, Мурроу, — сказал Патрик. — Так бы поступила мать.

— Ха! Мать выскочила бы на улицу, невзирая на дождь, так же, как собирался делать я, — ответил Мурроу. — Но получив хороший совет, мать обязательно прислушалась бы к нему, так сделаю и я.

Буря улеглась к утру, и наступивший день был теплым и ясным. Прибежав в гавань еще до восхода солнца, Мурроу увидел, что повреждение получил «Архангел». Одна из его мачт раскололась пополам от удара молнии. К счастью, это была не основная мачта, поэтому ее можно было заменить, используя материал, имеющийся в Сан-Лоренцо, хотя на это потребуются две-три недели.

Путешественники расстроились. Мурроу, как и Валентине, очень хотелось продолжать свое путешествие, а Патрика Бурка и Тома Эшберна тревожило внимание, которое Валентине уделял герцог. Да ведь и девушка, кажется, получала удовольствие, вопреки своим заявлениям о желании уехать как можно скорее. Они не могли выразить свое недовольство поведением герцога, потому что пользовались его гостеприимством.

В саду, в беседке, увитой розами, герцог с жадностью ласкал ее. Дважды ему удалось ласкать ее пышные, прелестные груди и услышать сдавленные крики удовольствия, срывающиеся с ее губ, несмотря на то что она отталкивала его дерзкие руки и умоляюще смотрела на него аметистовыми глазами. Его желание всякий раз захлестывало его так, что его одежды становились ему тесны.

Шли дни. Одна неделя. Две недели, и уже было решено, что их отплытие состоится через два дня. «Архангел» был полностью отремонтирован и снова загружен припасами, и Валентина почувствовала облегчение. Ей становилось все труднее сдерживать натиск герцога, который был невероятно настойчив в своих притязаниях. Самой себе она призналась, что несколько раз была на волосок от того, чтобы уступить ему, потому что не могла сдержать своего любопытства относительно его возможностей как любовника. По своей природе она не была блудницей, но ее короткое приключение с Патриком приоткрыло ящик Пандоры.

— Хорошо, что мы отплываем через два дня, — сказала Валентина Патрику. — Вы ведете себя по отношению к герцогу почти оскорбительно, и это не может продолжаться.

— Разве ты не хочешь, чтобы твоя добродетель была защищена? — спросил лорд Бурк.

— Я сама вполне могу защитить свою добродетель, Патрик, — раздраженно ответила Валентина.

— Я не очень уверен в этом, божественная, — сказал ей лорд Эшберн. — На этот раз я должен согласиться с Патриком. Наш хозяин позволяет себе слишком много. Этот человек, без сомнения, подлец.

Услышав их, Мурроу, который только что вернулся на виллу с пристани, вмешался в разговор.

— Не совсем так. Том. Вы должны понимать, что Себастьян привык получать то, что хочет, — ведь он хозяин. Кроме тоге, у него репутация большого любителя женщин. Могу представить себе, как ущемляет его гордость моя красивая кузина.

— Вас смешно слушать, — сказала Валентина. — Герцог вел себя как безупречный джентльмен. Он ничего не просил, а я ничего ему не предлагала. Я вполне способна сама позаботиться о себе, и меня ужасно возмущает, что за мной шпионят два шута, которые ведут себя, как школьники.

— Ах ты, дуреха! — разозлился лорд Бурк. — Неужели ты считаешь, что пребывание при дворе, в окружении королевских дам, подарило тебе знание жизни? Герцог соблазнил бы тебя через минуту, если бы он только поверил, что ему это сойдет с рук! Тебя спасает именно постоянное присутствие двух шутов, Вал. Как жаль, что у тебя недостает ума понять это.

— Да, божественная! — вставил граф. — Хотя я и Патрик по-рыцарски бьемся друг с другом из-за вас, вы, по крайней мере, можете быть уверены, что наши намерения честные. Мы оба любим вас и оба надеемся получить вас в жены когда-нибудь, хотя один из нас, по необходимости, отойдет в сторону. Намерения герцога совсем другие. Как человек, опытный в любовных делах, могу уверить вас, что все, что я говорю, правда.

Мурроу увидел, что Валентина готова вступить в спор, поэтому быстро сказал:

— Давайте не спорить. Через два дня мы снова будем в море, и нам будет стыдно, что мы разругались по поводу такой мелочи, как герцог. — Он взглянул на кузину веселыми голубыми глазами. — Я уверен, что ты сможешь справиться с Себастьяном, Вал. Не сердись на этих двоих. Они ревнуют и раздражаются при мысли, что другой может завоевать твое сердце.

— Думаю, что должна быть польщена, — буркнула Валентина. — Очень хорошо, Мурроу. Я не буду сердиться. Я лучше снова побалую себя пребыванием в бассейне, потому что это одна из вещей, которых мне будет не хватать, когда мы покинем Сан-Лоренцо.

— А чего еще вам будет недоставать, божественная?

— Действительно, чего же еще, милорд? — спросила она с озорной улыбкой и неторопливо пошла к своим комнатам, мурлыкая какую-то песенку.

Выражение лица лорда Бурка было ужасно, и только предупреждающий взгляд его старшего брата заставил его остаться на месте.

— Эта мегера меня чертовски раздражает, — сердито пробурчал он.

— Если она так раздражает вас, Патрик, может быть, вы оставите ее мне, — поддел его граф с плутовской ухмылкой.

— Убирайтесь к черту, милорд! — последовал дерзкий ответ. Мурроу расхохотался над переживаниями двух молодых людей, а его сводный брат хмуро посмотрел на него.

— Ты думаешь, — спросил Патрик Мурроу, — наша мать доводила джентльменов до такого состояния?

— Я не помню своего отца, — сказал Мурроу, — но я Очень хорошо помню твоего. Когда мать раздражала его, Найл реагировал точно так же, как и ты, когда Вал раздражает тебя.

— Гм, — задумчиво протянул лорд Бурк, — интересно, что ни одна из дочерей мамы не очень-то похожа на нее, даже наша упрямая Велвет. Тем не менее поведение Валентины поразительно напоминает поведение нашей матери.

Мурроу хмыкнул, — Да, — согласился он, — я это заметил.

— Я помню, как мой отец говорил о вашей матери, — сказал Том. — Она в молодости наделала много шуму при дворе, разве не так?

— Да, — согласились братья, улыбаясь каждый своим мыслям, вспоминая Скай О'Малли. — Так и было.

Этим вечером гостей пригласили во дворец на обед. Небо над колоннами террасы напоминало черный шелк. расшитый сверкающими драгоценными камнями, потому что убывающая луна еще не появилась. Еда была великолепной, а после ужина перед ними выступили цыгане. Валентина никогда не видела таких цыган, потому что цыгане, которые заглядывали в поместье ее родителей, выглядели очень по-английски. Эта группа очень отличалась и по внешнему виду, и по манере поведения: черные волосы, загорелые красивые лица с резкими чертами и дерзкое поведение.

Мужчины в ярко-оранжевых панталонах, белых рубашках и кожаных жилетах играли на свирелях и струнных инструментах, а три молодые женщины необыкновенно экзотического вида танцевали в вихре распущенных черных волос и развевающихся юбок, позволявших мельком увидеть их голые ноги. Танцы, которые вначале казались веселыми крестьянскими танцами, вскоре приобрели чувственный характер. Танцовщицы кружились и приседали, открывая полные груди. Факелы бросали золотистый цвет на их гладкие голые плечи. Трое англичан не скрывали своего восхищения. Они наклонились вперед, чтобы лучше рассмотреть то, что с радостью предоставляли им три цыганки. Удовольствие милордов означало больше монет в их карманах.

Валентина вдруг почувствовала, что герцог водит пальцами вверх-вниз по ее руке. Он наклонился вперед и смело поцеловал ее голое плечо, возбужденно потираясь щекой об алый шелк ее платья и вдыхая аромат ее духов.

— Вам нравятся танцовщицы, мадонна? — спросил он.

— Возможно, они слишком откровенны, ваше высочество, — холодно заметила она.

Он подавил улыбку. Она ревновала, потому что два ее обычно внимательных рыцаря были поглощены зрелищем. Подождите, мадонна, еще чуть-чуть, пообещал он ей про себя. Вскоре вы получите все внимание, о котором можно мечтать.

Он сделал знак Джакомо, который подошел с графином из венецианского стекла, наполненным вином розового цвета.

— Отведайте особого вина, которое мы сами делаем. Оно сделано из очень редкого старого сорта винограда, которым я очень дорожу, потом в него добавляется немного дягиля и других специальных трав, состав которых я не могу разглашать, потому что это семейный секрет.

Валентина улыбнулась и кивнула в знак согласия.

— Почему вы не предложите его и другим, монсеньор? — поинтересовалась она.

— Вы думаете, оно понравится им, мадонна? Они слишком увлечены танцовщицами, чтобы оценить этот бесценный напиток. Думаю, что они не поблагодарят меня, если я отвлеку их сейчас. Только вы и я отведаем этот нектар богов, — тихо сказал он.

Она бросила взгляд на остальных и увидела, что он говорит правду. Они были очарованы цыганскими танцовщицами и ничего вокруг себя не замечали.

— Вы абсолютно правы, монсеньор, и я согласна с вами. Было бы жаль не попробовать ваш чудесный напиток.

Джакомо наполнил два небольших кубка особым вином своего хозяина. Герцог взял свой кубок и, чокнувшись с ней, прошептал:

— За вас, мадонна, и за все прекрасное, что могло бы быть между нами, если бы вы только сказали «да». — Его золотистые глаза загорались, пока он говорил, а ее сердце забилось сильнее от его страстного, непристойного заявления.

Валентина почувствовала, как румянец заливает ей лицо и шею. Я не могу позволить ему думать, что я положительно откликаюсь на такой тост, подумала ома. С усилием сглотнув, она ответила:

— Монсеньор, я поднимаю тост за ваше доброе и щедрое гостеприимство и за Сан-Лоренцо — самое прекрасное место на земле. — Потом слегка улыбнулась и пригубила напиток.

Герцог улыбнулся в ответ и отхлебнул из своего кубка. Почему так получается, думал он, что женщины, из которых мужчине надо выбирать себе жену, так скучны, тогда как женщины, которых мужчина желает, так чертовски привлекательны? Он решил, что это одна из древних загадок мироздания.

Валентина видела, что ее спутники наслаждаются танцовщицами, и, не будучи мелочной, решила, что не стоит отвлекать их. Но она чувствовала себя усталой и хотела одного — лечь спать. Наклонившись, она шепнула герцогу о своем желании, на что тот сказал ей:

— Мой слуга Джакомо проводит вас до виллы. Я бы сделал это сам, но не могу оставить своих гостей. Я знал, — продолжил он, — что вам понравится пить мое прекрасное золотое вино каждый вечер перед тем, как лечь спать. Мне это приятно, и я приказал доставить несколько бочонков на ваш корабль, чтобы вы, покинув Сан-Лоренцо, вспоминали о нас.

Когда сегодня вечером вы будете пить ваше вино, думайте обо мне, прекрасная Валентина. По крайней мере, в ваших снах мы, возможно, могли бы стать друг для друга больше чем друзьями. Сны ведь не могут никого обидеть.

— Монсеньор! Вы ведете себя непристойно, — проговорила она. Потом тихо рассмеялась. — Возможно, если бы я была женщиной другого типа… Вы чертовски привлекательный мужчина. Теперь, когда я уезжаю, могу вам в этом признаться.

Он медленно кивнул.

— В таком случае, я снимаю с вас часть вины, мадонна, за то, что вы разбили мое сердце. Она улыбнулась.

— Моя совесть совершенно чиста, ваше высочество, и вы крайне льстите мне. Я вовсе не разбила ваше сердце. Вы должны хранить его в целости ради дамы, на которой вы когда-нибудь женитесь. — Она встала из-за стола. — Я желаю вам спокойной ночи, — сказала она и тихо удалилась, чтобы не тревожить остальных.

Мурроу О'Флахерти никогда в жизни не был так удивлен, когда на следующее утро к нему явился герцог. Правда, Мурроу поддразнивал Валентину, говоря, что герцог подходящий жених для нее, но он не воспринимал всерьез интерес герцога к своей кузине. Тем не менее сейчас его старый приятель Себастьян, правящий герцог Сан-Лоренцо, делал предложение Валентине!

— Вы шутите! — Слова вырвались у Мурроу, прежде чем он сумел сдержать их. Герцог улыбнулся.

— Нет, не шучу. Я влюбился в вашу кузину и я бы женился на ней, сделав ее герцогиней. О, я знаю, о чем вы думаете, Мурроу. То, что ее родословная не ровня моей. Это так, но пришла пора влить свежую кровь в Сан-Лоренцо. В течение веков моя семья в поисках невест ограничивалась Монако, Бомонт де Жаспре, Тулузой, Генуей и Флоренцией. Для разнообразия была случайная римская графиня. Мне нужна новая кровь, здоровая северная кровь. Я хочу Валентину.

Мурроу остолбенел.

— Мне нужно спросить ее об этом, — сказал он ошеломленно.

— Спросить ее? Не спрашивая ее отца? — Теперь пришла очередь герцога удивляться.

— Мой дядя Кони очень любит Валентину, — сказал Мурроу. — Она его старшая дочь. Он всегда до безумия любил дочерей и позволял им самим выбирать себе мужей. Если Валентина не согласится, нет смысла говорить с моим дядей, потому что он не будет принуждать ни одну из своих дочерей выйти замуж против ее воли, — сказал Мурроу, потом быстро добавил:

— Даже если предложение такое блестящее, как ваше, Себастьян.

Герцог не ожидал такого поворота дела. Чтобы Валентина отвергла его? Конечно, нет. Она и мечтать не могла о таком предложении, которое делал он. Нет, она не могла отказать ему.

Он улыбнулся своему старому другу.

— Тогда спросите ее, Мурроу, — доверительно сказал он. — Я вернусь вскоре после полудня.

В половине первого герцог вернулся на корабль и встретил Мурроу, который уже побывал на розовой вилле и поговорил с Валентиной.

— Нет. — решительно сказала она своему кузену. — Герцог делает мне честное предложение, и я благодарна за его высокое мнение обо мне, но я не люблю его, а это единственное, что важно для меня. Я вышла замуж один раз, руководствуясь разумом. Снова я так не поступлю. Я должна любить человека, за которого выхожу замуж, чтобы у меня не было сомнений относительно мудрости этого решения.

Мурроу выслушал с полным пониманием, зная, что она откажет герцогу.

— г Я скажу своему другу Себастьяну то, что я сочту нужным передать ему, чтобы смягчить его разочарование. — Он ухмыльнулся и сказал доверительно:

— Думаю, для него это будет потрясением, потому что женщины никогда не отказывали ему, во всяком случае, так говорят.

— Она отказывается от моего предложения? — Герцог не мог поверить, что правильно понял Мурроу. Мурроу участливо кивнул.

— Да, Себастьян, отказывается, но вы не должны относиться к этому как к собственному поражению. Валентина чрезвычайно польщена вашим предложением, но ей непереносима мысль о жизни вдалеке от семьи и от Англии. Как понимаете, она вовсе не честолюбивая женщина.

— Но… я предложил ей герцогский титул! — взорвался герцог.

— Моя кузина не расстанется со своей матерью, — сообщил ему Мурроу. — Мы очень дружная семья, Себастьян, и Валентина, овдовев, стала пугливой. Женские причуды здесь ни при чем. Ее отказ не поставит вас в затруднительное положение, — сказал он герцогу, — потому что ваши отношения с Валентиной не были широко известны. — Он похлопал герцога по плечу. — Я польщен, что вы такого высокого мнения о Валентине, что предложили ей свое имя. Из этого следует сделать только одно хорошее заключение, Себастьян. Вы поняли, что готовы снова жениться.

— Да, — проворчал герцог. — Я готов. А женщина, которую я выбрал, разбивает мое сердце. Это непереносимо!

— Глупости, дружище. — Мурроу хмыкнул. — Вы никогда не позволяли себе расстраиваться только из-за женщины, и сейчас этого тоже не будет. Вы должны объявить, что ищете невесту. Потом отступите в сторону, чтобы получить удовольствие от суматохи, которую вызовет ваше заявление, и наслаждайтесь богатством выбора.

— Ну, — решил Себастьян де Сан-Лоренцо, несколько успокоенный, — возможно, вы и правы, Мурроу.

Два джентльмена подняли тост за удачный поиск новой жены герцога, а потом Мурроу вернулся на розовую виллу.

Валентина предложила, чтобы отплытие состоялось как можно скорее, и Мурроу согласился. Он сказал ей:

— Чтобы не встречаться с тобой и сохранить свою репутацию, герцог сказал, что не будет обедать с нами сегодня вечером. Думаю, что при подобных обстоятельствах мы должны отплыть с вечерним приливом. Вал. Тебя это устроит?

— Да, — сказала она, — но как насчет Патрика и Тома? Они еще не вставали, а уже почти полдень. Я подозреваю, что они не очень хорошо себя чувствуют, — сухо заметила она. — Я откровенно удивлена вашим прекрасным состоянием, мой дорогой Мурроу.

— Ха! Ха! Ха! — Он ликующе захохотал. — Должен отметить, что от тебя мало что ускользает. Мы думали, ты была так увлечена Себастьяном вчера вечером, что не заметила нашего маленького прегрешения. Надеюсь, ты не сердишься ни на Патрика, ни на Тома.

— Нет, — сказала она, улыбаясь. — Они мужчины, а мужчины, как говорит моя мама, склонны к искушению. Однако они все еще спят, тогда как вы уже давно на ногах.

Как это вам удалось, Мурроу?

— Я просто выгнал девку до полуночи, чтобы хорошо отдохнуть, кузина, — озорно сказал он. — Я старик и мудрее, чем твой брат и Том. Я научился управлять своими чувствами. Когда-нибудь они тоже поумнеют.

— Так как мы почти уложились и готовы, я отправлю наш багаж на корабли, как только разбужу Тома и Патрика. Мы отплывем в два часа.

Когда через несколько часов они вышли из гавани Аркобалено, Валентина весело сказала своим двум спутникам:

— Что за прекрасный день! Я почти чувствую весну в воздухе, а сейчас еще даже не наступил март. — — Солнце слишком яркое, — брюзгливо сказал лорд Бурк. Глаза его были невеселыми, в голове гудело, во рту было противно.

— Солнце теплое и приятное, — ответила она невинно, — и я не знаю, почему пребывание в море создает ощущение необыкновенной свободы. Ветер просто чудный! Чувствуете, как величественно несется по волнам «Архангел», устремляется вниз и набирает высоту, как большая птица!

Том Эшберн застонал. Он выглядел совершенно больным.

— Женщина, — прорычал он, — прекрати болтать по поводу скольжения, падения и подъема.

— Вы плохо себя чувствуете? — ласково поинтересовалась она. Джентльмены зло посмотрели на нее.

— Не удивительно, — сказала Валентина. — Да, да! Все то вино, которое вы выпили прошлой ночью, а потом эти экзотические цыганки! Похоже, они могли обессилить любого мужчину, и, судя по вашему виду, они это сделали.

Мужчины выглядели чрезвычайно расстроенными. Итак, она наверняка знала, как они провели вечер? Почти одновременно они покраснели, а она засмеялась.

— Как говорится в Библии? «Что посеешь, то и пожнешь». Теперь я действительно верю, что так и есть. — С плутовской улыбкой она отошла от них и пошла по палубе. Ее игелковые юбки развевались по ветру.

— Я убью ее, — прорычал лорд Бурк.

— ; Хотел бы помочь вам, но я сам умер несколько часов назад, — пробормотал граф Эшберн.

В этот момент корабль резко нырнул, и джентльмены были вынуждены вцепиться в поручни. Они не заметили возвращения Валентины, которая прошла мимо, что-то весело напевая.